Навигаторы. Адмирал имперского флота

Я чуть затормозила, коридор снова раздваивался. Я ненавидела такие выверты Лабиринта. Согласно нашим с Дином правилам, следовало обследовать этот коридор и, если он приведёт в тупик, вернуться обратно.

Ири на несколько секунд остановился, и от него пришла волна отчаянной решимости. Он прокусил зубами мягкую часть свой левой ладони, мазнул поворотный угол ответвления выступившей кровью и понёсся прочь, крича:

– Беги-и-и!

Сердце сделало судорожный кульбит.

Дин увёл от меня чудовище… А как же он?! Или мы квиты? Я увела от него водоплавающего монстра, а он – эту жуткую тварь? А что сейчас? Сейчас каждый сам за себя?

Я помотала головой.

Не верю. Дин мне не друг, но, пока мы в Лабиринте, он – точно не враг.

Он приказал бежать? Бежать!

За всё время, что мы провели в Лабиринте, мы не раз выручали друг друга. У него было много возможностей избавиться от меня, но он этого не сделал… Не сделал. Как и я…

И я побежала прочь. Не забывая держаться правой стороны коридора. Я всё так же продиралась сквозь кусты, траву, перепрыгивала через поваленные деревья и пни. Внезапно до меня донеслись отголоски отвратительных знакомых эмоций.

Чудовище желало самку.

А-а-а!

Пока ещё невидимая тварь теперь следовала за мной. И я рванула что есть мочи, забыв, что устала, что у меня за спиной рюкзак. Позади послышался треск веток.

Оно меня нагоняет!

Волосы на голове встали дыбом от ужаса.

Я вжалась в стену Лабиринта. Усталая, грязная, с ноющим плечом, на котором, кажется, огромный синяк и ссадина – зацепилась о торчащую ветку дерева. Я тяжело дышала, чувствуя, что сейчас этот склизкий монстр с лысым черепом и красными глазами, передвигающийся то на четырёх, то на двух конечностях, разорвёт меня на мелкие части. В глубине Лабиринта мы натыкались на изуродованные останки, было невозможно определить, что это за существа, не нашлось ни одной целой кости.

Чудовище казалось гуманоидом, но только издалека. Выпирающие рёбра обтягивала розово-красная кожа. Длинный раздвоенный язык словно выстрелил в мою сторону, и я зажмурилась. Что-то холодное рывком коснулось щеки и отпрянуло. Я открыла глаза. Чудовище заурчало, а мой камень в ухе сообщил, что оно довольно и испытывает…

Похоть? Что?!

В глаза бросился отросток между ног, который стал быстро увеличиваться и раздваиваться на конце.

А-а-а! Мамочка! Мама!!!

Я с удвоенной силой зашарила руками по шершавым стенам Лабиринта, пытаясь нащупать хоть что-то, хотя бы плеть давно отмершего растения… хоть что-нибудь, что помогло бы мне если не ранить существо, то отбиться от незатейливого ухаживания. Ничего! Ничего не попадалось. Я боялась повернуть голову в сторону в поисках чего-то полезного, боялась упустить момент, когда эта тварь, расчехлившая свой «жезл любви» (это не я придумала, это в элейских любовных романах так пишут – читала как-то парочку), двинется.

Несколько секунд я смогу ему противостоять, отмахиваться клинками, встроенными в сапоги, а потом… потом…

Додумать я не успела – мой неожиданный поклонник сделал шаг ко мне, и я, не сдержавшись, пронзительно завизжала…

Внезапно это готовое к спариванию существо снесло странной почти прозрачной полусферой. Тварь не успела издать ни звука. Вместе они врезались в поворотную стену Лабиринта. Я зажмурилась – буквально в ту же секунду меня окатило останками кошмарной твари, что гнала нас, не давая остановиться, уже много часов. Я утёрла рукавом лицо и посмотрела туда, где в агонии подёргивалось существо. И только теперь вспомнила об Ири. Мы разделились, он увёл монстра за собой. Но тот почему-то всё равно пошёл по моему следу…

Ужасная догадка посетила меня. Этот монстр убил Дина и потом двинулся за мной! Я больше не увижу ехидный прищур оранжевых глаз, не услышу приятный, чуть бархатистый голос, больше не почувствую отчего-то тщательно подавляемых им волн желания и восторга от того, как мы случайно соприкасались руками или коленями.

Я больше не увижу его!

Я закричала от ужаса:

– Ди-и-и-ин!

И тут же чуть не завизжала снова от насмешливого:

– Потише, Кими, вдруг где-то здесь бродит подружка этого любвеобильного мужчины? И кстати, я вовремя? Мне показалось, вы неплохо проводили время… – Из-за деревьев, которые в Лабиринте встречались редко, но которых мы увидели немало в этом нашем испытании, вышел бледный Ири. От него пришла волна облегчения.

Я рассмеялась, и из глаз полились слёзы облегчения.

Он жив! Жив!

Тут же захотелось грубо подначить его.

– А ты бы присоединился?

Мой камень уловил слабый флёр смущения, а потом бесшабашные весёлость и наглость.

– Уортс, я не уверен, что смог бы договориться с этим, – Дин кивнул в сторону трупа, – о том, как мы будем делить тебя. Я вообще не уверен, что он умел разговаривать. А мне бы хотелось полностью занять красивый и такой разговорчивый…

Договорить я ему не дала – зарычала и бросилась на этого придурка, будто стараясь выцарапать глаза или хотя бы вырвать клок синих волос. Он, смеясь, подхватил брошенный мной рюкзак и двинулся прочь из этого коридора. Я понеслась за ним.

– Убью, придурок!

– Как только ты меня догонишь, распутница! – с хохотом парировал он, удаляясь от меня…

День окончился ночлегом в очередном поворотном коридоре Лабиринта. Ири, когда появлялась такая возможность, цеплялся за крошечные уступы или растения, увивавшие стены, поднимался на стену и смотрел, сколько осталось до центра. Иногда Лабиринт сам позволял нам подняться и убедиться, что наша цель стала ближе, – в стене появлялись ступени-скобы. Последнее время мне казалось, что мы сгинем тут, но, как ни странно, мысль о том, что в это время рядом будет Дин, грела меня.

Спали мы, как всегда, по очереди, и перед тем, как совсем погрузиться в сон, я спросила:

– Это была очередная ловушка Лабиринта? В этот раз она для разнообразия сработала нам пользу?

От него пришла волна озадаченности, а потом он расслабился и уверенно ответил:

– Верно. Правда, я надеялся на другое. Копьё или стрелы… Хотя… Лабиринт никогда не повторяется, а это уже было. Когда я понял, что, – он хмыкнул, – твой ухажёр меня больше не преследует, рванул в обратную сторону, за тобой. Еле успел. Видел, как он тебя загнал. Мне повезло, управление ловушкой увидел практически сразу. Будто мне подсказали. Стал тыкать со скоростью света разные комбинации и, видимо, угадал. – Мой камень говорил, что это правда. Дин, разведя руками и обезоруживающе улыбнувшись, закончил: – Такое я впервые в жизни вижу.

А вот тут мой камень отчётливо уловил ложь. Наглую.

Нет, сегодня даже не стану тратить остатки сил, чтобы выяснить, что он утаил. Если выживем, обязательно вытрясу правду из Ири!

В этот вечер я первая ложилась спать. Мы поужинали пищевой плиткой и не стали обсуждать сегодняшний день – слишком много встретили погибших, тех, кого сожрало это неизвестное существо. Ловить дичь на ужин, потрошить и ощипывать её оказалось выше наших сил. Запас пищевых плиток таял, коммуникатор показывал, что в Лабиринте мы находимся уже три недели. И только его «гостеприимному» хозяину было известно, какие ещё испытания нам предстоят. Я расстелила спальник, улеглась головой к стене. Дин сел рядом, опёршись на стену спиной. Он всегда выбирал эту позу. Первое время я боялась спать – не потому, что думала, будто он прибьёт меня спящую или уйдёт один. Мне казалось, он уснёт. Но сколько бы раз я ни просыпалась во время его дежурства и ни следила за ним из-под опущенных ресниц, притворяясь спящей, он всегда оставался начеку.

Сегодня, после пережитого, я рискнула спросить:

– Почему ты пошёл со мной в Лабиринт?

От него пришла волна веселья.

Сейчас он снова переведёт всё в шутку.

– Я просто решил покинуть клуб.

– Какой клуб? – удивилась я.

И причём тут какой-то клуб?

– Депрессивный клуб интеллектуальных игр «Ничто, нигде, никогда».

– Ну, так бы и сказал, что тебе просто было нечем заняться, – проворчала я.

Бесят его шуточки!

