скачать книгу бесплатно
Каждый вечер Эффалия выпытывала у Леонардо, когда, наконец, ей разрешат увидеться с мамой. Девчушке было невдомёк, почему нельзя ненадолго заглянуть домой, а затем вновь вернуться в поместье. Однако Ли получила серьёзные ранения – ей требовалось время на восстановление в тишине и покое. Невзирая на былые познания в чарах Жизни, исцеление некромант доверил Рихарду: его опыт был свежее, а руки не сковывала Тьма. Тем не менее, чтобы не думать о количестве лечебных ресурсов, колдун передал магу ящик с редкими снадобьями. Не лично. Через пернатых курьеров.
Так прошло три дня. Весьма долгих и сложных для обоих мужчин. А на четвёртый, когда Рихард кивнул наблюдавшему за поляной ворону, Леонардо с Эффалией материализовались перед хижиной. Колдун сразу же сделал несколько заметок. Зверь поднял голову ещё до открытия двери. Взгляд прямой, пристальный. Оба уха развернулись на шаги. Насколько можно судить, чутьё, зрение и слух не пострадали. А вот разум был полностью закрыт.
Леонардо толкнул дверь, и Эффалия вбежала внутрь – потоки свежего воздуха разбавили запах целебных трав.
Шиари лежала всё там же, у очага, правда теперь не бессознательно распластанная – а подобравшая под себя ноги. Девчушка опустилась рядом и обняла родную морду, которая тоже ответила нежностью.
Леонардо вошёл, едва различимым поворотом ладони закрыл за собой дверь и остановился на середине помещения.
– Как вижу, местные «мастера по иглоукалыванию» оказались некомпетентными. Выбрали слишком грубый инструмент. За что и поплатились. Благой исход.
Некромант перевёл взор на Кригу, какая лежала чуть дальше: количество ран под шерстью, ныне затянутых и неопасных, выдавали многочисленные пролысины. Взгляд вернулся к Шиари:
– Если бы твоё сознание не походило на неприступную башню, Эффалия бы красочно поведала тебе о местах, где мы успели побывать. Больше пёстрой флоры Ардонэйзии её впечатлили лишь снежные вихри Грондэнарка, – Леонардо заметил, как зверь недовольно дёрнул хвостом. – Упрёки излишни. Сколько бы опасностей ни таил север, Эффалия находилась подле меня, в тёплом тулупе, под присмотром воронов. Отмечу, что все эти дни я ответственно исполнял свои обязанности. Бывало, даже кормил её.
Хвост Шиари снова задрыгался, только теперь ещё и взгляд стал на редкость пронзающим.
– Три раза в день, – на губах колдуна прорезалась улыбка: – Неужели у тебя атрофировалось чувство юмора?
Зверь лишь фыркнул в ответ. Зато после подверг дочь тщательному досмотру: вытащил из-под себя лапу и, придерживая ею хихикающую, дёргающуюся малышку, обнюхал почти каждый дюйм её тела и лица. После же повалил и обнял шеей. Однако взор Шиари был всецело посвящён некроманту.
Тот подошёл, опустился на пол и, погладив макушку дочери обеими руками, ненавязчиво прикрыл ей уши ладонями, продолжая аккуратно перебирать волосы пальцами:
– По поводу нападавших. В мире остались те, кого даже четыре века спустя ещё беспокоят магические существа, и, в отличие от тебя, созидательных целей они не преследуют. Исследовав память мертвецов, я смог выяснить, что за нападением стоит Орден «Талого Пламени». Мне удалось найти пик его иерархической пирамиды, хоть он и находился глубоко под землёй. Дав понять, что произошла вопиющая ошибка, я предложил верховенству достичь понимания путём консенсуса и, как полагается, оставил последнее слово за собой. Когда информация о принятых мерах дойдёт до низов, они поумерят пыл. А пока тебе следует быть осторожнее: охотники экипированы артефактами, – взгляд, направленный в синие глаза, соскользнул на исполосованный шрамами бок, а ладони – на плечи дочери.
Рассказ не вызвал у зверя яркой реакции: лишь речь про консенсус и последнее слово приподняла его морду, да взгляд некроманта на затянувшиеся раны исторг из глубин едва слышный то ли рык, то ли ворчание. Зато стоило Леонардо договорить, его ладони нежно коснулся чешуйчатый нос. Та же ласково поднялась по гладкому узору и замерла на лбу, как когда-то на опущенной драконом морде.
– Понимаю твоё молчание, – янтарный взор блуждал между лазоревыми глазами: – Невзирая на отменные навыки лекаря, Рихард склонен к нотациям, способным забрать настроение и ценные для восстановления силы. Я – не он. Не сужу за превалирующую самостоятельность и независящие от нас обстоятельства. Потому предамся безмолвию вместе с тобой…
Впервые за долгое время колдун не сомневался в правдивости происходящего. Конечно, моалгрен мог инсценировать побоище гипнозом: нет убедительнее способа отвести от себя подозрения, чем предстать жертвой. Только воспоминания говорили о другом, и за тысячу лет не встретилось ни одного свидетельства, что их можно подделать. Даже самое сильное внушение являлось временной мерой с узнаваемой извне структурой.
Более того, за столь долгую жизнь Леонардо нажил немало врагов, самые коварные из которых существовали и по сей день: скрывались, довольствуясь дивидендами былой славы и остатками тёмной энергии.
Некромант знал по себе: считающие себя бессмертными умеют ждать. Годы – лишь пространство для манёвра. В отложенной мести нет ничего удивительного. Как и в выборе второстепенной цели, когда не можешь одолеть главную.
Судя по всему, мотивом послужили последние убитые вампиры. Все они принадлежали единому покровителю: загадочному господину Атсэ. Или же Сахтунм собрался с силами после уничтоженной полвека назад «сыворотки господства». А может, Кьюмингер, лишённый армии големов, наконец, осмелился выйти на тропу войны.
Искать того, кто подослал в этот край охотников, сейчас не имело смысла. После открытия врат Эрмориума, все они предстанут перед Тёмным божеством. И у них будет выбор: принять новый мировой порядок или… стать пылью на страницах истории.
Грянут времена свободы и справедливости. Вместе с возвращением существ возродится магия Света, а магия Тьмы, ныне крепко удерживаемая в руках, распределится между последователями тёмного искусства. Но её место в опустевших ладонях займут чары Теней, чтобы предостеречь человечество от ошибок прошлого. Ведь идеальное общество без стержня – утопия. Даже мироздание обязано иметь ось. Иначе хаотичное вращение приведёт к разрушению: сперва – нравственности, потом – всего остального.
День ото дня убеждаясь в своей правоте, Леонардо был готов взвалить на свои плечи непосильную для других ношу. Стать осью мироздания.
За размышлениями, утягивающими глубоко в чертоги разума, колдун не заметил, как расположился возле моалгренов. Он неторопливо поглаживал морду Шиари и макушку Эффалии, что лежала на ноге отца и лапе матери, словно связующая печать.
Однако семейную идиллию нарушил нарастающий энергетический фон: Рихард шёл от реки с двумя вёдрами воды. Не желая с ним встречаться, Леонардо осторожно встал:
– На сегодня всё. Маме нужно отдыхать, а нам – возвращаться. Придём завтра.
Девчушка посмотрела на Шиари, и та неохотно подтолкнула её носом. Вздохнув с тяжестью отработавшего день крестьянина, Эффалия поднялась. Погладила напоследок Кригу и взяла отца за руку.
– Salvere, – мягко улыбнулся Леонардо, а затем вместе с дочерью исчез в чёрных клубах.
Теперь уже вздохнула Шиари. Тоскливо посмотрела на опустевшую хижину, положила морду на лапы и прикрыла глаза.
* * *
Не только Ли тяжело переживала разлуку – Эффалия вернулась в поместье расстроенной. Она отпустила руку отца, подняла печальный взор и мысленно послала изображение: старых ссадин на плече лошади и шрамов на тёмном боку.
– Ма-ма бо-ле-ет?
– Хм, – с обрывком дыхания вышел звук лёгкого удивления. – Должен признать, ты умна не по годам. Однако, заверяю тебя, мироздание на заберёт у тебя маму. Если Рихард не справится, её восстановлением буду заниматься уже я. У каждого свой опыт.
Обещание не сильно изменило настроение дочери. Благо Леонардо знал надёжное лекарство от её хандры. Иори снова стал ходить за девчушкой деловитой походкой, а едва она оборачивалась – отлетать на несколько метров. Тут волей-неволей начнёшь обращать на провокатора внимание. Шаг за шагом, взгляд за взглядом – и вот, пятью минутами позже, вскапывая ковры на поворотах, за вороном уже гонялся взбудораженный зверёныш.
Иори чётко выполнял пожелание хозяина: игры в пределах первого этажа, чтобы Эффалия не повредилась на лестнице. Однако иногда садился на люстру в холле. Наблюдал, как внизу предпринимаются попытки взлететь повыше. Пока отсутствие опыта и слабые крылья не позволяли зверёнышу преодолеть отметку в полтора метра. Обычно это заканчивалось возмущённым писком, но сегодня раззадоренная Эффалия вдруг обернулась человеком.
– Не-чес-тно… – девчушка проследовала к канделябру, вынула незажжённую свечу и, посмотрев вверх, угрожающе потрясла ею в руке: – Ки-ну!
В ответ Иори прислал в детское сознание россыпь картинок, где чёрный клюв одним махом перекусывает восковой цилиндр, а затем настигает медовую макушку. После ворон крокнул, спикировал на ковёр и зловеще растопырил чёрные крылья. От такого представления любой другой ребёнок уже бы вжался в стену да звал бы маму со слезами на глазах.
Эффалия же взвизгнула и, выронив свечу, с заливистым смехом бросилась наутёк: догонялки наоборот – это ещё веселее!
* * *
Чуткий слух Леонардо уловил, как двумя этажами ниже, в трапезном зале звенят кубки, и вовсе не от празднования. Но сейчас колдуна больше интересовали воспоминания воронов. Сидя в кресле у себя в кабинете, он сшивал нити повествования в полотно доверия. К сожалению, на нём нашлось место мрачным пятнам. Ли чувствовала наблюдателей. Пыталась запутать их. Сменой облика и хитрым маршрутом. Ради чего? Из принципа? Или не хотела афишировать, что, помимо торговой лавки, посещает элитный бордель? Лесная заклинательница была сложнее, чем хотела казаться, а главное, не спешила делиться своими тайнами. Противоречивое качество. С одной стороны, это исключало беспечность, с другой – марало репутацию потенциального партнёра.
Пусть слежка получилась недостаточно скрытной, но иного пути узнать правду не было. В конце концов, именно вороны принесли весть о родившейся дочери. А точнее – ворон. Иори. Самый крупный, обладающий интеллектом десятилетнего ребёнка. Даже иронично, что оба собственных творения, пернатое и пушистое, сейчас находились вместе. Играли, словно родные. И эмоциональный фон Иори, какому не раз доводилось убивать людей ударом клюва в висок, ничем не отличался от восторга бегающего по крышам мальчишки.
Ветерок, пронёсшийся по кабинету, вернул глазам некроманта волчью желтизну – за столом напротив сидел сотканный из чёрного тумана двойник.
– Кажется, у нас был уговор… – недовольно сказал Леонардо.
– Бесспорно. Уговор имел место быть, – уголь глаз плавно прикрыли мглистые веки, которые так же плавно поднялись: – Уговор с тем, кто не имел сомнений. Ты же ослеплён иллюзией, несбыточной мечтой.
– Я не в ответе за чужой скептицизм.
– Если во мне есть сомнения, то только от того, что они проросли в тебе. Следующей осенью, в свете Сумеречной Плеяды, свершится судьба мироздания. Лишь «конгломерат неотвратимости» даст тебе безграничный доступ к Эрмориуму. Без него твой рассудок не выдержит необъятности дарованных знаний. Когда придёт час, ты должен будешь убить дочь. Её жизнь – цена за будущее человечества.
Леонардо выдержал паузу и холодно произнёс:
– Не сомневайся. Я всегда достигаю своих целей.
Глава 14. Разговор
Неделя пронеслась, точно стрекоза над искристой рекой, и всё стало как прежде: Леонардо вернулся в опустевшее поместье, дочь – к матери. Хоть та и не покидала звериной шкуры, уже оправилась.
Ранее, в одно из посещений, некромант обещал Шиари отпраздновать её выздоровление в живописном месте – пришла пора платить по счетам. Стол с яствами, накрытый в поселении номадов, был готов к телепортации в любую точку света. Следовало лишь выяснить у виновницы торжества, куда она желает отправиться.
Колдун материализовался у хижины, где его едва не сбила тачка с навозом: она протаранила исчезающие завитки мглы и застыла в нескольких дюймах от чёрных штанов. Идущий от сарая Рихард остановился вслед за тачкой:
– Настолько ошарашен вестью, что стал неосторожным? – щурясь от солнца, по-доброму усмехнулся он.
– Вестью? – Леонардо внимательно посмотрел на мага.
Тот загадочно улыбнулся и кивнул на хижину:
– Ли с малышкой здесь нет. Они должны быть у озера.
Всё с той же притаившейся на губах улыбкой, Рихард обогнул некроманта и направил тачку дальше.
Леонардо смерил его подозрительным взглядом. Что-то произошло. Некритичное, но весьма интересное. Похоже, не стоило отсылать всех воронов на патрулирование лесных границ. Кого-то следовало оставить присматривать за хижиной.
Жадно вдохнув наполненный запахами трав ветер, словно тот мог поведать секрет, колдун распался на чёрные клубы.
* * *
День выдался жарким. Таким же жарким, как бой, развернувшийся в недрах хвойной кроны: сойка с белкой не поделили стоявшую у обрыва ель. Сверху, откуда доносилось то цыканье, то звуки стремительных перелётов, постоянно сыпались кусочки коры. В основном на корни и сухую землю. Но один упал на окровавленную тушу подсвинка, что, хоть и была свежей, уже привлекала мух отожранной головой и выеденными мягкими частями.
Неподалёку, в тени дерева, свесив с обрыва лапы и морду, обильно перемазанную недавней добычей, лежала Шиари: наблюдала, как пятью метрами ниже, из отвесной стены, откуда торчал лишь пушистый хвост, яростно вылетал песок.
Позади зверя закружились тёмные витки тумана – чёрные, плотно облегающие икры сапоги примяли ковёр из желтых иголок. Леонардо окинул взглядом тушу, поправил перчатку и подошёл к краю обрыва:
– Начала праздновать своё выздоровление по собственному почину? Надеюсь, ты найдёшь в себе место и для моего выбора. Однако настаивать не буду. Всё-таки мы в Эльтароне, – колдун посмотрел куда-то вдаль: – А вот на севере отказ от даров считается оскорблением, за которое вправе убить. И неважно, что тебе предлагают: добротную секиру, кружку мясного пива или печень врага… Впрочем, подобные традиции касаются только местных. Чужаков там ждёт смерть за одно только появление, – на губы выплыла холодная усмешка: – Потрясающий край. Лучшее место для пополнения резервов биологического материала. Всегда свежий, всегда в избытке, ждёт укрытый снегом. А ещё говорят, что у северян проблемы с рождаемостью…
Ни на возникновение колдуна, ни на его длинный монолог зверь и морды не поднял, продолжал наблюдать за трудами детёныша, однако уши свидетельствовали о крайней заинтересованности: оба были повёрнуты к собеседнику. Под занавес речи Шиари медленно встала, проследовала к туше. Два выверенных рывка челюстями – и в пасти осторожно зажат кусок плоти. С ним она приблизилась к некроманту и выжидательно замерла с непроницаемой мордой.
– Подарок? Превосходно, – красное мясо с мелкими прожилками упало в протянутую ладонь. – Забальзамирую и сохраню среди реликвий, как первозданный символ нашего с тобой взаимопонимания, – кусок поглотили чёрные клубы: о нём теперь напоминал разве что кровавый след на коже.
«Бальзамировать? Еду?» – фыркнул зверь и медленно, жмуря глаза от удовольствия, протянул языком по ладони. – «Неправильный выбор. Но – хитрый», – его взгляд вновь застыл на янтарях глаз напротив. Ненадолго.
К усердной копательнице наконец пришло осознание: наверху гость. Да какой! Несколько дней с отцом многократно усилили радость от его прихода после разлуки в целую ночь и ещё утро. Второпях пятясь, цепляясь возбуждённо подрагивающими крыльями, попискивая от нетерпения и возмущения, Эффалия выбралась из норы. Чтобы не терять ни капельки драгоценного времени, наполовину прыжками, наполовину перелётами напрямик взобралась по зигзагу проложенной по крутому берегу тропинки и, позабыв про приличия, мокрая и перепачканная, почти врезалась в грудь колдуну, которому ничего не оставалось, кроме как подхватить её на руки.
– Неужели соскучилась? – щурясь от облизывающего лицо языка, Леонардо смотрел в золотые глаза зверёныша. – По мне или полёту? – колдун развернул дочь мордашкой к обрыву. – Давай продемонстрируем маме, чему ты научилась, рассекая горячий воздух над барханами.
Эффалия радостно пискнула, поочерёдно расправила крылья и, снова сложив их, затаилась, точно кошка перед броском.
Шиари наблюдала за некромантом и детёнышем с внимательной настороженностью, немного – с раздражением: от непонимания, к чему ведёт их прелюдия.
– Готова? Тогда… навстречу облакам, – Леонардо подкинул сидевшего на ладонях зверёныша на метров пятнадцать.
От взмывшей на пугающую высоту Эффалии всё тело Шиари окаменело, а взгляд приковало к небу. Лишь на мгновение она отвлеклась на отделившийся с левой стороны берега силуэт ещё одного крылатого существа, что тоже поднялось в воздух. Однако дочь в помощниках не нуждалась: раскинула крылья и воспарила высматривающим добычу орлом.
Леонардо материализовался на берегу озера – Шиари спрыгнула с обрыва и вмиг оказалась рядом.
Планируя с закружившим неподалёку грифоном, опускаясь всё ниже по незримой спирали, Эффалия ловко приземлилась в руки отца.
– Блестяще, – с улыбкой сказал он. – Ты произвела фурор. А теперь, будь добра, насобирай мне красивых камней.
Спущенный на песок зверёныш помчался вдоль берега, высматривая достойные находки.
Леонардо же проводил взглядом улетевшего за лес грифона и посмотрел на Шиари, чей хвост всё ещё выражал недовольство:
– Зачатый смутными временами орден подал мне идею. Тогда не только друиды пытались уберечь существ от гибели. Единицы их стараний по сей день ходят по земле. Но есть и те, что пребывают в анабиозе: дремлют во власти чар в укромных местах. Для нынешнего мира возвращение магии – шаг в новую эру. Будет разумно подготовить человечество: пробудить оставшихся, дав людям возможность адаптироваться, – взор некроманта упал на искристую поверхность озера. – Поведай мне свои мысли. Интересно мнение той, что рождена на рубеже двух эпох и, вероятно, одинаково радеет за обе стороны.
Моалгрен молчал. Его хвост сначала нервно выбил песчаные искры, потом глухо стукнул по чешуе бока и вдруг замер, соскользнув вниз.
«Новая борьба. Новые победители. Новые жертвы», – в голове колдуна прозвучал голос Ли, её, да не совсем: ниже, грубее, размереннее и суше.
– Жертвы неизбежны. Так было всегда. Для человека тропинка – свободный путь, для природы – гибель тысячи растений. Невзирая на параллели, я не выбираю между существами и человечеством. Моя позиция основана на справедливости. Я выступаю за всеобъемлющее равновесие. Концепция развития общества обязательно содержит стадии монизма и дуализма. Но они уже позади. Грядёт эра плюрализма, приняв который, каждый сумеет постичь свободу. Не безграничную, однако более чем достойную: заканчиваться она будет лишь там, где лежит начало свободы другого.
«Равновесие?..» – зверь фыркнул, лениво мотнул хвостом. – «Всё одно. Сильнейшим, их стае – лучшие куски. Остальным – крохи. Таков порядок. Он неизменен. И ты – тому доказательство».
– Разве? – повернул голову некромант. – До меня ещё не было тёмных магов, достигших таких высот. Я – созданный мирозданием вестник перемен, кому суждено найти баланс между Светом и Тьмой. Создать новую социальную иерархию, где противоположности будут не враждовать, а дополнять друг друга. Скажешь, невозможно. А я скажу, что ты, наделённая обоими видами чар без деструктивной реакции, – прямое доказательство удачной эклектики.
«Мирозданием? Или ты так решил? По праву сильнейшего?» – зверь мотнул головой: – «Неважно. Баланс Света и Тьмы – одна грань. Есть другие», – вдруг его уши слились с шеей, а пасть приоткрылась, выпуская наружу хриплый взрык: – «Удачной… Мало согласных».
Так же внезапно моалгрен отряхнулся, вскинул морду, отыскивая взглядом детёныша, что оставил после себя очередную ямку и попрыгал на поиски новой добычи.
Колдун тоже немного понаблюдал за дочерью.
– Сомнения вяжут поступь, когда взор блуждает в выборе пути. Я же всегда вижу истинную суть, – жёлтые глаза объяла бледная муть. – Пусть порой и не сразу, а лишь созерцая жизнь, как мертвец, – взгляд вернулся к зверю. – Нет ничего важнее…
Леонардо вдруг замолчал. Его лицо выразило секундное недоумение, вслед за каким пальцы неспешно сплелись над пряжкой ремня, замерли схлестнувшимися волнами.
– Хм… Позволь спросить тебя: ты не хочешь мне что-нибудь поведать? – глаза вновь вобрали лунную желтизну.
Вопрос оторвал моалгрена от созерцания тащившей в пасти камешек Эффалии и даже привёл в замешательство, отчего голова его склонилась набок:
«Лого… Дом?..» – однако растерянность быстро сменило раздражение, прищурило недобро глаза и вновь запустило хвост в движение: – «Обстоятельства… Позже».
– Бесспорно. Отложим долгие беседы. Пора бы вспомнить, что мы празднуем твоё выздоровление. А какое празднество без «чудес»? – улыбнувшись, колдун проследовал к дочери, что уже успела сложить из блестящих камешков разноцветную кучку. – Халцедоны, сердолики, яшма и даже редкий для этого края опал. Превосходная работа, – он наклонился и наградил пушистую макушку поглаживанием между рожек. – А теперь… наблюдай.
Леонардо выпрямился. Мягкость с его лица сошла, будто вода – с промасленной кожи. Ладони же подёрнуло тёмным туманом, что стал плотными завитками оседать на песок.
Кучка задрожала, и все камни поднялись в воздух, отчего, казалось, заблестели ещё сильнее.
Некромант сблизил руки так, словно держал сферу – не задевая друг друга, камни закружились, пока не выстроились в круглое облако.
Перчатка на левой кисти испарилась. Бледная ладонь перевернулась когтями к небу. Пальцы сомкнулись капканом.
Эффалия заворожённо глядела, как ожившие находки сближаются, стукаются гранями и подрагивают, точно замёрзшие. Как из песка под ними выползают чёрные спирали тумана, закручиваясь в неспешный вихрь. Едва он коснулся камней, те сомкнулись в полый шар, разноцветный и сверкающий, который вдруг упал на песок, разогнав всю черноту.
Леонардо поймал взгляд зверёныша, что перетаптывался на месте от желания изучить интересный объект, но привитая за неделю дисциплина ещё не выветрилась.
– Твои выбор и старания облеклись в конкретную форму. Шар твой, – колдун неприметным движением пальца покатил его по берегу. – Если поймаешь, конечно…
Эффалия бросилась следом и ловко напрыгнула на шар. Но хоть завалившийся зверёныш и схватил его всеми четырьмя лапами, тот, благодаря полированной поверхности, миновал пленение и выскользнул прочь. Пришлось ловить опять. Наскакивать с разных сторон и вновь гонять по берегу, точно умыкнувшая клубок кошка – подарок пришёлся по душе.