Механизм

Щеглов. Не переживай, не скажу.

Затемнение.

Явление XIX

Коган, Нина, Любимов, Ардашев, Даша

Изба. Коган сидит на лавке, читает книгу.

Из бывшего чулана выходит встревоженный Любимов.

Коган (заметив его состояние). Ты чего?

Любимов. Нине плохо, живот болит.

Коган. Живот болит? Ну-ка, пойдём.

Вместе уходят в чулан.

Затемнение.

***

Комната, некогда бывшая чуланом в этой избе. Нина лежит на кровати, корчится от боли, плачет.

Вбегают Коган и Любимов. Любимов садится у кровати, берёт жену за руку.

Коган. Нина, ты меня слышишь?

Нина. Да!

Коган. Как живот болит, хватает, потом отпускает?

Нина. Да!

Коган. Как часто?

Нина. С минуту!

Коган (подумал, выдохнул, очень спокойно). Нина, слушай меня внимательно: ты сейчас должна успокоиться, собраться…

Любимов (нервно). В чём дело?

Коган. У твоей жены уже потуги, не успеем довести до госпиталя. Я приму ребёнка. (повернул голову в сторону двери, кричит.) Ардан!

Входит Ардашев.

Простынь, полотенца чистые, штуки три, одеяло, ножницы, кипяток, спирт, грушу, бинты, воду питьевую и ведро, на всякий случай. Быстро! (снимает обручальное кольцо, даёт Ардашеву.) Положи в комнате.

Ардашев. Понял! (уходит).

Любимов. А мне что делать?

Коган. А ты иди, успокойся, и жди. Мы тебя позовём.

У Нины пошла схватка, она кричит.

Нина, сильно не напрягайся. Не кричи. Давай договоримся: ты будешь слушать и делать, то, что я скажу, хорошо? Так всё быстрее кончится.

Нина (слабо). Хорошо.

Любимов. Чего это ты ею командуешь…

Коган. Витя… Выйди, ради бога!

Возвращается Ардашев с теми вещами, которые просил Коган.

Давай мне всё. И уведи Виктора.

Ардашев уводит Любимова.

Затемнение.

***

Первая комната в избе. Ардашев сидит на лавке, Любимов нервно расхаживает по комнате.

С улицы входит Даша.

Даша. А где Серёжа?

Ардашев. У Нины роды принимает.

Любимов. Два с половиной часа?

Ардашев. Первые роды, это нормально.

Слышны крики Нины. Любимов напрягается.

Тишина. Через некоторое время из чулана выходит Коган. Он донельзя мокрый, руки в крови. Прислоняется к косяку, закрывает глаза.

Пауза.

Любимов. Что?

Небольшая пауза.

Что?!

Коган (устало). Не ори. Мальчик. С Ниной тоже всё хорошо. Ардан, через пару минут поможешь мне всё убрать?

Ардашев. Да, конечно.

Любимов. Я могу их увидеть?

Коган. Иди. Только аккуратно, там не убрано ещё ничего.

Любимов со счастливой гримасой убегает в чулан. Коган продолжает стоять.

Ардашев. Вымотался, Серко?

Коган (слабо кивнув). Будто сам рожал. Я ведь теорию прекрасно знаю, но на практике первый раз роды принял. Ничего, справился.

Даша. Серёжа…

Коган (наконец-то открыл глаза). Что?

Даша. Может, руки сполоснёшь? Кровь высыхает.

Коган. Погрей воду, пожалуйста, я помоюсь. И спать лягу.

Затемнение.

***

Октябрь 1919 года

Госпиталь. Глубокая ночь. Ирина на посту, пытается не уснуть.

Открывается входная дверь. Коган вводит Дашу. Она стонет.

Коган (Даше). Тихо-тихо… Постоишь?

Даша (тяжело дыша). Да.

Коган (Ирине). Кто сегодня дежурит? Отец?

Ирина. И старший Бедолага.

Коган. Зови любого, у меня жена рожает!

