скачать книгу бесплатно
– Тут уже закончилось. Вам туда, все сейчас там.
– А каталоги где? Мне бы каталоги.
– Там, там! Идёмте, я провожу.
Больно было смотреть, как разводят невинную пенсионерку. Света не единожды натыкалась в Интернете на посты о мошеннической секте «Кристалл», пафосно зовущей себя центром духовного просветления. Простой кусочек янтаря, или даже подделки под янтарь, здесь продавали по цене автомобиля. Света решила: кто бы сейчас ни вошёл, она выскажется прямо. Пусть это будет сам директор, она выльет на него ушат словесных помоев.
Дверь открылась резко. Юная посетительница вздрогнула и позабыла приготовленную речь. По стенам и потолку разнёсся громкий ритм каблуков. Стройная красивая женщина с длинными вьющимися волосами цвета мокко, одетая в яркое красное платье, прошествовала до сцены и, не восходя, развернулась, приняв повелительную позу. Глядя на неё, захотелось поприветствовать её стоя. Света поборола это желание.
– Здрасьте.
– Нон-фикс? – голос женщины прозвучал так, будто она стояла на сцене и вещала в микрофон: вроде бы негромко, но слышно было на весь зал. Объяснялось это, наверняка, хорошей акустикой, и всё же Свету не покидало чувство, будто женщина способна шёпотом утихомирить толпу.
– Она сказала при всех, – отметила Мария, что плелась за женщиной незаметным хвостиком. – Думаю, нужен инци…
– Зачем ты пришла? – она даже не посмотрела на Марию. Последняя поняла, что она тут лишняя и поспешила удалиться, с невидимым поклоном.
Света рассмотрела лицо женщины. Если возраст и можно было выразить цифрами, то это было нечто среднее между двадцатью и пятьюдесятью, но никак не тридцать пять. Глаза были подведены тёмной тушью. Но особенно поражала непробиваемая аура.
Надо было что-то отвечать. Было бы неловко молчать дольше трёх секунд, однако Света уже переступила черту неловкости. Она молчала четыре секунды, пять, шесть…
«Да сколько можно? Говори!» – заклинала она себя, но язык предательски окаменел.
– Ты нам не подойдёшь, – она щёлкнула пальцами и не сочла нужным задерживаться хоть на секунду.
Света понимала – если сейчас за той женщиной закроется дверь, она больше никогда не найдёт отца, не узнает правды о «Курске», вернётся в прежнюю серую жизнь, и не будет больше ничего. Мозг обработал десятки возможных ответов и остановился на одном. Самом простом и чистом.
– Ответы!
Звонкий голос двенадцатилетней девочки остановил женщину у двери. Заставил развернуться.
– Подойдёшь к Симагиной.
Врата, будто сами собой, распахнулись за спиной женщины. Света не заметила, как женщина исчезла в коридоре, хотя и глядела на неё во все глаза. Как это произошло, Света ни за что не смогла бы объяснить, и пожалела, что не сняла это на камеру. Вот женщина была, а вот от неё осталось одно воспоминание. А может, она и была воспоминанием?
«Симагина. Кто такая Симагина?» – вот что теперь волновало её больше жизни.
Из соседнего зала раздавался шум голосов. Люди, недавно заполнявшие коридор, теперь кучковались там, бродя между столами как между лавками на рынке.
– Симагина! – Света прошла на середину. – Где Симагина?
– Не Симагина, а сестра Надежда, – поправила женщина в очках. – Вот она.
Полноватую крашеную блондинку в голубом трудно было не заметить – её платье сверкало на фоне остальных.
«Это и есть Симагина?»
По сравнению с той женщиной в красном, она смотрелась бы клушей, но и в ней была доля авторитета.
– Вам лунный агат не подойдёт – у вас энергетика солнечная. А вам бы я посоветовала что-нибудь африканское. Вот этот камень – конголезский малахит – заряжался шаманами народа батеке. У него дикая энергия, как раз то, что вам нужно.
– Сестра Надежда, – обратилась Света, подойдя поближе.
Та сделала вид, будто Светы не существует, но взглядом дала понять: «Я тебя знаю. Я с тобой поговорю. Но не сейчас».
– Простите, а что это за камень? – она указала на самый дорогой экземпляр – Небесный лотос.
– Боюсь, деточка, тебе такой не по зубам.
– А как насчёт камня «Мемфис»?
– Мемфис? – Надежда уставилась на Свету недоумённо, однако через секунду поняла, о чём идёт речь. – Он у меня в кладовой. Пойдём, покажу. Дорогие мои, сами, сами, сами! Я на пятнадцать минут, – она засекла время.
В кабинете, Симагина предложила Свете стул, но та выбрала кресло.
– Александр Калинин. Жив или нет?
– Подожди, деточка, – выдохнула Симагина, не успев присесть. – Давай сначала выясним, кто тебе угрожает? – сказано было с неподдельным волнением. – К тебе вчера Костя и Маша приходили?
– Да.
– А кто их отправил? Твоя покорная слуга. Не благодари. А теперь скажи мне, капитанская дочка, что ты видела?
– В смысле, когда прыгала с балкона?
– Я бы даже уточнила. Когда тебя хотели прыгнуть.
Она ненадолго задумалась.
– Море. Подлодку.
– Там был человек? Он тебя звал?
– Да, – светин голос дрогнул.
– Вот! Узнаю этот почерк. Тебя хочет закрыть «Южный Крест».
– Южный… что?
Света шла домой, когда на улицах горели фонари. Небо стало иссиня-чёрным. Далеко на горизонте изредка сверкали молнии. Гром почти не слышался – до уха докатывалось только его утробное рычание. Создавалось чувство, будто в небесах дремлет исполинский, размером с гору, пёс. Ему, наверное, снятся враги, от этого он и рычит, но пока он дремлет, он не может укусить. Этот пёс не был ни злым, ни добрым – он просто был. И от этого становилось ещё более жутко.
Почти всё, что рассказала Симагина, отпечаталось намертво в памяти Светы. Новая информация переворачивала картину мира. За все школьные годы Света не узнала столько, сколько за последние несколько часов.
«Южный Крест».
Некоторая часть информации вызывала чувство дежавю.
«Полярная Звезда».
Глядя на небо, она пыталась увидеть хоть одну звезду. Небо заволокли тучи.
«Козерог».
Стоило поспешить.
«Водолей».
Мама заждалась.
«Рыбы».
Это был небезопасный район.
«Овен».
Света понимала, что на кону стоит её жизнь.
«Телец».
От неё хотели избавиться.
«Близнецы».
С самого рождения, все, кто её окружали, да и она сама, пребывали в королевстве кривых зеркал.
«Рак».
Немногие были способны открыть глаза на правду.
«Лев».
Таких было примерно десять процентов. Из этих десяти процентов около одного осознавали то, что знают.
«Дева».
Остальные держали тайные знания в глубинах бессознательного. В клетке.
«Весы».
Один из тысячи осознающих вставал перед выбором: или он будет закрыт, или будет молчать, мотивированный деньгами, идейными соображениями или страхом смерти, или – третий, самый надёжный и перспективный вариант – поступит на службу.
«Скорпион».
Света пока не определилась, по какой дорожке пойдёт она. Предстоял поистине сказочный выбор: «Налево пойдёшь, смерть свою найдёшь».
«Змееносец».
Хранить осознаваемую тайну было всё равно, что носить камень на сердце. Быть одноглазым среди слепых. Врагу не пожелаешь такой судьбы.
«Стрелец».
Симагина предложила «единственно верный» путь. Служба! Она дала Свете двадцать четыре часа на раздумья.
«Два организации стоят на вершине иерархии: „Полярная Звезда“ и „Южный Крест“. Также есть тринадцать конференций. Они занимают промежуточное место в иерархии. Уверена, ты знаешь их названия. Скажи, Света, ты увлекаешься гороскопами?»
«Нет. Мама увлекается».
«Догадываешься, как называются конференции?»
«Да, но… какая тринадцатая?»
«Змееносец. Неужели не слышала об этом созвездии?»
«Не приходилось».
«В каком ты классе? В седьмом? Вы уже проходили историю США?»
«Пока нет, но в этом году будет».
«Вам расскажут, что изначально было тринадцать штатов. Это правда. Но почему тринадцать? Никогда не задумывалась, почему на американском флаге тринадцать полос? И почему орёл на гербе держит оливковую ветвь именно с тринадцатью листьями и тринадцатью оливками, а в другой лапе – именно тринадцать стрел?»
«По числу штатов», – пожала плечами Света.
«Не только. Всегда ищи первопричину. Соединённые Штаты были построены под таким пристальным, чуть не микроскопическим, контролем конференций, что последние оставили в государственной символике и даже в истории уйму следов. Но тринадцать – только одно из символических чисел. Есть ещё число семь. Число три. Число восемьдесят восемь. Три шестёрки. А есть и такие числа, символизма которых не знают простые смертные. Например, тридцать семь или пятьсот двадцать шесть».
«Вы можете доказать то, что говорите?»
«Не веришь мне? Твоё право. Но вспомни, как ты чуть не прыгнула с восьмого этажа».
По пути домой, диалог, заевшей пластинкой, повторялся у Светы в голове. Мысли гудели настолько громко, что заглушали не только звуки, но и видимость окружающего мира. Так, Света не заметила, как забрела в незнакомый район.
«Иерархия управляет нашим миром, но не ради собственной выгоды. Она настолько могущественна, что её не прельщают материальные блага и власть ради власти. Цель иерархии – служение Доктрине».
Она осмотрелась. Темно. Никаких фонарей. Только окна домов. Где-то разбилась бутылка. Донеслась пьяная ругань. В другой стороне, хохотали гопники. Стоило убраться поскорее. Света решила идти назад, хотя бы туда, где она ещё помнила дорогу. В темноте оступилась о бордюр и чуть не упала. За домами уже сияли фонари. Наконец-то, знакомая улица!
«Каждый человек на планете – потенциальное божество. Я не преувеличиваю и не говорю метафорами. И я, и ты, и твой сосед, и даже последний дворовый алкаш – любой, при желании, может развить такие способности, о которых не мечтают боги».
По ночным улицам обожали гонять безумцы. Мимо, на бешеной скорости, громко сигналя, промчалась машина, как раз в тот момент, когда Света хотела перейти дорогу. Её гудок сначала поднялся, а потом, по удалении, снизил тон. Света помнила, отчего это происходит, благодаря научно-популярным телепередачам – эффект Допплера. Иногда она успокаивала себя, рассматривая то, что её пугало, с точки зрения науки. Но как быть со знаниями, которыми она теперь обладала? Поддаются ли они научному объяснению?
«Представь себе, что в один день всем выдали водительские права. Во что превратятся дороги? В мясорубку. В хаос! Не думай, что Доктрина хочет всех поработить, обрезать крылья… нет. Она действует со времён, когда люди жили в пещерах. Сначала были шаманы, потом жрецы, потом священники. До начала двадцатого века Доктрина действовала через религию, но потом стала светской организацией. Мы хотим не тотальной власти. Мы хотим порядка. Чтобы сильный не убил слабого, а слабый не предал сильного. Это и есть Доктрина. Мы – порядок. Без нас – хаос».
Идти оставалось недалеко – по улице Комсомольской, мимо парка Воинской Славы, пройти остановку, ещё несколько шагов, направо и вот он, родной дом. Света любила Старый Оскол, особенно центр, за его невысокие светлые дома, широкие прямые улицы, на которых не заблудишься, за людей, которые всегда были рады помочь.
И всё же, было чувство, что она не дойдёт. Останется пара шагов, но она не коснётся родного порога, не увидит маму. Потому что знает то, за что могут закрыть. И не как «закрывают» бандитов, а навсегда.
Света дышала глубоко и ровно. Каждый встречный мужчина казался ей маньяком. Невольно вспоминались истории Георгины.
«Знала бы ты, что я теперь испытываю».
