Механизм

Явление XVIII.

Коган, Любимов, Ардашев, Нина.

Новый, 1918 год. Квартира Романько, гостиная. На столе красивые тарелки, рюмки, стоит штоф водки, корзина с пирогами, блюдо с овощами.

Коган сидит в кресле, чистит туфлю. Входит Ардашев с самоваром.

Ардашев (Когану). Ну, что ты тут туфли чистишь!

Коган. А что мне, праздник в нечищеной обуви встречать? (в тон.) А ты чего самовар принёс? Ещё даже не ужинали!

Ардашев. Нина сказала.

Коган. А, ну, раз Нина сказала… (протирает тряпочкой туфлю).

Входит Любимов в жилете от костюма, но без пиджака. Несёт блюдо, ставит его на стол.

Ардашев. Что там?

Любимов. Иди, посмотри, только пока за стол не сядем, чур не есть! (уходит).

Ардашев подходит к блюду, нюхает.

Ардашев. Пельмени! Быть не может, я сто лет их не ел! (кричит в кухню.) Нина, ты волшебница?!

Нина (кричит в ответ). Нет!

Входят Нина, в платье и Любимов, уже в пиджаке.

Это как в сказке про Колобка: по сусекам поскребла, по амбарам помела…

Коган. …Да и наскребла-таки колобков!

Все смеются.

(посмотрел на часы с маятником.) Господа… Так Новый Год через пять минут!

Всеобщая суета: Коган надевает туфли и куда-то убегает, Ардашев расставляет тарелки и рюмки, Любимов поправляет свой костюм, Нина раскладывает пельмени.

Возвращается Коган с бутылкой шампанского.

Ардашев (увидел шампанское, шутя). Вот буржу-уй ты, Коган!

Любимов. Да будет тебе, Валерьян!

Коган срывает с горлышка фольгу, раскручивает проволоку, затем бешено трясёт бутылку, практически незаметно проворачивает пробку.

Шампанское открывается с диким выстрелом, немного проливается на пол.

Часы начинают бить. Любимов встаёт со своего места.

Любимов (Нине). Я пытался подготовить какую-нибудь речь, но ничего не вышло, поэтому скажу так…

Нина превращается в слух. Коган и Ардашев суетятся, разливая шампанское.

Нина, будь моей женой!

Десятый удар часов. Одиннадцатый.

Нина. Я согласна!

Двенадцатый удар часов. Они целуются.

Коган (Ардашеву). С Новым годом!

Чокаются. Пьют.

Ардашев (будто очнувшись, Любимову). Что ты сказал?

Любимов (взяв Нину под руку). Это моя невеста!

Всеобщая радость.

Нина. Ой, у нас же ещё к чаю что-то есть! (уходит на кухню).

Ардашев. К чаю… (смотрит в свою тарелку.) Мы ещё даже не ужинали.

Любимов. Не хочется праздник портить, но сказать придётся.

Коган. Что такое?

Любимов. Меня на фронт отправляют. Шестого числа.

Пауза.

Ардашев. Нина знает?

Любимов. Ещё нет. Но, надеюсь, поедет со мной.

Коган (не понял). На фронт?

Любимов. А что?

Ардашев. Это небезопасно.

Любимов. Как тогда?

Ардашев. Пусть остаётся у нас. Или ей есть, где жить в Москве?

Нина (на пороге гостиной). Есть.

Любимов. Ты уверена? Может, правда, останешься здесь?

Нина. Нет. Мы проводим тебя, и я уеду в Москву.

Некоторая пауза.

Ардашев. Встретили Новый год… (залпом выпивает свой бокал).

Затемнение.

Явление XIX.

Коган, Любимов, Ардашев, Нина.

6 января 1918 года.

Вокзал. Людей по-прежнему всё так же мало.

Коган, Любимов и Ардашев стоят на перроне. Ардашев нервно курит.

Ардашев. Вот почему именно сейчас и именно тебя? Три с половиной года не призывали…

Коган. Ардан, заткнись, и без тебя тошно.

Некоторое молчание.

Любимов (Когану). Если что, Нина комнату снимает на Сивцевом Вражке. Знаешь, где это?

Коган. Примерно.

Ардашев. Нет, не понимаю…

Коган, Любимов (в унисон). Хватит!

Любимов. Ты, как старая бабка, Ардан, ей-богу!

Появляется Нина.

Нина (увидела вдалеке Любимова, кричит). Витя, Витя!

Любимов обернулся, увидел её.

Любимов. Я сейчас вернусь.

Уходит к ней.

Нина (передаёт ему узелок). Вот, там бельё тёплое и поесть…

Любимов (тронутый её заботой). Спасибо! (порывисто целует её и обнимает).

Гудок эшелона.

Уже отправление. (подходит с ней к Когану и Ардашеву.) Отправляется.

Ардашев судорожно сглатывает, потом отворачивается. Коган и Любимов обнимаются.

Коган (Любимову, тихо). Пиши.

Любимов (Ардашеву). Ардан…

Ардашев поворачивается, порывисто обнимается с Любимовым, вновь отворачивается.

(Нине.) Если что, пиши Когану, приезжай, поняла?

Нина. Да.

Любимов. Пообещай!

Нина (со слезами). Обещаю!

Коган отходит от них, закуривает. Делает быстрые затяжки.

Любимов прыгает на подножку поезда, Нина идёт за отходящим эшелоном, держит руку жениха. Постепенно отпускает, и, в конце концов, держит только его пальцы. Через какое-то время и пальцы они расцепляют, эшелон уезжает.

На перроне Коган подавился табачным дымом, Ардашев стучит ему по спине.

Ардашев (зло). Что ж ты, и курить, как следует не умеешь!

Коган (кое-как откашлявшись). Умею. Я не меньше твоего переживаю!

Ардашев. Несправедливость! Меня вообще почему-то даже не пытались призвать!

Затемнение.

Явление XX

Коган, Ардашев

Кабинет Когана. Коган лежит на кровати.

На пороге Ардашев.

Ардашев. Нашёл что-нибудь?

Коган. Нет. Ты?

Ардашев. Посуду в столовой помыл. Двадцать рублей дали.

Коган. Хм… Да, негусто!

Ардашев. Не жги лампу долго, керосин дорогой.

Коган. Пока тебя не было, электричество давали. Три часа было, потом стемнело.

Ардашев. И что?

Коган. И электричество выключили. Где-то, кстати, свечи оставались.

Ардашев. Их тоже жечь особенно не стоит.

Коган. А что делать? Ну хорошо, давай сидеть в темноте. (набросил на плечи шаль, куда-то пошёл).

Ардашев (себе). Ещё дров надо наколоть, буржуйку растопить, что-то на ужин приготовить…

Стоит, прислонившись к косяку, задумался.

Возвращается Коган с двумя большими свечами и подсвечниками в другой руке.

Коган. Вот! Одну можно сегодня зажечь, моя, которая здесь, ещё не сгорела, а другая на потом.

Ардашев. А что на ужин-то?

Коган. Можно с рыбой что-нибудь сделать.

Ардашев. А. Да-да.

Коган надевает шинель.

Ты куда?

Коган. Снег чистить, намело. (уходит).

***

Общественная столовая. Коган и Ардашев сидят за одним столом. Коган разглядывает содержимое своей миски.

Коган (Ардашеву). Это что?

Ардашев. Похлёбка. Согласен, одно название.

Коган (всё так же разглядывая еду). А как ты её ешь?

Ардашев. А что делать? Есть хочется.

Коган. Ну… Хочется-то хочется, только тут картошка гнилая, нечищеная.

Ардашев. Серко, ешь. Денег у нас нет, придётся пока сюда ходить питаться.

Коган ест, ему хочется выплюнуть эту бурду обратно, но он сдерживается.

Селёдку брать не рекомендую, твёрдая, как камень.

Когана рвёт только что съеденной «похлёбкой» обратно в миску.

(спокойно.) Ну, куда же ты всё сразу съел? Голодал два дня, вот и…

Коган (отдышавшись, тянет его за рукав). Пошли отсюда! Лучше уж воду пить и голодать.

Уходят.

***

Коган и Ардашев идут по улице. По дороге едет автомобиль. Он останавливается, из него выходит человек.

Ардашев (щурясь, смотрит вдаль, беззлобно). Буржуй какой-нибудь.

Коган. Это Керенский.

Ардашев. Не могу сказать, не вижу.

Коган. Я вижу. Сейчас я ему скажу… (направляется к машине, около которой стоит Керенский, Ардашев догоняет и удерживает его, пытаясь высвободиться, сквозь зубы.) Пусти! Пусти, сказал! Это он деда угробил!!

Ардашев (удерживая его). Остынь! Если хоть за руку его возьмёшь–и, то посадят!

Коган жадно наблюдает за Керенским. Тот садится в свой автомобиль и уезжает.

Коган. Подавись ты своим Временным правительством!

***

Кабинет Когана. Входит Ардашев.

Ардашев (Когану). Где ходил?

Коган молча достаёт из кармана пачку купюр, протягивает Ардашеву.

Что это?

Коган. Деньги.

Ардашев. Вижу, что деньги. Откуда?

Коган (помявшись). Помнишь фрак, в котором я на твоём дне рождении был? Французский.

Ардашев. Помню. Роскошный.

Коган. Я его продал.

Ардашев. Кому?

Коган. Ардан, какая разница, кому? Не важно! Вот деньги, двадцать пять тысяч.

Ардашев (обалдев). Ско-о-олько?

Коган. Двадцать пять. Но будем экономить.

Затемнение.

Явление XXI

Коган

Ночь. Коган один в кабинете. Сидит за столом, смотрит в окно.

Коган (сам себе). Чёрт-те-что…

Пауза.

Нельзя так больше, нет. Держит меня что-нибудь здесь? Нет. По специальности не могу работать из-за своих принципов… Служить-не служу.

Сидит в раздумьях около минуты, потом берёт лист бумаги, чернильную ручку, что-то пишет. Читает написанное, откладывает бумагу в сторону, смотрит на пламя свечи.

Затемнение.

Явление XXII

Коган, Орлов

Квартира Орлова. Входит сам Орлов, за ним Коган в шинели.

Орлов. Проходи, Сергей, присаживайся. Чаю?

Коган. Нет, Михаил Дмитриевич, благодарю! Я ненадолго.

Орлов. Может быть, пройдём ко мне в кабинет?

Коган. Как Вам угодно. (снимает шинель, достаёт из кармана лист бумаги, идёт за Орловым)

Затемнение.

Кабинет Орлова. Орлов садится в кресло.

Орлов. Присаживайся.

Коган садится на стул.

Может, коньяка по рюмочке?

Коган. Нет-нет, спасибо большое. Я к Вам по делу.

Орлов. По делу? Ну что же, рассказывай!

Коган. Вы сейчас главврач в Мариинской?

Орлов. Точно так.

Коган подаёт ему бумагу.

Что это? (берёт бумагу, читает вслух.) «Главному врачу Мариинской больницы Орлову от прапорщика, фельдшера Когана. Рапорт. Прошу уволить меня, Когана Сергея Юрьевича, по собственному желанию, с должности фельдшера, а также уволить в запас в звании прапорщика. Шестнадцатое февраля тысяча девятьсот восемнадцатого года. Сергей Юрьевич Коган».

Пауза.

Могу я узнать причину подачи сего рапорта?

Коган. Я не могу здесь жить, Михаил Дмитриевич. Будь жив дед, может, ещё как-нибудь, ради него. А так… Меня ничто здесь не держит, на фронт больше не отправят…

Орлов. Да, с твоим-то ранением…

Коган. Вы сможете исполнить мою просьбу? Документы я предоставлю.

Орлов. Сергей… Ну, положим, подпишу я и в военном министерстве подпишут бумагу об увольнении тебя в запас. Дальше что?

Коган. Не знаю.

Пауза. Орлов задумался.

Орлов. Знаешь, что? Есть у меня ученик один, хирург, очень талантливый и хороший человек и профессионал. Сейчас он работает в Сибири, село Зиминское. Я мог бы рекомендовать тебя ему… Поедешь, если что?

Коган. Поеду! Мне главное-по специальности работать, людей спасать! Зря, что ли, академию кончал?

Орлов. Это Сибирь…

Коган (с жаром). Хоть Африка!

Орлов. Хорошо. Сегодня же напишу ему письмо. (подписывает рапорт).

Коган. Спасибо Вам. А где Ольга?

Орлов. В Сан-Франциско.

Коган (встаёт, собирается уходить). Михаил Дмитриевич, берегите себя!

Орлов. Буду стараться!

Затемнение.

Явление XXIII

Ардашев

Гостиная в квартире Романько. Звук открывающейся двери.

Голос Ардашева в прихожей «Серко, ты дома?»

Через некоторое время входит сам Ардашев.

Ардашев. Коган? (пауза.) Ушёл куда-то, что ли…

На столе лежит конверт. Ардашев замечает его. Распечатывает конверт, читает письмо про себя.50

Валерьян!

Если ты читаешь это письмо, значит, я уже еду в поезде. Не задавайся сейчас никакими вопросами, прочти его до конца.

