Механизм

Пауза.

А как Вы сюда попали?

Даша. Двадцать пятого октября произошла революция, а в начале декабря папу арестовали. Меня выслали сюда, так и живу.

Коган (помолчал). Простите…

Даша. Ничего. Здесь я, как местная, никто ничего не знает, разве что Юрий Аммосович, но он никому не скажет, я знаю. А Вы… Вы не скажете?

Коган. Не скажу. Можете быть покойны.

Затемнение.

Явление III

Коган, Щеглов, потом Саша, Миша, Ирина

Госпиталь. Коган и Щеглов в медицинских халатах в кабинете последнего.

Щеглов. …Бригада, как и коллектив, у нас небольшая, поэтому, думаю, быстро освоишься.

Коган. Ещё хирурги есть, кроме меня и Вас?

Щеглов. Есть ещё один юноша, толковый парень. И хирург-офтальмолог.

Коган. Медсёстры?

Щеглов. Две.

Коган. А сегодня мне чем заняться?

Щеглов. Осваивайся пока, осматривайся. Я уезжаю ненадолго, к вечеру вернусь. Справишься?

Коган. Конечно.

Затемнение.

***

Коридор госпиталя. Коган слоняется без дела из одного угла в другой, видно, что бездельничать ему очень непривычно.

Мимо проходит пара, два молодых человека: один очень высокий, длинный, темноволосый, кареглазый. Другой примерно одного роста с Коганом, тоненький, похож на подростка. Они видят Когана, подходят к нему.

Первый. Извините, это Вы из Петрограда приехали?

Коган. Да, я.

Первый (протягивая руку, чтобы поздороваться). Александр Бедолага, Ваш коллега! (кивая на второго.) Это Михаил, мой младший брат, студент, не кончивший курса.

Коган (жмёт руку сначала старшему, потом младшему брату). Коган Сергей Юрьевич! Очень приятно! (Михаилу.) Сколько курсов отучились?

Миша. Три полных. На лечебном деле, но курс хирургии у нас тоже был. Да Вы не стесняйтесь, Сергей Юрьевич, можете со мной и Сашкой на «ты»!

Коган. Хорошо. Здесь у вас тихо так, непривычно.

Саша. Здесь Ваше первое рабочее место?

Коган. Нет, третье. Сначала работал в Мариинской больнице, потом после того, как окончил Академию, семь месяцев в Латвии опыт получал. Но так тихо только здесь. А вы откуда, коллеги?

Саша. Из Астраханской губернии.

Коган. Сама Астрахань?

Саша. Да.

Миша. Сергей Юрьевич, а как там Петроград, Москва?

Коган (ему уже слегка надоело отвечать на этот вопрос, но он терпелив). Москва немного лучше, чем Петроград. В Петрограде катастрофа. Разруха. И что будет дальше, никто не знает. А каков контингент больных?

Саша. В основном, с фронтов привозят, да пленных. Иногда местные жители.

Быстрым шагом проходит светловолосая девушка в медицинском халате и шапочке. Останавливается.

Девушка (Когану). Вы—Сергей Юрьевич Коган?

Коган. Да, это я.

Девушка (подошла к нему, пожала руку). Ирина! (быстро уходит).

Обалдевший Коган изумлённо смотрит на братьев Бедолаг.

Саша. Это Ирина, медсестра.

Миша. Она…

Старший брат наступает ему на ногу.

Саша. Она местная. Ещё Анфиса есть, но она больше санитарка. Пугливая девка.

Коган (медленно, поскольку переваривает информацию). Понятно всё…

Затемнение.

Явление IV

Коган, Трутнёв

Коган идёт по улице. Следом за ним идёт мужчина, на руках несёт дрова.

Мужчина (Когану). Простите, Вам дрова не нужны?

Коган (обернулся). Нет, пока хватает, спасибо.

Мужчина (видно, что ему хочется пообщаться, но не знает, о чём говорить). К нам в село нового врача прислали, слышали?

Коган (улыбнулся). Слышал. Этот врач-я.

Мужчина. Надо же как! Разрешите представиться, Свирид Александрович Трутнёв, капитан.

Коган (кивнул, вместо рукопожатия). Коган Сергей Юрьевич, прапорщик в запасе, очень приятно!

Трутнёв. Как Вам село наше, край?

Коган. Хороший край, хорошее село. Тихо, спокойно. Только холодно.

Трутнёв. Ничего, Вы позже привыкнете!

Коган. Простите, Свирид Александрович, я тороплюсь! Рад знакомству!

Расходятся.

Затемнение.

Явление V

Коган

Коган заходит в избу, раздевается, достаёт из кармана два конверта. Залезает на печь, распечатывает первый конверт, разворачивает письмо, набрасывает на плечи тулуп, закуривает, внимательно читает письмо, периодически затягиваясь сигаретой. Это письмо Ардашева51.

Здравствуй, Серко!

Письмо твоё я прочёл, обдумал, вот пишу ответ на новый адрес.

Я тоже очень люблю и уважаю тебя, как товарища, с которым мы прошли многое, но проживать в чужой квартире не смогу. Прости. Ты писал, что примешь и поймёшь любое моё решение. Вот, прими и пойми, пожалуйста.

Я подал рапорт об отправке меня на фронт, пришёл положительный ответ. Через час уезжаю на вокзал, ждать эшелон. Есть мысли о том, что можем там встретиться с Виктором, но умом понимаю, что маловероятно. Такие вот новости.

Как твои дела? Наверное, уже освоился на новом месте. И работаешь по своему призванию. Рад за тебя!

Нине я оставил твой адрес. Жди от неё писем.

Петроград… А, не хочу даже рассказывать и поднимать эту тему! Всё очень плачевно.

Возможно, больше мы не спишемся, так что… Прощай, спасибо за всё и всего тебе хорошего!

Валерьян.

5 марта 1918 г.

Коган, прочитав его письмо, некоторое время сидит в задумчивости. Затем распечатывает и разворачивает второе письмо. Снова закуривает, начинает читать. На лице у него удивление, потом радость, затем опять посерьёзнел.

Здравствуй, Коган! Это Виктор. Давно с тобой никак не общались!

Этот твой адрес мне передала Нина. Очень коротко, из её писем, я знаю, о твоих решениях и переменах. Судить не смею, может, они и к лучшему.

Я на восточном фронте, в Чехословакии. Бьём немцев, хотя… Война уже практически окончена, постепенно всё сходит на нет. И я не понимаю, зачем немцы всё ещё пытаются наступать и сражаться.

С Ниной всё хорошо, она по-прежнему у Таирова, иногда выступает в концертах. Не волнуйся за неё.

Напиши письмо на её адрес, но мне, а она перешлёт его ко мне. Пиши, что угодно, мне интересно всё!

Очень жду твоего письма! Бывай, Серко!

Любимов.

9 марта 1918 г.

Коган отложил письма в сторону, растянулся на лежанке, закинул руки за голову, думает.

Затемнение.

Явление VI

Коган, Щеглов

Кабинет Щеглова. Щеглов за какими-то медицинскими бумагами. Стук в дверь.

Щеглов. Войдите!

Открывается дверь, на пороге Коган.

Коган. Юрий Аммосович, можно?

Щеглов (поднял голову, улыбнулся). Заходи.

Коган заходит, закрывает за собой дверь.

Ну, с чем пришёл?

Коган. Вообще я… (замялся.) Сахару попросить хотел.

Щеглов. Зачем сахару? Чай хотел попить?

Коган. Ну да.

Щеглов. Так вместе сейчас попьём! Садись, Сергей!

Коган садится на стул.

В продолжение дальнейшего диалога Щеглов наливает чайник, кипятит воду на буржуйке, ищет заварку и т.п.

Расскажи мне, пока чайник закипает, как ты отдежурил с Сашкой?

Коган. С Бедолагой? Хорошо. Ребёнка к нам привозили.

Щеглов. Так-так, вот отсюда поподробней.

Коган (поморщился, будто хлебнул уксуса). Девочка, шести лет, острый живот, Александр её осматривал, вместе диагностировали перитонит.

Щеглов (удовлетворённо). Оперировали?

Коган. Да, забрали на операцию. Вместе с нами была Ирина.

Щеглов. Подожди, Коган… Что значит «Забрали на операцию»?

Коган (опустил голову, помолчал, поднял). Умерла на столе. Минут через десять после начала. (словно оправдываясь.) Я пытался, Юрий Аммосович, я пытался её реанимировать, Ирина свидетель. И… (закрывает лицо рукой, медленно проводит по лицу, задержал руку у рта.) Я ничего не смог сделать.

Щеглов. А родители пациентки? Или беспризорная?

Коган. Девочку сняли с поезда с матерью, мать сошла на Зиме, вернее, потому что ребёнок жаловался на боль в животе, рвоту… Ну, Вы понимаете, перитонит. Мы мамашу потом опросили. Она девочке грелку на живот клала на ночь, представляете? Это при остром животе! Грелка!

Щеглов. Дура какая-нибудь деревенская!

Коган. Да ей вообще, по-моему, плевать! Она спокойно восприняла, когда Ирина ей о смерти девочки сказала. Мы с Сашей сначала подумали, ну, реакция на горе такая, всё бывает. Так она её хоронить отказалась и ещё у Ирины денег и конфет на обратную дорогу попросила!

Щеглов. Да, не повезло тебе на первом дежурстве. Но сильно себя не кори. Я прекрасно понимаю твои чувства, тем не менее, ни твоей, ни Ирининой, ни Александровой вины в этом нет. Постарайся это принять. Это первая твоя смерть?

Коган. Первая.

Щеглов. Прими, Серёжа. Постарайся. Знаю, что тяжело. Но… Такая у нас профессия! (видя его состояние.) Может, спирта?

Коган. Нет-нет, чаю, если можно.

Щеглов заваривает чай, разливает по чашкам, одну даёт Когану.

Спасибо.

Щеглов. А, ты же ещё сахара хотел…

Коган. Подайте два кусочка, пожалуйста.

Щеглов исполняет его просьбу.

Спасибо. (размешивает сахар, не спеша пьёт чай).

Щеглов. Ирина мне пыталась что-то об этом дежурстве рассказать, возможно, даже эту историю, а я устал тогда очень, отмахнулся.

Коган. Вам на работе, должно быть, не до рассказов медсестёр. Дел много.

Щеглов. Не на работе, дома.

Коган непонимающе смотрит на него.

Ирина-моя дочь.

Коган. А-а… На Вас похожа. Юрий Аммосович, я тут не так давно с человеком познакомился…

Щеглов. Что за человек?

Коган. Трутнёв Свирид Александрович.

Щеглов (помолчал). Ты взрослый человек, тебе решать, но мой совет, как старшего товарища: держись от него подальше.

Коган. Почему?

Щеглов. Свирид-крыса ещё та.

Коган. Вы знакомы?

Щеглов. Мы вместе воевали. И он сдал меня в плен. Сам бежал. А сейчас, насколько мне известно, примкнул к белому движению. Так что, Серёжа… Решай, конечно, сам, но я тебе добра желаю.

Коган. Я понимаю, спасибо. А в каком Вы звании?

Щеглов. Штабс-капитан. В запасе.

Коган. Ясно. Я пойду, Юрий Аммосович, устал, да ещё девочка преставилась… Отдохнуть надо. Отоспаться, как-то это всё обдумать. Спасибо Вам за чай. (подходит к Щеглову, обеими руками пожимает его руку.) И спасибо Вам за всё.

Щеглов. Прекрати, было бы за что благодарить. Ты мне как сын. Иди, отдыхай.

Коган уходит.

Затемнение.

Явление VII

Коган, Трутнёв

Улица. Коган около госпиталя, курит.

Мимо проходит Трутнёв.

Трутнёв (сладким голосом). Здравствуйте, Сергей Юрьевич!

Коган (сдержанно). Здравствуйте.

Трутнёв. Ну что, привыкли к холодам нашим?

Коган. Привык. Простите, Свирид Александрович, я тороплюсь. Всего хорошего.

Уходит.

Затемнение.

Явление VIII

Коган, Даша

Изба. Коган на печи, читает книгу. Очень увлечён этим занятием.

Входит Даша.

Даша. Здравствуйте, Сергей Юрьевич.

От неожиданности Коган вздрагивает, роняет книгу. Встаёт на колени, видит Дашу.

Коган. О-ой, Даша, здравствуйте!

Даша. Я Вас напугала?

Коган (спускается с печи, надевает сапоги). Нет-нет, я так увлёкся чтением, что не заметил Вашего прихода, вот и всё.

Даша. Что Вы читаете?

Коган. А? Что читаю? Куприна. (смотрит на неё).

Даша (смеясь). Что Вы так смотрите?

Коган. Вы с мороза, румяная… Красиво!

Затемнение.

Явление IX

Коган, Павловский

Коган идёт по улице. Его догоняет и останавливает средних лет мужчина, абсолютно седой.

Коган (обернулся, посмотрел на мужчину). Андрей Константинович? Вы как здесь?

Павловский. Здравствуй, Коган. У нас лагерь здесь, недалеко. Как живёшь?

Коган. Хорошо… Красной армии лагерь?

Павловский. Да. Ардашев в наших рядах.

Коган. Ардан? А Вы можете ему письмо передать? От меня.

Павловский. Давай, передам.

Коган отдаёт Павловскому письмо. Тот кладёт его себе в карман.

Прости, мне нужно идти обратно. Бывай.

Коган. Бывайте, Андрей Константинович.

Затемнение.

Явление X

Ардашев

Лагерь Красной армии, где-то в сибирских лесах. Ардашев лежит на шинели.

Ардашев. Когда же уже всё кончится? Воюем там, воюем сям… Зачем? Чего хотим? Сделать мир, жизнь лучше? Куда уж лучше… Только хуже. Если бы Распутина не убили, всё было бы по-другому. Мировая война продолжилась бы, конечно, но ни Революции, ни Гражданской войны не было бы. Хотя… Кто знает? Вот я, например, не знаю, убьют меня завтра или всё обойдётся. Я даже не знаю, будет ли завтра… (садится.) Будет ли у меня вот эта шинель, хоть какая-то вода, пища, сон. Этого сейчас никто не знает. Никто ни в чём не может быть уверен. Ценить надо каждую секунду. Каждый миг. А то вот убьют и всё. Ни жизни, ни семьи, ни неба. Ни-че-го… Вот ты есть, а через секунду тебя уже нет.

Затемнение.

Явление XI

Коган, Даша

Изба. Коган чистит сапог в углу.

Из комнаты выходит Даша.

Даша. Сергей Юрьевич…

Коган поднимает голову.

Я думала, Вы спите уже.

Коган. Как видите. Хотите чаю?

Даша. С удовольствием.

Коган. Только самовар подошёл. (подходит к самовару, наливает чаю сначала в одну чашку, потом в другую.) Садитесь!

Даша садится на лавку. Коган оставляет свой сапог, садится рядом с ней.

Что Вы днём делаете?

Даша. Днём… За ребёнком у одной девушки присматриваю.

Коган. Вы детей любите?

Даша. Очень.

Пауза.

Здесь баранки совсем не такие, как в Петрограде.

Коган. Да… А помните, на Невском была лавка, там пряники продавали, снедь хлебобулочную всякую. И совсем недорого. Со стороны шляпного магазина она была. Помните?

Даша (пытается вспомнить). А, да-да! Ещё очень много для народа делали: ёлки, приёмы, балы…

Коган. Концерты.

Даша. Отец очень любил везде бывать. Он вообще простой был человек… (пауза.) А теперь я одна…

Пауза.

Коган (взволновавшись). Почему одна? Вы не одна!

Даша повернулась к нему, смотрит.

Не одна…

Целует её.

Я не могу без Вас… Без тебя… Не могу…

Даша (держа его за голову). Давно так?

Коган. Давно. С пятнадцатого года. Сразу, как ты мне руку поцеловала…

Не сговариваясь, сначала обнимаются, потом с жаром целуются. Коган буквально зацеловывает ей лицо, щёки, руки.

(обнимает её.) Даша, я не отдам тебя никому. Слышишь? Даша…

Снова целуются. Затем встают, Коган берёт её на руки, уносит в соседнюю комнату, затем возвращается в полу расстёгнутой рубашке, гасит лампу, уходит обратно в комнату. Остаётся только полоска света из другой комнаты, мы видим полуобнажённого Когана, он плотно запирает дверь.

Затемнение.

***

Вторая комната в избе. Горит керосинка. На полу, в одну кучу свалено домашнее женское платье, мужские брюки, рубашка, рядом с кроватью мужское бельё.

В кровати Коган и Даша. Лежат, обнявшись.

Даша. Серёжа…

Коган. Тш-ш-ш… (гладит её по голове).

Некоторая пауза.

Даша. Я теперь поняла, зачем всё это: Революция, папин арест…

Коган. Зачем?

Даша. Чтобы я встретила тебя. Через лишения обрести счастье.

Коган (подумал). Ну… Может и так. Знаешь, я сейчас…

Даша. Заново родился?

Коган. Нет. Не совсем. Я ведь тоже деда потерял из-за Революции. Я его любил, очень. Он той же монетой платил. Он погиб, когда меня в Петрограде не было. И я очень себя винил. Думал, что всё, не смогу никого полюбить, любить вообще. А сейчас… Я люблю. Я тебя люблю. Очень!

Целуются. Затем Коган ищет что-то на тумбочке, Даша видит его шрамы на спине, она в ужасе.

Вот. (открывает медальон, показывает Даше.) Это он, где-то в моём возрасте. Говорят, похожи… (заметил Дашино состояние.) Ты чего?

Даша. У тебя на спине…

Коган. А, да. Лекари были в госпитале… Одно название. Пули вытащили, но зашили дурно, только разворотили всё. Вот, шрамы остались. Не обращай внимания. (целует её).

Даша. А дальше что?

Коган. Дальше? (ложится, обнимает её, прижимает к себе, гладит.) А дальше мы поспим, до утра. У меня завтра выходной. А утром проснёмся и решим, что дальше и как мы будем жить. Но всё будет хорошо. У меня есть ты, у тебя я. Войны рано или поздно кончатся, всё постепенно придёт в норму. Может быть, через несколько лет, мы вернёмся в Петроград. А может, в Москву переедем. Куда ты хочешь?

Даша. Туда, куда ты хочешь.

Коган (улыбнувшись). Ну хорошо, потом решим.

Целуются.

Резкий стук во входную дверь. Даша вздрагивает, пугается, обнимает Когана.

Тихо! Я пойду посмотрю, кто там.

Укладывает её, сам берёт кальсоны, надевает их под одеялом, встаёт, надевает ночную рубашку, повседневную, брюки.

Повторный стук в дверь.

(зычно.) Иду! (целует Дашу, с трудом отрывается от неё.) Я скоро.

Уходит.

Затемнение.

Явление XII.

Коган, Трутнёв.

Первая комната в избе. Темно.

Из другой комнаты выходит Коган, зажигает лампу, открывает входную дверь.

Входит Трутнёв. Коган меняется в лице.

Коган (подчёркнуто сухо). Добрый вечер, Свирид Александрович.

Трутнёв (так же сладко, как и в предыдущем явлении). Здравствуйте, Сергей Юрьевич! Я Вас разбудил?

Коган. Нет. Вы что-то хотели?

Трутнёв. Сергей Юрьевич, как Вы относитесь к Революции?

Пауза.

Коган (сдерживаясь). Простите, Вы только за ЭТИМ пришли?

Трутнёв. Почему же? Если хотите, мы можем пропустить рюмочку-другую…

Коган (уже зло). Я предпочитаю в такое время спать, а не пить! Вы спрашивали об отношении к Революции? Хорошо, я Вам дам ответ. (пауза, расхаживает по комнате.) Революция, Свирид Александрович плоха. Возможно, кому-то она и хороша, но основной массе населения плоха. Ибо… Да хотя бы то, что страдают люди–уже плохо…

Трутнёв. Кто же страдает?

Коган. Вы были в Петрограде после Революции? В каких-либо других губерниях?

Трутнёв. Нет, я покинул Петроград сразу же…

Коган. Оно и видно. В Петрограде, повторюсь, катастрофа. Возможно, вы, люди, которые принимаете Революцию и хотите, чтобы всё было хорошо, но мне хочется спросить конкретно у Вас: Вы хотели, чтобы люди умирали от голода на улицах, ели мёртвую лошадь, непонятную бурду в общественных столовых, продавали последнее, что у них осталось, чтобы хоть какие-то средства были, рубили на дрова деревянную мебель, даже целые деревянные дома, свет давали на три-шесть часов и люди жили при свечах и керосиновых лампах, а коробка спичек, к Вашему сведению, сейчас стоит восемьдесят рублей. Вы ЭТОГО хотели?

Трутнёв. Это издержки нового строя.

Коган. Издержки нового строя?! Вы себя вообще слышите? Я не понимаю, как мог обычный государственный переворот так затуманить людям головы! Вы понимаете, что России сейчас практически нет? Она уничтожена! Как фактически, так и практически! И никто не знает, что делать, что дальше будет и как вообще жить. Все живут сегодняшним днём, каждым моментом и это правильно в такой ситуации. Страна разрушена, мой родной город тоже… (встал у печи, облокотился на неё, обхватил себя за плечи, помолчал.) Хотите, я Вам наглядно покажу, что сделала ваша Революция?

Трутнёв. Извольте, пожалуйста.

Коган. У Вас есть карманные часы?

Трутнёв. Есть.

Коган. Одолжите, пожалуйста.

Трутнёв даёт Когану свои карманные часы.

(ходит с ними по комнате, потом останавливается.) Смотрите. (показывает часы.) Это–Российская Империя до Революции. Она была отлаженным механизмом, точно в этих часах. Всё было относительно хорошо. (открывает часы, вытаскивает какой-то винтик или же мелкую, но важную для работы часов деталь. Деталь с тихим звяканьем падает на пол, часы Трутнёва встают).

Пауза.

Трутнёв. Вы сломали мне часы.

Коган. Я не сломал Вам часы в данный момент. Я вытащил важную деталь из устройства Российской Империи. Деталь из механизма страны. Страна сейчас не просто встала или сломалась, она разрушилась. Только никто, даже Вы, этого то ли не заметили, то ли просто не захотели. (показывает вставшие часы Трутнёву.) Вот нынешняя Россия!

Трутнёв. Я не совсем понял смысл Вашей речи.

Коган (отдаёт ему часы). Очень жаль, что не поняли. Да и вряд ли поймёте. А сейчас простите, я очень устал на работе и хочу спать. Всего Вам хорошего. И погасите, пожалуйста, лампу, когда будете уходить.

Уходит в другую комнату, запирает дверь.

Затемнение.

Явление XIII

Коган, Ирина, Щеглов, Саша, Миша

Госпиталь. Коган в своём импровизированном кабинете, моет руки.

Стук в дверь.

Коган. Войдите!

В дверь просовывается Ирина.

Ирина. Сергей Юрьевич, там красноармейца привезли из каких-то лесов. Ранен очень тяжело.

Коган. Юрий Аммосович?

Ирина. Готовит операционную срочно. С ним Бедолаги.

Коган. Я буду через пять минут.

Закрывает кран, вытирает руки, уходит.

***

Коридор госпиталя. Когана догоняет Щеглов.

Щеглов. Ирина тебе уже сказала?

Коган. Да. Что нам предстоит?

Щеглов. Сам толком не знаю, Сашка его принимал. Говорит, всё сложно.

Затемнение.

***

Операционная. Братья Бедолаги в полной боевой экипировке. Недалеко от стола лежат носилки, на них человек.

Входят Щеглов, Коган, через некоторое время Ирина. Щеглов так же полностью готов. Ирина несёт медицинский халат.

Щеглов. Ну что, готовы? (Саше.) Пока Когана одевают, могу я на больного взглянуть?

Саша. Разумеется, Юрий Аммосович.

Щеглов и Саша отходят к носилкам, тем временем Ирина помогает Когану надеть халат, маску, шапочку, перчатки.

Щеглов. Готов, Сергей?

Коган. Готов.

Щеглов (Бедолагам). Перекладывайте его на стол.

Бедолаги перекладывают больного на операционный стол. Когда они заняты этим делом, зрители видят, что это Ардашев. Он обнажён, у него обильное количество резаных ран, сам бледный, на лице синяки.

Коган (подойдя к столу, увидел, кто это, в ужасе). Ардан?!

Щеглов. Ты его знаешь?

Коган. Да, это мой университетский товарищ.

Саша. Документов у него нет.

Коган (Ирине). Ирина, сходите, запишите: Ардашев Валерьян Алексеевич, шестнадцатое декабря тысяча восемьсот девяносто второго года!

Ирина уходит.

Щеглов. Обильная кровопотеря, колото-резаные раны, кисть придётся ампутировать… Будешь ассистировать?

Коган (крайне взволнованно). Разрешите мне оперировать?

Щеглов. Воля твоя. (шутливо.) Возьмёшь нас с Бедолагами в ассистенты?

Коган (серьёзно). Пожалуйста.

Щеглов (так же). Ладно, довольно языками молоть!

Коган (погрузившись в процесс, отрывисто). Саша, скальпель!

Саша подаёт ему скальпель.

Затемнение.

***

Та же декорация. Коган и Щеглов с разных сторон операционного стола. Щеглов ушивает раны Ардашева на животе, Коган что-то бросает в тазик.

Коган (тихо). Прости, Ардан. Нельзя было кисть спасти.

Щеглов. Ампутировал?

Коган. Да, сейчас буду ушивать сосуды. (Мише.) Лигатуры и иглу, будь добр.

Миша. Вам тупоконечную, ланцетовидную…

Коган (слегка закатив глаза, нервно). Миша, мне обычную, колющую!

Старший брат строго смотрит на Мишу. Тот не обращает внимания, исполняет просьбу Когана.

Коган принимает у него инструментарий, начинает ушивать сосуды. В какой-то момент у него начинают дрожать руки, он роняет иглу.

Щеглов. Ты чего? (оттаскивает Когана от стола, Саше). Ушивай всё, мы сейчас вернёмся!