Поперечные

Из-под полога, разложившись множеством сложных суставов, пронизанных гидровлическими поршнями и пневматическими системами под тяжелыми наслоениями брони, грохнув, опустилась на землю первая серо-черная роботизированная конечность, ну ровно лапа какого насекомого, вбив в грунт четыре острых когтя для пущей устойчивости. На противоположном крае манёвр повторила вторая, затем третья и четвертая.

«Душила жаба гадюку!» – как-то глубокомысленно процедила Агидель.

Стримеры медленно пятились назад, поймав в прицел сокрытую до поры основу громадного четырехлапого механического демона.

– Аги, нам стрелять? – как-то вразрез внешности совсем пискляво поинтересовался Эйно, ну будто вдохнул гелия.

– По пяткам, полудурки, ищите укрытие! – много отобразилось в момент активации и развёртывания нового противника на лице Агидель, но юноша не видел мимики чуть мертвой из-за аугментированной черным хромом и углепластиком челюсти, ракурс линзы дрона был не тот.

Но вот то, как, судорожно сбиваясь в движениях, девушка отбросила катану и даже не сразу смогла активировать вспомогательные функции своего фамаса, гулом нагнетающие энергию на электроды модификации ствола, говорило о многом.

Рийго неоткуда было знать, что пред бесноватой особой сейчас, разорвав грань реальности, восставал кошмар прошлого. Ученые называют этот синдром фантомной болью, обуславливая зуд и приступы уже ампутированных конечностей и органов памятью мозга. Вот только не зуд и не фантом океаном муки и сбившимися видениями её долгой транспортировки в ближайший госпиталь, пронеслись пред Агидель, снова безжалостно окунув в океан нестерпимых страданий.

Но как бы то ни было, её духа и выдержки хватило, чтобы не встать в стопор, а переборов страхи, начать действовать, бегом стыдя иного русака скачками, очутившись за бетонным углом ангара, на ходу по общему каналу давая распоряжение. – На прямой контакт не выходить! Карачун!

– Вот ведь попали, сука! – В эфире прозвучал голоc Ловкача.

– Укомплектован под головным модулем крупным калибром. Один выстрел и отступление в другую позицию. Второстепенным у него идет роторный пулемёт и пусковая установка, он на раз определит ваше положение и шмальнёт термитной ракетой. Уязвимые места – привод шасси двигательного аппарата и сочленения суставов.

«Карачун» – одно это слово выморозило нутро оператора! Древний славянский миф, воплощенный в металле, приводах и передовых военных технологиях времен войны. Самоходная тяжеловооруженная роботизированная платформа на облегченной базе первых вариаций танков – пауков. Только пилота сменил в ней довольно развитый ИИ, а передовые системы обнаружения в довесок к гибким поведенческим протоколам, внедренным в сложную смесь механизмов на пике робототехники, многократно повысили кпд по истреблению всего живого, не внесенного кодировкой или маячком в реестр.

Панический мозговой штурм Рийго развеяли первые выстрелы, обратившиеся бойней. Припав на колено Аги, выцеливая один из суставов ближайшей конечности, выпустила две короткие очереди, разорвавшие хитрыми запрещёнными боеприпасами бронированные кожухи, чуть повредив движущие механизмы, пошедшие искрой да скрежетом.

С завидной прытью крутанулась под брезентом башня, скинув матерчатую преграду обзора, и юноша с высоты полета свободного Б.П.Л.А. узрел черно-серой камуфлированной окраски продолговатый головной модуль – башню, венчающую хитрую систему шасси, собравшей воедино приводами, рамами и поршнями конечности. Изогнутый преломлением брони, вытянутый вперед клюв треугольной формы в довесок к прочим напастям, пестривший кубиками динамической брони. Слева к башне примыкало шестиствольное чудище, а справа барабанного типа пусковая установка. Небольшим козырьком прикрытая оптическая линза визора на самом конце модуля блеснула адовым венозно-кровавым свечением, а ствол, теряющийся в сочленениях корпуса прямо под ней, харкнул размеренной канонадой, вчистую разнеся угол ангара, обнажив в бетонной плоти костяки арматуры, далеко расшвыряв шрапнелью обломки.

Ведущей, к облегчению Рийго, там уже не было! Камера Агидель отобразила бегущую вокруг сооружения девушку, норовившую зайти с другой стороны.

– Стой! – определив амплитуду продвижения Карачуна, ломанувшего, перебирая лапами, к противоположному концу ангара, из-за которого вот-вот должна была показаться девушка, связался с ней Рийго, в ответ услышав только: Вали оттуда!

Вторых просьб и заискиваний не потребовалось, тем паче свободный дрон, вильнув манёвром уклонения, пропустил мимо себя отстрелянную пусковой установкой карачуна ракету, стремительно чертя конденсационным следом небеса набиравшую высоту.

Теперь скалолазные подвиги пушистых верхолазов – бельчат повторил Рийго, сам после и не помнивший, как преодолел каменистый барьер своего могильничка, петляя меж серых стволов сухарника, устремившись глубже в чащу.

Запоздалое озарение об оставленном пистолете и вся горечь утраты табельного смылась разрывом и огненной круговертью, воцарившейся на месте прошлой дислокации оператора, ей вторили и прочие взрывы, виднеющиеся через мертвую пущу за стенами базы. На раз вразумив – радиотрансляции под эмбарго, оператор, присев за раскидистым пеньком, вернулся, восстановив синхронизацию к дрону, парящему над баталией.

Видывал Рийго пару кинолент, снятых в честь долгой освободительной войны народов Калевалы и Суоми! И творящееся на аванпосте безумие не уступало им масштабам по спецэффектам. Длинные, практически бесшумные очереди импульсных винтовок Гекат, свист ручного пулемёта Эйно, словно лазером прошивавшим базу, почти терялись в канонаде тяжёлых орудий карачуна, застывшего на месте, раскинув широко лапы, дико вращавшего башней на тристашестьдесят градусов, переключаясь с целей.

Эйворы, Ловкач и здоровяк, перебежками меняя огневые точки, тут же разрываемые попаданием тяжелых снарядов или выжженные своеобразным артобстрелом ракетной установки, едва успевали оцарапывать робота, только их число спасало стримеров от неминуемого уничтожения. Но вот укрытия: контейнеры, модульные здания казарм и остовы старых автомобилей таяли на глазах, медленно, но верно обращаясь в изрешеченный утиль или пожарища, всё меньше оставляя места для манёвра.

К леденящему душу ужасу Рийго, отчего-то в синхронном обстреле карачуна не участвовала Аги, а задняя часть ангара, пронизывая естество липкими нитями страха, обратилась в чадящую смогом россыпь обломков, обнажившую внутренний сокрытый бетоном каркас металлоконструкций, нерушимого вида основание внутренних стен, явно бункера, цельных платов желтоватого победита. Но нет, вернув разуму ясность, он вышел из полной синхронизации с одним БПЛА, окинув куб энграммы в глубине разума, сьемка с закреплённого за Агидель дрона продолжала вестись.

Ведущая не участвовала в водовороте замеса, а молниеносными зигзагами и перебежками подбиралась как можно ближе к карачуну, выжидая, покуда вниманием линзы и прочих сканеров робота завладевали прочие члены отряда, выныривающие из укрытий, отворачивая башню от неё. Вот она, выдернув магазин, сменила его новым, оказавшись у приснопамятного развороченного угла, откуда первый раз обласкала противника. Тряхнув головой решительным жестом, сорвалась в стремительном броске до цельнометаллического демона, как назло, именно в этот момент обернувшего головной модуль на неё.

Иной раз наши поступки совершаются одними инстинктами, продиктованными защитой близких или собственным выживанием. Алая линза клюва карачуна смертью глянула на бегущую на него Агидель, а после робот утратил визуальный контакт, грохнув размеренной стрельбой мимо вильнувшей девушки. Его визор застил дрон, ниспосланный волей Рийго, зависший у головного модуля.

И снова вечность растянулась действительностью, замедлив времени неукротимый бег. Камера с плеча ведущей, давящей по педалям, вокруг которой взрывалась попаданиями земля, запечатлела в деталях, как девушка, очутившись в самой тени Карачуна, пала на колени, подкатом проскользнув меж его широко раскинутых лап, задрав Фамас вертикально вверх, высадив всю обойму в основание шасси сплетенного механизмами под башней. Пробивная сила патронов двойной активации не только разнесла рамы и приводы, не защищённые бронированными кожухами, она обругала само нутро башни, заставив робота потешно завалиться набок, перебирая лапами в попытке вернуть равновесие, утраченное вместе с электронными гироскопами и прочей высокотехничной начинкой. Полураздавленным пауком, сотрясаясь корчами остаточных сигналов, карачун высадил с десяток выстрелов по створам ангара и сложился в груду лома, чуть содрогающуюся и идущую дымком со всех сочленений башни.

Рийго, оборвав синхронизацию и сьемку, выдохнул не хуже оперативников, сызнова опорожнив желудок.

– Все живы! – скорее не вопросом, а удивлением раздался по общему каналу голос Аги, ему вторили остальные члены, высокопарно и вдохновенно осыпающие матом всю ситуацию в целом.

– Новенький, ты как там?

– Нормально, сейчас подтянусь! – поднялся Рийго с колен.

– Заодно прихвати хаску, будем пилить добычу!

– Какого хаску? – как-то по дурному хохотнул он, обернувшись на прошлое свое укрытие, черным мазком гари тлеющее в отдалении. Верный собакоподобный дрон остался там вместе с пистолетом и боксами.

– Ясненько! – чуть разочаровано потянула девушка. – Ну ладно, хоть сам ноги унёс! Записи как?

– Весь материал дублирован на мои накопители нейролинка! – уже бредя в сторону аванпоста, отчитался Рийго, качая головой и мысленно сетуя: «Куда я влез!»

Аги, хозяйским жестом уперев руки в бока, вместе с отрядом окидывала придирчивым взором огромные гермоврата. И едва Рийго, опасливо оглядывая теперь уже всамделишние руины аванпоста, приблизился, чуть приметно кивнула ему с благодарностью. – Контракт выполнен! Как и условились, восемь процентов от просмотров и пятнашка сразу! – улыбнулась она, на удивление группы объяснив прочим про заслугу новенького в уничтожении карачуна.

Хлопки по плечам да заверения в славной гульбе, всенепременно должной экспресс-туром прокатиться по питейным заведениям Калевалы, от Эйно, близнецов и даже Ловкача, наконец представившегося Лерто, отчего-то выветрили доселе властвующие в душе оператора черный пессимизм и усталость, сменив его эйфорийным чувством собственной значимости и победы, тем более от вида низверженного карачуна. Ну и конечно, немаловажную роль в том сыграл тренькнувший звуковым сигналом наладонник, небольшой пластиковой каймы прозрачный интерактивный планшет-коммуникатор, достанный из кармана штанов, выведший на сенсорный дисплей отчет о поступивших на счет Рийго кредитах. Так необходимая ему и Виви сумма, коию заработать в обычных условиях не представлялось возможным!

– На сегодня ковырнём все, что сможем! А после вернёмся с нормальным инструментом! – постучала уже подобранной катаной по створам интригующих гермоврат Агидель.

– Чует мое сердце, есть там чем разжиться!

– Как-бы не оказалось там какой химической бяки или с пяток таких же засранцев! – негаданно указал в сторону карачуна новенький.

Агидель, обернувшись, как-то нерешительно облизнула верхнюю губу, а прочие на раз побледнели от такой вариации событий.

– Возьмём П.З.Р.К., знаю я, где можно разжиться! – уже не так уверено обмолвилась предводительница, приближаясь к низверженному механическому демону. – Ну, красавец, пора глянуть и в твои недра! Один его изотопный блок, как и процессорная матрица стоит под сорокет на черном рынке! – мечтательно обронила она, жестом властолюбивого сёгуна примеряясь к удару катаны.

Стримеры, обнажив вибро-клинки, разбрелись шакалить по базе, вскрывать опричников и мародёрствовать по уцелевшим модульным казармам.

Юноша, сев на лапу карачуна, неотрывно смотрел, как мастерски фехтуя, пробивалась сквозь внешнюю оболочку Агидель, играя своим видом, отточенностью движений и нисколь не порченной киберимплантами красотой, на струнах души Рийго.

Дневной свет после сбоящего освещения подземных туннелей резанул глаза, в голову заполз неизменный всепоглощающий гам человейника, обрывки реклам, голосов, музыки и гудения транспорта.

– Не теряйся, будем на связи! – подмигнула ему Аги, уже облачённая в чистый эквивалент своих обтягивающих штанов, короткую куртку-бомбер стоячего ворота, да высокие до колена сапоги на металлических массивных замках.

Нацепив очки-авиаторы, она, закинув поудобнее сумку на плечо, двинула вместе со своей сворой лютых головорезов, а ныне друзей Рийго, в сторону людского потока, пестрящего светодиодными нитями и пестрым дизайном одежды, прореженного разных цветов человекообразными дронами вспомогательных бытовых назначений.

Рийго, вздохнув, окинул насаждение модернистских преломлённых ровными углами форм небоскребов, плотью стекла и пластика сокрывшие железные кости, затмившие синеву небес. Меж блещущих лоском облицовки высоток роились транспортными потоками БПЛА и обрисовывались трехмерными фантомами рекламные голограммы. Позади всего этого технологического лишённого души безумия, перекрыв даже высотки, высилась нерушимая стена Калевалы. Прореженный на равных отрезках циклопическими оборонными башнями вал, словно чешуёй отливающий блеском металла на стыках внешней оболочки, скрывшей пластами оцинкованной стали и хитрой вязью кабелей и труб каменное нутро, пестривший по вершинам пусковыми установками и антеннами Р.С.З.О. Один из трёх, что окольцовывали нерушимой преградой город-государство, последнюю юдоль дщерей и сынов Карелии.

Отчего-то скребанув по душе реквиемом, он припомнил зеленое живое царство, оставленное позади, даже обернулся на эскалаторы метро, чьими подсобками и старыми туннелями они выбирались в заброшенные коммуникации военных лет. Клюя себя за нерешительность, посетовал о не высказанном предложении группе как-нибудь выбраться наружу не безумной затеей, а просто так посидеть на бережке речки, разложившись палатками, да потравить байки уже во мраке ночи, разгоняемой отсветами костра и безбрежным океаном звезд. Звёзды, их манящий неизведанным, холодный свет, ныне к великой скорби юноши, практически оставил Калевалу, после заката Пяйвятар (Солнца) пульсирующую фееричным огнём неона, туманом голограмм и отблесков, ползущим меж бессчётных огней жилых блоков.

«Виви бы точно понравилось! Как поправиться, всенепременно надо устроить!» – поймал себя на мысли Рийго, возвращаясь к действительности, теряясь в толпе, невольно становясь частью этой суетливой безразличной кляксы, практически повсеместно сокрывшей зерцала души – очи голографической периферией продвинутых очков виртуальной реальности, сменивших твердотельные гарнитуры встроенных экранов.

Обилие бионических улучшений организма, вживленных в тела, просто поражало. Руки, ноги, лица, глаза, уши, все нынче пошло под обгрейд киберимплантами, и тут жители Калевалы, подобно всему миру, не стали исключением, разделившись на две группы. Часть хомо сапиенсов скрывала киберимпланты, пряча синтетические мышцы, сервомеханизмы и пневмосистемы искусственных конечностей биосинтетической материей или отличимыми только технологическими сочленениями элементов, корпусами цвета эпидермиса. Другая, наоборот, выставляла хром, металл и углепластик, пронизанный механизированными приводами и волокном электро-активных полимеров напоказ, зачастую и вовсе словно хвастая аугментациями, делала более броскими формы его корпусов и элементов, равно расширению функционала, подчеркивая вживление сродни Лерто, спецом не тюнингующего биомеханические линзы оптических имплантов, как и продвинутые протезы ног.

Уже давно вровень древним столпам веры в мире появилась новая религия «Сыны Лазаря»)! Культ, посвятивший себя единению кибернетики и человека! ИИ и мозга! И нужно доложить, ребята сии были, мягко сказать, вполне радикально настроены, уверовав, что несут своим учением новый шаг эволюции, почти полностью сменив свою плоть продвинутым хромом. Дойдя до ручки, до самых границ лимита киберулучшений, оставив от себя изначальных небольшое количество необходимых органов, почти полностью пройдя процесс киборгизации. Рийго доводилось видеть их символ в просторах виртуальной сети. Изъеденный на плоть гнилью череп, внутреннего укрепленного корсета и микро-мимических механических аугментаций, пылающий голубыми линзами, вживлёнными в глазницы! На пути этого, слава всем силам небесным, не прижившегося в Калевале культа, стоял последний рубеж! Мозг!

Только серое вещество не подверглось покамест синтетической замене, ограничившись укомплектованию периферией: синоптическими ускорителями, электронными стимуляторами коры, мнемоническими модулями и вспомогательными сопроцессорами сродни имплантам нейроматрицы! И данные с него нельзя было ни оцифровать, ни перенести на любой даже самый продвинутый носитель, будь он хоть кремнёвый, хоть квантовый! Но работы по воплощению мечты Сиро Масамунэ, еще в позапрошлом веке изложившего по мангам идею кибернизации мозга, продолжались вестись, подстегиваемые мечтой о бессмертии.

Три станции на подвесном скоростном монорельсе и вот он в родном подсекторе, прямо у платформы встречающих гостей бронзовым песнопевцем в длинной рубахе и с окладистой бородой, чье чело охватил плетённый ремешок, а мудрый взор прожигал каждого. Вяйнямёйнен, водрузив на колени сотворенное из березы и щучьих костей кантеле, возвышался пред парком, объятым многоэтажными коробками жилищ.

Просто жалкой тенью супротив видимого сегодня показалось это сосновое пятно зелени посреди бетонного мира. Ноги сами довели его до лестницы, а после атриума жилого блока Н-63 по внутреннему пространству, отливающему неоном с вывесок небольших магазинчиков и кафешек, раскинувшихся на цокольном этаже. После был лифт, и друг Суло, ну будто установивший какой сканер, вынырнувший из соседней двери аккурат напротив апартаментов, едва Рийго поднес ключ-карту к консоли доступа своей квартиры.

– Куда пропал? Ты уже третью неделю не участвуешь в рейдах! – поинтересовался толстячек бывший компаньон по лазаньям в подземельях одной популярной моорпг.

– Дел невпроворот! – виновато отзывался юноша, за искренней улыбкой скрывая правду о проданной приставке и всей её периферии для единой цели помочь Виви.

– А, ну ладно! Но ты смотри, как посвободней будешь – приконекчивайся и еще мне тут подкинули классных стримов, Дети самураев жгут на Окинаве! – загорелись истинным возбуждением глаза дружка, а Рийго, тоже раньше любитель подобных экстремальных шоу, негаданно усмехнулся. – Я этим больше не болею! До встречи! – шагнул он за отъехавшую в стену дверную панель.

Средних размеров квартирка старенькой винтажной мебели древесного массива, облицованные эмитирующими дуб панелями стены, мягкое свечение ламп и исхудалое лицо матери, опять по всему бравшую работу на дом.

– Звонил твой начальник с фабрики, интересовался, почему не вышел на смену! Ты ведь знаешь, как нам важны любые лишние кредиты! У Виви заканчиваются лекарства! – неописуемая усталость и тени лежали под серыми глазами на легшим раньше срока морщинами лице в обрамлении светлых волос.

– Больше не нужны! – отзывался Рийго, приманенный иным, еще не окрепшим голоском, радостью зазывавшим его из соседней комнаты. – Звони в клинику, мы готовы оплатить курс восстановительных операций! – бросил он на ходу, буквально влетев в свою и сестры комнатку, уставленную по стеллажам миниатюрками, книгами, старыми, бумажными, и залепленной плакатами древних фолк-групп, всегда находивших отклик в чуткой душе юноши.

На кроватке, улыбаясь прорехами запоздало отошедших молочных зубов, его, распростерев ручки, дожидалась Виви, как и всегда в окружении мягких игрушек да проводов, датчиков и катетеров капельниц, круглые сутки подключенная к портативному аппарату диагностики. Специально не глядя на томограммы головного мозга, отображающиеся с трех мониторов. Рийго присел на краюшке кровати, приобняв совсем крохотную сестренку.

– Это шутка такая? – в комнату зашла мать, выпучившая глаза на сына, будто он перепил.

Достав из внутреннего кармана вакуумную упаковку, Рийго передал землянику сестре, а сам парой манипуляций на наладоннике перекинул семнадцать тысяч кредитов на материнский счет. Две он зарабатывал долгих два месяца и пятнадцать сегодня, вместе с прочими их накоплениями сумма с лихвой покрывала расходы на лечение!

Пала на пол чашка с кофе и женщина, пустившая слезу, тихо спросила, во что он ввязался? Виви меж тем, сбоящейся координацией размазав первую ягодку по подбородку, вторую с помощью брата положила в рот, зажмурившись удовольствием.

– Ничего незаконного, мама! – улыбнулся юноша своим мыслям, ласково утирая пятнышко с подбородка сестры. – Ничего незаконного!

Слова матери: «Во что ты ввязался!» настигли его уже следующим утром, едва Рийго отправился за любимым десертом Виви на цокольный этаж своего жилого блока.

Медленно, исключив из маршрута забитые поутру лифтовые кабины, отшив Суло, все норовившего ему показать что-то клевое, суя под нос свой наладонник ,безразлично оглядывая местную малолетнюю шпану, все пялившуюся с кучей восторженных возгласов на интерактивные планшеты, шёл он по лестницам.

