скачать книгу бесплатно
Я: Ты можешь встретиться со мной на несколько минут?
Я: Я хочу поговорить
Проходит несколько томительных секунд, прежде чем я наконец получаю его ответ.
Джексон: Да. Я в башне. Приходи
В этом ответе не чувствуется особого энтузиазма, но это больше того, на что я надеялась, так что я расцениваю это как победу. И почти бегу к двери, торопливо сообщая ему, что скоро буду.
Перескакивая через ступеньки, я взбегаю по лестнице, ведущей в башню. Из-за этого, добравшись до верха, я задыхаюсь, но это пустяки. Наверняка есть какой-то способ наладить отношения с Джексоном и сделать это так, чтобы не ранить Хадсона. Он должен существовать, и я уверена, что все здесь сводится к тому, чтобы задать Кровопускательнице несколько важных вопросов и потребовать ответов.
Я трачу пару секунд на то, чтобы отдышаться, прежде чем войти в гостиную. И останавливаюсь как вкопанная, когда вижу ее. Она стала совсем другой.
Раньше тут стояла удобная мебель, множество книжных полок, свечи и мелкие безделушки. На стенах висели картины, на полу высились стопки книг и стоял шкаф, полный батончиков мюсли, печенья и шоколадок для меня.
Это была моя любимая комната во всем замке, где я могла устроиться в кресле с книгой, лакомством и парнем, которого люблю. Что еще нужно девушке?
Но комната, которую я так любила, исчезла. Теперь здесь все дышит безнадегой, причем до такой степени, что ничего подобного я не наблюдала с тех самых пор, когда Лия попыталась принести меня в жертву.
Книги исчезли, мебель тоже, а в единственной оставшейся картине – подлинном холсте Моне – прямо посередине зияет огромная дыра. Место мебели заняли тренажеры. Куча тренажеров. Середина комнаты занята скамейкой для жима лежа с кучей блинов на штанге. В углу установлена огромная боксерская груша, которую Джексон вовсю использует, судя по осыпающимся стенам с обеих сторон. У стены стоит беговая дорожка, а у окна велотренажер.
Эта комната совсем не похожа на Джексона – и все внутри меня в ужасе дрожит, когда я оглядываю новую обстановку.
Дело не в том, что тренажеры – это так уж плохо, хотя обычно Джексону хватает той физической нагрузки, которую он получает во время своих длительных пробежек по здешней глуши. А в том, что эта комната, которая всегда казалась мне окном в душу Джексона, теперь выпотрошена. Здесь ничего не осталось от того парня, которого я люблю, ничего не осталось от того, что он собой представляет и что важно для него. И от этого мне тошно.
Мне тошно. Мне тошно Мне тошно.
Должно быть, я издаю какой-то звук, а может быть, Джексон просто догадывается, что к этому времени я уже должна была появиться – так или иначе, дверь его спальни распахивается. На мгновение я вижу ее, прежде чем он закрывает дверь, и она выглядит такой же пустой, как эта гостиная. Ни ударной установки в углу, ни стопок книг. Ничего, кроме его кровати с черным стеганым пуховым одеялом и черным бельем.
Я хочу спросить его, что здесь произошло, но тут вижу в его руке большую спортивную сумку, и все остальное вылетает из моей головы.
– Куда ты идешь? – резко спрашиваю я.
Услышав нотки воинственности в моем тоне, он поднимает бровь, но не отвечает. А просто ставит свою черную – ну, конечно – сумку на пол на лестничной площадке и спрашивает:
– О чем ты хотела со мной поговорить?
– Ты не ответил на мой вопрос.
Теперь поднимаются уже обе его брови, и он складывает руки на груди.
– А ты не ответила на мой.
Я не отвечаю, мой взгляд прикован к сумке, стоящей на полу. Может быть, это наивно, если учесть, что мы сделали перерыв в отношениях, но я все равно не могу поверить, что Джексон собирался покинуть Кэтмир, чтобы отправиться один бог знает куда – и притом с сумкой, – и даже не планировал сообщить об этом мне.
– Я что, должна была завтра проснуться и обнаружить, что ты исчез? – спрашиваю я, и мне становится тошно от того, каким слабым голосом я это говорю.
– Не драматизируй, Грейс. – Его тон холоден как лед. – Я же уезжаю не навсегда.
– А откуда я могла это узнать? – Я раскидываю руки, словно желая охватить эту комнату, и медленно кружусь на месте. – Как я вообще могу что-то знать о тебе теперь?
– Не знаю. – В его глазах вспыхивает гнев. – Возможно, если бы ты проводила меньше времени с Хадсоном, ты бы понимала, что происходит с кем-то еще.
У меня перехватывает дыхание.
– Это несправедливо. Я пытаюсь наверстать упущенное, чтобы закончить школу. И ты это знаешь.
– Ты права. Я это знаю. – Он закрывает глаза, и, когда открывает их, в них уже нет гнева, но нет и никаких других эмоций. Я невольно думаю, что это похоже на первый момент нашего знакомства, когда его глаза тоже ничего не выражали. – Прости.
Он жестом приглашает меня сесть, и я вижу, как до него доходит, что теперь здесь негде сесть. У него делается усталый вид, затем он запускает пальцы в свои волосы и тихо спрашивает:
– Что тебе было нужно?
– Завтра я встречаюсь с Кровопускательницей…
– С Кровопускательницей? – В его голосе слышится тревога. – Зачем?
– Мы с Хадсоном надеемся, что она сможет разорвать узы нашего сопряжения. Мы хотим, чтобы ты отправился с нами.
Он бросает на меня скептический взгляд.
– Хадсон хочет, чтобы я отправился с вами?
– Я хочу, чтобы ты отправился с нами. Мне нет дела до того, чего хочет Хадсон.
Джексон пристально смотрит на меня, ища что-то в моем лице. Но, когда я начинаю думать, что убедила его, что он согласится отправиться с нами, он говорит:
– Ты должна просто забить на это, Грейс. Забить на меня.
– Я не могу. – Мне нечего сказать, поэтому я жду. И надеюсь, он чувствует себя так же.
Но он только качает головой.
– У меня уже есть планы.
– Планы. – Я смотрю на его сумку.
Он вздыхает.
– Эти выходные я должен провести при Дворе вампиров.
– При Дворе вампиров? – Вот уж чего я совершенно не ожидала, особенно после всего, что произошло во время турнира Лударес.
– Надо приглядывать за Сайрусом после того, что отмочил Хадсон. Пусть мой отец и не воспитывал меня, но я достаточно хорошо его знаю, чтобы понимать, что он не собирается просто забыть то, что произошло на той арене.
– Мы все это понимаем. Но при чем тут это? Как это вообще связано с твоим визитом домой?
– Я беру с собой весь Орден. Мы надеемся, что общими усилиями нам удастся выяснить, что он затевает.
– Я думала, что он планирует развязать войну, – говорю я. – Об этом говорят все.
– Ты же не думаешь, что Сайрус просто возьмет и явится в сопровождении армии своих верных человековолков и обращенных вампиров?
Я думаю обо всем, что слышала после турнира – не только от Джексона и Хадсона, но и от дяди Финна, и Мэйси, и Флинта… в общем, от всех.
– Мне казалось, что именно к этому мы и готовимся.
– Так оно и есть. Но он не станет атаковать в лоб. Пока нет. Ведь тогда ему пришлось бы иметь дело с Хадсоном, тобой и мной, а также со множеством других сильных сверхъестественных существ.
– Тогда что же он, по-твоему, задумал? – спрашиваю я, хотя я не уверена, что мне хочется знать ответ.
– Он попытается одним выстрелом убить двух зайцев. – От выражения его лица у меня по коже бегут мурашки. – Если ты думаешь, что он собирается забить на то, что Хадсон сотворил с ним на арене, то ты явно не понимаешь, насколько огромно его эго. А каков лучший способ прищучить Хадсона и, возможно, уравнять шансы на победу в предстоящей войне? Правильно – уничтожить его пару.
