Die Kante und das Kind

Впервые, Дитфриду удалось увидеть в этих серых глазах испуг. Дитфрид не видел Джорга, но был уверен, что тот тоже удивился… «…Ещё бы блять не удивился…».

…Адалрик отошёл от старшего брата, разочарованно развернулся и зашагал к двери. Джорг, пружинкой освободил ему дорогу.

– Ты псих. – с сожалением в голосе, сказал Адалрик вынимая из кармана мобильник.

Дитфрид опешил. Что-то в нём замкнулось… «…Мобильник».

…Джорг успел снова посмотреть на Дитфрида, когда тот, с вытянутыми вперёд руками, летел на Адалрика.

Мобильник в миг улетел под диван, точно испуганный кот.

Дитфрид всем телом толкнул Адалрика, в надежде, что тот сломает себе хоть что-нибудь… «…Хотя бы шею.».

Адалрик же, всего-навсего приложился лицом о стену. Он не успел как следует рассмотреть старшего брата, который только благодаря своему секундному расчёту, кубарем не улетел на кухню… Адалрик убрал руки от носа, чтобы хоть как-то остановить старшего брата и, хоть они и были примерно одинакового телосложения и роста, Дитфрид, сейчас, был сильнее.

…Джорг с ужасом и грустью смотрел на то, как Дитфрид, словно упавшая на спину пантера, поднимается и прыгает на Адалрика… Раньше, он видел такое, только в аниме.

Дитфрид толкнул брата плечом, использовав всю силу своего тела. Когда младший брат, – точнее, его грудная клетка, – оказался с двух сторон зажат ногами Дитфрида, последний замахнулся и нанёс первый удар.

Верхняя губа лопнула как наевшийся комар. Дитфрид замахнулся снова и, в этот раз, угодил Адалрику в переносицу… Только сейчас, Дитфрид почувствовал, что кровь, попала ему на лицо и на язык… «М-медь».

Джорг, не в силах пошевелиться от увиденного, издал сдавленный стон, чем спровоцировал на себя бешеный взгляд Дитфрида.

«…с ним попозже…». – блеснуло в голове старшего.

Дитфрид поднялся и вцепился брату в шею, попутно поднимая его… Адалрик вмиг пришёл в себя и задёргался. Когда его пятки коснулись пола, он увидел последний замах Дитфрида… Который летел в солнечное сплетение.

Дитфрид оттолкнул его от себя. Мальчик сполз по спинке дивана, размазывая по обивке свою кровь… Старший слышал, как брат задыхается и сквозь прерывистый злобный смех, произнёс:

– Ах ты ж, грязнуля. Запачкал диван в крови. – он подошёл к Адалрику и пнул его в живот. Затем, схватил за волосы и в упор прорычал, – А ты знаешь, что кровь невозможно отстирать?!! Что на это скажет папочка, а?!..

Он впечатал лицо задыхающегося Адалрика в спинку дивана и встал.

…За спиной опять раздались быстрые шаги… «Джорг!..».

Дитфрид перепрыгнул через согнувшегося Адалрика и резко обернулся, за что получил неприятное жжение в затылке и короткую боль в районе шейных позвонков.

Джорг хотел оглушить старшего стулом, но вместо этого угодил ножкой этого самого стула по колену Адалрика… Адалрику на это, было уже абсолютно похуй. Ему нужно было восстановить дыхание и убедить себя, что Дитфрид не наградил его грудную клетку трещиной.

– Ах ты ж, говна кусок! – рявкнул Дитфрид приближаясь.

Джорг посмотрел сначала на стул, затем на Дитфрида. Ему показалось, что он обмочился… или не показалось…

– Тебя надо бы наказать за такое, – переводя дыхание, начал Дитфрид, – но мы не в детском доме…

Отчеканив последний слог, он улыбнулся. От этой улыбки, Джорг, уже абсолютно был уверен, что пора менять бельё.

