Шарусси

И тут меня постигло первое разочарование: Роэн не умел разделывать курицу. Совсем. Несколько минут понаблюдав за надругательством над убиенной птицей, я сжалилась и разрешила магу порезать хлеб. Негоже так над пищей измываться. Я должна была заподозрить неладное ещё при покупке обеда, мужчина уже тогда вёл себя странно, пытался выяснить в какой приправе я выбрала курицу, а на мой недоумённый взгляд стушевался и прекратил расспросы.

– Что с лицом? – Маг не выдержал натянутого молчания, установившегося после спасения обеда. – Вы мешаете кашу с таким видом, будто подсыпали туда яд.

– Нет. Я всего лишь занимаюсь сложением, – с достоинством ответила я, почти примерившись к разоблачающему наступлению. Оно обещало полный разгром и капитуляцию одного лгуна.

– Расходы считаете? – изумился маг. Очевидно, я не производила впечатление женщины, умеющей считать дальше десяти, и он обоснованно засомневался.

– Складываю факты. И, знаете, не складывается, – посетовала я, придерживаясь выбранной тактики. – Некоторые обстоятельства настораживают. На странствующего мага вы как-то не похожи. И как можно совершенно не уметь готовить? – последний факт меня особенно возмутил, его я произнесла на высокой, удручённой ноте.

– Я умею, – не обиделся Роэн. – Жарить стейки, например.

– Ч-что, простите? – я подавилась воздухом. Это ещё что за птица? Или грибы? Название грибное, навроде «лисичек», «подосиновиков»… Стейки!

– Стейк средней прожарки, к нему спаржу и гранатовый соус. И красное вино.

Судя по тому, как довольно прищурился маг, он говорил о чём-то весьма съедобном, но я не поняла ни слова, кроме последнего, поэтому уточнила со знанием дела:

– И вино сами делаете?

– Я владею несколькими виноградниками, – без ложной скромности поведал он.

«Неплохо для мага»,– подумала я и резонно уточнила:

– Вы кто такой? Только не говорите, что ходите по эриям ради заработка – не поверю. По вам видно, что вы не из нуждающихся.

– Давайте начнём с вопросов, откуда я и зачем здесь, – навязал свои правила Роэн.

Я ничего не имела против такого расклада, поэтому не стала возражать и изобразила готовность внимать. На сентиментальность повествования я не уповала, Роэн не тянул на метущегося героя с трогательным прошлым, и тем любопытнее было узнать правду. Она меня ошеломила сразу же:

– Я пришёл из Цанте. И я здесь затем, чтобы просить вас поехать со мной именно туда.

Он из того самого Цанте, что лежит на другом континенте? Из того самого мира, что попрал устои природы и выстроил жизнь под небом? Оттуда, где непонятные ардэа забивают многоуровневые дороги, а люди ютятся на пятнадцати саженях без двора и скота? Быть не может!

– Эм-м-м, – я на мгновение выпала из реальности, но быстро опомнилась и зачастила: – Издеваетесь? Из Цанте? Вы приехали сюда из Цанте? Заче-е-м? – вопросы толпились и пихались за право вылететь необдуманным в первых рядах.

Запоздалая мысль, что я имела сотню возможностей выяснить подробности о маге через духов, ткнулась острым жалом в щёку. Я упустила из виду эту деталь, потому что Шарусси направляла меня следом за ним, потому что появлялись куда более важные вопросы. Потому что я не привыкла следить за кем бы то ни было. Теперь ругать себя не имело смысла.

– Я ищу хранителя для Ваэльнаса. Это терра, откуда я прибыл.

– И почему я должна согласиться на ваше предложение? – уточнила я, лихорадочно пытаясь осмыслить новую информацию.

– Потому что оставаться здесь опасно. Если вы не заметили, тут на хранителей объявили охоту. Вас пытались убить дважды. А, нет, простите, – его ирония вырывалась толчками в сдерживаемых смешках, – забыл о случае с кинжалом. Три раза вас пытались убить.

Я успела пожалеть, что рассказала ему о всех несчастьях, случившихся со мной в новой ипостаси.

– А в Цанте не убивают? – хотелось бы мне думать, что в вопросе сквозил здоровый скепсис, но я откровенно начинала злиться.

– Пока что нет.

– «Пока что», – повторила я дотошно. – То есть, вы считаете, что ситуация изменится? И зачем мне тогда ехать в Цанте, если я уже стала мишенью? Почему я должна прятаться? Поправлюсь: попытаться спрятаться.

Маг невозмутимо сносил поток моего возмущения, его лицо становилось обманчиво безмятежным, будто скрылось за непроницаемой маской бесчувственности. Шарусси, как и прежде, не чувствовала в нём угрозы. А почему? Да леший её знает. Шарусси не делилась причинами, не выставляла их на обсуждение. Меня бесило неведение. Что она разглядела в нём такого особенного, чего не вижу я?

– А зачем оставаться в Нануэке? – вопросом на вопрос ответил маг. – Насколько я знаю, хранителю необходимо пройти инициацию, чтобы закрепить своё право на жизнь. Ваэльнас готов стать вашим домом, а я здесь для того, чтобы спасти вас. Во всех смыслах. Вы, возможно, не в курсе, но за последние полгода убили уже троих хранителей. Об этом не трубят повсеместно, но у нас есть все основания полагать, что убийства продолжатся. Я предлагаю вам защиту в обмен на вашу помощь.

– Таким образом, это сделка? – вывод из его тирады напрашивался сам собой. – Вам нравится, как там его, Ва… чего-то там, город ваш?

– Ваэльнас красивый город, но он точно не такой, к каким привыкли вы. Ещё примерно сто пятьдесят лет назад наши города напоминали ваши, но технологии и магия изменили облик нашей цивилизации. Жители Цанте любят терру, так мы называем землю, которой владеем по территориальному признаку, и делают многое для её развития.

– А вы? Вам нравится? – невежливо перебила я, наблюдая за кашей. Открыто хамить магу я не хотела, но несдержанность, свойственная моей натуре, немного опережала самоконтроль.

– Не представляю свою жизнь вне его.

– Как и я не представляю свою жизнь не в Нануэке.

Я позволила себе честность, потому что меня подкупила искренность мага, но я никак не рассчитывала вызвать тем самым негодование с его стороны. Маска отстранённости треснула в неожиданном месте.

Я нужна вам больше, чем вы мне, вот и весь секрет, правда?

– Это и есть ваш ответ? Я думал, вы разумная женщина.

– Манипуляции ни к чему, они меня не задевают, – ухмыльнулась я. – Роэн, мы из разных миров. Ваша цель кажется благородной, и предложение отличное, но я не хочу покидать родную землю ради призрачной надежды на спасение. Если есть что-то, преследующее меня, я встречусь с ним лицом к лицу.

– И погибнете.

– Возможно. Вы верно сказали, Шарусси требует подтверждения на право жить. Быть может, я и недостойна.

– Какая чушь, – вспыхнул маг.

– Не надо. Я понимаю, что вы не привыкли к отказам, но прошу вас его принять.

– И ради чего? Почему вы так цепляетесь за место жительства? У вас есть дети?

– У меня нет детей.

– Тогда что?

– Я попробую объяснить, а вы попробуйте понять. У меня не было многого, но Шарусси отняла и это. Я хочу, чтобы в моей жизни осталось хоть что-то своё. Таков для меня Нануэк.

Я излагала медленно, с выразительными паузами, чтобы Роэн проникся идеей. Ровной, спокойной интонацией я пыталась донести до него значение слова «дом» в широком его смысле, но Роэн без малейших раздумий, без толики сочувствия презрел мои старания и продолжил гнуть своё:

– Это же юношеские капризы, а вы взрослая женщина.

