Hannibal ad Portas. Ультиматум прошлого

– Тем более по барабану.

Пусть вот делает, как сейчас:

– Надо, – и пожалуйста получите, даже в стиле ретро фуджированном финским брусничным ликером, Белой Лошадью и:

– Что она там еще попросила?

Кажется, как все, Рижский Бальзам.

– Иди сюда, – махнул ему рукой Коряга.

– Мы играем в покер, – сказал Енот.

– Ты любишь, – добавил Коряга, – садись.

– Ноу, сенкью, ибо я на работе. Знаете ли, работаю здесь разливалой.

– Да кто тебя будет спрашивать, садись, я тебе сказал, – Бузила самолично стасовал колоду, как будто разбирался в ней лучше, чем в колбасных обрезках. И.

И так как. Бутылка Камю – полная, но с витрины, и значит, с кофием, изготовленным из остатков венгерской кофеварки, плавно легла на голову Бузилы.

Плавно, если считать происходящее снятым на ускоренную событиями сегодняшнего дня пленку, то и:

– Бузила, да, сполз с кресла, но как с кресла-каталки:

– Не спеша, – но, увы, не на тот свет пока что.

– Не голова, а барабан группы Битлз, – пошутил, как всегда без шутки юмора Енот. А с другой стороны:

– Какая разница? – Ибо:

– Не так – дак эдак.

Других-то вариантов не предусмотрено. По крайней мере, здесь, ибо:

– Этот ресторан существует не постоянно, так как недавно сгорел, а в виде, что происходит по Финегану:

– Еще трепыхается, притягивает не только псевдоисторических людей, но и саму:

– Реальность.

Владимир сел за стол и, наконец, решил решить, кто же все-таки его противник? Так-то Енот по хитрости и наглости. Но прошлый раз всех обманул Коряга, оказавшийся наглей наглого, и даже хитрей. Возникает вопрос:

– Может ли осел быть самым хитрым? – Получается, да, и происходит это из-за никем непредвиденной наглости. Бузила в расчет не принимался, как. Как, однако, пришелец.

В том смысле, что приперся совсем не туда, куда его направили. Но играть с ними не стал, ибо понял:

– У одного денег нет, а другой постоянно бегает куда-то занимать их.

Значит, золото у группировки Черного. Назвав его Владимир удивился, что не блатного, а так, при-блатненного Черного назвал первым, как главного.

Он выиграл несколько раз и встал.

– Ты куда? – спросил Енот.

– Я на работе.

– Сегодня дискотека, понедельник, никого нет, – сказал Енот, – давай.

– У вас нет того, что мне нужно.

– Да, что вам нужно, сэр? – спросил Енот.

– Золото, сэр, я играю только на золото.

– Коряга закурковал его, говорит, нет больше.

– Да нет у меня золота, точно вам говорю.

– Потерял, что ли?

– Не потерял, а проиграл.

– Кому?

– Этим, – он кивнул вперед, туда, где сидели Черный, Гусь и – не к месту – Нерон.

Можно подумать, решил Владимир, что Енот и Нерон специально разделились на две группировки, чтобы держать всех под контролем.

– Ты куда?

– Надо съездить в лес за елкой, скоро Новый Год.

– Закажи, тебе привезут.

– Не думаю, что мне понравится не выбранная мной елка.

И ребята единственно, что сделали после его ухода – это спросили почти одновременно друг у друга:

– Скоро Новый Год, что ли?

– Я ему устрою Новый Год, – мрачно, наконец выговорился поднявшийся из-под накрывшего его плохо закрепленного на уступе к оркестру паласа, Бузила.

За стойкой сидела леди, которую Вова не видел, когда находился на пути приближения к бару с юго-востока – если смотреть с её стороны.

– К юго-востоку через юго-запад? – спросил он даму, чтобы она сразу не ставила себя на первое место из-за невынужденного ожидания. Ибо:

– Ждать таких дам должен бармен. – Зачем?

Чтобы мешали работать, когда он и сам думает, чем бы заняться, если кофе больше не хочется.

– Чай, кофе, квас?

– Этот вопрос, сэр, вы могли бы мне не задавать.

– Почему?

– И знаете почему? Чтобы не разучиться говорить. Напишете его лучше на бирке с ножкой, как было во времена незапамятные. Ибо, – продолжила она, – если человек пишет, то может не пользоваться словами – они сами, без него, будут жить и плодиться, как кролики, только подавай им морковки.

