Желание

скачать книгу бесплатно

– Но если бы вы решили, что хотите ее поискать, я бы на вашем месте начала поиски с того единственного создания, которое может о ней что-то знать. И поскольку вы с ним уже встречались, возможно, у вас есть шанс убедить его поговорить с вами.

– Кто это? – спрашиваю я, ломая голову. Кого она имеет в виду? Даже Хадсон подался вперед, и видно, что ответ интересует его не меньше, чем меня.

– Ты хочешь сказать, что не знаешь? – Она изгибает бровь. – Неубиваемый Зверь, кто же еще? Некоторые говорят, что поэтому-то его и посадили на цепь… чтобы никто не узнал, куда он спрятал Корону.

– Неубиваемый Зверь? – повторяю я, чувствуя, как быстро бьется мое сердце. – Я вам уже сказала, он разговаривает со мной. Вы думаете, что я могла бы просто спросить его и он бы ответил?

– Я думаю, что он слишком не в себе, чтобы толковать о чем-то, кроме самых простых вещей. А что об этом думаешь ты?

Я думаю о том, что происходило в пещере, и о том, что он говорит со мной, используя только самые короткие фразы. А еще о том, как он пытался отдать мне свое сердце.

– Думаю, он ничего не помнит.

– Тогда у вас есть только один вариант. Вы должны превратить его в человека – он пробыл в ипостаси горгульи так долго, что это, вероятно, свело его с ума.

– Погодите, разве такое возможно? – спрашиваю я, потому что, по-моему, кто-то должен был мне об этом сказать. Что-то вроде «если ты пробудешь горгульей слишком долго, это может произойти и с тобой». Да, мне определенно следовало об этом узнать.

– Для этого должны пройти века, Грейс, – вмешивается Хадсон, впервые за долгое время. – Чтобы такое случилось с тобой, ты должна будешь пробыть в ипостаси горгульи несколько веков.

– Откуда ты знаешь?

– Я изучаю горгулий уже несколько недель. – Он закатывает глаза. – Или ты думаешь, что я допустил бы, чтобы ты выпутывалась сама, если бы оказалось, что что-то в этой истории может причинить тебе вред?

Разумеется, нет. Хадсон, конечно, взбалмошен, но он бы ни за что не допустил, чтобы кому-то из тех, кто ему дорог, пришлось выпутываться из передряг в одиночку.

Я улыбаюсь ему, и на секунду мне кажется, что сейчас я увижу его ответную улыбку. Но он переводит взгляд на Кровопускательницу и спрашивает:

– И каким же образом мы сможем превратить его в человека?

Она пристально смотрит на Хадсона.

– Вы должны его освободить. Это его цепи не дают ему превратиться в человека. Разбейте их, и он вернет себе человеческое обличье.

– Мы уже пытались их разбить, и у нас ничего не вышло, – говорю я. – Вампир, дракон, ведьма, горгулья… – Я показываю на себя. – Никому из нас не удалось это сделать.

– Это потому, что они заколдованы.

– Заколдованы? – Хадсон всплескивает руками. – Вы что, морочите нам головы? Хотите отправить нас искать ветра в поле, чтобы мы отстали от вас?

– Хадсон… – Я кладу руку ему на плечо, чтобы успокоить его, но он сбрасывает ее.

– Нет, Грейс, ни за что! У нее есть куча всяких правил, и с каждой секундой эти правила становятся все более и более абсурдными. Вы не можете разорвать эти узы. Вернее, да, можете, но для этого вам понадобится Корона. О нет, никто не знает, где эта Корона. Хотя погодите, кто-то знает. Но от него вы не можете этого узнать. Довольно, все это чушь, и она это знает.

– Может, и так, – шепчу я. – А может, и нет. Может быть, нам все-таки надо хотя бы попытаться.

– Это действительно так важно для тебя? – спрашивает он, и злость уходит из его глаз – а вместе с ней и любые другие эмоции.

Я не знаю, как ответить на этот вопрос, и потому ухожу от ответа.

– Мы не обязаны принимать решение прямо в эту минуту. Мы можем просто выслушать ее и решить позднее.

Похоже, ему хочется продолжить спор, но в конце концов он просто вздыхает и машет рукой, как бы говоря «проехали».

– А как можно разбить эти заколдованные цепи? – спрашиваю я, хотя я не менее ошеломлена, чем Хадсон. А может быть, и больше.

Кровопускательница смотрит то на меня, то на него, словно пытаясь понять, говорить нам или нет. Но в конце концов вздыхает и говорит:

– Я знаю только одно – вам надо найти Кузнеца, который изготовил эти цепи. Вообще-то, – она улыбается Хадсону, – это тот же самый Кузнец, который выковал браслет, который ты сейчас носишь. Он сделал несколько заколдованных браслетов, которые затем были подарены Кэтмиру. Если вы хотите разбить цепи Неубиваемого Зверя, вам надо его отыскать.

– А как мы сможем найти этого Кузнеца? – спрашивает Хадсон.

– Честно? – Она качает головой. – Понятия не имею.

Глава 32. Разговорами сыт не будешь

Больше нам ничего не удается у нее узнать – либо потому, что ей больше нечего нам сказать, либо потому, что она что-то скрывает от нас, хотя я не понимаю, зачем. Когда речь идет о ней, ничего нельзя знать наверняка.

Она предлагает нам провести ночь у нее, поскольку, когда мы доберемся до Кэтмира, будет уже очень поздно, но, по мне, лучше уж встретиться лицом к лицу с ночными зверями Аляски, чем провести хотя бы одну лишнюю минуту в ее ледяной пещере.

К счастью, возвращение в Кэтмир проходит без происшествий. Буря, казавшаяся неизбежной, кажется, прошла стороной. Из хищных зверей нам встречаются только волки, но и тех рычание Хадсона быстро заставляет бежать. К тому же я могу летать, а они нет, что здорово облегчает дело.

Один раз мы делаем короткую передышку, и я говорю Хадсону, что Кровопускательница заморозила его (что ему, разумеется, совсем не по вкусу), и сообщаю то, что она рассказала мне о ковене и узах сопряжения, и о том, что Джексона и меня влекло друг к другу. Хадсон слушает меня, молча вглядываясь в темноту, пока мы идем по лесу – и мне кажется, что это лучше, чем я могла ожидать.

Во всяком случае, до тех пор, пока он не рычит:

– Гребаная кровососка. – И этим все сказано. Тем более что я знаю: он говорит о чем-то куда большем, чем то, что она вампир.

Мы опять пускаемся в путь.

К тому времени, как мы добираемся до школы, я измучена, умираю с голоду и хочу одного – принять горячий душ, поесть и лечь в кровать. Но одновременно в моем мозгу роятся тысячи разных мыслей. Сегодня суббота, значит, Мэйси тусуется с другими ведьмами, а я не хочу оставаться одна. Потому что не могу заставить себя не думать о Джексоне, Хадсоне, Сайрусе и Неубиваемом Звере.

Я думаю об этом звере, пока Хадсон ведет меня по коридору к моей комнате. Я пообещала ему, что вернусь и освобожу его, и я хочу это сделать – я должна это сделать. Вот только я не знаю, действительно ли этот Кузнец, кем бы он ни был, знает, как это можно сделать. И захочет ли. Если Кровопускательница права, если это он изготовил те цепи, то с какой стати он может захотеть их снять?

И каким же гнусным должен быть человек, чтобы сотворить такое?

Я говорю это Хадсону, но он только качает головой.

– Мне никогда не понять, почему люди принимают те решения, которые принимают, – отвечает он. – Как они могут быть настолько безразличны к таким понятиям, как добро и зло. Или как они могут просто соглашаться со злом, когда они выигрывают от него или когда ему слишком трудно противостоять.

Я думаю о его отце, обо всем том, что творили Сайрус и все его приспешники. А затем о том, что Хадсон сделал, пытаясь остановить своего отца, – и о той цене, которую ему пришлось за это заплатить.

– Простого ответа тут нет, верно? – говорю я и вздыхаю.

– Я не уверен, что ответ вообще существует, – отвечает он.

Мы стоим перед дверью моей комнаты, ощущая неловкость, и я не знаю, что делать. Я вижу, что Хадсон тоже этого не знает, потому что руки он засунул в карманы, и его взгляд, обычно прямой, устремлен куда угодно, только не на меня.

И тут у меня урчит в животе. Громко.

– Ты голодная? – Он вдруг улыбается.

– Эй, полеты сжигают кучу калорий! – Я гримасничаю.

Он кивком показывает на дверь моей комнаты.

– У тебя там есть какая-то еда?

– Ага. Я возьму батончик с мюсли…

– Сегодня ты съела уже три батончика с мюсли. – Он прислоняется плечом к стене. – Тебе не кажется, что пора подкрепиться чем-то по-настоящему питательным?

– Ага, только кафетерий закрыт, так что же ты предлагаешь? – Я кривлюсь. – И, пожалуйста, не говори мне, что ты предложишь мне термос с кровью.

Сперва мне кажется, что он не ответит, но тут он говорит:

– Я предлагаю тебе принять душ.

– Ты хочешь сказать, что от меня воняет? – Я резко вдыхаю, изображая возмущение.

– Я хочу сказать, что ты дрожишь. Душ тебя согреет. – Он натягивает мою шапку мне на глаза.

– Эй, ты что? – У меня уходит всего секунда, чтобы стянуть шапку с глаз, но, когда я стягиваю ее, он уже находится на другом конце коридора.

– Хадсон… – зову его я, затем останавливаю себя. Потому что понятия не имею, что хочу ему сказать.

Видимо, он это понимает, поскольку улыбается и машет мне двумя пальцами, прежде чем скрыться из виду. А я вхожу в мою комнату.

Мэйси тут, разумеется, нет, хотя она оставила два печенья с шоколадной крошкой на тарелке рядом с моей кроватью. Может, просто съесть их и нырнуть под одеяло? Но Хадсон прав, я дрожу. К тому же у меня ноют плечи – вероятно, из-за того, что я пролетела сегодня сотни миль при почти нулевой температуре.

Судя по всему, долгие полеты нипочем Флинту и Иден – только этих двух драконов я знаю достаточно хорошо, чтобы спрашивать, – но я другое дело, у меня потом все болит. Наверное, мои мышцы спины не были рассчитаны на то, чтобы выдерживать вес крыльев, не говоря уже обо всем весе моего тела на протяжении тех длительных полетов, которые мне пришлось совершить в последние недели.

Но это же не навсегда, не так ли? Ведь чем больше ты нагружаешь свои мышцы, тем они становятся крепче.

Я быстро принимаю душ, затем надеваю пижаму. Печенья, затем серия «Баффи – истребительницы вампиров» – что тут скажешь, после моих усилий по примирению Хадсона и Кровопускательницы этот сериал – самое то. Теперь можно лечь в кровать.

Мне надо заняться домашними заданиями. Черт, мне надо сделать хоть что-то, а не лежать на кровати, думая о том, что, возможно, мои родители погибли именно потому, что меня надо было доставить в Кэтмир, к Джексону. Значит ли это, что мы были всего лишь пешками на шахматной доске Кровопускательницы? Или в игры играл кто-то другой? Мне необходимо это понять, необходимо знать, кто мои враги, но сейчас я слишком устала.

