Притяженье Земли

– Я – Сёма. – возразил шестилапый.

– Мы – Крашц. – сообщил мгурн. – И мы не братья.

– Да неужели? – съязвил Петрович. – А так похожи, прям-таки – одно лицо.

Сёма перестал жевать и уставился на мгурна. Мгурн поднял все четыре руки и стал крутить перед головой, словно разглядывал себя в зеркало. Затем он втянул две руки в тело и спросил: – А теперь?

Виктор вздохнул: – Забудьте, это шутка была. Предлагаю сесть и обсудить сложившееся положение. Мне кажется – пришло время. Есть возражения?

Пришельцы молчали.

– Ну, раз возражений нет, устраивайтесь поудобнее – будем повестку составлять. Э-эх, сейчас бы чаю!

Сёма, широко улыбнулся, схватил ветку, усеянную блюмбой и плюхнулся на лежанку из камней.

– Сёма, это всё что осталось? – удивился Петрович, глядя на скромную кучку из четырёх плодов, оставшуюся на земле. Пришелец виновато улыбнулся и протянул по плоду человеку и мгурну.

– Да-а, ты Сёма – натуральная Чёрная дыра, даром что красный.

– Дома еда не регулярно бывает. Нашёл пищу – надо есть, ведь неизвестно, когда получится в следующий раз. – виновато объяснил Сёма, дожёвывая блюмбу.

Петрович почувствовал неловкость – похоже, судьба у бедолаги была не из лёгких, а он ему фруктов пожалел. Которых тут растёт без счёта. Уши у него загорели от стыда.

– Прости, Сёма, это я не со зла. Ешь сколько влезет, и даже больше. А хочешь – пойдём и наберём тебе этой брюквы целую кучу? Вот с этот обелиск! – Виктор пытался избавиться от чувства вины. – Сходим вон на тот край – мы туда ещё не заглядывали, наверняка там море плодов.

– Не факт. – прошелестел Крашц. – Рептилия могла всё поесть.

– Какая ещё рептилия? – оторопело спросил Виктор. Рептилий он тоже сильно не любил – все эти зубы, чешуйки, холодные глаза будили древний ужас, спрятавшийся где-то глубоко в генетических архивах.

Мгурн задумался, потом чётко ответил: – Синяя.

– А я видел оранжевую! – радостно сообщил Сёма.

– Началось в колхозе утро. – пробурчал Петрович.

Он посмотрел на пришельцев и спросил: – И что они делали?

– Просто лежала. – сообщил Сёма.

– Та, которую мы видели, тоже лежала. – сказал мгурн. – Неподвижно.

– А как они выглядели-то? Ну, на черепаху похожи, или на ящерку? – с надеждой спросил Петрович, стараясь не думать о змеях.

– Рептилия. – ответил Крашц.

– Ага, – кивнул Сёма. – Рептилия.

Рептилия

– Ясно. – человек поскрёб бороду, задумался и протянул: – Мдаа… Плотность населения растёт как на дрожжах. Полагаю, перед тем как составлять какие-то планы, надо разобраться с новыми квартирантами – рептилиями вашими. Как думаете?

– Они могут быть и не новыми. – проронил мгурн. – Возможно, мы все появились здесь одновременно. А может – местные.

– Возможно. – пожал плечами Виктор. – Но для нас они новенькие. Да и не меняет это ничего – пойдём знакомиться.

– Меня зовут Ишшт. – раздался ровный, нейтральный голос.

Петрович аж подскочил от испуга. Мгурн метнулся чёрной молнией за кучу синих камней. Сёма, прожевав блюмбу, радостно заявил: – А я – Сёма!

– Ты кто? – просипел Виктор. – И где?

Возле обелиска стоял только он и шестилапый, мгурн распался, и пауки выглядывали из-за кучи.

– Я – таалг. Вы хотели знакомиться. Меня зовут Ишшт. – повторил голос, и перед ними, прямо из воздуха проявилось зеленоватое существо.

Оно было похоже на огромную ящерицу: покрытое острыми пупырышками тело, голова, с разнесёнными по бокам двумя парами глаз, длинный хвост. Ног у существа не было. Лёжа, оно имело рост около метра. Поверхность тела была словно усыпана мелкими кристаллами.

– Виктор Петрович. С Земли. Можно Виктор. – Или Петрович.

Пауки снова слепились, и Крашц выглянул из-за синей кучи:

– Крашц. Мы – мгурн.

