Три меча

Чтоб в мясе, поданном, он зверя целого не видел.

Он также входит в ярость, тушу зверя разрывая,

Хочу, чтоб царь, кормящий зверя, опасность предвидел.

Ведь человек и тигр принадлежат к различным видам,

Перечит если человек тигру, тот убивает.

Я не решусь перечить тигру, в гнев его ввергая.

Преграду буду создавать звериному я зеву,

Я не решусь в нём вызвать радость, в чём-то потакая.

Ведь он от радости вернётся непременно к гневу.

Тогда за своего звери и птицы принимают,

Когда мы растворяем в них свой облик человечий.

Когда животных всех самим себе предоставляют,

Нет даже в мыслях, чтоб им потакать, или перечить.

Поэтому и бродят они вольно так по саду,

В свободе о полях, лесных просторах забывают,

Они в тени моих деревьев сладко засыпают.

Чем доставляют моим сердцу и уму усладу».

Царь осознал, что не напрасно с мудрым прошла встреча,

К народу своему, как к тигру, начал относиться,

Ни в чём ему не потакая, ни в чём, не переча,

Он воедино, наконец, с ним смог соединиться.

24. Наставление

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Конфуций говорил, заканчивая обученье,

Всем тем, кто в жизнь самостоятельную отправлялся,

Чтобы никто из них не забывал его ученье,

И, стоя на своём пути, собою оставался.

– «Вам нужно, – он сказал, – не уходить и не таиться,

Ум упражнять ученьем, как вы делаете ныне,

Собой не красоваться, положеньем не гордиться,

А выситься, будто сухое древо посредине.

Кто три условия усвоит, тот достоин славы.

Не становитесь в жизни на опасную дорогу,

Свою судьбу не испытывайте ради забавы,

И не спешите тратить жизнь, живите понемногу.

Но главное – вы об опасности не забывайте.

Она – гость ваш не только в чрезвычайной обстановке,

На пир придёт к вам, поэтому предостерегайте

Во время трапезы всех возлежащих на циновке».

25. Поражение цели

(согласно размышлениям Лецзы)

Мудрец Лецзы у мастера стрельбы стрелять учился,

Цель поразив, просить у мастера стал указаний,

Спросил тот: «Знаешь, почему успеха ты добился»?

– «Не знаю». Тот сказал: «Ещё не овладел ты знаньем».

Лецзы потом ещё в стрельбе три года упражнялся,

В искусстве очень преуспел и к мастеру явился,

Спросил тот: «Знаешь, почему ты меткости добился»?

Лецзы ответил: «Да, три года суть постичь старался».

Стрелок сказал: «Знанье храни в себе, не забывая,

Как тайну существованья иль гибельной кончины,

Стрельбу не только, но себя и царство изучая,

Ведь познают не результат иль промах, а причины».

26. Мощь императора

(согласно размышлениям Лецзы)

Давно Шунь, император легендарный Поднебесной,

Являясь повелителем огромного народа,

Сказал: «Когда же овладею я Путём Небесным?

Когда начнёт сама мне подчиняться вся природа»?

Даос, присутствовавший в свите, отвечал любезно:

– «Своим в Китае собственным ты телом не владеешь,

Чтоб чем-то овладеть одно желанье бесполезно,

К тому же ограниченный срок жизни ты имеешь».

– «Но если телом не владею, кто же им владеет»? –

Спросил Шунь-хуанди его с улыбкою надменной,

Даос сказал: «Владеет тот, кто холодит и греет,

Тело твоё, царь наш, скопленье формы во Вселенной.

Ты даже жизнью своей в вечности владеть не можешь,

Ибо она есть Неба и Земли соединенье,

Ты в мире – как остатки сброшенной змеиной кожи,

И род твой – как во Вселенной случайное скопленье.

Поэтому ты сам идёшь туда, куда не знаешь,

Стоишь, не зная, почему, иль ешь, не зная, что-то,

Вселенной силу воздуха тепла не понимаешь,

Как можешь ты владеть чем-то, иль обрести чего-то»!?

27. Еда и война

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

С царём Воинственным мудрец Сюй повидался дважды,

Второй раз мудреца царь пригласил на угощенье:

– "Давно в горах живёте вы, питаетесь неважно,

Каштаны, лук, порей в еде – всё ваше утешенье.

Но ныне вы состарились, получше б вам питаться,

Попробуйте вино и мясо, вас я угощаю".

– "Мой государь, я в нищете привык уж оставаться,

И тем, чем я в горах питаюсь, лучшего не знаю.

Родясь презренным, царских яств не пробовал ни разу,

Но вряд ли нужное мне на столе вашем найдётся,

Средь вкусных яств всех, собранных по вашему приказу,

Но, государь мой, скоро утешать мне вас придётся."

Царь удивился: "Утешать? О чём вы говорите?

Ведь утешенья только от меня ждут повсеместно."

– " Мой царь, – сказал мудрец, – но заболеть вы ж не хотите,

Придётся утешать мне вас духовно и телесно.

Дарами неба и земли все могут накормиться,

Нельзя считать всех лучшими лишь только власть имущих,

Также нельзя и худшими считать внизу живущих,

Но разум этим ваш не может удовлетвориться.

Народ весь царства целого трудом, вы, утруждая,

Изведать всё и необъятное объять стремитесь,

Уста и обонянья, слух и зренье услаждая,

Но от распутства и излишества уже томитесь.

Поэтому, мой государь, я вас и утешаю,

Болезни от распутства и излишеств возникают,

Всё исключите, что здоровью вашему мешает.

Ведь разум гармоничен, это он не принимает."

Царь молвил: "Я давно хотел здесь с вами повидаться,

И вижу, что слова ваши внимания достойны,

К тому же в жизни я б желал спокойным оставаться,

Мне хочется любить народ и прекратить все войны".

– "Нельзя все войны прекратить, ведь это б означало

Создать предлог для новых войн, – сказал мудрец в раздумье, -

В любви правителя к народу – гибели начало.

Если начнёте с этого, то было бы безумьем.

Во имя справедливости ведь войн всех прекращенье –

Ничто иное, как красивые слова, и только,

Таких красивых слов, как "зло орудий", в мире столько,

Что с ними можно совершать любые преступленья.

В своём стремленье к справедливости и милосердью,

Вы только приближаться будете всё к лицемерью,

Не лучше ль приложенье найти вашему усердью

К тому, что может стать для ближних к искренности дверью.

Ведь форма форму создаёт, неся с ней завершенье,

Конечно, завершение приносит всем заслуги,

Не вызовут ль войну извне такие измененья?

Без войн, не потеряют навыки ль сражаться слуги?

Но если царь откажется от всех приобретений,

И побеждать других своим оружьем перестанет,

Добьётся мира он не только лишь своим веленьем,

Все расхотят сражаться, и мир сам собой настанет.

А люди, отвечая своей собственной природе,

Убийства прекратят, все грабежи и все насилья,

Тогда укоренится миролюбие в народе,

И войны прекращать уж не нужны будут усилья".

28. Фехтование

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Когда царь Чжао Прекрасный (1) к фехтованью пристрастился,

То во дворце его три тысячи бойцов гостили.

И днём и ночью кто-то постоянно в залах бился,

А после поединков всегда мёртвых выносили.

За год с десяток сотен ранили и убивали,

Страсть к фехтованью государя стала ненасытной.

Прошло три года, деньги из казны всё утекали,

Царство беднело, все соседи плели козни скрытно.

Наследник Опечаленный (1) собрал придворных вместе,

Чтоб подсказали, как отца от страсти той отвадить,

Чтобы царю напомнили о долге и о чести.

Ему сказали, что Чжуанцзы мог б всё это уладить.

Наследник к Чжуанцзы посланцев с золотом направил,

К нему приехав, Чжуанцзы от денег отказался.

Сказав, что сделает всё так, чтоб страсть ту царь оставил,

Три дня подумав, за осуществленье дела взялся.

Однако, сын, зная отца, всё ж выразил сомненье:

– "Отец лишь принимает тех, чья речь косноязычна,

Чей вид сердит, и меч чей вызывает восхищенье,

А ваше платье мудреца для боя не практично."

Тогда мудрец для поединка в форму облачился,

С наследником отправился к царю на состязанье,

И не спеша вошёл в зал, но царю не поклонился.

Царь, обнажив клинок, на гостя обратил вниманье.

– "Ты если обучить чему-либо меня желаешь,

То покажи сперва наследнику своё уменье, -

Сказал царь, – если ты каким-то знаньем обладаешь,

То поделись со мной и получишь вознагражденье.

Надеюсь, управлять мечом искусно ты умеешь,

Тогда можешь просить вознаграждения любого".

– "Боюсь, царь, – гость ответил, – меня ты не одолеешь,

В бою не оставляю я не одного живого".

– "Так значит, в Поднебесной, – царь вскричал, – тебе нет равных!

Как удалось тебе стать совершенным в мире этом?

И ты – один средь фехтовальщиков всех, достославных,

Способен побеждать, но поделись со мной секретом".

– "Как хорошо бы было мне с кем-либо состязаться,

Фехтуя, преимущество в схватке любой давая,

И, сделав ложный выпад, от ударов уклоняться,

Затем цель поразить, противника опережая."

– "Учитель, отдохните, ожидая приказанья, -

Сказал царь, – в вашу честь хотелось бы турнир устроить.

Я среди слуг приказ дам провести соревнованье,

Где вы показом своих сил смогли б нас удостоить."

Тут государь устроил меченосцев состязанье,

За семь дней раненных, убитых сотня оказалась,

С десяток победителей в живых ещё осталось,

– "Сегодня испытаем, кто искусней в фехтованье", -

Царь объявил. Чжуанцзы сказал: "Давно уж жду сраженья".

– "Какой длинны мечом в бою учитель будет драться? –

Спросил царь. Ему мудрец ответил с пренебреженьем:

– "Какой мне вручат, я могу любым мечом сражаться.

Но у меня есть три меча, и царь пусть выбирает,

Использую тот меч, который государь укажет,

Но прежде чем испробовать, пусть государь узнает,

Что за мечи со мной, и после только скажет.

– "Готов я выслушать о трёх мечах", – царь согласился.

– "Меч первый – Сына Неба, второй – царский меч с эфесом,

А третий – удальца меч; я же всеми ими бился".

– "Меч Сына Неба, какой он"? – спросил царь с интересом.

– " Меч сына Неба лезвие имеет протяженьем

От Каменной Стены до Ласточкиного Потока (2),

А острие – горы Преемства пик(3), где восхожденье,

Что в царстве Ци вознёсся у Священного Истока.

Тупая сторона – от Цинь до Вэй аж протянулась,

В эфеса чашку царства Сун и Чжоу поместятся,

И рукоять меж царством Хань и Вэй вся изогнулась,

А в ножны могут полчища всех варваров вмещаться.

Моря Бохай – как перевязь, Пик Вечный – портупея,

Пять первоэлементов создали это творенье,

С его я помощью жару и холод одолею,

Врагу любому нанести сумею пораженье

Вверху он облака, плывущие, все рассекает,

Внизу способен перерезать выси все земные,

Любое пространство как ветер он одолевает,

Легко с ним можно покорить даже миры иные.

Один мечом взмах – пустота зияет пред тобою,

А кругом поведёшь тот меч – никто не сможет скрыться,

Мечом волшебным можно управлять даже судьбою,

Как пустишь меч в ход – Поднебесная вся покорится".

– "Какой же царский меч"? – его спросил царь, забываясь.

– "Меч царский, его лезвием мужи отваги служат,

Все умные и знающие остриём являясь.

С тупой же стороны все люди с добротою дружат.

В эфесе – преданность, а в рукояти доблесть скрыта,

Меч этот зло наказывает, благо защищает,

Ему дорога в души и сердца людей открыта,

Когда вместе с народом, пораженья он не знает."

– "Каков же удальца меч? – царь спросил в большом смущенье.

– "Меч удальца для тех, чья речь косноязычна,

Чей вид сердит, кто полон ярости и жажды мщенья,

Кто зол и полон жажды отличиться в чём-то лично.

С мечом кто перед вами в поединках выступает,

Кто ранит печень, лёгкие, перерубает шею,

Перерезает горло – их жестокость отличает,

Драчливого меч петуха, его я не имею.

С таким мечом в любой момент жизнь может прекратиться,

С мечом таким все удальцы на поединках бились,

Для государственных же дел такой меч не годится,

Мне жаль, вы, государь, к мечу такому пристрастились".

Отбросив меч, царь, Чжуанцзы на ужин приглашая,

Сказал, чтобы из ножен люди меч не вынимали.

Три месяца в тиши провёл, дворца не покидая,

С тех пор все поединки в царстве под запрет попали.

Примечание

1. Царь Чжао Прекрасный (Вэнь ван) – Милостиво Прекрасный (Хой вэнь ван) правил в Чжао с 298 по 266 г. до н.э. был современником Чжуанцзы. По данным историка Сыма Цзяня его наследником был сын Опечаленный (Куй), но с 265 г. царством правил не Куй, а другой сын Дан. В те времена фехтование было общим пороком для царей.

2. От Ласточкиного Потока (Яньци) до Каменной Стены ((Шичэн) – название местности в древнем царстве Янь, недалеко от современного Пекина. Чжуанцзы мастерски рисует всю Поднебесную как мечту царя-гегемона, т.е. главы союза царей.

3. Гора Преемства (Дайшань)… гора Вечности – Пик Вечный (Чаншань) – две из пяти священных гор древнего Китая, восточная и северная.

29. Предупреждение

(согласно размышлениям Ян Чжу)

Вэньгун, царь царства Цзи, выступил на соединенье

С союзником, который его с войском дожидался.

Чтобы на царство Вэй совместно сделать нападенье,

Царевич Чу на небо посмотрел и рассмеялся.

– «Смеёшься почему»? – спросил его царь огорчённо.

– «Я, ваш слуга покорный, смеюсь над одним соседом,

Жену отправив, на деву воззрился увлечённо,

Шёл к ней он, оглянулся, жену кто-то манил следом».

Намёк царь понял и повернул войско в своё царство,

Но не успела армия ещё домой добраться,

Когда напал враг на северную часть государства,

Царь вовремя отправил все войска туда сражаться.

30. Совет царю

(согласно рассуждениям Лецзы)

Царь Чу Чжуан спросил Чжан Хэ, как управлять страною,

Услышав тот вопрос, мудрец вначале растерялся,

Не зная, царь, говоря так, что делать с ним собрался,

Сказал: «Я знаю лишь, как нужно управлять собою».

– «Хоть царь я, – сказал тот, – но этим не привык гордиться,

Имею двор, регалии, царством бразды правленья,

Как сохранить их дальше все, хочу я научиться,

Что посоветовать ты можешь для их сохраненья».

– «Нет смуты там, где царь способен управлять собою,

Не может если, то теряет всё, я полагаю,

Кто сдержан, тот с задачей может справиться любою,

Корень в себе самом, а о вершине я не знаю».

31. Внутри и вовне

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Мудрец Шань Бао в царстве Лу жил на горе высокой,

Пил воду, лук ел, и всегда в себя был погружённым,

Он очень был доволен своей жизнью одинокой,

Как будто выглядел младенцем, только что рождённым.

Но на его беду голодный тигр с ним повстречался,

Убил его, сожрал, и в чащу сытый удалился.

Так в семь десятков лет его путь жизни оборвался,

В глуши тихо живя даже, мудрец не сохранился.

Другой мудрец Чжан И в том царстве занимал пост важный,

Но прост был в обращении, и не любил порядки,

К нему в настежь открытые врата зайти мог каждый,

Но в сорок лет он умер от болезни – лихорадки.

Шань Бао внутренним жил, занимался другим мало,

О внешнем не заботился своём, его сожрали.

Чжан И жил внешним, на внутреннее болезнь напала,

Жаль, оба отстающее своё не подгоняли.

32. Мир внутри себя

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Даос Юнь Цзян, имевший имя Облаков Гонитель,

По небу странствовал с потоком воздуха случайным,

Внизу увидел в море остров – тихую обитель,

А там Хунмэн шёл, прозванный Хаосом Безначальным.

Прогуливался тот, дорогой прыгая по-птичьи,

Похлопывал себя по бёдрам, как бы увлечённо,

Даос к нему спустился, поклонился для приличья.

– «Что, старец, делаете вы»? – спросил его смущённо.

– «Гуляю вот» – сказал тот, скачки птичьи продолжая,

– «Хочу задать вопрос я, – Юнь Цзян молвил удивлённо, -

То, что вы делаете, я совсем не понимаю».

Но тот скакал всё и думал о чём-то отвлечённо.

– «В эфире неба нет гармонии, – сказал, пытаясь

Начать с ним разговор, Юнь Цзян, – и нет нигде согласья

В шести явленьях природы. Но я вот собираюсь

Всё привести в гармонию и принести всем счастье».

– «Не знаю», – прыгая, сказал Хунмэн и отдалился,

Как птичка ускакал прочь, на вопросы не ответил.

Юнь Цзян продолжить с ним беседу больше не решился,

И лишь когда прошло три года, вновь его он встретил.

– «Меня вы помните»? – спросил он, дважды поклонившись,

– «Что знать могу я? – сказал тот, – я ничего не знаю,

Парю, не ведая зачем, несусь, в себе забывшись,

Чтоб наблюдать, как всё идёт, себя не утруждаю.

Ведь всё идёт своим путём – гармония простая.

Сокрыта суть в ней вся того, несказанного нами,

Зачем же спрашивать о том, всем людям подражая,

Творится в этом мире что – не выразить словами».

– «Я сам считаю, что несусь, но вот куда, не знаю,

Своим путём лечу иль под влияньем силы высшей,

Народ повсюду следует за мной, мне подражая,

Но слово слышать я хочу, ваш почитатель бывший».

– «Что прежние основы на земле все расшатались?

Что всех вещей характер развращается начальный?

Что свойства всех начал незавершёнными остались? –

Хотите слышать это, чтоб прибавилось печали?

Деревья, травы, кустарники засуха сжигает,

Всё дальше звери с животными от жилищ уходят,

Беда повсюду даже насекомых настигает,

А вина – тех, кто порядки среди людей наводит».

– «Но что же делать? Как предотвратить беду такую»? –

Спросил даос, имевший имя Облаков Гонитель.

– «Всё вред, – сказал тот, – не окажешь помощь никакую,

Ничто не сделаешь, возвращайтесь в свою обитель».

– «Вы, равный Небу, – воскликнул Юнь Цзян, – одно лишь слово»!

– «Ах! – ахнул Безначальный Хаос, – сердце укрепляйте,

Что б вы не делали, всё в мире повторится снова,

Раз так, то лучше всего в Недеянье пребывайте.

Оставьте тело, форму и от слуха откажитесь,

Забудьте о вещах и людях, притупите зренье,

От тяжести в сердце и разуме освободитесь.

С эфиром сущим слейтесь вы в великом единенье.

И став покойным, будьте телом неодушевлённым.

Тогда каждый из тьмы существ останется собою,

Вернётся вновь к своим корням, родившись обновлённым,

И, с хаосом смешавшись, общей станет он семьёю.

– «Теперь обрёл я то, – сказал тот, – что искал повсюду,

Я понял в мире всё, вашим безмолвьем просветился,

Вы ниспослали свойства мне, я благодарен чуду», -

Даос, святому дважды поклонившись, удалился.

33. Что делать?

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Даос Тянь Гэнь (1), Корень Небес, с горы к реке спускался,

На берег вышел средь камней, осокою заросший,

Ему навстречу даос Безымянный (2) повстречался,

С собою удочку с корзиной, полной рыбы, нёсший.

– «Спросить дозвольте вас, что нужно делать в Поднебесной»?

– «Невежда, ступай прочь, если простых вещей не знаешь».

Слова услышав те, смущённым стал Корень Небесный.

– «Зачем вопросами такими мне надоедаешь?

Я занят делом, и сейчас общаться собираюсь

С тем, что творит все в мире вещи, как себе подобных,

Вот только пообедаю и в небо отправляюсь

В просторах путешествовать бескрайних и свободных.

К чему вопросы задавать, что делать в Поднебесной?

Отринь заботы, в бесстрастии сердцем наслаждайся,

И в равнодушье с эфиром соединись небесным,

Всем предоставь естественный путь, сам Пути отдайся.

Когда нет лишнего, везде порядок воцарится,

Всё развивается своим путём, вечно текущим,

Сумеешь если ты с твоим путём в единстве слиться,

То сможешь радость обрести в Пути, тебя ведущим».

34. Мудрый царь

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Ян Чжу однажды Лаоцзы спросил во время встречи:

– «Возможно ль с царём мудрым человека сопоставить,

Решителен кто, дальновиден, с умом ведёт речи,

Способен с чутьём провидца благие цели ставить»?

– «Сравнить с царём? – спросил тот. – Такой схож с мелким слугою,

Он с трепетом в душе суетой тело утруждает,

Вид тигра для охотника приманкою бывает,

Собака за уменье зверя гнать – ценна собою.

На привязи обезьяну за её ловкость держат,

Разве такого можно сопоставить с царём мудрым»?

– «Но как, – спросил Ян Чжу, – царь мудрый подданных содержит,

Как он дела решает, чтоб путём идти не трудным»?

– «Когда царь мудрый своим государством управляет,

В страну успехи без него сами собой приходят,

Преобразования все до каждого доходят,

Сам по себе живёт всяк, имени его не знает.

Сам царь же странствует умом во всём неизмеримом,

И в неизменном Недеянье дни свои проводит.

Его предвиденье, в эфире странствуя незримом,

Всегда страну с народом к благоденствию приводит».

35. Усмирение сердца

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Цзэнцзы жил в царстве Вэй, всегда носил халат посконный

Без платья верхнего, руки мозолями покрылись,

В таком обличье нищем в возраст он вошёл преклонный,

Талантлив был и счастлив, люди все ему дивились.

По три дня пищу не варил, питался, чем придётся,

По десять лет не шил и не менял себе одежду,

Поправит головной убор – кисточка оторвётся,

Увидеть без заплат его – теряли все надежду.

Но он не нарушал стиль жизни для себя удобный,

Трудился, пахал поле, себе гимны подпевая,

Его голос камня и стали звуку был подобный,

Своим благозвучаньем землю с небом заполняя.

Сын Неба не смог сделать при дворе его слугою,

Правители не смели его дружбой заручиться,

Он независимо мог управлять своей судьбою,

Привыкнув в своей жизни во всём малым обходиться.

Воспитывая волю, тело придавал забвенью,

Воспитывая тело же, о выгоде не пёкся,

Средь благ всех жизни постижением Пути увлёкся,

Подвергнув в достиженье истин сердце усмиренью.

36. Скромность

(согласно размышлениям Чжуанцы)

Ян Чжу на юг шёл, с Лао-цзы в дороге повстречался,

Тот на обочину сошёл, сказал ему оттуда:

– «Считал прежде, что можно научить тебя чему-то,

А ныне, встретившись, вижу, что очень ошибался».

Ян Чжу смолчал. Когда же пришли на двор постоялый,

Ян Чжу подал учителю воды для умыванья

И полотенце, несмотря на то, что был усталый,

Затем осмелился отвлечь учителя вниманье:

– «Не смел побеспокоить вас, когда вы рассердились,

Увидев, что потерял ваше я расположенье,

И вот сейчас, когда немного вы освободились,

В чём же моя вина, прошу вас, дать мне объясненье»?

– «Хвастливым взглядом смотришь, выглядишь самодовольно,

Всем ясно: мненье о себе высокое имеешь,

Своим видом любого оскорбить можешь невольно,

Скажи ты откровенно мне, с кем вместе жить сумеешь?

И белизна чистейшая запятнанной бывает,

Всегда помарка на всём белом след свой оставляет,

Где недостойное себя в достоинстве скрывает –

Обман там, где изъян есть – совершенства не хватает».

Ян Чжу в лице, слова услышав эти, изменился,

– «Почтительно вас слушаюсь», – сказал он со смиреньем,

С поклоном низким от учителя он удалился,

С тех пор по скромности ни с кем с ним было сравненья.

В харчевне прежде ему первому всё подавали,

Его приветствовали, все внимательными были,

Как знаменитости поклон с улыбами дарили,

Когда вернулся, то места ему не уступали.

37. Царственные свойства

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Сказал Учитель: "Путь глубок, а чистота прозрачна,

Без них не запоют металл и камень во Вселенной,

То, что рождает фон звучанья ясный или мрачный,

Способен исходить из глубин Истины нетленной.

Но в мире кто тьмы вещей свойства все определяет?

Лишь тот, кому всё сокровенное может открыться,

Тот, кто в себе свойствами царственными обладает.

Кто прост собой, делами заниматься не стыдится.

Кто утверждается во всех корнях и всех истоках,

Чьи свойства всеобъемлющи и силы не теряют,

Способны правду вычленять из общего потока,

Из тьмы вещей всё исходящее воспринимают.

Тел форма без Пути в рожденье не определится,