Записки от старости. Ироническая проза

Стиралку, выходит, я за 200 брежневских рублей купил, монитор за сто. А «Вятка», неуклюжая, помнится, 400 советских, деревянных стоила, правда я ее за миллион покупал, в ту еще инфляцию.

Из Вятки писатель приезжал – по внешнему виду – вылитый стрелец с картины Сурикова. Страдал от суперпамяти: ничего не мог забыть: слова случайных людей, газетные заметки. Спустя тридцать лет спросил я его об этом, когда встретил в Москве. А у него уже склероз, никак не мог вспомнить ни Магадан, ни экскурсию в психушку, ни борьбу за сухой закон и его преодоление в отдельно взятом учреждении – Тальском санатории, силами начинающего писателя Стаса и его жены – медсестры Валентины. Ни саму жалобу на нестираемую память. Когда я слышу: «ему стерли память» в фильме со Шварценеггером, воображаю манипуляции со стиральной машиной «Вятка». Голову в мойку…

Не знаю, кому как, а для меня денежный интерес – самый сильный. Как прочел о стократном разжижении рубля, воспарял духом и нашел две сберегательные книжки. На одной 15 рублей. Это же 1500 рублей нынешних, – пронеслось в воображении, усиленном стойким безденежьем последних месяцев. На другую в свое время аж 50 рублей положил, хотел выиграть по вкладу. Неужто 5000 рублей по нынешнему курсу? Что-то беззвучно щелкнуло в голове. Способность критического мышления начисто отшибло. Цифры замелькали самопроизвольно. Я копил деньги 20 лет назад, чтобы отдавать долг за купленную автомашину. По 300 – 500 рублей за раз заносил на счет, имея солидный приработок. А самая большая цифра накоплений 4400 рублей. Где-то близко к теперешнему полумиллиону. А где мои теперешние полумиллионы? Вот как низко меня и всю денежную систему опустили, а!

Повышенная эмоциональность не пристала человеку старшего поколения, знаю, знаю это, но никак не совладаю с собой. Я уже начал в красках и звуках представлять себя осчастливленным новыми обстоятельствами, пошел в сберегательный банк, отстоял часа полтора в очереди. Подал девушке в зеленой косынке книжку.

Мне сказали, что нужно написать заявление, и мне пересчитают – сорок с лишним рублей компенсации, причем дважды. Так что до воображаемых сотен и тысяч далековато. Ну и что, отступать не буду, написал заявление. Теперь будут рассматривать. Зачислят на счет. Только не надо пороть горячку, подождать следующего повышения.

По второй сберкнижке надо в другое отделение обратиться – возле рыбного магазина (ах, простите, рыбного магазина, «Океана» уже нет, там еще одно отделение Сбербанка). Уж туда-то отложил поход до лучших времен: больно уж лило с неба. Да что-то до сих пор что ни день, избыточные осадки. Надо бабьего лета дождаться, что ли. Прижаться головой к женской груди магаданского климата. Но я обязательно схожу, напишу заявление на компенсацию, попытаю счастья. Иногда бывает полезно знать, чего лишился.

В 1992-м году, когда по мановению Гайдара инфляция перешла в гипер, люди по 100 тысяч лишились и обращались ко мне, вне себя. Бились в истерике. Это ж сколько получается на современные деньги? 10 лимонов, что ли?

КАК В АПТЕКЕ. Надпись поперек текста. Госпожа Энн – золотая женщина из серебряного века, опыт обращения с деньгами у нее самый большой в городе, и не только в рублевой, но и в юаневой зоне. Довелось ей за границей родиться и многое повидать. Сын, дочь, внуки, правнуки носят ее гены. Муж пострадал в сталинские времена. Три языка знает. И трудового стажа у нее лет 70. Одна правнучка спокойно слушает сказку, на другой день показывает картинки. Другая спрашивает, чем отличается царевна от принцессы.

Про нее два слова, не возражаете?

Были времена получше, а теперь зарплаты хватает, чтобы мала-мала заплатить за квартиру и отдать долги. На другие траты идет пенсия, которую женщине зачисляют на сберкнижку.

В день зарплаты возникает в учреждении, где она работает, небольшое завихрение: первым делом надо отдать долги, которые у коллег, да и у той же Энн назанимали, а получку, или, говоря по-старинному, оклад жалования выдают тысячными бумажками, разменять которые на меньшие невозможно. Магазины просто не хотят заниматься обменом. Слишком хорошо усвоили это «что я буду с этого иметь?», а простая любезность вышла из моды, как шляпы с перьями.

Но не так уж все плохо. Не надо опускать руки. Госпожа Энн не ходит в магазины, к накрашенным особам. Прямиком в аптеку направляется. Но к лекарством сдержанность, даже полное равнодушие. Там ей не отказывают в обмене тысячных купюр, а порой и пятитысячную разобьют за ее милую улыбку. Но не думайте, что, узнав этот секрет, вы обеспечите себя мелкими деньгами для торговых операций без наркоза. Ну, вы попробуйте, может, что-то и получится. А не получится, не обессудьте. Это лишь у госпожи Энн получается. Хотите узнать причину? Она проста, как порошок марганцовки. Провизоры принимают госпожу Энн за свою. Не удивляет? А присмотрись получше, эту женщину везде принимают за свою.

Ну вот, накаркал. Заходит она очередной раз, и что-то с сердцем у нее происходит. Какой-то сбой.

Дали какую-то таблеточку безобидную, а не помогло. Пришла на работу с обеда, мается. До «Скорой» дело доходит. Госпитализируют в кардиологию.

А там, на ее счастье, новое лицо. Доктор, которого руководство области лично пригласило на особые условия. Оклад жалования и оборудование – грех жаловаться. Увидел он госпожу Энн, узнал, сколько ей лет и принял экстренные меры. Грудь располосовал, мне девушки рассказывали, которые табуном за нашей героиней ходят, вставил кардиостимулятор. И стали ждать. Она как от наркоза проснулась, сазу же на работу засобиралась. А на другой день проявила в этом вопросе настойчивость.

Ну, вы же понимаете, что так скоро дела не делаются. Быстро только кошки родят.

У нее собачка. Той-терьер, как телефонная трубка.

Короче, продержали недельку, отпустили. Стимулятор отсоединили за ненадобностью. Как же так, я какие попало таблетки не пью, – говорила госпожа Энн. Ну и на старуху бывает проруха, – подумала. Неужели ж вы хотите меня назвать старухой? – тихо возмутилась. В мои 95 все только начинается.

Дочь Наташа из Москвы подъехала, с ней на кладбище съездили, постояли над могилками, где растут сосенки, выше роста человека уже вымахали. Сосны вообще-то в Магадане не растут, так, если посадят добрые человеческие руки. Муж там лежит, сын. Навестила. В Москву с дочкой уехала. С внуками и правнуками повстречалась, порадовала. Как бы теперь с внучкой Танюшей повидаться в Италии, малюток ее обласкать.

Та еще нищета

Тех, кто на морозе дрожит мелкой дрожью,

мы посыпаем крупной солью

Нищих в городе сильно поубавилось. Думаю, оттого, что нерентабельное это занятие. Если раньше тебе подадут копейку, так мог коробку спичек купить. А сейчас знаю одного колясочника, он вполголоса отчитывает своих благодетелей: «Что ты мне мелочь суешь?» Энергично так, зло. Того и гляди, съездит по физиономии. Изредка прохожу мимо, он неподалеку от «Нептуна» свирепствует. Голос зычный, наверное, командирский. Возможно, он воевал в горячей точке и наступил на растяжку. Меня он не задирает, наоборот, издалека привечает улыбкой, какими-то неразборчивыми фразами, а мне страшно неудобно с пустыми руками проходить мимо. Надо будет когда-то вручить ему что-то, чтобы не обидеть. Даю себе обещание, да тут же забываю.

Есть и другие соискатели, я их издалека замечаю: с руками, с ногами, робко переминаются, будто их не пускают в платный туалет. Начинают издалека, с подходами, чтобы выслушать их устные рассказы, надо остановиться на минуту-другую, а я напролом своей нерешительности иду, и на лице выражение глухонемого. Это срабатывает, никто пока что не принялся изъясняться жестами. Прохожу, как железнодорожный состав, и это заставляет соискателя вытянуться и салютовать.

А ведь были времена – деньги не знали, куда девать, стремились спустить побыстрее, чтобы не обесценились.

Наперегонки с инфляцией покупали все, что на глаза попадалось. Настоящий аттракцион. Помню, японопечурку в пору гиперинфляции лихорадочно купил. Сейчас таких что-то не вижу. Часа полтора манипуляций, и небольшая булка хлебушка, горячего, с хорошим вкусом, рвет ноздри, умиляет сердце. Печурка стоит уже много лет на шкафу, напоминает чью-то оплошку. Умная печечка, она вызывала во мне отцовские чувства. Может быть, вновь повезет и где-то найдется небольшая деталь – крыльчаточка, которую вынули мыть да и выплеснули с водой как ребенка, обездвижив творение японских кудесников.

