Луна, любовь и некромант в Академии Невезучих

– Фамилия и имя? – он уже приготовился что-то записывать, даже не удосужившись взглянуть на меня.

– Алиса, – неуверенно ответила я. – И фамилию надо? Я ведь случайно тут.

– Так, понятно, новенькая. – Девушка с короткой стрижкой, копирующая вопросы с очередной анкеты, кивнула, не прекращая постукивать, словно моё присутствие было предопределено судьбой. – Тем более без фамилии – само собой, для тёмной магии как раз подойдёт.

Она бросила на меня взгляд, вернее, на бумажки в моих руках, где явно читалось: «Анфиса Землякова», а я только и успевала переводить взгляд с одного на другого. Пока я собиралась с мыслями, женщина уже перешла к следующему пункту, листая книгу записей:

– Учебники получите у заведующей библиотекой. Форма на складе – кабинеты двести двадцать три и двести двадцать четыре. Деканат находится на третьем этаже, комната триста пять.

Мужчина в очках добавил, не поднимая головы от бумаг:

– Обращение к преподавателю – «господин» или «госпожа». За нарушение дисциплины – строгое наказание.

– Строгое? – машинально переспросила я, но тут же осеклась под прищуренными взглядами.

Они все как будто видели меня насквозь, а я уже почти успела пожалеть, что зашла сюда.

– Не волнуйтесь, вам объяснят, что требуется, – произнёс человек с лысиной с оттенком насмешки. – Время не ждёт, а для новеньких всё часто может показаться неожиданным.

Он, кажется, наслаждался моим замешательством, а я ощутила себя птицей, внезапно оказавшейся в клетке. На прощание девушка с короткой стрижкой быстро пролистала ещё пару страниц в книге записей и бросила взгляд на дверь:

– Привыкнете, Анфиса, – сказала она как бы между делом, переходя к следующим бумагам, и как бы между делом покрутила указательным пальцем в воздухе.

Одна из бумажек в моей руке вырвалась сама собой и запорхала прямиком к ней. Я икнула. Двери позади меня скрипнули. Мужчина повторил номера кабинетов, но меня уже кто-то подхватил под локоток и деловито пообещал, что мы справимся. То был Родолит. Он шустро выволок меня из кабинета и потащил дальше.

Сначала мы поднялись по круговой лестнице на второй этаж и заполучили аккуратно сложенные одежды с белыми тапочками в придачу, затем заглянули в библиотеку, где мне выдали сумку не больше клатча, в которую одну за другой затолкали не меньше десяти книг. Но самое странное было не это, а то, что пока Родолит держал меня за руку, я не замечала в происходящем ничего странного. Более того, находясь рядом с этим непостижимым красавцем, сравнимым разве что с самим Адонисом, я была как никогда послушна и туповата.

– А ведь ты вполне могла бы поучаствовать в «Ночной ведьме», – деловито заметил Родолит.

– В чëм?

– Только надо зарегистрироваться. Кстати, это здесь, – с этими словами юноша постучался в очередные высокие двери, а едва они со скрипом приоткрылись, подтолкнул меня внутрь и шёпотом пожелал удачи.

***

Как только я оказалась внутри очередного кабинета, двери за мной бесшумно затворились. Темнота поглотила всё вокруг, как будто кто-то решил сэкономить на электричестве – или на моей нервной системе.

Я судорожно втянула воздух через нос. Ну что ж, я ведь хотела отвлечься от Лео? Вот и пожалуйста. Что дальше, загадки? Лазеры? Бой с боссом?

Едва дыша я выставила руки перед собой и сделала маленький шажок. Тишина давила. Как я ни пыталась привыкнуть или сощуриться, глаза отказывались видеть. Должно быть, дело в шторах. Решив, что быть в темноте – не самое разумное решение для человека с моим уровнем везения, я твёрдо постановила найти окно. Или выключатель. Или, на худой конец, кого-нибудь живого, кто объяснит, какого чёрта здесь происходит.

Сделав ещё один шаг, я наткнулась на что-то мягкое. Под ногами оказался пушистый ковёр, ворсинки которого приятно пружинили, скрадывая звуки. Захотелось разуться и пройтись по мягкому чуду босиком. Он словно просил: «Расслабься, Алиса, я всего лишь ковёр». Конечно, ковёр, уговаривай. Сначала ты обманешь меня своей мягкостью, а потом внезапно оживёшь и попытаешься меня съесть.