– Если я вас правильно понял, вы и есть та морковка, которая управляет ими.

– Словами? Да, мистер, да, именно так.

– В принципе, если вы проверяющая, то меня это не касается, я только исполняю волю пославшего меня.

– Хорошо, налейте мне Мартини с вермутом.

– Вы уверены?

– Главное, чтобы были уверены вы.

Ладно, и бармен смешал ей белый и красный Мартини.

– Это вы нарочно сделали, или угадали, что я так люблю.

– Как?

– Смешать, но не взбалтывать.

Он вздохнул облегченно.

– Чего вздыхаем?

– Почему-то думал, что вы ответите наоборот.

– Я никогда не ошибаюсь. И кстати, – она протянула лапу, – Ёлка. – И.

И он поскользнулся на ровном месте. Значит мерещилась ему не лесная, а эта Ёлка. Только:

– Мэм, один наводящий вопрос.

– Да, мистер, я вам отвечу сразу:

– Были.

– Бы-ли? Что это такое, извольте объясниться?

– Дак, сражу когда-нибудь, скажу, но не сейчас.

И Владимир решил принять, как уведомление:

– Елка – это не мужик, как он недавно еще думал, а, появилась вероятность – дама.

Тогда, значит, Кобыла и Жеребец – это не просто так обычные Рыцари Золотого Камня, а такая же:

– Сладкая парочка!

Очень умно придумано, осталось только в это поверить.

– Ты мне налили?

– Дам, мэм.

– Хорошо, надо еще пустую бутылку.

– Зачем?

– Это вопрос?

– Да.

– Ты не можешь жить на доверии? Так как: надо – значит это очень важно.

– Хорошо, вот тут осталось немного Текилы, допьем ее после первой, и возьмешь эту бутылку себе.

– Да, я возьму ее себе, но не надо так педалировать еще не начавшийся процесс.

И было минут через сорок, как некоторые предсказывают надо выступать перед Новым Годом, коротенько:

– А теперь вставь в бутылку.

– Она пустая? Не видел, когда ты успела выпить остатки.

– Туда.

– Зачем?

– Для дезинфекции.

– Так может ничего не получиться.

– Да? Значит, это не ты.

– Конечно не я. И знаешь, почему? Эта бутылка для меня не подходит.

– Все так говорят, но если ты не говорящая обезьяна – сможешь.

– Хорошо, я не буду тебя торопить, зайду вечером: догадаешься – значит, считай прошел в следующую стадию:

– Конкурса, – закончил он за нее.

– Нет, развития.

Он подумал, это издевательство, но надо же с чего-то начинать. Тем не менее, так уперся, что смог засунуть, но вот надежда на автоматическое чудо не сбылась – назад никак.

И вечером так и сообщил ей:

– Я больше ни гу-гу.

– Рипит ит, плииз.

– Я два раза не повторяю, – и он изобразил гримасу почти невыносимого страдания.

– Только, пожалуйста, не преувеличивай, – предупредила дама без улыбки, что значило: что-то реально происходит.

– Спасибо, ты очень старался. Можно сказать, в лейб-сотню ты уже попал.

– Для меня этого недостаточно, ибо я первый, – сказал Владимир. – Тем не менее, сейчас настаивать не буду, а только скажите, как снять.

– Паяльной лампы здесь нет? Нет, конечно. Поэтому будешь сейчас поливать бутылку кипятком из кофеварки – думаю отойдет сама.

– Да, ерунда, думаю, должен быть способ получше.

– Получше уже произошло. Нет, не то, что точно произошло, но по твоим глазам вижу: ты рад – а это и значит:

Глава 6

– У тебя всё получится.

– Что это значит: получится?

– Удлинение на пять – семь санти.

– Это важно?

– Не так важно Это, как То, что ты имеешь потенциал к изменчивости: надо тоньше и длинней – и ты тут же:

– Пожалуйста.

– Прости, но я больше не буду этого делать.

– Почему, не понравилось?

– Понравилось – не понравилось – это уже в прошлом, и значит, не так важно, но я тебя, наконец, узнал. Ты – Гимнастка, которая не расплатилась со мной, ко меньшей мере за три коктейля.

– Если я Гимнастка, а не Елка, то не понимаю, как я могла узнать имя Елка, заворожившее тебя, как кролика перед большой морковью: съесть, или и ей кого-нибудь трахнуть?

– Я понимаю, мэм, что у вас в душевых и спортзалах интеллектуализм не лезет даже в большие футбольные ворота, но неужели Это Дело – так и не надоело до сих пор?

– Вы не понимаете, мой милый, что Просто Так – вы никогда не достучитесь дальше огуречной грядки, куда вы только что спустились с работающего на холостом ходу трактора за припрятанной среди этих молодых огурчиков четвертью самогона – надо выйти за пределы Умозрительного.

– Ерунда, я не чувствую от вас ни потока сознания, ни любви к ближнему.

– Во-первых, нам не нужен поток, ибо придется научиться попадать с первого раза, а во-вторых, любить, да, надо, но, пойми:

– Дальнего, а не врага – ближнего.

– Хорошо, я согласен, пусть, но тем не менее, я все равно ошибся, но не в вас, а в себе.

– Да?

– Да. Я не Кошка из племени Роминов.

– Это мне решать.

– Тем более, это мне не подходит.

– Нет, честно, тебе надо роту, а я один.

– Сукин сын, скажи только на прощанье, ты чего хотел, меня оскорбить, или похвалить?

– Честно?

– Как хочешь, мне ты соврать всё равно не сможешь.

– Честно, сам уже точно не помню.

Он вспомнил одну вещь, про которую ему рассказывал парень, трахнувший, как он говорил, эту миледи:

– У нее сорок пятый размер ноги.

Сорок три уж точно.

Он нашел сантиметр, который недавно использовал для измерения запирающегося шкафа под холодильник и:

– Припал к ее ногам.

Надо заметить, что дама уже сидела за одним столом – и хорошо, что не тем, а за этим, с:

– Нероном, Черным и Гусем.

И до того увлекся своей идеей поиска истины с помощью арифметики, что полез под стол – нет, не у всех на виду, так как в зале еще почти никого не было, – а:

– Начал через два стола, чтобы на него никто не подумал:

– Он лезет под трибуну, чтобы подсматривать за теми, кто хочет, но не может. И.

И ужаснулся:

– Все четыре пары ног были почти одинаковыми.

Впрочем, это можно было предвидеть. Тем не менее, он решил выбрать более женственные, с узкими носами. И ему повезло.

Черный, которого он начал лапать, проигрывал понемногу Нерону, а Гусь думал о том, как бы еще выпить, но и остаться играть.

И так как в хорошем настроении был только Черный, ибо он именно сейчас выигрывал, что бывало не часто среди бывалых бойцов, но почему-то уже не в первый раз. Это его веселило до такой степени, что он охотно полез под стол и сцепился там с:

– Нет, не с Владимиром, а с оседлавшей его Гимнасткой. – Как говорится, несмотря на то, что мы не знали, что там жили, мы тоже решили остаться.

И буквально упер ее чуть ли не под соседний стол, а именно:

– Под этот же, но ближе к окну.

Владимир при возникшем где-то рядом слове:

– Окно, – решил бежать, но вовремя вспомнил:

– Без меня праздника не будет. – Вот она истина:

– Праздник приходит только со мной.

– Хотите, я напишу это? – услышал он, едва отдышавшись в баре.

– Хочешь быть моим летописцем?

– А ты кто?

– Ёлка.

– Простите, мэм, я кажется, сбился с ритма. Как будто пошел намедни за маслятами, да так и заблудился среди елок, забыв про грибы, что именно только они и съедобные.

Больше всего Вова боялся, что это она же, Гимнастка, но уже от перебора её изобретательности, не хотел признаваться даже себе, что Вигрис это:

– Я.

Но и проверить, действительно, трудно, что Вигрис должен знать Ёлку – никаких данных о себе. И тут решил понять, что позавчера он был один, а их уже двое. Одна из них так и осталась неопознанной. Это значит, что имя Елка могло распространиться и, скорее всего, не случайно, так как девушка, получившая его пароль на Земле:

– Вызывала огонь на себя.

– Это я должен ее узнать.

Как? Работать, встречаться со всеми Елками. Это значит, другим пока что придется отказывать. Получится ли?

– Вот из ё нэйм?

– Хочешь Вот, хочешь Из, хочешь Нэйм, – улыбнулась она.

– И это всё, что вы можете предложить?

– Я – да, предлагай теперь ты.

– Пойдешь со мной?

– Спасибо, да.

– Почему ты так охотно согласилась?

