Грязные руки

– Что ты делае-е-е-е-ешь!?

– Я помогаю тебе!– перекричал ее Миша.

Лескова хотела ещё что-то прокричать, но ей было не до того.

Немов расстегнул ремень водителя, пробил и убрал в сторону подушку безопасности, перемотал рану своей курткой и освободил из-под смятого металла ноги пострадавшей. От боли она кричала до неистовства и останавливалась лишь для того, чтобы набрать в лёгкие воздуха. Миша взял ее на руки и, уложив на задние сиденья своей машины, дал по газам к больнице.

Алина открыла глаза. От действия наркоза вокруг все плыло. Плыли стены, потолок, кровать, она сама тоже плыла где-то. Перед нею появилось знакомое лицо. Точных черт ей не удалось различить, но девушка точно знала, что именно это лицо она видела самым последним перед тем, как попасть под нож хирурга.

– Здравствуй,– сказало лицо совсем мягким голосом.

У Алины не нашлось сил что-либо ответить и она снова погрузилась в сон.

В следующий раз, когда она смогла поднять веки, перед нею уже сидела мама. Она была бледной и напуганной.

Алина осмотрела ее, потом помещение. Это была совсем другая палата. Мама что-то лепетала, Алина со всем соглашалась, потому что не в состоянии была что-либо осознавать и говорить. Но она очень радовалась, что видит родного человека рядом.

Затем Алина снова уснула. На сей раз крепко и сладко.

Проснулась она более бодрой и в здравом рассудке. Палата оказалась многоместной. Рядом была мама. Она была такой же печальной. Виктория Александровна сидела на краю кровати спиной к Алине и тяжело вздыхала. Девушка собрала волю и здоровой рукой слегка коснулась маминой блузы. Мама сразу вздрогнула и обернулась.

– Доченька!– нагнулась она над Алиной и поцеловала ее лоб.– Бедная моя… Как ты себя чувствуешь?

Алина сглотнула и выговорила непривычным ей сорванным, охрипшим голосом:

– Я в порядке, кажется…

– Слава Богу! Ты всех нас так испугала… Хорошо, что все уже обошлось,– она заключила ее ладонь в свои руки и устало ей улыбнулась.

– Мам,– Алина сглотнула. Разговаривать было тяжело и больно,– а что произошло?

– Ох, доченька! – Виктория Александровна выпрямилась, поглаживая ее тонкие пальчики.– Авария случилась. Ты чудом жива осталась,– на глаза матери навернулись слёзы. Она, скрывая их от дочери, прикрыла рот рукой и отвернулась к окну.

– Мам,– Алина с усилием приподнялась на локоть,– ты чего?

– Алина,– тут же накинулась на нее Виктория Александровна,– не смей! Ложись, ложись… – она уложила дочку обратно.– Тебе нельзя. А за меня не переживай. Просто новость эта меня сильно напугала. Ох! До сих пор все колотит внутри… Доченька моя… – мама сбросила слезинки и ради спокойствия дочери успокоилась и сама.– Как хорошо, что рядом хороший человек оказался и спас тебя. Помощь оказал, из машины вытянул, в больницу привез. Миша Немов. Спасибо ему,– Алина что-то начала припоминать.– Тут тебе операцию сделали на плече. Его разрезало разбитое стекло твоей машины. Я,– разрумянилась Виктория Александровна,– с врачом говорила, что свадьба у тебя скоро, как же быть. Он говорит, что до свадьбы заживёт!– Мама совсем приободрилась.– Так что,– заключила она, глядя дочери в глаза,– ты будешь, как новенькая!… Ну, конечно, нужно будет помучиться с перевязками и реабилитацией, но все будет пучком!

– Мам, ты сейчас совсем не похожа на профессора филологии!– слегка поднялись Алинины скулы. Она почувствовала, что ей в миг стало легче. Мама смогла внушить ей надежду и силу.

– Алина,– начала похохатывать Виктория Александровна в ладошку,– в больнице я не профессор. К тому же в этой аудитории, в палате то есть, никого нет. Все ушли на ужин. Кого мне тут учить? Перед кем тут мне раздувать свой павлиний хвост?… Я только надеюсь, что ты меня не выдашь,– подмигнула Лескова Виктория Алине.

Алина натянула улыбку.

– Спасибо, мама, – прошептала она.

Виктория Александровна ласково посмотрела на свою дочь, поправила ее волосы и тихо сказала:

– Да что там… Сейчас только переведем тебя обратно в VIP- палату и всё тогда точно в порядке будет. Нечего тут тебе лежать. Я тебе сразу определила хорошую палату, а этот Немов, (ему, конечно, большая благодарность за то, что спас тебя), позаботился лично, перевести тебя в общую,– голос мамы подсырел. Ей такая выходка была совсем не по нутру.– Представляешь? Командует тут!… Но я уже говорила со старшей медсестрой. Она лично займётся тем, чтобы всё исправить,– Виктория Александровна была более чем решительна.

– Я против!– заявил кто-то за закрытыми дверьми. Они распахнулись, и в палату вошли Миша Немов и старшая медсестра. Было видно, что беседа их длится уже давно.

– Что же вы посылаете девочку то туда, то сюда!– возмущался медработник, подходя к койке Алины и глядя то на Мишу, то на Викторию Александровну. Она пылала правильным гневом и призывала их к ответу.– У нас тут больница, а не гостиница! Сколько можно! Вы определяйтесь как-то уже между собой.

– Миша,– встала с кровати Виктория Александровна, с надеждой вразумить молодого человека.– Миша, послушайте…– Миша тем временем делал свою работу. Он с собой тащил к пациентке пару хороших сумок и сложил их у ее прикроватной тумбы.

– Это все из машины. Потом разберете,– сказал он Алине, совершенно никого не слушая. Только освободившись от своей ноши, он сел на соседнюю пустующую больничную кровать и ответил старшей медсестре: – Нет. Она останется здесь.

– Нет, она должна быть в отдельной палате!– возразила Виктория Александровна.

Медсестра оставалась между ними и не понимала, как ей быть. День у нее и так был нелегким, а тут ещё и они! Ей этот цирк окончательно надоел: