Декорации к спектаклю

– Хотелось бы сказать, что это слишком долгая история, но на самом деле нет. Бармен внезапно уволился – так и не объяснил толком – то ли проблемы в жизни, то ли проблемы с алкоголем. А может, просто работу получше нашёл. Не знаю. И вот пока мне подыскивают нового кандидата, я с удовольствием занимаю это место.

– А будут подробности?

– Не хотелось бы.

– Но подробности в целом в рамках озвученных правил диалога пусть и не приятного. Не обязательно, чтобы он был неприятен только одному человеку, в данном случае мне.

– Ну скажем там…в какой-то момент жизни мне надоело всё и я, посмотрев фильм "Коктейль"принял для себя решение стать барменом. Оказалось, что это в своём роде часть меня. Я словно нашёл персональную нишу в бизнесе. Со временем простой кайф перерос в интерес, а интерес развился в желание делать что-то большее. Словно нужно было сделать нечто поистине идеальное, по крайней мере, для меня. И вот я здесь. Поднялся с самых низов, как любят говорить мажоры и богатеи, при этом не понимая значения этих слов.

– Похвально! Полезно знать свой бизнес изнутри! За бизнес?

– Давайте!

– Да, полезно, но в данном случае это дауншифтинг. Я начинал с обычного бармена, накопил денег, взял кредит и открыл собственный бар. Можно сказать, что дурацкая мечта сбылась.

– Здорово! Я за вас искренне рад!

– Спасибо! Спасибо от души! Тем более вы очень щедрый клиент. Но, мне кажется, вы сюда пришли не обсуждать мои дела и мои мечты? Я прав?

– Отчасти.

– И как это понимать? Вы из налоговой, что ли?

– Нет, я просто журналист.

– Ха! Чем это так мог прославиться мой бар, что ко мне пришёл журналист, чтобы выпить и взять у меня интервью? Обычное среднестатистическое заведение, которому не так много лет! У нас даже убийств не было, не то что громких скандалов!

– Нет, я точно здесь не по работе и не ради интервью.

– Понял, просто сложный день – нужно выпить и выговориться?

– Да, это ближе всего.

– Что ж, как я уже и говорил, приятным собеседником быть не обещаю, но постараюсь выслушать.

– Это уже что-то.

– Перейдём к сути или будем бродить вокруг да около, пока вы не заснёте на барной стойке со стаканом в обнимку, или чего доброго, не заблюёте мне пол?

– Ну если прямо так.

– Желательно. Максимально прямо.

– Хм…

– Что, воображение подвело или к прямым вопросам не привыкли?

– Да, действительно как-то в тупик или даже ступор ввело. Не было готов.

– Ну хотите, попозже подойду, когда будете готовы сделать заказ? Ну в том смысле что…

– Я понял. Отличная шутка. Наверно, я всё-таки готов сделать заказ, как вы выразились.

– Что же, слушаю, внемлю и умолкаю!

– У меня есть семья, дети любимая работа и счастливые родители. Полная чаша, как принято говорить. Но чего-то не хватает. Мне всегда казалось, что у меня словно есть пустое место в душе или в жизни, если хотите. Я на самом деле и правда не ваш постоянный посетитель. Да и вообще бары до недавнего момента не особо часто посещал. Чаще в командировках или по рабочей необходимости. Признаться, честно, я вообще не с этого района, так что не было у меня возможности, как в Европе принято посетить ваш бар по дороге домой. Но вот это самое пустое место в жизни и привело меня сюда.

– Хм, решили заполнить виски пустоту в жизни? Это классическая история, и нет в этом ничего нового. Так что не удивили.

– Спасибо доктор, мне полегчало сколько с меня?

– Понял, прошу прощения, уговор есть уговор. Замолкаю.

– Иногда всё отлично в жизни. Настолько отлично, что ты начинаешь задумываться – а где собственно подвох? Сколько это «отлично» ещё может продолжаться? Когда уже наступить «средненько» или даже просто «нормально»? Ограничится ли всё этим или зебра повернётся задницей, и я увижу, что её филей исключительно чёрного цвета? В каждом действии, в каждом движении ты словно ждёшь поворота, ждёшь, когда ситуация развернётся в диаметрально противоположное русло. И одна мысль витает вокруг тебя: ну не может так быть! Есть вполне себе популярная мысль, что именно такие мысли привлекают неудачу. Но мне всегда казалось, что это просто бред. Это ближе для тех, кто привык говорить со вселенной и проводить смешные ритуалы по типу аскезы на что-то.

– Прошу прощения – это сейчас, о чём было?

– Не в курсе? А. ну это примерно следующая история: я обращаюсь к вселенной и отказываюсь от какого-то порока на определённый период времени, чтобы получить что-то взамен? Как пример: я не курю месяц и хочу получить миллион.

– О как! Не слышал! Современная версия про Deus ex machina?

– Возможно, я не задумывался об этом в таком ключе, но принцип очень похож! Ну так вот. До определённого момента у тебя действительно всё складывается великолепно, пока ты не натыкаешься на естественное отверстие в шкуре той самой зебры. А быть может, это просто моё восприятие? Ведь в целом всё по-прежнему, если задуматься. Семья, дети, работа. Только вот здоровье больше не позволяет этим наслаждаться.

– Как в старой версии: курил, курил и скурился?

– Возможно. В общем, в какой-то момент ты понимаешь, что плохо тебе не от усталости. Нет, наверное, это версия слишком близкая к концовке. Сначала ты пашешь, чтобы обеспечить себе будущее, потом ты надрываешься, чтобы обеспечить семью, потом загибаешься, чтобы обеспечить детей, работаешь как про́клятый, чтобы обеспечить их будущее. Естественно, ты устаёшь. Но не жалуешься, потому что понимаешь, что работаешь на пределе, а ещё понимаешь ради чего. И вот… а, наверное, сравню это с подъёмом на вершину. Вот ты уставший, но довольный стоишь на вершине и отдыхаешь. Понимаешь в принципе, что теперь можно отдохнуть, пожить для себя, наверное, я не знаю.

– А спуск? Это же тоже нелегко.

– это не в контексте моего примера, но хорошо, допустим, что меня заберёт вертолёт. Неспортивно как-то получается. Так, тогда по-другому – мне не нужно спускаться – вот просто так! Не нужно и всё! Я …блин не знаю, а вот я шёл домой. А вот такой дурацкий пример. Дом у меня на вершине этой долбанной горы! Может такое быть? Вполне!

– А кислородное голодание?

–М-да. Согласен. Так, стоп! Не согласен! Как-то же живут люди в горах, так? Ну вот! Значит, я тоже горный житель, который просто шёл домой, и вот он пришёл в свой дом!

– За дом?

– Отлично! – Мы снова выпили практически одновременно.

– Дом, дом, дом… За дом… Ну всё! Я потерял нить! И что мне теперь делать?!?

– Спокойно! Я знаю один удачный приём для восстановления нити разговора! Давай по порядку: будущее, горы, подъем, дом.

– Точно! Спасибо! Классный приём!

– Ага, согласен. Частенько пользуюсь, чтобы свои мысли вернуть в русло, когда вот так уплываю.

– Спасибо! Так вот! Ты на вершине и уже больше ничего не важно. Ты один на один с самим собой. Ну ветер чуть-чуть треплет волосы, солнце приятно жарит, и всё в таком духе. Очки там на глазах, чтобы они не болели. В общем, ты на вершине! Значит, что?

– Что?

– Значит, пришло время отдыха! И никто не может тебе помешать, да и не мешает в принципе! Ты достиг вершины, достиг дома, тебе хорошо! А вот и нет!

– Не-хо-ро-шо! И вот ты сидишь на вершине. Отдыхаешь и впереди у тебя только отдых, созерцание, и размышления, и всё вот эта вот фигня. А тебе плохо. И ты думаешь – ну, наверное, я ещё не совсем отдохнул. И вот ты отдыхаешь ещё сильнее и ещё усерднее. Пока твой отдых не становится твоей работой.

