Неприятности по-пекински

– Да вот идём с девочками гулять, – ответил ему Алмаз, так и не предложив присоединиться.

По дороге мы встретили Полину с Галей. Они возвращались из «Лотоса», и каждая несла в руках по баклажке воды. Это дало мне понять, что они тоже не были приглашены на спонтанную вечернюю прогулку.

Алмаз повёл нас троих в торговый центр напротив колледжа. В продуктовом магазине он купил нам по мороженому, и мы вернулись на территорию кампуса.

– Я, когда только приехал в Пекин, думал: «Что это за буква «М»? Мама, что ли?» У нас в Киргизии «Макдональдсов» не было, там, где я жил. – Вот и раскрылась его настоящая национальность. – А вы, девочки, какую музыку любите слушать? – спросил Алмаз и посмотрел на меня.

– Никакую, – ответила я. – Не слушаю музыку.

Наверное, странно было получить от меня такой ответ, ведь я частенько ходила по кампусу в наушниках. И, конечно, я слушала музыку, просто не собиралась посвящать Алмаза в свои предпочтения. Всё это было похоже на свидание, причём самое нелепое из возможных. Раньше Алмаз постоянно приговаривал, как ему жаль, что нам нет восемнадцати, неужели теперь он забыл об этом?

– А я больше люблю танцевать, – вмешалась Ева. – Алмаз, почему у нас здесь нет танцев?

– Танцев? Ну, если хотите, можем в мою комнату пойти. Я вам музыку включу, а вы потанцуете.

– Давайте! – согласилась Ева.

Мы с Таей молчали, не переглядываясь.

В комнате куратора кровать стояла на полу, а не над столом, как у нас. Мы с Таей сели, Алмаз включил музыку на компьютере. Это были песни из девяностых, которые я терпеть не могу, но Еве было абсолютно всё равно, подо что танцевать. Я же думала лишь о том, как бы мне оттуда по-тихому уйти.

Я придумала план. Московское время отстаёт от Пекинского на пять часов, поэтому, когда у нас было десять вечера, в Белгороде было около пяти. Я написала подружке, чтобы та срочно мне позвонила (ведь входящие у меня были бесплатными), а когда она это сделала, я вышла в коридор. Постояв там с минуту, я вернулась в комнату Алмаза, всё ещё держа телефон у уха, и попросила у Таи ключ-карту от нашей комнаты (уже не помню, почему мы оставили мою белую карточку в комнате, возможно, чтобы что-то зарядить). Взяв из нашей комнаты свою карточку, я вернула Тае её карту и ушла. Алмаз немного расстроился, по крайней мере, сделал грустное лицо, но поверил моей актёрской игре.

Да, получается, что я бросила девочек с ним одних, но у них самих сложившаяся ситуация явно не вызывала дискомфорта, что меня, если честно, ещё больше настораживало.

Я легла спать и проснулась посреди ночи от разговоров Евы и Таи на соседней кровати. Ева рассказывала про своих бывших парней. Один из них через некоторые время после расставания покончил с собой, но суд официально признал, что Евиной вины в этом не было. Второй парень был значительно старше неё и после разрыва долго ходил за ней по пятам, умоляя вернуться. Если там и были ещё истории, в которых Ева выступала в роли роковой женщины, то на них я уснула. Я бы не назвала её красивой: в целом у неё были мелкие черты лица, и только нос, напоминавший ястребиный клюв, на их фоне сильно выделялся. Возможно, она привлекала парней каким-то непонятным мне обаянием или ещё более непонятной мне легкомысленностью.

Глава 9. Марина (нет)

Утром Ева сказала, что собирается перейти в другую группу:

– Просто, знаете, вчера на уроке я дочитала книгу и подумала, что я не для того сюда приехала, чтобы в телефоне книги читать, – объяснила она.

Я тоже захотела перейти в другую группу, раз была возможность. Перед парами мы с Евой зашли в кабинет, где занималось больше всего учеников.

– Давай я сяду с Галей, а ты садись с Капой, – сказала Ева.

– Вообще-то, я думала, мы сядем вместе, – ответила я.

– Ну, я хочу сесть с Галей, потому что на следующей неделе она уезжает.

Сидеть с Капой мне не хотелось, а других свободных мест в кабинете не было, поэтому я вернулась в свою группу. В тот день я даже смогла самостоятельно выполнить одно из заданий, которые дала Лаоши. А ещё я узнала, что девушку, с которой я сидела, на самом деле звали не Мариной, а Соней, но она тоже уже долго учила китайский. Настоящей Мариной оказалась худощавая блондинка с тихим голосом, часто приходившая на занятия с мокрой головой. За ней стали повторять все, в том числе и я: на улице стояла такая жара, что волосы успевали почти высохнуть, пока мы доходили от общежития до колледжа.

На обед я пошла одна, потому что девочки не захотели есть в столовой, и по дороге встретила Алмаза.

– Ты чего без настроения? – спросил он.

– Ничего. Просто иду, – ответила я.

– Тебя кто-нибудь обидел?

– Нет.

– Спать хочется?

– Домой хочется.

– Домой? Почему?

– Соскучилась, – соврала я. Мне не хотелось сразу признаваться, что мне многое здесь не нравилось.

– А, ну да… Ты же дома целый год не была, никого не видела, – с сарказмом ответил Алмаз. – Вот что тебе не нравится?

– Всё, – спокойно ответила я.

– Всё? И Алмаз не нравится, да?

– Знаете, этот Алмаз тут день через два появляется, – смеясь, ответила я. – Комнаты в общежитии ужасные, экскурсии организованы как попало…

– Почему как попало?

– Потому что я потерялась. Вы не помните, я вам звонила?

– А-а! Так это ты звонила!

– Да, – ответила я, поняв, что он так и не запомнил, как меня зовут. – На уроках сложно, – продолжила я.

– Ну, если тебе сложно, перейди в другую группу, – предложил он.

– В другой группе нет мест.

В столовой мы, к счастью, разделились. Я пошла пополнять баланс на красной карточке, а куратор – брать себе еду.

Ева, Тая, Полина и Галя после занятий поехали в парк возле мавзолея Мао Цзэдуна с группой из Краснодара. Я осталась в общежитии, потому что это был тот самый парк, в который я ходила с Любой и группой из Саратова, когда потерялась. К тому же мне нужно было разобрать задание от Лаоши и просто побыть одной.

Пора было признать, что наше общение с Евой совсем не клеилось. Ей были интересны другие люди, она не старалась придерживаться меня, то и дело бросая где-нибудь, а я находила в ней всё больше недостатков и противоречий. Тая тоже не разделяла моего мнения насчёт организации этой поездки и сказала, что с нами никто не обязан возиться, мы ведь не маленькие. Это было, конечно, справедливо, но я привыкла к другому: раньше, когда я ездила в групповые поездки без родителей, например, с классом, я страдала от недостатка свободы и недоверия сопровождающих ко мне. Но в Пекине я, наоборот, почувствовала, как это трудно – полностью нести за себя ответственность. Кроме того, у меня ещё не было такого, чтобы я не нашла общий язык с теми, с кем вместе жила и училась. Это не только ударило по моему самолюбию, но и подстегнуло чувство одиночества, которое я совсем не ожидала испытать в Китае. «Ну, видимо, соседи по комнате не всегда становятся друзьями», – поняла я тогда.

Глава 10. Готовьтесь к худшему!

Алмаз время от времени говорил, что после четырнадцатого июля мы переедем, но верила ему только я. Другие студенты почему-то считали, что куратор просто шутил. Точное место он назвал лишь за десять дней до отъезда. Это был другой колледж за шестьдесят километров от Пекина, недалеко от Великой Китайской стены.

– Я сам там никогда не был! – отмахнулся Алмаз. – Может не быть горячей воды или электричества, а может, всего сразу. В общем, психологически лучше готовьтесь к плохому!

– Да это прямо девиз нашей поездки, – заметила я.

– А потому что надо было документы через меня оформлять! – ответил Алмаз.

Не успела я указать на неразумность его слов, как Соня (бывшая Марина) спросила:

– Скажите, а это форс-мажор или так и было запланировано?

– Ну как… Сначала незапланированно, а потом запланировали… – сказал он.