Я вздохнула и отвернулась от него. А от Дина неожиданно пришла волна тепла.

– Я навёл справки о Лабиринте, Кими, это было непросто. – Он тоже вздохнул. – Выяснил, что тем, кто смог его пройти, он помог получить то, чего они желали больше всего на свете. Я хочу найти того, кто оставил моего отца калекой.

Эта неожиданная волна искренности ошеломила меня. Я так привыкла, что Дин уворачивается от прямых ответов, что сперва опешила от честных слов. А потом пришла ещё одна волна эмоций от Дина, странная – что-то вроде тени надежды. И я поняла, что эта надежда относится совсем к другому желанию, не высказанному вслух.

А затем спросил он:

– Кими, а зачем тебе понадобился Лабиринт?

Я тоже решила не уворачиваться и ответила максимально честно:

– Я знаю, что однажды устану от такой жизни – от бесконечной гонки на выживание, бесконечных поисков заработка, от постоянного риска и адреналина. Устану от постоянной обороны ото всех и всего… И когда я перестану подстраиваться под чужие запросы и ожидания, когда перестану скрываться, изворачиваться, договариваться – я перестану существовать. У меня немало недоброжелателей, Ири, есть те, кто хотел бы, чтобы такие, как я, перестали существовать. – Я хмыкнула. – Виги, например. Кто-то, наоборот, хотел бы видеть меня живой, но только в качестве пятнадцатой жены в каком-нибудь гареме. Я же… Я хочу жить и радоваться жизни, а не постоянно выживать, хочу заниматься тем, что мне действительно нравится, а не тем, чем вынуждена.

Я мысленно отругала себя. Ну и зачем ему эти откровения? Дин ничего не ответил. Молчала и я. Уже почти уснув, услышала тихое:

– Надеюсь, у тебя всё получится, Кими. Только не попадайся Потрошителю.

***

Мы явно ходили кругами. Теперь коридоры соединялись настолько часто, что мы перестали понимать, куда нам возвращаться, если мы прошли ответвление.

Вот эту шишку хвойного дерева я уже видела. Или это разные шишки, которые очень походят друг на друга? А вот поворот, который отложился в памяти из-за щербинки в виде схематичного изображения птицы – две короткие прямые линии соединяются в остром угле. И вот в, казалось бы, новом повороте – то же изображение птицы.

Мы бродили по коридорам уже четыре дня, но комнат больше не встречали. Ещё вчера мы заметили неладное и вечером, перед сном, обсудили тактику.

– Нам бы делать какие-то пометки… – высказал мысль Дин и уставился на меня.

– Угу, – согласилась я.

Открывать все свои секреты я не желала. Дин и так знал, что в каблуки моих сапог встроены острые лезвия, но об остальном их содержимом я молчала. Да и не было там ничего, что бы помогло нам в нашей ситуации.

– Будем резать ладонь и помечать поворот, который уже проходили, кровью, – с энтузиазмом предложила я.

Дин скептически выгнул синюю бровь.

– Соскучилась по местному поклоннику? Кто знает, кого привлечёт твоя кровь?

Я настолько устала, что лишь отмахнулась от него:

– Боишься конкуренции, Ири?

Хм, а что значит эта волна смущения, пришедшая от него?

Мозг работал вяло. Я физически измоталась, и спали мы мало – в последнее время ночью участились нападения. То стая птиц, то какие-то мелкие животные сгоняли нас с места ночлега. Как только подумала о полноценном сне, глаза начали слипаться. Зевая, я предложила:

– Надо бы залезть на стену…

После «бассейна» мы почти перестали забираться на стены. Какой в этом смысл, если обойти препятствие по стене нельзя? Если хозяин Лабиринта задумывал испытание, то по стене нас не пускали дальше определённого участка.

– Кими, радость моя, если ты не заметила, в последние несколько дней на стенах нет ступеней, – чуть ехидно сообщил напарник.

– Ты, кажется, сомневался, что нам нужны крюки и верёвка…

В эту ночь нам снова пришлось убираться с места – нас просто одолели насекомые. Они жалили нас, пытались залезть в нос и уши. Урвать по часу сна удалось лишь ближе к утру, когда рой насекомых, гонявший нас по коридорам, внезапно пропал.

Утром мы почти два часа пытались закинуть крюк с верёвкой на стену. А когда нам удалось, сил лезть по верёвке не осталось.

– Последняя пищевая плитка, – сообщил Дин, достав из своего почти опустевшего рюкзака еду.

