Порочные короли

Действительно, к чему? На что он только надеялся…

Хаген резко встал, подошёл к окну, постоял секунд ше-сть, подперев подбородок тыльной стороной пальцев ру-ки. Было видно, что он нервничает.

– Брат… – Кримхильда встала с постели.

Хаген оставил это обращение без ответа, поспешно вы-йдя из спальни Кримхильды и далее из дома.

На выходе охранники были немного удивлены тем, что увидели выходящего из дома своей госпожи посто-роннего, пусть и брата. Но они не осмелились бы и слова поперёк вставить Хагену, они знали, каков он смерто-носен в схватке…

Это что, слёзы? Нет, точно они. Если что и могло заста-вить Хагена плакать, то это отказ Кримхильды.

Хаген вернулся из своих размышлений в настоящие. Глядел на пепел своей матери на погребальном костре. Наверное, он должен был бы сейчас лить слёзы здесь, над сожжённым трупом матери, а не вчера, идя по городу, удаляясь от Кримхильды… Но почему-то в душе лишь равнодушие. Даже какое-то облегчение… Живое напо-минание его порочного происхождения, его позора, сейчас даже и не видно – остался лишь прах. Завтра и этих досок здесь не останется, а через несколько дней и следов костра вовсе не станет. Хаген сожалел сейчас только об одном – о том, что этот погребальный костёр совсем потух.

«Йотун забери, как же холодно…», – подумал Хаген. Дей-ствительно, с самого своего осознанного возраста Хаген не припомнил, когда ещё в Бургундии, где он родился и вырос, было так холодно в последний раз, как сейчас… Сейчас он стоял у пепелища в своей «гражданской» зимней одежде: стандартные тёмно-зелёные утеплённые бургундские одежды, меховые сапоги, серого цвета волчья шкура на спине – того самого волка, которого однажды Хаген лично убил и освежевал на охоте… Но было всё равно весьма холодно. На голове у него красовалась меховая шапка, под цвет убитому серому волку на спине и с тёмно-зелёной тканью на конце. Не смотря на то, что Хаген был в «гражданском», он был также при оружии. Вообще, в древности и средневековье оружие, особенно добрый меч, было символом статуса. Раб не мог иметь оружие, ему его выдавали только в походных условиях, на войне: чаще всего это были обычные копьё и щит. У Хагена же на поясе красовался весьма богатого вида позолоченный меч, и это не смотря на его титул бастарда. Возможно, верно говорили некоторые чудаки, предсказывающие конец света, глобальное похолодание, из-за чего почти все народы будут уничтожены. В Бургундии нынче не в моде язычество и старые традиции, но, тем не менее, находятся сторонники этих древних культов. Наиболее старое поколение язычников Бургундии говорили что-то про «Фимбульвинтер» – так они называли трёхлетнюю зиму, предшествующую «Рагнарёку» – гибели богов. В такие холодные зимние ночи начинаешь задумываться: а может, эти древние предсказания верны?..

Хаген посмотрел на церковь, в которой несколько часов назад ещё происходила резня.

«Любопытно, что думают на этот счёт эти христиане. Ес-ть ли в их хрониках кое-какие знания о Фимбульвинтере и Рагнарёке?», – раздумывал Хаген, глядя на единстве-нное каменное строение во всём Аскаукалисе, в котором и вокруг которого сейчас, не смотря на полночь, велись определённые восстановительные работы. Сейчас Хагена туда вряд ли пустят. Поразительно, за считанные часы в этой церкви и вокруг неё вчера произошло столько событий… Сначала отречение от трона отца, убийство матери Хагена, Крещение отца, неудачная коронация Гунтера, которая переросла в бойню… И всё это Хаген пропустил. Далее триумф Гундомара, его коронование. Хаген с удивлением для себя заметил, что он ещё не встречался со своим братом Гундомаром после его становления королём и ещё не приносил ему присягу. Надо бы наведаться к нему…

Тут на щеку Хагена опустилась маленькая снежинка. Пошёл снег. Пожалуй, пора идти домой, что Хаген и сделал.

