Поперечные

Примерно через полтора часа пути, в основном спуска по замшелым гранитным глыбам вдоль той же клокотавшей журчанием речки, и рядом не валявшейся с рокочущим гневом Киви (Кивачем), им на выходе из очередного берегового ельника, огородившегося полосой препятствий в виде переплетенных кустов черёмухи, предстала уже полностью обжитая порослью дорога, незнамо как уцелевшего понтонного моста, старая автомобильная трасса, едва кажущая из травы и мхов полотно асфальта.

Около нескольких километров отряд шествовал по снедаемому бурьяном и мхами серому призраку, по информации скинутой Аги на нейролинки группы пополнив тактическую карту поверхности, скоро им выйдет свернуть на старую визиру проходную рубку, а там и рукой подать, всего шесть километров до точки назначения.

К стримерам негаданно примкнул еще один спутник, рыжая красавица лиса, что нисколь не страшась гостей на её территории, знай себе вилась у ног, щеголяя пушистым хвостом как модель на подиуме. Не стоило даже пытаться не обращать внимания, вызывая теплые улыбки хитрюга, заискивающе растягивая умилительную мордочку, смотрела прямо в душу, по всему знала – у странных двуногих есть чем её угостить.

Вскоре зверек, наевшись небывалых вкусностей, отстал, непонимающе глядя вслед странным туристам, на дурную голову попёршимся в гибельные края.

– Ну, вкидываем намордники! – приказала Агидель, первой водрузив небольшую, плотно прилегающую маску-респиратор, четырех клапанов сложной системы узла фильтрации. Эхо войны докатилось до них старым прогорклым духом хим. заражения.

Корчи уже изнывающего режима, все отказывающегося верить в своё поражение. Последний бесчеловечный метод склонить чашу весов на свою пользу и поныне витал на тридцати процентах территории Карелии. Как читал Рийго, рано или поздно природа переборет выведенные в лабораториях и военных Н.Н.И химические экскременты, созданные ради единой цели – изничтожать всё живое, но на процесс полного распада уйдет еще без малого сотня лет! Благо степень заражения здесь была минимальная, но преодостерчься все же стоило. Тем паче, что разительно прямо на глазах стала меняться местность, словно отряд негаданно, вровень героям древних мифов, пересёк черту царства живых, ступив в мрачное царство самой смерти Тоунелу!

Сбрасывали листья березы, тополя, ивы и рябина, болезненно оголились ветви елей, сбавив игл убранство, сделав пущу окружающую дорогу схожей на декорации фильмов ужасов, воплощённых огромным пятном заражённого сухарника. Даже мох и трава под ногами постепенно обесцветилась, сменив мягкую перину мертвым черноземом да пожухлой редкой порослью. Нечего было и говорить про пение птиц, всю дорогу сопровождавших стримеров. Здесь их объяла только гнетущая отчужденностью тишина!

Впереди, за очередным скрытым вымершей на жизнь опушкой поворотом, оказался могильник техники, остовы грузовиков и бронетранспортеров, медленно разъедаясь ржой, растянувшиеся в несколько сот метров.

Колонна спецтехники, разбитая на марше, монументом людского безумия застыла на древней трассе. В остовах грузовиков и вокруг них виднелись едва приметные останки солдат в старых вариациях нательной брони, ставших бы неплохим удобрением для зеленого ковра, покрывшего полотно асфальта, коли таковой здесь прижился, в отличие от роботов. Ближе к центру построения, видимый даже издалека за счет необычной конструкции кабины-аппарели солидного отвала, обнаружился транспорт роботизированной пехоты. Длинный, аж десяти колесных пар бронетранспортёр двух орудийных башен, поднявший поршнями глухое забрало бульдозерного отвала бронебойных пластов вверх, откинув аппарель десантирования. Именно вокруг него настоящими кучами утильсырья покоились небезызвестные опричники. Разбитые частыми попаданиями, иной раз и вовсе разорванные угловатые корпуса пехотных дронов, угасшие на свет оптических линз продолговатых головных модулей проглядывали повсеместно, на ровне прочей техники окислившись и медленно разъедаясь охряными сгустками ржи.

Рийго на всякий случай вытянул из нагрудной кобуры десятимиллиметровый пистолет, сняв оружие с предохранителя, впервые, не считая музея, увидев их нос к носу, в прорехах да сочленениях корпусов углядев грубые пронизанные проводкой приводы, лишённые грации и изящности современной робототехники, все больше отдающей предпочтение электро-активным полимерам, но действенные. Совмещавшие разом гидро и пневмо системы замкнутого цикла, не брезговали разработчики и тяжелой бронёй, некоторые единицы тяжёлых моделей пестрили по корпусам кубиками динамической защиты. Даже сквозь пожухлый мох и бледную легшую увяданием траву под подошвами обуви чувствовались бессчётные гильзы.

– Ударили с флангов! – оглядывая развороченные попаданиями борта, констатировала ведущая.

– Тяжёлым, наверно, был бой! – подал голос новенький.

– Как раз наоборот! Застали, как говориться, без штанов! Тервех тулла! – чуть присела Аги на корточки, размолов хваткой бионической правой руки роботизированную конечность опричника, высвобождая старенький автомат, больше столетия не менявшийся формой и принципом действия.

«Ну точно, не стоит ограничителей, киберимплант пропатчен, лишён заводских настроек!» – видом этого действа порешил Рийго, ведь та легкость, с которой размяла металл бионическая длань, говорила сама за себя. Обычно повсеместное кибер-протезирование, носящее чуть не добровольный характер, имело ограничение мощностей, искусственно-мышечные и механические сервоприводные эквиваленты конечностей имели встроенные в моторные контролёры блокаторы, дабы ампутант не обратился за счет аугментирования в боевую машину! С Агидель, по всей видимости, дело обстояло наоборот!

Чуть не выломав из реликта изогнутый рожок магазина, она продемонстрировала полную обойму, начисто окислившуюся нутром. – Опричников выжгли Э.М.И., а после, лишив ударных единиц, как в тире разнесли конвой в пару минут! Следы подкалиберных! – указала она на пробитый борт длинного спец. транспорта, зияющий неровным отверстием в голову Рийго. – Вот он, ужас любого оккупанта! Приходя воевать на чужую землю, будь готов к тому, что сама земля будет тебя уничтожать!

– Странно, что никто не попытался прорваться из огневого мешка! – Ловкач, подавшись стороной, оглядел колонну в даль.

Ответ на его вопрос вскрылся сам собой в голове спецтехники, а ведущая аж присвистнула, увидев остов танка, чья искореженная башня сто двадцать пятого калибра, расчерченная кубиками активной брони, сорванная с шасси, лежала в стороне. – Уж не чаяла увидеть такой раритет! – подошла она к разбитому танку, чьи траки были буквально разбросаны по всей дороге. – Восьмидесятый эмочка, батеньки, как его сюда занесло! В момент боя он уже должен был в музее потчевать лавры за гений конструкторов, умудрившихся водрузить на траки вертолетный газотурбинный движок, коий жрал просто немерено.

– А его как? – явно полагаясь на обширные знания девушки, вопросил оператор.

– Противоднищевая мина! – похлопала по корпусу аугментацией Агидель. – Благо экипаж не мучился, испепелило сразу!

Едва отступив от разорённого конвоя, Рийго спохватился, уже в глубинах разума обогатившись! – А как-же опричники, ведь в них есть батареи!

– Херня там, а не батареи, всю электронику выжег электромагнитный импульс, теперь это просто радиоактивный мусор! – печально вздохнула ведущая.

– Ну вот, финист ясен сокол! – справляя нательную броню и скидывая все лишнее, объявила Аги, спустя сорок минут устраиваясь на замшелой круче валунов чуть в стороне от заросшей мертвым бурьяном лесной дороги, давно сгнившей лежнёвки (бревенчатый настил), обратившейся в топкую полосу препятствий, отворяя боксы с вооружением.

Рийго, в очередной раз проведя диагностику дронов, невольно приблизился, вожделея узнать, чего интересного хранилось в заветных чехлах, но тем не менее, не забывая о своих должностных обязанностях. Один из маневренных бесшумных Б.П.Л.А. уже умчал вперед, скидывая на нейроматрицы группы полную топографию аванпоста, зависнув аккурат над руинами военной базы, выглядевшей покамест мертвее мёртвого. Два остальных закрепились согласно раннее веденным протоколам. Один завис в полуторах метрах за правым плечом предводительницы, второй также, но за Эйно.

– Всё-таки нашла полоумного оружейника! – в жесте полного бессилия прикрыл рукой оптические импланты Ловкач от вида старого образца огнестрельной штурмовой винтовки, оказавшейся в руках цветущей самодовольством Агидель.

– А еще что-то в адрес восьмидесятки говорила! – хмыкнули близнецы-норвеги синхронно. По пути Рийго узнал, что звали их Эйвор, причем обоих! Транскрипция имени подходила как мужчине, так и женщине.

Рийго тоже признал француженку FAMAS системы булл-пап с длинным цевьём над ствольной коробкой и защищённой скобой пистолетной рукоятью пред магазином. Вот только эта прошла явно впечатляющую модернизацию. Ствол вместо обычного пламегасителя обзавёлся сложной конструкции насадкой, продолговатым коробом, двумя проводами уходящим вдоль коробки в сторону приклада. Цевье ложе разжилось громоздким электронным прицелом явно баллистического сопроцессора, синхронизированного с нейроматрицей хозяйки, довершал обвес раритета подствольный гранатомёт.

– Эт какой Илмарийнен повелся на твои прельщения и оборудовал огнестрел ферромагнитным ускорителем? – почесал голову Ловкач, заставив Рийго с ужасом глянуть на карамультук в руках Аги, что самопальным апгрейдом множил начальную скорость пули в геометрической прогрессии, компактный рельсотрон.

– Это вам не ваши соленоиды, преобразователи да конденсаторы! Вольфрамовые сверхпроводящие электроды, многочастотные униполярные микрокомпульсаторы и изотопная батарея со старых опричников, – похлопала по прикладу фамас девушка. – А на сладенькое! – отстегнула она магазин, явив странной конструкции патроны ребристой гранённой пули.

– Совсем ополоумела! – голос принадлежал здоровяку – Ты как их вообще раздобыла, как за жопу не взяли?

– Пояснительную бригаду в студию! – недоумевая, оглядел разбойного вида шайку оператор.

– Это, Рийго, патроны двойной активации калибра пять пятьдесят два. Первым идет гранёная оболочка монокулярных резцов, прошивающая внешние слои, а следом активируется разрывной сердечник, шрапнелью разбрасывающий основную оболочку! Да чего говорить, эти боеприпасы официально запрещены на территории Коалиции свободных городов с две тысячи шестьдесят седьмого, с международной военной конвенции! – и видя полное недоумение слушателя, злобно зыркнув, на Аги медленно проговорил. – Ну, похвастай, чем наш народ истребляли!

– За жалом своим следи! – прошипела гадюкой девушка. – Мы тут, между прочим, наследство той войны изничтожаем и мне плевать какими средствами! Народ говоришь уничтожали, его, остолбень, извели еще до войны, а как? Да просто! Разбавили кровь переселенческой интеграцией и медленным выкорчевыванием исконных диалектов! Народ живет, покуда говорит на родном языке – помнит истоки! Нас намеренно сделали зависимыми от центральных субъектов, изничтожив инфраструктуру и предприятия, выкорчевав сельскохозяйственный комплекс и фермерство! – девушку откровенно понесло, казалось, даже сейчас будет рядить Эйно зубной состав, многократно сбавив дружный род на тридцать два родича. – Восемьсот тысяч, полудурок! Восемьсот тысяч погибших, треть из которых умерли не из-за ранений или боевых действий, а по естественным причинам, холод, голод и повсеместная нехватка медикаментов! Почти последняя кровь вепсов, карелов и финно-угорв, окропившая землю предков! А все почему? Да потому что какие-то засранцы навязывали нам устои жизни, заменив потреблядством и медийностью непреложные основы существования! Но нет, едва очухались, нажравшись кореньев и пайков от союзников, мы опять повелись на иноземное внушение, трактовавшее правила войны! Учились этике и гуманизму. Всего месяц был потребен на полную перекомплектовку этими малышками всего нашего огнестрела! Всего одна луна и любой солдат мог выкосить звено опричников просто нажав на спуск. – Девушка, показательно щёлкнув вспомогательную клавишу рядом с флажком переключения огня, активировав гулом апгрейд фамаса, нацелилась на ствол сосны в одолении, мягко потянув спуск.

Чуть дёрнувшееся оружие, харкнувшее пламенем, и задняя сторона древа подобно праздничному фейверку раскрылась взрывом щепы, равно нескольким следующим, разметавшим чешуйки коры, оголив разорванную плоть древесины.

– Совсем охренела! – ударом по оружию, негаданно даже для себя, решил склонить фамас к земле Рийго, правда с тем же успехом мог попытаться согнуть строительную балку. Аугментированная рука, киберимплант смеси сервоприводов и искусственных мышц, свела его потуги на нет.

– Тебе чего, плохо? – удивлённо глянула на него девушка, впрочем, как и вся группа стримеров.

– Зачем деревья то портить! Ты их сажала? Если каждый ублюдок от своей хотелки начнёт лес разорять, вернёмся обратно в двадцать первый!

– Идейный! – в унисон сказали, присвистнув, близняшки Эйворы.

– Заткнулись! – рявкнула на них Агидель, да таким гласом, что выморозил нутро оператора, уже подумывающего, ща меня прям на этой сосне за жабры повесит. Схлынул его гнев, основанный на любви к этому миру, к своей лесистой родине, чуть не вконец разоренной в прошлом алчными бездушными тварями. Его сменила грусть осознания, два поколения и все то, что с такими неописуемыми жертвами возрождалось, ныне обесценилось.

– Ну, на счет стволов-то ты прав! – чуть виновато оглядела поруганные сосны предводительница, явно сожалея о вспышке гнева, вызванного дураком Эйно! – Но предупреждаю: еще хоть раз начнёшь на меня тявкать, враз скручу в такой узел, замкнутым циклом пищевод начнёт функционировать! – вновь холодная прожжённая решительность проскользнула в глазах Аги, буркнувшей напоследок: тоже мне Грета Тунберг! – А ты, Эйно, коли не знаешь, не лезь! Именно конвенция заставила только зарождающуюся Калевалу подписать пакт о перемирии с федерацией! И что? Итог мы видели сегодня, вон Рийго смотрел как скопили силы да вдарили, на раз пересеча по всем фронтам Д.М.З. Еле выстояли! – фыркнула она, посадив в разуме юноши-новичка бесчисленные догадки, что же скрывается за обликом фурии и ершистой крапивным норовом особы.

– Ладно, отщепенцы приличных слоёв общества, пора браться за дело, проверяйте памперсы и двинули! – перекинув ремень фамаса через плечо да укоротив под поясницу, она, что-то шипя и сотрясаясь не благопристойными высказываниями, украдкой глядя на поруганные деревья, двинула к еще запечатанному второму чехлу, явившему алой тесьмы черные ножны с плетеной шнуровкой рукоятью катаны. И отчего-то у Рийго не возникло сомнений, что лезвие окажется не простым сплавом какого-нибудь сверхпрочного карбида.

Разместив ножны за спиною так, чтобы правая рука легко касалась рукояти, Агидель направилась по старой лежнёвке, оправляя внешних пластин композитный бронежилет, ухватив его у груди, увлекая за собой остальных, уже через пять минут ускорителем на стволе фамаса указав Рийго на тот самый замшелых валунов могильничек, отведенный ему как укрытие.

– По моей команде начнёшь сьемку, – уже не голосом, а трансляцией на общем канале распорядилась она, за сто метров до виднеющегося бетонными дотами модульного К.П.П. сворачивая в лесополосу влево, вразрез близнецам, скрывшимся справа. Один только Эйно, обернувшись и показав большой палец, прижал к плечу приклад пулемета, медленно так двинув в лоб.

Выдохнув и отерев взопревшие ладони, Рийго, усевшийся за грядой валунов, положив на колено пистолет, подмигнул в линзы севшему на тонких лапах роботизированному хаски.

«Поехали!» – затворил он глаза, чуть взглотнув рвотным рефлексом от помутнения, вызванного полной синхронизацией с созданием в глубине разума виртуального конструкта Энграммы, голографического куба, разом отображающего на гранях поступающую информацию с оптики. Тошнота усилилась! Еще бы ведь в зрительный отдел мозга влезла сотрясающаяся манёврами пируэтов дронов картинка разом с трех камер. Теперь БПЛА не были техникой, набором микросхем гироскопов, плат и электронных турбин, они стали частью самого юноши, повинуясь разуму, ровно конечностям.

Две пташки, закрепленные протоколами за стримерами, он оставил без внимания, а с третьей пристально окинул место будущего стрима.

Покорёженные временем и запустением укрепления, редуты металлических двухметровых стен с косами колючей проволоки, на углах по всем канонам фортификации, разбавленные бетонными приземистыми дотами, зыркающими в амбразуры омертвевшими автоматическими турелями или пулемётами.

Модульные казарменные и штабные помещения, приютившие на кровле шапки перегнившей листвы, несколько остовов машин слева на девять, со стороны с трех часов небольшой лабиринт транспортных контейнеров и, конечно, ангар по центру, в коем властвовал мрак. Сменив спектральные диапазоны в инфракрасный спектр, он, сбавив высоту, пронесся над кучей старых камуфлированных брезентов в чуть раздавшиеся створы, негаданное обнаружив там не какой-либо склад, а вторую дверь, накрепко сидящие в цементе гермоврата, округлый шлюз внушительного интригующего вида.

Доп. системы дрона, в частности, акустические и телеметрические сканеры в виртуальной энграмме осветились тревожным оповещением о приближающихся объектах. Быстро набрав высоту, Рийго пометил для команды нескольких противников, старых образцов опричников, едва ковыляющих, сбиваясь моторикой, по аванпосту. Выглядели механические роботизированные солдаты в подтверждение слов Агидель совсем не важно: почти разваливающиеся корпуса, кажущие из разошедшихся стыками или вовсе отвалившихся внешних элементов высокотехнологичное нутро, а где и шасси эндоскелета.

– Заложи-ка еще кружок, восьмипроцентный ты наш, – в бусинке гарнитуры раздался голос ведущей, намекнувший о поощрении за проявленную инициативу.

Рийго снова облетел аванпост на достаточно низкой высоте, пометив маячками в общей сложности двенадцать пехотных единиц, последняя, сбросив ржу, припав скрежетом на колено, открыла огонь со старого автомата, всё-таки определив встроенными датчиками воздушную угрозу, заставив БПЛА, вышвырнув оператора из кресла пилота, действовать по вшитым в систему протоколам, выполнив виртуозные пируэты воздушного маневрирования, уходя из-под длинных очередей да дальности сканирующих устройств опричника.

«Не знал! Чертовки классный софт!» – покачал головой Рийго, поморщившись промашке, вводя удаленные коррективы на правах администратора разом во все дроны, исключая возможность программной неразберихи.

– Гляди-ка, очнулись, голубчики! Ну, поехали! Начинай сьемку! – незнамо почему, но именно эти слова побудили Рийго переключиться на камеру за плечом Агидель, прижавшейся за металлической преградой напротив Ловкача.

Череда разрывов, сопровождаемых хлопками, и добротный искорёженный шмат панелей отлетел в сторону, а в заволочённую дымной паволокой пробоину периметра ринулся Ловкач, следом девушка. Действовали они, к удивлению Рийго, как спецназовцы из боевиков, как-то крест-накрест разойдясь в противоположные стороны друг от друга, плавно скользя в полуприседе меж стенами и штабелями контейнеров, водя сторонами оружием.

Вернувшись к должностным обязанностям, Рийго переключился.

Пред ним оказалась широченная, еще больше раздавшаяся сегментными наплечниками панцирной брони, спина Эйно, набиравшего скорость броском. Вот они, серые ровных углов стены дотов и поднятые чуть наискось щиты-блокираторы проезда высотою в пояс. Здоровяк, не сбавляя темпа, несся вперед с завидной инерцией товарняка, попутно обернув голову и подмигнув правым сверкающим задором глазом, аккурат в линзу камеры БПЛА, а после, крякнув и оперевшись рукой, перемахнул заграждение, к ужасу Рийго прыжком выскочив навстречу шквальному огню, еще в маневре удерживая пулемёт правой рукой, щедрой очередью мазнув по припавшим в проезде на колени дронам, может случайно, а может нет, разнеся на высокотехничные составляющие продолговатые поржавевшие головные модули.

«Хватит с него суицидников!»

Чуть поморщившись, Рийго сменил перспективу, рукоять катаны, высившаяся из-за аугментированного плеча Агидель, скрывала обзор. Девушка продолжала движение вдоль контейнеров, позади раздались едва слышимые выстрелы Ловкача, и в половину не столь громоподобные, как рокот пулемёта. Электромагнитная штурмовая винтовка Геката, не заморачиваясь отдачей или вспышкой пороховых газов, дезактивировала точным попаданием в голову первого опричника, оказавшегося в перекрестье, следом второго, следующего по пятам первого, Ловкач, не дожидаясь зрительного контакта, напросто прострелив длинной очередью угол контейнера, насквозь изрешетил укрывшегося ну ровно живого боязливого робота.

– Аги, скоро выйдет на тебя! – сообщил Рийго, переключившись на панораму свободного дрона, оглядывая с высоты полета всю операцию и доселе обделённых вниманием близнецов норвегов, как-то интересно следующих шаг в шаг друг за другом, одна присядочкой, другой позади возвышаясь над ней, Эйворы змеёй лавировали между остовов машин и уже раскатали в лом двух пехотинцев. Зная по сводке, что бугаю некого истреблять, Рийго перебросил к ним закреплённую за Эйно камеру, возвращаясь к ведущей.

Может, по его представлениям Агидель должна была замереть и дождаться, когда вынырнет в точке прицела враг, но нет, скинув в сторону болтаться на ремнях Фамас, она медленно и грациозно потянула из-за плеча катану, блеснувшую по лезвию моно-заточкой.

«С кем я связался!» – подумалось новенькому, что аж взглотнул, когда новоявленный самурай, чуть согнув колени, замерла пред углом контейнера, подав вперед правое плечо, держа двумя руками японский меч за левым бедром горизонтально в отношении поясницы.

Словно в замедленной сьёмке, из-за контейнера выныривает ствол, ведя за собой угловатую фигуру опричника, а Аги молниеносно устремляется вперед, восходящим ударом слева-направо от себя снизу-верх, ровно надвое разполовинив старенький автомат, ампутировав грубые руки робота, разлетевшиеся металлическими фалангами. Как-то плавно-перетекающе продолжив движение она, с грацией балерины оборачиваясь вокруг своей оси, рубанула наискось с левого плеча вниз, многократно помножив выпад инерцией разворота, отсекая головной модуль с впечатляющей частью корпуса, прихватив и механический плечевой сустав.

Разваленный в искрящие полы, скрежещущие приводами, содрогающийся остаточными сигналами процессоров ровно конвульсиями, опричник опрокидывается пинком девушки, в ту же секунду, расширив кругозор Рийго матерными вариациями трех языков: русского, финского и карельского, сорвавшуюся стремительной чередой кувырков, минуя прицельный огонь.

Все последующее обратилось для юноши в скоротечный кошмар, отчего-то замирающий образами определённых моментов словно стоп-кадрами, выжженными в памяти до конца его дней.

Оператор даже углядел, как, брызнув искрой нескольких касательных попаданий во внешние слои бронежилета Агидель, хлестанула по ней длинная очередь еще одного пехотинца, негаданно вынырнувшего из мрака отворённых внешних створ ангара. А девушка, уходя с линии огня зигзагами, уже мечется длинными кувырками из стороны в сторону, сокращая головокружительными маневрами расстояние до пехотного дрона.

Вот она, скачком выйдя из очередного кувырка, ровно белка прыгает на угол ангара, толкается стопой по направлению противника, дабы, спикировав соколом на опричника, высадившего боезапас и меняющего магазин, снести ему махом от себя в полёте головной модуль.

Рийго, подавшись в сторону и на карачки, опорожнил нутро рвотой, ведь закреплённый за Аги дрон, синхронизированный с зрительным центром юноши, не прервавшего прямой контакт, почти в точности повторил маневрирование закреплённого объекта, начисто дезориентировав веститбулярку. И если ему, сотрясающемуся спазмами, казалось, что после этого его уже ничем не пронять, то у госпожи фортуны были на сегодняшний стрим свои планы!

Кое-как вернув себе пространственную ориентацию, оператор принял сидячее положение, глядя через оптику воздушного дрона на импозантно выпятившую филейную часть, подчеркнутую узостью штанов Агидель, что, чуть согнувшись, уперев руки в колени, силилась восстановить сбитое дыхание.

Картинка с зависшего над базой БПЛА отобразила прочих членов группы, настороженно шарящих коллиматорными прицелами по углам, приближающихся с разных концов аванпоста к ведущей.

– Рийго, ты в следующий раз, когда вздумаешь харчи метать, хоть уходи с общей частоты! – чуть хохотнув, попеняла ему Аги.

– Не будет следующего раза! – твердо ответил оператор, отирая рот. – Хватит с меня!

Вот только силы судьбы по всему с ними еще не закончили, благословенны просящие, ибо добазаряться, хотели рейтинга и просмотров? Распишитесь!

Протяжным металлическим скрипом вздрогнула куча камуфляжного брезента, раскинувшаяся холмиком пред створами ангара, поднимаясь и обрисовываясь формами чего-то не совсем маленького и не сулящего вдохновлённых перспектив, постепенно по мере роста загоняя членов отряда в стыдливую тень.