Навигаторы. Адмирал имперского флота

– Глаза нам не врут, но их можно обмануть, – произнёс хлеос и показал, как необходимо наложить тени и блики в нужных местах, чтобы казалось, будто губы меньше или и вообще имеют другую форму.

На следующий урок в класс явилась сухонькая старушка-цветнийка, сообщившая нам, что на предыдущих занятиях она продемонстрировала свои умения в перевоплощении. Заметив наши удивлённые лица, она потянулась к большой сумке, которую принесла с собой, и начала доставать странные бесформенные предметы, попутно комментируя:

– Это клей для приклеивания бровей и ресниц. Обратите внимание, кадеты, – советовала она, – клей лучше подобрать каждому свой, состав кожи у всех разный, будет неприятно, если в ответственный момент у вас распухнут веки от аллергической реакции.

Она выложила на стол основы для масок, накладки для щёк, ушей, накладку для подбородка… А затем за двадцать минут полностью сменила образ, объясняя в процессе, что и как делает.

Наш класс очень впечатлился произошедшим, и на следующих уроках у каждого кадета на столе появилась косметичка – сумка, набитая всевозможными аксессуарами для преображения. Всё было приобретено по списку, представленному нам госпожой Вербеной Сушёной, а ещё каждый кадет дополнил свой гримировальный арсенал тем, что счёл нужным. Я – инъекторами с препаратами, позволяющими на короткое время изменить не только форму губ, но и форму пальцев рук и ушных раковин, не говоря уже про лоб, нос и брови.

Однажды я в таком, «преобразованном» виде явился на маяк родителей. Искин знал, что это я, и даже не подумал никого предупредить. Когда я шёл в сторону отсека родителей, по пути мне попался Отими Отэби, телохранитель отца. Я просто обалдел от его реакции (сам-то я считал, что у меня рукопашка на отличном уровне). Вот он бросил на меня взгляд – а вот я уже лежу на полу, руки вывернуты, сухожилия трещат, горло сдавило сильной лапой, и добродушный симпатяга Отими сухо сообщает, что на маяке посторонние и требует вызвать смотрителя.

– Ты кто, тварь, и как попал на маяк? – спросил он.

Я засипел, пытаясь сказать, что это я, Дин, но не смог – связки были пережаты.

Вдруг надо мной раздался голос отца. Он тогда только-только начал ходить, специально для него медики разработали жёсткий корсет. Вот только ходил он в нём, как неотлаженный бот. Но всё же ходил.

– Дай ему сказать, Отэби. И пусть подумает, что говорить, потому что от смерти его отделяют правильные слова и пара секунд.

Вот тогда я испугался. Едва ладонь Отэби ослабила захват, я просипел:

– Папа, это я, Дин, у нас был практикум по дипломатии…

– Исмавэр, это правда Дин? – спросил отец.

– Да, – ответил искин.

Проступившее на лицах уже подоспевших служащих маяка облегчение я никогда не забуду. Но подзатыльник от отца я всё же получил.

***

Глядя на протянутую Кимири косметичку, я думал, что без проблем приму любой облик. Но ведь у этой ушлой девицы могут возникнуть вопросы, откуда у меня такие умения. Чем меньше таких вопросов – тем крепче моя легенда, не придётся выдумывать оправдания своим навыкам. Так что «накрасился» я очень посредственно. Госпожа Сушёная поставила бы мне за такое преображение трояк с огромным минусом.

Ковыляя в сапогах на огромных каблуках (а вот этому в школе навигаторов не учили), одетый в блестящее, с кучей голубых перьев по низу платье, я пришёл в трюм и застыл, открыв рот.

– Какого дранкза? – выругался я. Трюм оказался обклеен рекламными плакатами с моим изображением! И везде я или в платье, или в коротких розовых шортиках. У меня и грудь четвёртого размера! Только внимательно приглядевшись, я понял, что это не я, а женщина, очень похожая на меня! Что тут происходит?

Посреди трюма стояла Уортс. Гладкая причёска. Никаких фривольных юбочек или обтягивающих штанов, никаких сапог на высоких устойчивых каблуках, обычная униформа – комбинезон пилота и берцы.

Эта зараза поправляла какие-то голубые цветы, обвивавшие арку. Цветов было очень много – белые, голубые, синие.

– Где груз?

Я несколько часов назад спускался в трюм, чтобы проверить, не уничтожила ли эта девчонка билагу. Все охлаждаемые ящики с растениями были на месте.

– Спрятан, – лениво ответила она, даже не повернувшись. Она закончила свои манипуляции с цветами и, сунув руку в карман, вытащила небольшое овальное зерно и протянула его мне.

– Надо вставить в горло, иначе они не поверят, что ты поёшь.

Я замотал головой.

– Ты нас угробить захотел? – зашипела она. Через десять минут на борту будут посторонние. Давай, сыграй свою роль до конца!

– Что это?

– Модулятор голоса. Первые секунды, пока он будет устанавливаться, почувствуешь неприятные ощущения, надо расслабиться.

Я схватил из протянутой руки модулятор и поднёс ко рту.

В голове мелькнуло, что это очередная подстава, когда зерно будто бы на своих лапках начало спускаться в горло. Очень захотелось прокашляться, а когда эта механическая тварь перекрыла на пару секунд доступ воздуха, я попытался судорожно вдохнуть.

Вот так бесславно Потрошитель и подох.

Когда я смог дышать, бросился к заливавшейся хохотом белобрысой гадине.

– Я тебя прибью, Уортс!

И застыл в удивлении. Голос стал женским, низким, грудным. Очень томным и красивым.

– Ну и рожа у тебя, Ири! – отсмеявшись, воскликнула она.

– Внимание, погранично-таможенный патруль виниакийцев требует досмотра. Внимание, погранично-таможенный патруль виниакийцев требует досмотра, – сообщил искин.

Кимири мгновенно стала серьёзной и зашагала в сторону стыковочного шлюза. Она кивнула на одну из крутящихся голограмм.

– Постарайся сделать похоже, когда мы войдём.

Женщина на голограмме открывала рот и ходила между арок, усыпанных цветами. Мысли заметались. В такой идиотской ситуации я никогда не был.

Как же чешутся руки прибить её!

В то, что всё это закончится хорошо, я не верил. Я-то выкрутился бы, у виниакийцев и вигов есть разные договорённости. Но на этом моя шпионская карьера закончилась бы, а эта ниточка к серванским контрабандистам порвалась.

Шлюз открылся, послышались голоса. Я решил, сначала они посмотрят, какой груз задекларирован, а потом придут взглянуть на этот груз. Стал неспешно ходить по трюму и «распеваться».

– А-а-а-о-о-о-а-а-а…

Голоса приближались. И я запел кавер Анатиль Сейхо – старинную песню элефинов. Три года назад Анатиль нашла её в древних элейских текстах, со своей музыкальной командой перевела текст на современный общекосмик и спела. Кавер стал хитом мгновенно. Госпожа Сейхо с удовольствием давала интервью, рассказывая, как рылась в пыльных библиотеках. Вот в это я не поверил. Старинные тексты хранятся в особо чистых помещениях, где находятся только боты (сам видел). Читателю бот привозит книгу к бронированному стеклу, где медленно листает страницы, после чего, если это разрешено грифом секретности, делает копию нужной.

Я, наверное, зря выбрал кавер, партию Белисиэль из оперы «Наложница» было бы гораздо проще исполнить. Маме очень нравится эта опера, и, пока я не поступил в школу навигаторов, успел посмотреть штук пятнадцать разных постановок в разных мирах. Сейчас отдуваются, то есть посещают эти музыкальные мероприятия, Нэрдиан и Даилия, мои младшие брат и сестра.

Краем глаза заметив движение в трюме, я повысил голос. Стал ходить между арками, прикасаясь к цветам (я в образе, не видите, что ли?) и не обращая внимания на приближавшихся пограничников и таможенников.

Нет, всё-таки этот модулятор голоса отличный. Я про такую технологию не слышал, модуляторы вигов – жалкая пародия этого. Сомневаюсь, что Уортс забудет про него. А жаль – отправил бы нашим для исследований.

Пора взять высокие ноты.

– Я тебя не-на-ви-и-и-и-жу-у-у! – протянул я и с удовольствием заметил, как вошедшие зажали уши, даже Уортс. У одного из таможенников носом пошла кровь.

Я на верном пути!

Я повысил голос на октаву, и таможенник, у которого пошла носом кровь, закатил глаза и стал оседать на пол. Вокруг замахали руками, лапами и клешнями. Я уловил слабую улыбку Уортс.

