Смотрящие в небеса

– Ну, смотри! Как звать – то?

– Кого, меня? – Не выдержала Василиса.

– Иван, – он выпустил руль, протягивая ладонь. «Прямо дурак, честное слово!» – И улыбнулась, успев подумать: «все, что ли, мы такие, улыбаемся, если нужно?» (Нет, все – таки Василиса была хорошей девушкой – сознательной!). Но, как полагается, она улыбчиво, ответила:

– Вася… Василиса, конечно, ну, что Вы!.. Но знаете, я жутко чумазая, по – моему, не стоит рисковать… Извините за любопытство, а Вы в баню ездили? – Не удержалась.

– Почему? – Он уже утратил к ней интерес, смотрел на мокрую дорогу и вел машину, не снижая скорости. «Рулит, не жалеет, – усмехнулась Василиса, – хотя машина, конечно, застрахована, – и опять усмехнулась: – вот и рулит». – И вдруг поняла, что едет в новеньком Лексусе, а из динамиков поет Фитцжеральд, которую этакие крутили для престижа. – «Ему Фитцжеральд, как корове седло. Ему бы азбуку учить,» – заступилась Василиса за великую певицу.

– Почему? – «Просто чепуха какая – то!»

– Что? – Кротко. – Нет, а как еще с таким?!

– Почему в баню? – Не желая, из – за осознания собствненной значимости, понимать, а, может, и впрямь не понимая, что Василиса над ним «втихую стебется». – Я на дачу еду. У меня квартира в центре, и дом за городом. Живу то там, то там, вот и вожу с собой скарб. – «Ну, да, ну, да, здесь, как я и подумала… „Лексус“! Хотя если честно, очень смешно. А вот интересно скоро он начнет меня поучать?»

– Слушай, как же ты одна – то, ночью, не боишься? В чужую машину села к незнакомому человеку? – Тут уж Василиса откровенно возмутилась! «Быстро, милосердие твое липовое! Благородство – то без малого халявное. Я б тебе спасибо, от души, ты бы человеком себя почувствовал, оттого что доброе дело сделал. Да ведь я промокла, как цуцик, ничего не ела весь день, речи слушала. Дома у меня Витек… Подлавливаешь на Лексус голодных девчонок и думаешь: любая на край света, все можно… Те еще девчонки!.. Да что я в самом деле, мужик, как мужик, как все, подвез, и ладно». – Прищурилась в облитое дождем окно на подсвеченную фонарями улицу. На угловом подъезде промелькнула знакомая вывеска «Продукты». «Кажется, приехала».

Согрелась в салоне, мчась в изъеденную искусственным светом ночь. Приятное телу тепло и явившаяся вдруг тоска сплелись клубком и не отпускали. Спряталась, как прячутся дети, опустив глаза в резиновый половой коврик и коврику сказала :

– Нам направо.

– А поехали ко мне? – Вздрогнула и отрывисто и зло рубанула:

– Что так?

– А за компанию, одному скучно. Боишься? А ночью садиться ко мне в машину не боялась? Поехали, я безопасный! – И засмеялся в голос.

Сжалась, как еж, помолчала… Вспомнила, как кинулась из-за Витька под дождь и тоску, обвившую упругое забившееся сердце. Постучала мокрой туфелькой об пол…

– …А ничего если я музыку прибавлю? Музыка у вас замечательная, правда, мне больше нравиться классическая, по настроению, конечно. – Отбила туфелькой дробь, и сказала грустно:

– Ну, раз вы меня приглашаете…

– Да ты не бойся, я что, жлоб?

– А я не боюсь. Вы безопасный, я знаю. «А кто?» – И снова замолчала, отвернулась к окну, глядела на быстро проносящийся город и лихую ночь. Тот сосредоточенно смотрел в лобовое окно. Рулил.