Настала тишина. Зеленоватая ящерица стала неуловимо бледнеть, становясь прозрачной.

– Ты, это, не местный? – торопливо спросил Петрович.

– Нет. – ответил Ишшт, моментально проявившись до прежнего цвета.

– А откуда?

– Вектиго моя галактика. Планета Стоффс. Мы называем себя таалгами.

– А здесь как оказался? Фиолетовая вспышка?

– На самом деле – это был луч. – ровно сообщил Ишшт, а потом добавил – Белый.

Петрович, Сёма и Крашц переглянулись, а бледно-зелёный таалг продолжил: – Но он мог показаться вам фиолетовой вспышкой.

– Почему? – вкрадчиво спросил мгурн Крашц.

– Потому что он бил прямо в вас. Если бы вы смотрели сбоку, возможно увидели бы луч.

– А почему был фиолетовый цвет?

– Из-за скорости луча – эффект «красного смещения». Длина волн сократилась, и вы увидели фиолетовый цвет.

Виктор прищурился, придирчиво осмотрел нового пришельца и спросил: – А ты откуда знаешь – сбоку что-ли смотрел на этот луч?

Таалг повернул к нему голову и нейтрально прогундел: – Нет. Тоже прямой удар. У меня сильно ускоряется метаболизм в критических ситуациях. Я заметил, как распространяется электромагнитная волна. Я прочёл её сигнатуру.

Повисла тишина. Виктор пытался заново рассмотреть всю ситуацию – с учётом новых данных. Внезапно раздался задумчивый голос Сёмы:

– Всё, в общем-то, предельно ясно, но я не пойму: почему свет был фиолетовый, если смещение – красное?

Петрович глянул на его гримасу, которую шестилапый хотел выдать за учёный вид, и расхохотался. Сёма недоуменно уставился на него, а затем присоединился к смеху. Через несколько секунд затрясся Крашц. Рептилия моментально растворилась в воздухе.

Отдышавшись, Виктор оглянулся и крикнул: – Эй, Ишьты, вылазь давай! Ты что – тоже никогда не смеялся?

Таалг проявился с другой стороны.

– Вы резонировали. – констатировал он.

– Ага. – кивнул Петрович. – И тебя научим. Подгребай ближе, будем совет устраивать.

Однако, Сёма с бездонной тоской в глазах смотрел на кусты, выглядывая блюмбу. Честно говоря, Виктор и сам бы перекусил – на пустой желудок серьёзные разговоры вести некомфортно. И после небольшого совещания, все пошли к кустам. Кроме таалга – он заявил, что сыт.

Это заняло немного времени – они сделали всего одну ходку. Виктор, из набранного десятка, дотащил четыре блюмбы, рассыпав остальные. Сёма принёс около двух десятков – прямо на ветках. Петрович ругнул себя за то, что сам не догадался применить такой метод транспортировки. А ведь видел уже. Но чемпионом оказался мгурн – к моменту возвращения человека и шестилапого, у обелиска высилась куча голубых плодов, примерно по пояс Виктору.

Они расположились возле обелиска: человек, мгурн и шестилапый – в тени, а рептилия осталась на солнце. Петрович задумчиво посмотрел на рептилию и спросил: – Скажи Ишшт, а где твои сородичи?

– На Стоффсе, в основном.

– А те, которые здесь? – настаивал Виктор. – Синяя и оранжевая рептилии – ребята их видели.

Он кивнул в сторону Сёмы и Крашца, те закивали.

Рептилия резко сменила цвет на синий, потом на оранжевый: – Здесь только я.

– Понятно. – протянул Петрович. – Хамелеон, стало быть.

– Я – таалг. – ровным голосом казал Ишшт.

Повисла тишина. В воздухе разливался зной, это чувствовалось даже в тени. День был явно жарче двух предыдущих. Рептилия, лёжа на самом солнцепёке, похоже, чувствовала себя отлично.

– Я вот что думаю: нас всех похитил кто-то. – начал совещание Петрович. – Шарахнули своим фиолетовым лучом, который на самом деле белый из-за красного смещения, и поместили сюда.

– А зачем? – спросил Сёма.

– Это нам и предстоит выяснить. Наверняка, какой-нибудь опыт извращённый проводят – сидят сейчас, смотрят на нас и хихикают.

– Где сидят? – спросил Крашц.

– Как смотрят? – прогундел Ишшт.

– Да откуда я знаю? Может вообще на другой планете находятся, а смотрят через камеры наблюдения.

Рептилия внезапно поднялась над поверхностью, неспешно проплыла по воздуху на вершину обелиска, и, вытянувшись в огненную линию, с шумом исчезла в вышине. Оставшиеся переглянулись. Через несколько секунд процесс повторился в обратном порядке: раздался шум, огненная линия ударила в обелиск и Ишшт медленно вернулся на место.

– Устройств наблюдения не обнаружено. – протянул он. – По крайней мере – электронных.

Человек осторожно спросил: – Ты и летать умеешь?

– Я перемещаюсь в пространстве, среда влияет лишь на скорость.

– А какой принцип? За счёт чего движение? Если коротко?

– Если коротко – за счёт энергии.

Петрович задумался, украдкой глянув на Сёму и мгурна, но те молчали, не проявляя интереса.

– Так выходит, ты можешь управлять электричеством и магнетизмом всяким? И за счёт этого смог выявить, что наблюдающих устройств нет?

– В общим чертах. – согласился Ишшт.

– Ну, и то хорошо – камер нет, значит не под колпаком. Хотя, могут ведь и в бинокль, или телескоп какой подглядывать.

– Возможно, никто нас и не похищал. – заявил вдруг мгурн.

– А как же мы здесь оказались? – вытерев пасть, спросил Сёма.

– Случайно. – пояснил Крашц. – Каждый из нас нечаянно попал под этот луч и переместился сюда.

– Одновременно? – возразил Виктор. – В разных частях Вселенной, под один луч?

– Во-первых, это мог быть не один луч, а во-вторых – может, мы и не одновременно под него попали.

Помолчав, Петрович заявил: – Я здесь две ночи провёл. Очнулся примерно в полдень, на вершине холма.

– Я также! – радостно заявил Сёма.

– И мы. – кивнул мгурн.

– Вероятно, здесь мы появились одновременно. – протянул таалг Ишшт. – Но неизвестно, где и сколько мы были между тем, как попали под луч, и когда очутились здесь.

Виктор снова вспомнил момент своего перемещения: мороз, будка, фиолетовая вспышка.

– Предлагаю вспомнить и рассказать – как всё произошло у каждого из нас. Я начну. Шёл домой, прошёл мимо трансформаторной будки – это строение такое, для электричества. Потом смотрю – опять эта будка! Только странная какая-то: прямо на дороге стоит, и как будто двигается. Ну а потом – вспышка, и я оказался здесь. Прямо вот здесь, у этого обелиска.

– Я убегал от пчафа. – сообщил Сёма. – Спрятался в яме. Потом поднял голову и увидел вспышку.

– Ничего не слышал подозрительного?

– Нет. Я очень чуткий, но всё было тихо. Потом очнулся. Видел, как ты огонь делал, затем спал в камнях.

Человек повернулся к мгурну. Крашц тянучим голосом поведал свою историю: – Мы попали под огненный град, и спрятались в убежище. Вспышка вырвала нас прямо оттуда. Здесь очнулся в то же время, что и вы.

Все повернулись к рептилии.

– Я почувствовал изменение в напряжённости поля. – заговорил Ишшт. – Перешёл в турбо режим и успел обнаружить энергетический пучок, движущийся прямо на меня. Очнулся здесь. Две ночи назад.

– А что за пучок? – поинтересовался человек.

– Не знаю.

– Но ты же её видел. Сигнатуру прочёл – сам рассказывал.

Рептилия посмотрела на него, потом изогнула хвост и пульнула разрядом в землю.

– Что это? – спросил Ишшт Виктора, показывая на выжженные на земле символы.

– Символы какие-то. Надпись или формула? – предположил тот.

– Но что она означает? – настаивал таалг.

– Не знаю. – сдался Петрович.

– Но ты же видишь эти символы! Вот так же и я не знаю, что это было за излучение, хоть и видел его.

Рептилия задумалась и добавила: – Но луч был выпущен таким образом, что я уже не мог уйти от него.

– И что это значит?

– Это очень маловероятное событие. Тот, кто это сделал – могущественнее меня.

Все притихли, обдумывая услышанное. Виктор оглядел компанию и вынес вердикт:

– Учитывая это, а также мою подозрительную трансформаторную будку, и то, что Крашц переместился прямо из убежища, а чуткий Сёма ничего не слышал, делаю вывод, что нас всё-таки похитили.

Все молчали. Виктору показалось странным, что вся инициатива идёт от него, хотя пришельцы, судя по общению, вовсе не были примитивными видами. «– Может, это какая-то игра? Что-то вроде виртуальной реальности, где я должен направлять команду виртуальных существ?».