Но, если честно, разуться и походить по этому чуду босиком всё-таки хотелось.

Я кружила по помещению, пока не вспомнила, что можно же кого-нибудь позвать. Вот только Родолит не сказал, к кому меня отправил.

– Родолит, – тихонько произнесла я странное имя, покрываясь колющими мурашками от осознания, что он, вероятно, тоже использовал какую-то магию. Объяснить своё безропотное послушание красавцу как-то иначе я не могла.

Прочистив горло кашлем, я тихонько произнесла:

– Извините, – как делала это раньше, заходя в чей-либо кабинет. Затем повторила громче и, наконец, в полный голос.

Темнота молчала. Возможно, хозяина помещения на месте не было, что объяснило бы отсутствие как звуков, так и света.

Теряя терпение я стала шастать по помещению увереннее, полагая, что оказалась в чьëм-то кабинете. Да, такое поведение сгубило многих героинь фильмов ужасов, но и помогло увидеть хоть что-то перед смертью. Преисполнившись уверенности и капельки наглости, двинулась прямо, понимая, что рано или поздно во что-нибудь врежусь, а так и до штор с выключателем доберусь. А может, и сразу до двери, чтоб выбраться обратно в коридор.

Ковёр тихонько шуршал под ногами, словно посмеивался над моими усилиями. И чем дальше я шла, тем больше убеждалась: окна, выключатель, дверь – всё это явно осталось в другой жизни.

– Нужны мне эти «ночные ведьмы»? – пробормотала я себе под нос.

И вдруг мизинец левой ноги столкнулся с чем-то твёрдым. Так ноги встречаются с тумбочкой. Зашипев от боли, я обеими руками ухватилась за больную ногу и принялась скакать на месте.

Ну и, конечно, по закону подлости, в этот момент спиной я задела нечто. Оно было костлявым, холодным и… похожим на руку. Я взвизгнула так громко, что наверняка спугнула всех местных летучих мышей. Остановилась, развернулась, и, конечно же, передо мной снова была темнота – всепоглощающая, жадная, и, похоже, слегка злорадная.

Трясущимися руками я потянулась вперёд, готовая на худшее. Мои пальцы наткнулись на… плечи? Ох, это было слишком.

– Кто здесь? – проблеяла я, пытаясь выглядеть хотя немного смелее, чем чувствовала себя на самом деле.

Ответом мне была тишина, но тут замерцал слабый свет. Медленно. Очень медленно. Он разгорался, обретая форму и цвет, и вот передо мной замаячило что-то зелёное.

А потом я увидела глазницы. Пустые, зияющие глазницы черепа, который явно не знал ничего о концепции личных границ.

Мой мозг попытался выдать кучу логичных объяснений, но всё, что вышло, это нервный смешок и истеричное «ой». Скелет. Передо мной стоял самый настоящий, светящийся скелет. И, кажется, он меня разглядывал.

В горле застрял ком, но, пока я собиралась то ли закричать, то ли свалиться в обморок, свечение усилилось, и я начала различать детали комнаты. Ну что ж, местная академия явно знала, как произвести впечатление. Антураж был что надо: широкий деревянный стол, тяжёлый и массивный книжный шкаф до потолка, шторы в пол, две пары дверей и, конечно, этот «ламповый» скелет.

– Что ж, практично, – пробормотала я, не сводя глаз с осветительного прибора в углу. – Декоративно и жутко. То, что доктор прописал.

Оставалось лишь понять, в какие двери выходить, пока скелет в углу продолжал медленно, но верно, разгораться светло-зелëным свечением.

Я подошла к первым. Высокие, украшенные резьбой, с окованными ручками, они выглядели как и многие другие в этом дворце. Затем подошла ко вторым, тоже высоким, но куда более простым, лишённым готического флёра. Однако именно от них веяло прохладой и чем-то жутким. По спине прошёлся холодок, а мурашки разбрелись по всему телу, словно кто-то специально тренировал их на такой момент. Решив вернуться к первой паре, я приготовилась развернуться, как вдруг ощутила на плече костлявую руку.

– Простите, юная леди, – скелет заскрипел своей челюстью.

Я замерла. А секундой позже завизжала так, что от собственного крика заложило уши. Подскочила чуть не до потолка и в ужасе толкнула двери перед собой.

– Хозяин нынче занят… – неторопливо продолжал скелет, но я уже не слушала.

Я кубарем неслась вниз по лестнице, будто за мной гналась вся армия восставших мертвецов, и вопила как сирена. Лестница наконец закончилась, и я шлёпнулась на каменный пол с таким чувством, будто победила в спринте.

Откуда-то сверху раздалось шипение. Должно быть, оно тоже являлось лишь частью антуража.

3

Приземлилась я самым неприятным образом – лицом вниз и кверху попой. И сразу же услышала чьë-то недовольное ворчание-шипение. Пусть оно звучало так, словно издавать его мог лишь человек, поднимать взгляд я трусливо не спешила. Кто-то, судя по голосу мужчина с мягким баритоном, продолжал ругаться и жаловаться на глупых студенток, сующих свои носы, куда не просят, и вечно мешающихся под ногами.

Наконец, немного осмелев, я приподняла голову, разглядывая как мужчину, так и помещение, в котором оказалась. Помещение пахло свечами и сущëными травами. Его наполнял мягкий красноватый свет. Пол, холодный и каменный, казался на удивление чистым и будто бы отполированным. Посреди помещения разместился тяжеленный каменный стол, похожий на некий алтарь, обставленный чëрными и серебристыми свечами разной степени прогорелости. Вдоль стен выстроились высокие шкафы, запертые на цепи и крупные замки. Оглядевшись, я заметила и лестницу, по которой скатилась.

Видела я и мужчину, который, успокаиваясь, бубнил сквозь зубы что-то недовольное. На вид ему было где-то между тридцатью пятью и сорока – возраст, который только добавляет мужчинам шарма, если, конечно, они знают, как себя подать. А этот явно знал.

Высокий, стройный, с широкими плечами, он выглядел как картинка из глянцевого журнала, посвящённого идеальному образу денди. Волосы цвета воронова крыла, коротко стриженные по бокам и достаточно длинные сверху, чтобы волнистая чëлка элегантно падала на лоб, подрагивали, будто от лёгкого осеннего ветерка. Ну или от раздражения – я не была уверена.

Его чёрные глаза буквально сверлили меня взглядом. Это заставило меня почувствовать себя школьницей, застигнутой за списыванием со шпаргалки. Крылья носа с небольшой горбинкой раздувались от злости, а пухлые губы были так плотно сжаты, что могли бы, наверное, сдержать целую бурю слов. Пусть он злился, зато выглядел настолько ухоженно и сдержанно, что даже злость на нём сидела элегантно.

Длинный сюртук был расстёгнут, и из-под него выглядывала идеально выглаженная чёрная рубашка с шелковым платком, повязанным под воротником. Кожаные брюки с высокой талией были застëгнуты на три пуговицы в ряд. Я отсчитала каждую от верхней и до нижней, и едва ли собиралась переводить взгляд ниже, чтобы повторно разглядеть начищенные до блеска туфли.

Я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Надеюсь, он не заметил, как я его рассматриваю. Хотя, судя по тому, как мужчина склонил голову и чуть прищурился, заметил всё. Отлично. Теперь я красная, как спелый помидор.

Мужчина фыркнул и скрестил руки на груди:

– Куда это вы уставились? – произнёс он, запахивая свой сюртук, словно укутываясь в домашний халатик.

– А вы, собственно, кто? – деловито поинтересовалась я и поднялась на ноги.

Даже так я едва ли доставала ему до подбородка. Я, которая оказалась в карнавальном костюме с мини-юбкой и всë ещë в резиновых калошах, перед этим эстетически привлекательным с виду джентльменом. Да, я храбрилась и делала вид, что всë нормально, что так и было задумано.

Мужчина не отвечал, по-прежнему раздувая ноздри. Желваки тоже зашевелились.

– Я, между прочим, пришла подтвердить своë участие в конкурсе, – произнесла я, так как он молчал, и помахала перед недовольным лицом листочком.

Внимательный взгляд мужчины вперился в написанное. Ловкая и сильная рука с тонкими, длинными пальцами выхватила у меня листок.

– Снова вешают на меня, а доплачивать не собираются, – страдальчески пробубнил мужчина и щëлкнул пальцами в воздухе.

Светящийся скелет, стуча всеми костями, повторяя за мной кубарем слетел по лестнице, но кучкой валяться не стал, а быстренько собрался и приподнëс хозяину перьевую ручку.

– А на чëм я писать буду, ты не подумал, Ëрик?

– Не подумал, – голова скелета склонилась набок.

Я видела, как у мужчины задëргался глаз. Ещё один тик в копилочку местных работников. Казалось, у него вот-вот дым повалит из ушей.

Скелет спохватился и подал хозяину картонный планшет. На нëм мужчина и расписался, а после передал лист мне и, произнеся лишь:

– Свободны, Анфиса, – повернулся ко мне спиной.

– Меня зовут Алиса.

– Да? – не поворачиваясь произнëс он. – Я думал, Анфиса. Не проверяйте, там написали верно. Поздравляю, видимо, вам, наконец-то, начинает везти.

– Сомневаюсь, – буркнула я достаточно тихо, чтобы никто не расслышал.

Скелет Ëрик принялся показывать мне на выход и предлагать свою помощь добраться до правильной двери.

– Так кто вы такой? – вместо того, чтобы воспользоваться помощью Ëрика, я осталась стоять на том же месте, где и была.

– Эдгар Артано, заведующий тëмным отделением и один из жюри конкурса «Ночная ведьма», а также ваш преподаватель по подниманию и подчинению.

***

Пока переваривала услышанное, Ёрик помог мне подняться по лестнице и сопроводил к резным дверям. На прощание скелет галантно снял свою голову с плеч на манер шляпы и поклонился.

Вернувшись в коридор под яркий свет настенных факелов, я зажмурилась.

– Вижу, ты справилась, – раздался притягательный голос Родолита.

Юноша, лучезарно улыбаясь, встал со скамьи и подошёл ко мне, попутно запихивая в карман какой-то прямоугольник, подозрительно напомнивший смартфон. Глядя на него я потянулась к поясу, желая взглянуть на время, но вспомнила, что карманов в костюме нет, а потому мой смартфон остался покоиться на постели в доме бабульки.

Родолит уже подошёл практически вплотную и протянул ко мне руку ладонью вверх.

Вспомнив, в какую вату превращались мои умственные способности, едва юноша касался меня, я решительно шагнула прочь от него.

– Но-но, – предупредительно произнесла я, по-новому разглядывая красавца и выискивая в нём демонические особенности.

Уж если тут всюду магия, то отчего ему не быть инкубом? О чём я и уточнила.

Родолит звонко рассмеялся и заверил, что демонов в его роду не было, а если такие и встречались, то столь давно, что он о них не в курсе. Он лучезарно улыбался, протягивая мне руку, а я свои сложила на груди, пряча ладошки под мышками. От греха подальше.

– Прошу, проводи меня в общежитие, – медленно попросила я, обдумывая, что же делать, – но чур без рук.

К счастью, Родолит оказался понимающим. К сожалению, я была выжата как лимон. Спотыкалась по пути, не раз подхваченная Родолитом.

Хотелось только зевать и спать, а о том, как выбираться из странного места, я решила думать завтра. Оставаться в этой академии не хотелось. Мне и к бабульке уже не хотелось, только бы вернуться домой, выспаться и заварить в турке кофе с корицей.

Усталая и совершенно выбитая из сил, я послушно отправилась в чёрный-чёрный коридор дворца, отведëнный под общежитие. Запомнила, что на входе стоял камень высотой в мой рост, на котором светилась надпись: «Налево пойдëшь – к девушкам попадëшь; направо пойдëшь – к юношам придёшь; прямо пойдëшь – в комнату отдыха угодишь; назад отступишь – берегись порога». Здесь мы с Родолитом расстались. Он двинулся направо, а я – налево.

Так, держа в руках лёгкий клатч, набитый учебниками и канцелярией, а ещë связку из чистой одежды, я отправилась спать. Свет в комнате я не включала, сразу увидев перед собой свободную, заправленную постель.

Я с наслаждением разулась и плюхнулась лицом в подушку, блаженно вырубаясь, в надежде выспаться и на свежую голову обмозговать всë, что со мной произошло.

Надежды разбились в пух и прах с первыми лучами солнца.

Едва оно запустило свои длинные пальцы в комнату, как я поняла, что сплю здесь не одна. Неподалёку от меня противно задребезжал будильник и тут же оказался кем-то выключен. Затем послышалось шуршание одеяла, а следом бодрый счёт:

– Раз-два, раз-два!

Осторожно приоткрыв один глаз и высунувшись из-под тяжёлого одеяла, я осмотрела источник шума. Девушка с персиковым оттенком кожи и вьющимися волосами, где затесались пряди самых разных цветов от ярко-зелёного до бурого, активно приседала. Вдыхала носом, выдыхала ртом и выглядела так энергично, что я почувствовала себя чем-то вроде полуспущенного воздушного шарика.