Ирина быстро уходит.

Даша. Серёжа…

Коган. Я здесь. Я здесь, моя ласточка! (подходит к ней, гладит по голове.) Сейчас Юрий Аммосович придёт, тебя заберёт. Ты его слушайся, хорошо? Будешь слушаться, быстрее всё пройдёт. И мы втроём будем! (целует её в висок.) Тш. Тш-ш-ш… Всё хорошо. Даша, всё хорошо. Дыши глубоко. Я тебя люблю!

Из коридора выходит Щеглов, за ним идёт Ирина.

Щеглов (весело). Здравствуйте, здравствуйте, без пяти минут молодые родители! Ну что, Сергей, жену мне свою поручаешь?

Коган. Поручаю. Пришёл с суток, а она вот…

Щеглов. Ну что же, сейчас мы всё посмотрим. Пойдём, Дашенька.

Даша. Юрий Аммосович… (кричит, Когану явно не по себе).

Щеглов. Пойдём-пойдём!

Берёт её под руку, уходят. Коган идёт за ними.

Нет, Серёжа, ты здесь жди! Что у тебя с щекой?

Коган. Я с суток пришёл, начал бриться, а тут у Даши…

Щеглов. В таком случае заверши бритьё. Ирина, проводи его в мой кабинет, снабди бритвой, кисточкой… Всем необходимым!

Уводит Дашу.

Затемнение.

***

Госпиталь. Коган, уже полностью выбритый, не может найти себе места: он то сядет на скамью, то расхаживает из угла в угол, то выходит на улицу. Ирина молча наблюдает за ним.

Коган (вернувшись с улицы, подходит к Ирине). Который час?

Ирина. Шесть минут шестого.

Коган вновь ходит из угла в угол, беззвучно шевелит губами.

Через какое-то время выходит улыбающийся Саша Бедолага, за ним довольный Щеглов. Коган тупо смотрит на них.

Щеглов. Что, заждался? Всё, парень у вас! Красавец! Три кило!

Саша. Поздравляю, Сергей Юрьевич!

Коган несколько секунд так же тупо продолжает смотреть на них, затем расплывается в блаженной улыбке.

Коган. А рост какой?

Саша. Пятьдесят четыре сантиметра. Горластый, Сергей Юрьевич!

Коган (жмёт руку сначала Саше, потом Щеглову). Спасибо! Юрий Аммосович, могу я их увидеть?

Щеглов (подумав). Ладно, иди. Но только десять минут!

Отдаёт ему свой халат, Коган, наспех набросив его на плечи, бежит по коридору.

Затемнение.

***

Больничная палата в госпитале. Даша лежит на койке, на её животе спелёнатый младенец.

Вбегает Коган. Расплывается в улыбке. Подходит к кровати, нежно-нежно целует Дашу. Даша коротко целует его в губы.

Коган. Можно?

Аккуратно берёт младенца на руки. Тот кряхтит. Коган смотрит на него, плачет от счастья.

Матюшенька… Мотенька… Здравствуй, маленький! Мы тебя ждали. Долго-долго. Мы тебя любим!

Нежно целует ребёнка. Кладёт обратно Даше на живот.

Даш… Я тебя люблю!

Даша. Я тебя тоже.

Целуются.

Коган. Я пойду. Ты Матюшку корми, хорошо корми, ему силы нужны!

Даша. Постараюсь.

Коган уходит.

Затемнение.

Явление XX

Коган, Даша, Нина, Любимов, Варварин, потом Ардашев и Трутнёв

Изба. Коган пьёт чай.

Из другой комнаты выходит Даша.

Коган. Уснул?

Даша. Уснул.

Садится рядом с Коганом, кладёт голову ему на плечо.

Коган. Даша, а ты бы хотела жить за границей?

Даша. Эмигрировать?

Коган. Да.

Даша. Даже не знаю. А что такое?