Замолчав, я с раздражением, как мне думалось, посмотрел на вошедших.

– Что нужно? – грубо спросил я. – Не видите, я репетирую, у меня завтра концерт на Елиме!

– Нам нужно осмотреть судно на предмет контрафактных товаров или неучтённых пассажиров.

– Вы сорвёте мне концерт! – завизжал я. Все снова поморщились. – Если выступление пройдёт не как задумано, я всем своим поклонникам сообщу, кто в этом виноват!

– Всё, что я знаю об Ш`Ашерре, я знаю против своей воли, ребята, – пошутила Кими, похлопав кого-то из пограничников по руке. Похлопать по плечу представителя этой расы – значило дать согласие на секс.

А ты учёная, Уортс.

– Нам надо осмотреть трюм, капитан Уортс, – хмыкнув над шуткой, ответил старший патрульный. Я уловил, как она подобралась.

Уверен, она просто так не сдастся, да и мне подставляться невыгодно.

– Проверяйте, только быстрее! – милостиво разрешил я и начал очередную распевку: – Ла-ла-ла-ла-лай-лай-лай-лай…

Досмотрщики подошли к двери. Кимири, набрав код на панели доступа, скромно отступила на пару шагов назад. Из закрытого отсека выпала гора ярких тканей. К слову, в трюме обычно не бывает дополнительных отсеков, разве что кабинет суперкарго, но такое чаще всего встречается на больших грузовых суднах и маяках.

Я ещё две недели назад заглянул в этот отсек – там стояли какие-то ящики. Убедившись, что камер искина в этом помещении нет, я заснял все надписи на контейнерах и отправил кодированное сообщение нашим. Они сообщили, что в ящиках находится оборудование для исследования качества атмосферного воздуха, которое уже четыре века не используется в большинстве миров. Получив ответ, я задался вопросом: зачем Уортс этот хлам? И только сейчас понял зачем. Меня поразила изобретательность этой девчонки, которую в самом начале знакомства я счёл недалёкой шлюхой.

– Гардероб Ш`Ашерры, – вежливо пояснила Уортс. Мне показалось, что она старается не рассмеяться. Очень старается.

Да чтоб тебя волумская мать приняла в дочери!

– Почему он не упакован? – спросил старший.

– Да где ж я возьму столько нейтральных для всех миров контейнеров? – взмахнула руками Уортс и скороговоркой начала жаловаться: – В декларации было заявлено пять контейнеров, а оказалось, что есть дополнительный реквизит, который не успели упаковать, но который тоже указан в декларации. Пришлось поместить эти шмотки сюда.

Она открыла что-то на своём планшете, нагнулась и вытащила из отсека ярко-розовые панталоны с рюшками.

– Смотрите, в разделе бельё, господин, видите, панталоны розовые – одна штука.

Она снова нагнулась и выхватила какую-то серебристую тряпку.

– Трусы серебристые – одна штука.

И снова.

– Сценическая набедренная повязка жёлтая – одна штука. – Она сверилась с декларацией, открытой на планшете.

Проверяющие не поленились, перетрясли каждую тряпку и наткнулись на контейнеры с газоанализаторами. Они тоже оказались задекларированы – у прибывших на «Комету» не возникло вопросов по поводу них.

Интересный ход, Кимири Уортс, отвлечь всех этой плохо скрытой дверью и парой сотен позиций мелочи в декларации.

Когда уставшие пограничники и таможенники покинули транспортник, я дёрнул на себя Уортс и, злясь, спросил:

– Куда ты дела груз?! Если ты избавилась от него, я найду тебя даже в самой глубокой чёрной дыре, Уортс, и ты пожалеешь об этом!

– Она рассмеялась и, вывернувшись из захвата, схватила меня за руку и потащила в трюм.

– Вон твой груз, – кивнула она на увитые цветами арки.

Я заозирался, а потом до меня дошло. Чтобы провезти груз, она вплела билагу в венки с другими цветами всевозможных синих и белых оттенков!

Великая точка начала, так просто?! Мой груз всё время был на виду у меня и таможенников!

Кимири сыграла на обычной рутинной работе патрулей – осмотр ящиков, тюков, контейнеров. Я задался вопросом: она знала или это импровизация? Вспомнил, как она подобралась и незаметно положила руку на оружие, когда вошли досматривающие.