Мне очень ценна твоя поддержка, помощь, и прочие знаки внимания, как доброго товарища и бывшего сослуживца. Но жить и смотреть как наш родной город, страну уничтожают агрессивно-настроенные молодчики и чиновники я не могу. Вернее, даже не в революции дело!

Всё дело в том, что мне досадно моё положение: я не могу работать по специальности в больницах Петрограда, так как почти все они полностью подчинены новой власти, которую ни ты, ни я принять не можем, да и вряд ли примем. До продажи моего фрака мы едва сводили концы с концами и так могло продолжаться достаточно долго, вплоть до голодной смерти.

К чему это я?

Раз ты читаешь это письмо, то, наиболее вероятно, что я уже в пути. Я еду в Сибирь. Орлов подписал мой рапорт, в запас меня уволили чуть больше недели назад. Меня ничто здесь не держит, наоборот, всё в квартире напоминает о деде, а я… Я никогда себе не прощу, что согласился тогда уехать, пересидеть те полгода, якобы получить опыт работы. Это моя вина. Нужно было настоять на своём, упереться рогом, остаться в Петрограде. Да, революция всё равно бы произошла, этого никто остановить не мог, но хотя бы его, деда, я бы уберег, понимаешь? И всё было бы хоть чуточку лучше и легче. Но что теперь жалеть? Поздно.

Орлов рекомендовал меня одному своему ученику, Щеглову, не знаю, слышал ты о нём что-либо или нет. Тот ответил, что госпиталь в Зиминском очень нуждается в хороших, грамотных специалистах и он готов меня взять под своё крыло. Таким образом, работу на новом месте я уже имею.

Не знаю, как ты воспримешь это письмо, но хочу сказать одно: пожалуйста, не вини себя ни в чём, ибо никакой твоей вины во всём произошедшем нет. Верши свою судьбу сам: хочешь, останься жить в этой квартире, я не возражаю, поступай на своё усмотрение, любой твой выбор я приму и пойму.

Деньги от продажи фрака я оставляю тебе. Это двадцать тысяч рублей. Я взял пять, более мне не нужно. Потрать их с умом, пожалуйста.

Свой новый адрес для писем я сообщу по прибытии в Зиминское. Буду ждать твоих писем, встреч. Сообщи адрес Нине, пусть тоже пишет, если будет желание, я с удовольствием отвечу.

Вот, собственно, всё, что я хотел тебе сказать. Надеюсь, ты меня поймёшь.

Всегда твой,

Сергей Коган.

Пауза. Ардашев осмысливает прочитанное. Стоит с письмом в руке.

Затемнение.

Конец первого действия.

Действие II

Лица

Коган.

Щеглов Юрий Аммосович, хирург, около сорока лет.

Палей Дарья Николаевна, бывшая княжна, ссыльная, двадцати пяти лет.

Лакей.

Александр Бедолага (Саша), хирург, лет двадцати двух.

Михаил Бедолага (Миша), его младший брат, студент, не кончивший курса, лет девятнадцати.

Ирина, дочь Щеглова, медсестра.

Трутнёв Свирид Александрович, участник Белого движения, тридцать три года.

Павловский Андрей Константинович, полковник Красной армии.

Ардашев.

Священник.

Любимов.

Нина.

Варварин.

Первый молодчик.

Второй молодчик.

Аня.

Павел Вражин.

Аэлита.

Танцующие на балу.

Явление I

Коган, Щеглов

Станция Зима. Коган выходит из поезда, оглядывается.

С противоположной стороны сцены выходит статный мужчина, тоже осматривается, затем подходит к Когану со спины, трогает его за плечо.

Коган оборачивается.

Мужчина. Вы—Коган?

Коган. Да. А Вы—Щеглов?

Мужчина. Верно!

Здороваются за руку.

Щеглов. Юрий Аммосович.

Коган. Очень приятно! Сергей.

Щеглов вопросительно смотрит на него.

Коган. Юрьевич.

Щеглов. Взаимно приятно! Может, Вам багаж помочь донести?

Коган. Благодарю, не стоит, у меня один вещмешок. За нами телега придёт?

Щеглов. Помилуйте, Сергей Юрьевич, здесь двадцать минут идти!

Коган. Даже так? Ну что же, давайте прогуляемся.

В продолжение дальнейшего диалога они идут пешком по селу.

Зиминское-это деревня?

Щеглов. Скорее село. Для деревни великовато. Вы окончили Военно-Императорскую Академию?

Коган (воодушевился, поскольку разговор перешёл в его любимое русло). Да, почти год назад. Семь месяцев проработал фельдшером в селе Шкибе, в Латвии.

Щеглов. Хирургом?

Коган. Земским фельдшером.

Щеглов. И что же, каковы Ваши впечатления?

Коган (пожав плечами). Не до впечатлений, Юрий Аммосович. Это моя работа, которую я должен делать. Вот и всё.

Щеглов. Воевали?

Коган (неохотно). Воевал в Варшавском выступе. Был ранен. Имею Георгиевский крест и звание прапорщика в запасе.

Щеглов. Георгиевский крест и звание прапорщика? Похвально!

Коган. Куда мы идём?

Щеглов. Я покажу Вам избу, где Вы будете жить. Но должен предупредить: жить Вы там будете не один.

Коган. В каком смысле?

Щеглов. В Зиминском очень много ссыльных и родственников врагов Российской Империи. Вы будете делить жильё с девушкой, дочерью осужденного генерала. Конечно, если Вы против, пока можете переночевать у меня, а потом…

Коган. Нет, что Вы, раз так решили, значит, так и будет. А госпиталь далеко?

Щеглов. Нет. Здесь всё рядом. Нам сейчас свернуть налево…

Затемнение.

Явление II

Коган, Щеглов, Даша

Большее пространство избы занимает печь. Также здесь присутствует обеденный стол, на нём самовар, лавка. Виден проход в другую комнату.

Входят Коган и Щеглов. Коган снимает шапку, держит её в руке.

Щеглов (кричит). Дарья Николаевна, принимайте постояльца!

Из другой комнаты выходит черноволосая девушка.

Коган. Здравствуйте.

Даша. Здравствуйте. (Щеглову.) Здравствуйте, Юрий Аммосович.

Щеглов. Я пойду. (Когану.) Сергей Юрьевич, завтра утром жду тебя!

Коган. Да, хорошо.

Даша. Юрий Аммосович, может, останетесь, чаю выпьете?

Щеглов. Позже, Дашенька. Дела, дела… (Когану.) Жду! (уходит).

Пауза.

Даша. Вы проходите, проходите.

Коган. Спасибо. (снимает шинель, вешает на крючок, вещмешок ставит в угол, садится на лавку, спохватился, вскакивает.) Простите, я не представился! (одёрнул свитер, будто это мундир, скороговоркой.) Прапорщик Коган Сергей Юрьевич! (кланяется кивком головы).

Даша заливается от смеха.

(недоуменно.) Почему Вы смеётесь?

Даша (продолжая смеяться). Вы—военный?

Коган (понял, чем рассмешил её, смутившись). Да. Совсем недавно в запас уволили. Извините.

Даша. Дарья Николаевна. Можете просто Даша.

Протягивает ему руку, Коган целует её.

Вы голодны?

Коган. Да. Если можно чем-то отобедать, буду Вам признателен.

Даша. Хотите щей?

Коган. Хочу.

Даша идёт разогревать щи в печи. Коган смотрит на неё так, будто пытается что-то вспомнить. Через какое-то время Даша замечает это.

Даша. Сергей Юрьевич, почему Вы так смотрите?

Коган. Даша, скажите, как Ваша фамилия? Кажется, видел Вас в Петрограде когда-то. Только никак не могу вспомнить, где.

Даша. Пал ‘ей.

Коган (вспоминая). Палей, Палей… Подождите, Вы дочь Николая Андреевича…

Даша. Да.

Коган (несильно хлопнул ладонью по столу). Вспомнил! Вы были на новогоднем балу пятнадцатого года…

Затемнение.

***

Декабрь 1915 года. Бал в Гатчинском дворце.

Шумно, весело, звучит музыка, одним словом, все атрибуты весёлого праздника.

Немного в стороне от основного числа танцующих стоят Любимов и Ардашев. Ардашев одет во фрак, Любимов в светлом жилете, брюках в тон, шейный платок.

Ардашев. Где Коган?

Любимов. Обещал быть.

Ардашев. Задерживается…

В этот момент в зал входит Коган в чёрном фраке, белом жилете, туфлях в тон фрака, белая бабочка, белые перчатки. Видит товарищей, подходит к ним.

Коган. Здравствуйте, господа!

Ардашев. Здравствуй! Мы думали, ты уж не придёшь.

Коган. Ардан, ну не мог же я в мундире сюда приехать! Переодевался долго, пока доехал.

Любимов. Ты один?

Коган (не понял). Один.

Ардашев. Как же так? Ну ничего, мы сейчас найдём тебе пару…

Подходит лакей с подносом, на котором стоят бокалы с шампанским. Ардашев и Любимов берут по бокалу.

Ардашев. Та-ак… (высматривает барышень, через какое-то время толкает Когана в бок.) Вот, Серко, смотри: дочь генерала Палей!

Даша, в роскошном платье, сидит на софе и скучает.

Коган. Дочь Николая Андреевича?

Ардашев. Его самого.

Любимов (вдруг). Спорим, Ардан, что Серко на ней женится?

Пауза.

Коган (полушёпотом). Вы с ума сошли?! Я не женюсь до тридцати лет, дал себе слово!

Ардашев (не обращая на него внимания). Спорим, Любим! (скрепляют руки).

Коган. Сумасшедшие! Больше не позволю вам брать шампанское!

Любимов. И на венчании ты будешь поручаться за Когана.

Ардашев. Договорились.

Коган (закатив глаза). Господи, что вы за люди…

Ардашев. Твои товарищи. И мы не хотим, чтобы ты повторил семью своих родителей…

Любимов. …Именно поэтому партию мы тебе уже нашли!

Коган (в тон ему). Именно поэтому я не женюсь до тридцати лет!

Ардашев. Чем препираться, лучше разбей.

Коган. Ой, дураки!.. (разбивает их руки).

Ардашев. Прекрасно! (Любимову.) Спорим на результат.

Любимов. И бутылку самого сладкого шампанского!

Ардашев. Хорошо. (Когану.) Первым вашим ребёнком будет мальчик…

Любимов. …Ты назовёшь его в честь Матвея Ивановича…

Ардашев. Потом…

Любимов. Потом…

Коган (еле сдерживаясь, шипит). Прекратите! Спорщики чёртовы!

Ардашев. Потом родится девочка! Прекрасная, как мама, благоразумная, как папа!

Коган, надутый от злости, теребит перчатку.

Любимов. А назовёте вы её…

Коган (топнув ногой). Да хватит вам!

Лакей с шампанским снова подходит к ним. Коган случайно задевает один из бокалов кистью руки, тот летит на пол и разбивается в мелкие, острые осколки.

Тишина.

Коган (остыл, ему неловко, лакею). Ради бога, простите, пожалуйста! Я сейчас всё соберу!

Лакей. Не стоит, молодой человек. Вы же гость.

Коган. Нет-нет, не оправдывайте меня!

Надевает перчатку, садится на корточки, начинает сгребать осколки в одну кучку, пока лакей идёт за совком и веником. Некоторые гости (в их числе Даша) наблюдают за ним.

Возвращается лакей с совком и веником.

Коган. Сейчас, сейчас… (берёт большой осколок, не удерживает, режет руку, тихо ойкает. На перчатке проступает кровь).

Лакей. Что же Вы так, молодой человек! (подметает осколки, убирает следы шампанского).

Коган встаёт, смотрит на свою окровавленную руку в перчатке.

Рану Вам обработать надо. Лекаря позвать?

Коган. Не нужно, благодарю. Я сам врач.

Из толпы гостей выходит Даша. Подходит к Когану, целует пораненную руку.

Даша. Вам больно?

Коган (он поражён). Нет. Совсем не больно.

Даша (снимает с него перчатку, достаёт платок, перевязывает ему руку). Так лучше?

Коган (так же). Лучше. Спасибо Вам большое!

Даша (делает книксен). Княжна Палей Дарья Николаевна.

Коган (поклонившись). Коган… Сергей Юрьевич. (целует ей руку)

Все молча наблюдают за этой сценой.

Можно я Вас приглашу?

Даша. С удовольствием.

Звучит вальс. Пары танцуют котильон.

Затемнение.

***

Изба. Даша сидит на печи, Коган на лавке. Они смеются.

Коган. Теперь вспомнили, Даша?

Даша. Да-да! Сейчас всё так смешно это вспоминать!

Коган. Почему смешно? Есть, что вспомнить.

Смеются.

Даша. А где сейчас те Ваши товарищи?

Коган. Один на фронте, другой в Петрограде. Но я точно не знаю.

Даша. Что сейчас в Петрограде?

Коган. Если коротко, то в Петрограде ужасно. Полная разруха, люди голодают, в столовых дают бог весть что…