Он ещё раз быстро обежал взглядом всю компанию монстров, и заявил:

– Ну, или я сейчас валяюсь где-нибудь, а моё сознание попало в некую сумеречную зону – лимб по-нашему.

Все с интересом и удивлением уставились на него. Виктор улыбнулся и добавил:

– А вы все – плод моего воображения.

По телу Крашца пробежала волна. Он сложил все четыре руки – две на животе и две на груди, и заявил: – Интересная гипотеза. Мы впечатлены.

– А я валяюсь на спутнике Давад Мерой БраБра джикс медор двести первом, и вы – мои плоды воображения. – воскликнул Сёма.

– Если мы все плоды воображения друг друга, то почему оказались в одном месте? – возразил Крашц.

– А как же иначе? – Сёма пошарил лапой и предъявил ветку, на которой густо висели блюмбы. – Плоды всегда рядом друг с другом!

В это раз первым к хохоту Виктора присоединился мгурн. Его тело заходило ходуном. Следом залился смехом сам Сёма. У ящерицы стали быстро меняться цвета тела, с кристалликов на поверхности тела стали соскакивать искры.

Отдышаться после смеха получилось не сразу – воздух стал горячим, съёжившаяся тень не спасала от жары. Витьку показалось, что влажность повысилась. Он осмотрелся.

Сема распластался на земле, блаженно улыбаясь, и иногда всхлипывая запоздалым смешком. Мгурн растёкся в бесформенную кучу, пауки слабо шевелились и изредка вздрагивали.

Ишшт изменился: всё тело было тёмно-синим, а хвост переливался всеми цветами. Глаза у него стали менее холодными, из-за появившейся тени безумия и заполошности. Он вдруг исчез. Весь, кроме хвоста. Через несколько мгновений проявился, в прежнем – бледно-зелёном цвете. Глаза снова были холодными.

Он заговорил, и в его голосе слышалось некое напряжение, словно он пытался скрыть смущение.

– Вообще-то, для нашего случая лучшей аллегорией будет это. – Ишшт указал на четыре блюмбы, лежащие на земле. – Все плоды оторваны от своего родного мира, и помещены в одном месте.

Все посерьёзнели, уставившись на голубые фрукты. Петрович вспоминал свой мир.

– И что нам делать? – вкрадчиво прошелестел Крашц.

Все переглядывались, но в итоге взоры сфокусировались на человеке.

– Гхм… Ну, как бы то ни было, надо осмотреться по-хорошему, исследовать пространство вокруг – может наткнёмся на цивилизацию. Кафе, например, или магазин не помешали бы.

Он вытер пот, вздохнул и добавил: – Я бы сейчас кефиру выпил. А лучше – квасу!

Все молчали. Мгурн осмотрелся: – До горизонта всё выглядит пустым – только кусты.

– Сначала вокруг всё исследуем, подготовимся хорошенько, а потом снарядим экспедицию за горизонт. – Петрович окинул взором ландшафт. – Уйдут дни, а может недели, но время то у нас, похоже, есть.

– Или можно провести разведку с воздуха. – ровно произнесла рептилия, с шумом взлетела и исчезла из виду.

– Ну, можно и так. – проворчал Петрович.

Ишшт вернулся через несколько минут, и сообщил, что холм, на котором они сидят, самое цивилизованное место в округе.

– А большая она, округа эта? – спросил человек.

– Радиус доступной зоны в пять раз больше расстояния до горизонта. – доложил Ишшт, добавив: – Если смотреть с высоты обелиска.

– Что значит «доступная зона»? – спросил Крашц.

– Пространство, за пределы которого я не смог выбраться. – объяснил таалг.

Виктор посмотрел на него встревоженно, и спросил: – Ты хочешь сказать – зона огорожена?

– Огорожена. – кивнул таалг.

– Чем?

– Ничем.

Все с немым вопросом уставились на Ишшта. Он с явным удовольствием принимал солнечную ванну, подставляя тело струям горячего воздуха.

– Слушай Ишшт, а ты какого гендерного пола – мальчик, девочка? – внезапно спросил Петрович.

– Я – таалг. – равнодушно объяснила рептилия.

– То есть – нет различий, все одного пола?

– Все никакого пола. У нас нет разделения или градации по этому признаку, ввиду его отсутствия.

– Ну, так, в общем, можно сказать – один пол. – настаивал уязвлённый Петрович.