Значит, это подготовленная импровизация, на которую она не могла положиться на сто процентов. Как же она меня бесит!

Я восхищался её наглостью.

Кстати, груз никогда не остался бы на планете Войда. Да, мы доставили бы его на планету, но дальше контрабандиста уже не касается, куда он направится. А направится он в мир Эрликс, где супруги не могут зачать ребёнка, если в кожу левой средней руки не будут втёрты две капли концентрированной вытяжки из билаги.

Здесь у вигов двойная выгода. Во-первых, помощь союзникам, ограничение доступа некачественного сырья на их территорию. Во-вторых, выявление незаконных каналов поставки этого самого сырья.

Кимири указала на моё горло.

– Быстрый нажим два раза, – она показала движение, – и модулятор голоса покинет твоё горло.

Я сделал, как она показала, и в горле противно заскребло. Рвотный спазм скрутил меня. Я наклонился и выплюнул модулятор в подставленную ладонь. Уортс, нисколько не смущаясь моих слюней, покрутила устройство в пальцах.

– Ты меня удивил, Дин… Ты отлично подстроился! Как будто знал, что предстоит! Молодец!

Сообщить, в каком месте я видел её похвалу, не получилось. Вместо слов вырвалось сипение. Горло нещадно болело.

– Пел ты, используя свои связки. Такова технология этого модулятора – он задействует скрытые резервы. Ты меня поразил. Твои связки, судя по тому, что ты сейчас не можешь говорить, не привыкли вызывать такие звуки. Что ж, ещё одно косвенное доказательство того, что ты тот, за кого себя выдаёшь.

Убейся о ближайший астероид, сучка, со своими проверками!

Уортс, не обращая на меня никакого внимания, начала стягивать с себя пилотский комбинезон.

Да она офигела? У меня и так стоит от любого её прикосновения и движения, постоянно давлю это непонятное желание погрузиться в неё. Этого никогда не будет! Я. Люблю. Трин. Не понимаю, почему это происходит, Уортс совсем не в моём вкусе! А эта девка словно знает, как действует на меня.

В одних лишь крошечных трусах она проследовала к ближайшей цветочной арке. На её груди блеснул пирсинг, а на спине красовалась татуировка, которая начиналась на шее, почти у волос, и заканчивалась за резинкой трусов.

– У нас есть всего двенадцать с половиной минут, чтобы снять билагу с арок и погрузить её обратно в охлаждаемые контейнеры. Упустим время, и билага потеряет свои товарные свойства, тогда мы сможем усеять этими цветами наш путь до Бутылочного Войда. Думаю, будет красиво, но недолго. Всего-навсего ста тысячная доля парсека. И да, пыльца билаги практически не смывается с одежды, снимай своё платье, у меня нет дополнительных средств на новый реквизит.

Я снова открыл рот, забыв, что мои связки пока травмированы. Хотел кое-что спросить, но, кажется, Уортс знала мои мысли.

– Нет времени на переодевание. Приступай к работе, если тебе дорог твой груз, Дин Ири.

Стянув платье, я смотрел, как она ловко, но при этом осторожно освобождала билагу, беспощадно обрывая другие цветы. Кошмарно-поразительная женщина.

Я молча поспешил на помощь.

***

Кимири что-то читала на своём планшете. Она сидела в пилотском кресле, в любимых тёмно-серых штанах с множеством карманов на бёдрах и светлой блузке с широкими вычурными манжетами. Торжественно-обыденный – как-то так она назвала свой стиль одежды, который сильно отличался от вида привычного рабочего комбинезона смотрителей. Её сапоги на высоком, устойчивом на вид каблуке, стояли рядом с креслом. Она сидела, закинув ноги на пульт управления транспортником. Мне бросилось в глаза отсутствие покрытия на ногтях. Взглянув на аккуратные розовые пальчики, мне тут же захотелось размять их.

***

В моей жизни уже давно появились девушки, метившие в мои спутницы жизни. Они лезли из кожи вон, чтобы быть красивыми везде… в том числе заботились о гладкости кожи на пятках и необычном (порой доводившем до икоты) дизайне ногтей.

Вспомнилась девушка с Арина, которая искала моего внимания, когда мы с родителями гостили на частном пляже императорской семьи. Сказав, что подвернула ногу, вечером она положила свои изящные ножки мне на колени, чтобы я, поглаживая их, смягчил ноющую боль в щиколотке. Вот только мне этого не хотелось. Да и были гораздо более эффективные средства – та же тугая повязка, которая неплоха в качестве временной меры. То, что всё подстроено, я заметил минут через пятнадцать, когда шаловливый аринский бриз взметнул юбку девушки – она оказалась без белья. Тогда я оглянулся на Трин – увидела ли, ревнует ли? Она сидела, уткнувшись в свой коммуникатор, и с кем-то увлечённо переписывалась. Она совершенно ни на кого не обращала внимания.

Я любил Трин! И эти заигрывания мне были не нужны.

Девушка, попытавшаяся так неумело соблазнить меня, была дочерью министра финансов. А я три месяца назад стал адмиралом. Всё это походило на политические игры. Пришлось сделать вид, что я ничего не заметил. Когда подол взметнулся в очередной раз, я сообщил, что мне пора, и покинул пляж.

Блондинки на эвронсийской станции, где можно удовлетворить любые сексуальные потребности, молчать умеют.

***

Когда я вошёл, Уортс вздрогнула, напряглась и вопросительно подняла светлую бровь. Я не собирался ничего говорить белобрысой стерве, да и не смог бы – знал, что связки ещё как минимум два дня будут восстанавливаться. Но оставлять без присмотра эту странную женщину я не собирался. Плюхнулся в соседнее кресло. Сообщения имперской разведки, которая информировала меня обо всём, что хоть как-то, даже косвенно, касалось серванских контрабандистов, я мог просмотреть, когда останусь один. И нет, этого не случилось бы в выделенном мне отсеке на «Комете» или в снимаемых для обеспечения прикрытия на безликой станции апартаментах. Или в снимаемом Дином Ири для прикрытия небольшом челноке, на котором я прилетал на «Комету». Чтобы отправить свои донесения, прочитать доклады подчинённых и сообщить о своих решениях, чтобы получить дальнейшие указания, я менял катера и челноки, использовал круизные лайнеры и курьерские яхты, официально покупая на них билеты. Иногда я «застревал» в крупных и мелких космопортах. Порой на то, чтобы передать или получить сообщение, уходило несколько суток. Это осложняло работу по приручению Уортс, но за мной велась постоянная слежка. Ставки были высоки. Я не имел права рисковать.

Билага была доставлена, и теперь мы возвращались на Авирею, где и познакомились.

За спиной раздался механический голос. Я чуть не подпрыгнул от испуга. Все три недели, что мы добирались до Бутылочного Войда, кроме нас двоих, на борту никого не было!

– Любимая, я провёл анализ. Эта певчая пташка подходит на то самое дело.

Я оглянулся и едва сдержал щит – способность, дарованную мне Точкой начала. За нашими спинами стоял бот. Древний. Одна камера, в том месте, где у вигов глаза, горела зелёным светом, вторая была затянута непрозрачным стеклом – понять, куда она направлена, я не мог. Три провода торчали на затылке, нижняя часть «лица» шевелилась, хотя в этом не было надобности – речь передавалась через динамик. Руки бота состояли из совершенно разных запасных частей. Что было – из того и собрали. И только ноги этого несуразного бота походили на заводские детали, которые, наверное, установили, когда виги ещё жили в пещерах и добывали себе пропитание, используя стрелы и копья с каменными наконечниками.

Нет, я видел этот электронный хлам в одном из отсеков, но даже подумать не мог, что оно работает.

Ну и зачем он Уортс? Впрочем, я догадываюсь, зачем он нужен – для отвода глаз и камер пограничных и таможенных служб миров.

Реакция Кимири удивила. Немного повернулась и вежливо попросила странную ходячую железяку:

– Мо, любимый, поясни, пожалуйста.

– Искин «Кометы» сбросил мне головидео того, как вы проходили последнюю таможенную проверку. Господин Ири быстро сориентировался, хотя тут я должен сказать, что ты была не права, когда не сообщила ему детали операции…

Уортс фыркнула:

– А если бы он оказался провокатором этой же таможенной службы или вигов? Не думаешь, что они знали его и просто пропустили нас для выполнения его, – она мотнула головой на меня, – пока неясных целей?

Кажется, скрип моих зубов стало слышно даже на Франгаг.

Задолбали эти проверки! Уверен, в этой хорошенькой блондинистой головке всё равно не возникло ни одной мысли о том, кто я на самом деле!

