скачать книгу бесплатно
– Даже не верится, – прошептал Александр. – Если бы его видели мои родители…
– Они гордились бы тобой. Кстати, мы ведь так и не решили, как назовём его. Пора придумать ему имя. Не годится человеку, пусть такому крохотному, без имени жить.
– А ведь верно, – Саша задумался.
– Можно назвать его в честь наших друзей, Иван или Николай. А лучше Эллирий или Сервий. Всё-таки, ему жить здесь, и имя должно быть подходящим.
– Не знаю, я хотел бы что-нибудь особенное.
– Я знаю, придумала, – Анна едва не подпрыгнула на постели. – Эдуард… или Эдвард. Как считаешь?
– Согласен, да будет так.
– Ну что, Эдвард, привет, – Анна осторожно оторвала его от груди и повернула лицом к отцу.
– Смотри-ка! – Саша вздрогнул и указал на плечо ребёнка. Там, словно из-под кожи, внезапно проступило тёмное родимое пятно.
– Что это? – Анна испуганно прикоснулась к нему пальцем.
В этот момент крохотное пятнышко развернулось перед глазами видением – многоцветным узором из цветов и трав. Это продолжалось лишь мгновение, затем всё исчезло, осталось лишь родинка. Анна и Александр переглянулись.
– Так вот оно что, – Саша задумчиво погладил эфес Аклостина. – Это знак. Что бы ни случилось, мы всегда сможем узнать его.
– Но зачем? Откуда ты знаешь это? – изумилась Анна.
– Знаю, Анна, знаю. Только не пойму, почему и зачем.
Что-то беспокоило, не давало покоя, но он постарался откинуть от себя это чувство, улыбнулся и осторожно прикоснулся губами к головке ребенка.
– Я так устала, – проговорила Анна.
– Ну так поспи, а я пойду. Там меня, наверняка, заждались.
Мать обняла ребёнка и, зарывшись поглубже в одеяла, закрыла глаза. Саша поднялся и тихо вышел из спальни, плотно прикрыв за собой дверь. Немного постоял за ней, задумавшись о чём-то, и вернулся в зал трактира.
– Ура! Да здравствует король! Да здравствует наследник! – прогремел дружный крик, едва он вошёл в зал.
– Эдвард, мы назвали его Эдвард, – подсказал Александр.
– Поздравляю вас, ваше величество, – раздался рядом хриплый, сонный голос трактирщика.
Он поднёс королю кубок с вином и, расчувствовавшись окончательно, всхлипнул и поклонился.
Прошло лишь несколько минут, а расторопный хозяин и его сыновья накрыли столы, вынесли лучшее вино и яства. Наполнились кубки, и все выпили за здоровье наследника. Пригласили и часовых, которые, впрочем, уже дремали, пригревшись у костерка. Но их бесцеремонно растолкали и привели в дом. Пока гости уничтожали запасы вина, ветчины и вяленой рыбы, трактирщик заколол пару поросят. Их немедленно выпотрошили, и щедро нашпигованные травами тушки расположились над жаркими углями кухонного очага.
Оба друга и Сантилия сидели рядом с камином, наблюдая за тем, как отплясывают их телохранители под звуки флейты и лирицы. Пол под ногами слегка вибрировал, весело позвякивали на столах опорожнённые кубки. А люди танцевали всё азартней и азартней. Всё громче свистела флейта, ей вторили вылетавшие из-под смычка надрывные звуки лирицы.
Веселье было в самом разгаре. Вино лилось рекой, но никто не пьянел, словно в кубках был не хмельной напиток, а обычная вода. Только веселей становились люди, вовлекаемые в зажигательный танец. Саша налил себе и Эйнару, и они, стукнувшись стаканами, залпом выпили их содержимое. Вдруг музыка прервалась, танцоры застыли. Радостные восклицания огласили зал трактира – хозяин с сыновьями вносили на двух резных деревянных подносах зажаренных поросят, весело поблёскивающих своими коричневыми боками.
– Вот удружил! – воскликнул один из воинов. – Лучше не придумаешь!
Трактирщик поставил блюда на стол и, собственноручно, разделил жаркое на порции так, что каждому достался хороший кусочек.
– У вас тут, я вижу, веселье, – раздался за спиной Александра усталый голос Анны.
– Ты здесь?! – он сорвался с места и помог ей дойти до скамьи. – А Эдвард? Он спит?
– Спит, не волнуйся. Попил молока и уснул. Эллиса – дочь любезного хозяина – взяла его к себе. Она изъявила желание стать его кормилицей.
– А ты что?
– Думаю, что и сама его покормлю.
Рядом появился Эйнар. Изрядно захмелевший от непрерывных возлияний, он пробормотал что-то невразумительное, затем, собравшись, выговорил:
– Выпь… ем.
Сунув в руки по стакану друзьям, он налил в них вино. Кувшин ходуном ходил в руках, и большая часть вина пролилась на стол, но это не смутило его. Он пожал плечами, виновато улыбнулся и присел напротив.
– Эйнар, – покачала головой Анна. – Первый раз тебя таким вижу.
– А то ли еще будет, когда родиться у нас ребенок, – Эйнар попытался встать, чтобы подойти к своей возлюбленной, но пошатнулся и упал на пол.
Саша бросился к нему, испугавшись, что тот разбил себе голову, но ничего, лоб оказался цел, лишь хороший синяк красовался над левой бровью. На шум пришёл и хозяин. Увидев лежавшего на полу гостя, он всплеснул руками, громко рассмеялся и принялся поднимать его.
– Коварное вино, – проговорил он, взваливая Эйнара на плечо. – Кто-то может пить его кувшинами и не хмелеть, а другие быстро пьянеют. Почему – не знаю.
Саша помог трактирщику отнести друга на второй этаж, где находились комнаты. Поднявшись по узкой лестнице, они очутились в тёмном коридоре, по обеим сторонам которого виднелись двери, по пять с каждой стороны. Они прошли в самый конец, где, по словам хозяина, находились самые лучшие комнаты. Не зажигая огня, на ощупь, открыли замок.
– Свеча справа должна стоять, – подсказал трактирщик.
Александр нащупал её, увидел красноватый огонек фитиля рядом, ткнул свечу в него. Слабое, мерцающее пламя выхватило из мрака часть небольшой комнаты. В центре стояла двуспальная кровать, по обеим сторонам – столики с канделябрами. Рядом с окном – огромный сундук для вещей. Всё, и пол, и стены, были завешаны шкурами. Тут были и толстые и мягкие медвежьи, и тёплые волчьи.
– Кладите его на кровать. Отоспится – станет как огурчик.
Саша бросил Эйнара на покрывало из волчьих шкур – тот даже не шевельнулся. Махнув рукой, он вышел из комнаты, но вдруг до его слуха донеслись торопливые шаги по лестнице. В свете свечи перед ним появилось лицо Сантилии, за её спиной стоял сотник гвардии. Лица обоих были бледны, даже жёлтый свет свечи не мог скрыть этого. Губы Сантилии тряслись – она едва сдерживала рыдания. Александр почувствовал, что ноги его подкосились – он понимал, что случилось что-то плохое.
– Анне плохо?
– Эдвард…
– Что с ним?
– Его… – голос Сантилии дрогнул, и она зарыдала, упав другу на грудь.
– Что его?! – волосы на голове короля зашевелились от ужаса, его затрясло, словно в лихорадке.
Сантилия силилась что-то проговорить, но не смогла. Она медленно опустилась на пол, обнимая его ноги. Сотник ответил вместо неё:
– Эдварда похитили. Кто-то ворвался через окно в спальню, оглушил Эллису и украл обоих детей. Видимо, случилось сразу после того, как королева вышла к нам. Погоня пошла по следу, а мы сейчас приводим дочку трактирщика в чувство. Я думаю, она знает, кто сделал это.
– Королева? – спросил Александр глухим, безжизненным голосом.
– Она сидит рядом с камином и смотрит в огонь. Я боюсь, как бы она не помешалась.
– Я всё понял, – ответил король.
Но он совсем ничего не понимал. Такое не укладывалось у него в голове. Ещё минуту назад он был счастлив, ему казалось, что это сладкое чувство будет сопровождать его всю жизнь. Он – отец. Никого на свете нет счастливее него. И вдруг всё кончилось, словно ледяной вихрь унёс всё тепло, оставив лишь смертный холод. В одно мгновение. Кровь тяжёлым молотом была в висок, сердце стучало так, словно собиралось разорваться в клочья.
Тяжело дыша, Александр спустился в зал. Перед глазами всё плыло, сознание мутило, словно от яда. Он осмотрелся – замолчавшие и испуганные, его спутники стояли вдоль стены, со страхом взирая на своего короля. Он махнул рукой в их сторону, то ли велел всем убираться прочь, то ли давал знак, что всё наладится. Сам, подошёл к камину, сел рядом с Анной.
– Я виновата, – прошептала она сквозь слёзы, почувствовав, как его рука легла на её хрупкую ладонь. – Зачем я оставила его.
– Его найдут. Погоня уже ушла за похитителями, – ответил он, и добавил. – Когда их поймают, я лично отрублю голову каждому.
Раздался громкий плач – Эллиса пришла в себя. Очнувшись, она осмотрелась и, осознав, что произошло, завыла, словно волчица у разорённого логова. Вой вновь перешёл в рыдания, затем послышались громкие причитания…
– Да успокойте же её! – вскричал Александр.
Он вскочил, подошёл к ней и, встряхнув за плечи, спросил:
– Кто это был?
Эллиса перестала плакать, но дрожь по-прежнему била её. Зубы клацали, словно на холоде, она никак не могла ничего сказать. Трактирщик налил дочери немного вина, она схватила стакан дрожащей рукой, выпила и произнесла:
– Отец моего ребёнка.
– О, боги! – трактирщик обхватил голову руками и рухнул на лавку.
– Отец ребёнка?! – изумился Александр. – Но как так? Почему?!
Ответил трактирщик:
– Во время войны началось это. Жил в нашем посёлке сын дровосека – красивый, молодой парень. Он давно положил глаз на мою дочь, ухаживал за ней. Но Эллиса не обращала на него внимания. Однажды в поселок пришли лафирцы. Разграбить, не разграбили, нечего больно взять здесь. Но до женщин были ох как падки. И Эллису это не обошло. Однажды, на опушке леса, когда она возвращалась домой с хворостом, двое набросилось на неё. Порвали одежду, ударили пару раз, но обесчестить её им так и не удалось – на крики прибежал Малис. Парень, молодец, не испугался. Убил обоих, но и сам получил тяжёлую рану. Дочка привела его к нам. А дальше, понятное дело. Полюбили они друг друга, собрались жениться. Но опять всё пошло не так. Убили отца Малиса, и парень загорелся жаждой мести. Взял топор побольше и ушёл на войну.
Думали, погиб он, долго от него вестей не было. Но он, всё-таки, появился. Сначала всё хорошо было, свадьбу играть хотели. Но потом что-то произошло между ними, И Малис бросил мою девочку, бросил вместе с не родившимся дитём. А месяц назад он опять объявился, пришёл к нам и заявил Эллисе, что ребёнок будет его, что он заберёт малыша с собой. Само собой, прогнали мы наглеца взашей. Немного поволновались, но потом успокоились, забылось это. Но вот, вспомнилось…
Трактирщик тяжело вздохнул.
– Ваше величество, – вновь заплакала Эллиса. – Прошу вас, не убивайте его, он ведь подумал, что двойня у меня.
– Хорошо, он останется жив, но отправится на Острова смерти рабом к Хиц-Эргосу.
Воцарила тишина. Все прислушивались к звукам, доносившимся с улицы. Каждый ждал, что вот-вот раздастся топот копыт, откроется дверь и, в клубах ледяного тумана, в дом войдёт один из гвардейцев, держа в руках ребёнка. Все надеялись на успех, Сантилия, немного придя в себя, успокаивала Анну. Гладя её руку, она приговаривала: «Всё будет хорошо». Но прошло уже больше часа, и Александром овладели дурные предчувствия. Вспомнились слова, сказанные умирающим Орувином: «…Каждая твоя ошибка, каждый твой поступок отзовутся в грядущем. Будь осторожен, король, и проклятие минует тебя». Может быть вот оно – проклятие?
– Едут, – прошептала Эллиса.
До слуха донёсся звонкий топот копыт. Он приближался и, вскоре, смолк у самой двери. Дверь распахнулась, и в зал вошли шестеро солдат. Все были изранены, кровь покрывала доспехи каждого. Можно было заметить застрявшие в броне стрелы со сломанными древками. На руках они несли двоих своих товарищей, то ли тяжело раненых, а, может быть и убитых.
– О нет! – простонала Анна.
– Двое там остались, – прохрипел десятник, падая на скамью. – Ещё двоих мы смогли подобрать, один ещё жив был, но, похоже, умер. На самих живого места нет.
– Что произошло? – спросил Александр.
Он с силой вцепился пальцами в скамью, чтобы не упасть. Голова шла кругом, он уже совсем не понимал, что происходит, порой ему казалось, что это просто кошмарный сон, и он сейчас проснётся. Но нет, боль в пальцах, заставила придти в себя.
– Мы шли по следу и, уже в лесу, напоролись на засаду. Нас били из луков, как зайцев. Стрела за стрелой, и, большинство, в цель. Стреляли знающие люди, им точно приходилось иметь дело с панцирниками. Двоих сразу же сразили, а как мы начали вилять между деревьями, меткость их немного поубавилась, но, всё равно, нас истыкали, как подушечку для игл. Ещё двое упали с коней. Подобрали, кого смогли и… и отступили. Воля твоя, король, вели казнить меня, но не трогай моих людей, они моему приказу повиновались, и то с третьего раза, – десятник вскочил, стащил с себя доспех – почти вся рубашка под ним пропиталась кровью. – Да я сам брошусь на меч, позор смывается кровью!
Он взял клинок за остриё, упёр рукоять в стену и проколол бы себя, но бросившийся к нему Александр толкнул его в сторону, вырвал из рук меч.
– Не глупи! Сам вижу, что правильно ты поступил. А меч этот разит лишь по моему приказу, и я не приказывал тебе убить себя.
Король отдал воину его оружие и медленными шагами направился к лестнице. Её ступеньки тихонько заскрипели под шагами, затем шум шагов разнёсся по потолку и, вскоре, вовсе стих. Анна облокотилась спиной о тёплый бок камина, закрыла глаза, но из них продолжали бежать вниз по щекам горькие слёзы.
Свечи догорали, но никто не зажигал новых. Все сидели молча, смотря друг на друга растерянными взглядами. Эллиса тихонько плакала, изредка нарушая тишину всхлипами. Близилось утро.
2
Пущенная вдогонку стрела растворилась во мраке. Нашла ли она свою жертву – кто знает, да и не важно. Топот копыт преследователей стихал вдали, и, наконец, наступила такая тишина, что было слышно, как тихонько гудит тетива у недавно выстрелившего лука. Их было семеро. Шестеро сидели среди густого частокола из колючих чёрных веток, называвшихся летом малинником. Седьмой прятался за толстым стволом старой липы, прижимая к своей груди два небольших свёртка. Его спутники спешно прятали луки в колчаны и, выбравшись из зарослей, подошли к нему.
– Малис, – прогремел грубый, хриплый от простуды, голос. – Кто это был? Ты же говорил, что в этом захолустье никого нет. А эти едва не схватили за хвосты наших коней. Да и, не знаю, заметил ты или нет, они в броне были.
– Отдыхали, может, у Старого каплуна.
– Может быть, может быть. Идём, глянем. Двоих-то они оставили.
Малис встал, крепко сжимая свёртки, и направился туда, где виднелись тёмные пятна упавших тел. Кто-то зажёг факел, и яркий свет заплясал багровыми отблесками на стволах деревьев, на снегу. Они осторожно приблизились к телам, постоянно оглядываясь, не появятся ли преследователи снова.
– Если я не ошибаюсь, это доспехи королевских стражей, – прошептал Малис, внимательно разглядывая погибшего. Всем сразу стало немного не по себе.
– Значит и король здесь? Откуда?! – робко предположил державший в руках факел.
– Ты удивительно умён, Арстин.
Малис нагнулся ближе, чтобы рассмотреть лица убитых. Щёки одного из них, поражённого стрелой в горло, уже посинели, ввалились. Открытые мёртвые глаза недвижимо взирали в звёздное небо, туда, куда отправился его дух. Другой же, раненый в бок, где броня была слабой, выглядел иначе. Щёки были бледны, но не посинели, веки закрытых глаз слегка вздрагивали, словно хотели открыться, чтобы видеть склонившихся над ним врагов.
– Он жив! – воскликнул Малис и, отшатнувшись, едва не упал в сугроб.
В одно мгновение все сгрудились вокруг.
– И в самом деле, жив, – пробормотал Арстин, поднеся факел ближе к лицу. – Глаз, вон, дёргается как. Сейчас откроется.
– Добить его, чтобы не мучился, – прогремел простуженный голос. – Не жилец он, печёнка то пробита.
– Поумерь свой пыл, Ткар, – Малис растолкал всех и опустился перед телом на колени. – Что-то подсказывает мне, порасспросить его нужно кое о чём. Отвезём в сторожку.
Все разошлись за конями, привязанными рядом с местом засады. Раненого взвалил себе на плечо могучий Ткар. Он, как пёрышко, подхватил воина со снега и, легко отнёс его к своему коню. Взвалил поперёк спины, прыгнул в седло сам. Сильный конь, под стать хозяину, даже не пошатнулся под двойной ношей.