Новости о переезде за шестьдесят километров от Пекина заставили всех нас поторопиться с покупками и осмотром достопримечательностей. В тот же день после занятий мы с Евой, Полиной и Галей поехали на главную торговую улицу Пекина Ванфуцзинь. Первым делом мы зашли в двухэтажный книжный магазин, который очень рекомендовала Рада – руководительница одной из групп. В Тюмени у Рады была собственная школа китайского языка, и на Ванфуцзинь она поехала за книжками и учебниками для своих учеников. Я тоже купила себе три тонких книжки с рассказами на китайском языке, а заодно справочник по грамматике с первого по третий уровень.

Когда мы выходили из книжного магазина, маленький китайский мальчик показал на нас пальцем и закричал маме: «Иностранцы!» Мы часто привлекали внимание местных, особенно детей.

Обед в столовой мы с девочками пропустили, потому что собирались найти что-нибудь более вкусное на Ванфуцзинь. Этим чем-то стал «Макдональдс». Никогда в своей жизни я не ела фастфуд так часто, как в Китае. Всё потому, что его было легче всего заказать.

Ещё в первый день, когда Тая пошла ужинать с отцом, а мы с Евой попытались найти итальянское кафе, которое нам посоветовала Ольга, мы придумали систему общения с работниками китайского общепита. Итальянскую кухню в тот день мы так и не нашли, поэтому нам пришлось поужинать в KFC. Ева решила попытать удачи в общении с китайцами, а я заняла нам столик, предварительно продиктовав ей свой заказ. Не прошло и пяти минут, как она, ошарашенная, вернулась и сказала:

– Вика, у нас проблемы: они вообще не говорят по-английски. Я у неё спросила: «Do you speak English?», а она на меня вот такими глазами смотрит!

Мне пришлось оставить столик и пойти к кассе. Я уже готовилась объяснять на своём ломаном китайском, что мы хотим картошку и мясо, как вдруг заметила стенд с меню.

– Перепиши отсюда, и покажем ей! – осенило меня.

– А куда я перепишу? – сказала Ева. – Давай я сфотографирую.

– Мы хотим вот это, – сказала я по-китайски и показала работнице фотографию на телефоне Евы.

Нам задали ещё несколько вопросов, например, будем мы есть в кафе или заберём еду с собой. И это второй лайфхак, который я придумала в Пекине: всегда говорить, что хочешь забрать еду с собой. Нам часто давали порции больше или меньше, чем мы просили, и было гораздо легче на всякий случай взять пакет и съесть всё в кафе, не использовав его, чем потом объяснять, что ты не доел и хочешь забрать оставшееся.

Однако на Ванфуцзинь заказ делала Полина, так что никаких ухищрений не понадобилось.

После «Макдональдса» девочки потащили меня по магазинам одежды. Всем известные бренды занимали на Ванфуцзинь трёхэтажные здания, но мне эти марки и в России не нравились, так что я ничего себе не подобрала и час спустя вернулась на место встречи с пустыми руками.

Ева попросила продлить шопинг ещё на час. Я прошлась по соседнему торговому центру, выбрала себе кое-что из канцелярии и уходовой косметики и снова вернулась к девочкам. Они всё ещё не определились, что будут покупать, к тому же хотели обойти ещё несколько магазинов.

– Я, наверное, поеду домой, – сказала я.

– Сама? – удивилась Ева.

– Ну да, я же знаю нашу станцию. Уже поздновато, и у меня деньги закончились.

Я не брала с собой так много, как Ева, потому что у меня не было такого внушительного списка покупок. И, вероятно, я забыла упомянуть, что в Китае мы всегда платили наличкой, потому что иностранные карты там не принимали.

До общежития я добралась благополучно, не потерялась и не заблудилась, чему была очень рада.

Глава 11. Чайная церемония

В последнее время меня всё чаще посещало желание надеть джинсы, и день, когда нас повезли смотреть какой-то другой пекинский колледж, идеально подошёл для этого. Дождь шёл с перерывами, но всё равно позволил нам отдохнуть от привычной жары.

Организаторы этого путешествия время от времени агитировали нас поступать в китайские колледжи и университеты и устраивали экскурсии в некоторые из них. Это были не самые престижные учебные заведения, а лишь те, с кем у компании была договорённость. Нам не рассказывали о программах обучения, стоимости, условиях поступления, только показывали кабинеты и иногда общежития.

Пятого июля мы поехали в колледж, где, в отличие от других, нам устроили чайную церемонию и урок китайской народной песни. Все студенты должны были поделиться на две группы, чтобы по очереди посетить эти мероприятия. Мы разделились не поровну, и Алмаз попросил меня перейти в другую группу, но я отказалась. Я хотела остаться с девочками, хоть в этом и не было никакого смысла, так как мне всё равно не удалось сесть рядом с ними. Тогда Алмаз попросил Юру.

– Вы видели, как Алмаз посмотрел на Юргена, – так сын Жанны называл Юру, – и тот сразу перешёл?

– Потому что Юрген понимает слово «надо», – ответила Жанна.

На чайной церемонии я подсела к ученицам из Тулы, приехавшим в Китай на три недели.

– Вот он что-то переливает-переливает, цедит-цедит, а вода как была прозрачной, так и осталась, – посмеялась девочка, сидевшая рядом со мной.

Нам действительно подали зелёный чай, в котором почти не было зелёного цвета. По вкусу он тоже напоминал простую воду, но я засчитала это за третий раз, когда пила чай в Китае.

Затем нам предложили, чтобы кто-нибудь из нас попробовал сам провести чайную церемонию. Вызвался, конечно, Федя – ученик из тюменской группы. Этот восьмилетний мальчик был лишён какого-либо стеснения. Я не раз видела, как он с лёгкостью рассказывал китайцам в метро, что он из России, приехал в Пекин учиться и сейчас направляется в общежитие.

– Do you speak English? – спросил молодой китаец, проводивший церемонию.

– Yes, – горделиво ответил Федя.

Но китаец рано обрадовался. Федя не понимал, что ему объясняли, и недоумевал, почему китаец обратно переворачивал за ним всю посуду. Тогда другой китаец сказал по-русски:

– Аккуратно сидеть сначала.

– Федя, надо это красиво делать! – прокомментировал Сёма.

Теперь, когда Федя выпрямил спину и поднял подбородок, он мог перевернуть пиалы – маленькие чашки без ручек. Затем нужно было выбрать немного чаинок, но банку с ними – чаегуань – нельзя было тащить через весь стол. Китаец показал, как плавно провести рукой между другими предметами, а затем подал Феде специальную палочку, чтобы тот мог вытащить ею немного чаинок и засыпать в особенное блюдце – чахэ.

– Прямо очень немного! – подсказывал кто-то.

– Да высыпай всё! – предложил Сёма.

Из чахэ чаинки пересыпали в гайвань – чашку с крышечкой. Туда залили немного горячей воды, повращали, затем залили ещё воды.

– А когда мы будем пить чай? – спросил Сёма по-китайски.

– Да подожди, сначала его надо заварить! – ответил Федя. – А это очень сложно!

– Мы как будто зелье варим.

Чай перелили в чахай – сосуд с носиком. Чаинки отделили с помощью ситечка под названием чалюйван и чай разлили по пиалкам.

Потом мы поменялись с другой группой: они пошли на чайную церемонию, а мы на урок китайской песни. Учительница говорила с нами по-английски. Мы пели «Цветок жасмина», но звучали бы гораздо слаженнее, если бы не Жанна со своим музыкальным образованием, которое, вопреки её ожиданиям, не перевесило её полного незнания китайского языка.

На этом уроке мне тоже не удалось сесть со своими соседками по комнате, потому что Галя заняла им места рядом с собой и Полиной, и стульев там было всего четыре.

Когда мы возвращались к автобусам, Алмаз подошёл ко мне и спросил:

– А когда у тебя день рождения?

«Опять он пристал со своими вопросами о возрасте», – подумала я.

– В марте.

– То есть уже был?

– То есть ещё будет. День рождения же каждый год бывает.

– А, ну да, – подумав, согласился он. – Это, получается, тебе в этом году шестнадцать исполнилось?

– Да. И хватит напоминать мне про мой возраст! Теперь я понимаю, почему многие женщины предпочитают его не называть. Вот давайте, чтобы было честно, вы мне тоже свой возраст скажете, а я вам буду о нём постоянно напоминать?

