Стрелец государева полка: Сафар-гяур

– Рад видеть вас в Варшаве, маркиз. Вы достигли многого в ваши молодые годы.

Маркиз никакой радости по поводу встречи с Цвилиховским не выразил. Он гневно сказал:

– Я должен возвращаться в Париж, пан Николай. Но торчу здесь уже больше двух недель!

– Я прибыл сюда именно по этому поводу, маркиз.

– Вы знаете какая на меня была возложена миссия, пан Николай.

– Как же мне не знать, маркиз? Я лично отправлял гонца в Париж с письмом к кардиналу о бедственном положении сеньора де Монтехо.

– Я привез в варварскую Московию письмо моего короля. Монтехо спасен и его отпустили. Но где он? Отчего его до сих пор нет в Варшаве?

– Он в Варшаве, маркиз.

– Что? – де Ромен с удивлением посмотрел на Цвилиховского.

Пан Николай наслаждался минутой. Пусть этот француз знает с кем имеет дело.

– Вы хотите сказать, что знаете где находится сейчас дон Федерико де Монтехо?

– Именно так, господин маркиз. Я королевский секретарь и я знаю всё в Варшаве. Я выяснил что случилось с сеньором де Монтехо.

– И что с ним? Кардинал поручил мне привезти его живым! Я сам хотел его сопровождать их Москвы, но пришлось ехать врозь. Так сложились обстоятельства.

– Сеньор де Монтехо жив.

– Но отчего его нет на постоялом дворе, где ему приказано ждать?

Цвилиховский ответил просто:

– Его похитили.

Де Ромен даже подскочил:

– Что?

– Его похитили, маркиз, – спокойно повторил пан Николай.

– Кто? Кто осмелился напасть на доверенное лицо монсеньора Ринальдини? Кто такой смелый в Варшаве?

– Князь Любомирский.

– Вы шутите? У этого князя несколько жизней, что он смеет становиться на пути Ордена? Ваши польские аристократы думают, что могут всё? Но на такое отважился бы только безумец. А почему вы ничего не предприняли? Или вы забыли долг?

– Я ничего не забыл, господин маркиз. Сеньору де Монтехо не грозит смерть. Он конечно испытывает некоторые неудобства в темнице. Но судя по тому, что в Москве он просидел в таком месте почти полгода, это для него не в новинку.

– А что сеньор де Монтехо не поделил с князем Любомирским?

– Князь даже не знает кто такой сеньор де Монтехо. И он понятия не имеет что Монтехо служит монсеньору Ринальдини. Просто некий вельможа из Московии сделал князю щедрое предложение, от которого князь отказаться не смог.

– Значит личной неприязни к Монтехо у него нет?

– Нет.

– Тогда для вас не составит труда освободить кавалера де Монтехо?

– Я могу это сделать уже сегодня, маркиз.

– Так сделайте, пан Николай.

– Если пожелаете. Но вы действительно этого хотите?

– Это приказ кардинала!

– Я вчера получил известие, маркиз. Известие из Парижа. Его высокопреосвященство куриальный кардинал Пьетро Атонио Ринальдини префект Трибунала Апостольской Сигнатуры Справедливости скончался в своем дворце неделю назад.

– Монсеньор умер?

– Да, господин маркиз. Один из самых могущественных людей Ордена ушёл в иной мир.

Де Ромен опустился в кресло и обхватил голову руками. Ринальдини умер!

– Я понимаю ваше горе, маркиз. Но теперь что делать с сеньором де Монтехо?

– Что? – маркиз поднял голову.

– Нужно ли сейчас вытаскивать де Монтехо из темницы Любомирского?

Маркиз задумался. Кардинал желал продвинуть по карьерной лестнице этого испанского кавалера. Слишком он ему верил! А почему? Этот вопрос маркиз задавал себя часто. Разве де Ромен не был его духовным сыном? Разве не выполнял его волю? А стоило появиться из ниоткуда этому бедному идальго кардинал напрочь о нем забыл! Всё время твердил: Монтехо и Монтехо! Добился для де Ромена титула маркиза и отправил в Москву к русскому царю выручать своего Федерико!

И вот гром среди неба! Ринальдини умер! Кардинала наверняка посетил перед смертью 11-й верховный генерал Общества Иисуса Джованни Паоло Олива. Только генерал мог принять исповедь Ринальдини.

– Так что делать, господин маркиз? Вы ведь не хотите, чтобы после смерти монсеньора кавалер де Монтехо вернулся в Париж.

– А вам что за дело, пан Цвилиховский?

– Мне? Я только хочу оказать вам услугу, маркиз.

– Вы предлагаете удавить испанца в темнице? – спросил де Ромен.

– Какого испанца? – не сразу понял Цвилиховский.

– Я всё ещё о кавалере доне Федерико де Монтехо.

– Ах вот оно что! Но Монтехо совсем не испанец. Он русский. Я думал, что вам это известно.

– Русский? Московит? Но он прибыл в Париж из Испании. Был солдатом в вице-королевстве и говорили, что он родственник дона Франсиско Себастиани.

– Я не знаю всех подробностей жизни этого человека, но точно могу сказать, что он родился в Москве. Потому монсеньор и дал ему миссию в Московии.

– Он совсем не похож на русского. Скорее чистокровный сын Кастилии.

Цвилиховский только развел руками.

– Так как мы поступим с сеньором де Монтехо?

– Я не могу отдать приказ о его убийстве. Но и его возвращения в Париж теперь не хочу. Кардинал теперь ничего не скажет. А свою миссию я выполнил – его не казнили в Москве.

– Вы правы, маркиз.

– И какой выход вы видите, пан Николай?

– Кавалера никто не станет убивать. Он послужит нам.

– Вам?

– Речи Посполитой.

– Захочет ли он?

– А у него просто не будет выбора, маркиз.

– Этот кавалер долго жил среди индейцев, пан Николай. Выживать он умеет.

– Вот это его умение нам и нужно. Пусть выживет среди турок.

– Турок?

– Скоро начнется война с ними, маркиз. Пусть кавалер де Монтехо послужит христианству…

***

Варшава. Подземелья дворца Любомирских.

Июль, 1671 год.

Двери темницы отворились. Узники никак не отреагировали. Они привыкли что сюда приходил только немой служитель. Приносил еду и убирал ведро с нечистотами.

Но на этот раз в камеру вошли два человека. В руках у одного был фонарь.

Фёдор и Збышек заслонили глаза. Они отвыкли от яркого света. Иногда пользовались только огарками свечей, что приносил им тюремщик.

– Кто есть пан Федерико Монтехо? – спросил высокий шляхтич в малиновом кунтуше.

Шляхтич забрал фонарь у сопровождавшего его слуги и выставил того из камеры. Двери закрылись.

– Я дон Федерико де Монтехо. Так звучит мое имя, пан. А кто вы?

– Мое имя вам ничего не скажет. Я принес вам привет от пана Цвилиховского.

– Цвилиховского?

– Пан Николай Цвилиховский секретарь короля Михаила Корибута Вишневецкого.

– Я думал, что меня бросили сюда по приказу князя Любомирского.

– Так и есть, пан Федерико. Хотя сам князь ничего не знает о вашем пленении.

– Как же так?

– Все дела решают во дворце Любомирских доверенные лица. Самого князя ныне нет в Варшаве. Но дело не в этом. Пан Николай протягивает вам руку помощи, сеньор!

– Меня освободят?

– Можно сказать и так! Если вы дадите согласие, то отсюда выйдете.

– А пан Цвилиховский уведомил монсеньора Ринальдини…

– Монсеньор Ринальдини скончался, пан Федерико. Скорбная весть пришла к нам несколько дней назад.

– Умер?

– Отошел в лучший мир. Потому пан Цвилиховский и предлагает вам службу.

– А если я скажу нет?

– Тогда я покину это место, пан Федерико.

– И бросите меня здесь гнить?

– Но если вы не хотите служить, то какая от вас польза?

– Что же мне предлагают?

– Вы знаете турецкий?

– Да, но не слишком хорошо, чтобы выдать себя за турка.

– Этого и не потребуется. Вы, сеньор Федерико, владеете саблей. А этот язык всегда поможет вам добыть всё что вам нужно.

– У меня отобрали саблю, пан.

– Вам её вернут. Вы готовы к испытаниям?

– Я живу в них. Но у меня есть условие.

– Вы не в том положении чтобы ставить условия.

– Условие весьма простое, пан. Здесь со мной сидит мой товарищ по несчастью. Я хочу, чтобы о пошел со мной. Саблей он тоже владеет.

Шляхтич придвинул фонарь в сторону и посмотрел на мужчину с длинной бородой и густой копной нечесаных волос.

– Вы кто такой?

– Безземельный шляхтич, милостивый пан. Збышко Войцеховский. В прошлом наместник панцирной кавалерии.

– И почему вы здесь?

– Дак судьба, милостивый пан. Дорогу перешёл знатному князю. И больше года здесь маюсь. Готов на всё только бы быть отсюда подальше.

– Хорошо. Я передам пану Цвилиховскому. Он решит вашу судьбу.

– А когда нас освободят? – спросил Фёдор.

– Скоро! – ответил шляхтич и поднял с пола фонарь. – А сейчас мне пора. Да виденья, панове!

Глава 4

Смерть кардинала (события происходят ранее, чем описанные в прошлой главе).

Париж, дворец кардинала Ринальдини.

Июнь, 1671 год.

В Париже, в собственном дворце, умирал кардинал Пьетро Антонио Ринальдини. Врачи дали ему всего несколько часов жизни.

– Смерть настигла его, – сообщил медик управителю дворца Жермену. – К утру он предстанет перед создателем.

– Это же вы говорили и вчера, мэтр. Но он жив.

– Я не самый плохой врач, господин де Жермен. И я ваш брат по Ордену. Старик упорно цепляется за жизнь. Ему нужно еще кое-что сделать.

– Сделать? – не понял Жермен. – Но что он может сделать, если прикован к постели и лежит в беспамятстве?

– Сегодня ночью всё свершится, – ещё раз сказал врач и оставил дом кардинала.

В полночь на 7 июня 1671 года в дом кардинала прибыл гость. Он был в дорожном сером плаще. Капюшон скрывал его лицо. Жермен встретил его и собирался сказать, что падре не принимает, но пришедший показал ему руку, на которой был перстень.

Управитель тут же согнулся в низком поклоне. Перед ним был глава иезуитов, 11-й генерал Ордена монсеньор Джованни Паоло Олива.

– Веди меня к брату! – приказал генерал, и Жермен исполнил приказ.

У двери секретарь остановился.

– Он здесь, монсеньор. Но он в беспамятстве.

Генерал Ордена приказал управителю удалиться. Тот поклонился и ушел.

Олива вошел к Ринальдини один. Тот лежал на своем ложе и при скрипе двери открыл глаза.

– Джованни! – проговорил он. – Я ждал тебя. Я не мог умереть, не повидав тебя…

– Я спешил, как только мог! И я рад, что застал тебя живым, мой отец и учитель!

Генерал Ордена сел на кровать кардинала.

– Я всегда помнил, и буду помнить, что ты сделал для меня, брат. Это благодаря тебе я стал главой Ордена. Хотя ты мог возглавить его сам. Я готов принять твою исповедь.

– Исповедь? – кардинал улыбнулся. – Я не для исповеди ждал тебя, Джованни. Я ведь сам учил братьев, что «Исповедуя важное лицо, надо относиться к нему гораздо снисходительнее, чем к простому смертному, чтобы излишней строгостью не внушить ему отвращения к таинству исповеди». Но мне этого не нужно. Я сам примирюсь с Господом. Но я не мог уйти, не передав тебе своего завета.

– Я слушаю тебя, брат Пьетро.

– Я в последнее время много потрудился, чтобы наш Орден был крепок в землях Польши и Литвы. Там наших агентов много. Есть они в Украине. Хотя меньше, чем хотелось бы.

– Я помню, брат, что ты всегда уделял много внимания Украине и Московии. Но меня, признаться, больше волнуют дела Европы. Сам понимаешь, что сейчас здесь происходит. Война Франции и Голландии. Интриги при испанском дворе…

– Брат мой, – прервал его кардинал. – Я предвижу большое будущее именно для Московии. Эта страна может стать опасной. И потому нам стоит уделить внимание именно ей. И Украина, как бывшая часть Польши, будет играть в борьбе значительную роль.

– Московия далеко от нас, брат Пьетро. Это варварская страна потерялась в своих пространствах. Наши купцы черпают там многие богатства. Московиты даже не понимают, чем они владеют.

– Пока это так, Джованни. Пока. Но стоит появиться в этой стране правителю, который осознает силу этой народа… Тогда Московия приблизится к границам Европы.

– Пока она погрязла в бунтах и смутах. Царь Алексей едва справляется с ними. Недавний бунт был подавлен с большими трудами.

– Я знаю, Джованни. Мой человек был послан в Московию и был среди тех, кто окружал вождя повстанцев Разина.

– Как? – искренне удивился генерал Ордена. – Я ничего не знал об этом.

Ринальдини продолжил:

– Среди моих людей есть некто Федерико де Монтехо.

– Это кавалер Алькантара, которому ты покровительствовал? Мы позаботились о том, чтобы он стал кавалером Алькантара. По твоей просьбе, брат мой. Это он был в Московии?

– Он.

– Как он оказался среди повстанцев?

– Де Монтехо был послан мной в Москву ко двору царя Алексея в составе посольства маркиза Мансеры. Этот человек уникален, брат мой. Такие встречаются раз в сто лет, а то и реже.

– Но чем он уникален?

– Он удачлив. Сама Фортуна избрала его своим сыном. Ты меня понимаешь, брат?

– Не совсем. Насколько я знаю у капитана Себастиани он был простым солдатом.

– Тебе стоит прочесть его дневник, брат мой. Он подробно описал свои приключения. Это занимательная история. Дневник ты найдешь среди моих бумаг. После того как я умру. Тебе стоит приблизить его, брат мой. Не упусти его. Пусть Орден станет для него всем!

– Но зачем нам нужен этот человек, Пьетро? Что в нём особенного кроме удачливости? Я знаю сотню удачливых людей.

– Этого не скажешь с двух словах, брат мой. И мне жаль, что мы не сумели обговорить этого ранее. Всё не было времени, и всё оставляли на потом. И вот «потом» уже нет для меня.

– Так зачем Федерико де Монтехо нужен Ордену?

– Скажу кратко. Через него мы будем многое знать о Московских делах. Московию нельзя пускать в Европу, Джованни.

– Хорошо, брат. Где сейчас этот кавалер?

– Я добился для него письма у короля Франции. И спас его от казни в Москве.

– Его хотели казнить?

– Монтехо стал одним из офицеров Разина, и был захвачен правительственными войсками. Его доставили в Москву для следствия и казни.

– И король Людовик просил за него?

– По моей настоятельной просьбе, Джованни.

– А кто отвез ваше послание в Москву?

– Мой секретарь.

– Де Ромен?

– Да. Я выхлопотал для него титул маркиза. И подарил ему имение в западной части Прованса. Король подтвердил титул. Ведь ему это ровно ничего не стоило.

– И это ради спасения кавалера де Монтехо?!

– Да. И в будущем ты поймешь, что траты не были напрасными.

– Хорошо. Я сделаю, как ты говоришь, брат мой.

– Благодарю тебя, Джованни. Но есть еще кое-что. Скоро османы начнут войну против Польши и Литвы.

– И эта война нам на пользу, брат мой. Для Ордена полезно чтобы османы как следует напугали европейским монархов. А то эти корольки, герцоги и маркграфы готовы в глотки друг дуру вцепиться. Война с османами заставит их объединиться.

– Это так… ты говоришь верно, брат мой Джованни. Но нельзя нарушать равновесия. Нам нужен баланс.

– Мы не дадим османам зайти слишком далеко. Но взбучка для Польши. Литвы, Московии нужна!

– Нельзя дать туркам возвыситься слишком сильно.

– Я сделаю, как ты сказал. Твоя воля будет выполнена. Тем более что Орден должен позаботиться о новом короле для Речи Посполитой. И нам нужны там хорошие агенты. Может твой Монтехо поможет?

– Монтехо должен прибыть в Париж. Де Ромен получил приказ его привезти.

– Жаль. В Польше он бы сейчас пригодился.

– В Варшаве есть Марта Поланецкая.

– В девичестве Лисовская?

– Она самая, брат мой.

– Я помню эту девицу. Она слишком заражена гордыней. Дочь мелкого шляхтича возомнила себя царицей. Пользы от неё было мало.

– Так было, Джованни.

– И ты сам приказал в свое время отстранить её от дел Ордена.

– Возможно я ошибался, Джованни. На смертном одре я могу это признать.

Ринальдини говорил ещё около часа, пока совсем не ослабел, и тогда генерал Ордена покинул его. К утру кардинала Пьетро Антонио не стало…

Глава 5

Янычары.

Акерман, август 1671 года.

Пан Николай Цвилиховский, после того как гонец принес новости из Парижа о смерти Пьетро Ринальдини, решил использовать бывшего стремянного стрельца в интересах Речи Посполитой.

Королевский секретарь хорошо разбирался в людях и понял, что маркиз де Ромен не слишком горит желанием привезти кавалера де Монтехо в Париж. Причины этой неприязни Цвилиховский не знал, да и не хотел знать.

«Если Ринальдини так верил в то, что Фёдору покровительствует Фортуна, то пусть он послужит нам. В Париже о нём теперь мало кто вспомнит. Он был нужен только Ринальдини. Секретарь кардинала де Ромен был рад избавиться от него. Как хорошо поступили люди Любомирского, что задержали его в Варшаве».

Агентом Цвилиховского состоял бывший литовский татарин, который перебежал в Крым, но связей с главным иезуитом Польши не прервал. Они часто помогали друг другу.

Вот и сейчас пан Николай связался с агентом. Тот как раз инкогнито пребывал в Варшаве под видом албанского купца.

– У меня для тебя работа.

– Что за работа? Я сейчас веду довольно выгодную торговлю. И мне не хотелось бы…

– Тысяча золотых! – сразу назвал цену Цвилиховский.

– Согласен! Что нужно?

– Вывезти двух человек из Варшавы.

– Вывезти? Похитить?

– Нет. Именно вывезти. Но не как простых рабов, а с почтением и осторожностью.

– Значит это беглецы?

– Ты меня не понял. Ты посадишь их на коней и повезешь в Акерман.

– В Акерман?

– Там ты передашь этих двоих человеку, которого я тебе назову.

– Передать? Или продать?

– Продать. За них ты получишь деньги от меня и от того человека.

– Значит они станут рабами?

– Да, но не просто рабами. Они будут воинами в янычарском корпусе.

– Там нужно будет принять ислам.

– С этим он и сами разберутся на месте. Твоя задача доставить их к границам Акермана живыми. Сейчас на путях шалят крымские людоловы. И твоя защита самая надежная.

– Я был в чести у прежнего хана. Новый Селим Гирей не особенно меня жалует.

– Но он не приказал снести тебе голову.

– Я заплатил за мою голову столько золота, сколько она весит. А казна у хана как всегда пуста. Селим слишком дорого заплатил за ханскую корону великому визирю Кепрюлю.

– Мне нужно чтобы ты доставил двоих людей в Акерман. Скажи если это тебе не по силам.

– Я всё сделаю. Когда я получу золото?

– Прямо сейчас.

***

Пленников вывезли из Варшавы. Татарский мурза, изображавший купца, уходил из Польши с обозом. Его имени Фёдор так и не узнал, но случайно услышал, что ранее он был на службе у Речи Посполитой в отряде литовских татар, а затем перебежал к хану.

Мурза посадил Фёдора и Збышка на низкорослых выносливых татарских коней. Мятелев хорошо знал эту породу. На московском рынке казанские татары продавали коней тысячами, и его отец их покупал, говорил, что в походе такой конь не подведет, 20-30 верст пробежит.

Татарин отметил умение Фёдора обращаться с конем:

– Ты словно родился на спине у лошади. Татары это ценят.

– Так и есть. С ранней юности в седле. Но и ты, я вижу воин, а не купец.

– У тебя острый глаз. Но и купец не меньше чем воин. Ныне война и торговля суть одно. Такое время.

– Ты хочешь сказать, мурза, что когда нет войны ты торгуешь, а когда она есть – грабишь?

– Зачем такие слова? Грабишь! Я беру добычу. Если можешь ты – бери. Я не стану мешать. Вот недавно я получил от вашего хозяина хорошие деньги.

– Моего хозяина?

– Но ведь кто-то взял тебя в плен и сделал рабом.

– Я не раб.

– Но и не свободный, Фёдор-ага.

– Мурза называет меня агой39?

– Вы оба воины. И, как мне сказали, воины хорошие. Я уважаю воинов.

– Только поэтому?

– Нет. Не только. Мне заплатили за вас. И ещё заплатят в Акермане. Вы двое стоите десятка рабов.

– Кто же готов заплатить за нас столько?

– В порту славной крепости Акерман стоит османская галера «Хаджи Бекташ». И капудан галеры готов платить золотом за хороших воинов.

– А с чего ты взял что мы со Збышком воины хорошие?

– Тот человек, что вас передал сказал мне кто ты такой, Фёдор-ага. Ты был среди тех, кто бил царские полки в отрядах Разина-паши. И за тебя готов заплатить даже московский царь, как за хорошего воеводу. Разве за простого воина так платят?

– В отрядах повстанцев было много хороших есаулов. Степан Тимофеевич не жаловался на нехватку.

– Ты не просто воин, Фёдор-ага. Ты живешь войной уже много лет. Твоя рука не выпускает сабли. А твоего спутника я знаю лично.

– Збышка?

– Он не признал меня, но мы с ним сражались, когда мой отряд бился совместно с казаками гетмана Дорошенко против ляхов. И твой Збышек был среди них. Я лично тогда своей саблей сбил с него шлем. И я видел его лицо. Такого человека забыть трудно. Якши батыр40!

– Но если мы рабы, то зачем нам умение рубиться на саблях? Рабов сажают за весла на галере. Их заковывают в цепи, но им не дают в руки сабель.

– Вы станете не просто рабами. Вы будете воинами. И службой в особом отряде падишаха вернете себе свободу. Турки умеют ценить силу и верность. Не то что ваши короли.

– О чем говорит мурза?

– Кем стал твой товарищ в Польше? Узником и просидел в цепях в темнице. За то, что хорошо дрался с нами. Я ведь тоже служил в армии Речи Посполитой и я знаю, о чем говорю. Какой-нибудь юный Потоцкий или Конецпольский сразу становятся полковниками и гетманами. А хорошему солдату нет никакого пути. У Османов всё иначе. За мужество в бою ты можешь стать пашой41 или даже визирем42!

– Если приму ислам. Разве нет?

– Да. Принятие истинной веры обязательно. Если желаешь подняться выше.

– Ты считаешь, что мы станем служить туркам?

– Станете. Я узнал кто вас там ждет.

– И кто?

– Вашим командиром станет Мустафар-ага. А его я знаю хорошо.

– И кто он?

– Чобарджи-баши.

– Чобарджи43? Командир в корпусе янычар?

– Не просто командир. Командиров среди янычар много, а чобарджи-баши Мустафар-ага один. Его знает султан44 Мухаммед. Его знает великий визирь Кепрюлю. Все его пленники становятся его воинами. Исключений не было.

– А если я стану первым исключением?

– Тогда ты просто глупец. Ведь поляки держали тебя в темнице. Московиты тоже.

– Скажу больше. В Москве меня хотели четвертовать.

– А османы дадут тебе саблю и возможность показать, чего ты стоишь. Где еще у тебя будет такая возможность? Аллах лишил вас гяуров разума. В наказание за то, что вы не принимаете истинной веры.

– Наши священники говорят обратное.

Татарин не стал вдаваться в религиозные споры и отъехал от Фёдора. Рядом с Мятелевым сразу возник Збышек.

– Чего он тебе говорил?

– Нас везут в Акерман (Белый город).

– К буджакским татарам?

– В порту Акермана стоит османская галера «Хаджи Бекташ». Она ждет нас.

– Нас? – удивился Збышек.

– Султану нужны хорошие воины. Там мне сказал мурза.

– Откуда же он знает, что мы с тобой хорошие воины?

– Мурза встречался с тобой в битве.

– Этот?

– Говорит – он своей саблей в схватке сбил с тебя шлем. Может обознался?

Збышек вскричал:

– Было такое! Был татарин, что знатно меня огрел. Правда из седла не выбил. Так это он?

– Говорит, что он.

– Знатная была рубка тогда с татарами. Тогда нашего поручика тот татарин срубил. И как срубил. Каким ударом. А с меня только шлем содрал. Неужели это он самый? Так и не скажешь.

– Что же ты его совсем не узнаешь? Ведь близко встречались.

– На нем доспех был и шлем. Кольчужная сетка лицо закрывала. Поди разгляди лицо. Да и не до того мне было.

– А вот он тебя разглядел.

– Понятно если шлем с меня сорвал. Но я спросить хочу. У султана что воины закончились? Турки и сами по себе солдаты хорошие.

– Этого мурза не сказал. Но заплатили за нас хорошо. Цвилиховский не поскупился, и мурза заполучил хороший бакшиш за то, что доставит нас в Акерман.

– Чудно всё это, но всё же лучше, чем сидеть в подвалах замка Любомирских.

– А ты знаешь, что происходит в янычарских казармах?

– Нет. Откуда мне знать?

– Янычары считаются рабами падишаха. Живут в казармах. Раньше им жениться и обзаводиться имуществом запрещалось. Но ныне этот запрет больше не действует. Янычары обзаводятся семьями и ведут торговлю. В этом они схожи с московскими стрельцами. А льготы у них для торговли большие. Они ведь никому кроме своих начальников не подчиняются. Кто смеет тронуть янычара в Стамбуле?

– А ты откуда знаешь?

– Я был в Стамбуле.

– Был?

– Да. Правда уже лет десять с того часа минуло. Янычары даже иногда султанов ставят на трон. Нынешний Мухаммед стал падишахом благодаря янычарскому бунту.

– Откуда знаешь?

– А сие не тайна. Янычары большая сила в империи Османов…

***

Мурза сдал пленников высокому воину в янычарской одежде. На его голове была богато украшенная шапка с кече – свисающим куском ткани. Судя по золотым полосам на шапке, Фёдор определил – янычар был в звании юзбаши. Верхний кафтан доломана желтого цвета, а рубаха и штаны красные.