Я кивнула и криво улыбнулась, протягивая фляжку.

– Последние глотки воды.

Мы искренне улыбнулись друг другу. За эти недели мы сблизились. Не раз Дин прикрывал мою спину, не раз и я прикрывала его. Это было странно, ведь мне часто хотелось прибить его за слова о моей неуклюжести или о выбранной мной профессии. Я ощущала бушующие волны, исходившие от него, когда я проходилась по его дурашливой маске или фантазировала, что сделает с ним Потрошитель, если схватит. Последнее Дина бесило сильнее всего.

На стену Ири поднялся первым. Я, то и дело озираясь, опасаясь очередной подлянки от хозяина Лабиринта, смотрела, как он уверенно перебирает руками и ногами, поднимаясь вверх по верёвке. Всё! Он на стене! Дин махнул мне рукой, мол, давай ко мне! Я немного отошла назад, с разбега запрыгнула на верёвку и начала ползти. Вот только тут мои сапоги сослужили плохую службу. Я не могла опереться на канат – мешали гладкая подошва и каблуки. Я скользила вниз.

Дранкз волумский! Я не смогу подняться на такую высоту на одних руках! И только небольшая часть запасов из каблуков-тайников поместится в карманы штанов.

Я, чуть ли не обливаясь слезами, стащила сапоги. Снова разбежалась и высоко подпрыгнула. Перебирая руками и ногами, быстро поднялась наверх. А когда поднялась – ахнула. Центр Лабиринта был тут, за стеной, по которой мы поднимались! Скала, которую мы не видели снизу, находилась тут, всего в двадцати минутах ходьбы. Оставалось только спуститься. И никаких видимых преград!

У нас открылось второе дыхание. Дин прочно закрепил крюк и спустил верёвку с противоположной стороны.

Надеюсь, это последнее испытание Лабиринта и скоро каждый из нас получит желаемое!

Поднявшись на стену, я поняла, что наше испытание почти закончилось. Каждый получит то, чего хотел, и мы разбежимся, затеряемся во Вселенной. А ещё я поняла, что если сейчас не поцелую его, то буду жалеть всю оставшуюся жизнь. Я прикоснулась своими губами к его.

Сперва от него пришла волна недоумения, потом – восторга, нежности, обожания, желания, а потом… потом… волна горечи. Мне кажется, я даже почувствовала её на языке. И волну сожаления.

Так. Меня. Никто. Ещё. Никто. Не целовал!

Никто никогда не сожалел о том, что очень желал поцелуя, желал продолжения. Ни у кого это естественное желание продолжения не вызывало душевную боль.

Я, разорвав поцелуй, не сдержалась и потребовала объяснений:

– Что это значит, Дин?!

А потом чуть не взвыла от ужаса.

Это ведь я знаю его эмоции! Что он скажет в ответ? Выдаст очередную шутку? А может, начнёт допытывать, что я имела ввиду? И как я в таком случае смогу объяснить свой вопрос?

Дин снова поразил меня – я совершенно не ожидала, что он виновато ответит:

– Извини, Кими, меня очень тянет к тебе, но… – Он подбирал слова. К ним я оказалась не готова: – У меня есть любимая девушка…

Моя душа рухнула вниз. Нет, вру – то, что хоть немного оставалось белым, мгновенно почернело, стало темнее во сто крат так любимой вигами чёрной дыры.

Спасибо, Вселенная. Спасибо, что эта моя влюблённость закончилась так… легко. Без ошибок в виде потомства от того, кому я без надобности, без глухой многолетней тоски по тому, кто мне изменил или ушёл от меня. Уверена, у меня хватит сил заглушить зародившееся чувство. Наверное.

Не знаю как, но я смогла рассмеяться.

– Напарник, слушай, ты, – насмешливо протянула я, – не в моём вкусе…

Его глаза в упор, не мигая, смотрели на меня, но до меня не доносилось ни одной эмоции. Это пугало. Но я развязно продолжила:

– Ознакомься с психологией гуманоидов, Ири. – Чистая импровизация. Я вообще не знала никакой психологии, только слышала несколько терминов по этой теме. – Дин, – я старалась придать голосу искренности, – ты был очень напряжён, извини, но я воспользовалась старинным способом вывести тебя из стрессовой ситуации.

Он улыбнулся, но при этом от него не пришло ни одной эмоции.

Как такое возможно?!

– Попробуем спуститься, Уортс, и получить свой приз? – спросил он, указав в сторону скалы. Я широко улыбнулась в ответ и кивнула.

Первым спускался Дин. Он спрыгнул на песок и встал в оборонительную стойку, зажав в руке небольшой (с лезвием всего около десяти сантиметров) нож – таково было условие Лабиринта. Озираясь, я быстро спустилась следом, и как только мои голые ступни коснулись песка, закричала, подпрыгнув:

– Больно! А-а-а! Мои ступни! Как же жжёт!

Последний аккорд Лабиринта, – мелькнула сквозь обжигающую боль мысль.

Хозяин обиделся на мои трюки с тайниками в каблуках сапог? Хитрый мерзавец! Придумал-таки, как заставить меня снять обувь!

Дин подхватил меня на руки, и волна беспокойства и ужаса окатила меня.

– Кими! Кими! Где больно? Кими, как тебе помочь?!

Я, уткнувшись носом ему в шею, заплакала.

– Ноги… ноги жжёт… больно!

Дин куда-то понёс меня. Боль стала отступать, и мозг начал плавиться.

Неважно, куда он меня несёт, неважно зачем, лишь бы быть с ним, лишь бы быть вместе, хотя бы тут, в Лабиринте, хотя бы сейчас.

– Ки-и-ми! – раздался над ухом торжественный голос Дина. – Мы дошли!

Я подняла голову и осмотрелась. Мы оказались в пещере. В свод и стены были вмонтированы мониторы. Я поёрзала, пытаясь освободиться. Дин с чуть слышным вздохом поставил меня на пол, и я тут же зашипела от боли в ступнях. Дин снова подхватил меня на руки и запечатлел невесомый поцелуй на макушке.

Зачем?!

По многочисленным экранам побежали строки. Сперва у меня закружилась голова, а потом я сосредоточилась на одном экране, прочитала текст и только спустя минуту осознала написанное.

Дин Ири исполнит все свои желания. Ключом к ним станет женщина, с которой он пришёл в Лабиринт. Его желания уже начали исполняться благодаря этой женщине. Исполнению желаний Кимири Уортс поспособствует Дин Ири.

И это всё?

Моему разочарованию не было предела, от Дина же пришла волна ликования. А я испугалась. Я – ключ к счастью Дина? А не случится ли так, что он, получив желаемое, использовав меня, уйдёт, при этом не думая о том, получила ли я с его помощью то, чего хотела?

Мысли заметались.

Он явно хочет меня, а я ведь даже не пыталась затащить его в постель. А если я соблазню его… сможет ли он тогда отказаться от помощи мне? Попробует – поможет старый добрый шантаж. Голозапись всегда можно отправить его возлюбленной. Я ведь даже и не пробовала узнать хоть что-то об Ири. Уверена, я смогу узнать её имя, расу и номер коммуникатора.

Глава 4

Дин

– Уортс, я помог тебе и теперь остро нуждаюсь в твоей помо…

– Если никакой контрабанды, не надо ничего и никого красть, не надо никого укрывать от властей – неважно, какого мира, – перебив меня, протараторила она, – я согласна, Ири.

– Кими, цветочек мой ядовитый, где подвох? – усмехнулся я. – Ты как-то быстро согласилась.

Она чуть улыбнулась, опустила глаза на свой бокал игристого вина и пальцем провела по тонкой ножке. На этот раз она сделала маникюр – ногти напоминали острозаточенные коготки. Не глядя на меня, Кими мягко ответила:

– Подвоха нет, Дин. Ты очень помог мне с Лабиринтом, за мной должок.

– Но помогать ты согласишься, только если не будет никаких… никаких… – Я старался подобрать слово, чтобы подначить её. Не получилось.

– Никакого криминала, – снова перебила меня она. Её фиолетовые глаза смотрели прямо на меня.

Я бы мог утонуть в них раз и навсегда, но там, на Франгаг, ждала девушка… Принцесса моего сердца – Трин нье' Риолин-Ринд.

***

С момента возвращения из лабиринта прошло почти три недели, и всё это время Кими увиливала от встреч. Мы только изредка переписывались.

Дин: Кими, давай отметим прохождение Лабиринта?

Кими: У меня срочный заказ.

Дин: Почему ты не взяла меня с собой? Я думал, мы напарники…

Кими: Напарники. Но тот, кто создал заказ, потребовал только одного органического исполнителя. Мне нужны кредиты.

