Полигон

Большинство разведывательных вылазок и боевых операций Харпер начинал именно отсюда и знает это место, как свои пять пальцев, но данная миссия разительно отличается от предыдущих. Генерал запер их всех на базе до тех пор, пока Кайлер не выполнит возложенную на него задачу.

За его спиной, в зале слышится нервное оживление, вынудив Харпера развернуться к собравшимся и пройтись беглым взглядом по мрачным лицам.

Подполковник Бессонова, до недавнего времени командир базы, всем видом демонстрирует свое недовольство из-за временного отстранения и молча наблюдает за происходящим. Лейтенант Эванс что-то тихо бормочет себе под нос, бесконечно пересматривая данные с планшета, его пальцы нервно постукивают по стеклу, когда он пытается найти то, что они могли упустить.

Элина Грант, главный биолог, ответственный за проект с шершнями, заняла место справа от Эванса. Опустив голову, она буквально свернулась в кресле, пытаясь спрятаться, скрыться от своих мыслей и от ответственности, что навалилась на неё после побега опасного объекта из лаборатории. Элину и еще пару ученых эвакуировали с Полигона таким же образом, как отряд Харпера и группу инициаров. И у нее наверняка накопилась масса вопросов относительно причин внезапной выездной миссии за пределы плавучего острова.

Харпер потирает шею, чувствуя нарастающее напряжение, давящее на него всё сильнее. Сейчас он не просто командир. Он тот, кто несёт на своих плечах груз ошибок и провалов, тех самых, что могли привести к катастрофе.

Он медленно отходит от окна, приближается к столу, занимая центральное место, и наконец решает начать разговор:

– Итак, начнём с краткой хронологии событий. – Его голос звучит хрипло, словно прорываясь через слой гравия в горле. – Патрулирование шло по стандартному протоколу. Инициар Дерби разделила свою группу: одна часть пошла осматривать периметр, другая – в сектора А, D и F. Обе команды действовали слаженно и не уклонялись от маршрута, пока вдруг вторая не направилась в зону Е, затем связь с ними была потеряна.

Эванс поднимает взгляд от планшета, но не говорит ни слова. Он отлично знает, что там случилось и о том, что Харпер не озвучил вслух. Потеря передатчика могла стоить жизни всей группе Ариадны Дерби, но никто, черт возьми, и предположить не мог чем обернется для них обычная проверка инициаров.

– Сначала я решил, что это временный технический сбой, – продолжает Харпер. – Но когда через пару минут весь сектор остался без света, стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля. Полная тьма, ни сигналов, ни энергии. Группа Дерби исчезла с радаров.

Он замолкает, вспоминая тот момент, когда наблюдал за пустыми экранами в командном пункте Полигона. Все системы были отключены, камеры не передавали данных, связь была потеряна. Ему пришлось экстренно собрать свою команду и отправиться на поиски. Цель была совсем другой – понаблюдать, как поведут себя новобранцы, и конкретно их лидер – Дерби – во время нестандартной ситуации.

– Мы добрались до леса, где последний раз засекли вторую группу, – Кайлер тяжело вздыхает, снова перед глазами встают тени между деревьями, крики в темноте. – Их уже атаковал сбежавший из лаборатории шершень.

Элина вздрагивает, её пальцы сжимаются ещё крепче на планшете. Харпер замечает её состояние – это не просто усталость, в глазах девушки читается что-то большее: страх, растерянность и, возможно, вина.

– Этот образец… – Харпер не спешит продолжать, выдерживая напряженную паузу. – Он обладал феноменальной физической силой, двигался быстрее, чем представители изученных видов. Мутант избегал ловушек, ускользал от любой попытки захвата. Мы пытались взять его живым, но он действовал на опережение, молниеносно уклоняясь от пуль и сетей. Я потерял шестерых бойцов, и число жертв могло увеличиться. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным. Ни на одной из вылазок. Стремительно перемещаясь, шершень атаковал моих солдат со всех сторон, нанося удары в самые слабые места экипировки и буквально разрывая бойцов на куски. Выбора не было, нам пришлось его уничтожить.

В зале наступает гробовая тишина. Все в полной мере осознают, что дело вовсе не в самом нападении, а в том, как изучаемому образцу удалось обойти защитные установки лаборатории и вырваться наружу. И что послужило причиной массового сбоя всех систем Полигона?

Элина тихо подаёт голос, не глядя на Харпера:

– Я всё проверила. Протоколы сдерживания были в норме, никто не вмешивался… Я не понимаю, как это могло случиться.

– Никто из нас этого не понимает, – Харпер смотрит на неё прямо, пытаясь уловить на её лице хоть малейший намёк на ложь или недосказанность. – Но кто-то проник в систему и намеренно ее отключил. Это был не просто сбой.

Грант слегка кивает, потерянно глядя перед собой.

Анна Бессонова, всё это время занимающая отстраненную наблюдательную позицию, внезапно поднимает на Харпера острый, пронзительный взгляд.

– Выходит, это диверсия, майор? – она умышленно делает акцент на его звании, подчеркивая разницу между их рангами. – У тебя уже есть первые результаты расследования? Или, может быть, подозреваемые? – в ее хрипловатом голосе звучит ледяная усмешка.

Харпер стискивает зубы, подавляя вспышку гнева. Его лицо остаётся бесстрастным, лишь в глазах мелькает сталь.

– Я пришел в себя четыре часа назад, и пока у меня есть только приказ генерала.

– Целые сутки пути, нечасто тебе удается так долго поспать. Да, майор? – насмешливо бросает Бессонова, сузив свои каре-зеленые глаза с рыжими всполохами. На ее грубом мужеподобном лице, обветренном и покрытом мелкими шрамами, читается нескрываемое пренебрежение. – Не укачало? – ядовито добавляет она.

– Не помню, – цедит сквозь зубы Харпер. – Какое это имеет значение?

– Я вот о чем подумала… – подполковник на секунду прерывается, задумчиво проводя ладонью по короткостриженым медным волосам – тому единственному, что придает ей сходство с женщиной. – Раз тебя и твоих людей доставили сюда, вероятно, генерал подозревает кого-то из вас. Иначе зачем ему отсылать на эту базу своего лучшего разведчика сразу после сбоя защитных систем Полигона?

– Мы собрались не для того, чтобы строить догадки. Перед нами стоит конкретная задача, – жестко обрубает Харпер. – Ты видела приказ.

– Допустим, – Анна небрежно пожимает широкими мускулистыми плечами, запечатанными в военный мундир. – Продолжай, майор, – снисходительно кивнув, она передает слово Харперу.

Кайлер тяжело выдыхает, слегка откидываясь на спинку стула. В зале пахнет холодным металлом, стерильностью – характерный запах, присущий подземным бункерам. Это место казалось ему мрачным даже в лучшие дни. А сейчас, когда над ними повисла угроза неизвестной силы, оно стало еще более угнетающим.

– После проверки на заражение у госпиталя нас уже поджидали люди Одинцова, – начинает Харпер, и, хотя голос его остаётся ровным, скрыть напряжение ему не удается. – Почти сразу они открыли огонь пулями со снотворным, устроив показательное шоу. Для пущего эффекта военные выпустили несколько боевых очередей в воздух, усиливая ощущение угрозы и контроля.

– Что подтверждает мою, как ты выразился, догадку, – вставляет Бессонова.

– Демонстрации силы. Не более, – твердым тоном парирует Харпер.

– Я не собираюсь спорить, майор, но глаз с вас не спущу, – предупреждает подполковник.

– Командование базой передано мне, – с саркастичной ухмылкой напоминает Кайлер. – Что никак не вяжется с твоими теориями. Подозреваемым в диверсии не передают контроль над важной стратегической базой.

– Давайте вернемся к конкретике? – вмешивается Эванс, переводя взгляд с экрана на Элину Грант. – Тебе есть что сказать? Ты находилась в непосредственной близости с испытуемым образцом, когда он сбежал.

Харпер тоже пристально смотрит на Элину, но та только хмурится, продолжая изучать данные на своём планшете.

– Я… Я не понимаю, как это произошло… – едва слышно бормочет она. – Последнее, что я помню… Как зашла в отсек с капсулой, где находился мутант. Черт, Кайлер, ты же знаешь, что я бы никогда… – вскинув голову, вспыхивает Грант и так же резко потухает. – У меня нет доступа к центральной системе. Я физически не могла вырубить защиту.

– Я ни в чем тебя не обвиняю, – качнув головой, сдержанно произносит майор. – Пока не обвиняю, – добавляет чуть прохладнее.

Элина открывает рот, чтобы что-то возразить, но ее слова тонут в звуке неожиданно ожившего голографического экрана. Внимание всех присутствующих мгновенно сосредотачивается на записи, только что переданной с Полигона. На видео Элина в защитном костюме медленно шагает к капсуле с шершнем. Ее движения кажутся удивительно медленными и неестественными, как будто она находится под каким-то воздействием. Лицо за прозрачным шлемом пустое, взгляд застывший, словно она полностью отключилась от реальности.

– Что за чёрт… – потрясенно восклицает Харпер, не сводя глаз с экрана, где видно, как Элина заторможенно вводит код… капсула открывается, выпуская мутанта.

Шершень не бросается на застывшего в оцепенении биолога, как следовало бы ожидать. Вместо этого он направляется к главному компьютеру лаборатории. Его уродливые конечности медленно касаются панели управления, только он не набирает кодов, не вводит никаких команд. Просто кладёт свои узловатые, покрытые наростами кисти на поверхность, словно считывает её информацию. На мгновение шершень закрывает желтые глаза, и в этот момент свет в лаборатории начинает мигать. Отключаются системы, одна за другой. Мутант, как будто силой мысли, берёт под контроль всю инфраструктуру, блокируя системы безопасности, и вносит хаос в замкнутую сеть Полигона.

Запись обрывается, оставляя в помещении мертвую тишину.

Лицо Элины резко бледнеет. Она смотрит на экран широко раскрытыми глазами, словно пытаясь осознать увиденное. Её пальцы мелко дрожат, хотя она судорожно пытается удержать себя в руках. Над столом повисает напряжённое молчание – никто не решается заговорить первым.

– Что это было? – прерывает тишину Эванс, голос его хриплый от недоумения и шока.

– Он взломал системы без единого прикосновения к консоли, – проговаривает Харпер, едва сдерживая нарастающую ярость. – Шершень проник в сеть Полигона, будто слился с ней. И это произошло через тебя, Грант.

– Нет… – в ужасе шепчет Элина. – Клянусь, Кайлер, я не делала этого.

– Но это была ты, – жёстко перебивает её Харпер, не сводя с неё взгляда. – Ты сама видела. Ты ввела код, открыла капсулу, а потом этот монстр проник в систему.

Элина трясёт головой, словно не веря своим глазам и словам. Её разум пытается сопротивляться увиденному, но факты говорят сами за себя.

– Как это возможно? – продолжает она, осипшим голосом. На её лице быстро сменяются эмоции: от шока до полного неверия и… страха. Того страха, который не даёт продохнуть, сдавливая грудную клетку железными тисками.

– У меня нет доступа к аварийным протоколам. Я не могла…

Харпер долго молчит, прищурившись, словно обдумывая возможные варианты.

– Может, ты и не делала этого осознанно, – наконец произносит он. – Вспомни последние исследования нейротехнологий. Существуют методы манипуляции сознанием на молекулярном уровне, когда человек может стать носителем чужой воли, даже не осознавая этого.

Анна Бессонова приподнимается из кресла, пристально наблюдая за всеми.

– Я не в курсе всех этих ваших научных фишек, но вот это… – ткнув пальцем в экран, стальным тоном произносит она. – Прямое доказательство саботажа.

– Подожди, сначала нужно разобраться, – перебивает ее Харпер, снова переключая внимание на биолога. – Элина… – его голос звучит спокойно, но в глазах читается недоумение. – Ты действительно ничего не помнишь?

– Ничего из того, что мы только что увидели, – беспомощно бормочет Грант. – Но это невозможно, Кайлер, – восклицает она с горячей уверенностью. – Подумай логически, ты же сам возглавлял группу, захватившую этот экземпляр.

– Думаешь, я забыл? – Харпер хмуро сводит брови.

– Да, он отличается от тех особей, с которыми мы сталкивались раньше, – нервно продолжает Элина. – Но во время первого захвата шершень не проявлял тех возможностей, что продемонстрировал в лесу и на записи.

– К чему ты ведешь?

Элина нервно сжимает руки, её взгляд скачет между собравшимися, словно она ищет ответы в их лицах, но, так и не обнаружив, возвращается к экрану перед собой. Сделав глубокий вдох, она неуверенно произносит:

– Возможно, мы имеем дело с результатом ускоренной адаптации, – её голос едва слышен, но в тишине зала каждое слово звучит ясно. – Шершни могут изменяться под воздействием окружающей среды, но не настолько стремительно. Я не могу понять, как он мог так быстро интегрироваться с нашими системами… – Она ненадолго замолкает, обдумывая следующее предложение. – Это не просто биологическая адаптация. Как будто он уже знал, как с ними работать.

Харпер хмурит брови, но не прерывает её. Его внимательный взгляд устремлён на Элину, как будто он пытается найти ответ в её словах.

– Ты говоришь о… сознательной адаптации? – осторожно переспрашивает он.

– Не уверена, – признаётся Элина, нервно переплетая пальцы. – Но я не могу исключить вероятность того, что какие-то внешние факторы или силы ускорили эти изменения. Мы всегда считали, что шершни – это просто результат генетических мутаций из-за воздействия М-вируса. Но сейчас…

Эванс, не поднимая глаз, стучит пальцами по планшету, пересматривая данные.

– Пока что это всё лишь гипотезы, – сухо замечает он, бросив короткий взгляд на Харпера. – Без подтверждённых данных мы не можем делать точных выводов. Мутации не происходят с такой скоростью, даже под влиянием внешних факторов.

– И что ты предлагаешь? – Кайлер разворачивается к Эвансу, его голос максимально напряжён. – Если мы не можем объяснить это естественными процессами, что это значит?

Лейтенант отводит взгляд, исчерпав имеющиеся аргументы.

– Теоретически… – немного подумав, начинает Харпер. – В его нервную систему могли быть внедрены биологически активные компоненты. Есть исследования в области нейротехнологий, где используются биосовместимые наночипы, которые интегрируются с нейронами и могут влиять на поведение или даже управлять внешними системами. Что если кто-то уже снабдил этого шершня такой технологией, которую мы ещё не знаем?

Элина отрицательно качает головой:

– Мы проверили его мозг до мельчайших деталей, – её голос полон уверенности. – Никаких чипов, ничего необычного. Но его нервная система могла развить что-то вроде способности считывать электронные сигналы, без каких-либо устройств.

Подполковник Бессонова снова поднимается с места, её массивная фигура застывает в тени приглушённого света тактического зала.

– Эта тварь взломала системы Полигона, заблокировала доступ и вышла за пределы зоны изоляции! – резко чеканит она. – Без вмешательства извне и без технологической поддержки. Какой вывод мы можем сделать, кроме того, что кто-то нам уже солгал? – Анна сужает глаза, переводя взгляд с одного на другого, словно сканируя их мысли.

– Я не думаю, что тут замешана ложь, – с ледяным спокойствием возражает майор. – Факты перед нами. Системы были взломаны, но не с помощью известных технологий. Это ставит нас в тупик, но не значит, что кто-то сознательно манипулировал информацией.

– Если биологических аномалий нет, это означает, что перед нами новая, непознанная способность организма, – вставляет Эванс. – Возможно, мы имеем дело с неким вариантом клеточного резонанса. Нервная система шершня каким-то образом реагирует на сигналы наших систем, словно настраивается на их частоты. Это могло позволить ему взять под контроль оборудование, не прикасаясь к нему напрямую.

Анна выходит из-за стола, начиная нервно мерить зал широкими шагами.

– Клеточный резонанс? Вы действительно это обсуждаете? – её полный скепсиса взгляд останавливается на Эвансе. – Мутации, резонансы… Мы на военной базе, а не на симпозиуме. И вы хотите сказать, что эта тварь каким-то образом «поймала волну» нашей системы и взломала её, как какой-нибудь компьютерный вирус?

– Это предположение, – возражает Зак, неуверенно перебирая пальцами металлические колечки в брови.

– И оно логично, если учитывать, что шершень мог эволюционировать на молекулярном уровне, как некоторые насекомые приспосабливаются к ядам. Только здесь мы говорим о цифровых системах, и он мог просто синхронизироваться с ними, – заканчивает его мысль Харпер.

– Это бред! – категорично возражает Бессонова. – Сколько ваш образец пробыл в лаборатории? Сутки?

– Пять дней, – вставляет Элина.

– И вы будете мне рассказывать, что мутант за этот срок смог из тупого животного эволюционировать в сверхсущество?

– Хватит, – грубо обрывает её Харпер, чувствуя, как разговор уходит в ненужные теоретические дебри. – Нам нужно объяснение здесь и сейчас. И оно должно быть таким, что мы можем применить.

– Мы обязаны выяснить, как далеко зашли изменения в геноме этого вида мутантов, – тихо говорит Элина.

Майор задумчиво кивает, вновь поворачиваясь к окну, где бушующий океан кажется отражением его внутренних сомнений.

– Нам нужен новый образец, – говорит он, словно себе, но его слова слышат все.

– Ты хочешь… снова поймать одного из них? – недоверчиво спрашивает Бессонова.

– Не просто поймать, – отвечает Харпер, сдерживая своё раздражение. – Мы должны захватить нового шершня и сделать это быстро. Единственный способ понять, что происходит с их эволюцией – это изучить их в контролируемых условиях. Мы не можем полагаться только на догадки. Нам нужен живой образец, чтобы выяснить, как они приспосабливаются.

– Захватить? Где? Мы ведь едва справились с предыдущим! – Элина с трудом сдерживает дрожь в голосе.

– Мы поймали первого неподалёку от южного побережья материка, на старой исследовательской базе, – отвечает Харпер. – Раньше там велись эксперименты с М-вирусом. База частично заброшена, но окружающие леса заражены. Это наш шанс.

– Это недалеко, – медленно проговаривает Эванс, его взгляд всё ещё прикован к планшету. – Можно добраться на вертолёте, всего сорок минут перелёта. Но у нас будет ограниченное окно для действий.

Харпер непроизвольно сжимает руки в кулаки.

– Мы найдём способ. Без вариантов.

Глава 19

Свет словно замер в воздухе, заполняя пространство чем-то странно неживым, очертания мебели будто растворились, оставив меня один на один с собственными страхами. Тишина укутывает, как плотное одеяло, навевая смутное ощущение одиночества. Событий так много, что я не знаю за какую мысль хвататься первой. В голове разрастается путаница, словно кто-то вставил в мой разум фальшивые воспоминания, и я тщетно пытаюсь отделить их от реальности.

В памяти вновь всплывает тот сон. Образ Эрика, его спокойная решимость, его тепло, чувство защищенности и безусловная вера… в него. Но это всего лишь иллюзия, сон… или нет? Всё казалось настолько реальным, что я до сих пор ощущаю солёный запах океана, свежий ветер, холодные брызги на щеках…

Почему Эрик приснился мне именно сейчас, когда я так запуталась в том, что происходит вокруг?

Может быть, это отражение реальности? Мой разум просто пытается переработать всё то, что происходит в настоящем – разочарование, страх, неизвестность. Как будто внутренний голос подсказывает мне что-то очень важное…

Мои мысли резко переключаются на Харпера. Его ледяной взгляд, слова, полные скрытых смыслов и недосказанности. Он слишком много знает, но не спешит делиться информацией. Харпер привык контролировать всё вокруг, но только со мной ему это явно не светит. И это его раздражает. Особенно то, что ему приходится «присматривать» за принцессой. Но тем не менее… там за воротами госпиталя он, не раздумывая, прикрыл меня, словно не знал, что в нас стреляли холостыми патронами. И это, черт возьми, снижает градус моей неприязни, заставляя видеть в нем что-то человечное.

Зафиксировав взгляд на интерактивной панели справа от двери, пытаюсь прочесть мигающие красным буквы, но перед глазами плывет, строчки расплываются. Кажется, это новое расписание и в нем наверняка по часам указаны выматывающие тренировки. Харпер заикался про обучающий центр. Не сомневаюсь, что он тут есть.

Тревога нарастает и затягивает как зыбучий песок, и, чем больше я пытаюсь абстрагироваться, тем глубже погружаюсь в удушливое отчаяние. Мучительно сильно хочется домой… Моё подсознание лихорадочно ищет ответы, но они ускользают… Я не могу понять, где реальность, а где игра разума. Даже то, что произошло с шершнем в лесу, теперь кажется каким-то отголоском иллюзии.

Как этому монстру удалось вырваться? И почему именно мы оказались в том месте?

Внезапно мои размышления прерывает деликатный стук в дверь.

Я вздрагиваю, возвращаясь в реальность, и в следующее мгновение в комнату заглядывает Теона. Она выглядит растерянной и уставшей, тёмные круги под глазами придают её лицу болезненный оттенок, растрёпанные волосы торчат во все стороны.

– Теа, не представляешь, как я рада тебя видеть, – резко сев, искренне восклицаю я.

Она осторожно закрывает дверь и медленно приближается. Походка и движения неуверенные, будто она ещё не до конца осознала, где находится.

– Ты давно проснулась? – спрашивает слабым голосом, лихорадочно оглядываясь по сторонам.

– Пару часов назад, может, чуть больше, – киваю я, жестом приглашая её присесть на край кровати. – Ты видела остальных? – затаив дыхание, пытливо всматриваюсь в её лицо.

Теона опускается рядом и тяжело вздыхает, потерянно уткнувшись носом в мое плечо.

– Никого… – её голос дрожит. – Но мне сказали, что выжили все. Кошмар, Ари… – всхлипывает она. – Я была уверена, что мы умрем… Но, видимо, нашу массовую казнь решили отсрочить.

– Никто не умрет, Теа, – твердо проговариваю я, заключая ее в объятия. Чувствую исходящие от нее нервозность и дрожь. – По крайней мере не сегодня.

– Слабое утешение, – горько отзывается Теона.

Какое-то время мы сидим в тишине. Крепко обнявшись, погруженные в свои безрадостные мысли. Оказывается, нет ничего естественнее, чем черпать поддержку в другом человеке, когда мир вокруг тебя начинает вращаться с бешеной скоростью. Для меня это почти открытие… Приятное, несмотря на обрушившийся на нас хаос.

– Кто тебе сообщил, что выжили все? – тихо уточняю я. – Харпер?

– Нет, – Теона слегка отстраняется, подняв на меня растерянный взгляд, в болотно-зеленых глазах мелькает удивление, а я невольно замечаю, что цвет ее радужек совсем не такой яркий и насыщенный, как у майора. – Я очнулась в помещении, похожем на это, но с одной кроватью, – она осекается, нервно перебирая ткань своей черной куртки. На мне, кстати, такая же и одета прямо поверх плотного комбинезона из акульей кожи. Пока мы были в отключке, кто-то позаботился о теплой одежде. – Там был Эванс…

– Лейтенант? – изумленно перебиваю я, пытаясь понять, что это может значить. Я пришла в себя в компании майора, а Теона – Зака Эванса. Что за необъяснимая рокировка? К остальным инициарам тоже приставили кого-то из командования? Это новая стратегия или что?

– Да, – смущенно кивает Теа. – Он сказал, что это его комната, и меня временно разместили там, потому что… – она снова прерывается, сплетая пальцы на коленях и отводя взгляд.

– Потому что…? – мягким тоном прошу Теону продолжить.

– У тебя серьезный разговор с майором, – выдыхает она.

– Но при чем тут… – в недоумении трясу головой.

– Нас разделили, теперь мы будем жить по парам в одной комнате, – взволнованно поясняет Теона. – Меня распределили к тебе.

– Зачем? – еще больше теряюсь я.

– Не знаю, – пригладив торчащие волосы, Теа бросает на меня полный смятения взгляд. – Возможно, им так проще нас контролировать?

Логично, черт возьми. Разделяй, контролируй, запутывай…

– Что еще Эванс тебе рассказал? – нетерпеливо спрашиваю я, надеясь, что крупицы информации из разных источников помогут мне составить более-менее цельную картину.

– Что в нас стреляли не боевыми патронами, а снотворным, – её голос такой тихий и слабый, что я невольно испытываю вину за свою настойчивость. – Затем доставили сюда, и теперь мы продолжим обучение здесь, на этой базе.

– А он сказал, что база находится на Сахалине? Пока мы были в отключке нас вывезли с Полигона! – сжав кулаки, я резко вскакиваю с кровати и превозмогая колющую боль в ногах подхожу к окну.

Одним движением отдёргиваю штору и застываю, глядя на пейзаж за окном. Передо мной раскинулись суровые холодные горы. Эти вершины не манят к себе, они выглядят мрачно и устрашающе. Каменные склоны испещрены глубокими трещинами, а их поверхность – серый массив из бесконечных валунов, словно застывшая пустыня. Над ними нависает низкое серое небо, тяжёлое как свинец. Всё вокруг словно замерло. Нет деревьев, нет травы, только безжизненная каменная пустошь, простирающаяся до самого горизонта, где всё растворяется в густом тумане. Вдалеке едва заметны снежные вершины, холодные и отстранённые, словно могучие стражи времени.