За все, чем мы дорожим

Да, тренировки были для Гордона не только способом поддержать себя в форме, но и общением. Гай совершенно зря скептически ухмылялся, когда Гордон говорил, что неплохо знает Снайпера. Да, наверное, по-настоящему его не знал никто, но Гордон и не собирался докапываться до тайн и скрытых сущностей. Тем более что их и не было. В зале Гордон быстро понял, что сдержанность Снайпера – не маска, а истинное лицо. Ему незнаком боевой азарт, он не разменивается на красивую показуху, да и вообще крайне редко атакует сам, предпочитая вымотать противника постоянными уходами и уклонениями. С Гордоном, правда, этот номер не очень-то проходил. Но факт есть факт: в зале, как и за его пределами, Снайпер не показывал свои истинные возможности до последнего момента. И просто сбить оппонента с ног ему было недостаточно. У них двоих различалась не просто техника – различалось то, что каждый из них говорил оппоненту, пусть за тренировку они не обменивались ни словом вслух. «Ты в моей власти», – говорил Гордон, припечатывая Снайпера к полу и фиксируя руки. «Я могу убить тебя», – сообщал Снайпер, намечая обязательный добивающий удар. Гордон прекрасно понимал этот язык.

Вот и сейчас за несколько минут он узнал о Рафаэле больше, чем за весь предыдущий разговор. Отточенные, очень рациональные движения, мгновенно ориентируется, очень трудно сбить с толку. Впрочем, драться умеет, но не то чтобы любит. И категорически не любит проигрывать. Даже не то что проигрывать – быть не на высоте. «Я должен выглядеть достойно», – говорили его движения. Если Нуарэ случалось пропустить простую атаку или неудачно приземлиться в падении, на долю секунды его лицо искажалось гримасой ярости. Но почти сразу же он брал себя в руки и абсолютно спокойным голосом комментировал, где была допущена ошибка. «Не жалею ни оппонента, ни себя», – Нуарэ не произносил этого вслух, но на нем это было буквально написано. Зато при особо удачном приеме он просто сиял. Звездный час Рафаэля настал, когда Гордон, вспомнив поединки со Снайпером, предложил продолжить при выключенном свете. В темноте сомбриец ориентировался не сильно хуже того самого Снайпера. Когда Гордон сказал ему об этом, он лишь пожал плечами:

– На Сомбре специфический климат и сильная облачность. Иногда небо заволакивает свинцовыми тучами на несколько дней, и у нас сплошной вечер. Собственно, из-за этой темноты мы стали учиться к ней адаптироваться.

– Однако! На моем родном Алхоре климат тоже не подарок, но хоть таких приколов нет. Да и в любом случае дело полезное. Нечасто встречаю новых достойных оппонентов.

«Будь ты моим врагом – я бы легко победил, – Гордон без проблем отбил пробную атаку. – Но ты не враг, и я уважаю тебя».

– Благодарю, – кивнул Рафаэль. – От вас это лестно слышать. С такими, как вы, лучше быть на одной стороне.

– Солидарен. Продолжим?

14.

Пока Гордон и Нуарэ, вместе с присоединившимся Гаем, увлеченно вытирали друг другом пол в зале, Габи отозвал в сторону Парацельс, которому было очень интересно, как на далекой Сомбре обстоят дела с медициной. Сначала Габриэль было неловко, что на нее смотрит как на медицинское светило человек, который с виду старше чуть ли не вдвое, но мягкая улыбка и абсолютно мирный вид Парацельса располагали к себе, и она разговорилась. Сначала она обращалась к нему по фамилии, но он сам настоял, чтобы его называли по прозвищу: «Привык уже, знаете ли». Вскоре Габи уже рассказывала ему историю своего лейтенантства:

– А потом меня хотели исключить из Академии за нарушение субординации. Ибо где ж такое видано, чтоб зеленая кадетка рычала на майора такими словами, истинное значение которых помнит только наша русская диаспора.

