скачать книгу бесплатно
Да, она была отдаленно похожа на одну особу, которую к тому моменту я знал уже шестнадцать лет, но настолько отдаленно, что я никак не мог понять, в чем именно то сходство заключалось. Возможно, форма губ, цвет глаз, еще что-то. Ту свою давнюю знакомую я не видел давно, к тому моменту лет двенадцать прошло; допускаю, что уже начал забывать ее лицо. Возможно, воображение дорисовывало старый затертый образ деталями с нового, вызвавшего схожие эмоции. Или наоборот: причиной возникновения этих эмоций послужила внешняя схожесть нового образа с тем старым.
Запутался. Налил – выпил.
Сам себя попытался убедить, что появившаяся у меня чрезмерная симпатия к Асе, всего лишь последствия долгого отсутствия женщины. Ведь на тот момент я не знал женской ласки уже примерно полтора года, если не считать пары-тройки шлюх по пьяни, которых даже имен не знал. Исходя из этого, неудивительно, что пообщавшись с милой девочкой, да еще и выказывающей мне некоторые знаки внимания, хоть и иного рода, у меня моментально возникло легкое чувство влюбленности…
***
Повторюсь, почти полтора года к тому моменту у меня практически никого не было. Ну и то, что было раньше, ни в коем случае не могло считаться чем-то серьезным. И вообще, в плане более-менее глубоких отношений я был абсолютным дилетантом. Признаюсь, была у меня одна дамочка, замужняя и старше меня на десять лет, с которой я сношался на регулярной основе на протяжении нескольких месяцев – она мстила своему мужу, я мстил сам себе. Однако потом, безо всяких видимых причин, мы просто перестали друг другу звонить, ничего не объясняя.
Были также периоды, два из них затяжных, продолжительностью примерно по полгода, когда я буквально пускался во все тяжкие. В те периоды я различными способами знакомился с дамами, причем меня не интересовал ни их возраст, ни социальный статус, ни семейное положение, даже внешность особой роли не играла; главным и необходимым критерием являлась их готовность и желание либо разово быть использованными мною, либо использовать разово меня; кроме того, нередко прибегал и к платным услугам проституток.
Первый затяжной период случился приблизительно через три года после окончания университета, мне тогда было двадцать пять, или около того; закончился он тем, что какая-то из блядей наградила меня гонореей.
Второй произошел через год после издания первой и единственной книги –появились хоть какие-то деньги, вместе с ними и тяга к приключениям; денег было мало, они начали стремительно заканчиваться, а тяга уменьшаться.
С какой целью я так себя вел?
Таким образом я пытался себя убивать. Я был слишком малодушен, чтобы просто взять и наложить на себя руки. Да, попытки были, но малодушие не позволяло довести дело до конца. Вот и вел я себя постыдным образом, чтобы вызвать, а точнее, усилить, чувство стыда, отвращения и ненависти к самому себе, надеясь тем самым облегчить задачу по досрочному уходу из жизни. Но обязательным условием для того, чтобы этот план был действенным – наличие совести. А если у меня она и была, то какая-то уж очень специфическая. Простой пример: когда я еще был десятилетним пацаном, мне удалось приручить запуганного, забитого бездомного пса, внешне похожего на эрдельтерьера, как в фильме «Приключения Электроника», и обучить его ловить подбрасываемые кусочки хлеба зубами налету. У меня ушла уйма времени только на то, чтоб просто завоевать его доверие к себе – пес до ужаса боялся людей, никого не подпускал к себе. И вот, один раз, я зачем-то вместо хлеба подбросил слепленный комок из колючек репейника – пес поймал, проглотил рефлекторно, заскулил и убежал; и больше ко мне ни разу не подходил.
Удивительно, но меня из-за той детской глупости до сих пор совесть мучает (ужасно мучает: когда на ночь вспоминаю, то до утра заснуть не могу), а из-за блядского поведения во взрослом сознательном возрасте – ничуть не стыдно. Более того, я даже получал удовлетворение не столько физическое, сколько моральное; и не от разврата и пьянства как такового, а от процесса погружения на дно; я от этого ощущал некое эстетическое удовольствие…
Перебирая все это в голове, водку допил.
