Стрелец государева полка: Сафар-гяур

В кабинет королевского секретаря вошел слуга:

– К вам пан Адам Стрелицкий, пан Николай.

– Проводи его сюда, Войцех.

Высокий и статный шляхтич с военной выправкой вошел и поклонился секретарю.

– Адам Стрелицкий. Ротмистр гусарской хоругви его крулевской мосци!

Цвилиховский остался доволен Стрелицким. Марта умела подбирать людей.

– Прошу вас, пан Адам. Садитесь в это кресло.

– Благодарю, пан Цвилиховский.

– Вас рекомендовала Марта Поланецкая. Она считает вас храбрым и умным человеком. Такой как раз и нужен для важной мисси в Московии. Вы готовы, пан Адам?

– Что я должен делать, пан Цвилиховский?

– В Московии ныне посольство короля Испании. И среди дворян свиты посла есть кавалер дон Федерико де Монтехо. Он русский, хоть ныне и носит испанское имя.

– Мне нужно его убить? – спросил Стрелицкий.

– Убить? Нет. Отчего такое предположение.

– Обычно мне дают такие поручения.

– Вы убивали пан Адам?

– Я устранял неугодных людей, которые мешали святому делу, пан Николай, – гордо ответил шляхтич. – Но я делал это в честном поединке.

– Дон Федерико де Монтехо – посланец Ордена Иисуса. Его отправил в Московию не я, пан Адам, а кардинал Пьетро Антонио Ринальдини. Вас же направляю туда я. Мне нужно чтобы вы последовали за ним туда, куда он пойдет.

– Куда же пойдет кавалер де Монтехо?

– В стан гетмана Разина. Вы же слышали про Разина?

– Кто не слышал про славного атамана, разбившего персидского шаха на море.

– Уж не восхищаетесь ли вы сим разбойником, пан Адам?

– Нет. Я только отдаю дань его воинским талантам.

– Кардинала Ринальдини интересуют именно таланты Разина. И его планы по созданию казачьего государства.

– Государства по примеру Войска Запорожского при Богдане Хмельницком? – спросил Стрелицкий.

– Только Разин планирует создать державу казаков от Яика до Днепра. В это формирование войдут многие земли.

– Но земли Яика и Дона – это собственность царя Московии.

– Донские казаки пользуются известной долей самостоятельности. Но московский царь желает эту самостоятельность ограничить. Ринальдини мечтает об ослаблении московской державы. Мы в Польше также хотим ослабить Москву. Но не за счёт большого холопского бунта!

– Я вас понял, пан Николай.

– Надеюсь на вас, пан Адам. И если задание будет выполнено, вы подниметесь в иерархии Ордена в Польше. В том даю вам слово. Но запомните, Федерико де Монтехо не должен умереть.

– Даже если он станет на моем пути в исполнении вашей воли?

– Именно так. Этот человек еще понадобится Ордену Иисуса…

Глава 2

Пан Адам Стрелицкий год спустя.

Варшава.

Июнь 1671 год.

Польский шляхтич, гусарский ротмистр пан Адам Стрелицкий смог покинуть Московию только в июне 1671 года после публичной казни Степана Разина19.

Пана Адама схватили люди из Разбойного приказа вместе с Федерико де Монтехо. Их поместили в узилище в Москве по обвинению в участии в бунте Разина. Дознание установило, что в восстании пан Стрелицкий участия не принимал. Его не казнили в Астрахани разинцы как других иноземных офицеров на службе русского царя, ибо пана Адама на службу не приняли, и воевода Прозоровский отказал ему в месте капитана в рейтарском полку.

Шляхтич благополучно вернулся в Варшаву, где его с почётом принял пан Цвилиховский и выслушал доклад о событиях в Москве.

– Итак бунт завершён, пан Николай, – сказал Адам. – Но стоило это царю Алексею слишком дорого. Многие местности по Волге совершенно разорены. Села и деревни лежат в руинах.

– То хорошие вести, пан Адам. Самое главное, что бунт черни подавлен. И распространения на наши территории восстания не будет.

– Я не слишком точно выразился. пан Николай. Бунт подавлен, но восставшие крестьяне на замирись.

– Это как? Я знаю из посланий нашего посла, что большой воевода князь Долгорукий20 сотнями казнит бунтовщиков!

– Надо знать этих русских, пан Николай. Я изучил их за то время что был в Московии. Нынешним летом снова стали разгораться бунты по Волге. Да и на Дону казаки продолжают бурлить.

– Значит рано говорить о победе?

– Победа царя очевидна. Без Разина этот бунт уже никогда не станет таким как был при нём. Это был сильный человек. Я скажу больше – великий человек.

– Вы видели казнь? – спросил Цвилиховский.

– Видел. Я стоял недалеко от помоста где его казнили. Разина и его брата доставили для казни на Красную площадь. Там у них всегда проходят казни, потому площадь и носит такое имя. Разина вывели на помост. Затем вышел дьяк и зачитал приговор. Но пока он читал его несколько раз прерывали из толпы. Они кричали что это извет и ложь!

– Это они про приговор?

– Именно так. Из толпы раздался крик: «Извет! Неправдою правду попрать желаете!»

– Как вёл себя Разин?

– Мужественно. Я никогда не видел такого сильного человека, пан Николай. Он сам лег на плаху, раскинул руки и ноги в стороны и приготовился к четвертованию. Палач сначала отсек ему правую руку по локоть. Затем левую ногу по колено. Разин не проронил ни звука. Ни одного стона. Мне казалось, что рубили не человека, а куклу. Брат Разина только смотрел на это и вдруг заголосил, что знает слово государево. Истекающий кровью Разин приказал ему молчать. В толпе начали плакать бабы, а мужики называли Разина отцом родным. И тогда дьяк крикнул палачу чтобы кончал. В нарушение порядка он с размаху отрубил Разину голову, а затем уже мертвому отрубил правую ногу и левую руку. Затем туловище разрубили на части и воткнули их вместе с головой на деревянные спицы, расставленные вокруг помоста. Внутренности выбросили собакам.

– А что брат Разина?

– Его казнь отложена21. Он обещал, что укажет места, где его брат закопал кувшин с прелестными письмами.

– Что кавалер де Монтехо?

– Ваше повеление я выполнил, пан Николай. Федерико де Монтехо жив. Хотя он такой же Монтехо как я король Польский. Фёдор Мятелев, стрелец государева стремянного полка. Это его имя.

– Я знаю, пан Адам. Вы сказали, что он был схвачен вместе с вами?

– Да. Но я никаким образом в бунте не принимал участия. А вот он – да.

– Как? – удивился Цвилиховский.

– Разинский есаул Фёдор Иноземцев – это наш герой.

– Монтехо? Бунтовщик?

– Он принимал участие в бунте за то могу поручиться. И не казнили его только чудом. Я был уверен, что его четвертуют. Того требовали некоторые весьма влиятельные люди в Москве. Но неожиданно по царскому указу Монтехо из узилища освободили.

– Стараниями кардинала Ринальдини, – понял Цвилиховский. – Но с чего кардинал приказал Монтехо присоединиться к бунту?

– Не думаю, что это был приказ кардинала, пан Николай. Это было желание самого Монтехо.

– Странно! Впрочем, это составим на потом. Для вас у меня есть новое дело, пан Адам.

– Я готов, пан Николай.

– У вас будет время отдохнуть, пан Адам. За то не беспокойтесь. Вы же знаете, что новый гетман Правого берега Петр Дорошенко заключил союз с султаном. Нас ждет война.

– С большим турком?

– Султан уже готовит поход. В Бахчисарае заменили хана. Чобан Гирей свергнут и на троне хана сидит Селим Гирей. А это первый признак надвигающейся войны…

***

Варшава.

Дом Поланецких, июнь 1671 год.

Панна Марта Поланецкая приняла пана Стрелицкого, который несколько дней как вернулся из Московии.

Встретила она его строгим замечанием:

– Мне непонятно, пан Адам, отчего вы не пришли ко мне раньше? С чего ждали так долго? Я ведь говорила вам, как это важно лично для меня!

– Вы знаете правила подчинения, панна Марта. Я доложил пану Цвилиховскому о моей миссии. Он мой командор. А для вас мои новости не станут иными из-за нескольких дней отсрочки.

– Хорошо, – согласилась красавица. – Говорите, пан Адам.

Он поведал ей о своих приключениях, о великом бунте и о казни Степана Разина. Но Марту интересовал только Фёдор Мятелев. Она именно с ним связывала планы на будущую жизнь.

– Вы сказали, что дон Федерико был схвачен мятежниками? – спросила она.

– Его схватили не мятежники, панна Марта, – ответил Стрелицкий. – Пана де Монтехо захватили люди воеводы Хитрово22.

– Я не знаю кто такой воевода Хитрово, пан Адам. И я ничего не могу понять. Дон Федерико де Монтехо был отправлен в Москву…

– Панна Марта, – прервал её Стрелицкий. – Давайте называть всё своими именами. Хватит этой игры. Я хорошо знаю кто такой Федерико де Монтехо. В России он Фёдор Мятелев. В стане атамана Разина его звали Фёдор Иноземцев.

– Где?

– Фёдор Иноземцев был один из есаулов Степана Разина.

– А что есть есаул?– спросила Марта.

– Можно сказать что он был офицером в армии повстанцев.

– Как же такое может быть?

– А вот так. Фёдор решил сражаться на стороне повстанцев против войск московского правительства.

– Я ничего не понимаю.

– Многие этого не поняли. Но разъяснить это сможет лишь сам Фёдор, когда вернётся к вам.

– Но вы сказали, что его схватили? А ведь вождей восстания казнили. Это так?

– Кроме Фёдора Мятелева. За кавалера де Монтехо вступился кардинал Ринальдини. А вы знаете что может Пьетро Антони Ринальдини.

– Хвала богу, что он жив. Но его отпустили?

– Да. Он выбрался из Московии.

– И куда он направился?

– Этого я знать не могу, панна Марта.

– Я спросила о кавалере де Монтехо у пана Цвилиховского, но он ничего мне не сказал! Неужели не захотел меня посвящать в дела? А ведь обещал!

– Пан Николай Цвилиховский не знает где теперь Федерико де Монтехо, панна Марта.

– Не думаю, что этот так, пан Адам!

– Я думаю, что я прав, панна Марта. Монтехо выехал из Московии раньше меня. Но каким путем его повезли? Я не знаю. Но уверен, что он будет в Варшаве.

– Отчего вы в этом уверены, пан Адам?!

– Слишком влиятельных врагов пан Фёдор оставил в Москве.

– Эту особенность Фёдора Мятелева я знаю хорошо! Вы должны мне помочь, пан Адам.

– Готов служить панне.

– Мне нужно найти Фёдора.

– Моя панна, я не знаю где он. Пока не знаю. Но рано или поздно он объявится в Варшаве. Тогда я найду его.

– Пан думает, что кардиналу Ринальдини Фёдор нужен в Варшаве?

– Про то не знаю, панна Марта. Но его участие в восстании может быть расценено во Франции не слишком хорошо. За Монтехо русского царя просил король Франции. Просил по просьбе кардинала. Но король может узнать о том, что Монтехо был среди мятежников! У кардинала хватает врагов.

– Значит он будет прятать Фёдора здесь, пан Адам.

– Федерико де Монтехо отлично владеет польским и может сойти за шляхтича.

Марта сказала:

– Тем более что он уже называл себя шляхтичем Комарницким23.

– И когда это было?

– Давно. Десять лет назад. Он отправился в Крым как пан Анжей Комарницкий.

– Вы это знаете?

– Я была совеем рядом с ним. Меня везли тем же обозом. Но тогда Фёдор еще ничего не знал обо мне. Он случайно увидел меня среди пленниц.

– Панна меня интригует.

– Тогда я ехала в Крым в качестве пленницы, пан Адам. А из Крыма я отправилась на корабле в Стамбул. И Анжей Комарницкий ехал в Крым с тайной миссией24.

– Он был посланцем Ордена?

– Нет. Я была посланцем Ордена Иисуса. Фёдор тогда об Ордене ничего не знал. Вот они пути судьбы, пан Адам.

– Панна Марта, есть ещё одна новость для вас.

– Что за новость? – Марта встревожилась.

– Новость эта может вам прийтись не по нраву, милостивая панна.

– Что же это за новость?

– Касаемся до кавалера де Монтехо.

– Так говорите скорее! С ним всё хорошо? Его подвергали пыткам? Так?

– Его не пытали в Разбойном приказе, панна Марта. Дон Федерико женился25.

– Что? – Марту словно ударили плетью.

– В Астрахани Фёдор женился.

– Что за шутки, пан Адам?! – строго спросила Марта.

– Это не шутки. Пан Фёдор сочетался браком по православному обряду с девицей Марией.

– В Астрахани?

– Именно, милостивая панна.

– Его заставили жениться? Но кто?

– Нет. Моя панна. Я не слышал, чтобы его заставили. Девицу Марию он взял за себя добровольно.

– И где он нашел эту Марию? Она торговка рыбой?

– Нет. У пана Фёдора отменный вкус на женщин. Она из рода Одоевских. Её отец боярин и князь Никита Одоевский один из самых богатых людей в Московии.

– Фёдор не мог жениться из-за денег, пан Адам!

– Он женился по любви. Ибо отец Марии не одобрил союза дочери. Он добивался казни Фёдора как одного из участников восстания. Зять пришелся не ко двору.

– Девица уродлива как все русские девки?

– Я видел панну Марию много раз, милостивая панна. Она чудо как хорошо собой. И ваше мнение по поводу русских девиц совершенно не соответствует истине. Там много красавиц, моя панна.

– Но каковы причины этого брака, пан Адам?

– Я уже вам сказал – любовь.

– Нет. Никакая девица его не могла увлечь после меня, пан Адам. Были иные обстоятельства, которых вы не знаете.

– Возможно, что вы правы, панна Марата, – Стрелицкий усмехнулся по себя. Показать, что он сомневается в её словах, значит оскорбить эту гордую панну.

Марта попрощалась с паном Адамом. Более говорить она не желала. Новости о женитьбе Фёдора взволновали её гораздо больше чем вести о том, что Фёдор сражался на стороне восстания…

Глава 3

Фёдор Мятелев.

Варшава.

Июнь, 1671 год.

Фёдор Мятелев, бывший стрелец государева полка26, ставший известным в армии испанского короля как кавалер Федерико де Монтехо27, въехал в Варшаву в июне 1671 года.

Фёдор думал о странных путях судьбы. Вся его жизнь промелькнула перед ним. Вот он молодой десятник стремянного полка отправляется на большую войну. Он жаждал подвигов и страстно хотел отличиться и стать сотником как его отец. Только тот выслужил сотника только когда ему уже перевалило за сорок годков. Двадцатилетний Федька же был уверен, что сможет добраться до офицерства смолоду. Он лихо ввязывался в схватки с татарами и даже сумел добыть отличную карабелу28 и жеребца арабских кровей, срубив в поединке знатного мурзу. За такого коня в Москве можно было взять полтыщи рублей серебром – богатство. Но что быстро пришло, то также быстро и ушло.

Воевода Стрешнев выделил Федьку за его удаль и рассказал о нем большому воеводе Пожарскому

29

. Тот отправил удалого десятника вместе с государевым тайным послом Василием Ржевым в Крым

30

.

И закрутила юного стрельца жизнь. Где он не побывал с тех пор. Сидел за веслом османской галеры «Меч падишаха»31, бежал из рабства в Трапезунде в вместе с Василем Ржевым попал в Стамбул. Выкрал девицу Марту Лисовскую из султанского гарема.

После Стамбула стал солдатом в отряде королевского аделантадо дона Франсиско Себастиани32. Отправился вместе с ним за моря и нашел путь в легендарную страну Золотого короля.

Через долгих десять лет Фёдор снова вернулся в Европу. Получил задание от кардинала Ринальдини отправиться в Москву весной 1661 года. В Астрахани присоединился к восстанию Степана Разина и стал одним из есаулов под именем Фёдора Иноземцева33.

Чудом удалось ему избежать плахи после того как его захватили в плен и доставили в цепях в Москву. Больших трудов стоило старому дружку, теперь большому дьяку Приказа тайных дел34, Василию Ржеву вытащить голову Фёдора из-под топора.

Перед отъездом Ржев сказал ему:

– Я смог передать весточку твоему кардиналу в Париж, и он позаботился чтобы тебя не казнили, Федя. Но помни, что боярин князь Одоевский не простит тебе своей дочери.

– Мария стала мне женой по доброй воле!

– Сколь говорено про это, Федя. Я не в попрек тебе сказал. Берегись Одоевского.

– Когда доберусь до Варшавы чего мне бояться? Это на Москве у Одоевского сила, а в Польше – руки коротки.

– Не скажи. Потому и упредить тебя хочу. Одоевский торг ведет с иноземцами знатный. В его вотчинах канатное дело знатно поставлено. Он снастью корабельной торгует.

– Не стану ему мешать в том деле, – пробовал отшутиться Фёдор.

– А ты не смейся. Донесли мне что снизил Одоевский цену на снасти вдвое для купца Пашинского.

– И что мне за дело?

– Пашинский человек князя Любомирского. А с чего Одоевский цену вдвое снизил, думай!

– Чего мне думать-то? Никак в толк взять не могу!

– Половина цены сие плата за твою голову, Федя. Так думаю. Одоевский жаден. За рубль удавиться. А ту такая щедрость. И после того как велено было тебя из узилища освободить!

– Это только догадка, Василий?

– Да. Догадка. Но тебе о том крепко думать нужно. В пределах нашей державы Одоевский не посмеет тебя тронуть. Сие будет прямой вызов мне. Свалить меня у него не получилось. Слишком я нужен царю. Но в пределах Речи Посполитой я тебе не помогу, Федя. Крепко про то помни.

***

Варшава. Подземелья дворца Любомирских.

Июнь, 1671 год.

И вот Фёдор в Варшаве. Поселился на постоялом дворе и стал ждать гонца от кардинала. Тот укажет что далее делать. Знал Мятелев, что сие дело долгое, быстро того не случиться и сидеть нужно тихо, дабы не привлекать внимания.

Но гонец на удивление заявился вечером того-же дня как прибыл бывший стрелец в Варшаву. Это был молодой человек в синем жупане с желтыми шнурами, подпоясанный шёлковым кушаком. На боку у него гусарская сабля.

Но спросил у хозяина постоялого двора:

– Мне нужен сеньор Федерико де Монтехо.

– Милостивый пан, – с поклоном ответил тот. – Но коли пан ищет иностранца, то такой здесь имеется. Только имя его мне не запомнилось.

– Когда прибыл тот иностранец?

– Нынче, пан.

– Мне надобно передать сему кавалеру весточку.

– Я провожу, милостивого пана.

Хозяин отвел гонца к двери комнаты, где поселился Фёдор.

– Это здесь, милостивый пан.

Гонец сунул владельцу постоялого двора серебряную монету и тот поспешно удалился. Затем постучал. Звякнул отодвигаемый засов и двери отворились. На пороге стоял Фёдор.

– У меня послание для Федерико де Монтехо.

– Это я. Кто есть пан?

– Я тот, кого пан ждет.

– У пана есть печать кардинала?

– Нет. Я только посланец и должен отвести вас к тому, кто обладает властью. Печать там.

– Я готов. Когда нужно идти?

– Прямо сейчас, сеньор кавалер.

Фёдор быстро пристегнул саблю, взял плащ и шляпу.

– Я готов, пан.

– Нас ждет карета у постоялого двора. Прошу пана следовать за мной.

Фёдор ничего не заподозрил и последовал за незнакомцем. Хотя кардинал предупреждал его верить лишь тому, у кого будет бумага с печатью перстня рода Ринальдини.

В карете, как только он влез внутрь, на него набросились двое дюжих парней и скрутили ему руки. На голову надели мешок. В бок упёрлось острие кинжала.

– Не шуми, пан кавалер, – сказал ему посланец. – Сиди тихо. Мы отвезем тебя на место встречи.

– Руки для чего связали? И мешок?

– Таков приказ, пан кавалер.

– Но я никуда от кардинала бежать не собирался.

– Пану всё разъяснят на месте. А пока путь пан немного помолчит.

И только теперь Фёдор вспомнил о предупреждении Василия Ржева.

«Неужели это то, про что дьяк мне говорил на Москве? Да не может того быть! Я только утром прибыл в Варшаву. Неужто Одоевский столь быстро всё устроил?»

Выходило именно так. Кардинал и его посланец в Варшаве не стал бы его вязать.

Трое в карете ехали молча, и никто более слова не проронил. Кинжал от бока Фёдора убрали, но мешок остался у бывшего стрельца на голове.

«Куда везут? Неужели из города? Тогда конец. И пикнуть не успею как прирежут. Хотя почему теперь не прирезали? Я чувствовал острие кинжала на коже. Царапина саднит. Так отчего не прикончить сразу коли такой приказ? Труп где угодно можно выбросить. Подумают на грабителей, и все забудут про это. Кто меня знает в Варшаве?»

Мысли крутились в голове Фёдора. Он проклинал себя за беспечность. У посланца не было печати кардинала. И как он ответил: «Я только посланец и должен отвести вас к тому, кто обладает властью. Печать там». Этот посланец и понятия не имел о какой печати спросил Мятелев! Ответил первое что пришло на ум. А он попался в ловушку как глупый щенок!

Карета остановилась, кучер сказал, что они у ворот дворца князя Любомирского. Фёдор понял куда его привезли. Василий Ржев был прав!

Пленника вытащили наружу и повели вперёд, не сняв с него мешка. Сделали это только когда он оказался в сыром подвале, слабо совещенном колебавшимся светом двух факелов.

– Прошу пана.

Посланец указал Фёдору на открытую дверь темницы и на соломенный топчан на полу.

– Где я?

– Про то пану расскажут в свое время.

– По какому праву? Пан знает кто я такой?

Посланец только повторил:

– Про то пану расскажут в своё время.

Двери темницы захлопнулись, и Фёдор оказался в полной темноте. Он сел на топчан.

– Неужто живая душа? – раздался голос из темноты.

Мятелев вздрогнул всем телом. Он был здесь не один.

– Кто здесь?

– Узник. Уже, наверное, с год здесь сижу. А може и более. Кто знает. Какой ныне месяц и год, человече?

Фёдор сказал.

Незнакомец звякнул цепями и сказал:

– Уж больше года сижу. Света божьего не видал. Жратву и воду только носят. Нечистоты выносят. И более ничего.

– Кто ты, человече?

– Збышек. Так меня звали там вне темницы. А ты кто?

– Фёдор.

– Схизмат35?

– Православный.

– Точно схизмат. Я схизмата по говору чую.

– Мой польский так плох?

– Хорош. Но ты не поляк, я это сразу понял. Московит.

– Меня многие принимают за чистокровного испанца.

– Но ты московит. Испанского не знаю, но московский говор чую. Воевал с моковитами не един год. Был наместником36 панцирной хоругви крылатых гусар37.

– А я был стремянным стрельцом. В государевом полку.

– Точно московит. Может в бою встречались. Ты как сюда-то угодил?

– А где я?

– Не знаешь?

– Нет. Слыхал только что сие дворец Любомирского. Хотя на дворец не шибко схоже.

Збышек засмеялся в ответ.

– Это подвалы под дворцом. Они у Любомирских длинные. Здесь особенные гости сидят. Те, кого без согласия зовут. Кто сюда сам придёт? Чем же ты князю не угодил, стрелец? Али начальник большой?

– Нет.

– Тогда чего?

– Сам не знаю. Я признаюсь и князя сего никогда в жизни не видал.

– Князь Иероним Август Любомирский сын гетмана Ежи Любомирского. Я служил в его собственном отряде.

– В собственном?

– Любомирский нанял хоругвь на свои средства. Я был в той хоругви наместником. Воевал с князем против гетмана Дорошенка38.

– Он такой богач, твой князь?

– Магнат. В своих владениях больше чем король. Когда едет на богомолье в Честонхов позади его кареты тысяча шляхтичей на конях и все в малиновых жупанах с лазоревыми отворотами. На мне и ныне такой жупан. Только не видать его в темноте. Да и загажен изрядно.

– А с чего князь осерчал на тебя, пан Збышек?

– Из-за женщины.

– Али княгиню с ним не поделили?

– Кабы так! Простая шляхтянка. Приглянулась князю.

– И тебе?

– И мне. А сам знаешь, как такому человеку дорогу прейти. Вот и сижу здесь. А ты?

– Ты будешь смеяться, пан Збышек. Но меня сюда женщина завела.

– Неужто княжеская полюбовница?

– Хуже. Дочь князя Никиты Одоевского.

– Это кто ж такой?

– Большой вельможа в Москве. Вроде вашего Любомирского в Варшаве.

– А князь Иероним каким боком?

– Боярин Одоевский шибко осерчал на меня. Я его дочку своей женой сделал. Тайным образом конечно. Стал бы боярин с простым стрельцом роднится. А с твоим Любомирским он связан по торговым делам. Он скорее всего золота князю твоему и отсыпал. И сижу в сыром подвале. А чего далее будет?

– Кто ж знает, Фёдор. Я вот больше года сижу. И когда это кончится? Может и позабыл про меня Любомирский? Хотя может нынче и вспомнит, благодаря тебе. А твой боярин крепко серчает на тебя?

– Смерти моей желает.

– Вон как. Смерти. Из-за дочки-то?

– Дак ведь она в девках была, до нашей встречи. Думал князь выдать её за кого из вельмож, а вышло вон как.

– Тогда дело твое плохо, стрелец. Кабы вдовая была, то дело одно. А коли девка, то батюшке-князю обидно…

***

Варшава. Французское посольство.

Июль, 1671 год.

Молодой маркиз Франсуа Жозеф Мари де Ромен, личный секретарь кардинала и префекта Трибунала Апостольской Сигнатуры Справедливости Пьетро Антонио Ринальдини, встретился с представителем Ордена в Варшаве паном Цвилиховским.