Последний воин

Алхим, глядя на пляшущее пламя в печи, тихо спросил:

– А они могли использовать этот язык? Например, говорить с огнём?

Зельва покачала головой.

– Не в том смысле, в каком ты думаешь. Они не могли приказывать огню, как, скажем, маги в сказках. Но они могли понять, о чём он «говорит». Например, он мог предупредить их об опасности или показать, где искать тепло и свет в холодной тьме.

Алхим смотрел на огонь, и ему казалось, что он начинает замечать в нём движение, которое раньше не замечал. Пламя словно танцевало, складываясь в узоры.

– Ты думаешь, я могу понять язык огня? – тихо спросил он.

Зельва усмехнулась.

– Это зависит от тебя, Алхим. Огонь говорит только с теми, кто умеет слушать. – Но и это ещё не всё…

Зельва, взглянув на огонь в печи, будто погрузилась в свои мысли. Её молчание затянулось, и в комнате стало так тихо, что было слышно, как потрескивают поленья. Алхим, ожидая продолжения, шутливо спросил:

– Что ещё? Гномы начали изучать язык птиц?

Зельва кивнула, но её лицо оставалось серьёзным.

– Да, язык птиц им тоже известен. Но это был не предел их стремлений. Они пошли дальше. Намного дальше.

Алхим удивлённо поднял брови, в его глазах сверкнул интерес.

– Что, ещё один язык? – с усмешкой спросил он. – Что теперь?

Зельва ответила не сразу. Она смотрела в огонь, и её лицо казалось не таким открытым, как обычно. Когда она заговорила, её голос звучал приглушённо, почти шёпотом:

– Язык Теней.

Алхим ощутил, как по спине пробежал холодок. Комната, казалось, потемнела, хотя огонь в печи всё ещё горел ярко.

– Это не был обычный язык, – тихо сказала Зельва. – Он не похож на язык Камня, Огня или даже птиц. Он был иным.

– Но как тени могут говорить? – перебил Алхим. – У них ведь даже… звуков нет.

– Они не говорят, как мы, – ответила Зельва. – Их язык – это движение, холод и шёпот, который ты больше чувствуешь, чем слышишь. Это было похоже на загадку, которую нужно было разгадать. Но тени никогда не давали прямых ответов. Они показывали гномам намёки, предчувствия, предупреждали о грядущем, но никогда не говорили всего.

Алхим почувствовал, как у него пересохло во рту.

– И что было дальше? Гномы разгадали их?

– Не до конца, – ответила Зельва. – Они поняли, что тени показывают то, что может произойти. Но будущее – это скользкая вещь. То, что казалось предупреждением, могло обернуться иначе. Многие гномы, которые слишком доверяли этому языку, терялись в его загадках. Они пытались найти ответы, но только запутывались ещё больше.

– И что, они всё ещё используют этот язык? – спросил Алхим, глядя на Зельву.

Она покачала головой.

– Лишь немногие. Большинство гномов считают, что язык Теней – это не дар, а испытание. Он даёт не только знание, но и сомнения. Поэтому они обращаются к нему только в крайней нужде, когда все другие языки молчат.

Алхим сидел молча, чувствуя, как в нём растёт неясное беспокойство. Он хотел спросить, видела ли Зельва сама эти руны, но не решился. Она, казалось, поняла его мысли.

– Не ищи теней, – мягко сказала она. – Это знание не для людей. Лучше ложись спать.

Алхим кивнул, но даже лёжа в своей кровати, он не мог забыть её рассказ. Ему казалось, что в углах комнаты тени шевелятся, но он крепко зажмурил глаза, стараясь не смотреть.

В лес, по дрова

Зима не особо хотела уходить. Березень давно закончился, и на календаре наступал Капельник – месяц, когда, по всем приметам, должны были пойти первые капли талой воды, а солнце, хоть и робко, но начинало греть. Однако зима упорно держала свои позиции. Лёгкие утренние морозы сменились сильными холодами, и вместо оживляющего дыхания весны по всей округе снова повеяло леденящим ветром.

Алхим смотрел в окно на серое небо, нахмурившись. Вода в ведре, которое стояло возле печи, каждое утро покрывалась тонким слоем льда, а дрова с каждым днём уходили всё быстрее. Печь приходилось топить всё сильнее, чтобы хоть как-то бороться с непрекращающимся холодом. Огонь трещал, но уже не согревал, как раньше.

– Алхим! – донёсся голос Зельвы из кухни.

Он оторвался от своих раздумий и пошёл туда. Тётя стояла у стола, нарезая хлеб, её лицо было серьёзным.

– У нас почти не осталось дров, – сообщила она. – Старый запас закончился, а мороз, кажется, и не думает ослабевать.

Алхим вздохнул.

– Надо ехать в лес, – продолжила она. – Старик Олаф сказал, что видел там упавшее дерево. Всё, что нужно – это распилить его и привезти. Дерево большое, дров хватит надолго. Олаф обещал дать нам лошадь, чтобы привезти их.

Алхим кивнул, понимая, что выбора нет. Он привык к зимам в их краях, но этот год был особенно суровым. Морозы не только не отступали, они словно нарастали с каждым днём.

– Когда поедем? – спросил он, готовый к работе.

Зельва посмотрела в окно, где ветер гнул голые ветки деревьев.

– Завтра утром, – ответила она. – Надеюсь, погода позволит нам закончить всё до темноты.

Алхим ощутил лёгкое беспокойство. Лес в это время года казался особенно мрачным и холодным, но необходимость была выше страха. К тому же, если Олаф обещал помочь, это должно было упростить задачу.

Ночь прошла неспокойно. Ветер снаружи выл так, что казалось, стены дома дрожат от его силы. Алхим почти не спал, ворочаясь в постели и прислушиваясь к этому завывающему хору зимы. Казалось, сама природа сопротивлялась приходу весны, не желая отпускать холод.

На рассвете они отправились к дому Олафа. Старик встретил их у ворот, одетый в тяжёлую меховую шубу. Его старая лошадь уже стояла запряжённая в сани.

– Ну, что ж, поехали, – пробасил Олаф, бросив на Алхима и Зельву оценивающий взгляд. – Лес недалеко, но спешить не стоит, снег глубокий.

Путь до леса занял больше времени, чем они рассчитывали. Снег был плотным, а мороз кусал за щёки. Олаф, несмотря на свои годы, уверенно правил лошадью, пробираясь через снежные заносы. Вокруг них не было ни звука, кроме треска снега под копытами.

Когда они наконец добрались до места, дерево, о котором говорил Олаф, оказалось огромным стволом, лежащим поперёк сугробов. Его кора была покрыта инеем, а ветви, всё ещё не оторвавшиеся от ствола, напоминали скелеты старых великанов.

– Вот оно, – сказал Олаф, сойдя с саней. – Сразу видно, что упало от ветра. Рубить его не нужно, но распилить придётся.

Алхим и Зельва спрыгнули с саней, вытаскивая пилу. Зельва, не теряя времени, уверенно взялась за инструмент, но Олаф, заметив это, нахмурился и подошёл ближе.

– Нет-нет, это не женское дело, – сказал он, аккуратно отобрав пилу у неё. – Лучше займись чем-нибудь другим.

Зельва подняла брови, но спорить не стала.

– Ладно, старик, твоя забота, – усмехнулась она, отступая. – Только смотри, чтобы спина потом не ныла.

Олаф фыркнул, будто её слова его не задели, и передал пилу Алхиму.

– Давай, парень. Мы с тобой управимся быстрее, чем с Зельвой.

Алхим послушно взялся за другой край пилы. Инструмент был тяжёлым и острым, а рукояти холодными на ощупь.

Олаф дал знак начинать. Пила с трудом прорезала первую линию на коре, скрипя и издавая грубый, натужный звук. Алхим чувствовал, как дерево сопротивляется, но Олаф уверенно тянул на себя, и пила двигалась дальше.

– Тяни сильнее! – крикнул Олаф, с усилием отводя пилу назад. – Дерево большое, лёгкой работы не жди!

Алхим кивнул. Движения становились ритмичными: вперёд-назад, вперёд-назад. Пила вгрызалась в промёрзший ствол, осыпая их мелкими щепками. Руки начали уставать, но Олаф, казалось, даже не замечал тяжести работы.

– Вот так, молодец! – похвалил он, вытирая снежной рукавицей вспотевший лоб. – Вижу, руки у тебя сильные. Глядишь, из тебя выйдет толк!

Алхим улыбнулся, хоть дыхание уже сбивалось.

– А ты ничего, несмотря на возраст, – подбодрил он старика.

Олаф громко засмеялся.

– Мы прожили столько зим, что можем работать дольше, чем вам кажется.

Тем временем Зельва наблюдала за ними со стороны, скрестив руки на груди. Её взгляд был слегка насмешливым, но с явным одобрением.

– Молодцы, – бросила она, когда ствол уже был распилен на первую часть.

Работа заняла ещё несколько часов. Они срезали тяжёлые ветви, распиливали ствол на крупные куски и складывали их в сани. Алхим чувствовал, как пальцы немеют от холода, а спина начала побаливать, но Олаф, похоже, даже не думал останавливаться.

– Ладно, хватит, – наконец сказал старик. – Теперь надо ехать. Зельва, готовь лошадь, а ты, парень, подтяни верёвки, чтобы ничего не свалилось.

Сани теперь были полны до краёв. Лошадь фыркнула, недовольно оглядывая их, словно понимая, что дорога обратно будет нелёгкой.

Алхим, утирая лоб, осмотрел их работу и почувствовал гордость. Несмотря на усталость, он знал, что это была важная и нужная работа.

– Хорошо потрудились, – тихо сказала Зельва, когда они двинулись обратно. – И дров нам теперь точно хватит.

На обратном пути мороз казался ещё злее, чем утром. Ветер стал не просто холодным – он пробирался под одежду, обжигая кожу, будто хотел вытянуть из них последние крупицы тепла. Алхим сидел на санях рядом с Зельвой, пытаясь сохранить равновесие на ухабах, которые с каждым поворотом становились всё ощутимее. Лошадь Олафа медленно тянула нагруженные дровами сани, её дыхание превращалось в густой пар, сразу же оседавший на шерсти инеем.

Алхим поймал себя на странном чувстве, что за ними кто-то наблюдает. Лес выглядел безжизненным, но в глубине души он ощущал движение – что-то тихое, осторожное, скрывающееся за снегом и деревьями.

– Тётя Зельва, – наконец не выдержал он, – у тебя никогда не было ощущения, что в лесу что-то есть?

Зельва повернула голову и взглянула на него поверх поднятого мехового воротника.

– Что-то? – уточнила она.

– Ну… как будто за нами кто-то следит, – ответил Алхим, оглядываясь. – Я не знаю, как это объяснить.

Зельва не сразу ответила. Её лицо на мгновение стало серьёзным, а затем она снова устремила взгляд вперёд, будто хотела скрыть что-то от племянника.

– Лес – место древнее, – тихо сказала она. – В нём всегда что-то есть. Даже если это просто ветер.

Эти слова, вместо того чтобы успокоить, заставили Алхима напрячься ещё сильнее. Он сжал зубы, стараясь не поддаваться тревоге.

– Эй! – вдруг резко крикнул Олаф. – Лошадь устала. Нам надо сделать привал.

Зельва кивнула, и они остановились. Алхим слез с саней, чтобы размять ноги, хотя снег доходил почти до колен. Лошадь громко фыркнула, будто тоже чувствовала напряжение.

– Здесь безопасно? – спросил Алхим, подходя к Олафу.

– В этом лесу? – буркнул старик, вытаскивая из-за пазухи кожаную флягу. – Никогда не безопасно. Особенно зимой. Но если вести себя разумно, никто нас не тронет.

Эти слова, казалось, добавили веса воздуху. Алхим почувствовал, как у него пересохло в горле.

– А что может нас тронуть? – выдавил он, стараясь не показать своего страха.

Олаф посмотрел на него исподлобья и хмыкнул:

– Ты ещё слишком молод, чтобы знать такие вещи. Но если скажу, что зимой лес живёт по своим правилам, тебе хватит?

Алхим кивнул, не зная, как на это ответить.

– Всё, – вмешалась Зельва, глядя на Алхима. – Достаточно болтовни. Дрова на месте, лошадь отдохнула. Нам пора возвращаться, пока не стемнело.

Лошадь уверенно шла по узкой тропе, протоптанной среди высоких сугробов. Олаф правил повозкой спокойно, проверяя, чтобы нагруженные дрова не сместились. Зельва молчала, закутавшись в тёплый меховой плащ, а Алхим, сидя рядом, старался не замечать, как сильно замёрзли его руки, несмотря на перчатки.

Снег мягко скрипел под копытами, а вокруг царила тишина, нарушаемая только редким криком ворона где-то вдалеке. Солнце, хоть и тусклое, наконец пробилось сквозь серые облака, озаряя лес лёгким золотистым светом. Лёгкие лучи играли на снежных ветках, заставляя их блестеть, как хрусталь.

Путь домой занял меньше времени, чем дорога в лес. Олаф хорошо знал тропы и уверенно вел лошадь, обходя глубокие сугробы и кочки. Иногда приходилось слегка замедляться, чтобы проехать через особенно узкие места, но всё шло гладко.

Алхим наблюдал за их движением.

Усталость постепенно наваливалась, но он чувствовал удовлетворение от проделанной работы. Зельва выглядела спокойной, её лицо немного размягчилось, когда они выехали на более ровную дорогу.

Когда показались первые признаки деревни – утоптанный снег на главной дороге и дым из труб соседних домов – Алхим вздохнул с облегчением. Снег здесь был менее глубоким, а ветра не такими резкими. Олаф, заметив это, коротко бросил:

– Скоро будем дома.

Они подъехали к дому ближе к закату. Небо уже начало окрашиваться в мягкие розово-оранжевые тона, а воздух стал чуть теплее, будто сам день приветствовал их возвращение.

Алхим быстро слез с саней, чтобы помочь разгрузить дрова.

Работа заняла ещё немного времени, но вскоре дрова были сложены в аккуратную поленницу рядом с крыльцом. Олаф, попрощавшись, отправился в свою сторону, ведя лошадь, а Зельва с Алхимом зашли в дом, радуясь, что их путь прошёл без происшествий, а дрова теперь обеспечат тепло на многие холодные дни вперёд.

Тайны старой книги

После того как печь была затоплена, и в доме заиграл теплый свет, Алхим не мог удержаться от любопытства. Смотря, как тётя Зельва осторожно выкладывает пряди на стол, он вновь обратился к ней с вопросом, который мучил его уже давно.

– Тётя, а ты не расскажешь мне что-нибудь ещё о феях? – попросил он, устроившийся на своем привычном месте у печи.

Зельва только улыбнулась, но вместо того чтобы начать свой рассказ, как всегда, о волшебных существах, она протянула ему старинную книгу. Книга была в кожаном переплёте, на обложке которой, не было ни названия, ни рисунков. Только странная руна притягивала взгляд. Алхим был потрясен – он никогда не видел этой книги раньше.

– Это что за книга? – спросил он, внимательно разглядывая её. – Я такую раньше не замечал.

Тётя Зельва помедлила, прежде чем ответить. В её глазах мелькнуло странное свечение, как будто воспоминания возвращались к ней, и она слегка пожала плечами.

– А, это… Это я купила на рынке. Только недавно. Когда я продавала свою пряжу. Книгу продал какой-то странный старик, который проезжал через наш посёлок. Он сказал, что она очень редкая. Я не могла пройти мимо.

Алхим взглянул на неё с удивлением.

– Так ты купила её у торговца?

Зельва покачала головой и, смеясь, ответила:

– Этот старик был такой странный, с бородой до пояса и в старом плаще. Он сказал, что эта книга может рассказать много интересного. А стоила она… 50 пфенов. Я сразу подумала, что не могу упустить такую возможность.

Алхим присвистнул. Ему было трудно поверить в то, что тётя Зельва, которая за свою неделю работы по продаже пряжи зарабатывала всего 90 фьянов, смогла позволить себе потратить такую сумму на книгу.

– 50 пфенов? Ты уверена, что это не подделка? – сказал он с сомнением в голосе.

Зельва улыбнулась загадочной улыбкой и ответила:

– Подделка или нет – не знаю, но эта книга точно не обычная. Когда я её открыла, то почувствовала, как из неё идёт какая-то странная энергия. Она словно шепчет, Алхим, словно зовёт.

Алхим не мог понять, что именно чувствует тётя, но книги всегда манили его.

Зельва слегка повернула книгу в своих руках, и её взгляд стал глубоким, как будто она снова погружалась в воспоминания о том моменте, когда впервые открыла её.

– Знаешь, Алхим, эта книга содержит руны фей, о которых я тебе рассказывала. Ты ведь помнишь, как я говорила, что феи общаются с помощью особых символов, которые открывают их тайны? Эта книга – как ключ к их миру. Я не могу сказать, что здесь все руны, конечно. Их существует бесконечное множество. Но те, что есть, вполне подойдут для начала. Тебе нужно всего лишь изучить их, чтобы понимать фей.

Алхим с интересом наклонился ближе к книге, пытаясь рассмотреть руны. Каждая из них была уникальной и представляла собой сочетание плавных линий и изогнутых форм, словно сами символы танцевали на страницах.

– Ты говоришь, что их много? – спросил он, не отрывая взгляда от старинного текста.

Зельва пожала плечами.

– Некоторые говорят, что их больше, чем звезд на небе, и что все они рассказывают разные истории о феях. Но я точно знаю, что здесь есть руны, которые помогут тебе лучше понять их мир и возможно даже научиться общаться с ними.

Хотя Алхим не понимал, зачем ему это, он чувствовал, что что-то важное скрывается в этих древних символах.

Зельва продолжила, открывая страницу за страницей и показывая руны, которые он должен был изучить. Она объясняла каждую из них, и, хотя её знания были ограничены, она старалась помочь как могла.

– Вот эта руна, – сказала она, указывая на символ с плавными линиями и треугольником в центре, – символизирует «Тот, кто направляет». Она используется феями, когда они хотят передать важные указания или предсказания. Очень полезно, если ты хочешь попросить фею о помощи или узнать её совет.

Алхим внимательно склонился к книге, пытаясь запомнить все эти детали.

– А вот эта? – спросил он, указывая на более сложный символ, состоящий из множества пересекающихся линий.

– Это руна защиты, – ответила Зельва. – Она служит для того, чтобы охранять фей от зла, от тех, кто может использовать их силы во зло. Ты увидишь такие руны, когда феи хотят обезопасить себя.

Алхим почувствовал, что это действительно интересно. Он стал с любопытством изучать каждую руну, пытаясь выучить их значения. Каждая руна казалась всё более живой, как будто она была полна скрытой силы.

Зельва, хоть и не была мастером в этом языке, всё же имела достаточные знания, чтобы передать хотя бы основные символы. Она усердно объясняла, как руны можно соединять между собой и как их можно использовать для различных целей.

– Это не так сложно, – говорила она, – нужно просто тренироваться и чувствовать эти руны. Иногда они будут говорить с тобой, а иногда нужно будет терпение. Но, поверь мне, ты почувствуешь, когда они открываются.

Алхим сидел рядом с тётей, в его глазах горел огонёк любопытства. Он знал, что ему предстоит долгий путь, но чем больше он изучал эти древние символы, тем больше ощущал, что ему нужно двигаться вперёд.

Каждый вечер они продолжали изучать руны, и Алхим все больше погружался в их загадочный мир. Зельва часто говорила, что не все руны из книги подходят для повседневного использования, что некоторые из них требуют особой силы или подходящих обстоятельств.

– Эти руны, – сказала она, когда Алхим спросил о самой сложной из них, – могут раскрыться только в момент, когда ты встретишь фею. Они не будут работать без связи с ними.

Алхим слушал её внимательно, чувствуя, как эти слова всё больше начинают проникать в его сознание. Он не знал, что ему даст это изучение. Может быть, он никогда не встретит фей, а может быть, именно с их помощью ему удастся открыть что-то удивительное.

С каждым новым днём Алхим всё больше погружался в изучение этой книги. Она стала его постоянным спутником. Алхим читал её с утра до вечера, а иногда и перечитывая те символы, которые уже знал. Это занятие захватывало его. Он не мог объяснить, но что-то в этих рунах манило, как загадочная сила, которая была в их рисунках.

Зельва часто сидела рядом, помогая ему. Когда она могла, она объясняла, что сама знала, а когда не знала – начинала гадать, выдвигая разные теории о значении той или иной руны. Иногда их обсуждения заканчивались долгими спорами, в которых не было ни злобы, ни напряжения, только бесконечное любопытство и желание разобраться в древних символах.

– Ну, вот эта руна точно должна означать «защиту», – сказала Зельва, указывая на сложный символ, который Алхим нашел в книге. Он был выполнен в виде переплетающихся линий, образующих нечто похожее на звезду.

Алхим наклонился поближе и, щурясь, взглянул на знак.

– Я не уверен, тётя, мне кажется, что она больше похожа на «связь». Видишь, тут линии как бы соединяются, и они образуют что-то, что напоминает сеть. Это может быть не защита, а именно соединение двух миров – фей и людей.

Зельва поджала губы, задумавшись.

– Может быть, ты прав, – признала она, скрещивая руки на груди. – Я бы так не сказала. Но ты, наверное, знаешь лучше. Ты ведь всё-таки изучаешь это серьёзно.

И вот так они спорили, обсуждали и спорили, пытаясь выведать тайны рунического языка. Это было настоящее увлекательное путешествие в мир символов и знаков, который был чужд и загадочен для большинства людей. Но для Алхима и Зельвы это стало чем-то живым, чем-то, что привязывало их друг к другу.

После каждого спора или обсуждения они устраивались в креслах, поднимали чашки с чаем и смеялись над собой.

– Ты знаешь, мне иногда кажется, что эти руны словно живые, – как-то сказала Зельва. – Они могут меня немного пугать, но при этом так манят…

Алхим улыбнулся. Он всегда ценил моменты, когда можно просто расслабиться и поговорить с тётей, особенно когда обсуждения становились такими живыми.

– Я понимаю, о чём ты, – ответил он. – Каждый раз, когда я смотрю на эти руны, они как будто начинают шептать мне что-то. Может быть, они действительно не простые.

– Конечно! – засмеялась Зельва, покачав головой. – Это целый мир, ты просто ещё не понял.

Со временем Алхим начал осознавать, что руны, которые он изучал, можно было разделить на различные категории. Это осознание пришло не сразу. Вначале ему казалось, что все символы – это просто случайные знаки, которые нужно запомнить и понимать. Однако постепенно, при более тщательном изучении, он понял, что между рунами есть определённая связь, которую можно использовать.

– Знаешь, тётя, – как-то сказал он, заглянув в книгу, – кажется, что я начал видеть в этих рунах нечто большее. Их можно разделить на несколько категорий. Например, вот эти, – он указал на несколько символов с изображениями листьев, волн и солнца, – это, наверное, природные руны. Они как будто связаны с землёй, воздухом, водой… с самой природой.

Зельва, которая только что наполняла чайник, остановилась и задумалась.

– Правда? Ты что-то придумал новое, Алхим! Ну, расскажи мне больше. Что ты имеешь в виду?

Он кивнул, продолжая рассматривать страницы.

– Например, вот эта руна, – он показал знак с изгибающимися линиями, напоминающими реки, – похоже на руны воды. А вот эти – с кругами и треугольниками – выглядят как руны огня. А вот эти, – он показал на символы, напоминающие форму дерева, – должны быть связаны с растениями и деревьями. Я думаю, они могут быть природными.

Зельва наклонила голову, удивлённо глядя на книгу.

– Интересно… Ты прав, эти руны действительно как-то похожи на то, что ты говоришь. Но я ведь раньше даже не думала о том, что их можно так разделить. В самой книге ничего об этом не говорится.

Алхим задумчиво перелистал следующие страницы, пока не наткнулся на символы, которые отличались от всех предыдущих.

– А вот эти, – сказал он, указывая на более сложные руны, – мне кажется, это что-то совсем другое. Они могут быть связаны с эмоциями или душой. Смотри, – он показал руну с двумя кругами, соединёнными прямыми линиями, – это как символ взаимосвязи двух людей или двух душ. А вот эта, с развивающимися линиями, похоже на эмоции, которые текут и меняются.

Зельва, с интересом наблюдая, присоединилась к его размышлениям.

– Это похоже на правду, – ответила она. – А как насчёт этих? – Она указала на руну, с которой Алхим не знал, что делать. Она представляла собой сплетающиеся линии, образующие нечто напоминающее вихрь.

– Это, наверное, что-то магическое, – сказал Алхим, рассматривая её. – Магия. Вихрь, который постоянно движется, меняется… Это, скорее всего, связано с силами, которые могут быть направлены по-разному, которые могут трансформировать или влиять на вещи.

Хотя в самой книге не было ни слова о разделении рун на категории, Алхим не мог не заметить, как логично они всё же ложились в его представления. Возможно, это был просто его способ найти порядок среди всех этих символов, или же руны сами собой начинали создавать структуру. В любом случае, его новая классификация приносила ему гораздо больше понимания. И хотя он ещё не знал, как эти руны можно использовать на практике, их системы и отношения между ними стали гораздо более ясными.

Но самым интересным было то, что руны не всегда следовали чётким категориям. Например, иногда один символ мог одновременно принадлежать к нескольким группам, что создавалo дополнительные сложности в их интерпретации.

– Эти руны не так просты, как кажется на первый взгляд, – говорил Алхим, вглядываясь в текст. – Некоторые из них я уже несколько раз встречал, но всегда в разных контекстах. Вот эта руна, например, на первый взгляд вроде бы природная, а когда я смотрю на неё в другом сочетании, она становится магической.