– Бабушка встречает меня только одним добрым словом:

– Проститутка, – поэтому очень часто хочется отдохнуть от этой агитационной политики.

Но толпа нашла его. Как? Как шепнул ему один парень, никогда не принимавший участиях в игре:

– Они думают, что у тебя золото.

– Золото партии?

– Нет, серьезно, тебя хотят обуть.

– Обуть не разуть.

– Разница, как между воровством и ограблением – большая, но результат тот же самый, – неожиданно умно ответил Хол.

– Спасибо за добрую весть, а то я уже начал сомневаться.

– В чем?

– Что золото у меня есть, хотя и как в банке: надо только вспомнить кодовое слово. Хотя нет, кодовое слово я знаю, но всё стало наоборот: слишком много сейфов предлагают мне свои услуги. Теперь никак не могу догадаться, какой сейф мой.

– Так часто бывает в кино: ключ от сейфа есть, и надо найти только банк, в котором: вам письмо.

– Письмо? Человек – Письмо, кто бы это мог быть?

– Проверяй всех.

– Спасибо за совет. У тебя есть ключ?

– От дома? Я его продаю, там всё убрано.

– Спасибо и на этом. Отвлеки их, мы уйдем через сад.

– Через ад?

– Что? – Но Холодильник уже вернулся в дом, чтобы передать ему Ёлку номер два. Ибо он уже два часа назад начал вспоминать всех, даже зав производством Виренею и директора турбазы Огни Социализма Лизу – не являются ли и они потенциальными Ёлками.

Наверное, вот именно на этот случай сказано:

– Иметь надо одну – тогда никогда не запутаетесь.

Они проснулись там же, где заснули, но голыми и в золотых наручниках. Сначала показалось, что ничего особенного, чтобы:

– Никто не сбежал, – но после того, как:

– Ничего не получилось, – стало ясно, что на вид обычный Пятый Элемент, имеет еще и потустороннюю эмацацию.

Передать его ей хотя бы в зачаточном состоянии не удавалось абсолютно.

– Ничего не понимаю, – наконец сказал он.

– Ты уже побывал в лапах Рори?

– Работа такая, милая, что отказать можно, но не всем. Кстати, ты никому не говорила, что ты Елка?

– Один раз только намекала, но, кажется, меня не так поняли.

– Но трахнули?

– Вот из ит, трахнули?

– Не в смысле того, что вырвали сердце и оторвали голову, ибо вижу, что она на месте, и сердце равномерно никуда не торопится, как будто заведенны

й на совсем других мирах атомный реактор. И да:

– Вы готовы дальше меня слушать?

– Да, сэр, я могу.

– Вы можете – я не могу.

– Попробуйте еще раз, или два-три раза, может научитесь.

– Мой космический летун слишком велик для вашей промежуточной межгалактической бензоколонки.

– Пожалуйста, не обижайся, и да: не продавай меня больше никому.

– Естественно.

– Тебя могут обмануть хитростью. И знаешь почему?

– Почему?

– Ты слишком умный, поэтому тебя просто возьмут на понт.

– Тебя брали?

– Ну-у, будем пока что думать: пытались.

– И?

– И? Ах, и! Да, но не подумай, что все.

Они вернулись в дом. Там никого не было, поэтом все расслабились, и то:

– О чем мы мечтали всю ночь – вышло.

Точнее:

– Вошло и вышло.

– Но до сих пор мне не ясно, можешь ли ты иметь десять детей? – спросил Владимир.

– Это важно?

– Для адаптации на Земле необходимо иметь как можно больше своих людей в этом деле.

– Не думаю, что родственники лучшие друзья девушек, – сказала она. И добавила:

– Может быть, ты князь какой-нибудь, и хочешь составить конкуренцию тем, кто жил в прошлом?

– Да, мэм, должен сразиться с Иваном Гр.

– И ты не боишься об этом говорить?

– Ты поняла, что сражение должно произойти здесь?

– Иначе, наверное, не было смысла петь эту песню:

– Для этого мы здесь сегодня собрались.

– Иван Гр на сегодня – это Черный, но сам, видимо, еще этого не знает, – сказал Владимир.

– Нерон почувствовал такую вероятность, и уже присел рядом с Черным и его другом Гусем, – сказала Елка. – И я скажу тебе то, о чем не догадываешься.

– Уверен, ты скажешь, кто четвертый в их группе.