Совсем рядом с церковью Аскаукалиса располагался дом и епископа Ария – Хаген хорошо знал, где он находится. Не смотря на высокое положение Ария, дом его был весьма скромного вида, хоть и немного больше остальных дощатых домов столицы бургундов. Очевидно, такой небольшой аскетической ноткой епископ решил заработать титул праведника в народе. Когда-то он жил здесь со своей дочерью Эммой, которая теперь переехала к Гизельгеру – это все знали. Неизвестно, почему, но Хаген всё равно ревновал Кримхильду к Гизельгеру, хотя очевидны интимные отношения последнего и Эммы – сестра его явно не интересовала в ином смысле, кроме как сестра.

Завернув за дом епископа Ария, Хаген заметил, что впереди него идёт какая-то женщина. Ещё чуть позже он осознал, что он видел её пару минут назад, подходя к дому епископа, выходящей из этого самого дома епископа. Чуть ускорившись, дабы догнать путницу, пройдя ещё несколько шагов, Хаген разглядел в походке и в манере одеваться богато в этой женщине ту самую дочь епископа Ария Эмму, о которой Хаген вспоминал несколько минут назад.

«Должно быть, возвращается домой к Гизельгеру…», – решил для себя Хаген, – «Но почему без стражи? Опасно… Ей может понадобиться спутник.», – только и успел подумать Хаген, намереваясь проводить её без её согла-сия на расстоянии, как из-за одного из следующих домов ей навстречу вышел некто в кольчуге и при оружии. Хаген сразу заметил, что такую амуницию могут носить только очень знатные стражники. Решив немного понаблюдать и повыжидать, бастард нырнул за стену первого попавшегося дощатого домика на этой широкой улице. Очевидно, его никто не заметил… Пока.

Улыбчивый своими жёлтыми зубами с редкой чёрной бородкой и такими же редкими и чёрными усами, словно у юнца, но по виду это был явно зрелый мужчина, стражник в шпангенхельме без наносника и других атрибутов вышел навстречу одинокой путнице.

«Не зря я увязался за ней.», – подумал Хаген, – «Каже-тся, этой девице нужна помощь…»

От этого неожиданного перед ней появления Эмма с резким и громких вздохом попятилась. Явно поняла, что влипла.

– Ну здравствуйте, мэдхен (по-немецки «девочка»)! – на-чал улыбающийся стражник, вместо ответа которому со стороны Эммы последовали игнор и разворот на 180 градусов для ухода в обратом направлении, – Ну куда это Вы!

Эмма направилась в обратном направлении, в сторону Хагена, но при своём оглядывании назад на стражника с жёлтыми зубами она не заметила появившуюся на её пути ещё одну цель – второго стражника в таких же доспехах – и врезалась в его грудь головой и телом с глухим ударом. Тот рассмеялся, схватил её руками, в ответ Эмма успела коротко взвыть, но её рот быстро заткнули рукой. Ещё через мгновение бедная ночная путница скрылась от взора Хагена вместе с двумя стражниками в переулке между двух домиков. Хаген понял, что медлить нельзя, и быстро двинул к месту происшествия.

– Постой! Мы же можем её застудить… Какой тролль тебе в суп насрал!? – по мере приближения стал различать разговоры Хаген, это говорил тот, с жёлтыми зубами.

– А мало ли, где эта шлюха поссать присела? – рассме-ялся другой стражник, тупого вида, с квадратной челюстью и пухлыми губами, торчащими из-под шлема, помимо усов моржа. Хаген встал за углом другого дома, ближе к месту событий, – Думаю, наш славный король не обидится, если мы доставим ему товар немного… подпорченным… – сделал вывод тот и засмеялся, – Помоги мне лучше усмирить эту суку!

– М-м-м! М-м-м! – в ответ промычала Эмма, с ужасом в глазах.

«Разумнее будет дождаться, когда эти двое разобла-чаться от своих доспехов. Или хотя бы один из них.», – прикинул Хаген. Эти двое были без щитов, но при доспехах, Хаген же не имел ни того, ни другого.

– Гундомар с нас шкуру спустит! – полушёпотом про-кричал с жёлтыми зубами.

– Да брось! – было видно, что он на две головы выше желтозубого, который по росту был чуть выше Эммы, верзила начинал терять терпение, вожделенная улыбка начала меркнуть, – Не для этих ли целей она и ему нужна?

«Гундомар, значит…», – осознал Хаген, и начал поти-хоньку извлекать свой меч из ножен.

Желтозубый ещё немного помялся, но не прошло и десяти секунд, как он решился:

– Эх, ладно! Будь по твоему. Один раз живём!

– Вот это настрой! – снова обрёл прежний ажиотаж и весе-лье высокий стражник, – Ты держи её, а я пока приготовлюсь…

Хаген приметил, что очень удачно для него, что «разоблачиться» и преступать к «делу» первым решил именно этот гигант, бывший примерно на голову выше Хагена. Хуже и опаснее было бы, если бы пришлось иметь дело с такой тушей в полном боевом облачении… Двое насильников в это время пристроили Эмму на небольшой столешнице за чьим-то дощатым домом, владелец которого и не смел сунуться наружу и посмотреть, что там за шум.

Насколько позволяло облачение, настолько этот вели-кан и разоблачился… Начал со отстёгивания пояса с мечом. Потом кое-как выскоблил из-под короткой кольчуги утеплённые штаны, приспустил их – кольчугу в таких условиях, увы, снять не представлялось возможным. В это время Эмма извивалась, как только могла, в руках второго стражника, с жёлтыми зубами. Великан решил «разоблачить» дочь епископа само-стоятельно.

– Погоди… Так эта шлюха беременна! – взревел стражник с большим ростом.

– А нам какое дело? – отозвался желтозубый, хотя ещё недавно был противником подобного рода действий.

– А и действительно…

«Пора», – решил для себя Хаген, уже изготовившись на-пасть на ублюдка с приспущенными штанами.

Только Хаген собирался вынырнуть из-за угла, как кто-то это сделал раньше него – с противоположного угла этого дома, с противоположной стороны переулка. Этот неизвестный, при кольчуге, щите и мече, в бело-серых одеждах, нёсся прямо на высокого стражника, тот в свою очередь, завидя, что на него со всех ног бежит противник, резко отпрянул от Эммы, из-за чего у него штаны спали ещё ниже. Пытаясь в таком виде, со спущенными шта-нами, сделать хоть шаг в сторону меча не увенчался успехом, и великан всем своим весом упал на снег – в это время снегопад усилился, перерос в осадки обильными хлопьями, словно это падение большого и тяжёлого стражника о землю и вызвало это усиление темпа падения снега.

– А-а-а-а!!!… Вот дьявол!.. – только и успел выпалить лежащий на земле большой стражник, прежде чем через секунду этот неизвестный пронзил колющим ударом меча прямо в шею.

Естественно, второй стражник, желтозубый, не мог бо-льше держать Эмму, и отпустил её, та ринулась со всех ног в сторону Хагена, который уже выступил с проти-воположной стороны переулка – теперь она ударилась о грудь Хагена, как она ударилась о грудь высокого стражника несколько минут назад. Хаген в ответ на это схватил её левой рукой, и произнёс:

– Успокойся! Это я, Хаген!

– Хаген! – не без нотки счастья в голосе отозвалась спа-сённая.

– ПОЩАДЫ!!! – заорал тем временем желтозубый неуда-вшийся насильник, и пал ниц, – Пощады, прошу! – повторил он.

Неожиданный спаситель подскочил к просящему поща-ды желтозубому уродцу, который уже заливался слезами.

– НЕЕЕЕТ! – перешёл тот уже на крик, – Не убивай! – начал он отползать к ближайшему к нему жилому домику по ходу приближения к нему неизвестного спасителя в белом с обнажённым мечом.

«Ну, теперь уже точно «соседи» проснутся…», – мысленно решил Хаген. Хотя, вряд ли кто-то из местных просто-людинов захочет иметь дело с вооружёнными воинами.

– Ну и трусов же объединил вокруг себя так называемый «король» Гундомар. – сказал приятным голосом незнакомый спаситель, и усмехнулся, – Разумеется, я тебя не убью. Пойдёшь свидетелем ваших грязных делишек… – докончил неизвестный, и обрубил у желтозубого на поясе ремень с привязанным к нему ножнами с мечом, который так и не был обнажён в этой стычке, отбросил ножны прочь.

– Знакомый голос… – тихо сказала Эмма, не сказать, что Хагену, а, скорее, так, мысли вслух. Через пару секунд, разглядев незнакомца повнимательнее в яркой (от сочетания снега и светящей луны) зимней ночи, Эмма прокричала, – Зигфрид!

Очень красивый коротко стриженный с пробором по цен-тру брюнет бледного цвета кожи и с гладко выбритым лицом, закончив связывать желтозубого пленника по рукам и ногам, поднял голову на пару Эммы и Хагена, стоящих в обнимку, улыбнулся.

– Лежи здесь… – шутливо сказал он связанному, и лего-нько похлопал его по спине.

– Кто ты… – начал Хаген подходящему к ним Зигфриду. Хаген, как опытный воин, сразу заметил, что этот Зигфрид не захватил с собой положенный им предва-рительно на ещё недавно могшую служить подспорьем при изнасиловании столешницу щит.

– А ты разве не слышал? – улыбчиво, навеселе, вопросил тот, – Я – Зигфрид, служитель Храма – эта милашка в твоих руках уже всё сказала. Правда, без титула… – после этих слов Зигфрид вынул свой меч из своих ножен, – А вот ты кто… – указал он на Хагена острием извлечённого меча, Хаген в ответ выпустил прижатую Эмму из левой руки, – Я наблюдал за тобой, приятель… Что-то подозри-тельно ты крался за этой вот особой возле тебя.

– Крался!? – изумилась бедная Эмма, поспешно отстра-нившись от Хагена, потерявшая шапку с головы, когда её положили на столешницу у соседнего домика для соития, очевидно, думая: раз не получилось с её подругой Кримхильдой, решил, значит, Хаген-бастард попытать удачи с ней – безусловно, Эмма и не только она уже давно знали о безуспешных потугах бастарда завоевать любовь своей сестрёнки.

– Глупец! Я крался для того, чтобы спасти Эмму!.. – оправдался Хаген, – Я собирался проделать то же самое, что и ты – напасть на этих мерзавцев!

– Но почему-то не проделал… – подхватил Зигфрид, – А, может, ты был с ними за одно?! – сразу после этих слов он нанёс первый удар по Хагену. Хаген ждал этого рубящего удара и потому с лёгкостью парировал его.

– Ты напал первый… – заключил бастард.

– Друзья, прекратите! – вопила Эмма, но её уже никто не слушал…

– А знаешь, Хаген, я почему-то думаю, что ты следовал за Эммой явно не для того, что бы помочь ей, а для того, что с ней намеревались сделать эти вот… – сказав эти слова, Зигфрид слегка тряхнул головой за свою спину, где брыкался связанный желтозубый и валялся труп второго, – Я знаю тебя, Хаген, все знают тебя… Ты бастард! – последнее слово «бастард» было произнесено вместе с ещё одним ударом в исполнении Зигфрида по Хагену, который Хаген также, как и первый, отбил совершенно без труда.

Бастард начинал терять терпение. Очевидно было, этот парень был с Хагеном примерно одного возраста, как и роста, но выглядел намного красивее Хагена, тоже брюнета, но кожа У Хагена была не такой белой, глаза были черны, а волосы кудрявы.

Хаген в данном случае предпочёл смолчать, на что Зиг-фрид лишь шире улыбнулся.

– А ты неплохо парируешь мои удары… – снова заметил улыбчивый Зигфрид, – Но когда же ты нападёшь?! – сразу после этих слов Зигфрид предпринял ещё одну попытку сразить Хагена, нанёс ещё один сильный удар, который Хаген так же без труда парировал. Эмма в это время с ужасом наблюдала за происходящим.

– Когда я начну нападать, сопляк, твоя девичья голова сразу же слетит с плеч. – холодно, без одышки, парировал Хаген и словесный удар.

Зигфрид глухо рассмеялся.

– Давай, бастард! – после этих слов оппонент бастарда развёл руки в стороны, словно бы ожидая удара, – Я жду. – Зигфрид ещё шире улыбнулся, но руки вернул в боевую стойку.

– Зачем мне драться с тобой? Я лишь хотел помочь Эм-ме…

– У меня на твой счёт другое мнение… Разве можно ожи-дать чего-то хорошего от того, кто питает страсть к собственной сестре? Я полагаю, ты намеревался пере-ключиться на подругу своей сестры после неудач… Да, бастард, – Зигфрид снова вызывающе улыбнулся, – мы все всё знаем про тебя… Знаем, кем была твоя мать и кем являешься ты. – Зигфрид выждал небольшую паузу, – Ты – плод смеси человека с животным!!! – заорал он, и вошёл в раж, из-за чего волосы его, в процессе серии ударов, совсем растрепались на его аккуратной голове… При одном из следующих ударов, Хаген, в момент очередного рубящего удара Зигфрида сверху вниз, распо-ложил свой меч так, что меч Зигфрида проскользил по его мечу, Зигфрид поник телом вниз, Хаген в этот момент отошёл чуть в сторону, левее противника, и нанёс, заранее приготовившись, выхваченным из малых ножен кинжалом удар Зигфриду прямо в шею сбоку слева, но, что поразило Хагена, после чего он понял, что это действительно великий воин.., Зигфрид ждал! этого удара, словно бы предвосхищая то, что Хаген сделает такой трюк, способный убить умелого воителя, сделал рывок вперёд, таким образом увернувшись от колющего удара кинжалом, высвободил свой меч, и нанёс удар Хагену прямо в правое незащищённое плечо Хагена, благо для Хагена, Зигфрид был недостаточно близок к нему, потому удар меча и нанёс лишь царапину незащищённому доспехом правому плечу Хагена, но какую царапину!, хлынула кровь, Хаген простонал – такого контрманёвра от своего противника он не предвидел… Зигфрид, взяв паузу, начал снова глухо смеяться в своей излюбленной манере. Хаген просто не мог поверить, что его противник способен был произвести такое, и впал в самую настоящую ярость – теперь в раж вошёл уже Хаген.

Бастард просто поверить не мог, что его, столь опытного воина, удалось поранить этому юнцу – кровь не переставала хлестать из раны. Если ситуация не переменится, Хаген попросту умрёт от потери крови.

Похоже, началась самая настоящая смертоносная ду-эль. Зигфрид был настроен серьёзно. Хаген тоже. Оба они намеревались убить друг друга. Вероятно, Зигфрид, в случае успеха, потом мог бы сослаться на то, что Хаген был заодно с убитым великаном и полонённым желто-зубым. Но, во-первых, Хагена не так-то просто убить… Он без особого труда парировал все последующие приле-тающие удары нападающего на него юношы одного с ним возраста: со стороны могло показаться кому-то, что бились две противоположности – свет и тьма, где роль света играл, понятно кто – Зигфрид; а роль тьмы бастард… Во-вторых, из этой битвы не суждено было выйти победителем никому, потому что в вооружённый спор решил вмешаться епископ Арий.

Епископ Арий

– Ну-ка прекратите вы оба! – подал голос епископ Арий. Вместе с ним к дерущимся не на жизнь, а на смерть, подоспело ещё двое вооружённых и хорошо экипи-рованных (экипированных так же, как Зигфрид) стражников. От этого приказа властным тоном бой действительно прекратился.

– Отец! – ринулась к нему в объятья его дочь Эмма.

– Если бы ты был без доспеха, я бы тебя уже заколол! – орал сквозь одышку Хаген.

– Так нет ни одной царапины на моей кольчуге!.. – парировал Зигфрид, тоже не менее запыхавшийся. Действительно, царапин на ней не было, хотя бой длился около трёх минут.

– Так, а зачем мне бить по твоей кольчуге, идиот ты этакий?!!… – справедливо заметил Хаген. И действи-тельно, зачем? Особенно, если собираешься убить противника…

– Я СКАЗАЛ: прекратите вы оба! – ещё громче прежнего повторил епископ Арий, высвобождая дочь из объятий. Хаген не заметил, как его руку лишили меча подоспе-вшие соратники Ария.

– Эй! Какого вы делаете!..

– Тише, сынок… Тебе ничего не угрожает. – заверил его Арий. Зигфрид тем временем вытирал свой немного окровавленный кровью Хагена меч о лежащий труп крупного неудачного насильника Эммы, – Уведите его в казематы, – эта фраза касалась Хагена, – вместе с… вот этим вот… – и указал свободной от посоха левой рукой епископ на барахтывшегося в снегу связанно уцелевшего желтозубого насильника. Посох епископа в правой руке тем временем сверках белым от света луны на своём золотом конце, а Зигфрид уже шустро разрезал верёвки на ногах желтозубого, чтобы тот мог самостоятельно идти.

– Прошу прощения..? Вы только что сказали, чтобы меня вели в тюрьму?.. Я не ослышался? – обратился Хаген к епископу с вопросами.

– Нет, сынок, не ослышался.

– Я являюсь принцем! Вы не имеете пра..! – вопли Хагена были любезно заблокированы вставленной ему в рот и натянутой толстой верёвкой одним из подоспевших представителей свиты епископа Ария.

– Принцем-бастардом. – сказал сунувший Хагену верёвку в рот весельчак, и рассмеялся, а вместе с ним и второй стражник, прибывший с Арием. Хагену ну голову надели мешок.

– Бастард, при нашей следующей встрече я окончательно зарублю тебя! – весёлым тоном проблеял Зигфрид на прощание.

– Ну-ка тихо! – отрезал сам епископ, защищая репу-тацию Хагена, руки которого начали быстро связывать за спиной, – Этого первым делом – в лазарет. – отдал епископ соответствующий приказ по отношению к Хагену. Зигфрид тем временем убрал свой протёртый от крови меч в ножны и подошёл к епископу, – Какого дьявола ты здесь устроил? – с непокрытой головным убором головой спросил его епископ.

– То есть как это «устроил»?

– Зачем ты напал на принца Хагена?

– Отец (в данном случае, не более, чем просто церковный титул), он… выслеживал Вашу дочь… – после этих слов Зигфрид склонил голову перед епископом.

– И..?

– Явно не с благими намерениями.

– У нас из-за тебя теперь могут быть проблемы. Ты это понимаешь?

– Я…

– Сейчас ты доставишь мою дочь Эмму к её сожителю принцу Гизельгеру.

– Слушаюсь, отец… – Зигфрид быстро поклонился, и поспешил выполнять приказ.

– Отец… – на этот раз это произнесла Эмма и это уже был далеко не церковный титул.

– Потом поговорим, уже поздно, ступай.