Парацельс только тихо фыркнул.

– Я сам русский, так что примерно представляю. Самому порой приходится выражаться… красочно.

– А те слова мне потом наш Ари… то есть, энсин Враноффски объяснял. Оказалось, все так прозаично, – тут Габи и сама рассмеялась.

В этот момент Гай, который попытался одновременно с Нуарэ атаковать Гордона, отлетел в сторону и приземлился явно неудачно. Парацельс проводил его озабоченным взглядом, но вроде бы Гай не пострадал.

– Простите за любопытство, – спросила Габи, – а вы-то как сюда попали? Вы намного старше здешнего, эээ, населения…

– А я просто старый псих, – неожиданно подмигнул Парацельс. – Сами видите, на боевика я не похож. Я даже стрелять не умею. Был обычным травматологом на Терранове, но однажды понял, что застаиваюсь и деградирую как специалист, и на пятом десятке подался в Сферу, латать местных героев. Это, конечно, тот еще вызов, условия работы несопоставимы, зато я вижу, что это делаю я, а не типовая программа, которой мог бы рулить любой хорошо выдрессированный стажер. И ребята меня чуть не богом считают, а это греет мои стариковские амбиции, – он усмехнулся.

– Богом не богом, а волшебником и я бы вас сочла, – задумчиво проговорила Габи. – Практически в полевых условиях постоянно иметь дело с серьезными травмами… Положим, я сама так работаю, но я именно на это училась, а вот так, от практики на планете… Вы точно волшебник.

Парацельс благодарно улыбнулся и кивнул на Гордона, который как раз поднимался с пола:

– Наш несравненный командир – это и правда мое личное чудо. Я сам не вполне понимаю, как мне все-таки удается его откачивать при таком презрении к собственной безопасности и к режиму реабилитации. Потому что задержать его в госпитале можно, только намертво примотав к койке, и то ведь вырвется!

– Ох, я вас так понимаю! – воскликнула Габи. – Представляете, как я со Снайпером мучилась, лишь бы лежал. Снабженцы потом смотрели квадратными глазами на меня, на отчет по потраченным медикаментам, потом снова на меня, потом снова на тот отчет… и не верили, что я те препараты не употребляла вместо завтрака, обеда и ужина! Так вот, в ход шли даже… вы не поверите, сомбрийские сказки. Представляете: заходит в медотсек Джонни Аллен, теперь уже энсин Аллен, мой помощник, а я сказку рассказываю!

– Отлично представляю! – Парацельс даже положил руку Габи на плечо, и она не стала отстраняться. – Снайпер мне так и не дался, хотя пару раз ему досталось, но у меня сложилось впечатление, что с ним хоть договориться можно. А сказки да… когда я три года назад Гордона в чувство приводил после встречи с этим самым Снайпером, я готов был и сказки рассказывать, и песни петь, и на голове стоять, лишь бы он собственную пробитую голову поберег еще хоть немного. Тяжелейшее сотрясение, переломы, вообще непонятно, как жив остался, а он чуть глаза открыл, уже командовать рвется!

Все это Парацельс говорил тоном доброго дедушки, жалующегося на неуправляемых, но любимых внуков. Габи понимающе кивнула:

– Да-да. У Снайпера-то особого выбора не было – натурально сгребли с пола и на гравиплатформу. Кровищи было… Не отличишь уже, где его собственная, а где пиратская.