– Да, милый, и ты его тоже знаешь.

– Скорее всего, – не удивился Вова, – но претендентов слишком много.

– Ты не догадываешься, чем он должен отличаться от троих остальных?

– Он Ромин.

– Дальновидно. Я? Нет, я не готов.

– Не я, а:

– Я.

– Вот ду ю сей? Да ты что! Они иногда дерутся, как дикие волки – по зову предков – ты не сможешь:

– Грохнут на первой же пересылке.

– Вот это ты хорошо сказал, милый, про Зов Предков, но кто они, мы же не знаем-м. Это могли быть обезьяны, но мало вероятно, чтобы во всем Космосе было такое одиозное предзнаменование.

– На змей лучше не намекай.

– Почему?

– Как иногда говорят: это уже не престижно.

– Да, ты прав, тут главное найти место, где душа пристегивается к телу, – сказала Малышка, однако, даже неизвестно точно, какая сумма была у Ива Гро до Пересылки.

И да: ты хочешь быть И Гро?

– Ноу, сенкью, ибо я должен загнать их такую Изменчивость, которая никогда не станет Наследственностью.

– Я буду презентом на их аукционе, и ты сможешь получить меня, как долгожданный приз.

– Спасибо, – но за время своего, так сказать, там препровождения ты можешь сама принять их веру, а потом, как-нибудь под сладкое утро:

– Я тебя съем, – добавила она, – нет, тогда уже лапти плести будет поздно.

– Тебя просто подадут мне, как консервную банку бычков в томате с надпись:

– Человек натюрлих.

– Ты думаешь, быть хомо сапиенсом будет уже не актуально?

– Думаю, не только.

– А именно?

– Думаю, уже и просто быть будет ни к чему. Править будут монстры, а люди только по Финегану, смогут находиться:

– Где-то рядом.

– Как бычки в томате им на обед?

– Может быть, если они соблюдают диету, а так не только на завтрак, и на ужин могут попросить:

– Соси-сь-ки из иво безотходных частей, однако, белоснежного тела.

– Именно белоснежного?

– Да, ибо свет останется, да, но только внутри нас, а снаружи тьма, где живут, но, увы, только не люди.

– Спасибо, что не прочитала мне эту страшную сказку на ночь.

– Охотно.

Но следующую ночь им не удалось провести вместе. Как сообщила благодарная соседка:

– Ее украли.

– Как?!

– Это было видно.

– Тащили на ноги?

– Нет, ибо не только, но и за руки.

– Мэм, перекрестившись, на кого были похожи эти ско-оты?

– Не поверите, именно на натуральную скотобазу.

– Туманностью Андромеды никто из них не обладал?

– Нет. Точнее, один, кажется, периодически задумывался.

– О чем?

– Вот именно, сэр, сам хотел понять, о чем он думает, похищая вашу благородную невесту.

– На кого он был похож?

– На придурка.

– Не знаю на кого и подумать.

– Всё придурки? – удивилась новая соседка. Ибо остальные, в конце концов, уже умерли.

– Дело в том, что, да, придурки есть, но все разные, поэтому неудивительно, что мне не удается понять, кого видели вы. Одежда, например, была?

– На них? Нет, на них не было, а на ней, да, желтая кофточка с узорами, как на индейце Майя, применяемая обычно для жертвоприношения.

Владимир внимательно оглядел соседку, и решил, что она не врет.

И было похоже, что не на похищение, а они несли ее сами, как царицу Савскую:

– Кого сегодня выберет – тот будет счастлив, как минимум раз в неделю, но можно надеяться на большее.

Возникает вопрос:

– Неужели человека можно растащить на части по правилам искусства не один раз, а несколько?

Кажется, что да, но как? Вот в чем вопрос.

Он вернулся в своё кафе. И в задумчивости уволил одного повара, который жарил рыбу, и подал ее без гарнира.

– Почему?

– Не заказали.

– Хорошо сказано, но вы предупредили официантку, что надо переспросить, может быть, они просто забыли, что здесь подают очень полезный картофель Фри, так как масло меняют чаще, чем предусмотрено?

– Нет.

Ну вот на Нет пришлось самому встать за костер наслаждений. Два раза чуть не подгорела Котлета по-Киевски из-за того, что Владимир не мог найти вероятность, с какой ресторан Центральный, который сгорел, мог существовать еще, или это только вымысел толпы, неместного происхождения?

Зашли четверо в черных пиджаках, что официантка Зоя, очень взволнованно объяснила, подав ему заказ:

– Кожа настолько натуральная, что кажется, даже человеческая, настолько весит всего полкило вместе с остальной требухой пиджака.

– В каком смысле? – спросил Вова.

– Если это рэкет, то обдерут до трусов. И знаете почему?

– Почему?

– Иначе на такие пиджаки – куртки никогда не напасешься денег.

– Бабло надо пасти? – спросила уборщица.

– Это хорошая мысль, если знать, где найти начальный капитал, – сказала барменша.

– Возможно, они приехали к какому-нибудь солдату? – спросила официантка.

– Зойка, не выдумывай, – сказала барменша Кобра.

Не успели идеи поплыть дальше, как из зала послышалась песня:

У меня идет всё в жизни гладкоИ аварий не было пока.Мне знакома каждая палатка,Где нальют мне кружечку пивка.Мне знакома каждая палатка,Где нальют мне кружечку пивка.Я, друзья, не верю в обещанья-я,Обещанья – это звук пустой-й.Назначайте, девушки, свиданья —Всё равно останусь холостой-й.Назначайте, девушки свиданья,Всё равно останусь холостой.Незачем ходить, где можно ехать.К счастью путь-дорога нелегка.А без счастья трудно человеку,Как в холодный день без пиджака.А без счастья трудно человеку,Как в холодный день без пиджака.Не выносят многие веселья,Я же занят думою одной,Как же сделать, чтобы всю неделюВ жизни получался выходной.Как же сделать, чтобы всю неделюВ жизни получался выходной.Слова – А. Фатьянов

И Владимир понял, что это было что-то особенного. Только что – почти – сгорел ресторан за мостом, где все официантки сбегались к барному телевизору на любую песню Ал Пугачевой, – а:

– Таких песен почти никто здесь не слышал – если не считать уборщицу.

И решил:

– Это они, но только промахнулись временем, лет на тридцать с лишним.

И так почему-то испугался, ибо получалось что-то:

– Не То, – уже третья группа могла претендовать на Красных Рориков.

Что это может значить – непонятно.

Наконец, он понял, и кажется от испуга, что эти четверо ему незнакомы. Но! Не совсем:

– Это были первые незнакомцы, которых он встретил в Центральном, год или больше назад, и теперь понял даже то, почему испугался.

Они были похожи на тех первых именно своей:

– Ни на кого непохожестью! – Поэтому нельзя было даже сказать, в чем между ними, этими кожаными и теми первыми роботами, – разница.

Люди ли они вообще?!

Про себя Вова тоже не мог сказать точно, что Вигрис, который в нем появляется по неизвестному алгоритму:

– Это тоже человек. – Ибо:

– Зачем человеку быть в человеке?

Достаточно, чтобы человек было хороший, – что значит:

– Мог терпеть присутствие других конструкций.

И догадался – только бы не забыть – что Другой и не появляется в нем, а наоборот – это я ухожу по Финегану:

– В сторону, – из чего следует, что когда-нибудь можно доказать:

– Я всегда там и был.

– Человек, находящийся рядом, не может понять, что никогда и не обладал своим – точнее:

– Этим телом, – полностью.

– А так только: смотрел и любовался? – удивился Владимир тому, что, ему казалось, знал уже от самого сотворения мира.

И понял, что отвечает черному пиджаку, подкравшемуся к нему сзади, пока он пытался найти место в телевизоре, так плотно установленном в избушке на курьих ножках, что найти эту дыру было сложнее, ибо была она тоже:

– Не просто так, – а сзади.

Конечно, это не удивляет, что нас – может, даже сверху и снизу, а не только по сторонам – окружаются предметы, и часто совсем незнакомые, но:

– И мы сами, увы, здесь только по Финегану – не в центре событий.

– Да, милый, мало этого, хотят еще и справить по нам же самим:

– Поминки.

– Да.

Тем не менее, только обернувшись он понял, что видит перед собой – хотя и осмотрелся предварительно по сторонам, только что не заглянул ей за спину – свою долгожданную Мамочку.

Хотя ее бабушка, видимо, давно и точно знала:

– Такие девочки имеют способность только к проституции.

– Мы думаем, что нас обзывают, а это были как раз наоборот, люди добрые, и сообщали нам, следовательно, правду.

– Как ты оказалась с ними?