«Так, Серега. С уже имеющейся информацией ты успешно разобрался, теперь пришла пора раздобыть новую», – подумал я и засобирался в магазин…
Глава третья
И случился мой очередной запой.
Последующие два дня выглядели также: пробуждение – опохмел – забытье. Просто вырезанные кадры из пленки, как будто ничего больше и не было. А вот следующий за ними, в общей сложности, пятый, если пятницу считать, когда я в Минск съездил, уже отличался от предыдущих: во-первых, существенно ухудшилось физическое состояние; во-вторых, опохмелиться уже было нечем. И сил не было сходить в магазин за добавкой. В итоге, я до вечера провалялся в постели, периодически засыпая; сны уже какие-то начали сниться, не просто в пустоту проваливался. Я алкоголик, хоть и не старый, но опытный, поэтому у кровати загодя были заготовлены тазик, бутылка с водой и пепельница с сигаретами; так что, при крайней необходимости, даже помочиться можно было прямо в таз, не утруждая себя походом в туалет.
Где-то к семи часам вечера я наконец-таки отоспался и промыл свой желудок. В голове начали появляться более-менее связанные мысли, думать уже было не так больно.
«Кстати, – вспомнил я, – Сегодня, если правильно понимаю, закончились те три дня, которые я сам себе назначил в разговоре с Асей, для предварительной подготовки к работе над книгой; то есть, мы договорились сегодня созвониться. Вот только мы, по-моему, не уточняли, кто кому звонить должен».
Мой телефон лежал рядом. Дотянулся, посмотрел: никто не звонил, я тоже никому; проверил сообщения в соцсети – пусто; залез к Асе на страничку: была онлайн тем днем в десять с чем-то утра.
«Ну вот и хорошо, – заключил я, – Звонить сам не стану, она же вряд ли позвонит. А если это все-таки случится – вежливо откажусь от ее участия. Так будет правильнее…»
Мне очень не хотелось снова испытывать к кому бы то ни было трепетных чувств, так как я был уверен, что взаимными они не могут быть. Тем более, в случае с Асей: она красива, молода, не глупа для своих лет. Однозначно не ровня мне.
Не, ну действительно: что я? То, что старше ее почти на тринадцать лет, еще ладно, на это можно было закрыть глаза, если бы при этом я не был беден или был хорош собой; я все это прекрасно понимал.
Кроме того, мое первое Разочарование не было единственным, кое-что подобное со мною случалось и после…
***
Я тогда два года как работал, закончив университет. В отделе нас было шесть человек кроме меня, почти все предпенсионного возраста. В общем, я был самым молодым. С работой, в принципе, освоился, неплохо справлялся, но скучал, трудовой день казался протяженностью в целую вечность. Когда к нам в отдел по распределению попала молодая девчонка, стало значительно веселее, поскольку появился кто-то, с кем можно было хотя бы на отвлеченные темы поговорить. Не удивительно, что мы довольно-таки быстро сдружились – девушка первой пошла со мною на контакт, была веселая, общительная, общий язык нашел с нею легко, на предложения попить пива после работы почти всегда отвечала согласием, часто и сама предлагала. На каком-то этапе нашего общения, мне показалось, что я ей симпатичен как мужчина. Стоит отметить, что моим вкусам она не соответствовала нисколько, да и в целом красотой не отличалась; короче, она меня не привлекала как женщина. Однако тогда я еще продолжал страдать от первого своего Разочарования, ну а начать отношения, как мне подумалось, стало бы отличной возможностью отвлечься, а то и исцелиться полностью. Поэтому и решил попробовать убедить себя в том, что она мне тоже симпатична. Странно, но у меня это получилось легко. Спустя примерно полгода после нашего знакомства, я ей сообщил, что она мне нравится, люблю, мол, и так далее. К моему удивлению, воспринято ею это было с абсолютным равнодушием, она даже ничего не ответила. Да, некоторое время мы продолжали общаться, как и прежде, однако после моего признания, первоначально выдуманная симпатия к ней стала реальной и начала нарастать. И я прекрасно понимал, что она мне ничем не обязана, однако именно то, что я ей открылся, почему-то заставляло ждать некой ответственности от нее за меня. Я стал навязчивым, требовал повышенного к себе внимания, злился и переживал, в итоге, естественно, был послан куда подальше в особо грубой и циничной форме. Как итог, к моему тогда еще главному большому Разочарованию прибавилось еще одно – второе, малое. Дружить мы перестали, с той работы я вскоре ушел, в том числе и из-за этой истории, слетел окончательно с катушек, забухал, подался в блуд. А девушка та, спустя несколько лет, уехала в столицу, там вышла замуж, у нее все хорошо, надеюсь. Я же с тех пор зарекся никому и никогда не признаваться в своих чувствах и стараться вовсе их не испытывать.
***
К девяти вечера я окончательно пришел в себя, сгонял в магазин, купил четыре литра пива и кое-чего из еды. Сидел на кухне, ел макароны, попивал пивко, прокручивал в голове все подряд, настроение было так себе…
Десять вечера, я уже сыт, половина пива выпита, настроение приподнялось, появилась мысль позвонить Асе; только мысль, не более. Кроме того, время уже было позднее, не совсем вежливо. Однако мобильник я зачем-то взял в руку, и в тот самый момент, прямо в руке, он завибрировал. Звонила Ася.
– Алло, – бодро ответил я, мгновенно приняв вызов.
– Сережа, привет. Это Ася, извини, что поздно, – услышал я ее голос, искаженный, сдавленный, мне показалось, что от смеха.
Я, не задумываясь, затараторил в ответ, не пытаясь скрыть своей радости:
– Все нормально. Ты не поверишь, но я прямо сейчас держал в руке телефон, собирался тебя набрать…
– Мой папа сегодня умер, – произнесла она.
Меня как пыльным мешком по голове огрели. Секунд десять я молчал не находя слов, слушал как она рыдает в мое ухо. Кое-как собрал мысли в охапку, спросил:
– Мне приехать?
Ася промычала что-то сквозь плач, я не разобрал что именно.
– Короче, я приеду, – твердо и громко сообщил я, глянул на часы и добавил: – Сегодня уже поздно. Приеду завтра… Ты сейчас дома?
– Угу, – всхлипывая, отозвалась Ася.
– Одна?
– Да.
– Советую пригласить кого-нибудь из подруг, или самой к какой-нибудь поехать, заночевать там. Одна не оставайся. Есть подруги?
– Да, есть, – едва сдерживая рыдания, всхлипывая, ответила она.
– Хорошо. Звони прямо сейчас кому-нибудь, кто ближе. Я тебя через полчаса наберу, поняла?
– Да, хорошо.
– Все, я кладу трубку. Ровно через тридцать минут позвоню. Пока.
Я был, мягко говоря, шокирован. Все это просто не укладывалось в голове. Думать было невозможно: как только какая-то мысль приходила, она тут же словно рассыпалась на осколки. Наверное, минут десять я просто сидел, пытаясь хоть что-то собрать воедино.
«Да уж. Борис Владимирович с его ростом в стандартный гроб может и не вместиться. Скорее всего, придется по индивидуальному заказу делать – длиннее обычных размеров», – стыдно, но это первая цельная мысль, которая посетившая мою голову.
Наконец, я поднялся, достал оставшееся пиво из холодильника, откупорил, налил полную кружку, выпил залпом. Закурил.
«Почему Ася мне позвонила? И зачем я сказал, что приеду? Кто я ей такой? На хера я вообще во все это лезу? – терзал я себя вопросами, злился. – Нет, раз уж обещал перезвонить, то перезвоню. Удостоверюсь, что все в порядке, намекну, что это не мое дело – и все, и по херу. И эта деревня долбанная, как там ее, Спаси, «Спаси-сохрани», «Спаси-да-отсоси»… В жопу все! Скажу, что нет никаких идей по этой теме, навру, что буду другое искать. И распрощаемся. Так будет лучше…»
Прошло условленных полчаса. Набрал ее номер – занято; через минут пять снова попробовал – по-прежнему короткие гудки. Отложил мобильник, решил еще подождать.
Снова пива налил себе.
«Нет, все-таки так тоже нельзя, – вдруг сменили направление мои мысли, – Она отца только что потеряла, и именно ко мне обратилась в трудную минуту, а я ее послать собираюсь. Я ж про Асю и не знаю ничего толком. Вдруг, за маской жизнерадостности скрывается абсолютно одинокий человек, да с кучей комплексов? А если ее, скажем, в детстве сверстники зачмырили, дразнили чуркой узкоглазой, или еще как-нибудь? Ведь такое вполне себе могло быть, дети – они такие, жестокие иногда…»
Ася сама мне перезвонила, тем самым прервав мои размышления.
– Да-да, Ася, слушаю, – незамедлительно ответил я.
– Сергей, ты мне звонил. Прости, пожалуйста, я с подругой долго разговаривала как раз, – произнесла Ася глухо и гнусаво, но уже без рыданий и всхлипываний.
«Сухо начала разговор, – заметил я, – Видимо, стыдится того, что разрыдалась в прошлый раз».
– Я так и подумал. Ты как? – поинтересовался я.
– Лучше.
– Договорилась с кем-нибудь о том, что я советовал?
– Да, подруга минут через пятнадцать приедет, останется на ночь, – отчиталась Ася, шмыгая носом.
– Хорошо…
Возникла неловкая пауза.
– Сергей, а ты завтра во сколько приедешь? – решилась-таки спросить Ася.
– Ох-ох-ох… – вздохнул я, – Даже и не знаю… В смысле, надо ли… То есть, если надо, то приеду,… но я, получается… В общем… Короче… Может, сейчас лишним будет…
– Сережа, – перебила меня Ася, видимо, ей надоело слушать, как я канителюсь, – Ты же обещал… И твоя будущая книга. Мне теперь особенно важно…
Ася прервалась. Я тоже не находил что сказать, поскольку не понимал, чего именно она хочет от меня.
– Мне нелегко сейчас мысль сформировать, извини, – помолчав еще какое-то время, продолжила, наконец, Ася, – В общем, раскрылись некоторые факты, которые меня пугают. И я теперь боюсь…
И снова она прервала свою речь.
– Во сколько будет удобнее, чтоб я приехал? – не стал я дожидаться, пока Ася подберет нужные слова.
– В любое время.
– Понял, тогда я, наверное, в районе обеда буду. Все, не мучай себя, завтра поговорим.
Мы распрощались.
***
Было почти одиннадцать вечера. Ложиться спать я даже не собирался. Пошел, наполнил ванну горячей водой, провалялся в ней около часа, после облил себя из душа ледяной, потом выбрился тщательно. Всмотрелся в зеркало: вроде как и не бухал.
Оделся, покурил, заварил крепкий кофе и уселся с чашкой за компьютер. Принялся бесцельно листать новостные сайты, щелкать по ссылкам. Залез на Асину страничку, снова просмотрел ее фото. Вспомнил, что Борис обещал мне что-то сбросить на электронную почту. Проверил: пусто – не успел. Опять продолжил бессмысленно кликать по всему подряд. В итоге, просидел так до пяти утра, с перерывами на перекуры и заваривание очередной порции кофе.
Решил-таки прилечь, вздремнуть хоть пару часов. Будильник поставил на десять утра.