Дождь кончился, и из – за туч показалась одним острым краем маслянистая луна, и россыпь умытых дождем звезд расставила на небе яркие точки. Город пропал, а в укутанных тягучими джазовыми гармониями выросли чащей вековые деревья и появилась поляна, покрытая ковром из огромных ярчайших цветов, от которых над поляной висел густой аромат да такой, что Василисе захотелось в нем искупаться. Над раскрытыми бутонами летали стайки неизвестных Василисе бабочек, просто – таки море бабочек невероятных расцветок (наверное, в таких же краях были парень и девушка, повстречавшиеся ей в Александровском саду, запомнила, очень уж понравились!). Неожиданно, словно рванул разноцветный ветер, бабочки посыпались на цветки, и бутоны – бабочки пошли по всей поляне ковром невероятного оттенка – ни один в мире художник не писал еще такой краской, а высоко под солнцем звенели птицы, ткали узор легкими пушистыми облаками. Справа от Василисы деревья росли реже, оставляя проем, в проеме виднелся высокий каменистый холм, с которого сбегал быстрый хрустальный ручей, и на другой стороне у леса, склонив голову, пасся белый длинноногий конь.

И не было времени в этом блистающем мире! Был прекрасен и вечен этот мир!

Но тут картина переменилась, словно начался новый рассказ о другом времени и месте. Появилась девушка, одетая в желтую футболку и джинсы, курящая в открытое окно, задрав голову и сидя на подоконнике не похожей на нормальное человеческое жилище комнаты, вроде бы художественной мастерской, судя по развешенным вдоль стен холстам. В комнате была и еще одна странность: крохотная печь-голландка в углу. Не камин, который тоже не вполне бы вписался в интерьер именно этой комнаты, но выглядел бы все —таки к месту, а именно печь, которую и топить – то было неизвестно как в этой комнате. Правда крохотная. В общем, та самая комната… Девушка в желтой футболке пошла и пропала за занавеской, а появился серый в полоску кот с золотой цепью на шее. Кот встал на задние лапы, обернулся и поманил Василису при этом важно и значительно кивнул и, погрозив Василисе лапой, что, правду сказать, ее очень удивило, развернулся, сиганул и нырнул за голландку, пустив клубы гари.

Василиса закашлялась

– Ты чего, заболела?

– Что, простите? – Василиса никак не могла прийти в себя.

– Давай я тебе печку включу, а – то я тебя не довезу.

– Печку? А туда куда мы едем, там есть печь? – Как – то даже растерянно спросила.

– Ну, в домах обычно бывает печь, – пояснила Василиса удивленно глядевшему на нее Ивану, сама, конечно, не смотря на имеющиеся у нее пророческие способности, удивленная не меньше: не каждый день встречаешься с… «невероятным», – подумав, определила Василиса.

– Почему? Камин. А ты что, шашлыков захотела? Шашлыки мы обычно готовим на улице, на мангале, или в крайнем случае… Ну, увидишь. А вообще, каминов у меня два. А ты чего притихла? Я смотрю, ты притихла, ну, я и замолчал.

– Так… – «А вот все – таки интересно, как это выходит? Вообще, красиво. Очень красиво, непонятно, правда, да ведь не все на свете должно быть понятно», – решила Василиса, а вслух сказала:

– А большая, наверное, у вас дача раз два камина?

– Не жалуюсь. Да мы скоро приедем, сама увидишь. Что, интересно? – Хвастливо сказал он, а у самого ни с того ни с сего забегали глаза.

«Что бы это могло быть?» – Размышляла Василиса, которой увиденное, ой, как понравилось, а потому, она не заметила, что Иван… испугался, только слушала в пол – уха, как он говорит скороговоркой:

– Да ты не бойся! Едем же вот, все в порядке. В конце концов ты сама со мной поехала! Ночью!

– Да я не поехала, – отозвалась Василиса, думая о своем. «Нет, все – таки очень красиво. А главное, у меня такое чувство, что это имеет ко мне прямое отношение»

– …а что, по – твоему, ты сделала? – Строго спросил он.