К тому же если мне сейчас и надо с чем-то бороться, то с моим собственным сердцем, которое так неистово бьется с тех пор, как я узнала, что Джексон не должен был стать моей парой – что ею должен был стать Хадсон. Я старалась считать Хадсона только своим другом, потому что мне казалось, что по отношению к Джексону будет нечестно смотреть на него по-другому. Но теперь мне кажется, что нечестно по отношению к Хадсону считать Джексона чем-то большим, чем мой бывший бойфренд. Ну до тех пор, пока я не напоминаю себе, как сильно Хадсон не хочет быть сопряженным со мной. Я с усилием сглатываю.

Вот поэтому я предпочитаю взять себя в руки, большое вам спасибо. Мое сердце бешено колотится в груди, к горлу подступает тошнота, и у меня уходит не менее пяти минут, чтобы заставить себя дышать спокойно и ровно.

В конце концов я добираюсь до кровати, но едва я накрываюсь одеялом и кладу на колени ноутбук, раздается стук в дверь. Мне хочется проигнорировать его, но, прежде чем я успеваю что-то решить, слышится голос Хадсона:

– Ну Грейс. Я же знаю, что ты там.

– В чем дело… – начинаю я, открыв дверь.

Я осекаюсь, увидев, что он держит в руках поднос из кафетерия с горячим сэндвичем с сыром, порезанными фруктами и банкой «Доктора Пеппера». – Где ты взял все это? – спрашиваю я, отступив, чтобы он мог войти.

Он смотрит на меня так, будто не верит своим ушам.

– Я это приготовил. Это же очевидно. – Он ставит поднос на мою кровать, затем садится в изножье… как будто ему там самое место.

Впрочем, когда он обитал в моей голове, именно изножье моей кровати и пятачок у окна были самыми излюбленными его местами, чтобы обращаться ко мне со страстными речами.

– Ты умеешь делать горячие сэндвичи с сыром? Ты? – спрашиваю я, садясь с другой стороны от подноса.

– Что? – Он явно оскорблен. – По-твоему, если я вампир, то не умею делать сэндвичи?

– Ну… по-моему, это не тот навык, который может тебе пригодиться.

Несколько долгих секунд он ничего не говорит, только пристально смотрит на меня своими бездонными глазами. Но в конце концов отвечает:

– У меня, знаешь ли, есть пара, которая наполовину человек. К тому же, – добавляет он, пожав плечами, – есть такая штука, как Ю-Туб.

Между нами повисает неловкое молчание, и я правда не знаю, что мне на это сказать. Того, что надо сказать, набралось так много, что я понятия не имею, с чего начать, – и я слишком измучена, чтобы пытаться.

Поэтому я, подобно страусу, прячу голову в песок и сосредоточиваюсь на тех его словах, которые вызывают меньше вопросов.

– Ты посмотрел в Ю-Тубе, как делать горячий сэндвич с сыром?

Он поднимает бровь.

– А что, тебя это напрягает?

– Нет. Я просто… – Я замолкаю, не зная, что хочу сказать.

– Просто что?

– Просто хочу сказать тебе спасибо. – Это не совсем то, что я имею в виду – но пока что и это сойдет. – Я тебе благодарна.

– Не стоит благодарности. – Он наклоняется ко мне, и одну чумовую секунду мне кажется, что сейчас он поцелует меня. Во мне сразу же звонит сигнал тревоги, и я напрягаюсь – хотя не знаю, от чего, от страха или от желания.

Я хочу что-то сказать, но затем у меня словно сдавливает горло, пресекается дыхание – когда плечо Хадсона касается моей руки.

О. Мой. Бог. Он в самом деле собирается…

Но тут он опять садится в изножье кровати… держа в руках мой ноутбук.

– Хочешь посмотреть что-нибудь?

Какая же я дура.

Он вовсе не пытался меня поцеловать. А просто хотел взять мой компьютер. Вот только… вот только взгляд, которым он смотрит на меня, говорит, что речь идет о чем-то большем. Как и быстрое, отчаянное биение моего сердца.

Глава 33. Нетфликс и напряжение

– Конечно. – Все равно теперь я вряд ли смогу заснуть. К тому же, возможно, Хадсон тоже не хочет быть сейчас один.