– Меня? – верещу я. – Ты думаешь, он хочет добраться до меня?
– Не думаю, а знаю, – говорит он, и его голос звучит так убийственно, что я невольно отступаю назад, хотя и знаю, что Джексон никогда не причинит мне вреда. – Но я этого не допущу.
На этот раз, когда наши взгляды встречаются, в его глазах есть нечто такое, чего в них не было прежде. Что-то необузданное, настоящее и мощное. И я понимаю, что я все еще ему дорога. Хотя бы немного.
Возможно, он и не хочет этого, но так оно и есть. Более того, он полон решимости позаботиться обо мне – позаботиться по-своему, – а это означает, что он собирается самоустраниться, чтобы мы с Хадсоном могли быть вместе, и в то же время защитить меня от этого социопата, своего отца.
У меня болит сердце за него, за нас – за то, что было и что не сбылось. За то, что все еще может сбыться, если мы все сумеем разыграть наши карты правильно.
И, поскольку я знаю, что мне его не отговорить, я обнимаю его и шепчу:
– Будь осторожен.
Он обнимает меня, пока я вдыхаю и выдыхаю: один раз, два, три, затем отстраняется.
– Мне пора. Меня ждет Орден.
Взяв свою спортивную сумку, он спускается по лестнице. Я следую за ним. Мне нужно столько всего ему сказать. И есть столько всего, что я больше не вправе ему говорить. Все это жжет мне язык, но в конце концов я решаю сказать только одно:
– Пожалуйста, Джексон, не делай глупостей.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и в этот миг я вижу в его глазах все: любовь, ненависть, горе, радость. И боль. Всю его боль. И все же он улыбается мне своей кривой улыбкой, в которую я влюбилась много месяцев назад. И шепчет:
– Я уверен, что я их уже сделал.
Я закрываю глаза, чувствуя, как у меня снова разрывается сердце, а когда открываю их, его уже нет.
Я спускаюсь по лестнице, иду в мою комнату, и мне кажется, что это был последний раз, когда Джексон посмотрел на меня, будто я что-то для него значу. Как и все вообще.
Глава 22. Жажда странствий
Мой будильник звонит в четыре часа, но я уже успела встать и изучаю карту Аляски. К сожалению, на ней не обозначено крестиком точное местонахождение пещеры Кровопускательницы, так что мне придется искать дорогу по памяти, что мне совсем не улыбается, ведь в прошлый раз Джексон доставил нас туда, а я участвовала в этом только в качестве пассажира.
Я рассчитывала, что он будет нас направлять, но из этого ничего не выйдет, ведь он сейчас в Лондоне. А поскольку Хадсон никогда не бывал там, так сказать, физически, находясь в своем собственном теле, мне придется полагаться на свою память и на эту вот карту, чтобы снова отыскать пещеру Кровопускательницы. Проще простого.
Я знаю, что до этой пещеры несколько сотен миль и что вначале мы двигались на северо-восток, но потом где-то сделали поворот. Вот бы вспомнить, где именно… и сколько времени у нас ушло на дорогу.
Мой телефон вибрирует, и я беру его, готовая написать Хадсону, чтобы он не вставал, поскольку мы не тронемся в путь, пока я не смогу решить эту проблему. Но сообщение не от Хадсона.
Джексон: Напиши мне, если вы заблудитесь
Он также прислал кучу снимков из Google Earth и прочертил красную линию, обозначающую маршрут, по которому мы должны двигаться по горам и тающему снегу. На последнем снимке он изобразил большой красный косой крест там, где должна находиться пещера Кровопускательницы, и сопроводил его инструкциями относительно того, как снять защитные заклинания.
Я: Спасибо, спасибо, СПАСИБО
Джексон: Не делай глупостей
Я: Я их уже сделала.
Я трачу пару минут на то, чтобы перенести маршрут на бумажную карту на тот случай, если мой телефон разрядится, пока мы будем переноситься по здешним диким местам. Затем я начинаю одеваться, и это, как всегда, целое действо.
Сейчас апрель, так что температура, слава богу, по большей части бывает выше нуля[4 - 0 градусов по Фаренгейту = ок. – 17,8 градуса по Цельсию.] – но не намного. А значит, мне надо надеть колготки, лосины, лыжные штаны, несколько слоев рубашек и носков, а также толстый ярко-розовый пуховик. Я подумывала о том, чтобы заказать новый, но решила, что не стоит – ведь это может обидеть Мэйси. А она и без того страдает.
Взяв свой рюкзак – тоже ярко-розовый и тоже подаренный мне Мэйси, – я засовываю в него несколько бутылок воды, пару батончиков мюсли и пачек смеси из орехов и сухофруктов. После чего укладываю большой термос с кровью, который накануне взяла в кафетерии для Хадсона.
Я знаю, что он, возможно, смог бы подкрепиться в пещере Кровопускательницы, но, когда эти двое встретились в прошлый раз, они не очень-то понравились друг другу, так что я не уверена ни в том, что она угостит его, ни в том, что он примет ее угощение. Поэтому термос с кровью кажется мне наилучшим вариантом, если я не собираюсь предлагать Хадсону собственную кровь.
От этой мысли меня пробирает легкая дрожь. Я не могу понять, приятная это дрожь или нет, но я погрешила бы против истины, если бы сказала, что не помню тот вечер, когда Хадсон провел по моему горлу воображаемым клыком. В то время я испытала ужас, но теперь… теперь это кажется мне куда более интригующим, чем тогда.
Я уверена, что дело просто в узах сопряжения, которые действуют, как положено таким узам. Но я не могу не гадать, что бы почувствовала при этом. Нет, не может быть, чтобы мои ощущения оказались такими же яркими, как с Джексоном – я не могу представить себе ничего более яркого, – но это не значит, что я не испытываю любопытства.
Когда я застегиваю молнию рюкзака, слышится тихий стук в дверь, который вырывает меня из моих неподобающих размышлений о Хадсоне. Мэйси знает, куда я направляюсь, так что мне не нужно писать ей сообщение, к тому же она наконец-то смогла крепко заснуть, так что я стараюсь выйти из комнаты как можно более беззвучно.
Хадсон стоит в коридоре с рюкзаком на плече, очень похожим на мой собственный – если не считать того, что он темно-синий и от «Армани». Что не удивляет меня. Вся его экипировка от «Армани», кроме зимних ботинок, предназначенных специально для Аляски. Но если бы дом «Армани» производил и их, на нем наверняка были бы сейчас именно такие ботинки.
– Тебя что-то взволновало? – спрашивает он, когда мы начинаем идти по коридору.
– Нет, с чего ты взял?
– Да так. Просто щеки у тебя сейчас такого же цвета, как и твой пуховик.
От этих слов я краснею еще гуще – в основном потому, что боюсь, что мои предыдущие мысли написаны у меня на лице. Хорошо, что телепатия не входит в число сверхъестественных способностей, которыми обладает Хадсон.
– Я не… Это не… – Я заставляю себя перестать мямлить, затем делаю глубокий вдох и пытаюсь опять. – Просто я… делала зарядку. Мои щеки всегда краснеют, когда я даю себе физическую нагрузку.
Он бросает на меня странный взгляд.
– Разве мы сейчас не получим более чем достаточно физических нагрузок?
– Э-э, да. – Мне хочется удариться головой об стену, но от этого все стало бы только хуже. Я всегда знала, что не умею врать, но, похоже, в том, что касается вранья, я менее талантлива, чем хотелось бы. Однако теперь пути назад нет. – Я просто хотела немного размяться, вот и все.
– Размяться? – повторяет он с абсолютно серьезным выражением лица. – Ага, как же. Тебе не кажется, что это ты слишком вольно обращаешься с истиной?
Мне нечего на это сказать, поэтому я меняю тему и бросаю через плечо:
