Нити судьбы: Погоня за счастьем

– Ещё, ещё, – молю прямо в губы, цепляясь пальцами за мощную спину.

– Да, даррр, Лана, да! Да! Да! – подводит нас к финалу, облизывая мои губы, щеки, шею, грудь.

Взрываюсь, теряюсь в ощущениях, подрагивая бедрами, ловя его последние толчки.

– Лана, ты горячая, – лег рядом, дыша в мою щеку.

– Ты тоже ничего, – язвлю; ему нравится такой подход.

– Ахахаха, – хрипит, водя указательным пальцем по моим губам. – Демоница.

С ним спокойно, плавно, размеренно, красиво, без грязи и пошлостей, без игрушек, ремней и грубости. Он не хватает меня за волосы и не ставит на колени. Давид нежно и ласково любит меня каждый раз. Меня это вполне устраивает, но я всё ещё иногда стесняюсь его, сама не понимаю, почему.

– Перейдём к сделке, – сцепил наши пальцы.

– Я выйду за тебя замуж, – это было сказать труднее всего, даже спустя четыре года.

– Но? – тяжело выдохнул он.

– Я хочу съездить в Грузию, слетать, не знаю на сколько: неделя, две, – зажмурила глаза, ожидая его реакции.

– Ого, ты уверена? Полететь с тобой? – спокоен, будто ожидал этой просьбы.

– Всё будет хорошо; я заселюсь в Батуми с Матвеем, а когда буду готова, съездю в ту квартиру и церковь, – выдаю на одном дыхании. Вот и всё, сказала: не больно, не страшно, чуть щемит в груди.

– Хорошо, я распоряжусь, чтобы тебе сняли дом; тебя там будет ждать машина. Когда планируешь вылететь? – спокоен. Эти парни слишком хорошо умеют играть в покер, чтобы можно было распознать по его лицу блеф.

– Ты так просто отпускаешь? – не верю, что нет никакого подвоха.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, и если это поможет тебе, да, лети. Его больше нет, никто не заберёт тебя у меня, – серьёзно говорит он, весомые аргументы.

– Спасибо, Давид, – целую его в твёрдую накаченную грудь, сажусь на колени напротив и рассматриваю величавого Ареса.

– Лан, ответь на один вопрос, только честно, – прищурился. Это не добрый знак.

– Честно, обещаю, – облизываюсь, в голове сейчас картинки его тела. Его рука коснулась моей спины, и это заставило меня вздрогнуть.

– Ты больше не пытаешься найти наёмника, чтобы прикончить Дато? – спросил он с мольбой в голосе.

Чёрт, я так не люблю эти напоминания.

– Нет, уже два года. Неужели тебе бы не сказали, милый? – раздражаюсь. Бесит меня своей постоянной слежкой. Откидываю простынь и встаю с кровати.

– Я больше не слежу за твоими действиями, – сообщил он, сидя, опираясь на подушки.

Удивил, конечно!

– Давно ли это? – не верю, но и не поверю никогда. Это он только с виду такой "белый и пушистый" переговорщик. У этого мужчины всё на десять шагов вперёд просчитано.

– С того момента, как принял решение быть с тобой, мы должны же доверять друг другу, – спокойно рассуждает он, смотрит на меня как довольный кот.

Ого, вот это рыцарство! Он поражает меня каждый день своими поступками нормального человека.

– Я же обещала, что больше не буду, это ничего и никого не вернёт. Мой муж мёртв, – осеклась. Чёрт! – Амиран мёртв. Нам надо жить дальше, отчёты по маме хорошие, мне незачем горевать, – закусила губу и отвернулась к панорамным окнам с блестящим видом на Милан, чтобы не расплакаться в очередной раз.

Тёплые руки коснулись моего живота, он окружил меня собой, своим теплом, заботой. – Эй, малыш, всё правда хорошо? Всё хорошо между нами? – тихо выдохнул он. Он называет меня так, когда серьёзно, когда встревожен, когда его необходимо успокоить.

– Да, я прилечу и окончательно перееду сюда с Матвеем, обещаю, – опираюсь на него, люблю гладить его по рукам с черным тату, на них практически не видно чистой кожи.

– Лан, давай сведём эти шрамы, – шепчет он, целуя меня в плечо.

– Да, я думала над этим, – отрезала я.

Мне кажется, что эти четыре шрама на спине – единственное, что связывает меня с прошлым, связывает со мной настоящей. Вру, это единственное, что связывает меня с Амираном.

– Ох, женщина, – прорычал он. – Я сделаю всё, чтобы ты задышала полной грудью, – говорит он уверенно. Не поспоришь, он и так делает очень много.

Повернулась к нему, всё ещё находясь в тёплых руках. – Ты знаешь, что для этого нужно сделать, любовь моя, – с опаской добавляю последние два слова.

Никто из нас никогда не говорил друг другу о любви, словно любовь – запретная тема в этом доме. Может, потому что мы оба сильно ранены и с любовью у нас не самые приятные ассоциации. Или потому что теперь мы оба её избегаем.

– Я не возьму его бизнес на себя, он только твой, – жёстко определил он, нападая на мои губы в жадном горячем поцелуе, щекоча своей бородой, от чего я залилась смехом и начала уворачиваться, подставляя свою шею.

– Давид!

– Ты сказала “любовь моя” – он резко остановился и посмотрел мне в глаза.

– Да, я это сказала, – шепчу, смотря ему в глаза. – Как тебе? – с опаской жду ответ, изучая его красивые карие глаза с крупинками зелени, словно ранний осенний лес.

– Давид, Лана! – из гостиной послышался голос Петрова.

– Что они тут делают? – удивилась я, потому что парни должны были ещё работать; только ведь вечереет.

– Они привезли пиццу и вино, малыш, – рассмеялся самодовольный мужчина, натягивая джинсы и серую футболку с открытыми рукавами. Жадно осматривает моё тело и мои жаждущие торчащие соски.

– Ты не перестаёшь меня радовать и удивлять, и спасибо за это, – целую его в губы и иду в просторную белую ванную, улыбаясь от смеха моих ребят в гостиной.

Плачу в очередной раз, стоя под душем, как оголённый нерв. А ведь вопрос решается просто: возьми да продай нахрен или найди управленца и не влазь. Вытаскивать мощную машину, которую оставил мне Тваури, больше нет сил, потому что в каждом решении этой фирмы он, его рука, его взгляды. Каждой бессонной ночью за отчётами и проверками я восхищалась умом этого мужчины, поглаживая кольцо на своей груди, которое храню в ящике стола под замком. Нужно просто набраться сил и смелости и продать всё, чтобы не возвращаться, но как? Ох, уж это чувство долга.

***

Такие вечера всегда меня отвлекают; здесь все мои беззаботные мальчишки, а скоро к ним присоединится Руслан, и я буду врать себе первое время, что всё как прежде, а потом смирюсь с потерей, угомоню своё ноющее сердце и приму человека, который меня во всех смыслах спас, даже от самой себя. Все они – мои спасители.

Вышла на кухню, но засмотрелась на ночное небо и прошла на террасу. Господи, как всё быстро изменилось.

– Когда улетаете? – спросил друг, прикуривая сигарету.

– На следующей неделе, как Русу передам часть обязанностей, – говорю прямо, даже нет смысла спрашивать, откуда он знает.

– Зачем? – его лицо исказилось от боли и грусти.

– Я хочу проститься, кажется, что так будет правильно, – тараторю. Моргаю настолько быстро, чтобы не дать слезам хлынуть с большой силой.

– Господи, Мир? – обнял меня он. – Ты не сорвёшься? Хочешь, я с тобой полечу?

– Нет, всё будет хорошо, не стоит. У тебя столько крупных проектов, а я достаточно взрослая девочка, – смеюсь, смотря, как Давид с улыбкой смотрит на нас.

– Как думаешь, он не ревнует? – прошептал Яр.

– Думаю, этот Арес настолько в себе уверен, что нет. И единственный его конкурент мёртв, – это жёстко, но это правда, которую Волк никогда не скрывал.

– Удачливее самого беса. А ты не думала, ну…

– Я проверяла, нет, он не причастен, – перебила я.

– Мама, мы правда будем тут жить? – в нас врезался Матвей.

– Да, как вернёмся из нашего путешествия, – потрепала его по волосам.

– Так, Петров, ты берёшь парня на съемки ню?

Друг отскочил от нас. – Всё, мне пора, оставляю вас тут.

Как же я люблю эту улыбку, ловлю каждый момент, смеясь.

Глава 4

Все дни до отъезда провожу на работе, рассказывая Руслану, как всё устроено.

Он сразу занялся охраной, проверяет всех сотрудников – от уборщиц до директоров. Вцепился, как цербер, проводя сутки напролёт в своем новом большом кабинете. Договорились выпить пива все вместе после моего приезда. Кажется, что он единственный понимает сполна мою боль, особенно когда речь заходит об Амиране. А в стенах офиса без этого никуда.

В субботу собрала наши вещи в чемоданы от LV, которые мы купили с Петровым. Это моя первая покупка в Италии, тогда я бредила возвращением на родину. Но когда папа умер, эта идея перестала быть реальностью.

На глаза попался край фотографии, которую спрятала четыре года глубоко в белом платяном стеллаже – за костюмами, которые не планировала носить ввиду отсутствия отпуска. С опаской отодвинула оставшиеся вещи, убрала коробки и сдернула белую простынь.

А потом я никогда не хотела возвращаться в этот персональный котёл Ада, но всегда хотела увидеть маму, и эта дилемма во мне есть до сих пор.

– О Боже, – дыхание перехватило, – мой муж, – провела кончиками пальцев по холодному стеклу, садясь рядом, рассматривая черно-белое фото с диким трепетом в груди, ощущая миллионы бабочек, которые вот-вот разорвут мою грудную клетку на части. Это бабочки боли, сожаления, грусти, непонимания. Пять лет прошло; там была совершенно сумасшедшая любовь, страсть, которой больше в моей жизни не будет. Он – моя первая любовь. Горько улыбнулась. Любовь, которая оставляет шрамы.

– Лан, – теплая детская рука легла на моё плечо, – ты скучаешь по этому мужчине?

– Да, Мот, скучаю иногда, – заметила, что слёз совсем нет, только легкая дрожь.

– Мы к нему летим? – сел рядом, рассматривая фотографию, на которой мы абсолютно счастливы, смотрим друг на друга; его глаза светятся, словно он победил весь мир, а мои – словно я обрела этот мир в нём.

– Нет, парень, его больше нет, – призналась, ловя сердцем отголоски боли.

Никогда мы не говорили о нём и о том, что произошло тем вечером. Мальчик практически ничего не помнит, и это к лучшему. Первое время он долго звал папу, мы спали вместе год, он даже ходил со мной на работу; потом его часто забирал Яр, подключился Давид. Матвей всегда жил в гуще событий, самостоятельно решая, чем увлекаться, с кем дружить, кому доверять, так и выкарабкались.

– Мам, не грусти, хорошо, у нас есть папа Давид. Он крутой мужик, – упал головой мне на грудь. Господи, как же я люблю его запах, перебирать его волосы, слышать его смех.

– Да, спорить не буду, Давид Робертович бесспорно крут, – рассмеялась я. Нашу идиллию прервал звонок в дверь.

– Я открою, это, наверное, он, – сын подскочил и понёсся к двери в своем смешном летнем костюме с гавайским принтом.

У меня секунда, чтобы вернуть всё на свои места. Дернулась от испуга, словно меня поймали за преступлением.

– Ты готова? – чувствую терпкий запах духов и его неуверенность, которую я никогда ранее не замечала.

– Да, отвезёшь нас? – тычу пальцем на чемоданы, чтобы отвлечь его от разглядывания моих апартаментов.

– Конечно, и заберу, когда прилетите, – взял мою руку с кольцом и ухмыльнулся сам себе. – Надела, всё-таки. Спасибо! – глаза горят, словно в них ожил вулкан. – Успокоение для моего сердца, – посмеялся.

– Да, я не свободная женщина, – нарочно уважила Ареса, садясь в его авто.

– Лана, я надеюсь, вы скоро вернётесь, – держит меня за руку всю дорогу. – Помни, я всегда могу прилететь.

– Помню, Давид, спасибо,– хочу быстрее завершить этот разговор. – Это не займет много времени, обещаю, – на заднем сиденье Матвей уже провалился в сон.

Вот улучшенный текст:

Настроение с раздражённого быка постепенно переходит в заботливого парня, и я забываю о грандиозной свадьбе.

– Да, ты прав, – соглашаюсь, понимая, что проще это, чем продолжать бессмысленные споры, особенно когда мы уже подъезжаем к аэропорту. – Ещё раз стану мамой?

– Да, – он с блеском в глазах, и в его штанах явно проявляется желание. – Врачи ждут тебя по приезду, если это понадобится.

– Врачи? – улыбаюсь, завороженная его губами. – Ты серьезно?

– Да, интересные врачи, разные, – загадочно улыбается он. – Нас ждёт увлекательное путешествие в Азию.

– Хорошо, – киваю, улыбаясь как дурочка. Я просто не могу устоять, когда он заботится обо мне; таю как снег на солнце.

– Вот ваши документы, – он достаёт из бардачка папку.

– О, а я уже и забыла про них. Мы так давно никуда не летали одни, – говорю, беря пакет в руки.

– Почти пять лет прошло, не мудрено, – грустно улыбается он.

– Поцелуешь? – смотрю, как наш сын поднимается по трапу.

– Конечно, – он проморгался, явно о чем-то задумавшись. Схватил меня за руку, притянув к себе, к своей твердой груди. Смочив губы языком, он начал невинный поцелуй, лишь еле касаясь моих губ. Волк всегда такой – он даёт мне настоящий выбор; больше похож на хорошего друга, чем на любовника, хотя по его виду и не скажешь. Да и с либидо у него всё в порядке. Есть нераскрытые секреты, о которых мы ни разу не говорили. А всё потому, что разбирались с моими соплями. Дура! Давно стоит совершить путешествие в прошлое и избавить себя от всех этих страхов, как от страшного сна.

– До встречи, Ланочка, – отпускает меня, отходя к авто.

– До встречи, Арес, – подмигиваю ему и иду к самолету, с трудом сдерживая слёзы, осознавая, как сильно не хочу с ним расставаться.

Лететь нам почти шесть часов. Матвей мирно сопит в большом кресле, а я решила всё-таки просмотреть фотографии, которые, после долгих уговоров, прислал Петров. Это идеи для его выставки, которая, увы, никогда не состоится. Он порой печалится об этом, но иногда шутит: «Вот был Тваури, ему бы такая идея понравилась – он бы даже проспонсировал. Хотя, знаешь, в посмертной выставке будет больше интереса». Сейчас это кажется уже смешным и не задевает. На фотографиях запечатлены не только моменты с венчания, но и праздники родителей, поездки в Италию. Боже, как он смотрел на моё платье, когда я полностью была погружена в океан и пышную юбку. Я сплю на его руках в самолёте, целуемся на террасе. Вот он показывает мою квартиру Петрову, рассказывая что-то в рваных джинсах и свитере, оставляя впечатление настоящего юноши. А это он – счастливый, выпуская птицу из окна. Господи, когда он успел запечатлеть всё это? Тут целая история длиною в короткую жизнь, и я захвачена ею настолько, что не могу сдержать слёз; всё воспринимается как прошлое, как огромная часть меня.

На самом деле эти воспоминания очень приятны. Ещё интереснее осознавать, что Давид заполнил собой все мои мысли и пространство.

Мы приземлились в Батуми ночью; город встретил нас приятной прохладой и солёным ветерком.

Как и договаривались, меня ожидал чёрный Audi Q7 на парковке. Погрузив вещи и настроив навигатор, мы отправились в частный район города к вилле, которую забронировала помощница.

Наша вилла, как всегда, на высоте: в ней даже есть бассейн, о котором я не говорила. Но Алина знает приоритеты Матвея и понимает, как он мечтал выехать куда-то подальше от Италии, особенно на острова, поэтому она постаралась привнести атмосферу этих островов сюда.

Но и про меня она не забыла. Вокруг дома совершенно обычные постройки, и мне не нравится выделяться, но внутренняя роскошь и комфорт подкупают, особенно кафе внизу улицы – это превосходно.

Пока что сердце не колотится в груди, и это уже маленькая победа.

Огромная двухэтажная вилла с панорамными окнами; внутри всё выполнено из дерева, стоит белый диван, плазма, столик, небольшая кухня и теневые шторы, за которыми можно укрыться от всех. Широкая лестница ведёт наверх, где находятся две спальни и небольшой стеклянный балкон с парой плетёных коричневых кресел.

Я выбрала ту комнату, где есть маленький гардероб и огромная кровать, прекрасно осознавая, что Матвей будет проводить большую часть времени у меня. Ему досталась комната в серых тонах – со шкафом и столом для работы.

Уставшие после долгого перелёта, мы оба завалились спать в мою спальню.

Утро началось шумно, потно и жарко. На улице кто-то кричал, мимо проезжали мотоциклы; я не сразу поняла, где нахожусь. Спина вся вспотела, словно за окнами все 40 градусов.

– Ланочка, просыпайся, – у моего носа уже появился стакан воды. – Доброе утро.

– Доброе утро, малыш, – уже и забыла, как это приятно, когда меня будит этот парень. Он жаворонок и всегда так делает, но в последнее время я вставала раньше, а иногда и вовсе не ложилась спать.

– Куда мы сегодня? – спрашивает он, уже одетый, нашёл пульт от кондиционера и включил его без слов.

– Для начала в кафе, поесть, – приглаживаю рыжие волосы.

Смотрю на него, такого самостоятельного в девять лет, и осознаю, что за все пять лет мы даже ни разу толком не отдыхали где-то. А сейчас, похоже, у нас есть и время, и средства. Решено: я стану матерью. Может, не самой идеальной, но как минимум старательной и посвятить отдых ребёнку, хотя бы на недельку.

Целую неделю мы отдыхаем, вкусно ужиная в ресторанах, завтракая в кафе, проводя время на пляже. Я наладила режим сна и добавила пробежки по утрам; здесь жизнь бурлит в летний сезон, и мне это стало даже нравиться – здорово отвлекает. Матвей подружился с местными мальчишками и проводит время на улице, полностью счастлив как обычный ребёнок, весь в песке и воде, без итальянского пафоса, но в брендовых шмотках. Если бы не это, то от местных его было бы и не отличить – он стал моим черным угольком с белыми волосами.

Часто ловлю на себе взгляды соседа, который очень похож на моего покойного мужа. Да, именно так: "покойного мужа" – эту фразу я заставляю себя говорить чаще, чтобы не оказаться навсегда в прошлом.

Да что тут говорить, как минимум двадцать процентов местного населения напоминают моего покойного мужа.

Вот и сейчас парень рассматривает меня с неподдельным интересом, сидя за соседним столиком. Мне, как девчонке, хочется заигрывать, и я подмигиваю ему.

– Добрый день, извините, я увлёкся, – он смущённо запинается, мило краснея.

– Часто вы так увлекаетесь? – флиртую, мне нравится вгонять его в краску.

– Нет, извините, можно вопрос? – осмеливается он, почесывая свой прямой нос.

– Да, конечно, – уверенно киваю. Ну давай, чем же ты меня удивишь, парень?

– Как вас зовут? – изучает мои голые плечи, заостряя внимание на шраме.

– Руслана, – улыбаюсь во весь рот; давно со мной никто не знакомился.

– Я Бадри, очень приятно, мы соседи, можно? – протянул мне свою большую мозолистую ладонь, присаживаясь рядом.

– Да, присаживайтесь, приятно познакомиться, Бадри, – сняла свои очки, чтобы получше его рассмотреть.

Кажется, он в этот момент перестал дышать. Боже, я уже и забыла, как действую на мужчин, но что-то я всё же не забыла – быть внимательной. – Подождите, Бадри, вы не один из братьев Амирани из грузинских сказаний? – он так напоминал мне Амирана: высокий, с пучком курчавых волос на голове, большие руки, только губы пухлее и невинность в глазах, восторг, любопытство.

– Вы знаете? – удивляется он, наблюдая за моими губами. – Можно вопрос?

– Да, пожалуйста, – отпиваю прекрасный кофе из кружки.

– Откуда вы? – он как будто уверен, что знает. Устроился, словно опираясь на сложенные руки.

– Из Италии, Милан, – смеюсь; по выражению лица видно, что такого поворота он не ожидал.

– Ого. Как вы оказались у нас, наверное, родственники? Я думал, вы местная, – продолжает предполагать он.

Да уж, родственники… – это личное. А чем вы занимаетесь, когда не высматриваете незнакомок?

– Я помогаю отцу в магазине и учусь в Тбилиси, – парень задумался, провёл рукой по зачесанным в маленький хвост на затылке волосам.

– На кого учитесь? – поддерживаю разговор.

– На факультете экономики и бизнеса, – светится, значит, учеба приносит ему удовольствие.

– Так я смогу вас нанять, если мне понадобится новый экономист? Необходимы инвестиции! – опустила крышку ноутбука, чтобы лучше его разглядеть; он определённо мне нравится.

– Да, у меня хорошие учителя, – смеётся он. – И через пару лет я буду нуждаться в работе.

В этот момент его телефон зазвонил. Звонила мама. Парень обречённо выдохнул и ответил на звонок. Ему явно неловко доставать свой старенький мобильник и разговаривать с мамой при мне, так он выглядел растрёпанным. Я, сидя за своим маком, улыбалась во все 32 зуба – глупышка, пора пораскинуть мозгами и переключить внимание на жизнь, которая происходит за пределами моего носа, отложив работу на потом.

– Понял, мам, – чем-то огорчён, произнёс он.

– У вас что-то случилось? – любопытствую, мне хочется ему помочь.

– Да, у отца машина сломалась, а мы должны ехать, – начал рассказывать о проблеме, но потом осекся. – Ничего страшного, Руслана, – вот он, истинный мужчина.

– Это далеко? – уже точно знаю, что могу его довезти, где бы это ни было, моя решительность не остановить.

– Полчаса езды, Хелвачаури – соседний посёлок, буквально на час к учителю, – он вздохнул.

– А давайте мы вас довезём? Я работу закончила, хоть Грузию посмотрим, – начинаю собирать вещи, не давая ему шансов отказаться.

– Если вам не трудно, буду должен экскурсию на обратном пути, – Бадри расцвёл на моих глазах.

– Отлично, мне это нравится, – я вмиг собрала вещи в коричневую сумку. – Матюш, поехали прокатимся.

– Отличная идея, мам! – мальчик мигом побежал к машине, припаркованной возле дома.

Всю дорогу до дома учителя Бадри рассказывает о местах своего детства, которыми мы проезжаем. Он легко находит общий язык с Матвеем. Парень украдкой следит за мной, рассматривая мою спину, а я сосредоточена только на дороге.

– Остановите здесь, дальше я дойду, – попросил он, и я не стала спорить.

– Конечно, как тебе удобно, тогда мы здесь тебя подождём, пройдёмся, – заглушаю мотор и осматриваю деревушку.

– Да, спасибо, даже не знаю, как вас благодарить, – он растерян, смущен и счастлив; забавный парень, взял свою чёрную потрёпанную сумку с книгами и вышел из автомобиля.

– Экскурсии хватит, – хлопаю в ладоши от удивления самой собой. Оказывается, быть более живой и открытой не так уж и страшно.

Как же здесь красиво! Летняя природа не сравнима с зимней. Матвею понравился Бадри, и он решил с ним подружиться и выведать все легенды. Ну что ж, теперь я не увижу этого парня, а Тугушев больше не в списке фаворитов. Собственно, Волк звонил мне каждый день утром или вечером – это приятно, но как-то навязчиво. Второй мой абонент, Руслан, – его звонки я любила; он помогал мне решить много дел за неделю. Единственное, о чём я его умоляла, – это отдохнуть. Вспоминая, как попала на один из его боёв в подпольном клубе…

***

5 лет назад. Москва.

Когда всё произошло, у моего папы, Бесариона Тимуровича, случился инсульт. Что было у них внутри, я до сих пор не знаю, но о свадьбе Дато и Ди объявили, когда я ещё была без сознания. Когда пришла в себя, Рус тренировался 24/7, и мы практически не виделись. После очередной истерики я умоляла Давида вывезти меня в бойцовский клуб, чтобы он показал мне, что такое боль.

И тогда я увидела его настоящего – оголённого, не весёлого молодого мужчину, который называл меня Славкой, и бойца – хладнокровного, сметающего всё на своём пути. Таким, каким видел его мой муж – жестоким. Руслан убивал, он доводил оппонента до полной нестабильности, издевался над ними, высмеивая перед зрителями. В клетке он был королём. Он вывел из строя четверых за один вечер, и ни один из них не уступал ему по массе. Теперь я понимала, почему Амиран нанял его и за что ценил: этот мужчина со взрывным характером крушил всё, не зная кнопки «СТОП».

– Он под наркотиками? Допинг? – спросила я у Волка захваченная ужасом происходящего, так как творить такие вещи на трезвую голову казалось невозможным для здравого человека.

– Нет, он под болью, – холодно ответил он, будто понимал всё.

Глава 5

Настоящее. Батуми.

– Мам, купим мороженого? – отвлекает меня Матвей.

Я не заметила, как мы оказались возле небольшого магазина со старой вывеской и красными дверями. Давно я таких не видела, последний раз на Юге, когда ездили к морю с родителями. В груди защемило, но больше от приятных воспоминаний, нежели от утраты.

– Если оно тут есть, парень, – за прилавком, усыпанным печеньем и другими сладостями, стоит кудрявая шатенка в голубом сарафане, увлечённо разговаривающая с взрослой женщиной, у которой на руках крутится кучерявый темненький малыш.

– Добрый день, – здороваюсь, с любопытством рассматривая местных женщин. Они мне нравятся: высокие, статные, с точёными чертами лица, звонко смеются.

– Добрый, – девушка отвлеклась от разговора и обвела меня взглядом своих зелёных глаз.

– Мам, а Бадри брать? – Матвей уже вовсю роется в холодильнике. Интересно, откуда у него такая ловкость?

– Да, он должен уже закончить, – я полностью увлечена малышом на руках женщины, как и он мной, вернее, моими волосами, которые тянет в рот.