скачать книгу бесплатно
– Но он, говорят, и через пороги проводит катера и лодки, – как школьная отличница решила трудный вопрос жена председателя.
– А кто ответ держать будет, если что случится?
Жена потупила взор и замолчала.
– Вот то-то. Нечего тебе ответить. А отвечать буду я, голубушка, – ласково, но непререкаемо ответил жене Иван Андреевич.
– Почему отвечать будете вы? – удивился Александр.
– Лоцман приписан к нашему колхозу, а без него через порог ходить нельзя. Закон. И против него не попрешь, – улыбнулся Иван Андреевич.
– А давайте так решим эту задачку: я дойду до порога и постараюсь там договориться, чтобы почту отправили на Ангару, – рассудил свои действия Александр.
– Ну если так, Саша, то даю добро. Только будь осторожен, не хитри, чтобы от меня отвязаться. Симахинский он шумом бьет по голове, а за ним Затейский – самый кровожадный, сколько там народу потонуло – не счесть.
– Иван Андреевич, ходил я через эти пороги, когда землеустроителем работал. Твоя правда, с лоцманом ходил. Но и сейчас не боюсь. Даст Бог, к вечеру вернусь, – радостно проговорил гость.
– Не зарекайся, Александр, – по-матерински предостерегла молодого мужчину жена председателя.
Только во второй половине дня Бугров и моторист добрались на катере до рыбацкого дома. Действительно, вода в реке упала, потому шли потихоньку, чтобы не налететь на отмели, которые порой занимали половину ширины реки, из-за темного цвета воды было трудно определить фарватер.
Наконец под днищем зашуршала прибрежная галька, и катер остановился в нужном месте. Александр спрыгнул с носа, пытаясь оказаться на суше не замочив ног, но немного не дотянул и со всего маху плюхнулся в воду, окатившую его веером брызг. Из дома, выстроенного на самом берегу, вышел молодой мужчина, приветливо щурясь, пошел навстречу приезжим. Он был высок, рост увеличивала копна волнистых волос, в которых виднелись проблески седины, небольшая темная борода, закрывающая скулы и подбородок, придавала изысканность всему облику.
Его шаг был твердым, уверенным, казалось, что этот мужчина был когда-то военным. Руки его не болтались плетьми, а двигались в такт шагов.
Александр, смахивая капли воды с брюк и куртки, поджидал хозяина дома на берегу.
– Важные гости, вижу, к нам пожаловали, – подходя, басовито проговорил мужчина и, скривив губы в подобие улыбки, подчеркнуто холодно добавил:
– Очень рад. Даже не представляете, как рад вашему приезду.
Александр удивленно и внимательно посмотрел на незнакомца, в приветствии которого не почувствовал дружелюбия.
– А что, мы с вами знакомы?
Молодой мужчина скривил улыбку еще раз и пожал плечами.
– Может, вы меня с кем-то перепутали, уважаемый? – замечая в мужчине знакомые черточки, продолжил сопротивляться Александр.
– Нет, Александр Павлович, я вас ни с кем не спутаю, ваши портреты в нашей газете печатаются почти еженедельно.
– А… вы про это, да, печатаются, такая популярность связана с моей работой.
Таинственный хозяин, перекрикивая гудящий порог, пригласил посетителей в дом.
– Пойдемте, гости, под защиту стен и крыши, а то через пять минут глотки сорвем.
В доме было умиротворяюще тихо, шум порога не мог пробить толстые бревенчатые стены и тройные рамы окон, которые не снимали даже летом.
Когда расположились по лавкам возле длинного, сколоченного из досок стола, хозяин дома с подчеркнутым уважением спросил приезжих:
– Чай? Или желаете подкрепиться покрепче?
– Только чай, – сдержано ответил Александр. – Но сначала давайте познакомимся.
– Давай, Саня.
– Саня? – удивился Александр. – Так меня только в детстве звали.
– Вот видишь, значит, не забыл.
– Но я-то тебя узнать не могу, – от беспамятства стукнул ладонью по столу Александр Бугров.
– Наверное, я подрос, и бородой обзавелся. Ладно, томить не буду: звать-величать меня Юрий Макаров.
– Кто? – Александр даже подскочил на месте. – Не может быть, Юрка, это ты!?
– Да, я.
– Столько лет не виделись! – радостным тоном вскричал Александр.
– Ну уж не так и много по меркам вечности, – снисходительно и явно недоброжелательно произнес Юрий.
Александр подошел к другу детства, раскинув руки для объятий, но тот сделал вид, что нежного жеста не заметил.
– Ты чего? Сердишься на меня? – попытался уточнить обстановку Александр.
– Саня, спасибо скажи, что при встрече по морде не дал.
– Это за что? – опешил мужчина.
– А то ты не знаешь?
Александр, пожав плечами, удивленно посмотрел на Юрия.
– Тем хуже для тебя, что не знаешь, что делаешь, – голос Юрия приобрел металлические нотки, и Александр почувствовал, что дело, действительно, может дойти до драки. Он подавил все свои негативные эмоции и все еще дружелюбно попробовал уточнить:
– Что же я такого делаю?
– Врагам нашей родной земли служишь! – выкрикнул Юрий, насупившись.
– Не пойму я нашего разговора, Юра, объясни, – все еще учтиво и сдержанно Александр пытался спасти беседу.
– Не понимаешь, тогда пей чай.
Юрий поставил на стол большой пузатый чайник, расписанный крупными синими и красными цветами и веточками с золотыми листочками. Приоткрыл крышку. Сладко пахнуло разнотравьем и ягодами, Александр определил иван-чай, малину, смородину. Вместе с кружками хозяин принес из закутка, где стояла русская печь, похожую на распластанную камбалу тарелку с шаньгами и пирогами.
– Ты что, сам стряпней занимаешься? – с улыбкой спросил хозяина моторист катера.
– Мне нет нужды этим заниматься. Утром деревенские принесли, угощайтесь. Пироги вкусны, начинки разные – и капуста, и ягода, и рыба.
Юрий заботливо налил всем, включая себя, душистого чая, гости молча наслаждались напитком и деревенской стряпней.
Александр, однако, чувствовал нарастающее волнение, он не любил недомолвок, поэтому, не закончив чаепитие, поставил кружку на стол и, глядя прямо в глаза друга детства, спросил:
– Юра, а каким врагам я служу?
Тот как будто бы ждал этого вопроса, ответил мгновенно:
– Тем, кто рушит наш исконный мир – Илим, деревни, что прожили на белом свете больше трехсот лет. Тем, кто пашни, луга сенокосные намеревается потопить.
– Но откуда ты взял, что это враги? Они наши соотечественники, такие же советские люди.
– Ты думаешь, что советские люди не могут быть врагами своей родины. Разве у нас мало предателей сидит в лагерях и тюрьмах?
– Но это другие случаи. Это печальные исключения из русского народа.
– Да такие же. Полицейские, что служили у фашистов в войну, были тоже советские люди.
– Так ты меня сравниваешь с этими палачами? – вспылил Александр, и его лицо от возмущения и обиды запылало.
– Не сравниваю, а отвечаю на твои вопросы. Зачем ты согласился и пошел им прислуживать? Они ведь знали, кого брать в услужение. И ты не отказался, согласился нашу красивую землю губить.
– Это ты метафорами мыслишь, знаю твои поэтические пристрастия. А у меня обычная работа. Нелегкая, все время командировки и встречи с людьми в домах, сельсоветах, клубах, на фермах, порой на полях и сенокосных угодьях.
– Пусть бы это делали чужие люди, но не ты, человек, которому я верил, – сердито выпалил Юрий.
– Но я ведь сделаю это лучше, бережнее, с любовью к своей земле и ее людям, – смягчив интонацию, попытался объяснить ситуацию Александр.
– А другие, неумелые, не смогли бы ничего сделать и потоп бы остановили, – категорично парировал Юра.
– Потоп не остановить, это государственное решение, и он не зависит от того, кто будет агитировать за переселение.
– Ты ошибаешься, Саня, все зависит от людей, от каждого из нас. Как можно помогать деятелям, кто решил где-то там, в Москве, твою землю уничтожить, – упрямо не сдавался друг детства.
– Неужели, Юра, ты не понимаешь?
– Что я не понимаю?
– Когда построят электростанцию, появятся новые города, железные дороги, расцветет наш край, возмужает, – вдохновенно убеждал его Бугров.
– Расцветет, говоришь? А меня об этом спросили, со мной посоветовались, а мне нужны твои города такою гибельной ценой, – со слезами на глазах отстаивал свою правду оппонент.
– Решение приняли на самом верху, там все оценили, работали ученые.
– Ты просто чужие слова пересказываешь по привычке. Или присутствовал, когда они оценивали?
– Да ну тебя, Юрка, я тебя не узнаю, – с сожалением проговорил Александр.
– Не нравится, Саня, терпи. На собраниях, которые ты проводишь, таких слов не услышишь. У нас начальства боятся, вот и помалкивают наши бедные земляки.
Бугров почувствовал правоту в словах друга детства. Конечно, таких откровенных разговоров не было, стычек и скандалов тоже, но кто-то однажды прострелил борт его лодки. Александр и сам всегда испытывал чувство вины, мысленно оправдывая свою работу и себя; те, кому он помогал, переживали за себя и свои личные потери, а ему приходилось переживать за все: и за себя, и за каждого человека. Кому нужны его объяснения и переживания? Даже Юрка, старый приятель, после долгой разлуки расспрашивает не о семье, не о здоровье, а сразу врагом называет.
А ведь в эти трагические времена Илим и деревни на его берегу стали роднее и любимее, чем прежде. Их беззащитность была настолько очевидна, что Александр неоднократно ставил под сомнение свою миссию. Слова друга сильно его задели и обидели.
Он, отодвинув чашку, молча встал из-за стола, вышел на улицу, сел на завалинку у входа. Юрка, так же молча, вышел следом, опустился рядом. Взоры друзей, устремленные на реку, скрестились как шпаги на ее волнах. Стиснутый берегами Илим пытался выбраться из западни, будто цирковой силач из цепей. Плевался белой пеной, кидался камнями, шумел так громко, что перекрывал все другие звуки.
– Пошли, Саня, в дом, – крикнул Юра, – здесь не поговоришь.
– Иди, я сейчас приду, остужу немного сердце и голову от твоей критики, – прокричал в ответ Александр.
– Уже месяц как вода в Илиме упала, – пояснил Юра, когда все вновь собрались в избе, – поэтому, если необходимо перейти порог на катере, я постараюсь помочь, но за счастливый итог не ручаюсь. Могу перейти на своей казанке. И свозить куда надо. Если у вас почта в ангарские деревни, то утром оттуда будут рыбаки, вместе пойдем на ямы сети ставить. Они утром почту заберут и развезут по деревням.
Общим советом решили порог не переходить.
– После хорошего дождя приезжайте, – со смешком посоветовал немного успокоившийся Юрий.
При расставании Александр все-таки поинтересовался судьбой друга детства.
– А ты-то как здесь оказался?
– Где тут? – переспросил тот, затягивая ответ. – В этом рыбацком доме я временно. Мы дежурим по очереди, вот как тебе приехать, аккурат, моя очередь подошла.
– А в эти края как попал?
– Это еще проще. Ушел в армию, взяли на флот, прослужил больше четырех лет. Пока служил, мама и дед померли. Сестры замуж вышли и улетели вить счастливые гнезда в большие города. Пришел я из армии, ужаснулся разрухе. И дом в деревне, и зимовье в ухожье вот-вот рухнут. Стал порядок наводить. Встретил Аню Карнаухову, ты должен ее помнить, ведь в одном классе учились.
– Аню, конечно, помню, – искренне порадовался счастью друга Александр.
– Ну вот, поженились и уехали к ее родителям в Кеуль. Учитывая мой морской опыт, стал командовать рыболовецкой бригадой. Сейчас сынок родился, Сашкой назвали.
– Сашкой! – восторженно воскликнул Бугров.
– А ты чего, против?
– Мне-то зачем против быть. Наоборот, в радость такого тезку заиметь, – широко улыбаясь, ответил Александр.
– Вот так и живем, газеты читаем, там ты иногда нам рассказываешь, как будет хорошо илимчанам в Железногорске, в Рудногорске. А ведь они народ битый, и с белогвардейцами Каппеля сражались в Гражданскую, и фашистов били в Отечественную, и погибали безропотно за Родину. Больше всего их погибло под Москвой и Ленинградом, в Сталинградской и Курской битвах, под Орлом и Смоленском.
Юрий задумался, помолчал, потом продолжил свой монолог:
– Хорошо, что мы в твои планы не вписываемся. Правда, и у нас могут наступить перемены, про Богучаны речь пошла. Но нескоро, надеемся. Хотя Ангара там заманчивая, широкая, как море. А как ты, Саня? Что про себя не рассказываешь?
– Ты же говоришь, что про меня все в газетах написано.
– Я про личную жизнь спрашиваю.
Александр заметил неподдельный интерес друга.