Она была права. Это ведь я находился на полном обеспечении империи, получал доход по контракту. К тому же за каждую успешную операцию мне переводили немаленькую премию. Кими же потратила кредиты на вход в Лабиринт, на подготовку к миссии, и, думаю, она тратила их на покупку и поиск информации о Лабиринте.

Захотелось ударить кулаками по переборке отсека. Для отвода глаз я снимал небольшой на недорогом уровне одной из станций-городов. Четыре раза за мной следили. Три из них – скрытно. Работали профессионалы. Мой отсек обыскивали, когда меня не было – я засёк, что вещи лежат не так, как лежали перед моим уходом. Пусть смотрят, думал я, мне скрывать нечего. На этой станции.

Кими, как же мне подобраться к тебе поближе?

Она держала дистанцию, хотя я видел, что нравлюсь ей.

Мне показалось, Кимири не понравилось, что сказал провидец из Лабиринта. О том, что я получу всё, чего хочу, с её помощью. А ведь он оказался прав. Благодаря маминым связям мы нашли скрытую расу целителей, алозов, и сейчас велись переговоры о лечении отца. У нас снова появилась надежда на то, что он сможет ходить.

То, что мы нашли тех, кто исцелит отца, косвенно подтверждало, что благодаря Кими я выйду на серванских контрабандистов и уничтожу того, кто не раз покушался на маяк родителей, на мою мать и меня самого. И что благодаря ей (хотя я совсем не понимал как) Трин снова станет моей. И вот сейчас эта хорошенькая контрабандистка, умная, упрямая, хитрая, очень находчивая Кимири Уортс бегала от меня.

Чего она боится? Ведь предсказатель сказал, что и она благодаря мне получит всё, о чём только мечтает. Мы оба получим то, чего хотим, с помощью друг друга.

О результатах своей поездки я составил подробный рапорт. И совсем не удивился, когда получил приказ и дальше работать с Кимири Уортс. Мне даже сообщили о том, что я могу при необходимости вступить в интимные отношения с объектом. Неожиданно это меня покоробило. Чем дольше я общался с этой девушкой, тем больше понимал, что она не беспринципная мошенница, контрабандистка, воровка или обманщица. Она очень тщательно отбирает заказы и, если её не загнать в угол (как это сделали виги, чтобы мне было проще завязать с ней знакомство), ни за что не возьмётся за незаконную перевозку, каких бы невероятных прибылей та не сулила. Мне импонировали принципы Уортс. И, как оказалось, мне нравилось смотреть на её тренированное тело и привлекательное лицо. Мне нравилось, как от неё пахнет. Дранкз волумский, мне нравилось в ней всё, кроме одного – она всё равно была серванской контрабандисткой. И это значило, если она когда-нибудь попадётся в мои руки, в руки Вэрдиана нье' Товена младшего, адмирала Императорского военного космического флота Франгаг, Потрошителя, мне придётся разобраться с ней.

Смогу ли я поступить с ней так же, как и с другими?

Я прикрыл глаза.

Да! Я должен. Если я, глава флота, не стану следовать уставам и нашим строгим протоколам, то как я смогу требовать их исполнения от других?! Когда трудно принять решение, нужно следовать уставу. Если Кимири Уортс попадётся мне во время совершения преступления, она отправится на каторгу. Или, если её проступок окажется несерьёзным – полетит осваивать с колонистами какую-нибудь планету.

И всё же я надеялся, что Кимири удастся осуществить свою мечту до того, как я разделаюсь с серванскими контрабандистами. Тогда у Потрошителя не будет надобности передавать суду эту несносную, но такую манящую девушку.

Дин: Кими, приглашаю тебя в «Глубь», хочу отметить успешное прохождение Лабиринта.

Я рисковал. Очень. Мне не так уж сильно изменили внешность. Чтобы я прошёл многочисленные проверки пиратов и контрабандистов, которые быстро выявили бы кардинальные вмешательства, мне лишь слегка изменили форму губ и увеличили уши с помощью инъекций, которые я продолжал делать при надобности, немного подправили овал лица и перекрасили волосы на всём теле. Совсем другая одежда – и вот в зеркале отражается странный парень с серьёзными глазами. Как там изобразить развязность? Взъерошить волосы, чуть приоткрыть губы, обнажив зубы, мягко улыбнуться. В общем, вид должен быть слегка придурковатым. Так нас учил нье' Моттекс.