– Нельзя. – нейтрально возразил Ишшт. – Допустим, ты не умеешь вибрировать: ни на частоте один герц, ни на частоте сто гигагерц – ни на какой, и тебе вообще это чуждо. Разве можно будет назвать ваш вид одночастотным?

Виктор насупился и проворчал: – Может, и можно. Если считать, что вибрировать мы можем только на одной частоте – нулевой.

Рептилия не мигая смотрела человеку в глаза. В её взгляде не было ни агрессии, ни азарта, ни сопричастности. Просто внимание и расчёт.

– Ваш вид производит классификацию объектов и явлений по отсутствующим признакам?

– Наш вид много производит, чего тебе и не снилось. – буркнул он.

– Это избыточно. Бессмысленный расход ресурсов. – лениво протянул Ишшт. А потом, с ноткой сожаления, добавил. – Мне ничего не снится – я не сплю.

– Ну вот и не учи, как распоряжаться ресурсами расу, которая умеет спать… и смеяться. – раздражённо отрезал Петрович. – Зануда!

Он взял блюмбу, с силой вгрызся ей в бок, прожевал и снова повернулся к Ишшту.

– Так что там с ограждением нашей зоны? Что не позволило тебе её покинуть?

– Ничего.

Виктор поспешно надкусил фрукт, чтобы занять рот. Он чувствовал, как раздражение пытается выплеснуться наружу – напряжение последних дней изрядно вымотало его. Общение с пришельцами добавляло соли на израненную психику. Он дожевал, сосредоточился и продолжил.

– Ишшт, правильно я понял, что ты столкнулся с чем-то, через что не смог проникнуть?

– Нет.

– А в какой части – «нет»?

– Я столкнулся с ничем.

Человек переглянулся с Сёмой, потом с мгурном. Никто из них не проявил признаков понимания ситуации.

– И ты не смог пройти через ничто?

– Разумеется. Как что-то существующее может пройти через ничто?

Виктор пытался представить картину целиком: холм с обелиском, цветные кольца, большой круг пустой степи с кустарником, и над всем этим – полусфера из… ничего.

– Значит, никто и ничто не может проникнуть за ограждение?

– Ничто как раз может пройти через ничто, а всё остальное – реально существующее – нет.

Несмотря на занудство рептилии, картина прояснялась. Они находились в каком-то аквариуме – закрытом боксе. Пища, вода, источник тепла – были в относительном изобилии. Четыре разных существа. Пока четыре. Петрович вспомнил первый день, который он провёл в одиночестве. Потом народ стал прибывать. Кто знает – что принесёт завтрашний день? Или кого? Интересно – на сколько существ рассчитано это место?

– Надо будет всё-таки сходить до ограды – всем посмотреть на это «ничто». – Виктор поднялся на ноги. Жара спадала. Он осмотрел бивуак – лежанку, кучу синих камней, костровище.

– Чуть позже. А сейчас давайте «кровать» нашу модернизируем – увеличим площадь и повысим бортики. Ишшт, ты где будешь спать?

– Я не сплю.

Петрович задумался и спросил снова: – Ну, хорошо, где ты будешь НЕ спасть? С нами?

– Мне всё равно. – прогундел таалг. – Предпочтительней – возле источника энергии.

– Ясно. Крашц, можешь перетаскать камни – вот сюда? – человек жестами указал места. – И борта по краю повыше сделай.

Мгурн кивнул и рассыпался на мириады пауков. Синие камни ручейками потекли от кучи к лежанке.

– Сёма, а мы с тобой за дровами пойдём. Ишшт, поможешь?

Таалг посмотрел на кусты, на солнце, потом кивнул и поплыл над землёй вслед за Виктором и Сёмой.

Когда они вернулись, Крашц уже закончил и ждал их, сидя на обелиске. Скинув ветки, Петрович оценил запас и сказал:

– Ещё разок-другой сходим, и будет достаточно. Надо будет чёрных камней набрать ещё – объём лежанки увеличился, больше тепла потребуется. Но это уже когда стемнеет – горячие они пока.

Таалг вдруг сорвался и понесся над поверхностью вниз с холма. Долетев до чёрного кольца, он повернул и проехал по нему пару метров, после чего ещё раз повернул и помчался назад.

Когда рептилия приблизилась, стало видно, что она облеплена чёрными горячущими камнями. Подлетев к обелиску, он резко остановился, и с него посыпались чёрные цилиндрики. Почти все они упали в костровище, только две штуки откатились ближе к лежанке из синих камней.

– Ты ещё и жаропрочный. – проронил человек, с ноткой зависти.

Все, кроме таалга сходили к ручью, утолить жажду. Петрович умылся, а Сёма даже попытался искупаться, повертевшись в нешироком русле. После этого сели перекусить.

Человек впервые видел, как ест мгурн. Крашц взял несколько плодов, разломил и побросал в разные участки тела. Дольки фруктов моментально погружались внутрь. Одну блюмбу мгурн подносил к условному рту на голове, видимо, отзеркаливая человека и шестилапого.

Рептилия не ела совсем.

– Ишшт, а ты чем питаешься?

– Энергией. Или высокоэнергетическими продуктами.

– Это какие, например? – удивился Петрович.

– Плутониевые хлопья.

– А-аа, тогда понятно, чего ты такой шустрый. Хорошая диета.

Таалг вдруг потемнел до бездонно чёрного цвета и поплыл к костровищу, где под солнцем лежали чёрные камни. Солнце стало маленьким, похолодало. Подул прохладный ветерок.

– А ведь не было ветра до этого. – удивился человек. – Верно?

– Не было. – задумчиво сказал Сёма.

– И холодает быстрее. – сообщил Ишшт, греясь у чёрных камней.

Виктор осмотрел их лагерь, потом глянул вниз по холму – на кусты.

– Можно стенки небольшие соорудить – от ветра хоть как заградиться.

Он потыкал ногой жухловатую траву, потом присел и пощупал её.

– Жаль – верёвки нет – могли бы и крышу простенькую сделать. – он посмотрел на пустое небо. – Хорошо хоть дождей здесь нет.

Мгурн вкрадчиво спросил: – А какая верёвка нужна?

– В идеале, конечно, крепкая. – Виктор вздохнул. – Но в данной ситуации подошла бы любая. Главное побольше. А что?

Крашц протянул одну руку. С чёрной, бугристой ладони свисал кусок верёвочки, толщиной со спичку.

– Подойдёт?

– Где ты это взял? – удивился Петрович, рассматривая и дёргая верёвку. Она была прочная, на ощупь странная и тёплая.

– Мы сделали.

– Блин! Точно, ты же паук!

– Мы – мгурн.

– Крашц, родной, а сколько такой верёвки ты сможешь сделать?

Пока мгурн, пожирая блюмбу, производил верёвку, остальные отправились к кустам – за ветками и фруктами. Виктор выбирал кусты со стволами потолще – для столбов.

Несколько связанных толстых стволов представляли собой конструкцию высотой почти метр. Вкопать несколько с одной стороны лежанки, столько же – с другой, соединить каждую пару поверху верёвкой, накидать веток с листьями, и – крыша готова.

Ночь Большой нодьи

Первая проблема появилась как раз со столбами. Почва была каменистой, никакого инструмента не было. Петрович несколько раз сходил к ручью, принося воды в пригоршне. Полив землю, он потыкал, в надежде, что почва подастся. Но результат его огорчил.

Оставался один вариант – обложить столбы камнями. Человек нашёл взглядом мгурна.

– Крашц, можешь ещё камней натаскать? Можно оранжевых – они ближе. Да и прозрачные пойдут, если лапы не поморозишь.

Мгурн, кивнул, рассыпался и черная лента потекла вниз по холму.

Прикидывая, сколько понадобится камней, чтобы укрепить все столбы, Виктор наткнулся взглядом на символы на земле, выжженные таалгом. Он вспомнил, как Ишшт бахнул зарядом из хвоста. Рептилия лежала на чёрных камнях, закрыв глаза.

– Ишшт, а Ишшт?

Таалг открыл глаза – все четыре.

– Ты вот, давеча, в споре со мной, почву выжигал фигурно – символы написал мудрёные.

– Не отрицаю.

– А можешь менее филигранно, но чуть мощнее пульнуть своим электричеством.

– Могу.

Работа пошла быстрее. Виктор указывал таалгу место, тот бил туда разрядом, выжигая аккуратное отверстие, ровно под толщину очередного столба. Для большей устойчивости, столбы обсыпали по кругу камнями, которые приносили пауки.

Вторая проблема всплыла, когда начали накидывать ветки с листьями. Под увеличивающимся весом, столбы стали клониться. Ишшт прожёг ещё несколько отверстий, а Виктор вставил туда колышки и сделал оттяжки к столбам.

Когда навес был готов, оказалось, что опустились сумерки.