Он выпустил спинку стула из рук и сел к стене, куда минуту назад угодил Адалрик. Он не плакал. Ему было слишком страшно, чтобы плакать…

Вернувшись взглядом на главную цель, Дитфрид недолго ждал, пока Адалрик более-менее придёт в чувства.

– …За-а что?.. – были его первые слова.

– За всё. – ухмыльнулся Дитфрид.

Он облокотился на угол стены, держа в голове мысль, что избитый зверёныш может напасть на него.

«Сзади была дверь на улицу, а там двор. Или посёлок… город… лес…».

Глаза Адалрика были мокрыми. Капилляры в них лопнули… Он был похож на тряпку. Теперь, Дитфрид имел наглядное представление о человеке, которого называют тряпкой.

– Я ведь, – начал Адалрик, пытаясь облокотиться на диван, для начала, сидя, – просто хотел, предупредить отца, что ты вернулся…

Дитфрид смотрел на него, со всё той же ухмылкой.

Адалрик выдохнул.

– Ты жесток… – сказал он, прежде чем всхлипнуть.

Дитфрид кивнул.

«Недостаточно…».

– Мы могли, просто… поговорить.

– Я сыт по горло вашим пиздежом. – Дитфрид уже не ухмылялся. В нём говорил гнев, – Вы все так цените «диалог», который не приводит ни к чему. Для вас.

Адалрик сглотнул.

– Потому что в этом заинтересованы только мы. – тихо сказал он, – Если бы ты хотел, ты бы тоже разговаривал с нами… но ты выбрал силу… Насилие.

Дитфрид слегка прищурился. Адалрик был прав. Он был так прав, как может быть правым тот, кто видел Дитфрида сегодня в квартале эмигрантов…

Дитфрид кивнул, улыбаясь уголком рта.

– Рад что помог вправить тебе мозги. – сказал он.

Адалрик хило улыбнулся.

– Я всегда знал, что ты ищешь кратчайший путь. – он выдержал паузу, затем посмотрел на своего карателя, – Только, запомни одну вещь. – вновь хилая улыбка, – Я не буду мстить тебе за сегодняшнее… Себе дороже.

Дитфрид с упоением смотрел на брата. Весь в крови, поту, слезах и соплях. Он лгал, и Дитфриду это было очень хорошо известно.

«Такие как Адалрик никогда не забудут своё поражение, как бы они не разговаривали.».

Усмехнувшись, Дитфрид ещё раз посмотрел на Джорга, затем снова на Адалрика и развернулся к выходу.

7

1:15AM

Дитфрид сидел на садовых качелях и ждал Матиса. Ему было сложно определиться, как думать о нём: «Как о Матисе или как об отце? Было бы проще, если бы одно из двух было ненастоящим… Но он является отцом. И он является Матисом…».

– Замёрзнешь.

Дитфрид плавно перевёл взгляд с неба на калитку.

«…Лёгок на помине.».

Матис подошёл к качелям и вполголоса спросил:

– Можно?

– Можно. – кивнул Дитфрид.

Матис аккуратно сел, стараясь не раскачивать качели.

– Я сквозь темноту вижу, что что-то случилось. – начал он, – если хочешь, я выслушаю…

– Всё нормально. – выдохнул Дитфрид, – У меня всё нормально… а вот у Адалрика и Джорга не очень.

Дитфрид смотрел за забор. На белый дом на углу деревни. На том углу, от которого можно попасть на Dnum-Notna-Straße… Даже в таком положении, он знал, как поменялось лицо Матиса после его слов.

– А что с ними? – обеспокоено спросил глава семейства.

– Адалрик позволил себе слишком многое, за что был «отлуплен». Джорг пытался вмешаться, но смог лишь обоссаться….

…Качель начала медленно раскачиваться. Сейчас, Дитфрида это не раздражало. Как раз наоборот. Кипящую кровь нужно было успокоить, а так как огонь был потушен, оставалось просто ждать… Ждать и мирно раскачиваться.

После небольшого затишья, Матис выдохнул.

– Я не знаю кто из вас начал, но вы оба хороши. – тихо сказал он, понурив лицо.

– Да. Тут ты прав. – ответил Дитфрид, сложив на коленях, руки в замок.

– Ты сильно его избил? – поднял голову Матис.

Дитфрид повернулся лицом к отцу.

– Достаточно, чтобы он захотел мне как следует отомстить.

Тут Дитфрид услышал, как Матис сглотнул.

«…Теперь меня боятся все в этом доме… а это значит, что надолго мне здесь задерживаться не стоит.».

– Что ты ему сделал? – тон Матиса не менялся.

– Разбил губу, влепил в переносицу, а также в солнечное сплетение и пнул в живот. Джорг, под конец избиения едва не шибанул меня стулом, но я увернулся, и ножка стула ударила Адалрика по колену… – Дитфрид перевёл пустой взгляд на домашнее окно, в пятнадцати метрах, напротив себя, – Но-о-о, я думаю, на случайный удар Джорга ему было уже всё равно.

Дитфрид был доволен собой. Он уже успокоился и при разговоре с отцом не испытывал того трепета, который какое-то время присутствовал в диалоге.

– Джоргу досталось от тебя?.. – жалобно спросил Матис.

– Нет. – Дитфрид резко повернул голову, в сторону отца. – Избивать ребёнка я бы не стал. Максимум, влепил бы щелбан, но он уже прижался к стене, обоссавшись…

Вслушиваясь в очередной промежуток тишины, Дитфрид готовился к пощёчине, но Матис, похоже, намеренно упустил момент… Проще говоря, сдержался.

– Ты жесток. – наконец выпалил он.

Дитфрид подавил смешок. «Чем больше мне об этом говорят, тем больше я в это верю.».

– Я бы не хотел в очередной раз слушать твои нравоучения, если бы на месте Адалрика оказался я. – ухмыляясь, сказал Дитфрид.

Матис прикрыл глаза и громко выдохнул.

– Не вздыхай так. – сказал Дитфрид, пока Матис, отвернувшись, смотрел в сторону калитки, – Если страдает младший, ты начинаешь разговаривать со мной как священник с прихожанином. Как, что, когда и как долго мне надо что-то там делать. Зато, когда пиздюлей отхватываю я, ты с каменным лицом того же священника говоришь мне: «Такова жизнь, сынок.».

Матис не шевелился. Дитфрид уже было пожалел, что начал этот разговор. Потушенный огонь вновь начинал медленно, но разгораться…

– Ты эгоист. Жестокий эгоист. – едва слышно процедил Матис, всё ещё смотря в сторону калитки.

– Такова жизнь, отец. – ловко парировал Дитфрид.

Через секунду раздался всхлип. Сдавленный всхлип… «…Снова.».

Дитфрид услышал приближение дождя. Это было идеальным штрихом перед сном, – а Дитфрид из принципа собирался возвращаться в дом, – осталось только, дождаться последних слов и ухода Матиса.

– Я не буду ничего тебе говорить. – опустошённо произнёс Матис, – Ты всё равно не послушаешь. – он повернулся к первенцу лицом, – Да и потом, ты уже достаточно взрослый, чтобы принимать решения без моей помощи.

Спустя несколько секунд молчания, Матис продолжил:

– Ты всегда таким был, Дитфрид. До того, как ты сказал своё первое слово, ты всё хотел делать сам… Сейчас, в тебе это полыхает…

Матис сжал губы и кисло улыбнулся.

– Ты сделал так, как считал нужным. Я хотел, чтобы вы трое относились друг к другу, как брат к брату. – он прикусил нижнюю губу. С правого глаза упала маленькая слеза, – Но, видимо, не суждено… Ты прав… такова жизнь.

Дитфрид слушал отца без эмоций, но с интересом.

«Этот разговор закончится на интересной ноте…».

– Знаешь, после каждого нашего разговора… я пытался до конца убедить себя в том, что я не тот, кто имеет право осуждать тебя… – он посмотрел на верхушки лесных деревьев, чёрными колючими щупальцами развивающиеся над первыми домами, – Такое право имела только Мирела…

Услышав имя матери, Дитфрид непроизвольно открыл рот. Глаза стали наполняться слезами, чего он никак не ожидал… он не знал, что отец в курсе про его осведомлённость.

– …а я – нет. Я дал столько обещаний своим близким… и не выполнил ни одного.

Матис медленно встал с качель. Из-за угла обзора, Дитфрид видел, как капли дождя не касаются его отца… или проходят сквозь него.

– Делай то, что считаешь нужным. – сказал Матис и развернулся.

– Стой!.. – сдавленно прикрикнул Дитфрид.

Матис остановился, не успев сделать и пяти шагов.

– Ты сказал, что я был таким ещё до того, как сказал первое слово… что я сказал?..

Дитфрид нечётко видел лицо отца. Из-за темноты, из-за усилившегося дождя и из-за слёз… большие сомнения на счёт реалистичности отца, обнимали мозг как восьмипалая обезьяна.

– Мамочка. – ответил Матис, – Мы сидели на диване в гостиной этого дома, – он мотнул головой на дверь, – ты наматывал мои волосы себе на пальчик… и произнёс: «Mutti».

Недолго простояв в самодельной паузе, Матис заливисто рассмеялся. Горько или от потрясения, Дитфрид уже не смог разобрать… Ком в горле заложил уши и поселил в руках тошнотворный тремор.

Впервые за прошедшие месяцы, он больше всего на свете хотел вернуться домой.

8

15/12/2012 – 21/12/2012

«В первую очередь, следовало проверить старшего брата на наличие подсознательной жестокости. Для этого, нужно было дать ему возможность выпустить своего внутреннего зверя, страдающего бешенством…».

Адалрик прекрасно понимал, что такой эксперимент, может запросто задеть его самого и тогда, он станет не главным наблюдателем, а главной жертвой. Эта навязчивая мысль нашла подтверждение, после возвращения старшего брата с его долгой прогулки. Тогда, Адалрик намеренно выводил Дитфрида из себя, в то же время, не запрещая младшему брату Джоргу, принимать в этом участие… Как итог, один избит до кровавых соплей, а второй почти до беспамятства напуган.

Такая демонстрация истинной ярости Дитфрида, стала исчерпывающей для Адалрика. Пока его организм восстанавливался от травм, благоприятно скрытых от отца, мозг выстраивал план по перевоспитанию старшего брата. Оно должно было помочь Дитфриду в семейной жизни, внутри общего дома трёх подкидышей во главе с Нарбсом… Ещё когда план только-только приближался к какой-никакой, осмысленности, Адалрик решил обсудить его с отцом.

– Это безумие… – понурив лицо, глухо ответил Матис.

«На нём красная, клетчатая рубашка, серые джинсы и чёрные кеды с белыми шнурками. Он всегда ходил только в этом… и, спал тоже в этом.».

– У тебя есть варианты получше? – спокойно спросил Адалрик, – Мы ведь прекрасно понимаем, что Дитфрид в последние месяцы очень сильно изменился и далеко не в лучшую для нас сторону!..

Матис поднял правую ладонь. Адалрик замолчал, тихо выдохнув через нос.

– Что значит «для нас»? – тихо спросил Матис, не опуская руку.

Он смотрел в окно, чувствуя слабое подёргивание под правым глазом.

– Для нашей семьи, пап. – ответил Адалрик, – Он как минимум должен считаться с мнением каждого из нас, как и мы, тоже должны считаться с его мнением.

– Проблема-то, – медленно опустил руку Матис и повернулся лицом к сыну, – не во мнении. Тут проблема в действиях. Дитфрид ведь не говорит нам, что его беспокоит. Он не делиться с нами вообще ничем, а на наши возмущения о его замкнутости, всегда отвечает либо язвительным замечанием, либо кулаком!..

Выдохнув, Адалрик на долю секунды прислушался, не вернулся ли старший брат домой… Стоя рядом со входом в комнату отца, он надеялся застать Дитфрида и нормально с ним поговорить… ключевое слово «надеялся».

– Поэтому я и предлагаю, – начал он, – дать ему возможность проявить себя.

– То, что случилось, показалось тебе недостаточным?! – опешил Матис, случайно повысив тон.

– Нет. – твёрдо ответил Адалрик, проведя указательным пальцем по разбитому носу, – Я убеждён, что Дитфрид способен на что-то более ужасное, чем простое избиение. Я убеждён, что он способен и на убийство… – он слегка опустил голову, не сводя взгляда с округлившихся глаз отца, – …в лучшем случае, на обычное. Без особо жестокого, звериного почерка.

Матис шумно выдохнул через нос и несколько раз мотнув головой по сторонам, уронил её в потряхивающиеся руки.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, пап. – не меняя тона, говорил Адалрик, – Я и Джорг понимаем тебя. Не скажу за него, – медленно зашагал он в сторону отца, – но я хочу увидеть истинное лицо ярости Дитфрида, прежде чем мы сможем ему помочь.

Последние слова он произносил уже сидя рядом с отцом, на что тот, поднял лицо и упал сыну на плечи, не сдерживая слёз ни на секунду.

– П-помоги ему!.. – простонал Матис и заплакал пуще прежнего.

После этих слов, Адалрик начал готовиться к выходу.

Сейчас всё было как нельзя кстати. Пьяный вусмерть отец и ничего не подозревающий брат были там, где и нужно было.

Единственное, чего не хватало, так это той вовлечённости в процесс, что была у Адалрика до драки с Дитфридом…

Подобный расклад вводил в замешательство. Поэтапная и крайне радикальная техника поимки зверя, внезапно посеяла в охотнике несколько вопросов: «Что делать в случае берсерка13?», затем «Что лучше всего подойдёт для успокоения Нарбса и Джорга?», и наконец самое зудящее и скользкое… «…а нужно ли оно вообще?».

Впервые в жизни, Адалрик решил спланировать нечто грандиозное в одиночку… и впервые в жизни он столкнулся с гирляндой из «но» и всепоглощающим болотом сомнений. Впервые в жизни, намеренно идя в пасть чудищу, Адалрик начал бояться за себя. Не сказать, что подобное было для него в новинку, но… «…раньше я имел дело с чувствительными людьми, которые больше плакали и мямлили. А сейчас передо мной абсолютный антипод. Человек, не терпящий даже намёка на насмешку со стороны. Человек, для которого сила стоит перед диалогом, а не позади или в одному ряду…».

…Адалрик уже подошёл к комнате старшего брата. Несколько действий отделяли его от запуска своего плана. Несколько чётких предложений, которые наверняка будут встречены кулаками и руганью…

…Что-то останавливало мальчика продолжить начатое. Ещё три повторения всех этапов плана не принесло ничего, кроме тремора и стучащего артериального давления… Под воздействием внезапного обезвоживания, Адалрик на цыпочках добрался до кухни и незаметней любой мыши, осушил почти три стакана воды…

Едва не раскрошив стакан от злости, Адалрик попытался нормализовать дыхание. Он облизывал губы и кусал щёки, пытаясь дышать как можно тише. Животный ужас вкупе с бешенством охватили его, отравляя мозг самыми противоречивыми и сомнительными, сиюминутными решениями… Которые всё-таки склонили мальчика к применению допинга.

К всеобщему несчастью и личностному спокойствию, Адалрик прекрасно знал все «холодильники» в доме и на домашнем участке. Он также хорошо знал отношение отца к подобному, ввиду чего, совесть даже не пыталась накинуть петлю на шею ребёнка, вкидывающего синтетические соединения в свой растущий организм…

9

21/12/2012

2:03AM

Выпав из глухого сна, Дитфрид развернулся, матерясь на виновника пробуждения и жгучую боль в шее и пояснице от резких движений.

– Кончай шипеть. – прошипел Адалрик, выпрямляясь.

Едва открыв глаза, Дитфрид оскалился, всё ещё шипя от боли.

– Ты?! – его глаза налились кровью, – Хули ты забыл в моей постели, мудень?

– Клад ищу, ебантяй. – съёрничал Адалрик, – Давай, поднимай свою задницу, разговор есть.

– Не умрёшь, утром изложишь. – раздражённо плюнул Дитфрид, медленно поворачиваясь лицом к стене.

От боли остались лишь тёплые следы на нервах. Можно было вернуться ко сну, что Дитфрид и начал делать, укутываясь в одеяло… Только ему удалось найти удобную позу, как за одеяло потянули. Потянули с такой силой, что Дитфрид отдёрнулся вместе с ним, благополучно рухнув на пол.

Не дожидаясь изречений «сверху», Дитфрид вскочил, почти угодив в подбородок нарушителю покоя.

– Да чтоб тебя. – шикнул Адалрик, – Успокойся же!

Он сделал несколько шагов к двери, выставляя руки перед собой.

– После этой… – Дитфрид поднял одеяло и броском вернул на кровать, – …хуйни, я успокоюсь только если ты выйдешь отсюда! – уже в полный голос, проревел он.

Братья стояли друг напротив друга, являя собой противоположности. Спокойный на вид Адалрик и взведённый, как бензопила, Дитфрид. Последний знал, что они оба рады наброситься друг на друга, просто стоящему напротив удаётся скрывать это намерение… Именно поэтому, Дитфрид, урезая моргания, смотрел исключительно в глаза оппоненту.

– Дитфрид. – подал голос Адалрик. Он всё ещё говорил спокойно, – Успокойся, шуметь ни к чему…

Он медленно поднял правую руку, указывая на стул рядом с братом и, также медленно, сказал:

– …и ради Христа, сядь и выслушай меня.

Дитфрид слегка прищурился.

«Мудаку явно нужно что-то важное, иначе, он бы не ограничился сбрасыванием с кровати…».

– Быстро ты остыл, братец. – выходя из стойки, тихо сказал Дитфрид, – Я в душе не ебу сколько сейчас времени, но надеюсь, повод того стоит.

Повисла пауза. Адалрик ожидал, что брат сядет, но тот лишь выпрямился и со слегка склонившейся набок головой, дал понять, что слушает.

– Тебе всё-таки стоит присесть. – сказал Адалрик.

– Не сто́ит. – парировал Дитфрид.

«Он согласился выслушать…» – заключил Адалрик. Этого было для него достаточно.

«Мудак не должен считать себя главным в ситуации!..» – говорил себе Дитфрид.

Адалрик вздохнул, поджав губы, на что старший сдержал улыбку.

– Ладно, пропустим твоё упрямство… – сдался младший.

Пока он выдвигал стул из-за стола, Дитфрид медленно опирался рукой о край этого же стола и всё-таки позволил себе улыбнуться. Пока что, уголком рта и без глаз.

Адалрик повернул стул спинкой вперёд и выдохнув, начал:

– Я хочу поговорить об отце. Он переживает за тебя. Между вами много неоговорённых моментов и он прекрасно помнит каждый из них.

Дитфрид не понимал тон брата. Он словно подводил его к ответу на вопрос, который ещё никто не озвучил.

– Говоря глобальнее, он переживает за каждого из нас.

– Странные дела. – сухо ухмыльнулся Дитфрид.

– Угу. – Адалрик сжал губы и уставился в ночную темень за окном, – Сам удивляюсь. Понимание того, что мы такие же живые люди, доходит до него ни как белка, а как факт, с которым ничего не поделаешь. То же самое касается и его прошлых выходок, когда он, например, едва не взорвал здесь газовый баллон, находясь под жуткой смесью героина и ещё какой-то синтетической дряни…

– Ты экспертизу проводил? – с иронией, спросил Дитфрид.

– Что? – опешил Адалрик.

– На все сто уверен, что дрянь была синтетической? – на лице старшего растянулась ухмылка.

– Господи, Дитфрид! Сейчас не время ёрничать!..

– Sorry, не удержался. – рассмеялся Дитфрид.

«Чья бы корова мычала о неуместности глумления…».

Адалрик посмотрел в пол и выдохнул. С таким настроем, Дитфриду он нравился больше.

– Сейчас, все всё понимают… Ты, я, младший, отец. Все всё понимают, но никто ничего не делает.

Дитфрид раздражённо вздохнул. Одна из причин, – Дитфрид был уверен, что их несколько, – почему Адалрик разбудил его, вырисовывалась.

«Теперь, он будет мусолить её до полного обескровливания…».

– Я хочу быть тем, кто сделает первый шаг… а ещё я хочу, чтобы со мной этот шаг сделал ты.

Дитфрид хотел было съязвить, но промолчал. Слова брата странным образом утихомирили злобу и пробудили желание докопаться до сомнительной истины. Он всё ещё не верил в чистоту намерений младшего, однако, накормить пробудившееся желание он сможет только в том случае, если уступит. «Несомненно, так и следует поступить… Оно того стоит.».

– Ну не знаю, – нарочно произнёс Дитфрид, разрушив повисшую в комнате тишину, – уж слишком много пафоса и ни миллиграмма конкретики.

Адалрик усмехнулся.

– Конкретика будет в лесу, на озере.

Дитфрид замер, едва слышно выдохнув. Мотивы брата теперь были видны как на ладони… «…с этой секунды, надо слушать очень внимательно и действовать хладнокровно. Никакой доброты по отношению к ублюдку, решившему начать избавляться от семейных проблем у заледенелого озера около центра Розеделцкого леса. Посреди ночи. В скрипучий мороз.».

– Ты меня совсем за идиота держишь?! – спросил Дитфрид, выпрямляясь.

Адалрик очень тихо усмехнулся. Лицо его, тем не менее, оставалось каменным.

– Я думал, ты хорошо знаешь отца. Его пристрастие к наркоте и разбавленному спирту наиболее живописно выражалось вне стен этого дома. Когда я говорил, что он всё понимает, я не говорил, что он перестал употреблять. – ответил Адалрик.

Дитфрид слегка прищурился. Веры к брату не прибавилось, зато желание свернуть ему шею, возросло в разы.

«Скорее Христос явится в этот дом, чем слова Адалрика перестанут работать на него абсолютно во всём. В детстве и сейчас, эта скользкая гадина работала языком на пример любому молодому политику. Этот язык никогда не подводил своего владельца… но, всё ведь бывает в первый раз, верно?..».

– Ну так что? Сделаем первый вклад в общее благо? – спросил Адалрик, уже, кажется, теряя терпение.

Дитфрид про себя рассмеялся.

«Мудозвон даже слова использует те же, что и «выходцы из народа». Будь моя воля, я бы взял время на подумать, но братец выгодно подстроил ситуацию под себя таким образом, чтобы времени на подумать осталось очень и очень мало… Что ж, это была твоя предпоследняя удача.».

Последнюю, Дитфрид увидит на озере… Он это знал.

– Сделаем. – ответил Дитфрид, скривив губы.

Адалрик быстро встал со стула и, также быстро вернув его под стол, уже менее энергично, но не менее целеустремлённо, он вышел из комнаты и направился ко входной двери в дом…