скачать книгу бесплатно
– Ты заработала это.
– О, спасибо, благородный господин, – Эника схватила руку Эдварда и принялась истово целовать её.
Принц брезгливо поморщился, отнял руку. Ещё не хватало терпеть лобызания этой старой карги.
– Если придётся вместе выпить из одного кубка, немедленно примите противоядие, мой господин, – подсказала Эника на прощание.
Принц и Самит пожелали ей здравствовать и, с большим облегчением, покинули этот дом, от которого за сотню шагов пахло смертью. Обратный путь не занял много времени и обошёлся без приключений, на которые порой богат ночной город, особенно трущобы. Незаметно проскользнув около продолжающей спокойно дремать стражи, они прошли во дворец.
Резиденция короля по-прежнему не спала. Праздник был в самом разгаре, гостей не только не убавилось, напротив, приехали из Сибийского княжества, из Лаурда, из Малонто. Недавний инцидент с принцем уже успели забыть, гости вновь развеселились и продолжали развлекаться, не обращая внимания, что за окном глубокая ночь.
Самит направился было в зал, боясь, что кто-нибудь обратит внимание на его отсутствие, но Эдвард задержал его.
– Постой, поможешь мне. Идём на кухню.
– Ты что, собираешься сделать это сейчас?!
– А к чему ждать? Если решил нанести удар – бей. Меня уже ничего не остановит, верные мне люди давно ждут сигнала. Возможно, я немного тороплю события, но это не важно, Самит. Мы в двух шагах от власти. Как думаешь, кто станет моим советником?
Самит тяжело вздохнул и, стараясь сдержать предательскую дрожь кончиков пальцев, послушно поплёлся за принцем в цоколь, где располагалась кухня. Впервые за много лет дружбы с Эдвардом, он растерялся. Посвящённый во все его планы, касаемо захвата трона, сейчас он по-настоящему боялся.
Они договаривались не причинять никому вреда, а лишь запереть всех неугодных в храме Лабека, приставив надёжную стражу. Пусть они там предаются размышлением, пусть живут. Но то, что решил сейчас принц… Это не кончится одной смертью. Эта затея может перерасти в смуту, в междоусобицу, коих уже на Острове не было более двадцати лет. Рассказать всё королю? Нет, слишком опасно. Он прекрасно знает об их дружбе, а значит поймёт, кто помогал придумывать план переворота. Самит посмотрел в немного ссутуленную спину шедшего впереди принца. Идти за ним? Будь что будет. Если выбор его не верен, боги покарают. Пусть они судят.
Работа на кухне кипела. На очагах, распространяя вокруг дразнящий ноздри аромат, жарилось мясо. Рядом резали овощи поварята, чтобы украсить ими огромные куски жаркого. В другом углу месили тесто, наливали в кувшины вино. Никто не заметил вошедших, по крайней мере, сделали вид. Эдвард подошёл к толстяку в белоснежном переднике, метавшемуся от стола к столу, раздавая указания. Увидев перед собой его высочество, королевский повар застыл в глубоком поклоне. Тот час все его подопечные бросили свою работу и едва не упали ниц.
– Что вы?! – принц добродушно улыбнулся. – Работайте, работайте. Считайте, что меня здесь нет.
Он прошёл туда, где разливали вино и спросил виночерпия:
– А где здесь у вас самое лучшее вино?
– Лучшее… вино, – растерялся тот. – Есть несколько бочек, но из них лишь королю наливают. Хотя… извините, ваше высочество… Я сейчас, я мигом.
Он быстро спустился в винный погреб и, вскоре, появился оттуда с небольшим кувшином. Принц понюхал содержимое – пахло чем-то сладким, словно мёдом, попробовал на вкус – прохладная густая жидкость, аромат и вкус винограда заглушил все другие ощущения, оставаясь во рту сладким покрывалом послевкусия.
– Великолепно, – проговорил Эдвард, давая попробовать Самиту. – Ни разу такое не пил, хотя, готов биться о заклад, что его величество пьёт это каждый день. Я бы с удовольствием оставил бы себе этот кувшинчик но, – они вышли в пустой коридор, – жаль его портить, а что делать.
Принц достал из кармана пузырёк, на стекле которого смеялся оскалившийся череп, ловко отковырнул мягкий жёлтый воск и вытряс, по каплям, яд в кувшин.
– Попробуешь ещё? – протянул он кувшин другу и весело засмеялся.
– Н..нет, что-то не хочется.
– Тогда предложу королю. Это ведь его любимое вино.
Появление Эдварда оказалось настолько неожиданным и нежданным, что все в зале замерли в недоумении. Десятки глаз переводили взгляд с короля на принца, с принца на короля. Никто не ожидал, что после произошедшего между ним и королём, он решит вернуться. Другой на его месте давно бы оседлал коней и бросился прочь из столицы куда подальше, а этот. На лице вошедшего было, казалось, неподдельное смирение, а взгляд, всегда жёсткий и колючий, порой даже жестокий, наоборот, смягчился, стал печальным, словно обладатель провёл всё прошедшее время в тягостных раздумьях.
Музыка прервалась, танцующие расступились, освободив принцу проход. Всё смолкло, лишь гулкие шаги Эдварда звучали в гнетущей тишине. Он медленно подошёл к трону, поклонился и заговорил.
– Ваше величество… Я пришёл просить у вас прощения за свою дерзость. Я осознал что сегодня, впрочем, не только сегодня, последние годы, вёл себя недостойно. Я хочу… Я могу исправиться, надеюсь, вы дадите мне этот шанс.
Король задумался, облокотился на подлокотник, опёрся подбородком о ладонь.
– Не верь ему, – шепнула Анна так тихо, что и он едва расслышал её.
– Почему?
– Я вижу его ненависть. Она клокочет в нём, хотя Эдвард пытается скрыть её под маской покорности. Он – само зло.
– Ты ошибаешься, тебе кажется это, Анна. Я не виню тебя, знаю, почему ты думаешь так.
– Тогда спроси его, почему он решил исправиться. Что он скажет тебе? Каких сказок напридумывает?
Александр вздохнул и, нехотя, тщательно подбирая слова, спросил:
– Что же случилось с тобой… Сын… Почему ты решил измениться… Ответь мне.
– Я сейчас спал и видел сон, – ответил принц, ничуть не растерявшись. – Я видел себя голодным и замёрзшим, одетым в грязное рубище на пустынных берегах. Я понял, что если продолжу поступать так, как поступал раньше, это случиться со мной. Я потеряю всё. Если честно, что-то не хочется променять жизнь во дворце на судьбу бездомного нищего.
– Хорошо, Эдвард. Я думаю, что ты был искренен со мной. Я прощаю тебя.
– Отец… Позволь мне предложить тебе выпить со мной по кубку вина в честь этого примирения. Я взял на себя смелость, попросил у виночерпия твоего любимого.
– И он дал тебе его? – спросил король, улыбнувшись.
– Я… я сказал ему, для чего это, и он, с радость, помог мне.
– Хорошо. Принесите нам кубок!
Тот час слуги принесли большой золотой кубок, щедро усыпанный рубинами. Принц взял его в руку и наполнил до краёв искристым вином.
– На счастье! Богам! – воскликнул он, отбросив ещё не опустевший кувшин в сторону.
Тот со звоном разбился, и остатки вина растеклись по полу бордовой, напоминающей кровь, лужей. Сердце Анны ёкнуло, когда её взгляд упал на разлившееся вино. Кровь. Очень похоже на кровь. Отчего-то во рту появился привкус крови, а ноздри защекотал её пряный запах. Как тогда, на фарнадском поле. Нехорошее предчувствие наполнило душу, она перевела свой взгляд на Эдварда, стараясь разглядеть каждое его движение, каждый его жест. А принц, с присущим ему хладнокровием, спокойно осушил половину чаши и передал её королю.
– Не пей… Не пей… – зашептала Анна.
Александр не слышал её, да и если бы слышал, всё равно сделал по-своему. Он допил вино и крепко обнял Эдварда под шумные аплодисменты гостей. Принц поклонился и отошёл в сторону. Вновь заиграла музыка, вновь продолжили свой танец прекрасные женщины и благородные мужчины. Король взглядом показал Эдварду на болтавшую с подружками Литу. Тот кивнул, мол, сейчас, выпью ещё немного для храбрости и пойду.
Он налил себе вина из стоявшего на столике кувшина. Никто не заметил, как в чашу упало несколько капель противоядия. Пузырек как незаметно появился в его руках, так и незаметно скрылся в складках одежды. Злорадно усмехнувшись, принц залпом выпил спасительную жидкость. Затем поднялся, оправил на себе одежду и, твёрдой походкой, направился к жене.
Король, с улыбкой, наблюдал за неуклюжими па принца. Он так и не научился танцевать, хотя не раз учителя вдалбливали ему эту нехитрую, впрочем, почти не нужную, науку. Эдвард с куда большим рвением постигал мастерство владения мечом и, что очень удивляло, искусство управлять государством, именно то, чего так не любил сам король.
– А он прав был, – сказал Саша Анне. – Танцует неважно, не стоит его больше допекать этими танцами.
Анна погладила рукой покрытую лёгкой щетиной щёку мужа, посмотрела ему в глаза своим, отчего-то встревоженным, взглядом.
– Я боюсь, – сказала она вдруг. – Боюсь за тебя. У меня на душе кошки скребутся. Неспокойно.
– С чего это?
– Не знаю, Саш, пока не знаю, но у меня плохие предчувствия. Грядёт что-то страшное.
– Перестань, ты преувеличиваешь. Ты должна научиться воспринимать Эдварда таким, каков он есть. Если мы взяли на себя ответственность воспитать его, то нужно делать это до конца.
– Но тот, настоящий Эдвард, жив и здоров, я чувствую это. Он где-то рядом, порой кажется, что стоит лишь протянуть руку, и он коснется её.
– Знаю, Анна, знаю. Эдвард никогда не станет правителем. Править будет Лита. Но, если вдруг найдётся наш настоящий сын, он, и только он, займёт место на троне.
Прошла ночь, наступило утро. Веселье стихало, уставшие гости, один за другим, отправлялись в свои покои. Слуги затушили в зале свечи, и его сияние растворилось в утренних сумерках. Серый, тусклый свет, проникавший сквозь окна, разом стёр все краски, окутав всё блёклой пеленой.
На востоке всходило солнце. Алая полоска зари раскрасила небо над уходящим в даль лесом. Солнечный диск с каждой минутой поднимался всё выше и выше, но неожиданно затянувшие небо тяжёлые тучи поглотили его. Мелкий холодный дождь хлынул из серой мглы неба, загнав под крышу и кошек, и бродячих собак. Казалось, сама природа плакала, предчувствуя беду.
Ближе к полудню поднялся ветер, холодный, северный, пробиравший до костей. Резкий, сильный порыв его в одно мгновение сорвал со шпиля на крыше дворца королевское знамя. Тёмно-синее полотнище, метнулось раненой птицей и упало в лужу перед окнами покоев принца. Это произошло на глазах у стоявшей на балконе Анны. Предчувствия и подозрения, не отпускавшие её с прошедшей ночи, только усилились, когда она увидела тонущее в грязной луже благородной знамя.
Королева судорожно вцепилась в ограждение балкона, ногти заскрежетали по холодному влажному камню, едва не до крови войдя в плоть. От начавшегося озноба затряслись ноги, по вискам потекли капли пота. Чтобы не упасть, она поспешила присесть на лавочку. Перед глазами всё поплыло, словно дурман оплёл своей сетью её разум, затем разом померкло сознание. Был вечер, когда она пришла в себя. Чья-то рука легко похлопывала по её щекам. Анна открыла глаза – перед ней стоял Александр.
– Не ожидал встретить тебя здесь. Где ты была весь день? – он выглядел не лучшее её. Под глазами чернели мешки, а лоб и щёки, покрылись бледным восковым оттенком, словно от болезни.
– Я… я была здесь. Уснула, наверно.
– Долго же ты проспала. Сны интересные видела? – король попытался изобразить на лице улыбку, но это у него получилось неважно. Улыбка походила на болезненную гримасу.
– Нет, ничего не видела. Только темнота.
– Тогда пойдём со мной, собираюсь лечь пораньше. Надеюсь, ты увидишь что-нибудь более приятное.
– А совет? Сегодня на вечер совет назначен. Или я проспала его?
– Нет, он через час. Но я на него не пойду, устал что-то, – Александр тяжело вздохнул. – А если честно, мне плохо.
– Где Эдвард? – прошептала она. Глаза её расширились так, что король отшатнулся.
– Катается на лошади. Анна, что с тобой? На тебе лица нет. Или ты что-то подозреваешь? Думаешь, он отравил меня тем вином? Так мы пили из одного кубка.
– Нет, Саш, нет. Я ничего такого не думаю. Просто спросила.
– Ты никогда не спрашиваешь просто из праздного любопытства.
Анна не ответила. Покачала головой, взяла мужа под руку и увела его в покои.
Он проснулся около двух ночи, когда накатившая ниоткуда волна страшной, тупой боли, сжала своими тисками сердце. Разрывающее жжение проникло в каждую частицу тела, в каждый волосок. Дикая резь сковала желудок, ноги свело в жуткой судороге, а пальцы рук скрючились, словно у парализованного. Перед глазами стоял туман, слух наполнил неясный гул.
– Что с тобой?! – Анна проснулась мгновенно.
– Я… умираю, – проговорил он, с трудом разжимая сжавшиеся челюсти. – Ты была… права… Принеси Аклостин.
Анна вскочила с постели, бросилась к нише в стене, где лежал меч. Холод камня обжёг ступни, но она не замечала этого. Все чувства отключились, женщина думала лишь о том, кто умирал у неё на глазах. Меч оказался в слабеющих руках короля.
– Смотри, – Александр, с трудом, рванул клинок из ножен.
Вместо того чтобы выпорхнуть с лёгким свистом, он со скрежетом выдвинулся лишь наполовину. Анна поднесла к лезвию свечу, и едва не вскрикнула от ужаса. Сталь меча покрылась буровато-коричневой чешуёй ржавчины.
– Смотри, – простонал король, ещё раз попытался рывком вытащить меч, но он, выдвинувшись из ножен на пядь, осыпал белый шёлк простыни мелкими, грязными чешуйками. – Я ухожу туда, где меня ждут. Мои товарищи ждут меня, они говорят, что уже заждались.
Губы попытались растянуться в улыбке, но получилась страшная болезненная гримаса. Анна старалась сдержаться, но не смогла. Громкие рыдания вырвались из её груди, она упала на пол, на колени и спрятала лицо в трясущихся ладонях.
– Не плачь… не плачь, – он попытался успокоить её, положив уже плохо слушавшуюся руку на плечо жены. – Я сам навлёк на себя проклятие… Оно нашло меня.
Дверь спальни внезапно распахнулась, и в ней появились одетые в ночные рубашки Эйнар и Сантилия. Проснувшись от криков Анны, они немедленно бросились к ним, благо покои находились через стенку.
– Что происходит?!
– Эйнар… подойди ко мне, – тихим, слабым голосом попросил его Александр. Тот, предчувствуя худшее, бросился к нему, опустился на колени, рядом с Анной.
– Я умираю… Эдвард отравил меня.
– Но как? – недоумевал друг. – То вино? Так вы вместе пили.
– Не важно… У него могло быть противоядие… Но я точно знаю, это он…
Король осёкся, закрыл глаза, и страшная судорога исказила его лицо. По щекам пробежала лёгкая дрожь, они побелели, стали белее снега. Казалось, ещё мгновение, и жизнь оставит его.
– Казни Эдварда… Прими трон… – прошептал он из последних сил.
– Александр… – так же, шёпотом, ответил Эйнар, сжав в руку друга. Он уже не чувствовал, как по его щекам ручьём стекали жгучие слёзы.
– Прощайте…
Тело короля обмякло, похолодело, а живые, горящие глаза поволокло мертвенной пеленой. Король умер.
Никто не зарыдал. Все плакали тихо, стараясь не шуметь, словно боялись потревожить покой умершего. Дрожащей рукой Анна коснулась не закрывшихся глаз – веки медленно опустились. Эйнар вдруг поднялся.
– Время не ждёт. Эдварда нужно схватить немедленно, если он ещё только не сбежал.
Он бросился к себе в спальню, переоделся и, оставив наедине с умершим Сантилию и Анну, поспешил разбудить гвардейцев.
– Я даже не успела попрощаться с ним, – горько прошептала Анна.
Сантилия ничего не ответила, лишь всхлипнула и уткнулась подруге в плечо.
– Помню, когда впервые увидела его, подумала – самый обычный, ничего особенного. Самый заурядный, каких вокруг полным полно. Ничем не отличался от тех, кого встречала каждый день. Но я и не могла представить, что случиться со мной, если узнать его немного ближе. Всё это казалось сном, самым обычным сном… Как давно это было. Как жаль, что ничего этого уже не вернуть, ничего уже не исправить. А теперь, теперь остаётся лишь одно – стареть в одиночестве. Мне кажется, что я проживу ещё долго, слишком долго…
3
Прошло три тяжёлых дня, и серое, хмурое утро открыло новый, обещающий стать таким, как и прежние, день. С неба беспрерывно лил мелкий, холодный дождь, по-осеннему мерзкий и неприятный. Но, несмотря на это, множество горожан запрудило площадь перед Северными воротами. Они сбились в огромную, тесную толпу, многие, многие тысячи, мужчины, женщины, даже дети. Невозможно было не то, чтобы двинуться, а даже пошевелить плечом. Тем, кому не хватило здесь места, занимали крыши окружавших площадь домов. Рискуя сорваться со скользкой черепицы, они сотнями забирались туда только с одной целью – проститься с тем, кто правил ими последние двадцать лет.
Не сказать, что этот правитель управлял ими настолько хорошо, что никто не нуждался. Но он был тем, кто привёл их к свободе. Одно это заставляло боготворить короля. Тысячи горожан, затаив дыхание, стояли и ждали. Над толпой нависла гнетущая тишина, лишь изредка можно было расслышать всхлипывания, да тихий плач. Люди готовились проводить короля в последний, скорбный путь.