Ресницы у неё были просто длиннющие, носик вздёрнутый и острый, а уши оттопыренные и заострённые.

– Бодрое утро! – звонким, будто ручеёк, голосом поприветствовала она. – Меня зовут Жасмин, а тебя?

– Алиса, – прохрипела я.

– Очень приятно!

Жасмин продолжила свою зарядку, а я завернулась обратно в одеяло и сомкнула веки.

– Нет-нет-нет, Алиса, так не годится! Ты ведь вчера ближе к ночи прибыла? А я приехала с утра, но оказалась та-а-ак занята бумажной волокитой, что ничего особо сделать не успела, но по этажу прогулялась и узнала нечто важное.

– Это что же? – пробубнила я, не желая высовываться.

– Душевые открыты с шести до половины восьмого, – уверенно заявила Жасмин и добавила: уже семь.

После такого я подскочила словно ужаленная. Надеюсь, Жасмин не врёт, иначе мы с ней не подружимся.

– Показать, где они? – уточнила она прищуриваясь. – И чистые вещи взять не забудь.

По пути я узнала, что моя соседка – фея. Вот только если обычно у фей получаются добрые и послушные растения, то у Жасмин выходят то ядовитые, то хищные, за это родственники и сбагрили еë в «Академию Невезучих». Я же в ответ сообщила, что попала сюда случайно, видимо, по невезению. Во всяком случае вчерашний день намекнул на моё невезение жирным, красным маркером. Узнав, что меня посчитали ведьмой, Жасмин никак не отреагировала, а когда услышала, что я тоже на тëмном отделении, то очень обрадовалась, сообщив, что будем вместе на пары ходить. Я про себя отметила, что надо подружить между собой Родолита и Жасмин, раз они оба так радуются, что у них, наконец, появится друг.

Вспоминая страшилки из интернета, я со страхом шла к душевым, представляя сколотый кафель, ржавые разводы и протекающие унитазы. Однако дела обстояли куда лучше. О студентах здесь заботились. Кабинки с индивидуальными раздевалками были оснащены по лучшим традициям дорогущих, пятизвëздочных отелей. Здесь тебе и ароматные шампуни с масками для волос, и нежные гели для душа, и деревянный поддон, чтоб не становиться голыми ногами на холоднющий кафель, и встроенный в раздевалке фен для волос. Одежду мне вчера, как оказалось, тоже предоставили новенькую, мягонькую и невозможно уютную. Даже белые тапочки сели по ноге идеально.

И пока я, переодевшись, расчёсывала волосы перед запотевшим зеркалом, оно потихоньку возвращалось в норму, а позади меня неспешно проявлялась бледная фигура в белом платье и с длинными чёрными волосами.

***

Если, падая с лестницы, я вопила подобно сирене, то на этот раз не сумела издать ни звука. Словно суслик перед ястребом, я замерла, всеми силами стараясь слиться с окружающим миром и, если получится, стать частью декора.

Свет замигал.

Фигура за моей спиной тоже замигала. Как новогодняя гирлянда, которую ещё не докрутили до ума: то появлялась перед глазами, то исчезала, приближаясь рывками с каждым миганием.

Наконец, собрав всё оставшееся в организме мужество, я сумела пошевелиться и развернулась к ней лицом. Садако остановилась. Теперь мигал только свет. Я же обеими руками держалась за расчёску, надеясь избить её монстра.

Монстр протянул ко мне свои бледные, исхудалые руки, а я на миг подумала, что неплохо бы дать им увлажняющий крем, но тут до меня донёсся крик Жасмин:

– Забыла предупредить! В ванне обитает дух девочки. Не включай фен, а то она его боится.

Серьёзно? Мы так говорим, когда знаем, что чья-то жизнь под угрозой?

Мы с духом девочки одновременно покосились на фен, словно он был священным Граалем. Она тихонько заскрипела чем-то в своём горле, а я хмыкнула, вновь обретя власть над своим телом, и потянулась к орудию победы.

– Ты там скоро? – голос Жасмин приближался. – Не хотелось бы, чтоб нас закрыли в душе.

Словно это был сигнал, Садако с громким чавканьем и всосалась в пол. Я осталась с феном в руке, как последний герой фильма ужасов, которому внезапно отменили апокалипсис.

Жасмин появилась в дверях, свет мигнул ещё пару раз, но я не отреагировала, гордо выпрямившись.

В душе я действительно чувствовала себя победителем, а вот когда мы из него вышли, то обратила изучающий взор на собственное похоронное одеяние.

– Скажи, разве эта одежда подходит для учёбы?

– Эта нет, – поморщилась Жасмин, одетая точно так же, – но скоро доедет наша, и сможем переодеться в нормальное. К тому же я не думаю, что стоит ходить в форме во внеурочное время.

– И когда же начинается урочное?

– Окстись, Алиса, мы на тёмном отделении. Только светлые учатся с утра, а мы во вторую смену.

«Вечернее отделение, значит», – понимающе кивнула я, шаркая тапочками прочь из душевых и как можно ближе к столовой. Жасмин по пути объясняла, что где находится, и предупредила, что после завтрака придётся вернуться к себе, ведь сегодня нам довезут наши вещи, а ещё подгонят учебную форму, в которую придётся переодеться до обеда. Первый день, учебная линейка и всё такое.

По дороге нам встречались разные студентки, среди которых была тихая, низенькая и полненькая девушка в огромных очках. Жасмин поздоровалась с ней, назвав Элей, и тихонько сообщила мне, что Эля тоже с земли, как и я. Потомственная целительница, по идее, а по факту отправила в мир иной первого же зверька, которого лечила по всем правилам и тайным рецептам своей семьи. Затем были и другие животинки, а когда Эля решила помочь своему другу справиться с гайморитом, за ней пришёл Людвиг Кролев и помог перенестись в академию. И к тому моменту, когда мы дошли до столовой, я услышала из неë женское пение и бурный мужской спор.

Внутри, казалось, разместились все жители нашего этажа. Одни пели и танцевали, другие читали, третьи рисовали, а последние, усевшись в круг прямо на полу, играли в какую-то настольную игру. Я с любопытством оглядела это безобразие. В моей голове возник всего один вопрос:

– Где столы?

– Их поставят в половине девятого, – тут же отчеканила Жасмин. – Когда наступит время завтрака. Затем светлые свалят на занятия, а мы отправимся разбирать вещи. Надеюсь, нам хватит комнаты, чтоб разместиться. Ты же немного попросила?

Я фыркнула, сильно сомневаясь, что во вчерашнем бредовом состоянии попросила хоть что-то.

Я просто ждала завтрака, а старшекурсники, устроившись неподалёку, с интересом осматривали первокурсниц. Их взгляды ощупывали нас, как товар на распродаже, и от этого по спине пробегали мурашки.

– Ставлю на фею, – сказал один из них.

– Не, не. Должна быть простенькая. Дурнушки всегда пропадают первыми. Вот эта, – лениво отозвался другой парень, серый, как булыжник, и ткнул в меня своим кривоватым пальцем.

– Кто бы говорил, – осмотрела я его с головы до ног. – И чего это я должна пропасть?

– Да потому что с тёмного факультета всегда пропадают студентки, – со знанием дела сказал он.

– Иногда и из светлых исчезают, – задумчиво добавил первый, кивая так, будто обсуждал погоду, а не исчезновение людей.

– Куда исчезают? – спросила я, надеясь, что это глупая шутка.

– Кто ж их знает. Администрация молчит. Но исчезают всегда.

– Я думаю, они помирают, – вновь заговорил каменный. – Я думаю, в этом году умрёшь ты.

На мгновение я перестала дышать. В комнате, полной гулкого смеха, наступила звенящая тишина, по крайней мере, для меня. Всё вокруг будто замерло.

Только я поднялась и задрала рукав белой, как для похорон, рубашки и шмыгнула в его сторону белой же тапочкой, как Жасмин предупредительно вклинилась между нами.

– Успокойся, Алиса, он не угрожает. Я тоже слышала про такую байку. Говорят, вот уже три года студентки исчезают. И отнюдь не только дурнушки, так что не бойся.

Я чуть не подавилась от её заявления, а Жасмин уже продолжала:

– Их пытались искать. Думали, сбегают домой или ещё куда, но девушек нигде не нашли. Ни одной.

К горлу подкатил ком.

– Первая всегда исчезает с началом конкурса «Ночная ведьма», – добавила она с такой небрежностью, будто рассказывала о местных традициях, не стоящих внимания.

Мой взгляд метнулся к старшекурсникам, которые сдержанно посмеивались, их глаза блестели каким-то странным предвкушением.

– Так что, не бойся, – закончила Жасмин с той же добродушной улыбкой, которая меня совсем не успокаивала.

Не бояться? Легко сказать, когда у кого-то из нас на факультете, возможно у меня, скоро будет собственный некролог.