– Ох да, – подхватил Парацельс, – наши герои в медотсек своими ногами не приходят, их только на носилках приносят. Но Гордон и тут всех превзошел. Пока в сознании, будет всех убеждать, что с ним все в порядке, даже если потеря крови близка к смертельной. Но самое удивительное – он действительно может драться в таком состоянии и выжить. Хотя после того поединка со Снайпером у меня в этом совсем не было уверенности…

Габи покосилась на Гордона, на котором вся биография была написана не менее отчетливо, чем на Снайпере, и явственно поежилась. Парацельс проследил за ее взглядом и продолжал:

– Когда мне его принесли после того боя, я сразу сказал: ребята, я знаю, что вы в меня верите, но меня зовут не Иисус и воскрешать я не умею. Сделаю что могу, сам командира люблю и уважаю, но надеяться остается только на чудо. Хотите – стреляйте, я не всесилен. Ребята поняли и прониклись. Там шансов на выживание был мизер, и еще меньше – на дееспособность. А вот же, встал. Кроме периодической мигрени, никаких последствий, и это настоящее чудо, хотя я как медик и не должен бы пользоваться такими понятиями.

– Я буду вспоминать вас в самые отчаянные минуты, – серьезно сказала Габриэль. – А мне что-то говорит, что их будет… много. Впрочем, знала, на что шла.

Парацельс улыбнулся:

– Меня будет греть мысль, что отважной девочке на другом конце Галактики поможет опыт старого доктора, который однажды рехнулся и подался к космическим отморозкам.

Габи просто взяла его руку в свои и некоторое время не отпускала. Потом сказала с улыбкой:

– Зато среди этих, с позволения сказать, отморозков у вас невиданный авторитет.

– Еще бы командир меня не слал к чертям по двести раз на дню… – усмехнулся Парацельс. Но продолжил он совершенно серьезно: – А вообще, я действительно здесь нашел вторую молодость. Ребята зовут меня на «ты» и по прозвищу, но уважают искренне. Иногда мне кажется, что половина моих успехов – от того, что они правда верят: я подниму любого, кого успели ко мне доставить.

– А что, это не так? – внезапно вклинился Гордон, услышавший их разговор. Парацельс церемонно поклонился:

– Командир, для тебя – именно так и никак иначе.

15.

Гордон жестом объявил передышку. Сам он даже близко не устал, но, в конце концов, хорошенького понемножку. Самоутверждаться за счет размазывания оппонента по стенке он считал ниже своего достоинства, да и самолюбие Рафаэля стоило пощадить. Сам он ничего не скажет даже на последнем издыхании, это видно. Гай к неравенству сил относился проще, так что еще несколько раундов назад сказал «все, командир, с меня хватит» и теперь с полным правом отсиживался в углу. Сомбриец пока держался вполне неплохо, но было видно – скоро начнет сдавать. И судя по едва заметному вздоху облегчения, Гордон удачно выбрал момент.

– Мне вот что интересно, – проговорил Рафаэль. – Капитан Шварц, действительно, упоминал о столкновении с кем-то из ваших краев, хотя детально рассказывать не стал. Так это были вы?

– Я, – кивнул Гордон. – Тогда я только-только возглавил команду. И тут трое наших парней вообразили себя героями Экспансии и за каким-то чертом поперлись на Хунд. А Хунд, это каждый школьник знает, гостей извне не любит. Про Сферу они там наслышаны и не любят ее вдвойне. Ну и попались эти герои точно в лапы патрулю капитана Шварца. Хорошо, успели нам сигнал послать. Естественно, я вместе с Чертовой Дюжиной полетел разбираться. Хунд превосходит нас по технике и оружию, так что был единственный шанс – рвать все тормоза и идти напролом самому. Я до сих пор удивляюсь, что обошлось без потерь с нашей стороны.

– Зато тебе досталось по полной, – вставил Гай.

– Ну уж не хуже, чем от Снайпера, – Гордон коснулся шрама на виске. – Зато наших отбили. Правда, когда я из госпиталя вышел, я им все высказал, что думаю о таких приключениях…

– Я им еще в полете тоже много чего высказал. Но ты был в отключке и не слышал.

– В тебя я верю, так что примерно могу предположить, – усмехнулся Гордон. – Думаю, парни морально готовились минимум к расстрелу.

– Это как Рафаэль с теми хундианскими пиратами общался, – вставила Габриэль. – Упоминание Снайпера сработало лучше всяких спецсредств. Рафаэль им честно предлагал рассказать все и сотрудничать как цивилизованные люди или продолжить общение уже со Снайпером. Камбале понятно, Снайпер в то время лежал в полуотключке в медотсеке, а я сидела над ним и следила, чтобы он не шевелил рукой, которую ему повредили… но зачем это было говорить пиратикам? А потом Рафаэлю пришлось усмирять кого-то из них, который орал, что лучше пойдет добывать уран в рудники, чем будет один на один с «этим уродом» беседовать.

– Могу представить, – фыркнул Гордон.

– На самом деле, господа, – продолжала Габриэль, – действительно лучше, что мсье Вонг теперь наш контрактор. Я подозреваю, где именно он проходил подготовку. Увы, не могу сказать многое, это засекреченная информация, но на Сомбре и Нордике такие методы объявлены вне закона. Эти программы свернуты даже на Терре, хотя, казалось бы, что остановит терран.

На лице Гая крупными буквами было написано очередное «а я тебе говорил!», но он предпочел промолчать, за что Гордон был ему весьма благодарен. Он кивнул:

– Я бы сам многое дал, чтобы узнать, где и кто его учил, но Снайпер на эту тему закрывается наглухо. Хотя я не удивлюсь, если мои, так сказать, наставники тоже связаны с этой лавочкой. Но я до многого доходил сам и уже здесь, а Снайпер… ощущение, что он тренировался с раннего детства.

– Не исключено, – медленно проговорил Рафаэль. От Гордона не ускользнуло, что он опять очень тщательно выбирает формулировки. Впрочем, сейчас Гордон точно не собирался выискивать подвох. Он и сам бы на эту тему высказывался аккуратно и сейчас поддержал разговор только потому, что уже считал Рафаэля своим. – Собственно, одна из моих наставников – терранка по происхождению. Она неоднократно говорила, что это варварство, которое должно преследоваться и караться. Собственно, она была связана с лобби против этих программ на Терре.

– Ну, у меня все было просто. Мне было тринадцать лет, я хотел в Сферу и я хотел драться. Я нашел ребят, которые взялись меня учить и сказали, что у меня хорошие данные, вот только лет мне многовато. Хотя в паре других секций меня, наоборот, развернули, потому что мелкий еще. Да и черт бы с ним, я не вникал. Три года я с ними тусил, потом пошли какие-то мутные разговоры про особую программу обучения, я всех послал и дальше уже тренировался сам. А то долетало до меня… управление сознанием, химия всякая, вот еще.

– Да, капитан О’Рэйли говорила примерно о том же. Кончается, как правило, одним – искалеченная психика и гибель в молодом возрасте.

– Н-ну, – с сомнением протянул Гордон, – у Снайпера-то крыша на месте. Я по сравнению с ним за буйнопомешанного сойду.

– Как я уже говорила, редкая удача, – снова подала голос Габриэль. – Рано или поздно психика безнадежно выходит из строя. Стивен рассказывал про некоего Кевина Синко. Вот так обычно выглядит эффект от тех тренировочек. Может быть отсрочен на годы, зависит от устойчивости психики.

– Кевин по жизни был психом, – ответил Гордон. – Пока был жив его брат, это его хоть как-то сдерживало, потом Кевин пошел вразнос. В итоге полез на «Синюю Молнию» и лично на Снайпера. Врукопашную. Тело Кевина я видел, мне самому нехорошо было.

Габриэль выразительно зажмурилась. Гордон понимающе хмыкнул:

– Ну да, вы ж тоже имели сомнительное счастье наблюдать снайперовский стиль.

В этот момент в дверь зала заглянула Ирма:

– Гордон, ты Рафаэлем уже весь зал вытер или только половину?

– Кажется, мы сумели поделить зал поровну, – усмехнулся Рафаэль. Гордон промолчал.

– Передохнули бы, герои! Габи, а хочешь, я тебе мою чайную покажу?

– Буду очень рада, – улыбнулась Габриэль. – Это же все равно что посетить пещеру с сокровищами! Кстати, Снайпера ведь к нам привел тоже чай. Точнее, тот, кто за ним пошел.

– Моих бойцов не сманивать! – с напускной суровостью произнес Гордон. Гай тут же поинтересовался:

– А это как? Если не секрет, конечно.

– Ну, в общих чертах Рафаэль уже рассказывал. Наш навигатор, энсин Деверо, умница редкостный, хотя комбатант, прямо скажем, никакой, – мой друг еще с Академии. Он знает, что я люблю чай, и хотел… эээ… сделать мне приятное. На «Кашалоте» того чая в баре огого сколько – да кому я рассказываю – вот Деверо и решил прикупить мне аж целый ящик. На наши деньги у вас это не просто дешево, а невозможно дешево. В общем, идет себе Деверо до бара, а его хвать за плечо. Снайпер же сначала нас принял за тех, кто на нас напал, ну и пошел разбираться. Как Люсьен его переубедил – честно говоря, сама удивляюсь. В общем, когда эти двое пришли с чаем, у Снайпера был вид, как будто только что Галактика перевернулась. Мол, это что ж такое творится-деется, человек явно из какой-то боевой команды, а топает себе по нашим краям и НЕ БОИТСЯ!!! А Деверо что… «Не боюсь аквамаринских гигантских акул, потому что никогда их не видел». И ведь правда не видел же! А чай из того ящика мы потом в честь победы над пиратами впервые распили. Отличная штука оказалась!

16.

Тут рассмеялся даже Гай, о Гордоне и говорить не приходится – он хлопнул Нуарэ по плечу (тот слегка пошатнулся) и натурально сложился пополам от хохота. Вот теперь Габи выдохнула полностью – если Гордон при упоминании Снайпера смеется, значит, остатки льда взломаны.

– Ваш Деверо – уникального везения человек, – проговорил Гордон, переводя дыхание. – Да еще и дипломатический талант. Налететь на разъяренного Снайпера, выжить и заманить его на свою сторону – это уметь надо!

– Ну тебе это, положим, тоже удалось, – вставил Гай.

– Я боевик, – парировал Гордон. – И ты сам твердил, что это не я Снайпера перевербовал, а он меня.

– А ведь и правда повезло, – задумчиво проговорил Нуарэ. – Я долго думал над этой ситуацией. Это действительно то самое время, то самое место и тот самый человек. На любого из нас реакция была бы совсем другая.

«Много вы над чем думаете, коммандер. Только не когда надо».

– Ага, это как с Женей, которую я заметил на ваших снимках, – подхватил Гай. – Команда на нее месяц обзывалась «почетной военнопленной». Не знаю, рассказывала ли она вам, но она из враждебной нам команды, мир их праху. Во время боя налетела лично на Гордона. Так вот, она была единственным членом той группировки, у кого были шансы выжить. С настолько более слабым противником командир просто не станет связываться.

– С женщинами и детьми не воюю, – проговорил Гордон, выразительно взглянув на Габриэль.

– И я о чем. Так что Женьку он просто привел к нам, чтобы кто другой не пришиб. А в итоге, кстати, именно она косвенно вывела нас на Кевина Синко.

– А расскажите? – поинтересовалась Габи.

