Эффект плетеного чертика

– Не плачь, прошу тебя, просто столько навалилось на меня в последнее время, что я себя-то перестал узнавать.

Она взглянула на Сергея, все еще продолжая плакать, но ничего не сказала. Она была явно напугана.

– Мне лучше идти, – вдруг, проглотив слезы, робко сказала Вика. – Надеюсь, вскоре ты придешь в себя и перестанешь меня пугать. А пока, я пойду. Не беспокойся, – она отсекла его попытки возражать, – меня отвезут до дома.

Схватив свою сумочку, Вика замешкалась на секунду, но, все же решилась и вновь поцеловала Сергея в губы. На ее глазах снова выступили слезы. Сделав усилие, девушка быстрым шагом вышла из помещения, хлопнув за собой дверью.

-11-

Приходил Скилович, забрал тетрадь. Хотел что-то спросить, но, видя состояние Осинова, пообещал зайти завтра.

Сергей был в отчаянии. Сейчас он понял, что хроновизор, все эти перемещения наложили отпечаток на его сознание. Следовало разобраться с тем, что правда, а что ложь в его памяти.

Сергей решил, что следует сопоставлять между собой различные факты и воспоминания, которые, при наличии совпадений в логике, можно признать правдивыми.

«Начнем с главного. Институт существует? Да, конечно. Все об этом говорят, воспоминания говорят о том же. И я в нем работаю, поскольку понимаю в физике, помню в деталях устройство хроновизора и теоретическую основу его действия. Уже здесь, в палате, я вместе со Скиловичем, Масленко и Лазаревым живо обсуждали различные гипотезы произошедшего, устроив настоящую научную конференцию. Нет, тут тоже сомнений нет, я – ученый-физик».

«Масленко и Лазарев. Я точно помню, что Лазарев оптимист и хохмач, а Масленко спокойный, рассудительный, даже занудный. Но сейчас все наоборот! Их как будто подменили. Интересно, почему такие чудеса выдает мой мозг? Тут, наверное, воспоминания меня подвели».

«Хроновизор существует? Да, это сомнений не вызывает. Был ли я в прошлом или все это мне приснилось или почудилось?»

Рассуждать на эту тему было страшно.

«Так, что может объективно указывать на мои приключения в Москве 1962 года, кроме воспоминаний? Можно, конечно, выяснить сводки за этот год по дорожно-транспортным происшествиям, но это не так уж и легко, все-таки много времени прошло. Авария! Погодите!»

Осинов взглянул на свою правую руку, которая была усыпана почти зажившими резаными ранками от разбившегося стекла Волги Кривцова.

«Вот это доказательство!» – обрадовался Сергей, но тут же удушил свою радость, поняв, что если авария была на самом деле, то и Кривцов тоже погиб….на самом деле.

«Идем дальше. Вика. Я не помню ее лица, точно не уверен, это моя жена или нет, чему виной, скорее всего, воздействие хроновизора, а может быть, и аварии» – Осинов снова стал всматриваться в свадебную фотографию случайно или специально оставленную посетительницей.

«Вика…, авария….Кривцов. Ну какой же ты идиот, Осинов. Кривцов Коля погиб! Вика, его Вика – внучка Николая, конечно, никогда не рождалась, ведь он только собирался жениться. Эта девушка, что изображена на фотографии, не врет, она и правда его жена, вот почему она так искренне плакала. Но она не ЕГО Вика!».

От этих умозаключений лоб покрылся испариной. Потолок потемнел вместе с мебелью. Ноги, как и остальные части тела, отказались слушаться. Ему показалось, что стены решили сложиться в стопку как бутерброд, заодно приплющить Сергея. Наконец-то до него дошло, что он натворил своим перемещением в прошлое! Не было сил даже плакать. Лишь тихий сдавленный стон донесся из глубины его гортани. Но спустя мгновение слезы все же хлынули из его глаз.

В оцепенении, возможно в состоянии полного паралича, Сергей пролежал несколько часов, не имея сил ни пошевелиться, ни даже трезво рассуждать.

И вот вдруг, состояние Осинова нормализовалось в один момент. Глаза его засверкали, забегали как у безумного, улыбка широко раскинулась на лице. Он понял, что ему делать! В самом деле, где работает Кривцов? В каком Институте? И с чем последнее время связаны его переживания? Ну конечно с путешествиями во времени! Во времени! Он уже дважды перемещался, сначала в прошлое, потом в будущее. Что ему мешает снова переместиться в прошлое, только чуть раньше, чтобы предотвратить гибель Кривцова? Конечно, еще остается придумать, как управлять хроновизором в таких деталях как перемещение в нужный день и час, но, кажется, догадка скрывалась в самом путешественнике. Ведь связь осуществляется с импульсами головного мозга самого человека, поэтому стоит только настроить себя на нужный день и все. Что-то вроде загадать желание джинну. Слышал бы свои мысли Осинов еще неделю назад, уволил бы сам себя из Института и запретил сам себе бы заниматься наукой за такой легкомысленный подход к решению научной проблемы. Но, за это время столько невероятного произошло с Сергеем, что только с научным подходом действовать уже нельзя. Сергей все чаще слушал свои инстинкты, свою интуицию, которая подсказывало ему, что его авантюра должна завершиться удачей.

Удовлетворившись результатами своих рассуждений, обрисовав в мыслях план дальнейших действий, Сергей, не замечая наступающий рассвет, с облегчением заснул.

–12-

Утром вновь пришел Скилович и сообщил, что все медицинские исследования состояния Осинова завершены и кроме повышенного переутомления на фоне стрессовых нагрузок никаких отклонений состояния здоровья нет. Физически Сергей полностью здоров, к тому же нет никакой опасности распространения какой-либо инфекции и чего-либо еще, поэтому режим карантина закончен. Правда, покидать Институт все равно запретили, потому что требуется постоянное наблюдение за его психо-эмоциональным состоянием. Ну, да ладно! Теперь возвращаться в семью, в эту «новую» семью совсем не хотелось. Сейчас было важно сменить обстановку, а самое главное, вновь получить доступ к хроновизору…

Нисколько не сомневаясь, что к нему будет повышенное внимание не только со стороны коллег, но и руководства специальных служб, Сергей старательно исполнял свои обычные ежедневные обязанности физика, проводил локальные эксперименты, связанные с хроновирозором, изучал состояние здоровья обезьяны Иваныча, правда, ночевал все равно в своей палате.

Кроме основной работы, ежедневно Осинов много беседовал как со Скиловичем, так и с майором Синицыным, которые старательно выпытывали у него детали перемещения и самого путешествия. Но если Скилович упор делал на научной стороне вопроса, то Синицына интересовали другие аспекты: поведение и реакции людей, отношение самого Осинова к этому. Но наибольший интерес майора вызвало отношение Сергея к сегодняшним событиям. Объяснял он это тем, что, мол некоторые события могут измениться под влиянием чего-то такого, что в прошлом мог сделать сам горе-путешественник.

– Ты же знаешь, что такое «эффект бабочки»? Буквально это когда путешественник во времени в прошлом наступит на бабочку, а в его времени президентом страны выберут другого. То есть, возможно, ты совершил какие-то поступки в прошлом, которые повлекли искажение нормального хода событий и реальности для всех, для всего мира. Для всех, кроме тебя! Возможно такое, что в твоем сознании и сознании всех остальных существуют две параллельные реальности. Ты помнишь одно, а все помнят и видят сегодня абсолютно другое. Ты ничего не замечаешь странного в окружающих тебя людей, вещах? – спросил майор довольно дружеским голосом по прошествии многих часов совместного общения.

Осинов на секунду задумался. «В моем случае получился эффект плетеного чертика. Может, рассказать все? Ведь наверняка сила спецслужб сообразит, как исправить ситуацию!».

– Нет, вроде, – коротко ответил Осинов. Уже почти открыв рот, чтобы начать изливать душу майору, Сергей увидел в глубине его глаз какой-то едва уловимый огонек подлости. Конечно, проблемы одного или нескольких людей ни за что не заставят его и его ведомство вновь вмешиваться в течение истории. В лучшем случае будут проверять все возможные последствия из-за смерти Кривцова и, если ничего, кроме смены супруги Осинова, не найдут, то рисковать не станут.

Пронзительно посмотрев на Сергея еще несколько мгновений, Синицын вдруг резко сменил выражение лица, улыбнулся и продолжил:

– Если ничего не изменилось в личной жизни, то в общественной и тем более. Но все же опытным путем мы будем сопоставлять твои воспоминания о мировой культуре, политике, войнах и конфликтах в разные годы, начиная с 1962 до 2020 годы и в разных частях планеты. Если твои воспоминания о сути событий, датах совпадут с моими, то волноваться не о чем, но если что-то не совпадет, то, возможно, ты что-то натворил. Вероятность конечно ничтожно мала, но ты же ученый, Сергей! Не имеешь права относиться к делу спустя рукава, ведь так?

Майор в этот момент показался Осинову излишне занудным, а следовало всерьез насторожиться.

– Особое внимание удели событиям общественной и политической жизни в СССР, вплоть до его распада. В каком году говоришь, распался Советский Союз?

– В 1991 году. Начался процесс раньше, но закончился формально подписанием в декабре 1991 года Беловежских соглашений и Алма-Атинской декларации.

– Правильно говоришь, – согласился майор, – пока все правильно. Давай дальше.

Майор старательно все записывал, иногда слово в слово, выспрашивал Сергея все больше и больше. Затрагивались темы политики, моды, литературы, спорта и конечно – науки, в первую очередь близкую Сергею, то есть физики. Таких бесед было по несколько раз в день на протяжении недели.

Сергей вел себя вежливо, старательно, как ученик-отличник в школе, отвечал на все поставленные вопросы, если сам помнил о датах и обстоятельствах событий в стране и в мире. Он всеми силами пытался убаюкать бдительность следящих за каждым его движением множества глаз и никогда не оставлявших его одного.

Так прошла неделя. И вот наконец-то выпал шанс.

-13-

Все четверо ученых: Скилович, Масленко, Лазарев и Осинов находились в зоопарке – так назывался специальная комната, где жили подопытные животные, в том числе и обезьяна Иваныч. Дело клонилось к обеду, группа занималась скучными наблюдениями за поведением животных после воздействия на них излучений различной длинны и интенсивности.

– По-моему, у Иваныча несварение? Чем его кормят? – спросил Масленко. – Серега, дай ему слабительное.

– Еще не хватало получить проблемы с Иванычем, – недовольно проговорил Лазарев.

Осинов не спеша развел в воде нужную порцию безвкусного слабительного и дал ее обезьяне, после чего с отвращением стал ждать действия препарата, поскольку убирать придется ему.

– Обед! – весело прокричал Масленко.

– Сергей Николаевич, оставайтесь наблюдать за приматом, с Вами Лазарев. А мы быстренько с Максимом пообедаем, потом вас сменим.

– Ну вечно нам достается самое противное. Когда уже Иваныч наделает в штаны? – стал нудеть Лазарев, когда коллеги ушли обедать – давай, Серега, хоть чаю нам налью.

– Я налью! – чуть не крикнул Осинов. В руках он уже зажал заветный пакетик с порошком, не имеющим ни запаха, ни вкуса – специально чтобы животные не мешали проводить с ними медицинские манипуляции.

Налив две чашки горячего чаю, вместе с сахаром Сергей старательно, чтобы не просыпать мимо и быстро, чтобы не выдать себя, высыпал все содержимое пакетика со слабительным. Иванычу на пару недель хватило бы. Чай, как ни в чем не бывало, Сергей передал Алексею. Теперь оставалось только ждать.

«Ну пей же», – негодовал про себя Осинов. Совсем скоро вернутся Скилович с Масленко, тогда кранты».

Лазарев с наслаждением не спеша стал пить чай маленькими глоточками, сильно беся этим Осинова.

Вот уже заверещал в своей клетке Иваныч, с секунды на секунду собираясь испортить воздух.

И вот, наконец, Лазарев исказился в гримасе, согнулся, хватаясь за живот.

– Сергей, ты уберешь за Иванычем? Я что-то не хорошо себя чувствую. Видимо что-то просроченное попалось. Вечно со мной что-то не так.

– Конечно, Леха, не волнуйся.

– Я мигом, – уже в дверях почти бегом, согнувшись, крикнул Лазарев.

«У меня максимум десять минут, надо торопиться и чтобы мне повезло».

– Извини, Иваныч, – кинул на бегу Осинов, схватил пару каких-то пробирок чтобы идти не с пустыми руками, а также предусмотрительно взял бутылку с хлороформом и стремительно вышел из зоопарка. Куда идти, он знал хорошо. Всего преодолеть пару коридоров и ты на месте. Все должны быть на обеденном перерыве, так что шанс остаться незамеченным высок. Да, к тому же, никакого беспокойства вид старшего научного сотрудника НИИ, идущего с колбами по коридору Института, вряд ли кого-то удивит. Другое дело, его появление в непосредственной близости от лаборатории с хроновизором.

Но вот уже и тот самый коридор без окон, а у самой двери лаборатории, скучая, на стульчике сидит и читает какую-то наверняка неинтересную книгу мордоворот майора Синицына.

«Ну ничего, я к этому готов», – со странным наслаждением подумал Осинов, вынул из кармана лабораторного халата носовой платок и, не скупясь, налил на него хлороформа.

– Сергей Николаевич, я тут такое читаю, – слишком интеллигентным голосом для охранника сказал охранник Осинову, даже не оторвав глаз от своей книги.

«Пьесы Шекспира», – успел прочитать Осинов надпись на обложке, когда охранник закрыл, наконец, книгу.

– Можно посмотреть? – наигранно вежливо спросил Осинов и протянул руку к книге. А затем, как бы случайно, уронил книгу на пол.

– Я подниму, – поспешил вежливый охранник и наклонился к упавшему томику.

В этот момент Осинов изо всех сил прижал влажной тряпкой к лицу парня и держал так не менее 10 секунд до тех пор, как тот обмяк в его руках и сполз по стене на пол, расположившись рядом со своей книгой и стулом.

Итак, путь в лабораторию был свободен. Осинов был очень возбужден. В его мыслях была только одна маниакальная цель – вернуться в прошлое. Он был настолько устремлен, что ровным счетом не замечал ничего вокруг и не обращал внимание на важные детали. К примеру, абсолютно не подумал о лежащем охраннике, который своим видом обязательно привлечет внимание любого проходящего мимо сотрудника Института. Для Осинова важен был только пульт управления системой хроновизора, вернее, его включение, и шлем, который следует надеть путешественнику во времени.

Зайдя вовнутрь Сергей, не мешкая, бросился к пульту и перевел рычаг под надписью на красном фоне «вкл системы, подача энергии». Знакомый гул раздался в лаборатории, лампочки вновь замигали, что-то загудело, заморгали лампочки на шлеме.

Эх, обратить бы Сергею внимание на обстановку в лаборатории, он бы многое передумал и наверняка отказался бы от своей затеи вновь совершить очень рискованное путешествие. Но, нет, Осинов был безумен в этот момент, в голове его крутилась только одно «31 мая 1962 года, раннее утро. Сейчас главное настроить свой мозг, его электромагнитные импульсы на эту дату – 31 мая 1962 года», – повторял про себя и шепотом Сергей, надевая шлем, – «31 мая 1962 года, утро». И вот уже жужжание распространялось по всей лаборатории все громче и громче, снова туман заслонил ему глаза, и снова этот колодец, который Сергею стал как родной. Крутясь в «колодце», Сергей как мантру, произносил заветную дату, снова он перестал чувствовать, где верх, а где низ…а потом, тоже как обычно, все прекратилось, и снова Осинов потерял сознание.

-14-

Наконец-то он очнулся не в больнице, а в знакомой лаборатории.

«Может, ничего не получилось?» – спросил себя Осинов. Аккуратно выглянув в коридор, он не обнаружил никакого следа любителя Шекспира, его стула и даже тряпки с хлороформом. Не успокоившись, Сергей осторожно пошел дальше по коридору. Дойдя до первого же окна на улицу, он по восходу солнца понял, что сейчас раннее утро. В Институте никого не было. Это и понятно, сейчас еще рано.

«Всю ночь работали, Сергей Николаевич?» – поинтересовался сонный седовласый вахтер при выходе из Института, – «обычно все утром на работу, а Вы с работы!». Ему так понравилась его же сомнительная шутка, что он расхохотался, несмотря на то, что только что открыл глаза. Видя серьезный вид Осинова, смутился и добавил: «Сейчас открою…только халат оставьте. Не положено!».

Поспешив прочь в сторону от Института во избежание нежелательных встреч с кем-нибудь, Сергей направился в сторону Люсиновской улицы. Сейчас нужно был убедиться, что перемещение произошло и самое главное – что он переместился в нужный день. А вот и газетный киоск, они работают с самого утра. Так и произошло. Улыбчивый пенсионер в киоске под надписью «СОЮЗПЕЧАТЬ», поприветствовал, наверное, первого посетителя за день:

–Что Вам молодой человек? Может Вам журнал «Огонек» или «За рулем»? А может Вам «Науку и жизнь?» – почему то осенило продавца.

–Нет, мне газету. Любую, только сегодняшнюю Обязательно сегодняшнюю!

–Что именно желаете? «Правду», «Вечерную Москву», может, что другое – спокойно спросил старик и протянул Сергею названные газеты.

Сергей жадно, как будто наконец-то, спустя неделю скитаний по пустыне, ему дали стакан холодной воды, схватил обе предложенные газеты и стал бегать по ним глазами. На «Правде» красовался знакомый образ Хрущева, заметка про подписание коммюнике с Малайзией и Митинг в Большом Кремлевском дворце, а в «вечерке» красовался все тот же Хрущев. «Ну как же без него», – успел подумать Сергей. «Полугодовой план – досрочно», «Отъезд из Москвы Модибо Кейта», Землетрясение на Уолл-Стрите». И главное, на обоих изданиях красовалась заветная дата: «31 мая 1962 года».

– Это точно сегодняшние газеты, сегодня 31 мая 1962 года, так? – переспросил Сергей у старика.

– Точно, как то, что я сегодня завтракал вареными яйцами, молодой человек, – ничуть не обиделся старик, – Вы бы лучше перестали употреблять алкоголь по утрам. С Вас 3 копейки за каждую газету!

– Нет, спасибо, я не буду брать, – обиделся в свою очередь Осинов и пошел дальше в сторону центра Москвы.

«Итак, все происходит как нельзя лучше, я, видимо, и вправду попал в то время, куда мне нужно, но следовало убедиться еще разок».

На обочине проезжей части стояла «Волга», не такая красивая, как у Кривцова, но тоже очень элегантная. Рядом ней, прям на асфальте на одном колене почти лежал водитель и, видимо, пытался поставить правильно домкрат.

– Товарищ, Вы не поможете мне, – спросил водитель у проходящего мимо Осинова, – колесо пробило, теперь мучаюсь вот.

Времени у Осинова было еще навалом, поэтому он решил, что помочь нуждающемуся водителю всегда хорошо. При этом, опять полностью забыв о возможных последствиях любого вмешательства в дела прошлые.

– Где же так угораздило? – усмехнулся Сергей и нащупал место для соприкосновения лапы домкрата с днищем автомобиля.

– Если бы я знал. Чувствую, что-то тянет машину в сторону, ну, думаю, проткнул. И точно! Кстати, я Вениамин, можно просто Веня.

Вениамину было на вид лет 40, чуть лысоват, интеллигентной наружности, наверняка какой-нибудь учитель.

– Сергей, – весело ответил Сергей, – давайте ключ, нужно ослабить гайки на колесах.

Ослабив гайки, оторвал машину от земли, после чего открутил их, заменил колесо на запасное. Закрутил его и спустил машину на землю, освободив домкрат от нагрузки.

«Будет тебе, Сергей, чем заняться, если из Института выгонят», – сам себе удивился Осинов.

– У меня, кстати, квас есть, давайте я вас угощу, а то запыхались, – быстро проговорил Вениамин и достал из заднего сиденья наполовину заполненную трехлитровую банку с темной жидкостью.

Сергей, уже привыкнув в 1962 году пить все из б/у тары, спокойно взял в руки банку и глотнул квас. Какой же он оказался вкусный! Кажется, спустя время рецепт кваса навсегда потеряется и людей будут поить всякой дрянью. А этот напиток был просто изумителен.

– Скажите, – решился после недолгих раздумий Осинов, – сейчас какой день?

– Так 31 мая, четверг. В отпуске что ли, Сергей? Все дни как один, понимаю.

– А год? – почти смутился Осинов.

– Отпуск проходит весело! – Вениамин подмигнул своему новому знакомому, – 62-ой, а какой же еще?

«Ну и отлично», – подумал Осинов, – «Что теперь? Теперь надо найти самого себя. В каком часу я сбежал из больницы? Около 9 или 10 часов утра, потому что уже принесли завтрак и солнце было явно выше, чем сейчас. Ну найду я себя, и что? Установлю за собой же слежку до встречи с Кривцовым. Пожалуй, нужно не допустить встречи с Николаем, и тогда тот не поедет на своей «Волге» по этой проклятой дороге и не попадет в аварию, и не погибнет».

– А Вам куда? – как будто догадался мыслям Осинова новый знакомый Вениамин. – Давайте я Вас отвезу, должен же я Вас как-то отблагодарить!

Секунду поколебавшись, Сергей решил рискнуть вновь прокатиться на машине по улицам Москвы середины 20 века. К тому же, покопавшись в карманах, он понял, что в отличие от прошлого путешествия, у него совсем нет денег.

– К Склифосовскому, – коротко ответил Осинов, но и этого хватило. Веня весело замахал руками, широко улыбаясь, и стал живо уверять своего нового знакомого, что ему и самому туда как раз нужно.

«Вот чудной человек», – подумал Сергей, – «Так пытается понравиться, отблагодарить. Явно выдумал, что ему по пути».

Волга Вениамина и внутри проигрывала автомобилю Кривцова, но, поскольку сильно друг от друга машины одной марки этой эпохи отличаться не могли, они сильно и не отличались. Правда, управлял Веня машиной уверенно, хотя казался мямлей и простаком. Несмотря на то, что Сергей повозился с заменой колеса, все еще было довольно раннее утро, машин было немного, пешеходы только-только начинали заполнять улицы столицы. Тех москвичей, кто не до конца проснулся и зазевался, поливальная машина окатывала водой заодно с мостовой.

– Вы в больницу здоровье справить или навестить кого? – нарушил молчание Вениамин.

– Навестить, – коротко ответил Осинов, боясь завраться в чем-нибудь.

– О, так сейчас время не самое удобное. Утром не пустят, – не унимался Веня.

– Ничего, меня пустят.

– А кто больной? Жена?

– Друг, – своей навязчивостью Венеамин начинал раздражать Сергея.

– Это еще ничего, – не замечая угрюмости Осинова, продолжал Вениамин, глядя вперед на дорогу, – помню трактор у Васи застрял в поле. Весна была, развезло так, что потонешь прямо вместе с трактором посреди пашни. Он его и так и сяк. Чего-то подсовывал, тащил. И как ему эта железяка долбанула, не знаю даже. Главное, быстро так получилось, я ничего и не заметил.

Сергей не сразу уловил нить разговора. Какой Вася? Чего он несет?

– Он потом долго в больнице лежал. Я его часто навещал, все-таки фронтовой товарищ. Так вот, мы почти в любое время умудрялись прям в палату приходить. Есть хитрые способы, могу научить.

В палату Осинову проникать нужды не было, поэтому он просто промолчал. Мысли его были уже на проспекте Мира, где он должен был что-то сделать с самим собой, только образца нескольких дней ранее. Но что? Просто подойти и объяснить себе же, что мол, дружище, не ходи туда, там беда тебя ждет. Бред! Так нельзя, поскольку встреча с самим собой может привести к необратимым последствиям не только для самого Сергея, но и для других. Это, конечно, теоретически, но ведь пример с Кривцовым должен чему-то научить? Но для начала надо найти самого себя, а там видно будет. На этой мысли Сергей заметил из окна автомобиля, что картина города сменилась больничными корпусами, а это значит, что время знакомства с Вениамином закончилось.

-15-

Но машина остановилась не у центрального входа в больницу имени Склифосовского на проспекте Мира, а в Грохольском переулке.

– Тут движение меньше, чем у главного входа, да и проще мне было подъехать сюда, – зачем-то стал объяснять Вениамин.

«Странно», – подумал Сергей, – «Какое совпадение! Подъехали практически к тому месту, откуда я вышел из больничного парка».

– Который час? – спросил Сергей, собираясь выходить из автомашины.

– 8 часов утра. Всего хорошего, товарищ. И еще раз спасибо за помощь, – очень любезно откланялся, насколько это возможно в сидячем положении, Вениамин.

Когда машина скрылась в общем еще слабом утреннем потоке других автомобилей, Сергей решил выбрать место для удобного наблюдения за самим собой. Без труда он нашел ворота, из которых он еще недавно выходил, сбежав из больничной палаты. Слишком близко располагаться нельзя, следует исключить даже теоретическую возможность того, что тот Осинов может увидеть себя образца старше на неделю. Совершенно невозможно предугадать, какие могут быть последствия от такой встречи. В теории может произойти все что угодно, тут вам не Кривцов, тут возможны реальные критические изменения не только одной личности. Сейчас наступит такой момент, когда нужно применить все свои знания в области науки, все, к чему готовился Осинов, ожидая эксперимент с хроновизором. Для этого следует иметь холодную голову.