– Не понял?!

– Ну прям начинаешь заморачиваться: типа так – на озёрах отдыхал и чего-то не отдохнул, в горы ходил – не-а, на рыбалке был – тоже не полегчало – вот это вот всё. И ты прям паришься – прям придумываешь, как бы так ещё отдохнуть, чтобы прям почувствовать, что ты отдохнул.

– Ага. Вот так понятнее!

– Ну вот! Так, о чём я?

– Ты уже напился.

– Нет, я не об этом. Хотя да, напился. Но я не об этом! Так чего там? Озеро, рыбалка, дом, отдых, работа…ага! Вот! Хороший, всё-таки приём, спасибо! Вот! Так! Ага! В общем, отдых не приносит ни удовольствия, ни радости, ни самого ощущения отдыха. В общем сплошной мрак! И что делать? Ты идёшь к врачу! А нет мы же в горах… тогда к шаману или к кому там ходят? Наверное, всё-таки к шаману. Ну в общем! И шаман говорит тебе…а чего может сказать шаман? А! В общем, в тебе злые духи, Алекс. И нужно искать, что за злые духи в тебе сидят,, и вот я уже почти год прохожу обследования у этих всяких там разных шаманов и ворожей, и целительниц, и всех ,в общем, у всех подряд. И буквально завтра у меня должны прийти последние анализы и судя по лицам всех эти шаманов и ворожей ничего хорошего меня не ждёт вот, и напиваюсь я в баре как последняя свинья вместо того, чтобы прийти домой и сказать родным, что похоже…

– Алекс?

– Что?

– Тебя зовут Алекс?

– Всё верно подметил братишка, вот я тебя сразу…

– Что тебе нужно?

– Эм, не понял?!

– Что тебе нужно? Зачем ты пришёл?

– Прости, не понимаю, о чём ты!

– Тебе по слогам или по буквам надо спросить? Может, на листочке надо написать, чтобы ты понял лучше?

– Нет, не нужно. Я понял.

– Ну раз понял, так и скажи: какого чёрта ты сюда припёрся?

– Кир, я не понимаю…

– Чего ты не понимаешь?

– Ты чего так взъелся-то на меня? Что я тебе сделал?

– В том то и дело, что ничего. Ничего ты не сделал! – он налил себе ещё один шот, резко опрокинул его в себя и с громким стуком поставил на стойку – А сейчас припёрся сюда. Пьёшь мой виски, рассказываешь мне здесь про свою жизнь. Рассуждаешь чего-то. Что тебе нужно? Пришёл пожаловаться на свою сложную жизнь? Думаешь, она у меня легче?

– Кир…

– Что Кир? Я уже хренову тучу лет Кир и что? Где ты был все эти годы? Счастливо жил, с семьёй общался, с родителями зарабатывал. Путешествовал поди, пока я тут спину гнул и батрачил. Чего припёрся, я тебя спрашиваю? Жена выгнала с твоими дурацкими проблемами и тебе переночевать негде?

– Нет…

– Денег хочешь занять или интервью у меня взять, на тему: как я всего сам добился?

–Нет…

– Ну так, а чего ты тут сидишь целый вечер тогда?

– Не знаю… просто поговорить хотел.

– Поговорил?

– Знаешь, я, наверное, пойду.

–Вали, счёт, я сам закрою. Считай, что это за счёт заведения!

Я вышел на улицу и вздрогнул, услышав, как за моей спиной захлопнулась дверь, а потом и со злобным грохотом защёлкнулись замки. Чувство растерянности и непонимания не покидало меня. Что такого я мог сказать, что так вывело его из себя?

–Вот и поговорили – пробурчал я себе под нос.

Стряхнув рывком головы мокрые капли с лица, я пошёл в сторону дома. Такси вызывать не хотелось, и это было верным решением: прежде чем зайти домой, стоило окончательно прийти в себя, проветрить голову и протрезветь.