Еще не меньше часа проворочался, сердце выпрыгивало от передозировки кофеином. Наконец, провалился в сон…
…Снилась вначале какая-то бессвязная бредятина, вроде как я в школе, какой-то экзамен или контрольная, я не готов, волнуюсь, что-то ищу и не могу найти. Потом я оказываюсь в лесу (не помню каким образом), рядом как будто бы Ася, а может и не она; затем она (или не она) куда-то исчезает, а вместо нее появляется старый-престарый сгорбленный дед с длиннющей седой бородой. И он вроде бы к себе домой идет, а я понимаю, что мне за ним надо, знаю, что Ася почему-то у него дома находится и мне ее обязательно нужно от него забрать. Иду за ним и вижу, что он злится, делает пару шагов – и останавливается, оглядывается, машет рукой на меня, мол, отстань, не твое это дело. Но я все равно продолжаю за дедом идти, потому что должен. И он смиряется, видя мою настойчивость, приглашает меня жестом, и в этот момент я просыпаюсь от тарабанящего будильника, но одновременно, кажется, уже очнувшись ото сна, продолжаю слышать, как дед мне говорит: «За это найди ее». Слова эти были озвучены моим же голосом, видимо, пробуждаясь, я сам произнес их вслух.
Глава четвертая
Встал легко, пошел в ванную, умылся. Во рту было мерзко, по прежнему ощущался привкус спирта, поэтому зубы чистил особенно тщательно.
Заметил в отражении, что лицо сильно отекло, глаза были краснющие, под ними мешки. Но ничего, разделся, еще раз обдал себя холодной водой из-под душа, вытерся, облачился в одежду, вышел, слегка перекусил, начал собираться.
Откопал свою старую матерчатую сумку-почтальонку, сложил туда кое-какие средства личной гигиены, нижнее белье, две пары носков.
Уже готов был выходить, но тут пришла мысль в голову:
«А вдруг, придется на похоронах присутствовать? Тогда ведь принято немного денег давать родственнику усопшего».
Вернулся в спальню, из своего тайника в глубине платяного шкафа вытащил заначку, представлявшую собой стопочку из трех стодолларовых банкнот и четырех пятидесятидолларовых, изъял оттуда две бумажки – сотку и пятидесятку, остальное вернул на место; пятидесятку поместил в портмоне, сотку – завернул в чистый лист бумаги и вложил в боковой карман пиджака.
Уже сидя в электричке и ожидая с минуты на минуту отправления, позвонил Асе, сообщил, что уже выезжаю, часам к трем буду у нее. Голос у нее был уставший, предположил, что не спала ночью.
Доехал без происшествий, если не считать того, что опять немного дождило и я, как и в предыдущий раз, промочил ноги.
Вновь разволновался, подходя к подъезду ее дома. Не решался сразу звонить по домофону, стоял, курил. Тут внутрь вошла какая-то женщина, я проследовал за ней. Поднялся на нужный мне третий этаж, нажал на кнопку дверного звонка. Спустя несколько секунд дверь распахнулась
– Привет, – встретила меня Ася и сразу же обняла, еще стоявшего в подъезде, прямо через порог; и держала меня так секунды три, слегка покачиваясь из стороны в сторону; я, признаюсь, опешил.
– Извини, заходи, – освободив меня от объятий, произнесла она, – Не пугайся, пожалуйста, моего поведения. Я как будто с ума схожу, не совсем отдаю отчет своим действиям.
Я вошел, с самого начала не проронив ни слова, снял сумку, куртку, разулся.
– Ноги промочил? – как бы невзначай, спросила Ася.
– Да, слегка, – ответил я, чувствуя, как к лицу приливает кровь.
– Пошли пока на кухню, – пригласила она, не заметив моего смущения, – Я чайник поставлю, попьем чая.
Я вошел на кухню и застыл: за столом сидел пацаненок лет двадцати трех, не более, с остатками акне на физиономии и с модной в то время прической среди молодежи – чубом набок; мне не видно было из-за стола, но я не сомневался, что он в подвернутых штанишках, в коротеньких носочках и с голенькими лодыжками.
Меня прошибло по?том.
«Во бля, попал я, – промелькнуло в голове, – Не ожидал, что придется с ее хахаленком знакомиться…»
Неизвестно сколько бы я еще так простоял с открытым ртом, но Ася была рядом, спасла ситуацию:
– Сергей, знакомься: это Глеб. Глеб – это Сергей.
– Добрый день, – подорвался Глеб с места, готовясь протянуть мне руку.