Коган. Я сегодня с оперировал девочку, у неё семья занимается документами. Могли бы нам выправить, а там… Можно и во Францию. В Америку я не хочу.

Даша. Англия?

Коган (подумал). Можно. Нужно это сделать, пока Мотька маленький. Может быть, где-то через полгода. Витя тоже думает Нину и Андрюшу увозить.

Даша. А они куда?

Коган. Тоже ещё не знают.

Даша. Серёжа, ну, надо подумать…

Коган. Думай, я не тороплю.

Тихий стук в дверь.

Это, наверное, Ардан. Тихо стучит.

Открывает дверь. Входит мужчина средних лет, в военной форме, с ним два молодых человека во френчах. Коган и Даша удивлены.

Мужчина. Добрый вечер. Коган Сергей Юрьевич здесь проживает?

Коган. Да, это я.

Мужчина. Позвольте представиться, Варварин Пётр Леонидович.

Коган. А… Что Вам угодно?

Варварин. От Вас мне ничего не нужно. (Даше.) Палей Дарья Николаевна?

Даша (она настолько удивлена, что не соображает). Да.

Варварин. Вы арестованы, как дочь врага Революции, генерала Николая Андреевича Палей.

Пауза. Коган молча таращит глаза.

Из чулана выходят Нина и Любимов.

Варварин. Добрый вечер.

Любимов, Нина (в унисон, осторожно). Здравствуйте.

Коган (кое-как придя в себя, говорит быстро, отрывисто, иногда сбиваясь и захлёбываясь от скорости). Пётр Леонидович, послушайте: я не знаю, кто Вам рассказал о Дарье, но не нужно её арестовывать, я прошу Вас! Нашему сыну всего месяц, он очень нуждается в моей жене, её любви, заботе… Прошу Вас, что угодно, только не арест!

Варварин. Сергей Юрьевич, у нас есть соответствующая бумага и даже целых две. Дарья Николаевна, соберите, пожалуйста, все необходимые вещи, мы подождём.

Любимов. А лицо Ваше, господин, мне знакомо. Как Ваша фамилия?

Варварин. Варварин.

Любимов. Точно. Это ты моих родителей на шествие у дворца позвал. В Кровавое воскресенье!

Варварин. Витенька, ты ли это?

Любимов. Я, дядя Петя, я. Значит, после Революции ты теперь людей арестовываешь? Занятно! Морально и физически уничтожаешь. Что ж, одних дорогих людей мне уничтожил, теперь за других принялся? Я помню, как ты приходил к нам в дом, леденцы мне всё таскал. Задабривал? А не получилось! Зато сестру мою ты испортил! Смертью родителей. Мы с бабушкой её воспитывали-воспитывали, а ничего из неё не вышло, я даже не знаю, жива она или сгинула в этом горниле. Зачем ты вообще по земле ходишь, людей, дорогих мне уничтожаешь? Нравится тебе? Здорово? Ох и гнида же ты!

На шее у Любимова вздуваются жилы, он сжимает руку в кулак, хочет идти на Варварина, Нина его удерживает.

В это время из комнаты выходит Даша, одетая, с узелком в руке. Коган всё это время в полном оцепенении стоит в углу. У него абсолютно неподвижное лицо, только вспухли желваки.

С улицы входит Ардашев. Он румян, весел, в руке у него какой-то пакет. Снимает шапку.

Ардашев. Представляете, еле-еле выторговал кусок хорошего мяса! Но какого мяса! Барышни суп завтра сварят-пальчики оближем! (замечает Варварина, молодчиков и общую гнетущую обстановку, перестаёт улыбаться, Варварину.) Здравствуйте.

Пауза. Коган закатил глаза.

А… Что здесь происходит?

Коган (кое-как совладал с собой, сделал усилие, чтобы открыть рот, голос у него сиплый, слова даются с трудом). Кто Вам донёс?

Варварин. Я не имею права и не обязан Вам докладывать. Дарья Николаевна, Вы готовы?

Даша (она всё ещё держится). Да.

Любимов (не сдерживаясь). Уроды, дайте хоть мужу с женой, матери с ребёнком попрощаться! Ведь у вас разговор с арестованными короткий, думаете, мы не знаем?

Нина (плача). Витя, замолчи!

Ардашев понимает, в чём дело. Швыряет пакет в угол, отходит к Когану, чуть придерживает его за локоть.

Варварин. Хорошо, мы выйдем, чтобы дать вам попрощаться. У Вас пятнадцать минут, Дарья Николаевна.

Выходят.

Любимов (Нине). Пойдём к себе, не станем мешать.

Уходят. Ардашев уходит на улицу.

Пауза. Коган и Даша уже не сдерживают себя, рыдают.

Коган. Даша…

Даша бросается к нему. Коган обнимает её, целует, крепко прижимает к себе. В течение дальнейшего монолога голос Когана местами на грани срыва, иногда свистит.

Я не знаю, кто это сделал. Но этот человек своё получит! Даша… Матвея я выращу хорошим человеком, тебя достойным, я тебе обещаю, я клянусь! (после секундной паузы, вдруг.) А хочешь, хочешь, нас вместе арестуют? Сейчас этот вернётся, я ему скажу. Чтобы арестовали меня. Как мужа дочери врага Революции! Хочешь?

Даша. Зачем?

Коган. А мы тогда вместе будем! Хочешь?

Даша. Серёжа, не надо! Тебе Матюшу надо вырастить!

Коган (как в беспамятстве). Хорошо, хорошо!

Зацеловывает её, не хочет, а, вернее, просто не может её отпустить и разжать руки.

Сейчас уже время… Время выйдет! Дай посмотрю на тебя, лицо твоё запомню, Мотьке потом буду рассказывать, какая мама у него красавица! (Берёт Дашино лицо в свои ладони, пристально всматривается, горько.) У меня и фотографии твоей ни одной нет…

В дверь стучат.

Всё… Всё…

Варварин (заглядывая). Господа, время вышло.

Даша идёт к выходу. На пороге разворачивается, бросается к Когану. Они целуются.

Варварин (молодчикам). Уведите её.

Молодчики буквально отрывают Дашу от Когана, уводят её под руки. Варварин тоже уходит.

Коган (тихо, сипло). Даша… (бросается к двери, высовывается на улицу, орёт во всё горло.) Даша! Даша!!! Я буду любить тебя всю свою жизнь!!! Слышишь?! Слышишь?!! Даша!!!

Как есть, в рубашке, брюках и босой выбегает из избы. За сценой слышен шум мотора автомобиля, затем те же бешеные крики Когана.

Стой! Стой, сволочь! (короткая пауза.) Даша!! Ненавижу! Ненавижу всё это! Будьте вы прокляты со своей Революцией!!! (крик отчаяния).

Через некоторое время Ардашев вводит Когана обратно в избу. Того всего трясёт точно мышь, попавшую под град. Ардашев отпускает его, Коган падает навзничь на живот. Ардашев молча смотрит на него, после берёт на руки, кое-как усаживает на лежанку печи. Коган напоминает обмякшую марионетку. Взгляд у него встал, рот слегка приоткрыт.

В этот момент в избу прошмыгивает Трутнёв.

Трутнёв (отвешивая русский поклон, сладко). Здравствуйте, Сергей Юрьевич!

Коган никак не реагирует. Ардашев оборачивается.

Ардашев. Бог ты мой, опять Вы! Уйдите, ради всего святого, не до Вас сейчас! У человека, можно сказать жизнь отняли, а тут Вы! Уйдите, я прошу Вас!

Коган (очень медленно, голос он посадил криками). Ардан, оставь… (Трутнёву.) Это ты сделал, да? Это ты её сдал, сволочь? Это ты… Да… Будь ты проклят! Даже сил нет тебя ненавидеть. Иди с глаз моих долой! Вон! И чтобы больше около нашей избы я тебя не видел… Ты понял? Вон сказал!

Трутнёв уходит.

(закрыл глаза, сглотнул.) Ардан…

Мешком валится с лежанки, Ардашев еле успевает его поймать.

Затемнение.

Явление XXI

Коган, Ардашев, Любимов, Нина, потом Щеглов, Аня

Изба. Коган неподвижно лежит на лежанке, смотрит в потолок. Ардашев и Любимов сидят на лавке.

Любимов. И что делать теперь?

Ардашев. Не знаю. Не ест, не пьет, вот так лежит…

Любимов. К Матвейке не подходит.

Ардашев. Нет, бывает. (Когану.) Серко, бульон будешь?

Коган (медленно повернув голову в его сторону, голос у него всё ещё сиплый). Нет.

Ардашев. Может, чаю выпьешь?

Коган (так же). Ничего не хочу, Ардан. Оставь.

Любимов. Скоро Щеглов может быть подойдёт. Мы его встретили.

Коган. Пусть подходит.

Из другой комнаты выходит Нина.

Нина… (приподнимается на локте.) Матюша спит?

Нина. Нет.

Коган. Можешь принести его?

Нина молча уходит, затем возвращается с ребёнком. Отдаёт его Когану.

(взяв малыша на руки.) Что, Матюшенька? Нет нашей мамы, да… (сдерживается, чтобы не заплакать.) Нет. И я даже не знаю, где она…

Все молчат.

(подержал его ещё несколько минут, аккуратно поцеловал, отдал Нине.) Я… Я попозже приду.

Нина уходит с ребёнком в другую комнату.

Стук в дверь.

Любимов. Да-да.

Входит Щеглов.

Здравствуйте, Юрий Аммосович.

Ардашев кивает в знак приветствия.

Коган видит Щеглова, медленно слезает с лежанки. Он растрёпан, лицо заплаканное, да и вообще выглядит неважно.

Щеглов. Здравствуйте, молодые люди.

Любимов (Когану). Нам выйти?

Коган (слабо кивнув). Если можно.

Любимов и Ардашев выходят из избы.

Здравствуйте, Юрий Аммосович.

Жмут друг другу руки.

Щеглов. Ты как, Сергей?

Коган. Да как… (пытается не заплакать, но не выдерживает, валится Щеглову на плечо, глухо рыдает).

Щеглов (обнимая его). Тяжело, конечно… Я смог узнать, в какой тюрьме Дашу содержат.

Коган. В какой?

Щеглов. Есть недалеко здесь местность, Филипповка, вот там.

Коган. Она… Она ещё жива?

Щеглов. Жива. Но там всё коротко. Можем поехать, я попрошу свидание.

Коган. Я… Я не знаю. Хочу её увидеть, да боюсь, что потом отпустить не смогу.

Щеглов. Мы можем не успеть, приговор приведут в исполнение сегодня.

Коган. Уже?

Щеглов. Говорю же, всё коротко, уже третий день пошёл.

Коган. Юрий Аммосович, это же Трутнёв донёс, да?

Щеглов. Он и его жена.

Коган. А… Кто его жена?

Щеглов. Аэлитой Евграфовной звать.

Коган (его передёрнуло). Как?

Щеглов. Аэлита Евграфовна.

Коган. Теперь понял всё… Это её рук дело больше, чем его.

Щеглов. Ты её знаешь?

Коган. Да. Это сестра Виктора.

Щеглов. Виктора? Любимова, твоего друга?

Коган. Да. Девка-тот ещё кадр.

Щеглов. Это точно. Серёжа, ты извини, мне в госпиталь нужно, Ирина с Бедолагами там одна…

Коган. Конечно. Идите. Я завтра с утра буду.

Щеглов (обнимает его). Держись! Знаю, что тяжело, но старайся. Ты Матвею нужен, кроме тебя у него никого нет.

Коган (он чуть успокоился, даже воспрял духом). Да, я… Я понимаю. Спасибо Вам!

Щеглов. Прекрати. Было бы за что благодарить. (уходит).

Какое-то время Коган стоит в задумчивости. Затем одевается, причёсывается, берёт из угла вещмешок, достаёт оттуда деньги, ещё из Петрограда, отсчитывает.

Стук в дверь.

Коган. Юрий Аммосович, забыли что-то?

Входит Аня. Это миловидная девочка-подросток, каштановые волосы средней длины, одета в полушубок.

А, Анчутка, ты. Проходи. С чем пришла, шов беспокоит?

Аня (весело). Нет, дядя Сергей! Паспорт тебе выправила!

Коган. Паспорт? Врёшь.

Аня (протягивает ему паспорт, Коган берёт его). Вот, получи!

Коган (просматривает документ). Орлов Савелий Михайлович, двадцать пятое июля, тысяча восемьсот девяносто второго года, Петроград… Спасибо.

Аня. Дядя Сергей, расстреляли твою жену.

Коган роняет паспорт.

Коган. Когда?

Аня. Утром. Я как раз в ваше село собиралась ехать.

Коган (сдерживает свои эмоции). Аня, спасибо за паспорт, ты иди, ехать далеко, скоро стемнеет.

Аня. До свидания. (уходит).

Коган ходит по комнате, закинув руки за голову, сжимая шею. Сжимает сильно, до боли. В какой-то момент разражается жутким криком, падает на колени, продолжает кричать.

Вбегают Любимов, Ардашев, из другой комнаты Нина. Слышен плач ребёнка.

Любимов. Что, что случилось?

Коган (его трясёт, он еле говорит). Даша… Даша… Всё… Всё!!!

Любимов глазами показывает Нине, чтобы ушла в комнату. Ардашев украдкой вытирает глаза.

Коган падает на пол.

Затемнение.

Явление XXII

Коган, Любимов, потом Саша

Госпиталь. Коган идёт по коридору. Навстречу ему, со входа, идёт Любимов.

Коган (увидел его, подходит). Ты что здесь?

Любимов. Красные пришли, бои развернули. Слышал ночью выстрелы?

Коган. Так всё-таки выстрелы? Думал, кажется.

Любимов. Не кажется. Ардан всё к ним бегает, Павловского ищет.

Выстрелы слышны близко.

Коган. Мне кажется, лучше уйти. Вы определились с Ниной?

Любимов. Да. Уедем в Германию, месяца через три.

Коган. Надеюсь, там лучше.

Любимов. А ты с Матвейкой куда?

Коган. Всё ещё не знаю. Но, скорее всего, в Париж…

Из кабинета показывается Саша Бедолага.

Саша. Сергей Юрьевич, Вы мне нужны.

Коган (Любимову). Извини. (уходит в кабинет).

Любимов остаётся один. Так проходит минута. Любимов поворачивается к окну, с улицы в окно забрасывают гранату. Любимов почему-то мешкает, наклоняется к гранате лицом, та взрывается.

Любимов нечеловечески кричит, закрывает лицо руками.

Из кабинета вылетает Коган, за ним Саша. Коган подбегает к Любимову, который ползает по полу, всё так же закрыв лицо руками. Сквозь его пальцы хлещет кровь. Он уже не столько кричит, скорее, скулит.

Коган (Любимову). Что, что? Витя! Витя! Открой лицо! Открой, покажи! (пытается отнять руки Любимова от его же лица, с трудом, но всё же ему удаётся это сделать. Любимов спиной к зрительному залу, лицом к Когану. Коган меняется в лице, тихо.) Господи… (Саше.) Срочно нужен офтальмолог, Щеглов и челюстно-лицевой хирург!

Саша убегает вглубь коридора.

(прижал Любимова к себе, успокаивает.) Тихо… Тихо-тихо, Витя… Сейчас Щеглова позовут, он всё возможное сделает…

Любимов (еле-еле, область глаз Коган прикрывает ладонью, всё лицо в крови). Больно… Серко, слышишь? Больно, очень…

Коган. Я знаю. Потерпи… Потерпи…

Возвращается Саша с Щегловым.