– Да-да, и взрослая, и разумная. А ещё с собственным мнением. Ужас, да? – рассмеялась я и потушила огонь. Каше оставалось лишь настояться до нужной кондиции.

– Борна, мы обсуждаем глобальные вещи. Вы могли так рассуждать, пока жили в своей эрии и пасли коров, но…

Я бросила ложку на землю.

– А, вот как жители Цанте видят Нануэк! – естественно, я вспылила. Терпеть не могу лицемеров. – Что же вы не спели красиво об этой отличительной особенности вашего Ваэльнаса? У вас скота нет? Землю свою красивую едите и сыты? Да, мне приходилось пасти коров и колоть дрова, а ещё отрубать курам головы и топить свиной жир. Кто я, получается, в вашей системе?

– Я хочу сказать, что теперь придётся научиться мыслить иначе, – увещевал маг. – От ваших решений зависит покой двух миров. Вы не можете руководствоваться личными предпочтениями, когда речь идёт о том, что затронет всех. Хватит сверкать глазами, услышьте уже меня: вы теперь Хранительница, не пастушка.

Я слышала. Правда, меньшим лицемером от сказанного он не стал. Разве что, практичным лицемером.

– Роэн, вы ведь политик? – совладав с собой, уточнила я, готовая гарантировать правильность догадки. – Столько слов, чтобы убедить меня в том, что на самом деле нужно вам. Я ещё раз спрошу: «Зачем?». Зачем я вам? Я могу выбрать любого правителя в Нануэке и получить своё право на жизнь, Цанте мне для этого не нужно.

Роэн смотрел на меня долгих семь секунд, принимая сложное решение довериться. Внутри него шла полноценная борьба, исход которой он пытался определить на дне моих зрачков. Не знаю, какие ответы он нашёл, когда наконец, выдавил:

– Нам нужен хранитель. Из трёх убитых, двое были из Цанте. Наши земли слабеют без защиты.

– Но вы сказали, что убивают в Нануэке. Не в Цанте.

– Когда их убили, они находились на территории Нануэка, – на лице мужчины выступили желваки. – Нам нужна помощь, Борна. Я не могу сейчас сказать всего, это небезопасно. Я надеюсь на то, что вас ведёт Шарусси, и она подскажет вам, что я не держу за спиной нож.

Слова мага придавали новый смысл покушениям, и их следовало хорошенько взвесить. Роэн, верно воспринявший моё молчание за неугасающие сомнения, продолжил меня обрабатывать. На сей раз я не особо вслушивалась.

– Вы не можете упрекать меня. Вас выбрала Шарусси. И мне хочется верить, что природа имеет свой взгляд на ситуацию и пытается сохранить баланс, иначе все мы пойдём на дно Белого океана.

– Я подумаю, – вздохнув, пообещала я, прерывая его пространные рассуждения. – У меня есть время до Энрацу. Если ваше предложение ещё в силе.

– Наш путь именно для того, чтобы вы как следует подумали и приняли наше приглашение.

– А если я откажусь? – с вызовом буркнула я. Поединок «Шарусси – воля» пока не завершился.

– Тогда я поверю, что природа плюнула на соблюдение баланса.

Роэн ответил легко, но я распознала ноту досады и что-то сродни смирению. Это заставило меня вспомнить о причинах его приезда в Нануэк. Он сказал, что их земли слабеют.

Не представляю, почему проблемы обиженных касались моего сердца настолько остро. Так было всегда, сколько себя помнила. Нравился мне человек или нет, дружили мы или никогда не виделись, я всегда занимала позицию того, от кого все отворачивались. Наверное, виной тому обострённое чувство справедливости. А ещё – человечности. Потому что в любой ситуации надо, как минимум, оставаться тем, кто умеет сострадать.

Я умела, поэтому задним умом уже понимала, что соглашусь.

Мы прервались на обед, оставив деловой разговор на потом. Не самое приятное занятие есть свежеприготовленную на огне еду в жару, но мы до того проголодались, что не стали ждать, пока она остынет. С лица мага стекал пот, я тоже не блистала элегантностью, к тому же, судя по косым взглядам, снова мычала от удовольствия. Располагающая атмосфера рощи и признание Роэна расслабили меня, я почти заняла горизонтальное положение для отдыха, как вдруг ощутила настойчивое трепыхание магии под кожей. На этот раз призыв не готовил к обороне или сражению, и мне пришлось несколько секунд прислушиваться к скопившейся внутри меня силе, чтобы понять суть требований.

– Роэн, вам может показаться это странным, но нам нужно остаться на ночлег здесь, – заявила я тоном, не терпящим возражений.

– Обоснуйте хотя бы, – вскинулся маг. Он только что прикончил свою часть курицы, как обычно, дольше моего растягивая приём пищи, и старательно вытирал пальцы припасённой салфеткой.

– Я так чувствую.

– Весомо, – без тени улыбки ответил он. – Мы потеряем половину дня.

Я безразлично качнула подбородком. Сроки меня не волновали, они его забота. А вот настырное зудение Шарусси – моя. Я пытливо осмотрела гладь неторопливо текущей реки, не предвещавшей ничего дурного, и закусила губу. Сейчас всё хорошо, но только сейчас.

– Здесь нет никакой опасности, – на всякий случай подсказал маг. – Тут не водится даже захудалой нечисти.

– Знаю. Но дело не в этом. Что-то произойдёт позднее. Я не знаю, что, не спрашивайте.

– Насильно я вас всё равно не потащу. А раз так, – Роэн выдернул рубаху из штанов и скрещёнными руками потянул её за подол, разоблачаясь. – Воспользуюсь привалом и ополоснусь.

Я без стеснений уставилась на подтянутый мужской торс, спускаясь от шеи к волосяной дорожке. С вызовом наблюдая за моей реакцией, Роэн скинул сапоги, расстегнул ремень и избавился от штанов.

– А вы бессовестная, – вынес вердикт мужчина, впрочем, тоже не особо церемонящийся со своим телом.

– Вы и не представляете, насколько, – лукаво прищурив глаза, я облизнулась.

– Предпочитаю не знать эту сторону вашей личности.

– Я бы тоже не хотела быть с ней знакома, – согласилась я и отвернулась.

Я попыталась обнаружить в глубине души стыд, сожаление или что-то такое, что обычно испытывают женщины, взглянувшие после разрыва на другого мужчину, но не обнаружила и толики низких чувств. Десятилетние отношения закончились в один день, а забыла я о них уже спустя полтора месяца. И единственное, что я чувствовала – это обыкновенное желание. Невероятная уверенность в правильности чувств стирала границы, подобно Шарусси. Быть может, Шарусси их и стёрла.

До наступления темноты маг и я занимались чем угодно, лишь бы не вступать в диалог друг с другом. Мыли лошадей, чистили амуницию, готовили место для сна и дрова для завтрака, маг затеял физическую тренировку, а я вдоволь наплавалась. Тревожное ожидание пульсировало в висках, я часто оглядывалась, боясь снова оказаться застигнутой врасплох, хоть и понимала беспочвенность беспокойства. Сейчас, в отличие от гуляния по эрии, я была предельно сосредоточена на возложенной на меня миссии.

Пришедшие навстречу хранителю животные изучающе наблюдали за деятельностью людей. Близко подходить они опасались из-за мага, но как только тот отходил подальше, тут же подбирались ко мне. Маг, как я заметила, был не в восторге от нахождения на лоне природы, его нервировало скопление разнообразной фауны. Но он храбро держался, пока не встретил змей.

–Бо-ор-р-на, – обманчиво ласково проворковал он, спешно возвращаясь ко мне, – могут ли ваши друзья отдыхать где-нибудь в другом месте?

– Лес их дом, это мы здесь гости. Змеи вас не тронут, – с плохо скрываемым злорадством ответила я, чувствуя себя хозяйкой положения. Мелочно, признаю, но вкус ехидства особенно хорош в приправе с властью.

– Я как в аквариуме под прицелом тысячи глаз, – сокрушённо проговорил маг.

– Я слышала, в Цанте есть огромные ёмкости, в которых животных выставляют напоказ, – своевременно припомнила я страшные рассказы из газет.

– Есть, это как раз «аквариумы», – кивнул маг. – Но я никогда не поддерживал жестокое обращение. В наших эко-парках условия жизни приближены к естественным, даже защитники животных остаются удовлетворёнными.

– Зато теперь вы можете почувствовать себя в их шкуре.

Роэн понял, что помощи не добьётся, и вернулся к тренировке. Прервал молчанку он лишь к сумеркам, изрядно выпустив пар.

– Я выставлю охранный контур, – оповестил маг. – Внутри него нас не будут видеть и чувствовать животные или путники. Случайные посторонние зайти в него тоже не смогут.

– Испепелит? – с восторгом вопросила я, не вполне представляя способности магов.

– Что за дикость! Нет, конечно. Просто не смогут войти.

– А если я выйду за пределы? Как попаду обратно?

– Я сделаю ключ, – Роэн нагнулся и поднял с земли короткую сухую палочку. – Вот.

– Вообще не смешно, – нахмурилась я.

– Борна, это у вас на уме одни шуточки. Я серьёзно. При формировании заклинания контура можно сделать к нему ключи из чего угодно. Вы тоже, кстати, можете научиться. Хотите попробовать?

Я с готовностью подскочила с лежака, где изволила отдыхать от мирской суеты.

– Хочу!

– Прекрасно. Уберите кинжал, мы начнём с теории.

Я в последний момент изловила прыгнувшее на кончик языка восклицание: «К лешему слова, давайте колдовать!». Аброр однажды за такую прыть огрел меня посохом по хребту и прочёл невыносимо долгую лекцию о пользе знаний, так что рисковать я не решилась. Вернула проводник в поясные ножны и приготовилась внимать своему новому наставнику, взявшемуся обучать меня (с ума сойти!) магии!

Роэн одарил меня за рвение сдержанной улыбкой и поманил за собой, на ходу начиная просвещать:

– Когда маг формирует заклинание, он делит стихии на отдающие и запирающие. В зависимости от сложности заклинания их комбинации меняются. При создании контура мы используем три стихии: воздух, воду и землю. Воздух и вода формируют визуальное искажение – они отдающие стихии, земля удерживает и балансирует конструкцию – это запирающая стихия. Для каждой стихии у мага есть арсенал подчиняющих жестов, скажем…

– Роэн, мне не нужны жесты, я использую кинжал, – напомнила я.

– Да, прошу простить, – исправился он. – Что ж. Начинаем всегда с запирающей стихии, поскольку она служит фундаментом, подчиняем её силе, – Роэн сложил пальцы обеих рук в необычную комбинацию: указательные он скрутил, плотно прижав их к впадинкам рядом с большими, отчего те стали походить на панцири улиток. Большие в свою очередь соединились с мизинцами, затем маг развёл руки. – Запираем, – не распуская жесты, он скрестил запястья, правое запястье легло на левое, ладони смотрели в землю. Вокруг нас солнечным отблеском по земле пробежал круг. Роэн вывернул кисти таким образом, что ладони перевернулись к небу. – Берём воду, – теперь его пальцы сложили смешной знак «козы».

– Вот так?

Роэн повернулся и осмотрел мерцающую и тонкую, как мыльный пузырь, плёнку, отгораживающую нас от рощи. Растерянный вид мага значил куда больше сладкой похвалы. Мне удалось его впечатлить.

– Я быстро схватываю, – выпендрилась я, втайне надеясь, что не разозлила его своей нетерпеливостью, как случалось со старцем. – Принцип понятен сразу.

– Да, тут же два проводника, – он покосился на рукоять кинжала, покоящегося на своём месте. – К этому надо привыкнуть. Борна, я сниму ваш контур, потому что хочу изменить размер и сделать ключи. Но вы молодец, признаю. Хранители поражают.

Окончание фразы я не услышала, поощрение, которого я так жаждала, проскочило мимо. Меня окатило холодом от воспоминаний о подожжённой конюшне. Мелькнувшее тогда удивление тотчас забылось, я и не вспоминала о том случае, когда огонь слился со мной, будто мы были одной стихией. А зря. Я присмотрелась к Роэну. Это он стал моим проводником в конюшне? Или там поблизости оказался другой маг?

– Готово, – мужчина закончил работу и протянул мне обломок ветки. – Вот ваш ключ.

– Ага, – я запихнула дар в задний карман штанов. – И девчонок давайте привяжем, чтобы не разгуливали.

Роэн взял на себя заботу о кобылах, затягивая корду таким образом, чтобы часть, пристёгнутая к недоуздку, не могла развязаться даже при сильном рывке, тогда как свободный конец можно было потянуть хоть ребёнку, и узел распутается.

Лошади, как и лесные жители, предпочитали кучковаться рядом с хранителем, но я считала, что в незнакомой местности ночевать лучше на привязи. Рядом с изголовьем моей лежанки устроился храбрый ёж, изображавший крепкий сон. Я не стала прогонять малыша. Кстати, надо бы посоветовать магу проверить лежанку на наличие змей – некоторые братья меньшие к вечеру на порядок осмелели.

– Я думала, в Цанте не используют лошадей, но вы хорошо управляетесь с содержанием.

– Лошади – моё хобби, я много лет занимаюсь верховой ездой, – пояснил маг. – А так, да, вы правы, лошади у нас только для спорта, развлечений и удовольствия, мы не используем их в качестве повседневного транспорта.

– Развлечения? – переспросила я.

– Иногда люди делают ставки на самого быстрого бегуна. Или ходят в эко-походы.

– А спорт? – я припоминала похожее слово из статей, рассказывающих о жизни в Цанте, но без подробностей.

– Есть и такое. Например, прыжки через препятствия или выездковые элементы.

– То есть, вы превратили в деньги всё то, что мы делаем в повседневной жизни без умысла? – вскинула брови я. Вот так дельцы!

– Мы многое превратили в деньги. Именно поэтому наша экономика стабильно развивается.

– А правда, что вы создали приспособление, способное подняться в небо с людьми?

Этот вопрос волновал многих жителей Нануэка, читавших о чудо-механизмах и слышавших гуляющие по континенту сплетни. Веры им, конечно, не было. Где же это видано – без магии и ввысь? Как есть, выдумка. Сейчас Роэн посмеётся надо мной, и я на этом успокоюсь.

Он и посмеялся, но по-доброму, приподняв краешек губ.

– Это называется планум или ардэа, – терпеливо ответил маг, выбивая меня из скорлупы предубеждений.

– И оно работает не от магии?

– Нет, они – это два разных механизма и работают на технических изобретениях. Но магия страхует их в нештатных ситуациях. Планум перевозит большое количество людей, тогда как в ардэа не поместится больше пяти. Ещё есть двухместные летательные аппараты, их мы называем арциклы. Борна, почему вы ни разу не бывали в Цанте?

– Даже никогда не думала об этом. Мы обычно, если и выбирались, то недалеко и в пределах Нануэка. Просто, раз уж вы оттуда, почему бы не разузнать.

– Поедете со мной, и сами всё увидите.

– Не давите, – напомнила я о своём обещании подумать.

– На вас надавишь, – фыркнул маг. – Я ложусь спать. Очень надеюсь, что выедем мы ещё до рассвета.

Зануда.

– Проверьте лежак, вдруг там змеи, – отреагировала я на очередную попытку манипуляции и устроилась на спине, пристроив руки вместо подушки. Пролетавшие в сумерках птицы манили развёрнутыми крыльями. Я с сожалением закрыла глаза. Не сегодня.

Каково это, летать в небе на механизме?

– Борна, – тихо позвал Роэн, когда устроился на перестеленном одеяле.

Я решила не отвечать и задышала глубже. Сама не заметила, как, увлёкшись притворством, взаправду уснула.

Шарусси подняла меня в самую темень. Я подслеповато прищурилась, привыкая к ночному зрению, всунула ноги в низкие сапожки и, придерживая сонную голову, потащилась на зов. Я умудрилась пройти настолько тихо, что никого не потревожила. Мыльный пузырь контура расступился и сомкнулся за моей спиной, как только я перешагнула его границу. Я специально обернулась и сделала шаг назад, проверяя действенность ключа. Работал.

Шарусси определилась с направлением и подтолкнула меня к некоему месту сбора, отчего-то ориентируясь на воду. Я послушно маршировала вдоль берега, до последнего оттягивая разувание. Лезть в реку не хотелось. Это ж не только обувь, надо ещё штаны снимать, рубашку, часы, по-хорошему, и бельё. Ночь стояла прохладная, в сухой-то одежде пробирало мурашками по шее. Позади меня хвостиком скакал весёлый, перепутавший день с ночью, заяц. Его прыжки недоумённо провожала взглядом крупная сова, сидевшая в засаде на мелких грызунов.

Через минут пять-семь прогулка подошла к завершению, и теперь ведущий меня маячок ощущался совсем рядом. Я остановилась у крутого изгиба берега и обвела его цепким взглядом. Заяц замер. Нависающие над водой деревья надёжно скрывали дальнейшую часть реки, но я отчётливо слышала плеск волн и возню.

Вопрос задать я не успела. Духи воды и ветра втолкнули меня в видение с мечущейся в ужасе волчицей. Мокрая, несчастная, она в исступлении бросалась в реку, бессильно крутилась на месте, засовывая нос в воду, и, подвывая, возвращалась на глинистый берег. В каких-то нескольких локтях тонул её щенок, и она никак не могла ему помочь. На короткое, неподвластное мгновение я оцепенела от ужаса. Волчица раздерёт меня в клочья, если я приближусь – именно эту мысль упорно втолковывали мне Аброр и Тэср, именно она пронеслась по разуму сигнальным огнём. Я должна была как можно скорее уносить ноги, пока хищник не почуял хранителя. По всем заветам должна, но вместо спасительного бегства, я, со всей прыти, на которую была способна, припустила за поворот.

Завидев волчицу, отдала ветру приказ удержать её на месте. Сама же с разбегу влетела в реку и одной рукой подхватила барахтающегося волчонка. Лапка малыша запуталась в тугих водорослях так, что он не мог выбраться на сушу, из последних сил оставаясь на плаву. Всклокоченный, с пожёванной шёрсткой на шее, видно, мать сначала пыталась вытянуть его силой, он не переставал перебирать крохотными лапками, пока я прижимала его к себе.

Волчица ревела. Едва дыша от страха, трясущейся рукой я перерезала скользкие растения. Освободив скалящегося на меня детёныша от пут, поднесла его к берегу и позволила проплыть-пройти по дну последнюю пядь самостоятельно. Духи ветра больше не сдерживали изводящуюся мать, и та бросилась к нему, ткнулась мордой, обнюхала покачивающегося от усталости щенка, осторожно сцепила зубы на его холке и бегом взобралась на пригорок, унося драгоценную ношу подальше от смертельной ловушки. Я стояла ни жива ни мертва, кровь набатом била в ушах. Волчица обернулась и немигающе посмотрела в мои глаза.