– Тут все получилось хитро. Женька моментально законтачилась со Снайпером, не знаю уж, что они друг в друге нашли. Рыбак рыбака… молчу! Оказалось, что у них есть общие знакомые. Женю притащил в Сферу Дэнни Синко, младший братец Бешеного Кевина. В отличие от старшего, был, по рассказам, совершенно вменяемым парнем. Со Снайпером они, как оказалось, приятельствовали, но давно потерялись. От Жени Снайпер узнал, что Дэн Синко мертв. А сам он был в курсе, что в свое время Синко, жившие не разлей вода, капитально поругались. Судя по всему, Дэн после этого задепрессовал, а такие в Сфере долго не живут. А виноват кто? Кевин. А тут этот Кевин замаячил в наших окрестностях, что никому не понравилось. Снайпер когда-то был на его базе и, со своей феноменальной памятью, на голубом глазу предоставил нам все координаты и прочие данные. Покойся с миром, Кевин Синко. Прикончил его, понятно, тот же Снайпер.

– Поучительно, – вздохнул Нуарэ. – Буду рассказывать тем, кто возомнит себя не в меру крутым.

Тем временем Ирма остановилась у одной из дверей (Габи уже давно оставила надежду сориентироваться в этих лабиринтах) и широким жестом отодвинула ее. Там оказался импровизированный чайный домик с коллекцией чайной утвари и фантастическим, по мнению Габриэль, собранием разных чаев. Габи опять протерла глаза – вот уж что она в последнюю очередь ожидала увидеть на базе космической группировки! Но Ирма, кажется, способна была создать уют где угодно.

– А это тебе, – Ирма сняла с полки один из ящичков. – На память. Здесь восемь сортов зеленого чая, и жасминовый тоже есть.

Габи бережно приняла ящичек и тепло поблагодарила Ирму. Та просияла и принялась колдовать с водой и заваркой. Тем временем Нуарэ, видимо, в продолжение темы о не в меру крутых, рассказывал Гордону о противостоянии Сомбры с Террой и о терранской блокаде. Истории о прорвавшемся на Нордику катере Гордон готов был аплодировать. Имя пилота Нуарэ, как обычно, предпочел не упоминать. Но сейчас его чувства были последним, что Габи собиралась щадить.

– А пилота того катера, который привел нордиканский флот, звали… – она выдержала паузу, – Жиль Нуарэ.

Коммандер тяжело вздохнул, не очень удачно сделав вид, что дует на слишком горячий чай.

– Представляете, каково было учиться в Академии? – буркнул он как будто бы сам себе. – Хорошо хоть на службе никто этого не вспоминает каждый раз.

Гордон положил ему руку на плечо:

– Знаете, у нас здесь не оглядываются на предков, да и не знают, кто откуда взялся. Мы смотрим на конкретного человека. Вы – человек достойный.

17.

Габриэль пила необыкновенно вкусный зеленый чай и болтала с Ирмой. Удивительно все-таки было встретить здесь настолько гражданского человека. Есть еще, конечно, Парацельс (Габи поймала себя на том, что уже и в мыслях называет его по прозвищу), но он медик, это другое. Ирма была абсолютным некомбатантом – и все же сумела устроиться здесь как дома. Впрочем, пожалуй, и без «как» – здесь и был ее дом.

– Гордон меня с самого начала звал с собой, – рассказывала она. – Конечно, без него было скучно, но я думала – что мне тут делать? Я ж не боевик все-таки. А потом он пропал. И слухи долетали понятно какие. Сфера все-таки не изолирована от Планеты, если кому надо, информацию достать можно. Ну да ты сама видела, наши нередко там бывают.

– Да уж, – вздохнула Габи. Только сейчас подумалось – ведь на берегу, кроме них четверых, вполне себе были другие люди. Но, видимо, Свена и Мартина, а тем более их пистолеты, местные предпочли не замечать. Ирма не обратила внимания на ее интонации и продолжала:

– Ну вот. Так что я знала, что тут была настоящая война и что Гордон едва не погиб – а вообще говорили всякое, никто наверняка не знал. Я уже готова была все бросить и сорваться, но не представляла, куда и как. И тут он явился сам. Вот ты медик, ты оценишь – он же едва встал на ноги, а туда же, катером управлять!

– Причем моим, – вставил Гай.