Щеглов. Что?

Коган (передаёт ему Любимова). Граната взорвалась, лицо, глаза, всё ранено… Юрий Аммосович, сделайте всё!

Щеглов (взглянул на Любимова). Я не бог, но всё, что от меня зависит, сделаю! (уводит Любимова).

Коган (ему вдогонку). Я прошу Вас!

Затемнение.

Явление XXIII

Коган, Щеглов, Вражин, Саша

Коридор госпиталя. Коган расхаживает по нему.

Из операционной выглядывает Саша.

Коган (поднял голову, заметил его). Что?

Саша. Кончили.

Выходит Щеглов, за ним Павел Вражин. Вражин ничуть не изменился, с семнадцатого года, разве что возмужал.

Коган (бросается к ним). Юрий Аммосович, что?!

Щеглов. Раны глубокие, шрамы останутся. На губах тоже.

Коган. А глаза что?

Вражин. Глаза удалить пришлось. Все изрезаны осколками.

Коган. Совсем изрезаны?

Вражин. Совсем. Если бы хоть что-то можно было сделать… Коган, ну, ты меня знаешь.

Коган. Знаю. Ты как здесь?

Вражин (махнул рукой). Долго рассказывать.

Затемнение.

Явление XXIV

Коган, Аэлита, Трутнёв

Пустая операционная. Коган убирается после операции Любимова.

Вальяжно входит Аэлита, за ней семенит Трутнёв. Аэлита тоже не изменилась, только коротко постриглась. Одета она в кожанку.

Аэлита. Здравствуй, мамзер.

Коган (от неожиданности вздрагивает, оборачивается). Здравствуй, Аэлита.

Аэлита. Вот я лично до тебя и добралась. А то всё через муженька своего, рохлю.

Коган (подчёркнуто-спокойно). Два сапога пара. Что тебе нужно?

Аэлита. Тебя извести.

Коган. Зачем? Только потому, что ты меня ненавидишь?

Аэлита. Да.

Трутнёв. Литочка…

Аэлита (резко). Заткнись, Свирид, без тебя разберусь! (Когану.) Помнишь, как ты меня перед Революцией унизил, насчёт чистоты проверял?

Коган. Я не унижал, выполнял просьбу твоего брата. Кстати, он тяжело пострадал сейчас, ему не повредила бы твоя поддержка…

Аэлита. Так ему и надо. А ты, еврей, и своё получишь. Вы только страну засоряете. Пора – это прекратить. (вскидывает наган).

Коган. Послушай, я не…

Аэлита стреляет, попадает Когану в правую сторону живота, сверху.

Коган не вскрикивает, просто опускает глаза, смотрит на раневое отверстие. Проступает кровь.

Аэлита (удовлетворённо). Вот так, вот так… А ты, Свиридушка, мычал и не телился!

Коган вскрикивает, медленно сползает на пол, опускается на колени, закрывает руками рану. Бледнеет, но остаётся в полном сознании.

Затемнение.

Явление XXV

Коган, Ардашев, Аэлита, Трутнёв, потом Ирина, Щеглов, Саша

Зажигается свет. На сцене ничего не поменялось, только Коган крепче прижимает руки к ране.

Вбегает Ардашев.

Ардашев. Кто стрелял? (видит, что с Коганом, подбегает к нему, хватает за плечи). Серко… Серко, что, что?!

Коган (тихо, он бледен, дышит через нос, тяжело, холодный пот). Должно быть, тонкую кишку прострелила… Крови много… Ардан, уложи меня пока на пол, только аккуратно, боль сильная….

Ардашев выполняет его просьбу, укладывает его на спину.

Ардашев (Аэлите). Это ты? Это ты. И муж твой. Уйдите отсюда!

Аэлита и Трутнёв уходят. Через некоторое время раздаются выстрелы.