Критическая история гностицизма и его влияния. Том первый

На самом деле, она восходит к истокам мозаицизма. Даже если мы не разделяем мнение тех, кто делает из Моисея эпика египетских мистерий, мы вынуждены признать в ряде его установлений84 желание сохранить между вульгарными и посвященными ту линию разделения, которую он обнаружил в стране, или, по крайней мере, соответствующую ей демаркацию.

С другой стороны, сам Моисей и его брат, а также целый ряд первосвященников, совет семидесяти старейшин, Соломон и цепь пророков, по общему мнению, владели высшей наукой. Первосвященники и пророки даже получали прямые сообщения от Высшего Существа, и проводилось тщательное различие между человеком, получившим мгновенное вдохновение, и человеком в его обычном состоянии.

Поскольку наше утверждение относительно семидесяти старцев может быть несколько сомнительным, вспомним, что читали евреи в 4-й книге Моисея, гл. 11, ст. 25: Descendit Dominus… Auferens de spiritu qui erat in Moyse, and in Septuaginta viris. Cumque requievisset in eis spiritus, prophetaverunt, nec ultra cessaverunt.

[Немногие гностики подражали этим возвышенным утверждениям. Но их амулеты, охватывающие именем Абраксаса все разумные существа племени, напоминают Урим и Тумим первосвященника, двенадцать камней которого, посвященные двенадцати коленам, охватывали весь народ Божий].

Глубокая ненависть, которую иудаизм питал к Египту с момента разделения, прервала обмен идеями на несколько столетий. Однако все отношения не прекратились. Мы знаем, насколько близкими они грозили стать при Соломоне, и насколько близкими они стали после Александра. Не только Александрия стала населена евреями, но и сам Египет был наводнен ими, и они настолько переняли греко-египетские обычаи и идеи, что довольно свободно перевели свой Кодекс на греческий, отделились от иерусалимского святилища и построили другое, Онейон, недалеко от Гелиополя.

Нет сомнений, что, поскольку они считали себя просвещенной частью своего народа, им довелось принять более активное участие в цивилизации греков и египтян.

Мы видели, как много гностики заимствовали у греков. Теперь давайте посмотрим, что дали заимствования у египтян. Независимо от того, черпал ли гностицизм непосредственно из этого источника или использовал ученых иудаизма в качестве посредников, он уловил основные черты египетской системы.

Верховное существо египтян, Амун или Амун-Ре, – оккультный и скрытый бог; он – παγής άγνωσος гностиков. Он действительно, неведомая тьма, σκογος άγνωσος, тьма выше всякого разума, σκογος ύπέρ πάσαν νόησιν85.

Доказательством того, что Амун действительно является высшим существом, а все остальные интеллекты – лишь его проявления, его развитие, служит не только количество памятников и значение посвященных ему городов, но и его титулы первого, главного из богов, повелителя трех областей, небесного владыки, проливающего свет на скрытые вещи, титулы, приписываемые ему иероглифическими легендами86. Амун, как и Неизвестный Отец гностицизма, – источник божественной жизни, символ которой воспроизведен в его памятниках87; он – источник всякой силы88; он – источник царской власти на земле89. В целом он сочетает в себе все атрибуты, которыми древневосточная теософия наделяла Верховное Существо: он – плерома, потому что включает в себя все вещи90 ; он – свет, потому что он – бог-солнце. Он неизменен посреди всего феноменального в своих мирах91. Он ничего не создает, но все исходит от него92. Его образ обязательно должен быть отображением главных атрибутов божественности, атрибутов, которыми другие боги обладают лишь частично, будучи лишь многими проявлениями Высшего Существа93.

Когда пришло время творить, Верховное Существо, которое не могло творить непосредственно, произвело из себя голосом (напоминающим о Логосе) Нейт, женское существо, которое он оплодотворил и которое стало божественной матерью всего сущего94 , но которое не было существом, отличным от него самого, а было лишь развертыванием его сущности, женского порождающего принципа95.

Поэтому для гностиков Амун и Нейт составляли единое существо, мистическую сизигию96. Нейт – это Εννοια, первобытная мысль; женщина-дух, πνεύμα; сила, приводящая все в движение, или дух, распространяющийся на все места, идея, выраженная в египетском стиле крыльями самого большого размера. [Нейт, управляющая высшим регионом, стала в то же время άνωσοφία гностицизма].

Она, как и ее сизигос, является единым божеством света, а солнце – ее сыном. Праздник светильников, отмечавшийся в ее честь в Саисе, возможно, указан на некоторых гностических памятниках.

Бог Мендес, один из древнейших богов Египта, является особой формой Амуна, своего рода фракцией этого бога, имя которого он часто принимает. Более конкретно он характеризует его порождающий принцип.

Некоторые гностические партии, особенно карпократиане, по-видимому, перенесли в свои доктрины и обычаи некоторые привычки, связанные с культом этого бога. Его эмблема, козел [животное, священное в городе, называемом греками Панополис, чей бог Пан соответствует Мендесу]97 , встречается на гностических камнях98.

Спутницей этого бога, несомненно, была богиня Сован (Илития), покровительница материнства, своего рода продолжение Нейт, всеобщей матери, чью эмблему, стервятника, она разделяет99.

В египетской теогонии, как и в гностической эоногонии, сменяющие друг друга сизигии являются лишь многими проявлениями или эманациями, возникающими друг из друга. Этот принцип не вызывает сомнений.

Одним из самых известных проявлений Высшего Существа является Хнубис, который часто носит титул Амуна, так же как сефиры и интеллекты каббалистов носят титул Эль,100 и который, несомненно, является Кнуфисом Страбона или Кнефом Евсевия.101 Он – Демиург или творческая сила, сила жизни и смерти, источник всего господства на земле. Его образы сопровождают змея Урей, символ царской власти; Копье, эмблема божественной силы; Фаллос, символ генеративной силы. Но в его символизме есть нечто еще более особенное и примечательное для нашего исследования. Как Демиург, он является духом, пронизывающим всю вселенную102. Вселенная представлена в виде сферы или глобуса. Змея – самый естественный образ круговой линии. Поэтому шар и змея – самые обычные символы Кнуфиса.103 А поскольку Кнуфис – добрый дух, άγαθός δαίμων, сама змея, которая его представляет, носит это имя в египетской мифологии или теософии. Поскольку Кнуфис, как и его отец, был богом света, мы можем предположить происхождение аллегории Санхониатона о змее-солнце, которая заставляет день светиться, открывая глаза, и распространяет тьму, закрывая их104.

Символ Кнуфиса – один из тех, что чаще всего встречаются на гностических памятниках105.

У бога Кнуфиса, как и у его отца, обязательно есть спутница, но определить ее сложно. Мы могли бы связать его с богиней Тме, египетской Юноной, которая, будучи настоятельницей нижней полусферы неба, должна считаться дочерью Неита, президента верхней полусферы. Однако она носит титул дочери Солнца и была бы моложе Тоермут, которую называют матерью Солнца, но которая является лишь женой Пта-Тхоре, развертывания Кнуфиса. Теперь, хотя эти обозначения матери и дочери в системе такого рода не следует воспринимать буквально, я все же допускаю сизигию Тме и Меуи, олицетворенного Разума, а не Тме и Кнуфиса.

К сожалению, гностицизм слишком свободно модифицировал эти сизигии, чтобы помочь их восстановить.

Наиболее примечательное развертывание всей серии – Фта. Демиург Кнуфис, приступая к творению, задуманному в Неите, верховном разуме, вывел из своих уст, или произвел речью, яйцо, то есть вселенную или, по крайней мере, элементы вселенной, содержащие агента или разум, который должен был все устроить106. Этот агент, Фта, является одновременно и образом высшего разума, как он реализуется в мире, и типом того, что проявляется в людях, под которым я подразумеваю науку или философию107. Как таковой, он был настоящим источником удачи для гностиков, и мы не только находим один из его символов, отожженный крест, но и один из недавно обнаруженных памятников до сих пор показывает нам рождение Фта108.

Сизигос этого бога, вероятно, богиня Ануке [Хере или Гестия]. Она изображена с крыльями, окутывающими ее тело, которые, кажется, выражают тот же покой и стабильность, которые характеризуют так называемый нульмер ее мужа109.

Фта вновь появляется в нескольких вариантах под именем Сокари. Это космогоническая сила, встречающаяся у греков под именем Гефеста, который является главным агентом природы или творческим и продуктивным огнем и имеет аналоги в некоторых других доктринах. Действительно, гений Наш, дух огня, играет важную роль в учении сабеян.

Идея о том, что сам Бог является душой мира, а огонь – проводником этой души, вообще одна из самых распространенных в античности110.

Фта напоминает Вулкана из греко-римской мифологии даже своей фигурой – карлика со скрюченными ногами. Мы увидим, как гностицизм воспроизводит этот образ111.

В египетской теологии Сокари выполняет функции, которыми греческая теология пренебрегла или распределила по-другому, но которые гностицизм воспринял с самой серьезной точки зрения: он регулирует судьбы душ, которые покидают свои земные тела, чтобы перейти в эти высшие области, которых насчитывается тридцать две, и где они предназначены для очень разных условий.

Можно предположить, что по этой причине гностики уделяли большое внимание этому божеству.

Ее сизигос – это, возможно, богиня Атор, настоятельница верхнего региона мира112 , принцип первозданной ночи, принцип зачатия. Ее не следует путать со скрытым или оккультным принципом, истинным Высшим Существом, поскольку она намного моложе Амуна; она даже дочь Фре или Солнца, сына Фта.

Фта-Тхоре – это лишь другая модификация Фта. В этой форме он является творческим или, скорее, порождающим принципом, а скарабей, который также воспроизводится гностицизмом, является его особой эмблемой.113 Он, как и его сын бог Фре, носит титул отца богов.

Его сизиго, вероятно, богиня Нейт Тоермут, носит титулы бабушки-генератора солнца и дочери солнца [или принципа земного света, который отличается от солнечного или небесного света, истинного элемента Высшего Существа].

Поскольку матерью солнца могла быть не кто иная, как ночь, она иногда носит этот титул. Она имеет общий титул матери солнца с Латоной, родившей Аполлона.114 Отметим ее символику: в одной руке она держит отожженный крест, а в другой – посох с головой кукуфы, который повторяется на гностических камнях115.

Последний член огдоады и одновременно первый из додекады, исходящей от нее, – Фре, солнце, сын Тоермута и Фты, что означает, что Демиург породил земное солнце из той самой материи, с помощью которой ему было поручено устроить Вселенную. Следует также отметить его символизм. Ястреб, которого египтяне выбрали в качестве общего символа идеи бога из-за его долголетия и плодовитости и который является символом нескольких других божеств, является особой эмблемой солнца; как таковой, он носит красный диск на голове116.

Спутница Фре, Тифе (Урания), – небесный свод или владычица небесной тверди. Ее изображение, написанное синим или желтым цветом, встречается на многих памятниках, иногда усеянное звездами, иногда в сопровождении луны, солнца и пяти планет, нарисованных на ее торсе, рту и передних частях тела117.

В других случаях она держит в одной руке отожженный крест, а в другой – лист лотоса, который также встречается на гностических камнях и, по-видимому, указывает на превосходство божественного интеллекта над материей, которой он управляет118 , – идея, воспроизведенная в гностицизме. Действительно, Тифе с семью небесными телами, одушевленными духами или джиннами, которые управляют ими, – это тип Софии и семи планетарных духов, которые вместе с ней управляют подлунным миром.

Теперь я хотел бы указать на не менее поразительные аналогии, которые можно увидеть в классификации небесных интеллектов. На самом деле египтяне признавали три последовательные эманации или три порядка божеств, первый из которых состоял из восьми, второй – из двенадцати, а третий – из десяти или тридцати небесных сил, что в сочетании с тремястами шестьюдесятью пятью гениями составляло полное богословие. Это составляло полную теогонию, и гностики Египта сохранили под разными именами все эти проявления Высшего Существа: сначала огдоада, исходящая сизигиями от неизвестного отца; затем додекада, исходящая от огдоады; наконец, декада, исходящая от додекады, в общей сложности тридцать эонов, число, которое также сочеталось с числом трехсот шестидесяти других Разумов.

Египетская огдоада варьируется у разных авторов; кажется, что она состояла из Амуна и Нейт, Мендеса и Сована, Пта и Ануке, Фре и Тифе, поскольку другие божественные проявления, обозначенные именами Кнуфис, Сокари, Торе, Тме, Тоермут и Атор, являются лишь различными формами одного и того же божества, выражающими некоторые из его особых действий119.

По мнению некоторых мифологов, додекада была не чем иным, как огдоадой, дополненной тетрадой, состоящей из солнца и луны, и еще одной аллегорической сизигией. По мнению других, солнце и четыре фазы, в которых оно появляется в различные сезоны года, составляли второй ряд богов вместе с Огдоадом. При нынешнем состоянии египетских исследований трудно строго определить членов этой второй эманации и особенно указать ее сизигию; но кажется несомненным, что боги Хонсу, Пийох, Гермес, Серапис и Сук, а также богини Бубастис и Нетфе принадлежали к этому классу.

Хонс или Хонсу, по другим – Чон или Сем, был сыном Фре, и как солнечное божество соответствовал богу Гераклу у греков.

Его символы не представляют собой ничего особенного; его часто сопровождает σύδυγος, которая является дочерью солнца120.

Тем более примечательны знаки Пийоха, бога Луны, который управлял этой звездой. Это желтый диск и полумесяц, лодка и глаз, тот знак быка, который Пийох имеет общий с Фре,121 что связывает их легенды с персидскими. Мифы о Пийохе и его вероятном спутнике Бубастисе связывают этого бога с Амуном-Ре и вторым Гермесом. В целом его изображения – одни из самых любопытных122.

Гермес, который является почти Христом гностиков, известен в двух различных формах, небесного Гермеса и земного Гермеса. Первый, единственный, кто принадлежит к додекаде, поскольку второй – к декаде, отличается эпитетом трижды великий и особым символом123. Он – высший разум, исходящий от верховного разума. Он сын Амуна-Кнуфиса и первый из богов ύπρουράνιοι. Он разделяет символы своего отца, проявлением которого он является124.

Этот бог был объектом такого почитания, что его имя не произносилось, а сам он почитался в молчании125 . Это имя было Тот или Тхат и, возможно, относилось к его миссии формирования тел, в которые должны были быть заключены души виновных126. Его эмблемы, почти всегда богато расписанные, можно увидеть на многих храмах. Входя в святилища, люди любили вспоминать того, кто открыл им богов.

Гермес, второй или дважды великий, принадлежит к третьему порядку богов и будет упомянут позже, как и Серапис, который, по-видимому, был древним божеством, но чей культ, долгое время остававшийся в забвении, похоже, затмил культ Осириса в александрийский период.

Последний из двенадцати, Соук (Кронос), бог времени127, чьим символом был крокодил, все еще был солнечным божеством, как видно из аллегорий мифологов128.

Декада была прикреплена к последней степени эманаций, исходивших от богини Нетфе, которая состояла, по происхождению, из трехсот шестидесяти гениев. Вот рождение декады.

В древние времена, когда год состоял из трехсот шестидесяти дней, допускалось лишь равное количество гениев. Этого было достаточно для всех нужд. Огдоад, или Верховное Существо, и его семь первых сил управляли солнцем и семью планетами; Додекад – двенадцатью лунами, или месяцами; триста шестьдесят других джиннов – днями. Когда усовершенствованная астрономия отметила еще пять дней в обороте года, теогония святилища откликнулась мифом на новые потребности народной веры, тем более охотно идя навстречу астрономии, потому что последняя была ее работой в той же мере, что и первая. Он создал группу из пяти гениев, пентаду, которую родила Нетфе и которая состояла из Осириса и Исиды, Аруэ-риса, Тифона и Нефтиды, которые, как утверждалось, родились во время Эпагомены. Эти пять божеств были бы последними богами Египта, если бы человеческий разум мог никогда не останавливаться. Но в мифологии, как и в философии, он никогда не перестает двигаться и творить. Он дал членам Пентады других богов и других джиннов, чтобы те помогали им в их работе. Затем рождение Гора и Анубиса, повторение Фта под именем Гарпократа, Гермеса под именем земного Гермеса и Осириса под именем Сераписа довели пентаду до десятилетия.

Эти десять сил третьего порядка были главами (δεκανοί) трехсот шестидесяти гениев-покровителей. Каждый из них руководил тридцатью шестью, так что Осирис и Исида вместе насчитывали семьдесят [вместо семидесяти двух]. Тифон и его супруга имели такое же число.

Что касается повторений, которые мы замечаем в этой теогонии, то они не должны удивлять; они были естественным следствием ее материнской идеи, идеи эманации, которая непрерывно воспроизводит одно и то же Единое Существо в новых формах. Несколько членов Огдоады возвращаются в Додекаду, и неудивительно, что члены Додекады вновь появляются в Декаде.

Гностики приняли все эти интеллекты и, естественно, сохранили их степени. У Валентинуса мы находим огдоаду, додекаду и декаду; у Василида – триста шестьдесят; на памятниках – имя Аруэрис, а также имя или символы Осириса129.

Осирис, солнечное божество, более древнее, чем Серапис, образ верховного бога, источник всего хорошего в моральном и физическом порядке, постоянный противник Тифона, гения зла, слишком хорошо вписывался в представление гностиков о боге-спасителе, чтобы не быть включенным в их систему.

Исида разделила его судьбу. Аллегории гностицизма о страданиях Софии, сестры Христа, воспроизводят страдания Исиды, сестры спасителя Осириса.

Горус, сын Осириса и Исиды, также встречается в гностицизме.

То же самое можно сказать о спутнике Осириса и его противнике. Действительно, Гермес Второй и Тифон узнают друг друга, один – в низшем Христе, другой – в начальнике злых ангелов. Во-первых, вот роль Гермеса-Христоса.

Первый Гермес, разум Бога, написал книги о тайнах божественной науки в священных символах, которые остались неизвестными людям после катаклизма. Движимый состраданием к расе, живущей без закона, Создатель, желая дать им понять, что они вышли из его лона, и научить их пути, который приведет их обратно к нему, послал Осириса и Исиду исполнить эту высокую миссию в сопровождении Тота, воплощения или земного повторения первого Гермеса. Тот обучил людей, наряду с искусствами, украшающими существование, науке и церемониям поклонения, которые могут привести их обратно на небо, и изложил эту науку в сборнике из сорока двух книг, которые жрецы Египта, в зависимости от их ранга, изучали полностью или только частично130.

Гермес, выполнив свою земную миссию, похоже, поселился на Луне. Его изображение изображает лунный диск, и он является повелителем восьми регионов, центром которых является Луна. Ибис, его символ, также был символом Луны, и, согласно священным мифам, именно из семидесятой части лунного сияния Гермес сформировал Пентакль, который он соединил с тремястами шестьюдесятью днями131.

Гиноцефал, который воспроизводится на гностических памятниках, также был одной из эмблем Гермеса. Вульгарный предрассудок, оставивший следы среди христиан первых веков132 , приписывал этой расе обезьян искусство чтения и письма, которому обучил Гермес.

Спутник Осириса и учитель душ на земле, Гермес является проводником последних и советником первых в Аменте, аду. Там души должны дать отчет о своей жизни, после чего их распределяют, одних в различные райские области, других – в земные тела, где они должны искупить свои проступки.

Многие из прекрасных сцен, найденных на памятниках Древнего Египта, связаны с функциями Гермеса-психопомпа, о которых напоминают памятники гностиков, и это тем более легко объяснить тем, что некоторые эмблемы в этих сценах были более созвучны аллегориям священных кодексов133 , возможно, в силу древнего заимствования. Действительно, не раз образный язык священных писателей, язык, сформировавшийся на берегах Нила, оказывается всего лишь устным переводом образа, начертанного на памятниках Египта.

Мы знаем, что Пифагор также скопировал или перевел с этих памятников свою теорию метемпсихоза и свой миф о Гермесе-психопомпе134.

Анубис, сын Осириса и гений Сириуса, будучи одним из покровителей Египта и агентом Гермеса Второго, иногда путают с ним135.

Каким бы важным ни был его миф, Осирис в некотором смысле отошел на второй план перед Сераписом, древним божеством, чей культ преобладал настолько, что иностранные народы, особенно римляне, привязанные к внешнему миру и экзотерическому учению, часто ставили его на первое место. Он управлял как явлениями Нила, так и судьбами душ в подземном мире. Он сливался с богом Канобусом, был связан с Гермесом, Анубисом, семью планетарными божествами и зодиаком.

Господствовавший в верованиях во времена зарождения гностицизма, он встречается на памятниках гностиков136.

Теперь мы переходим к роли противника Осириса. Как и Ахри-ман, Тифон является принципом и источником всего дурного в моральном и физическом мире. Подобно Сатане гностицизма, он сливается с материей, и в этом отношении, как нам кажется, он оказал такое же влияние на умозрения гностиков Египта, как Ахриман на учения сирийских школ. Гении-покровители каждого дня года, составляющие третий ряд богов, вызывались главным образом против его роковой силы.

Эти боги так же мало известны по именам, как и триста шестьдесят интеллектов, составлявших Абраксаса Василида. Древние понимали их под общим названием демонов и группировали их по классам вокруг богов εγκόσμιοι, управляющих видимым миром, чьими агентами они были, как и их начальники – боги ίπερουράνιοι. Им поручалось поддерживать отношения между двумя мирами, они руководили нисхождением душ из высшей области в низшую и передавали им, во время их существования в испытаниях и искуплениях, помощь божественной жизни. Они разделили тридцать шесть частей человеческого тела на классы по тридцать шесть – ибо каждая группа из тридцати шести образовывала отряд под руководством вождя137 – и, по завершении земной карьеры, проводили души, возвращающиеся к Высшему Существу, через двенадцать стадий зодиака.

Чтобы лучше рекомендовать эти души различным джиннам, чьи области им предстояло пересечь, тела умерших заряжали амулетами, играющими столь большую роль в гностицизме.

Однако гностицизм не сохранил двенадцать стадий этой традиции; он допускал только семь. Согласно верованию, распространенному среди новых платоников, которое эти философы, возможно, получили из Персии или Египта, человек в своей земной карьере последовательно попадает под влияние Луны, Гермеса, Венеры, Солнца, Марса и Юпитера, пока наконец не попадает на Елисейские поля138. Эта теория настолько хорошо вписывалась в общую систему гностиков и, возможно, в частности, в их ступени посвящения, что они полностью приняли ее. Однако, хотя она в целом соответствовала великой тенденции гностицизма, которая заключалась в тесном объединении двух миров, и хотя он вряд ли мог отвергнуть ее, она слишком сильно контрастировала с христианской верой, и он предпочел перенести ее на карьеру души после смерти, а не в этой жизни.

Что касается последней, то одновременно с верой в то, что она находится под покровительством нескольких благодетельных сил, он считал, что ей подвластны десять злых джиннов, с которыми ему было важно поспорить.

Подводя итог, можно сказать, что гностические школы Египта нашли бы в древних доктринах этой страны, прежде всего, все основополагающие идеи своей системы: неизвестное Высшее Существо, изначально скрытое, последовательно проявляющее себя через ряд духов, которые исходят, посредством сизигий139 , либо из его лона, либо друг от друга, и которые управляют видимым миром от его имени; духов, один из которых, его особый агент, является создателем, а другие разделяют с ним управление этим миром, в то время как третьи ведут, в своей двойной карьере, смертных, которым они передали, создав их души, несколько лучей божественной жизни, исходящей от Высшего Существа.

Тогда они обрели бы множество второстепенных теорий, мифов, традиций и символов, которые они сделали бы своими собственными.

Если учесть, что Египет стал местом расположения основных гностических школ с начала второго века, то возникает естественное искушение поверить, что именно в Египте гностики нашли свою колыбель.

Однако мы должны искать в других местах. Действительно, Иудея и Восток также предоставили свой контингент для гностицизма.