Полигон

– Я бы не была в этом так уверена, – проговариваю с сомнением. В ответ он лишь пожимает плечами, снова замыкаясь в себе.

Импульсивно поднявшись и обогнув стол, я сажусь рядом с ним и кладу голову на крепкое плечо. Дернувшись от неожиданности, он нежно и трепетно обнимает меня, совсем не так, как раньше. Теперь в прикосновениях Шона я чувствую совершенно иной подтекст. Тепло, исходящее от его мускулистого сильного тела, на короткий миг согревает меня, успокаивая натянутые нервы. От него пахнет мылом, зубной пастой и чем-то пряным, чисто мужским. Ловлю себя на мысли, что могла бы просидеть так очень долго, наслаждаясь хрупким ощущением покоя и нежности.

– Как думаешь, они выберутся? Эванс и остальные? – прикрыв отяжелевшие веки, тихо спрашиваю я.

– Уверен в этом, – глухо отзывается он, скользнув ладонью по моим волосам и бережно убирая прядку с лица. – Мы же прорвались. И у них получится.

– Мне нравится твой настрой, – мягко улыбнувшись, я приподнимаю голову и встречаюсь с ним взглядом. – Мы должны верить, Шон. И бороться, вопреки всему.

– Ты словно с другой планеты, принцесса, – чуть склонив голову, приглушенно шепчет он, обдавая мою щеку теплым свежим дыханием. Его горячая ладонь опускается ниже, невесомо скользнув пальцами по спине, и замирает на моей пояснице.

– Не называй меня так, – тихо прошу я, не разрывая зрительного контакта, но и не поощряя его действий.

– Как? Разве это не правда? Ты и есть принцесса, Ари. Красивая до умопомрачения, – от сказанных чувственным тоном комплиментов, кровь закипает в венах, приливает к щекам. Мне целую вечность не говорили приятных слов. Не ради лести и желания заслужить благосклонность, а искренне и по-настоящему. – Когда я увидел тебя на корабле… то сразу понял, что пропал. У тебя был такой потерянный взгляд, что мне непременно захотелось подойти и что-нибудь сказать. Что угодно. Любую глупость. – Он немного смущенно улыбается, и его графитовые глаза светлеют, наполняясь обволакивающим теплом. – Ты выглядела одинокой… Уязвимой, хрупкой, ранимой. Совсем не такой заносчивой стервой, какой казалась с экранов.

– Но именно такой я и была, – негромко возражаю я, пряча зарождающуюся улыбку. – Высокомерной, заносчивой стервой.

– Не верю. Иногда люди сами себя не понимают, не знают, какие они внутри. Здесь мы словно оголились, скинув всю шелуху, что раньше казалась важной и необходимой. Здесь мы настоящие, Ари, – Шон смотрит на меня проникновенно и внимательно, в его глазах читается нежность вперемешку с невыносимо сильным чувством, вызывающим горячий отклик в моей душе.

Он мучительно медленно наклоняется, как бы спрашивая разрешения и давая мне возможность остановить его. Я не отстраняюсь – не потому, что не чувствую смущения или забыла о Теоне, которая так настойчиво пыталась вбить в мою голову, что Шон принадлежит ей. А потому, что сейчас, в этот короткий миг, мне хочется почувствовать себя живой. Живой – на фоне всей этой мрачной реальности, где каждый наш вдох может оказаться последним.

Упругие мужские губы касаются моих так осторожно, словно Шон боится меня сломать, словно я самая хрупкая вещь на этой планете, словно нужна как воздух… Этот первый, едва уловимый поцелуй приносит смешанные ощущения удивления, трепета и щепотку волнения. Боже, я будто забыла, каково это – просто чувствовать, а не бояться, не бежать, не защищаться. И я с жадностью погружаюсь в эти чувства, позволяя им проникнуть внутрь, завладеть мной и на краткий миг отключить хаотично мечущиеся мысли и сомнения.

Шон целует меня более уверенно. Его губы становятся все настойчивее. Сильные пальцы мягко скользят по моим плечам, когда он притягивает меня ближе, еще ближе. Его дыхание сбивается, становится рваным и тяжелым, а моё сердце разгоняется все быстрее. Я закрываю глаза, забывая обо всем. О бесконечной войне, о жестоком Харпере, о том, что завтра нас может не стать. Внутри меня вспыхивает отчаянная решимость не упустить этот момент, не жалеть о том, что не сделала, когда была возможность. Наша жизнь слишком коротка и мимолетна, чтобы отказывать себе в этом крохотном удовольствии. Почти невинном. Почти…

Не чувствуя сопротивления, Шон углубляет поцелуй, властно и требовательно прижимая меня к себе, словно закрывая нас обоих от этого мрачного мира и перенося куда-то далеко, где есть только мы и ничего больше… Ни страха, ни боли, ни неумолимой опасности.

Но внезапно невесомую тишину этого особенного момента нарушает холодный голос из динамиков: «Инициар Дерби, пройдите в модуль С». Это звучит как удар, как возвращение в реальность, о которой на мгновение удалось забыть.

Усилием воли заставляю себя прервать поцелуй и оторваться от Шона. Напоследок он порывисто заключает мое лицо в свои ладони, еще раз страстно прижимается к моим губам и только потом отпускает.

– Какого черта им от тебя надо? – с досадой бросает Шон, а я не могу оторвать наполненного сожалением взгляда от его припухших губ. Мои наверняка выглядят точно так же, но мне все равно.

Мы с Ховардом не сделали ничего плохого, не нарушили никаких правил. Другие инициары позволяли себе гораздо большее, и им сходило это с рук. Юлин и Финна, вообще, поселили вместе, и они особо не скрывали, насколько сблизились после перевода на «Аргус». Поэтому не думаю, что меня вызвали из-за зафиксированного камерами непристойного поведения. Непристойного… Черт, это же просто смешно.

– Пойду узнаю, кому я срочно понадобилась, – нервно пожимаю плечами и настойчиво прошу: – Ложись спать, Шон. Не жди меня.

– Может, это ошибка. Не ходи, – он порывисто хватает меня за руку, когда я решительно встаю, собираясь выйти из-за стола.

– Ничего со мной не случится, – погладив его по колючей от пробивающейся щетины щеке, мягко и ободряюще улыбаюсь, до конца не веря собственным словам. – Я же принцесса, забыл? Никто не посмеет обидеть дочь президента.

– Ага. Видел я… – хмуро начинает Шон, но я заставляю его замолчать, прижав кончики пальцев к кривящимся в скептической усмешке губам.

– И прекрати бунтовать. До хорошего это не доведет, – серьезно говорю я. – Не в наших интересах злить майора. Без него мы просто кучка смертников, Шон.

Настойчивыми уговорами отправив Ховарда спать, направляюсь искать модуль С. Сомневаюсь, что Ховарду удастся уснуть, пока я не вернусь, но попытаться стоило. Глупо улыбаясь, прижимаю руку ко все еще пылающим губам, прокручивая в голове наш поцелуй. Совсем не похожий на те, что у меня изредка случались с женихом. Вот вроде бы одни и те же стандартные действия, но эмоции абсолютно разные. С Солом я словно переступала через себя, играя какую-то чуждую мне, навязанную роль. И как бы ни старалась, наши отношения, если их вообще можно так назвать, были пресными, искусственными и натянутыми как струна. Не стану врать, он нравился мне внешне, но глубже заглядывать совершенно не хотелось, и поэтому наша единственная близость вызвала закономерное отторжение.

Смешно вспомнить, как Сол трясся от страха, постоянно поглядывая в сторону двери, опасаясь, что в любой момент в проеме появится отец и оторвет ему яйца, потому что тот посмел притронуться ко мне. Неудивительно, что в таких условиях мой первый сексуальный опыт, мягко говоря, не задался. Но, по крайней мере, мы попытались и надо отдать Солу должное – с почетной миссией по лишению наследницы невинности он все-таки справился. Бедный парень, в какой-то момент мне даже стало его жалко, а потом, когда он наконец убрался из моей соты – стало жалко себя.

Шон… он другой. Совсем другой. И хотя его тоже потряхивало от волнения, боялся он не гнева президента, а моего отказа. Это трогало и в какой-то степени умиляло. В меня еще не влюблялись так открыто и трепетно. Возможно, никто попросту не решался активно демонстрировать свои чувства. О чем тут можно рассуждать, если даже одобренный семьей жених, опасался лишний раз взглянуть в мою сторону.

Погруженная в свои мысли, едва не прохожу мимо надписи «Модуль С». Он расположен сразу за командным отсеком, что наталкивает на тревожную догадку, заставившую меня на долю секунды замереть. Уставившись на тяжелую металлическую дверь, я тщетно пытаюсь усмирить испуганно заколотившееся сердце и успокоить сбившееся дыхание. Внутренний голос настойчиво подсказывает, что внутри меня ждет тот, кого я меньше всего желаю сейчас видеть.

Сделав глубокий вдох, решительно подхожу ближе, надавливая ладонью на холодную металлическую поверхность. Секунда – и дверь сдвигается в сторону, открывая вид на тускло освещённое пространство модуля С.

Черт, я не ошиблась в своих выводах…

Тусклый свет льется с потолка, наполняя помещение холодными, стерильными отблесками. Изнутри модуль выглядит таким же тесным и по-спартански функциональным, как и другие зоны «Крыла Орла». Серые стены, низкий потолок, пол, словно выбитый прямо из грубой каменной породы – все это навевает ощущение холода и почти подземного мрака. Из мебели только кровать, стол и пара стульев. Ах да, есть еще дверь, которая, по всей видимости, ведет в санузел.

Намеренно избегаю смотреть на единственного человека в до жути неуютной комнате. Всё во мне восстает и протестует против его нахождения здесь. Хочется развернуться и позорно сбежать, так ни разу на него и не взглянув, но что-то глубокое и бессознательное удерживает меня на месте. Я вспоминаю, что всего пару минут назад сказала Шону и повторяю, как мантру самой себе: «Не в наших интересах злить майора. Без него мы просто кучка смертников».

Расправив плечи и приподняв голову, я все-таки осмеливаюсь бросить взгляд в сторону Харпера. Он стоит у стены, прислонившись к ней спиной, руки убраны в карманы черных брюк или джинсов. В скудном свете сложно рассмотреть во что именно одет наш суровый майор. Сверху вроде бы водолазка такого же темного цвета, что добавляет его облику опасной мрачности. Выражение лица, как всегда, непробиваемо закрытое, но я отчетливо ощущаю на себе его прожигающий пристальный взгляд и невольно задерживаю дыхание, ожидая, что он первым нарушит затянувшееся молчание.

– Дерби, – коротко кивнув, констатирует он сам факт моего присутствия. Его голос звучит спокойно и даже расслабленно, но я знаю, насколько обманчиво может быть первоначальное впечатление и не обольщаюсь. – Проходи, не стой в дверях.

Я медленно шагаю внутрь, ощущая, как внутренности сжимаются от сковывающего напряжения, а ноги наливаются свинцовой тяжестью. Дверь за мной с жалобным скрипом закрывается, и я инстинктивно вздрагиваю, обхватывая свои плечи руками.

– Садись, – лаконично бросает Харпер, жестом указывая мне на стул. Решив побыть сегодня паинькой, я послушно выполняю его требование. – Хочешь кофе? Или чего-то покрепче?

– Например? – изумленно вырывается у меня.

Может, я сплю? Харпер предлагает мне выпить? Мне? Это какая-то злая шутка? Или очередная проверка?

– Здесь есть водка. Много не налью, не спаиваю детей, но небольшой глоток тебе не помешает, – ухмыльнувшись, он отрывается от стены и ленивой походкой направляется к столу.

Детей? Это он про меня, что ли? В мясорубку, значит, «детей» отправлять можно? А спаивать нельзя? Офигеть, какая интересная у него логика.

Злить нельзя, Ари! Ни в коем случае нельзя. Черт знает, что за демоны обитают у этого солдафона в голове, а мы тут совсем одни, и на чью-то помощь извне рассчитывать не приходится.

Ошалело наблюдаю, как Харпер достает из ящика металлическую флягу и, плеснув немного содержимого в стакан, разворачивается ко мне. Вжавшись в спинку стула, я могу только потрясенно хлопать ресницами и пытаться выдавить из себя хоть что-то вразумительное.

– Держи, – протянув стакан, он усаживается на соседний стул, кажущийся хлипким и неустойчивым для его внушительных габаритов.

– Это плохая идея, майор, – вяло возражаю я.

– Пей, – отрезает Харпер, окинув меня цепким парализующим взглядом.

Хмм, вот и поговорили. Попробуй тут возрази. Он же меня живьем съест, если откажусь. И не подавится, зараза. Стараясь не дышать, я делаю малюсенький глоток. Горло обжигает огнем, вкусовые рецепторы сводит от горечи. Вытаращив глаза, я подскакиваю на ноги и с трудом сдерживаюсь, чтобы не сплюнуть на пол эту редкостную гадость.

– Какая мерзость, – шиплю я, чувствуя, как горячая жидкость проникает в пищевод, а потом разливается кипящей лавой в желудке.

И тут происходит нечто совершенно запредельное. Запрокинув голову, Харпер низко и раскатисто смеется. Надо мной, черт возьми. От возмущения я забываю об отвратительном пойле, которое пришлось проглотить по его вине. К лицу удушливой волной приливает кровь, щеки пылают от праведного негодования, в висках барабанит пульс.

– Могу предложить шоколад, чтобы подсластить послевкусие, – продолжает забавляться майор, что само по себе является для меня почти потрясением. Я его улыбающимся-то никогда не видела. Да и никто из наших тоже не видел. Он же чертова ледяная глыба, бездушный сухарь, вымуштрованный полубезумным старым хрычом Одинцовым. Но ему идет улыбка, удрученно признаю я, с опаской наблюдая за Харпером. Без суровой маски командира он выглядит гораздо моложе и… более живым, что ли. Красивый ведь мужик и, если бы не поганый характер и тиранические замашки, цены бы ему не было.

Сев обратно, назло его насмехающемуся взгляду допиваю остатки противного напитка. И даже не поморщившись, вызывающе вскидываю подбородок. Скулы сводит, внутри все горит, но внешне я сама невозмутимость.

– Возьми, – белозубо скалясь, он забирает стакан и пихает в мою руку небольшую плитку шоколада. – Ешь, Дерби, – снова командует, рассматривая меня, как забавную зверушку.

Оскорблённо нахохлившись, я все-таки не рискую спорить и портить майору приподнятое настроение. Надо воспользоваться моментом, пока он в хорошем расположении духа, и попробовать вытянуть из него что-нибудь полезное. Чуть подрагивающими пальцами разворачиваю обертку, отламываю квадратик и засовываю его в рот. Кайф… Знаете, это лучше всяких поцелуев. Прикрываю глаза от удовольствия и улыбаюсь как ребенок. Вкус молочного шоколада медленно растворяется на языке приятной сладостью, перекрывая горечь от мерзкого напитка.

– Спасибо, очень вкусно, – выдавливаю из себя благодарность, сглатывая вязкую слюну. Съев еще одну дольку, убираю плитку в карман, чтобы поделиться лакомством с остальными. Вряд ли кто-то из инициаров хоть раз пробовал шоколад.

– Не за что, – Харпер проницательно ухмыляется, склонив голову к плечу. В зеленых глазах искрятся ирония и любопытство. – В Улье угощения были куда изысканнее? Не то что здесь?

– Съезди на экскурсию. Узнаешь, – не сдержавшись, язвительно отвечаю я.

– А с чего ты взяла, что я никогда там не был? – вскинув бровь, беззлобно парирует Харпер.

– Я тебя точно не видела ни на одном из приемов.

Он снова раскатисто смеется, заставляя меня смутиться… и разозлиться. Да сколько можно ржать? Мы застряли черт знает где, вокруг шастают толпы кровожадных монстров, а ему весело? Может, это нервное? Нет, вряд ли. Такие, как Харпер, нервничать не умеют.

– На ваши злачные вечеринки меня точно не приглашали, – вдоволь насмеявшись, произносит майор. – Но, знаешь, на Полигоне тоже есть места, где можно отдохнуть и развлечься.

– Не сомневаюсь. Зачем ты меня вызвал? – резко сменив тему, спрашиваю я.

– Чтобы на правах няньки уложить тебя спать, – без колебаний, отвечает он.

– Что? – растерянно выдыхаю я, недоверчиво уставившись в невозмутимое лицо.

– Вот туда, – Харпер кивает в сторону кровати, придвинутой изголовьем к стене. «Довольно широкой для одного человека», – проскакивает в голове настороженная мысль.

Нет, не может быть. Это какой-то бред.

Глава 31

– Ты издеваешься? – возмущенно выпаливаю я.

– Думаешь, я в восторге? Ошибаешься, Дерби. У меня приказ – глаз с тебя не спускать и контролировать каждый твой шаг. Мне проще это сделать, когда ты находишься в зоне видимости. Так что поднимай свой зад и топай в постель. Возражения не принимаются. Понятно объяснил?

– Нет, не понятно! Я здесь не останусь даже под страхом смерти, – тряхнув головой, резко поднимаюсь со стула и демонстративно развернувшись, направляюсь к двери, через которую вошла в этот чертов модуль.

– Ты не выйдешь отсюда, пока я не сниму блокировку, – раздается за спиной насмешливый голос Харпера, наблюдающего за тем, как я тщетно пытаюсь открыть дверь. Да кто бы сомневался! – Дерби, не трать свое и мое время. Его и так осталось слишком мало, чтобы нормально отдохнуть. Ложись спать.

– Я не могу здесь спать! Тут всего одна кровать! – последний раз царапнув ногтями по металлическому полотну, я, дрожа от ярости, поворачиваюсь к нему лицом. – Выпусти меня. Немедленно. Ты не имеешь права принуждать…

– К чему, твою мать? – раздраженно бросает Харпер, поднимаясь на ноги. На его лице появляется знакомое бескомпромиссное выражение. – Ты что себе придумала, девочка?

– Ничего, – заливаясь краской, шиплю я. – Просто хочу уйти.

– Нет, – звучит резкий категоричный ответ. – С этой минуты ты ни на шаг от меня не отойдешь. Если понадобится – и душ будем вместе принимать, – последней фразой он окончательно меня добивает, и самое ужасное в сложившейся ситуации – Харпер не шутит и не изменит решение, что бы я сейчас не сказала. Возмущаться и требовать бессмысленно. Любые мои доводы и аргументы для него пустой звук. Ладно, попробуем договориться.

– Сам подумай, куда я денусь из этого карцера?

– Забыла, что случилось в «Аргусе»? – шагнув, в мою сторону, вкрадчиво уточняет майор. – Или напомнить, что ты выжила только благодаря профессиональным действиям лейтенанта Эванса?

Тут он безусловно прав. База казалась надежной крепостью, черт, таковой она и была, пока эти твари не пробили многоуровневые ограждения и не прорвались внутрь.

– Если мы и погибнем, Дерби, то вместе и одновременно, – приблизившись вплотную, произносит Харпер, парализуя меня своим подавляющим жестким взглядом. – Так что смирись и не спорь с командиром.

– Ты понимаешь, как это будет выглядеть со стороны? – поморщившись, выдыхаю я. – Если я останусь здесь? С тобой? Как ко мне будут относиться после этого?

– Тебе не плевать? Думаешь, кому-то есть дело до того, где ты была и с кем?

– Ты не понимаешь, – качнув головой, я отталкиваю его массивную тушу ладонями, и он на удивление легко поддается, позволяя проскользнуть за свою широкую спину. Конечно, я не скажу ему, что среди инициаров есть человек, которому не все равно. И Шон абсолютно точно подумает на то самое… Особенно после истории с Теоной, которая бегала за утешительным сексом к Эвансу. Эта мысль ядовитой иглой на долю секунду впивается в сердце, но так же быстро отпускает. Оправдываться ни перед кем я не хочу и не собираюсь. Сейчас перед нами стоит задача куда более важная, чем возможные личные обиды и ревность. Мы должны выбраться из этого ада. Любой ценой. Харпер служит на Полигоне много лет, руководил огромных количеством боевых операций на территории, захваченной мутантами, и до сих пор жив. Отсюда напрашивается резонный вывод – если кто-то и может вытащить нас в безопасное место, то только он.

– Куда уж мне. Я же тупой чёрствый майор, – ухмыляется Харпер за моей спиной.

– Ты читаешь мои мысли? – парирую я, даже не подумав возразить.

– Они написаны на твоем лице, принцесса.

– Сейчас ты сморишь на мой затылок. И для тебя – инициар Дерби, – раздраженно фыркнув, я на ватных ногах приближаюсь к кровати. Утешаю себя тем, что ее размеров вполне хватит на двоих. А если лечь на самый край, то, вообще, можно представить, что рядом никого нет. Вряд ли майор настолько отбитый на голову, чтобы распускать руки и другие части своего бесспорно шикарного тела, хотя, кто его знает… Приказ приказом, а что у него в башке на самом деле – известно только ему.

Тяжело вздохнув, откидываю в сторону покрывало бежевого цвета и край толстого одеяла. В нос ударяет запах дешёвого порошка и сырости. Сомневаюсь, что постельное бельё застелили прямо перед моим приходом. Горничных тут нет, а Харпер и пальцем бы не пошевелил ради моего комфорта. Скорее всего, бельё не меняли годами, но визуально оно кажется достаточно чистым. И на этом спасибо.

Сняв тяжелые ботинки, забираюсь в кровать и, сдвинувшись на край, накрываюсь одеялом до самого носа. Запашок, конечно, так себе, но после общих казарм Полигона, я стала гораздо терпимее к таким вещам. Застыв на месте и полностью обратившись в слух, напряжённо ловлю каждый звук. Выпитый алкоголь согревает изнутри и немного притупляет нервозность, но полностью расслабиться не выходит. Как можно уснуть в подобных условиях? Это же форменное издевательство.

Судя по приближающимся шагам, Харпер решил не тянуть кота за хвост и тоже завалиться спать. С другой стороны кровати раздается подозрительный шорох одежды. Он, блин, раздеться, что ли решил? Только этого мне не хватало. Я и так на взводе: тронь и взорвусь.

– Спи. Никто тебя не тронет, – словно подсмотрев мои мысли, глухо бросает майор.

В следующее мгновение матрас под ним прогибается, край общего одеяла приподнимается, запуская поток холодного воздуха. По позвоночнику пробегает нервный озноб, мурашками рассыпаясь по коже, а затем меня обдает волной тепла, исходящего от развалившегося рядом мужского тела. В отличие от меня Харпер и не подумал ютиться на краю, а занял почетное центральное место.

– Может, покрывалом укроешься? – недовольно ворчу я. – Или хотя бы отодвинешься подальше?

– Может, ты заткнешься, Дерби? У меня от тебя башка трещит, – раздраженно доносится с соседней подушки.

Говнюк. Как же он меня бесит! Прикусив губу, с трудом сдерживаюсь от язвительного ответа, крутящегося на языке. Шумно и агрессивно выдохнув, накрываюсь с головой. В ноздри ударяет незнакомый аромат, пробивающийся сквозь затхлую вонь отсыревшего постельного белья. Мускусный, тяжелый, но неожиданно приятный и обволакивающий, вызывающий странное волнение в груди и разливающийся жар внизу живота. Черт, только этого мне не хватало для полного «счастья». С ума сойти, мне, что, нравится, как он пахнет? Это же Харпер, Ари. Безжалостная машина для убийств. Даже не смей всерьёз на этом зацикливаться! Гони прочь бесстыжие мысли. Думай о Шоне… О Шоне!

Зажмурившись, я пытаюсь воссоздать в памяти лицо Ховарда и наш недавний поцелуй; нежность и тепло, что я испытала рядом с ним, но перед внутренним взором, как назло, всплывает улыбающаяся физиономия с искрящейся насмешкой в изумрудных глазах.

Нет, я так точно не усну. Нужно срочно отвлечься… Вспомнив, что собиралась выпытать у Харпера ценную информацию, решительно стягиваю с головы одеяло и оказываюсь в кромешной мгле. Черт, час от часу не легче. Еще и свет погасил!

– Спи, я сказал, – угрожающе бросает мой вынужденный сосед по кровати.

– Один вопрос, – тихо прошу я, приподнимаясь на локтях. – Пожалуйста.

Ответа приходится ждать долго. Слишком долго. В голове зреет опасение, что молчание и есть ответ. Просто он поленился его озвучить. Повернув голову, пытаюсь рассмотреть силуэт растянувшегося рядом мужчины и мне это почти удается. Он лежит на спине, до пояса скрытый одеялом, одна рука расслабленно вытянута вдоль тела, вторая закинута под подушку. Дыхание спокойное и ровное, но вроде не спит. Тогда какого черта, не отвечает? И куда, черт подери, делась моя кошачья способность видеть в темноте, когда она так нужна? Как вообще работает механизм ее активации?

– Мутанты… те, что прорвались на базу… Я обратила внимание, что они отличались от того, который атаковал нас в лесу, – решаюсь снова заговорить, невольно отмечая, что в густом мраке и на фоне светлого белья Харпер выглядит еще больше и темнее. Значит, одежду он все-таки не снял. Черт, почему меня это вообще волнует?

– В чем заключается вопрос? – услышав его низкий, чуть хрипловатый голос, я даже вздрагиваю от неожиданности.

– Во время занятий доктор Грант подробно описала отличительные особенности этих тварей, – продолжаю, пытаясь четко сформулировать свою мысль. – Мы даже тест сдавали. Поэтому я уверена, что «Аргус» атаковали «велоксы» и «карнисы». Третьего вида среди них не было.

– Нам сказочно повезло, что их там не было, иначе ты сейчас не зудела бы мне на ухо, а переваривалась в желудке какого-нибудь мутанта. А может, и не у одного, – не скрывая раздражения, отзывается Харпер. – Еще раз – в чем заключается вопрос, Дерби?

– Также доктор Грант говорила, что, возможно, третий вид управляет первыми двумя. В смысле, как вы управляете бойцами. Координируете их, отдаете приказы, ставите задачи. Так и они, эти «коллективусы», направляют полчища своих солдат на выполнение определенных целей.

– Это не вопрос, – потеряв терпение рявкает майор, приподнимаясь на подушках. В темноте невозможно рассмотреть его лицо, но взгляд… тяжелый недовольный взгляд я чувствую всем нутром. Почему меня не покидает ощущение, что он может меня видеть, а я его нет? Что за гребаная несправедливость.