– Поехала, – кивнула Василиса, успевая одновременно – ну, привычка, отвечать Ивану и опять – таки, не слушая, а думая о своем. «А вот интересно, что это за девушка, и кот такой… Только вот…»

– …ты очень безответственная девушка! Но теперь – то тебе бояться нечего, едем же, все в порядке

«Что – то здесь не так. Кот…» – Вспомнила вдруг Василиса. Тут Иван ее перебил:

– Ну, ничего, увидишь, какой у меня дом…

Василиса обернулась и внимательно посмотре6ла на Ивана, причем у нее мелькнула и пропала следующая ни к селу ни к городу, мысль: «А как я обратно добираться буду?» – И сказала, очень медленно и опять – таки, не вполне понимая зачем:

– Послушай, а твои камины электрические или настоящие?

– Почему тебя это интересует?

Василиса пригляделась еще и тут заметила, в подсвеченном салоне, что тот хоть и улыбается в окно, но вид у него при этом какой – то странный.

– Сама не знаю, еду и думаю о твоих каминах. И сама не знаю почему, – сказала Василиса, приглядываясь еще внимательней к ночному непрошенному спутнику и позвала:

– Иван…

– Если тебе холодно… – Он обернулся, опытная тусовщица Василиса глянула: улыбается, а глаза… бегают. В глаза не смотрит!

– Мне не холодно, – и, как отрезала:

– Ты, Иван, останови, я пойду.– Потянула дверную ручку.

– Куда ты ночью? – Иван разволновался. – Я тебя домой пригласил, я всех подряд не приглашаю, расслабишься, живешь, наверное в какой – нибудь лачуге. Мне от тебя ничего не надо, отдохнешь и мне не скучно. Дом у меня прекрасный, если тебя это беспокоит…

«Точно! – подумала Василиса. – Еще как разволновался!»

– Это – то меня и беспокоит. Ну, останавливай! – Прямо в глаза приказала!

Он как-то сник, съежился. И выжал тормоз.

Заканчивалась какая – то растительность. «Парк, что ли? Колючки какие – то, хромоножки – сосны – ели, кого хотели, того и съели. Фиг вы съели Василису из Зазеркалья, Амазонку бесстрашную!.. Как-нибудь! Хорошо, что из Москвы выехать не успели.» – По каким-то земляным кочкам… Налетела на подстриженный кустарник, стоящий сплошной стеной. Прошла, раздвинув ветки… Угол пятиэтажки. По разбитому асфальту, нырнув туфелькой в сегодняшнюю свежую лужу. Москва не Москва, люди не люди… Ну, честное слово!» – Металлический забор. «Не перелезу, темно» – Вдоль. Нащупала дырку между железных прутьев, нырнула. Асфальтовая дорожка. Едва забрезжили огни… Угол дома, еще один… Не разбирала, прямо по мокрой земле. Послышался шум проезжающих по шоссе машин. «Выбралась, Амазоночка!» – Впереди маячила, едва освещенная уличным фонарем автобусная остановка. «И на фиг мне она?! Транспорт давно не ходит!» – Тоскливо подумала Василиса: « Автостопом, что ли опять? Не ночевать же здесь в самом деле? А что, можно и переночевать, как -то даже интересно, такого опыта у меня еще не было… Ой, влипну!» – Свернула к автобусной остановке, устроилась на лавочке, подперев щеку рукой, стала ждать. А чего – неизвестно. Вздохнула: « Не хватает только в историю угодить. В одну я уже угодила!» – И Василиса пошла к проезжей части, подняла руку навстречу мчащимся к ней огням. Засвистели от резкого торможения колеса. Появившаяся в окне голова крикнула Ивановым голосом:

– Садись скорее! – И дверь распахнулась со стороны пассажира.

«Ты посмотри! Откуда он взялся – то? И что, спрашивается, нужно?»

– С ума сошла! Одна разгуливаешь по ночной Москве! Ну, чего стоишь?

«Нет, что ему от меня нужно?!» – Василиса от такой развязности разозлилась, едва не проговорившись.

– Я уже полчаса за тобой езжу. Ты куда пропала? – Суетился Иван.

– Автобус жду. – « Может маньяк?» – Василиса вдруг испугалась.– « На «Лексусах» самые маньяки и ездят. Снаружи все гладенько, прибрано. А потом раз!.. И нет Василисы из Зазеркалья, Амазоночки! А ведь он прав – вокруг ночная Московская неизвестность. Эх, Витек, глаза б тебе выцарапала!»

– До утра собралась ждать? Лапшу – то мне не вешай! Ты хоть иногда думаешь, что делаешь?

«Вот-вот, – вглядываясь в подсвеченную темноту, из которой вырисовывался силуэт мужской головы, – подумала Василиса, – прямо как родной! Умный, у меня выбор, что ли есть?..А парни на Лексусах так себя не ведут. Нет, здесь надо осторожнее».

А тот убеждал:

– Поехали, поехали! Садись скорее!

– А далеко? – Задумчиво спросила Василиса и решила: «Точно, здесь нужно очень осторожно».

– Ну, чего ты? Я пока тебя искал, в магазин завернул, продуктов прикупил, думал тебя встречу. Садись!

«Не поеду!». – Решила Василиса.

– Послушайте, я автобус жду.

– А я чем плох? Хочешь, фонарик тебе выдам, разглядишь получше? А все – таки ты меня боишься! – И улыбается!

– А вы как думаете?

– А ты не бойся.

– Всех что ли вы так уговариваете? – Усмехнулась Василиса, почувствовав, что начинает оттаивать.

– Я упрямый.

– А-а-а! А —то ночь длинная, дорога дальняя. – «Выкрутился»

– Садись, дорогой успеешь подумать. Я тебе музыку включу.

«Дорогой я ничего не успею, но ночевать здесь правда не хочется. И что делать?» – Василиса тоскливо посмотрела по сторонам. Ночь была мертвой, один Иванов автомобиль чуть мерцал в искусственном призрачном светом. Кругом – ничего. «М- да, – подумала Василиса, – как ни крути, некуда податься Василисе – Амазонке, и что ее ждет, никому неведомо. А здесь все – таки Лексус». – Тогда она сказала:

– Может вы и хороший, откуда мне знать? – И, напоследок оглядевшись, пошла к Иванову автомобилю.

– Вот и умница, – одобрил довольный, наверное, оттого, что своего добился, (а, может, и еще по какой – нибудь причине) Иван и, включив газ, хотя камнем висела тишина и зачем было кричать, прокричал на ходу:

– Ты в бардачке посмотри, у меня там целая радиостанция. Фонарик-то дать? – Василиса не выдержала и засмеялась.

– Зачем Вам куда-то ехать, могли бы в машине жить. Все есть. А, кстати, я водку пью.

– Водку я тоже купил, – крикнул Иван, рванул, машина взвизгнула, врезалась в кромешную ночь и пропала.

Автомобиль, везущий Василису подпрыгнул на темной мокрой Кольцевой, машина переехала на загородное шоссе и помчалась на высокой скорости. За окном – выхваченные на мгновение темные пятна покосившихся избушек. Меж них – несколько домов в два этажа… Избушка… «Свежая свинина оптом. Дешево. 300метров» И углом стрелка, указывающая, где брать свежую дешевую свинину. «Сюда бы ту продавщицу сосисек, для обмена опытом. Может, тогда бы я их у нее купила. Всегда бы только у нее и покупала!»

– Иван! – Позвала Василиса, – а шашлык тоже будет?

– А что, нужен шашлык? – Пытаясь глядеть одновременно на дорогу и на Василису и развернувшись вполоборота, спросил Иван.

Вообще, после того, как Василиса согласилась с ним ехать, он сразу замолчал, сосредоточенно глядел на дорогу.

– Не обязательно, – сказала Василиса. – Столько я все равно бы не съела. Я просто так спросила… Вообще —то я люблю икру.

– Черную или красную? – Спросил Иван на этот раз в лобовое окно.

– Ох! – Василиса вздохнула

В окно:

– У меня есть пара банок в багажнике. – На дорогу.

«Что —то меня еще ждет? – Подумала Василиса, исподтишка разглядывая своего нового знакомого. – Симпатичный, только взгляд странный, – и тихонько вздохнула: Ох», – на этот раз имея ввиду личное будущее.

Проехали заправочную станцию, по обе стороны шоссе пошли куцые деревья, у дорожной развилки высоко из металлической шапки… Дым не дым. Лампочка на фонарном столбе, предусмотренном ГИБДД. Над куском, выкрашенным желтым, золотисто блеснул церковный купол..Невесть откуда один – единственный высотный дом. «Люблю ночь, – подумала Василиса, – а днем-то неизвестно что было бы. Было бы неприятно»

Снова потянулись деревья Минут двадцать одних деревьев.. И невесть откуда в три этажа, выложенные красным кирпичом как их… дома новых русских. Целый поселок по обе стороны дороги. «Скоро приедем», – поняла Василиса. Свернули, съехали на проселочную дорогу, оказавшуюся вовсе не проселочной, а покрытой качественным асфальтовым полотном. Потому что машина ни разу не подпрыгнула, не провалилась в ухаб, а шла, как по маслу. «Приехали!» – Но Василиса почему-то загрустила.

– Скоро приедем, – повторив ее мысли, сказал Иван, – хочешь, открой окно.

– Почему? – удивилась Василиса.

– А ты открой!

И точно. Поехали по сосновому бору из столетних деревьев, таких старых, что за верхушки цеплялась луна. Василиса до упора крутанула дверную ручку, очутилась в дремучем лесу и притихла. Лунный и искусственный свет поливали дорогу, и края мохнатых сосновых лап, качались в желтовато – синем свете За лапами сплошной черной стеной лесная чаща. А очень высоко расстилалась ночная глубокая синева

.-Ну, как, после Московского смога-то?! – Очень довольно и хвастаясь, спросил Иван. – Поэтому и дом здесь купил. Нравится?

– Очень красиво и таинственно, – как – то даже притихнув от волнения, сказала Василиса, – будто и времени —то здесь нет. Стоит себе величественная чаша… Приятно, пожалуй, здесь жить.

– Ты еще дом не видела! А ты ехать не хотела…

Свет фар брызнул на обочину у дороги, Василиса тихонько вскрикнула:

– Ой, кажется, кто —то заблудился!

И из темноты выступила горка пакетов, а рядом – прислонившийся к дереву грузный мужской торс. Пиджак мужчина снял и держал посередке, собрав гармошкой. Увидев приближающийся автомобиль, он выпрыгнул на середину дороги, отчаянно замахал пиджаком. Иван притормозил и высунулся из открытого окна.

– Привет, Юлий Семеныч, давно отдыхаешь?

Тот в мгновение очутился в автомобиле, как жук, раскинулся на заднем сиденье, по – хозяйски огляделся и проговорил:

– Полчаса жду, и хоть бы кто появился!

– Твоя-то машина где? – Спросил в зеркало заднего вида Иван.

– Так ведь как… Шофер у меня главный, – он хмыкнул, – еле уговорил подбросить до поворота… В связи с трудовым соглашением, – и опять хмыкнул. – Думал по дороге подберет кто, а как на грех – ни души! Соглашение, – Семеныч прищурился, что – то задумав, потом повертел головой и, будто только что заметил Василису, схватившись за спинку переднего сиденья и потянувшись вперед, спросил:

– А это у тебя кто?

– Здравствуйте! – Сказала вежливая Василиса и обернулась.

– Ну, привет, девка! – Он скользнул по ней взглядом и сразу откинулся назад – не заинтересовала. «Ну, и тип!» – Подумала Василиса, тут же перекрестив того в Семеныча.

Семеныч ткнул в пакетный холмик на сиденье.

– Черт те где одеваться приходится! Некогда мне, Ваня, сам понимаешь… Шофер еще этот…

– Понимаю, Юлий Семеныч, – неожиданно подобострастно ответил Иван, Василиса удивилась и покосилась на Ивана, затем глянула в зеркало заднего вида, подумала: «Что это с ним?» и «труженик».

А Семеныч, устремившись вперед, рассказывал:

– В Пассаже я, Ваня, был, – он сунул вытянутую руку между сиденьями, и как выстрелил, гордо:

– Вот! Часы купил, 6000баксов! А?! – Иван сразу обернулся, а Семеныч уже откинулся назад, рубанул по пакетной горке.

– Костюм от Версаче, ну, и по мелочи: Готье, Живанши… В общем, заплатил за красоту! А?! – В возбуждении Семеныч хлопнул себя по колену и принялся выплевывать в автомобильный салон, причем вообще – то вежливая и ценящая все прекрасное Василиса, смотрела на него «во все глаза».

– Я тут такой домик нашел, аж до неба, обязательно тебя свожу! С ума сойти, какая красотища! Немыслимых бабок такая красотища стоит! Но ведь все – таки дожил! – В Семенычевых глазах вспыхнула безудержная радость, да что там, счастливыми вдруг стали Семенычевы глаза, и он выкрикнул, и гулкое эхо полетело из открытого настежь окошка:

– Красоту покупаю!

«Покупаю… покупаю,» – крикнуло и вернулось назад эхо. И у Ивана тоже загорелись глаза, и он словно стал выше ростом, хотя, в общем, за рулем было не видно. От счастья Семеныч засмеялся, затем взгляд его стал сначала суровым, а потом затянулся пеленой, и он на глазах переменился, словно вмиг Семеныч сделался романтиком, у которого вот – вот сбудется великая и несбыточная, казалось, мечта, и он проговорил, вовсе уж мечтательно и с большим чувством:

– Вот куплю красоту… Потом самолет куплю. Буду, как птица! Главный по небесам, как тебе, а?! Вот ведь, настоящая красотища! – И замолчал.

В салоне повисла мертвая тишина, словно из лесу в миг пропали все его обитатели, даже привычного пенья цикад не было слышно, даже колеса не шуршали, цепляясь о дорогу. Василиса сидела, не шелохнувшись, не оборачивался Иван. Всего – то минуту – другую висела мертвая тишина, но очень долго тянулась эта минута.

Семеныч закончил мечтать, подозрительно покосился на Василису.

– А девица не из болтливых? Она кто?

– Я Василиса, – Василиса обернулась.

– Это ладно. Откуда ты взялась —то? А – то у нас тут все свои.

– Вы думаете? – Спросила Василиса.

– Секретарша моя, – ответил Иван с запинкой, – хотел с собой взять, работу доделать, а она под дождь попала.

– Неказиста для секретарши.– Семеныч оживился, стал, как прежде, и Василиса подумала, что ей показалось… «а что? И вправду, показалось». А Семеныч уже трещал:

– Слушай, давай я тебе секретаршу найду. Тут такие девочки, красавицы, плэй бой! Но сам понимаешь, красавицы денег больших стоят… В баню сходим.

– Да у меня есть, – покосившись на Василису «или опять показалось?», ответил Иван. —Тебя, Юлий Семеныч, куда, домой?

– Ну, смотри, а-то давай… Ты меня где лесок заканчивается высади, я пройдусь. Работаю, как вол, воздухом подышать хочется.

– А не боишься, Юлий Семеныч? Давай до дома подброшу.

– Эх, Ваня, если б я боялся…

У лесной опушки Иван притормозил. Семеныч проворно для его грузной фигуры выскочил. Задержался, схватившись за дверцу, потянулся к пакетной горке.

– Ну, Ваня, счастливо, а насчет девочек подумай. Красавицы, плэй бой! Да ты свет включи, у тебя тут ни черта не видно.– Семеныч зашуршал пакетами.

– Ну- ка, девка, иди помоги!

– Ты, Юлий Семеныч, секретаршу мою не обижай. – Сказал Иван.

– От нее не убудет Ну —ка, девка, повернись, я на тебя посмотрю. Кто в наших краях объявился? Ты, Ваня, огонь – то зажги!

– Обернись, – приказал Иван и включил в машине свет. – Удивленная Василиса обернулась. Семеныч внимательно оглядел ее…

– Ну, ладно, – сказал Семеныч и, кряхтя полез из машины. И напоследок, из леса:

– А – то давай с девочками познакомлю. Красавицы, не вру, плей бой! В баню сходим. – И пропал.

«Зона». – Подумала Василиса.

Почти сразу после того, как пропал Семеныч, свернули на грунтовую дорогу, Иван отключил «дальний свет, нырнули в черную лесную чащу – ни зги не видно. Только крошечный слабый маячок впереди. Дорога, по – видимому, была Ивану хорошо знакома: машина шла ровно, на довольно высокой скорости. Небо заволокли тучи. Василиса притихла, только ждала, когда закончится глухая мрачная тьма… И невесть откуда из-за туч пошел серебряный лунный луч. Скользнув по верхушкам деревьев, – прямо к Василисе, стукнув в окно. Василиса посмотрела вверх, высунувшись из наполовину раскрытого окна и увидела невесть откуда взявшегося радостного кота, танцующего на туче, вставши на задние лапы, того самого которого Василиса видела в странной комнате – мастерской. Танцуя, Кот оттолкнул лапой соседнюю тучу. Туча отлетела в сторону, как дверь на роликовых шарнирах, кот перепрыгнул вниз, на следующую, оттолкнулся и прокатился на ней по подсчетам Василисы несколько метров. Но Василиса тут же сообразила, что там… иные расстояния. Хотя для кота они, кажется, были короткими. Разогнав тучи, кот бросился куда – то вбок, в темноту и пропал, а из – за туч посыпалась россыпь лунных лучей, выстреленная пучком, упавших на поляну, оказавшуюся прямо перед их автомобилем. Колеса зашуршали по траве, автомобиль выехал на лесную поляну и остановился. У Василисы захватило дух от увиденного: каждая травинка была окутана пузырьками лунного света, словно дышащая. Из – за туч блестел лунный край, но не на темной синеве, а в темном розовом пятне. А от него качалась лунная веревочка, оставленная котом.

– Смотри-ка, луна вышла. Может, устроим пикник на свежем воздухе.– Улыбаясь, Иван обернулся к Василисе.– Ты как?

– Не знаю, я правда не знаю. Нам же недалеко.

– Ну, тогда я знаю. Пикник.– Он толкнул дверь, вышел и вернулся с двумя полными пакетами.

– Луна —то какая! – И пошел на середину поляны. Из-за спины взлетела белая полоса скатерти, упавшей на траву. Иван наклонился, держа в одной руке литровую бутылку водки и баночку икры, другой вытряхнул из пакета снедь. Вернулся, неся в руках пакет.

– Я подумал, может, ты выпить хочешь. Ты ведь водку пьешь? – Василиса глянула задумчиво, усмехнулась.

– Я пью. А из чего пить?

– А как ты думаешь? Я пока тебя искал в магазин заехал. – И как фокусник, он вынул из пакета пластиковые стаканчики.

– А говорил в гости!

– Конечно, просто воздухом подышать захотелось и тебя развлечь.

– Ну, давай! – И пошла к скатерти – самобранке. Пройдя середину пути, Василиса запрокинула голову ввысь, но только луна светила, выглянув из-за туч. Василиса загрустила, присела на краешек скатерти, спокойно и сосредоточенно глядя вдаль. В руках оказался поданный Иваном стакан. А Василиса сказала, став очень серьезной:

– Теперь надо подождать.

Тот захлопотал:

– Ты не спеши.

А Василиса засмеялась:

– Представляю тебя в тысячедолларовых ботинках среди братства ночного ларька, покупающим пластиковые стаканчики! Интересно, что это: русская удаль или всемирное равенство алкоголиков?

– Да я только пройтись хотел, меня Семеныч подбил, – принялся конючить Иван, и глаза у него стали испуганными.

– И тару впрок выдал. Чтоб домой не ездить… Ты, Иван, выпей и подожди….Ты подожди! – Она пошла в наполненную ночными звуками темноту, неся пластиковый водочный стаканчик.