Мо продолжил:

– Он подыграл тебе, он вовремя уводил внимание от наших тайников.

Да что б тебя забодала календрожка ходячая, Кимири! На «Комете» всё же есть тайники? Но я же их не нашёл! Я! С моим опытом обыска подобных судов! И не нашёл контрабандистские тайники?

А Мо всё не умолкал:

– Он в очень хорошей физической форме. Вспомни, как он умудрялся блокировать твои удары, поставленные мастером Дишили. Не всякая особь мужского пола, похожая на твой вид, может их удержать. Насчёт сообразительности – тут не ясно, хорошо бы его протестировать на рэ'э' Ширн. Но думаю, он справится с этим тестом.

Конечно справлюсь, именно этот тест я проходил, когда поступал в высшее командное училище военного космического флота, в котором учился параллельно со школой навигаторов.

Какое счастье, что этот тест проходят в конце четвёртого курса школы навигаторов – определяется командный потенциал. Империи до сих пор не хватает высших офицеров. В школе навигаторов получают блестящее образование. Тот, кто выпустился из школы и стал смотрителем, может без экзаменов быть зачисленным во многие университеты нашего (и не только) мира сразу на третий или четвёртый курс (в зависимости от знаний, необходимых для учёбы на выбранном факультете).

***

Меня приняли на третий курс высшего командного училища. В последний год в школе навигаторов я думал, что сдохну от нагрузки и постоянного недосыпа. Но именно этот путь – путь высшего военного чиновника – мог позволить мне не обращать внимания на шепотки завистников. Именно высокое— наивысшее – звание позволило бы взять Трин замуж как равную. Именно тогда я понял, что, пока не стану адмиралом, самым молодым адмиралом императорского военного флота, не смогу предложить принять квазар нье' Товенов Трин, женщине, которую безумно люблю.

Некоторые предметы я сдавал экстерном, но часть всё же пришлось посещать. Например, основы дипломатии. Когда я спросил господина нье' Моттекса, можно ли сдать его предмет досрочно, пожилой ехидный виг расплылся в улыбке:

– Конечно, господин нье' Товен.

Я вызубрил все записи предыдущих курсов, три учебника по основам дипломатии (знал, что старикан вредный, и старался предусмотреть всё). И тем не менее экзамен не сдал. Даже с девятого раза. Каждый раз господин нье' Моттекс качал головой:

– Ну что же вы, кадет нье' Товен, вы даже за пределы билета не вышли, я не могу поставить «удовлетворительно».

Я злился, ходил на пересдачи снова и снова, но каждый раз получал ответы:

– Вы не до конца раскрыли тему, кадет.

– Ваш ответ формальный, нет примеров, раскрывающих этот вопрос.

– Ваши знания поверхностны, кадет, а ведь вы когда-то будете командовать нашим флотом.

В тот раз я вспылил:

– Наступит этот день, господин нье' Моттекс, – я придал голосу холодности, – и вам придётся склониться в поклоне передо мной!

Этот старый виг ответил с усмешкой:

– Если это произойдёт, я буду счастлив, что учил вас кадет, нье' Товен!

Ну и как это понимать? Да что б вас прокатила на себе комета, вредный нье' Моттекс!

Пришлось посещать все лекции по основам дипломатии до конца пятого курса школы навигаторов.

Кстати, бывший дипломат не раз вспоминал маму и её успехи по его предмету в то время, когда она сама училась в школе. А ещё он с недавнего времени стал преподавать и во второй школе навигаторов. Расписание лекций специально перекроили так, чтобы он успевал читать лекции у кадетов старших курсов обеих школ.

В школе навигаторов был один преподаватель, который моих родителей не любил…

– А… младший нье' Товен, ну посмотрим, что получилось у парочки нье' Фиард и нье' Товен, помнится, ваша матушка не блистала на моём предмете.

Господин Соолав не раз пытался завалить меня. Но ничего не вышло. Имея таких дядю и такого отца, я легко сдал предмет досрочно, отлетав программу второго полугодия третьего курса, программу четвёртого и пятого курсов без единой ошибки.

У отца и дяди Лэрда странные братские отношения. Они постоянно во всём соревнуются, постоянно спорят, постоянно подначивают друг друга. Но как только дело доходит до помощи деду – начальнику станции помощи смотрителям – или другим смотрителям, мне, Нэрду и Дали – они объединяют усилия.