Спорить с отцом было бесполезно и не имело смысла.

В Бургундии намеревался самый настоящий раскол. А то и «гражданская» война…

К утру, как и предполагал епископ Арий, сидящий сей-час в своих покоях в прибранной церкви, в Аскаукалисе стоял настоящий хаос, насколько это позволяли малые масштабы происходящего. На улицах города установился своего рода комендантский час – «простым смертным», мещанам, нельзя было выйти из своих домов без официального сопровождения, если только жильцы этих домов не хотели лишиться жизни или почек; вождям и подавно рекомендовалось условиями оставаться при своих свитах, в особенности, жёнам и дочерям вождей… Сам же город уже нельзя было назвать управляемым единым правителем или единой партией – он был поделён на два лагеря: сторонников короля Гундомара и сторонников… даже сложно назвать, кого. Формально Гунтер отрёкся от короны, хоть претендента лучше и сыскать было нельзя на роль короля после Гундомара, многие вожди пророчили в короли именно Гунтера. В целом, чего греха таить, вторым противоборствующим лагерем в Аскаукалисе принято было считать Церковь… Именно он, епископ Арий, начал все эти интриги с коронацией в церкви: вручи он спокойно корону Гундомару – и проблем бы не было. Христианам Бургундии пришлось смириться бы с правлением ещё одного короля-язычника (Гибике-то подчинялись), а языческий электорат был бы всем доволен и едва ли устраивал бы гонения на противоборствующую религию. Казалось бы, но вот получил Гундомар корону, по итогу: он мог примириться с этими «интригами» Ария, но нет – он решил пойти дальше – похитить его дочь… Такое епископ не прощает. Не просто похитить, а, очевидно, надругаться над ней и убить. Епископ совсем не был глух и слеп, он, на самом деле, ведал больше, чем кто-либо думал, что происходит в Бургундии, возможно даже, больше короля Гибики.., но уж точно больше слепого язычника короля Гундомара..: шпионы епископа были повсюду. Так вот, уж и не знаю, насколько можно верить таким слухам, один из шпионов как раз доложил, что в своём языческом «кружке» этот новоявленный король Гундомар объявил себя «пророком»! Самым настоящим пророком Вотана. Видимо, этот глупец решил вернуть старые языческие традиции, которые бытовали у неотёсанных предков германцев, где и когда вождь исполнял сразу две важные функции: вождя и жреца. Он объявил себя самым настоящим пророком, заявил, что говорит с самим богом Вотаном, и что, мол, этот бог и руководит всеми действиями короля: в том числе этот бог повелел похитить, изнасиловать и убить Эмму, предварительно вырезав из её чрева её и Гизельгера ребёнка, и принести в жертву Вотану! Так и сказано в донесении. Даже и не верится… Интересно, этот король попытается оправдаться подобным образом? Мол, всё ему нашептал бог, а он был лишь его орудием. Время покажет… От безумцев можно ожидать всего, что угодно. К слову о безумии: доносчики также докладывают, что этот «король» переодически разговаривает с пустым пространством – вероятно, это и есть его те самые «свидания» с Вотаном…

Проблема Гундомара была также и в том, что он не мог силой подавить оппозицию в своём королевстве, все это прекрасно понимали. Понимал это и он сам, и потому согласился на создание сената. Его поддерживало лишь 35 процентов вождей, тогда как остальные, «арианские» проценты, были на стороне Церкви. Этих 35-ти процентов не хватило бы королю-язычнику на подчинение себе власти окончательно ни политическим, ни военным путём. От этого безумца, конечно, можно ожидать вся-кого.., но почему-то не верится, что он попытается пойти кровавым путём – шансы у него, мягко говоря, невелики. Церковь же могла бы прибегнуть к кровавому перевороту, но этому мешала неопределённость многих вождей на стороне Церкви: какого наследника поддержать, а может, и самому сделаться королём…