Озарения придавило его только в атриуме, в коем супротив обычной расслабляющей музыки играла старая рок-группа, а один из широкоформатных мониторов, развешенных по стенам, обычно транслирующий надоедливую рекламу, стал негаданно центром всеобщего внимания.

Все силясь припомнить, где же он слышал этот раритет в исполнении (Iron Maiden) именуемый (Fear of The Dark) Рийго задрал равно всем голову, на раз раздвинув границы памяти!

Его слушала в вагоне древних туннелей Аги! Да-да, та самая бесноватая Агидель с бионической правой рукой и хромированной челюстью, та самая социопатка в легкой композитной кирасе, что, красуясь далеко не самыми заурядными формами, прямо на экране пускала в нарезку со скачка опричника и минуя шквальный огонь тяжелого орудия, срывалась в подкате на коленях под махиной карачуна, изрешечая его шасси.

– Прикинь, у нас в Карелии снимали! – толкнул его в плечо Суло, как оказалось не отстававший от друга. – Видосик уже рвет чарты! Зуб даю, этих ребят уже обзванивают корпораты для спонсорства и рекламных компаний!

Медленно, очень медленно потянул Рийго из кармана надрывающийся наладонник, на чьем дисплее светилось оповещение о видеозвонке. Медленно проведя большим пальцем по сенсору, он разрешил трансляцию, явив на экране приснопамятную девушку, что в натянутой грудью майке, обнажив подкаченное и аугментированное жгутами искусственных мышц под наслоением хромированных кожухов плечо, вонзающихся в плоть приводами, плывя взором серых глаз, зажав меж кибернетическими зубами и верхней губой сигарету, оповестила кого-то за спиной фразой: есть контакт! Остальные до боли знакомые разбойные хари: Ловкача, Эйворов и Эйно, навалились на Агидель сзади, чуть не через экран травя перегаром.

– Рийго, тут в общем какое дело! – сплюнула сигарету в сторону Аги, принимая бутылку у здоровяка. – После взвешенных и рациональных совещаний! – приложилась она к горлышку. Тем мигом, когда у Ловкача чуть померкли оптические импланты, совпав с икотой и фразой (Во-во, точняк взвешенных!) – Мы порешили внести вашу персону в штат нашей организации! Так-что ноги в руки и жми на собеседование по скинутому адресу! – наладонник трельнул оповещением, явно координатами.

– Смогу после обеда! – как-то совсем потерянно проговорил Рийго, коему через час нужно было вместе с матерью отвозить Виви в респектабельную клинику за вторым кольцом Калевалы!

– А раньше никак? – чуть не мольбой вопросил Эйно под возглас Аги: проспорил, дуй в монополку за дизелем, клапана уж горят!

– Не, никак! – все еще пытаясь укомплектовать полученный объём данных по секторам мозга, проговорил Рийго.

– Ждем! – оборвала трансляцию девушка.

Рийго смущённо улыбнувшись глянул на Суло, что медленно так переводил взгляд с наладонника друга на экран атриума, все повторяющего петлю видеозаписи, и обратно.

– Дел, говоришь, невпроворот! Теперь верю!

1 Глава.

Полигон.

– Давай, давай, схватился за дудку свисти до конца! – голос Аги, вроде как должный подбадривать, работая совершенно в противоположном направлении, просто сквозил издевкой и злорадством.

Рийго, что, брызгая потом, сокращаясь земляным червем, пытался в шестой раз дотянуть подбородком до перекладины, всерьёз стал задумываться: «Может, его корчи полнили эту социапатку каким потаённым удовольствием!» Ведь за последнюю неделю не было и дня, чтобы бесноватая Агидель не изводила его физподготовкой для, с её же слов, улучшения общей статистики всего отряда. Команды стримеров, теперь уже гордо носящих логотип Поперечные, тепло принявших в свои объятья новенького оператора!

И почему-то именно сейчас несчастному вспомнилась та неудержимая попойка, когда он был зачислен в ряды этой разбойной шоблы, счастливый, как ни крути, день! Его сестренка наконец легла в респектабельную клинику для лечения, а он вроде как обрел место в мире! Уже на заключительной стадии празднования сего знаменательного события, когда русло разговоров вильнуло в сторону высокого, бык Эйно негаданно заявил: а все же, откуда мы пришли?