В семидесятые годы за копейку можно было купить газировку, за две – газету. Что стоит теперь одна копейка, если и рубль ничего не стоит. Газета 2 коп была. Теперь коп ничего не стоит, и вместо ментов копы. Полицейские. Остались, правда, и рубы – лесорубы. Рубль равен копейке советского времени. Горстями поблескивают копеечные монеты у загса, которыми теперь осыпают головы жениха и невесты, я видел во дворе этого необычного учреждения: их сметают в мусор. Ведь для покупки коробки спичек надо накопить нынче 250 монет, на газету – тысячу металлических кружочков. Раньше хоть медные были, а теперь к магниту прилипают. Продавец газет в киоске, милая дама, пальцы забинтованные. Ей будто кислотой, монетами кожу обожгло, такой нынче металл никудышный.

Ну, ладно, если бы только собрать столько монет за газету – что-то мне эта картинка врезалась навязчиво. Можно же заплатить и одной монетой – десятирублевой. Просто пишем одно, а в уме другое. И недоговариваем, недодумываем.

Осталась привычка с давнего времени: коль купил что, да еще за 1000 монет, будь добр, прочти. Так воспитан. Всю жизнь в бережливости: газету, книгу начал читать, прочти до корки. Просто мама так приучила: налито в тарелку – выхлебай до донышка. Будь добр, а то за шиворот вылью.

Лишь недавно стал отходить от этого правила, а мамы уже 15 лет нет на свете. Я читать начинаю и ловлю себя на мысли: а я же об этом уже читал. С нынешними газетами знакомиться так же мало радости, как из грязи поднимать монетки в количестве тысяча штук.

Лес рубят, щепки летят. Щепки наши любили приобретать закордонщики. Перерабатывали в фанеру для эстрадного пения. А теперь деловой лес за кордон везут большими железнодорожными составами – копам хоть бы хны. А нам не надо, даже щепочек.

НАДПИСЬ НА ПОЛЯХ И ЛУГАХ. С НАТУРЫ

Телефонный звонок.

– Это прачечная?

– Более того. Это пра-прачечная. Типа прабабушки.

Такой юмор.

На самом деле это управление (бери выше, министерство) культуры, и там установлена мощная стиральная машина. На ней день и ночь стирают наряды артистов, статистов, выступающих на уличных мероприятиях. Флаги, лозунги стирают. Принимают заказы от населения.

Стиральная машина от корейской фирмы, есть такое ощущение, собранная на конвейере в России, в первые дни жизни в нашей семье дает радость победы над грязью. (Один политик пишет, что мощь фирмы «Самсунг» обеспечил приток русских инженеров. Спорить не буду. Есть похожий пример. В Магадане не смогли удержать спортивных тренеров, они в Корею уехали. И таких вырастили боксеров, что уже нашим ловить нечего).

У механизмов последнего поколения, так называемого хайтека ближе всего связь с умницей ноутбуком. Ух, как я это ощущаю – умом и напряженными в предощущении счастья участками тела, мозг теплеет. Я все больше и больше чувствую себя андроидом. Слышишь, как андроид роет?

Может быть, я не умру бесповоротно, а стану киборгом, переселюсь в Тошибу, постараюсь перенять самурайский дух. Я же легко в стиралку преобразился, ликовал при первых запусках от чистоты и свежести. Побыл и пылесосом, вне себя от восторга, освобождая его от жидкой грязи. Там водяной фильтр.

Нравится мне чистить унитазы, и по приколу, и по протоколу. Отмытый фаянс пахнет илом, лечебной грязью, из такой и родятся князи.

Я и холодильником бы мог стать, с моими-то холодными ногами. Но вот заминка: продукты, количество которых никогда не было проблемой в прежние годы, подорожали так, что наполнить ими чудо агрегат не представляется возможным. Думаю вообще обходиться без хайтека, с колес, из магазина поедать купленное, сдерживая аппетиты, а то до следующей пенсии не дотянешь. Экономия на электроэнергии может получиться, если холодильник не гонять, к тому же, пустой.

Каким бы я ни был компом, во мне живут фрагменты прежних жизней. Я был когда-то патефоном в красном дерматиновом чемоданчике, мне вставляли в бок никелированную рукоятку и заводили пружину, экономя электрическую энергию, тем более что в ту пору мало кто понимал, что это такое. Зато хорошо знали керосин, покупали бидонами.

Звук у патефона механический. В специальный зажим вставлялись стальные иголки, и каждой предстояло пробежать сотни метров, чтобы с черного хрупкого шеллачного диска извлеклась музыка в тональности консервной банки. Как то вместо стальной довелось ради эксперимента вставить иглу сосновую. Звук был мягкий, тягучий и негромкий.

Однажды попала в руки толстая лаковая открытка – прочная и звенящая. А что если попробовать приспособить ее в качестве звукоснимателя? Снятая с пластинки мелодия напомнила снятое молоко. Потом и электричество освоили. В радиоле – следующий этап восхождения технологии, была крупинка корунда и, казалось, вот-вот игла станет алмазной, а луч света, убедились в 90-е, оказался тверже алмаза: это лазер. Давно уже он никого не удивляет. Лучом лазерной указки неизвестные лица ослепляют на подлете пилотов, и откуда, только у нас террористы берутся? Хорошо, что уже изобретены очки против таких указок. Лазерным лучом лечу суставы и глаза.

Серпом по молоту. НАДПИСЬ НА ПОЛЯХ. Продолжаю наблюдения за последствиями летнего снегопада. 11 мая сквозь мощный слой облаков солнце видно как луна. Глянул, и в первую секунду, еще бездумно, показалось, что на дворе не день Божий, а ясная лунная ночь. И ведь порадовался, что луна не ущербная, полная. Неужто, солнышко может быть половинкой или вообще серпиком? Ну, разве что затмение. Затмение мы как-то наблюдали с коллективом, я коптил стекла, и дамы недоумевали, зачем я это делаю. Люся, – ее потом по неосторожности муж убил, Эвелина, жертва канцера, брезгливо глядели в копченые стеклышки, а потом наперебой угощали копченой колбасой. Мы и в землетрясение с ними попадали. А вот коллективного зимнего дождя не припомню.

Я полюбил…

Черным по белому. Вернее, белым по черному – поземка в мае.

Белым по зелени травы, бывает и такое.

Скоро белые ночи. Мистический праздник эвенов.

Уже включили в городе фонтаны. В сквере 60-летия в три горла шуруют. И возле универсама вода сочится по штырю. Есть у нас фонтаны забахсачараенные. Пока что в одном лишь универмаге «Восход» фонтан под крышей. Круглогодичного действия. И ветерок тоже крышуют, и стенают стенами. У нас многие называют слабый уличный ветер сквозняком.

А во Франции, судя по современному фильму, избавляются от фонтанов, сажают в их чашах цветы. Меньше будут бросать монетки, меньше возвращаться в столицу Франции, а то понаехало. В Магадане тоже закрыли один или два фонтана, насадили цветы, голуби их обожают, что-то ищут в цветочках, заодно удобряют отборным пометом. От себя отрывают.

Цветочки и меня поражают своей экзотичностью. Например, астры, словно облитые фиолетовыми жгучими чернилами в детстве. Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. – Фиолетовый цвет в считалочке про радугу. Фазан.

Фазанов у нас нет, но есть фазанка – училище, так его розвали подростки. В фазанке можно получить профессию и зарабатывать фиолетовые деньги.

А чем синий плох? Синильная кислота. Красный? Красная ртуть.

Где цветы насажены, самые резвые были фонтаны – открытые в год 60-летия города. С пяти метров могли окатить прохожих, особенно при порывах ветра. Чемпионы Формулы-1 вот так разбрызгивают премиальную бутылку шампанского на своих болельщиков. Раньше я возмущался такой тратой, нечаянно брызнул шампанским на костюм, еле отчистил. Потом узнал, что шампанское для автогонщиков – это бутафория. Три фонтанчика в центре похожи на биде. Но не все знают про это устройство гигиены. Только извращенцы наподобие меня, тихо посмеиваются уголками рта. В школе, где внук пойдет в 3-й класс, установили питьевой фонтанчик. Так-то! В центре мы пребываем возле фонтанчика, где встречаемся с резвой трясогузкой. Фонтан там с наклоном, как Пизанская башня.

Фонтанов в городе прибавилось. Ни один не хочется обидеть. Этому монету, этому дай. Мелочь кончилась. Нащупываю в кармане что-то металлическое. Подкова от моего ботинка. Она у меня оторвалась из-за высокой абразивности наших дорог. Как по наждаку ходим. Оторвал, бросил в карман. При случае найти сапожника. Подкова на счастье. Пусть, не лошадиная, все равно капелька счастья. Туристы в городе бывают изредка, и так заразительно кормят фонтаны, так они хотят вернуться в мой Магадан! Я их понимаю. Я тоже хочу вернуться и безвылазно прожил тут почти 45 лет. Ладно, может это надо? Взял свою подковку, бросил в фонтан.

В тот день внук обнаружил в кроссовке посторонние вещи. Думал, камушек попал, а это монета. Даже три. И они так похожи на те, что я планировал бросить в фонтан. улыбаемся вместе такому совпадению.

Гора снега на месте снесенного барака в нашем дворе тает, усохла в размерах. Вода сочится по наклонному асфальту ничтожно тонким слоем, и от нее даже веет прохладой – конечно же, утром, когда термометр на 13-ти тепла. Если накрапывает дождь, то с испариной. Весь город будто обливается потом.

Днем плюс шесть. Такой бы ледяной фонтанчик из обледенелого сугроба на настоящую жару. Но в городе вряд ли получится. А на сопке горные ледяные ручьи так заморозят тебе зубы, что новокаин отдыхает.

Фонтаны в городе включили: будто китов приманивают.

Вот и лежачие полицейские очнулись от зимней спячки. Оборотни в погонных метрах. Как примета весны. Не бей лежачего. И ведь что характерно, с самого начала их никто не называл лежачими милиционерами.

Возле строящегося Центра бизнеса установлено (уложено) два лежачих полицейских. Почему до сих пор нет сидячих полицейских, а? И третий гаджет – обычная пробоина в асфальте, где, если не притормозишь, можешь лишиться колеса: путем отрыва от оси.

И уж совсем на диво – лежачие полицейские для пешеходов. Никто их не сооружал, сами появились на потребу дня. От дыхания земли. Идешь, идешь, наступишь, и нога по колено в ямке. Это на тротуаре у автовокзала. И сам легко превращаешься в лежачего – не полицейского, а пешехода.

Помню, удивлялся, когда было решено милицию преобразовать в полицию. Понять движение высшей мысли трудно. Может, менты уж больно падки на сантименты, а полиция работает с лицами.

Коль уж включил мыслительный аппарат, можно и другие вопросы порешать. Вот, например, есть ли в Магадане клюква? Есть, не о том разговор. Хотелось бы продолжить дело Мичурина и вырастить на примагаданском болоте не просто ягоду, а именно развесистую клюкву, как в прикольной литературе. Чтобы она ква-ква, когда ты клю-клю. Чтобы квакала, когда клюкаешь. А то есть у нас лягушечки, но мелкие и на самом юге области, считай, где север Хабаровского края. Нас и клюквой Господь не обидел. Но собирать мне ее до сих пор не удается. Я покупал в ее в гастрономе. Ягоду с Кольского полуострова.

Сколько раз мы пытались начать жизнь сначала, позабыв неудачи и обиды. Есть, с кого брать пример. Деревья начинают с чистого листа. Из почек выходят – яркого цвета, пахнут кремом для бритья. Воздух дышит пробуждением. Волосы с проседью называют «перец с солью». В городе в эти дни похожая ситуация на газонах – прошлогодняя солома, серая, золотистая, красиво сочетается с точками новой, этого года рождения, зеленью травы. Еще вот-вот, и новая трава пробьется выше, и газончики станут умилительно зеленые. После уборки зеленхозовцами остались еще не вывезенные кучи веток. Сквер постригся, помолодел. Похоже, и мне пора постричь бороду, а голову сделать похожей на бильярдный шар.

В растительном мире много всего, хоть всю жизнь изучай. Вот, казалось бы, иван-чай. Что тут мудреного? Заваривай, пей от нервов. Но не так-то просто. Есть, оказывается, узколистый, а есть широколистый. Разница во внешнем обличии заметная. О существовании широколистого я и не подозревал до недавнего времени. Хорошо, что есть в Магадане ботаники и я с ними знаком.

Рододендрон – древнее реликтовое растение. Первое, на чем остановилось мое внимание после переезда на Север. Прям как первая любовь. И оказалась, их, рододендронов, несколько: мелколистный, камчатский, оба сиреневые, в отличие того, первого, желтого. Есть рододендрон Редовского. Похож по цвету на сирень.

Прострел, который ошибочно называют подснежником. Такой красивый, нежный, что вспоминается бабушкино слово «касатики». Этот прострел – как большой колокольчик – аянский, описан в середине позапрошлого века. А есть прострел даурский, похожий на растрепанную русую детскую головушку. Думаю, такой цветок мог бы заинтересовать котенка. (Однажды побрился, а возле губ остался длинный волос, и маленький серый котик в моем сне играл этим волосом, пока не стало смешно от щекотки).Много лет назад я узнал о существовании пушицы. Теперь начинаешь сомневаться, не путал ли ее с прострелом.

На Колыме 1500 видов сосудистых растений, – поражает воображение давняя моя знакомая Анна, ботаник, доктор биологических наук. У нее муж – тоже доктор наук, ботаник. На пару лечат доктора растительный мир. Это главная миссия окружающего мира: он тяжело ранен. Недаром главное учреждение науки называется РАН.

Анна Наумовна подарила мне на юбилей набор открыток о колымском растительном мире. Есть, на что посмотреть. Раньше она выпустила в соавторстве книгу о лекарственных растениях, читал ее и с удивлением убеждался, что все северные травы и кустарники, деревья наделены врачующей силой. Наша тайга и тундра – курорт без конца и края. Аптека.

«На День победы всегда пробиваются укутанные в пушистые „одежки“ пронзительно-синие на фоне не проснувшейся от зимней спячки природы цветы прострела, или сон-травы многонадрезной и по-свадебному нарядные кремово-белые соцветия хохлатки магаданской. Наперегонки зацветают фиалки, рододендроны, словно белые облака покрывают нюклинские скалы зацветающие дернины крупки уссурийской, незабудки бросают вызов красоте неба своей голубизной, купавки и ветреницы вдыхают в жизнь в унылое до их появления царство тундр, ручьи принаряжаются розовыми примулами. На щебнистых склонах царствует дицентра».

Женщины – как цветы, цветут, и вдруг опадают их лепестки. Но за фиалками подмаргивают все новые и новые анютины глазки.

Там, за поворотом, лето, да я с досадой пролистываю его, вплоть до первого снега.

В Магадане первый снег выпадает непосредственно за последним, нынче он был 16 мая, а потом 24-го, три раза принимался за свое, да лег, разлегся и лежит себе третьи сутки. Майский снег доставляет эстетическое удовольствие. Вон он, шурша, с крыши скатился, мокрый. Смешной, как мокрый котенок.

Может, для того и лег, чтобы подснежники на бис распустились!

Особые приметы

Таблетка для сна, пусть это будет плацебо!

Без побочного действия и привыкания!

Лето, пусть и формально, наступило. Хотя и продолжается отопительный сезон. Для меня лучше не придумаешь. В первый день не знаешь, где спасаться от жары, зашкаливающей за 19 градусов, прямо-таки шакалящей, убивающей мысли в зародыше. А потом батареи убавляют, еле теплятся. Не жарко, и нет летней сырости в воздухе. Ступни остаются холодными, и это условие для успешной генерации художественных идей. В полосе перегрева мысли испепеляются в плотных слоях интеллектуального поля. Только что слышал, как нейтрализовались массовые выступление в стране, где в принципе не бывает зимы. Мол, мы разрешили в самом крайнем случае открывать огонь, но по ногам. И в процессе разгона появились раненые в голову.

Есть у времен года в нашей квартире особая примета – по тому, насколько плотно закрываются двери комнат, можно понять, апрель во дворе или январь. Летом, когда высокая влажность, двери разбухают и закрываются плотно, а в отопительный сезон высыхают и требуют уплотнения. Для этой цели подходит свернутая в несколько раз газета или книжечка начинающего поэта, умиляющая своей миниатюрностью.

После многократного зажима плотным, не чета современным, дверным полотном, сборник обретает благородную помятость и вид зачитанности до дыр. А накатит пора раскрыть его по линии потертости, да прочесть, пусть, по диагонали, мороз по коже, тоже по диагонали, пробежит!

Снова белка в колесе,соболек на ободе.Будьте счастливы вы все,пропадите пропадом!Свинка в море уплыла,стало быть, морская.Я обидел, не со зла.Эх, слеза мужская!Ни кола и не двора,на колу мочало.Где бодяга, где мура,ты не различала.За окном мороз крепчал,флаги колыхались.А мы с кисонькой вдвоемнежно целовались.

Что это я все о зиме? Бывает же у нас лето: два-три дня стоит в городе жара, аж до 22 градусов доходит. Воробушки на базаре распевают, а в сквере у мэрии прям художественный свист. Возможно, соловей красношейка.