– Да вообще. Он, конечно, отличный пилот и справляется с любой техникой, но есть же пределы. И ведь до последнего делал вид, что с ним все в порядке! Ага, с этаким-то шрамом. То, что сейчас – это ерунда, зажило, а тогда представляешь, на что он был похож? Нет, он меня даже почти убедил. Но у моей квартирной хозяйки был сенбернар. Очень дружелюбный. И Гордона он хорошо знал и пришел здороваться. А здоровался он понятно как – лапы на грудь и обнюхиваться. Гордон его манеру обычно выдерживал, хотя в песике весу было, по-моему, как в нем самом. А тут не устоял на ногах. И встал не сразу, хотя пса я тут же отозвала. Пришлось все рассказывать как есть. Тем более что ладно бы пес, он при определенном настроении и здорового снесет, но Гордон же, как выяснилось, в принципе мог стоять только с опорой на стену! А ведь он сам вел катер.

Негодование Ирмы было совершенно искренним, хотя эту историю она явно рассказывала не в первый раз. Габи чуть улыбнулась – Ирма и Гордон были примерно ровесниками (Ирма уже говорила, что они учились вместе), но сейчас она выглядела старшей сестрой, распекающей брата. Гордон, впрочем, только рассмеялся и обнял Ирму. Зато снова подключился Гай:

– Я ему, между прочим, ровно теми же словами говорил то же самое! Передвигается по стенке, головокружения, правая рука не действует, нет, лезет за штурвал. А толку? Меня в очередной раз пообещали пристрелить за неуважение к командиру, только и всего. Зато по возвращении я кое-кого натурально на себе волок до каюты! Как он добрался – я не понимаю. Только Гордону такое и могло взбрести в голову! – Гай помолчал и добавил очень серьезно: – С другой стороны, только Гордон и мог с этим справиться.

– Ну и чего ты тогда выступаешь? – усмехнулся Гордон.

– Потому что я тебя не для того из боя вытаскивал, чтобы ты своими выходками осложнения нажил! Мне и так Парацельс тогда чуть башку не оторвал, что я тебя отпустил. А тебя попробуй не отпусти.

– Нет, с одной стороны ты, конечно, прав, – задумчиво проговорил Гордон. – С другой стороны, за эту твою правоту я тебя когда-нибудь придушу.

– Знаю.

Габи смотрела на этих двоих и удивлялась перемене. Сейчас это были просто двое парней, привычно подкалывающие друг друга, но при этом готовые друг за друга рвать глотки. Гай перестал озабоченно хмуриться, Гордон и вовсе улыбался до ушей совершенно мальчишеской улыбкой. Но все же перед ней был командир сильнейшей группировки в этой структуре. И она слишком хорошо помнила тяжелый изучающий взгляд этих серых глаз, да и сейчас старалась лишний раз не смотреть Гордону в лицо.

– Дальше заваривать нельзя, будет вода водой, – сказала Ирма, вытряхивая заварку из чайника. – Да и вам, наверное, надо возвращаться.

– Именно, – подтвердил Гордон. – В конце концов, наши орлы вас сорвали с отдыха, и я не буду вас больше задерживать. Сейчас вызову Мартина.

Он потянулся к комму, но Гай остановил его руку:

– Не стоит, командир. Я сам их отвезу.

– Ты-то чего подорвался?

– В конце концов, это я тут устроил допрос с пристрастием. И хочу извиниться. Тем более что мой катер более скоростной, чем у Мартина.

На прощание Габи подарила Парацельсу запас синтекожи из своей аптечки: «На Сомбре это стоит… не то чтобы совсем гроши, но более чем доступно, а здесь не найти. Лучшее средство при серьезных ожогах. Плазмы у вас нет, но мало ли». Парацельс растроганно прижал подарок к груди. Ирма тепло обняла Габи и просила прилетать еще. Гордон пожал руку Нуарэ, еще раз поблагодарил за интересный поединок и сказал: