Нити судьбы: Погоня за счастьем

– Стой где стоишь, мне терять нечего, – подхожу к нему ближе, – срать я хотела на то, кто вы, это мой товар, на моё имя, убирайтесь вон!

Второй рыжий амбал подходит к нему и задаёт какой-то вопрос, указывая пушкой на меня. Нике что-то отвечает, мне страшно, потому что я ничерта не понимаю из их разговора; страх заставляет терять бдительность и дрожать.

– Ты хоть знаешь, что это за люди, дура? – злится жирдяй, ему бы не помешало убрать своё огромное пузо; совсем уже зажрался, растрачивая состояние брата.

Только хочу ответить, как в амбар входит ещё один до боли знакомый персонаж.

– Какая встреча! – растягивает слова и противно улыбается кучерявый ублюдок в чёрных брюках и белоснежной рубашке с закатанными до локтей рукавами.

– Слав, встань за меня, – скомандовал Рус и загородил своим телом.

– А что ты прячешься, русская шлюха? – разводит руками и приторно смеётся. – Здесь папочки-мента нет.

Закипаю и прежде чем подумать, стреляю в пол. – Рот закрой!

– Ахахаха, – веселится, – раз уж свиделись, хочу тебе историю рассказать о последних часах твоего мужа, – потирает перебитый нос.

Делаю глубокий вдох, а выдохнуть не могу; так и застываю, все чувства на паузе.

– Я тебя пристрелю, – говорю спокойно, ощущая слёзы на своих щеках. – Мне терять абсолютно нечего.

– Он когда на цепи в свинарнике сидел, тоже так говорил, думая, что ты сдохла, – шипит, смотрит прямо в глаза, пытается задавить, задеть.

– Ааааааааааа, – стреляю трижды в пол, целюсь в кучерявого, идя прямо на него. – Закрой свой рот и молись Богу, – рука дрожит, кажется, что не смогу вот так убить, не смогу; он смотрит мне прямо в глаза, и я теряюсь.

Раздался телефонный звонок. Вытираю нос тыльной стороной ладони.

– Отвечай своим подельникам и говори, что пришла хозяйка товара, и что все сделки теперь только со мной, – слежу внимательно, как достает телефон, отвечает.

– Привет, Давид, – кажется, он рад; его плечи опускаются, тело приходит в расслабленное состояние.

– Я на мушке у Вольной и её пса, – плюет в сторону Руслана, который стоит в стойке с оружием, абсолютно безэмоционален.

– Отпустить? Она возомнила себя хозяйкой товара, – хмыкает.

– Нет, мы так не договаривались. Здесь Адам и его брат, – расхаживает взад-вперёд, пока Нике уводит раненого на улицу. – Твоя сука подстрелила Али!

– Ты серьёзно? Блять, ты серьёзно? Ты понимаешь, чего это будет тебе стоить?! – отключается, злой, кладёт телефон в карман своих брюк.

Смеётся, показывая свои кривые зубы. – Не добил тебя тогда, суку, до сих пор жалею, но зато с ним порезвился! – скалится с презрением и яростью во взгляд.

– Я запомню, – расправила плечи, уверенности во мне поприбавилось.

– Говори спасибо Тугушеву за свою жизнь, – плюнул на пол и вышел из амбара. Когда второй высокий мужчина, видимо, Адам, подошёл ко мне ближе, чтобы рассмотреть. Второй брат похож на неотесанную скалу с широким подбородком, орлиным клювом и впалыми глазами.

Стою в стойке, приросла к оружию, дрожу, а от него веет смертью и безграничной властью. Он дышит словно бык после родео.

– Бес мёртв, – плохо говорит на русском. – Но мы ещё встретимся, – разворачивается и выходит.

– Слав, всё, – друг осторожно освобождает мои руки. – Ушли, – прижимает к себе. – Давай, дружочек, приходи в себя.

Рыдаю, выпуская эмоции; всю трясёт, мысли в голове бегают. Они ведь могли нас прямо тут порешить. Его «Бес мёртв» как ведро ледяной воды. А он ведь и правда мёртв, вот сейчас прям мёртв. Осознание накрывает меня, заставляя целый пласт сдвинуться с места. Кажется, у моего домика едет крыша. Только сейчас я ощущаю, насколько мой муж был горой, которая защищала меня от всего и всех.

– Да, слушаю, – жестко отвечает Рус.

– Она не может говорить, дай ей время, – кладет трубку. – Пошли, – выводит меня из амбара, запирает дверь, звонит кому-то, не слышу, о чём говорит. В голове только слышны реки крови, что несутся по венам и молотками бьют набат в ушах.

– Это был Волк? – смотрю, пропущенные в авто. – Охрану к амбару назначили?

– Да, – заводит мотор. – Не говори ему ничего, встретимся в Милане и обсудим.

– Не могу, он нас спас, – набираю номер, постепенно приходя в себя.

– Привет, – отвечает жестко, слышны удары по груше.

– Привет, – жду, пока начнёт, потеют ладони от волнения.

– Какого хера ты полезла туда? Руслана? – чеканит, выделяя каждое слово. Его «Руслана» означает только, что он зол до предела.

– Этот ублюдок знал, что я жива, вы в сговоре?! – обречённо вздыхаю, откидывая голову назад. Лучшая защита – это нападение, а моё нападение заведомо проиграно.

– Нет, попридержи коней с обвинениями, – слышно, как пьёт воду из поилки.

– Одно из условий вашей сделки была моя жизнь, не ври мне! – ору, подкуриваю, открывая окно и впуская первые лучи солнца.

– Остановись, Руслана, ты сейчас жива только потому что я позвонил, имей уважение, – размеренно, не отрицает, пытаясь уловить суть.

– Послезавтра я буду в Италии… – пытаюсь закончить, не хочу больше пустых разговоров, устала.

– Буду ждать, – сбрасывает звонок.

Мы не ругались за эти пять лет ни разу. Ни одного чертового раза. Как же всё это мне надоело, это тяжёлое прошлое.

Наблюдаю за рассветом, первые лучи солнца появляются на небе, слышно пение птиц. Вдыхаю табак, позволяя ему заполнить все легкие, думая, что так будет легче, но воздух всё не приходит.

– Вот это ты дала жару, – по салону разливается звонкий смех Руслана. – Даже мне стало страшно.

– Бойся, я жалею, что не убила его, – достаю вторую из пачки, прикуривая от первой.

– Остановись, – вырывает из рук, затягивается. – Подстрели ты его, и живыми мы бы не вышли. Вол…

– Не нужно, пожалуйста, – перебиваю, стыдно. Знаю, что переборщила. Стыд вперемешку с ответственностью накатывают волнами на беспокойный разум.

***

Весь следующий день мы заняты прихотями Петрова, что здорово отвлекает и прогоняет мысли о предстоящем разговоре с Тугушевым. Благодаря Бадри мы посетили ещё несколько красивейших мест, сделали много фотографий.

Уговорила паренька взять шефство над проектом с теперь уже полупустыми амбарами, передала макеты и документы; через неделю первая видеоконференция. Я уезжаю, полностью довольная собой; от стыда и разочарования не осталось ничего. Бес и правда умер для меня. Я и правда это осознала. Легко ли это признавать? Нет, не легко.

Последний вечер здесь встретил меня алым закатом. Мои мальчики ужинают на террасе чем-то вкусным: Руслан, Матвей, Бадри и Ярослав, который не расстаётся с ноутбуком, вплотную занялся подготовкой московского проекта.

Села за стол, хватает кусочек сыра.

– Повар, мне, пожалуйста, омлет! – вот так легко и весело впервые за долгое время.

– Приятного аппетита, сударыня, – Рус подал мне тарелку с вкусно пахнущим омлетом с зеленью и сыром; желудок заурчал в предвкушении лакомства. Надо наладить питание, иначе мне с таким темпом недолго осталось.

– Благодарю, сударь, – улыбаюсь во весь рот, ловя момент; и никого мне не хочется впускать в этот мир.

Мужа. Я словно только сейчас проснулась и осознала, что у меня был мой целый муж. Мой Амиран Бессарионович Тваури, который оставил мне всё это. У меня была любовь, моя первая любовь. Улыбаюсь солнцу, это ведь прекрасно, освобождает. Кажется, с этим принятием я готова лететь к Давиду Робертовичу и отдавать холдинг в руки директорам. И даже стать мамой.

– Бадри, мы улетаем сегодня ночью, и у нас будет для тебя подарок, – заглянула в карие глаза, которые выдают скорее отчаяние, чем удивление.

– Лана, не нужно, правда, мне неудобно принимать подарки, – как всегда при волнении начал теребить крестик на груди.

– Мот, – кивнула в сторону его комнаты, где хранится сюрприз.

– Понял, ма, – сын рванул с места со скоростью 3 секунды до 100.

– Не отказывайся, прошу тебя, мы все к этому причастны, – указала на всех присутствующих, пнув под столом Яра, заставив оторваться от важных дел и киваться.

– Да, все поверь мне, – заверил он, закатывая глаза, потому что покупал его по моей просьбе, и бант тоже.

– Бадри, открывай, – Матвей затаился, ожидая реакции; это так чисто и мило – его радость за друга. Мой мальчик, я так горжусь им.

Рус сел напротив меня, закусив губу и подмигивая. Все захвачены этим моментом, будто принимаем в нашу семью новичка; будто жизнь вновь заиграла красками, а ветер с благоговением наполняет наши паруса и несёт к горизонту, полному счастливых перемен.

– Лана, нет, я не могу принять, это очень дорого! – Бадри положил коробку с ноутбуком на стол и сложил ладони вместе, умоляя о чем-то.

– Бери, парень, даже не думай; у этой девочки дохера денег. Один самодовольный мужик оставил ей миллиарды и свалил в мир иной, она может себе это позволить, – цокнул Рус, и это меня удивило, как он отозвался об Амиране. Смелая шутка, которая больше не задевает.

– Бери, давай будем считать, что это вклад в будущее, это мои инвестиции в тебя, – хлопнула в ладоши.

Сын налетел на него. – Бадри, я буду тебе звонить каждую неделю, чтобы не так сильно скучать, можно?

– Вот же манипулятор, и у кого он научился? – удивился Яр, отпивая кофе из белоснежной кружки.

– У Волка, больше не у кого, – пожала плечами, подмечая иногда нездоровое мужское влияние.

– Можно, конечно, спасибо, Руслан, – мальчик взял меня за руку. – Ты фея-крестная, вы все сделали моё лето незабываемым, – глаза блестят, улыбка до ушей.

Сердце трепещет от восторга. – А ты наше, – мы налетели на него, обнимая со всех сторон; присоединились даже парни.

Самолёт набирает высоту, Рус работает напротив меня на своём ноутбуке, Матвей мирно спит в большом кресле, Петров планирует дизайн и бухтит, что-то себе под нос, а я пью виски – горький, терпкий, старый виски, как любил мой муж. Смотрю в окно на огни Батуми и дышу спокойно, оставив весь багаж прошлого там. Ещё неделю назад казалось, что я буду возвращаться сюда снова и снова, а сейчас скажу: «Нет, я больше не полечу», эта история прожита и пережита.

Глава 8

– Да, он не звонит мне совсем, – шарюсь в холодильнике в поисках какой-нибудь еды. Последнюю неделю жила в офисе, улаживая вопросы с документами по проекту. Оружие оружием, но это всё-таки большой бизнес с авто, и они там есть; склады нужно освобождать, всё приводить в порядок.

– Он сейчас в Москве, – ответил Рус, что-то печатает.

– Надеюсь, у него нет проблем из-за моей выходки, – поправила чёрный длинный шелковый халат, открывая на ноутбуке сайт с доставкой.

– Он их решит, – не хочет больше рассказывать.

– Что делать с товаром? – выбираю пасту. – Мот, будешь пасту с морепродуктами? – кричу в пустоту; не отвечает.

– Давай, привезу, я собираюсь выезжать, – звенят ключи.

– Да, давай, – иду в поисках моего мальчика, заглядываю в гардероб. – Паста с морепродуктами? – застываю на месте; картина меня удивила. Матвей в сером трико рассматривает нашу помолвочную фотографию.

– А, да! – испугался, дернулся, покраснел.

– Две с морепродуктами, вино есть, ждём, – отключилась.

– Что ты делаешь? – стараюсь быть спокойной. После поездки он ведёт себя как-то странно. Его поведение меня тревожит.

– Ничего, Лан, – глаза бегают; явный признак вранья.

– У нас же нет секретов? – накрываю фото простынёй и убираю обратно в шкаф.

– Нет, я просто хотел посмотреть, красивая фотография, – отводит в сторону глаза.

Точно врет, но настаивать не хочу на ответе; если мотивы и есть, то они вполне безобидны.

– Рус приедет через полчаса с едой, – намекаю, чтобы вышел; мне нужно одеться.

– Ты теперь с дядей Русланом? – смущается, опустив глаза в пол.

– Нет, Руслан – мой старый друг. Дружочек, ты из-за этого расстроен? – обнимаю, прижимаю к себе и с облегчением глажу по волосам.

– Да, мне казалось, – зеленые глазки смотрят на меня с надеждой.

– Давай в следующий раз поступим так: если ты в чем-то сомневаешься, то спрашиваешь у меня, хорошо? – целую его в макушку.

– Да, мам, извини, – обнял.

– Тебе Руслан нравится? – улыбаюсь.

– Да, он смешной, – улыбается в ответ; обстановка налаживается, я расслабляюсь.

Выбрала широкие хлопковые штаны и футболку серого цвета.

– Ты спаситель, – уплетаю пасту за обе щеки, запивая белым сухим вином. – Я из офиса не вылазила.

– Твоя, наша, – мнется, не может сказать. – Я про сделку, – выдал на одном дыхании.

– Не знаешь, что делать с этим дерьмом? – вытираю рот белой салфеткой.

– Ты права, а ты знаешь, что делать? Вернуться не хочешь? Сейчас все карты на это у тебя есть, – смотрит искоса, попивая вино, вальяжно раскинувшись в черном спортивном костюме напротив.

– В Москву-то уж точно, – улыбаюсь, а потом вспоминаю маму; отчеты по ней, кажется, что она всё пережила и достаточно счастлива. Как я явлюсь?

– Не хочешь его фамилию взять для сделок? – поставил локти на столешницу.

– Чью? Если это поможет никогда не сталкиваться с этим мерзким кучерявым уродом, я только за, – полоскаю рот вином.

– Он держит все бордели сейчас. Девочек поставляет во все щели мира, – качает головой.

– Надоело мне всё это, Рус. Тугушев же не выйдет из этого никогда? А Москва нам нужна, надеюсь, сделка поможет вернуться, – огорчаюсь; буря эмоций прошла, осталось одно разочарование. Видимо, вино подействовало на меня не лучшим образом.

– О чем ты? – качает головой. – Женщина, избавься от этого дерьма как можно скорее и забудь, как страшный сон, – брови сходятся на переносице.

– Ты не понял, я не о деньгах, – закусываю губу. Рассказать? Не рассказать? Вечный вопрос, но более подходящего времени не будет.

– Слав, тут я не с тобой; максимум попробую помочь совершить сделку. Я больше не хочу в этом участвовать. Хочу спокойно жить, может быть, семью завести. Надоело по бабам мыкаться, – смотрит в глаза, вытирая рот салфеткой.

– У меня для тебя есть кое-что, другой мой, только обещай мне, что не убьешь меня? – слежу за реакцией, прячась за своим полупустым бокалом.

Серьёзный, глаза превратились в щелочки.

– И? – сжимает кулаки.

– У Петрова выставка в Москве через две недели, летим вместе, – долила ещё вина. – Покажу, – цокаю языком о небо.

– Ты играешь в игру, как заинтересовать идиота? – хлопнул по мраморной столешнице.

– Ага, – улыбаюсь нервно. – Завтра расскажу, – смеюсь.

Уловил моё настроение, улыбается.

– По сделке постараюсь всё организовать на этой неделе. Только ты должна знать, братья Гоевы будут присутствовать, – следит за моей реакцией.

– Гоевы? Чеченцы? – не понимаю. – Им что, там своего оружия мало?

– Слав, ну ёк макарёк, – обречённо вздыхает. – Дело-то не в этом, а в том, что ты плечо одному из них прострелила в прошлом месяце, – махнул рукой и встал со стула.

– Твою мать, – опираюсь лбом о сложенные ладони. Вот это поворот, неужели нельзя что-то легче придумать?

– Но тебе везёт, товар им нужен больше, поэтому они не сильно будут предъявлять за пулю, которая прошла на вылет, – задумчиво стучит пальцами о деревянную спинку стула.

– Ага, сделку заключим, и они замочат нас, – шепотом проклинаю всё на свете.

– Слав, ну ты фильмов насмотрелась? Нет, – мнется, что-то не договаривает. – Они будут с Волком разбираться, это на их уровне.

– Что у них было с Бесом? – поднимаю глаза и внимательно слушаю друга, отмечая про себя, как красиво за окном и на нашей цветущей террасе.

– Насколько я знаю, Бес с ним был в деловых отношениях, – пожимает плечами. – Но хрен этого мужика знаешь; с ним все старались быть в деловых отношениях, – психует, хрустя пальцами.

– Извинюсь, так уж и быть, что им надо послать, цветов? – хлопаю ладонью о столешницу.

– Славка, ты должна понимать, что Тугушев не имеет права влезать в сделку; там будем только мы с тобой, – дергается, нервничает.

– Прорвёмся, – отпускаю всё на самотёк, всё, что могла, я уже не сделала. – Где будет проходить? В Милане, я надеюсь?

Пожал плечами.

– Я дочь честного мента; должна участвовать в этом террористическом акте, твою ж мать, – грызу ноготь большого пальца, сложив руки на груди.

– Ой, ну не начинай; а был бы он жив, муж твой, ты бы с ним жила. Ну считай, хобби у него такое, это последняя партия, – смеётся.

– Хобби? – удивляюсь. – Нормальные мужики на рыбалку ходят. – Вспоминаю, как генерал-майор пару раз таскал нас на свои скучные развлечения.

– Ты выбрала не того мужика, Слав. У одного оружие, у второго модели, – взял зеленое яблоко с тарелки. – По всем психологическим критериям чего-то тебе папка-мент недодал в детстве, – откусил смачно фрукт.

– Пиздюлей, – бубню себе под нос. Ситуация патовая, но возможности она даёт мне колоссальные; как минимум узнать этих братьев.

– Бадри! – вспоминаю насущный вопрос. – Готовы все документы по проекту? У тебя СБ всё прошли, и он? – втягиваю воздух, пытаюсь отвлечься на новую тему.

– Да, и чего ты так в него вцепилась? – не понимает, или это какая-то дружеская ревность.

– У него потенциал, решения как у Тваури, и я устала вывозить всё сама, – ставлю кофе в турке.

– Ты не думала…

– Продать? Да, думала; после сделки готовлю пару назначений, – разливаю по маленьким чашкам.

– Слав, ты чи кофе варить научилась, – удивлённо подносит маленькую белую чашку к носу, осторожно вдыхая аромат.

– Волк научил; терпение у него не занимать, – скучаю по нему; его игнор выводит из себя. Не переживу, если он из-за меня во что-то встрянет.

***

Волк не отвечает на мои звонки, на звонки Руса и моего секретаря. Петров не видел его, сказал, что тот куда-то срочно улетел. Ну что, девочка, мы и не надеялись, что склады сами собой рассосутся и что рыцарь прискачет к нам на белом коне.

– Да, – коротко отвечает Рус на телефонный звонок, сидя на переднем сиденье черного «Роллс—Ройса».

Меня раздражает абсолютно всё: от черного платка на голове до черной шелковой узкой юбки ниже колен с хорошим разрезом сбоку. Кто меня надоумил одеться во всё черное? Хорошо, что шелк, иначе, кажется, я бы сварилась; за бортом точно больше 30 градусов.

– Понял, – сбрасывает звонок, снимая свои очки-капли от RayBan.

– Что? – киваю, не удосужившись открыть лицо.

– Слав, эти очки совсем не прозрачны, ты же понимаешь? – старается улыбаться, но его волнение гуляет по всему салону вихрем, и это чувствую не только я, но и водитель-араб в черном костюме.

– Понимаю, знаешь, я не каждый день торгую всяким дерьмом, – придвигаю к себе серую сумку с подставными бумагами для банка.

– На сделке должны быть мы, братья, представитель банка… – затягивает, поправляя синий пиджак, который ему в облипку.

– Дато? – мысленно готовлюсь к тому, что мне придётся пережить.