Конец в начале

3. Конец в начале

Я застёгивал рубашку, сидя на кушетке. Размеренно, пуговица за пуговицей, пальцы двигались от живота к горлу. Голову наполняла звенящая пустота. Ни надежды, ни веры в чудо – ничего. Бывает так, что вы знаете результат лотереи, ещё не стерев защитное поле на билете.

– Ну что скажете, док?

– Пока рано говорить что-то конкретное. Нужно дождаться результатов анализов и биопсии. И пожалуй, мы с вами ещё раз повторно сделаем МРТ и рентген с контрастом, ещё пункция…

– Док, я же по лицу у вас вижу. – я не стал дослушивать тираду. Было неприятно, что он говорит и при этом старается не смотреть на меня. Компьютер, бумаги, запись – всё что угодно, лишь бы избежать открытого визуального контакта. – Из вас вышел бы плохой игрок в покер. Давайте вскроемся, как бы это двусмысленно ни звучало. Думаю, что у меня флеш-рояль

– Согласен. – он улыбнулся краешком рта, но продолжал тянуть эту бессмысленную паузу – Не стоит скрывать, перспектив и вариантов мало. У вас действительно выпал флеш, если рассуждать именно с этой точки зрения…

– Сколько? – я закончил одеваться и опёрся обеими ладонями на кушетку, сильно сгорбившись и опустив голову вниз. Тошнило не слишком, но головокружение выводило из себя. Невозможно было сосредоточиться на текущем моменте. Словно нужно плакать, а в голове только роятся мысли: правильно ли запарковал машину, не увезут ли её на эвакуаторе, пока ты на обследовании.

– Трудно сказать, возможно…

– Док, давайте не будем. – я поступал некрасиво. Мне абсолютно не доставляло удовольствия постоянно перебивать его. Но и смотреть, как он мнётся, прежде чем скажет мне что-либо важное тоже не хотелось. Надоело. Сил за этот год не осталось. – Просто скажите как есть. Вы же видите, что я не буду устраивать истерик и пытаться убить вас или выброситься в окно?!

– Да, вашей выдержке можно только позавидовать! Но и вы должны понимать мы не в автосервисе, где вам скажут, сколько ещё можно проездить с такими стёртыми тормозными колодками – он остановился и усмехнулся про себя словно удачной шутке. – Но если бы мы были в автосервисе, то я сказал бы: По моему мнению, год ещё походите.

– В автосервисе – я усмехнулся – хорошая аналогия, Док. Прямо в точку! – Док улыбнулся, а я засмеялся в голос.

– Варианты? – я поймал себя на мысли, что хмурю брови. Так было всегда, если я вдруг не понимал, что делать дальше, когда злился или усиленно думал над не самыми приятными вещами.

– Можем попробовать операцию…

– Какие шансы?

– Где и кем вы работаете, что так спокойны и по-деловому собраны? У меня ощущение, что я на планёрке с главврачом или на собеседовании в новую клинику, либо вообще прохожу профосмотр у психотерапевта.

– Хорошая попытка, да, но нет. И всё-таки. Не уходите от вопроса.

– Шансы низкие. На подготовку к операции, сбор анализов и их расшифровку уйдёт порядка двух месяцев. При этом я порекомендовал бы обратиться в институт. Но думаю, что там лист ожидания на операцию займёт порядка двух-трёх месяцев, можно потратить определённое количество финансов и ускорить очередь, но профессор со скептицизмом относится к таким действиям, особенно когда узнает о них. Времени на реабилитацию будет потрачено очень много, равно как и в финансовом плане. Как минимум полгода либо восемь месяцев вам придётся провести в клиниках и палатах. Но шанс есть.

– А в статистическом или процентном соотношении какова вероятность?

– Скажем так: один к миллиону.

– Что ж… В восемьдесят шесть раз лучше, чем возможность выиграть в лотерее, но всё-таки весьма низкие. Ещё есть какие-то варианты?

– Вы имеете в виду операции ихимиотерапии? Дальше нетрадиционная медицина и разве что церковь.

– Результаты могут быть?

– От молитвы? Нет, к сожалению статистики, только слухи – здесь уже он вполне открыто посмотрел мне в глаза и улыбнулся. Шутка действительно была хороша.

– Я не про церковь, я про нетрадиционную медицину.

– К сожалению, не могу ничего сказать вразумительного. Как врач я должен настаивать на госпитализации, но как человек…

– М-да.

– Знаете, есть информация, что на рынок в ближайшие два-три года поступят вакцины. Сейчас они в стадии активного апробирования и есть шанс попасть в группы для испытаний и тестирований…

– Да, только исходя из озвученных вами же сроков у меня нет столько времени.

– Согласен, фигню сморозил. Но всё же ваш оптимизм и жизнерадостность мне нравиться.

– Мне тоже… нравилось.

– Ну-ну. Не стоит. Если с радостью смотреть на жизнь – ваши шансы увеличатся.

– Насколько они повысятся от нуля? – я горько усмехнулся, при этом царапая ногтем материал кушетки.

– Исследований таких ещё не проводили и статистики у меня тоже, к сожалению, нет – док в очередной раз развёл руки в стороны и пожал плечами, но он продолжал улыбаться мне.

– В любом случае спасибо, Док! – я спрыгнул с кушетки и замер на секунду, согнувшись в поясе, ожидая, когда перестанет кружиться голова.

– Не за что.

– Есть, есть за что. Вы просто этого ещё не понимаете.

– Если будут осложнения, или вдруг вам станет хуже…

– Да и собственно, куда уж хуже.

– И всё-таки. Не прерывайте процесс лечения. Рецепт я вам продлил, если боли усилятся – приходите, и мы пересмотрим текущие дозировки.

– Это не лечение – сказал я под нос, больше для себя, встал с кушетки и направился к выходу.

– Алекс, если будет сложно, если вдруг почувствуете, что не справляетесь – сходите в группу поддержки «Ясный день» – многим моим пациентам помогло – его голос догнал меня в дверном проеме.

– Если не будет хватать вашей поддержки – обязательно! – и я закрыл дверь, выходя из кабинета.

Улица. Я стоял в отдалении от основной пешеходной дорожки и проезжей части, всегда стараясь держаться подальше от текущей мимо реки людей. Она как бурный поток, который никогда не останавливается. Словно если на минуту замереть, то они просто умрут без этого, вместо того чтобы увидеть мир под другим углом. Почему-то в голове представилась картинка с рыбой. Словно плывёшь, осознавая, что от этого зависит вся твоя жизнь. И вот тебя вынимают, вылавливают из этого стремительного течения и кладут, кидают на берег. Ты больше не в потоке, но и дышать не можешь. Смотришь на окружающий мир по-другому, правда, это происходит уже на пороге. Рассказать ты об этом уже не сможешь никому.

Река продолжала течь мимо, не замечая потери одного из участников этого бесконечного броуновского движения. Мало кто обратит внимание на сиротливую фигуру, которой больше нет места в бурной реке.

Людям в целом наплевать на то, что происходит вокруг. Половина идёт, уткнувшись в экраны мобильных, ещё часть разговаривает по телефону – при этом имею абсолютно, потухши стеклянный взгляд – словно их отключили от реальности за неуплату доступа. Остальные прячутся за наушниками и солнцезащитными очками. Сколько их них по-настоящему живы, а не притворяются?

Я продолжал курить, стоя на месте. Мне уже не нужно в этот поток. Я не хочу никуда спешить. Единственное мое желание – это просто стоять и курить. Застыть и смотреть на эту реку, состоящую из людских тел. В чём-то это даже было сродни медитации. Оглядевшись по сторонам в поисках урны и вдруг увидел такого же, как я – словно отмеченного печатью безмятежности. Мужчина смотрел на меня, прямо в глаза. Улыбнувшись ему и кивнув увидел как он засмеялся и подмигнул мне в ответ. Сложилось впечатление, что мы знакомы либо как будто состоим в одной секте. Ага, а вот и урна. Я отправил окурок в неё щелчком по пологой траектории и когда от точно попал – согнул руку в локте и словно передёрнул затвор дробовика. Йес! Ещё раз бросил краткий взгляд на знакомого участника секты и увидел, что он ровно таким же жестом отметил мой удачный бросок. На душе вдруг стало тепло и приятно. Я выдохнул и направился к машине. Я больше никуда не спешил и поэтому решил ехать по городу, не выезжая на платные трассы.

Замок негромко щёлкнул, впустив меня в квартиру и окутав ароматами дав ощущение спокойствия и безопасности.

Вы замечали, что у всех без исключения домов, у каждой квартиры есть свой непередаваемый, почти индивидуальный аромат?

Почему почти? Ведь я часто замечал, что, будучи в гостях, например, у пресловутых Ивановых, если я вдруг закрывал глаза – то сразу чувствовал, как я проваливаюсь в своё детство.

Деревня. Раннее зимнее утро. Я у бабушки на кухне, топится печь. Ещё толком не рассвело, и она не успела прогреть дом окончательно, но всё ещё хранит в себе вчерашнее тепло. Двери в сени приоткрыты, и из них слегка тянет морозным холодом по ногам. На столе чай в бело-красной чашке в крупный горошек на блюдце. Рядом со мной стоит сахарница с кусковым сахаром. Прямо передо мной большая тарелка, а на ней варёные яйца, батон, густо намазанный маслом, и, конечно, солонка. Бабушка аккуратно наливает кипяток из электрического самовара, стоящего немного поодаль, чтобы не обжечься, приговаривая: осторожно. Чуть позже на столе появится заварочный чайник, накрытый чайной бабой. И я сижу за этим столом. Мне девять лет. На мне спортивные штаны с вытянутыми коленками, безразмерная любимая футболка, с рисунком в виде сексуальной девушки и толстые высокие шерстяные носки не по размеру моей ноги, заботливо связанные бабушкиными руками. Правда, нитка на носках так и не заправлена – поэтому всегда смешно свисает – как леска с удочки.

Пахнет тестом, которое стоит рядом с печью в большой эмалированной кастрюле, накрытой крышкой, и парой махровых полотенец. Чуть позже бабушка начнёт делать начинку и приступит к таинству изготовления пирожков: с картошкой, фаршем, яйцом и луком. И конечно, всенепременно сладкие ватрушки с морошкой. К тому времени, как они будут готовы – я как раз окончательно проснусь, успею посмотреть мультики по чёрно-белому телевизору, оденусь и соберусь кататься на лыжах. А бабушка завернёт мне с собой десяток вкуснейших пирожков в школьный рюкзак. И уже когда я до них доберусь, стоя в лесу на трассе, посреди деревьев, украшенных снежными шапками и паутинами серебра, они уже окончательно остынут. Но не перестанут быть такими желанными и такими вкусными.

И все эти эмоции, все воспоминания вызывает простой запах чужого дома. Который словно наполнен вашим прошлым, благоухает счастливым детством.

Моя крепость имела другой запах. Это какой-то родной аромат, умело составленный лучшими парфюмерами – и этими создателями запахов были мы наша семья. Я словно в первый раз попал в него – окутал себя этим облаком сложносочинённых ароматов: пытаясь одновременно, и насладиться, и разобрать их на компоненты.

Кожа: скорей всего это запах дивана на кухне, и косуха в гардеробной, свечи на комоде – частично ароматизированные, но я точно знал, что там есть и просто обычные, саше с лавандой, это смешивалось с благоуханием кондиционера для белья и дальше было уже не разобрать. Бросался в нос спрея для обуви, из кабинета примешивались нотки табака и ароматических палочек, которыми я иногда пытался перебить душок сигарет. И с кухни доносились ароматы чего-то вкусного. Но всегда заходя домой, я только по запаху понимал – я уже дома. Этот букет обволакивал меня, как объятья матери ребёнка. Давая чувство комфорта и безопасности. Всегда, но, видимо, не сегодня.

Я закрыл дверь и привычно, абсолютно бездумно повесил ключи на крючок ключницы. И здесь я задумался. Почему? Почему я продолжаю делать всё на автомате? Зачем? Потому что так устроен мозг человека? Так удобно? Меньше ресурсов тратится на осознание? А мне это зачем? На что мне экономить энергию? Зачем мне сейчас этот метод автопилота? Но и к режиму осознанной жизни я не был пока что готов. Мне казалось, что я опустошён и при этом одновременно переполнен мыслями и эмоциями. Странное двоякое чувство: словно ты готов взорваться, но при этом тебе на это абсолютно наплевать.

Я тяжело осел на пуфик у входной двери, не раздеваясь и не снимая обуви. У меня даже не было желания и сил расстёгивать куртку. Я просто сидел, уставившись в пустоту. Что дальше? Всё? Конечная? Просьба провожающих покинуть вагоны? Я был настолько опустошён, что даже не мог трезво мыслить. Возможно, стоит напиться? Кира поддержит меня при необходимости, и мне, по крайней мере, не придётся напиваться в одиночку… Господи, какой бред! Нужно просто отключиться от всего происходящего и постараться расслабиться. Обычно мне это помогало в трудных ситуациях. В те моменты, где я не мог принять решения, или найти выход, или когда что-то давалось мне с большим трудом. Я обхватил голову руками и закрыл глаза. Нужно было сосредоточиться на своём дыхании и отринуть всё сущее. Глубокий вдох, задержать дыхание, долгий выдох. К десятому повтору я понял, что максимально спокоен. Теперь можно было заняться мыслями. Я знал, что все тревоги отлично читались у меня на лице. Это было близко к медитации, но в формате экспресс-успокоения. Спустя минут десять я очнулся из небытия. За это время ко мне никто не вышел навстречу. Смахнув тыльной стороной слезы со щеки, я внутренне собрался и всё-таки разделся. Кинул сумку в дальний угол гардеробной, как ненужную и опостылевшую вещь. Примерно так кидают рюкзаки школьник в конце учебного года. Дошёл до ванной и ополоснул руки, опять же по привычке. Умыл лицо и растёр его до покраснения полотенцем, пытаясь замаскировать красноту глаз. И только после этого вышел на кухню, где жена как раз заканчивала разговор по телефону.

– Привет, Солнце! – я подошёл к тебе, обнял и поцеловал тебя в макушку, после чего вернулся к столу и уселся на стул.

– Да, давай, до завтра. – ты нажала отбой в наушнике – Привет, любимый! – и изобразила подобие воздушного поцелуя.

– Как дела, как на работе? – я сделал жест, как будто поймал твой поцелуй и спрятал его во внутренний карман.

– Нормально. Всё, как всегда. Оксана опять сцепилась с начальником отдела, а руководитель департамента…

Я не слушал. Точнее слушал, но всё моё внимание было сосредоточено на звуке твоего голоса. Неважно, что произнесено – важнее музыка голоса. Я во все глаза смотрел на тебя и словно видел тебя в первый раз, а может быть и в последний. Сколько раз я так смотрел на тебя? Сколько раз мне было наплевать на то, что ты говоришь, а важно было слышать именно звук твоего голоса? Сколько раз ты злилась и практически кричала, что больше ничего и никогда не будешь мне рассказывать, потому что я тебя не слушаю, а я говорил: прости, чего-то я подзавис. А сам в это время просто любовался тобой? Упиваться твоими глазами. Это, наверное, одна из причин, почему я в тебя влюбился с первого взгляда – твои глаза. Такие голубые и такие живые. С маленьким чертёнком где-то на поверхности этих небесно-синих озёр. Глаза, в которых всегда было приятно тонуть.