– Ну, мне двадцать четыре. Двадцать пять будет в этом году.

– Ну вот! Ещё чуть-чуть и пятьдесят! – постаралась не засмеяться я.

– Нет, не пятьдесят, – ответил Алмаз, не поняв шутки.

В свой колледж мы вернулись к ужину. Это был вечер пятницы, и все китайские студенты перед выходными разъехались по домам, поэтому повара решили не утруждаться и приготовили еды всего на четыре лоточка. Я успела выхватить только рис.

– Нет, ну это издевательство! – возмущалась Жанна. – Тут тридцать человек, а если бы все шестьдесят пришли?

Мысленно я присоединилась к её словам, а доев свой рис, отправилась в супермаркет, чтобы купить себе ещё какую-нибудь еду. На улице лил дождь, но это не напрягало меня, а, наоборот, создавало атмосферу. Я давно хотела, чтобы в Китае наконец пошёл дождь.

Глава 12. Псевдодостопримечательности

В субботу нас повезли в парк Мира. Любовь китайцев к копированию не обошла стороной и достопримечательности всей планеты: в парке были представлены уменьшенные копии Эйфелевой башни, Биг-Бена, пирамид Хеопса, Сиднейской оперы, Великой Китайской стены и многих других культурных объектов.

Утром перед экскурсией Рада – руководительница группы из Тюмени – принесла нам с девочками жёлтую футболку с логотипом центра, устроившего поездку. Она сказала, что мы все должны надеть в парк такие футболки, потому что организаторам нужна наша общая фотография для сайта.

– Всего одна? – недоумённо спросила я, глядя на футболку в руках Рады.

– Ну, там сейчас ещё коробку распаковывают. Я просто своим детям брала, и одна лишняя осталась.

– Я лучше подожду, пока другую коробку распакуют, – сказала Ева. – А то эта футболка слишком большая.

– А там всего два размера: XLи XXL, – ответила Рада.

– Давайте я возьму эту. – Я взяла у Рады футболку и посмотрела на размер. Мне повезло – это был XL.

В тот день было прохладнее, чем обычно – всего плюс тридцать два – и облачно, поэтому я снова надела джинсы. Тем более такая длинная футболка скрывала бы мои шорты почти полностью (тогда я ещё не обзавелась привычкой всё заправлять).

– Я бы лучше с вами поехала, – жаловалась Галя Еве и своей соседке Полине, когда мы вышли на крыльцо.

Галя, как и все студенты, приехавшие в Китай на две недели, не могла поехать с нами в парк Мира. В их программе по плану была экскурсия на Великую Китайскую стену. Я не была огорчена отсутствием Гали. Мне казалось, что она меня недолюбливала, хоть я и не понимала почему.

– Кто на стену, подойдите сюда, пожалуйста! – громко сказала Надя с китайским акцентом. – Вы поедете с Машей. – Она указала на китаянку в чёрной футболке, стоявшую рядом с ней. Ни до, ни после я эту девушку не видела.

Маша поздоровалась.

– А почему у них голоса одинаковые? – рассмеялся Сёма.

Китаянки действительно говорили по-русски одним и тем же голосом, так что и мне стало смешно.

– На тебе эта футболка вообще хорошо сидит! – неожиданно сказала мне Жанна и показала жест «класс».

С ней трудно было не согласиться. На многих студентах, особенно детях, фирменная одежда компании просто висела. Девятилетняя дочка Рады Агата и невысокий Федя выглядели так, будто вышли в одинаковых платьях.

Подъехав к парку, мы долго стояли у входа. Кураторов в тот день опять не было, а Надя никак не могла дозвониться Оуэну, который должен был купить нам билеты. В итоге китаянка сдалась и отправилась к кассам сама.

Когда мы зашли в парк, я продолжила придерживаться Нади. Пусть она и не была полноценным куратором, но с ней мне было спокойнее. К тому же Ева, Полина и Тая, кажется, даже не заметили, что меня не было рядом. Капитолина тоже решила не отходить от Нади, но ей, скорее всего, выбирать не пришлось. Соня из Астрахани, с которой я сидела на занятиях, хоть и была уже взрослой, составила нам компанию.

Оуэн, наконец преодолев пробки, присоединился к нам, когда мы уже обошли бо́льшую часть парка и остановились поесть в кафе. По телевизору показывали какой-то китайский сериал. Когда пожилая китаянка на экране замахнулась на девушку стулом, Оуэн сказал по-английски:

– Не верьте этому сериалу. Китайцы так себя не ведут.

Я спросила, о чём вообще был этот сериал, так как сама ничего не понимала. Мне ответили, что ни о чём.

– У нас такие тоже по всем каналам показывают, – посмеялась Соня.

Так как самые известные псевдодостопримечательности мы уже обошли, я решила пообщаться с Оуэном. Он проводил с нами не так уж много времени, так что я почти ничего о нём не знала. Кроме того, это был мой шанс вспомнить английский. Первым делом Оуэн пожаловался, что ему непривычно и даже тяжело так много находиться среди русскоговорящих людей. Когда ему предложили эту подработку на лето, то сказали, что русские дети приедут в Пекин учить китайский, но он, вопреки своим ожиданиям, китайской речи здесь почти не слышал. Ещё от Оуэна я узнала, что у Алмаза было второе имя – Носа (ещё позже я узнала, что взял он его в честь той самой песни, потому что она была популярна, когда Алмаз только переехал в Китай). Оказывается, не только китайцы берут себе более удобные для иностранного собеседника имена, но и наоборот.

Оставшееся свободное время в парке я использовала для того, чтобы Надя помогла мне построить маршрут в Национальный музей Китая. Он не был включён в программу нашей поездки, и я сомневалась, что нас хотя бы раз отвезут туда после занятий. В интернете писали, что это место популярно у местных, но туристы туда почти не заглядывают. Это оказалось правдой.

Я поехала туда в воскресенье одна. Национальный музей Китая располагался на площади Тяньаньмэнь, напротив мавзолея Мао Цзэдуна. Перейдя на дорогу, я попала в огромную непонятно куда двигавшуюся очередь. К счастью, я отыскала там трёх иностранцев то ли немецкого, то ли американского происхождения, у которых был англоговорящий китайский гид. Когда экскурсовод закончила говорить, я подошла к ней и по-английски спросила, как отсюда зайти в музей, а заодно уточнила, есть ли там аудиогид на английском. На второй вопрос китаянка ответа не знала, а вот с дорогой помогла: мне нужно было обойти здание и зайти с другой стороны, потому что там, где стояли мы, был вход для организованных групп. Один из трёх путешественников, чьего гида я попросила о помощи, сказал, что у меня хороший английский, из чего я сделала вывод, что, скорее всего, он всё-таки американец.

В музее я была единственной иностранкой и, кажется, повергла в шок не только посетителей, но и работников. В зале с необычными фигурами молодая китаянка в форме охранника подошла ко мне и попыталась на английском что-то сказать про мою воду.

– Нельзя иметь при себе воду? – спросила я по-китайски, и охранница облегчённо выдохнула.

– Нельзя пить в этом зале, – ответила она.

Видимо, это были какие-то особенные фигуры, но я мало что в них поняла. Другие экспонаты выглядели поинтереснее: там были представлены и старинный китайский фарфор, и подарки иностранных делегатов китайскому президенту, и даже два воина и одна лошадь из терракотовой армии. А вот брать аудиогид китайцы меня отговорили: там были комментарии всего к четырём залам.

На обратном пути я зашла в тот самый «крутой» торговый центр напротив кампуса и нашла то маленькое кафе, куда нас недавно водила Тая. Когда я подошла, все официанты и повара обедали, но увидев меня, один из них сразу же подбежал. Там была такая система, что заказ нужно было делать на входе. Там же стоял стенд с меню, но я не стала разбираться в нём сама и просто спросила по-китайски:

– Что здесь не острое?

Китаец показал мне пальцем на несколько неострых блюд, а одно даже перевёл на английский: курица с лапшой. Её-то я и взяла.

Это был первый день, когда я ни о чём не переживала и просто получала удовольствие от пребывания в Китае.

Глава 13. Девочки отдельно, Алмазы отдельно

В понедельник после занятий я сразу же отправилась в столовую. Я хотела прийти пораньше, чтобы пополнить баланс на красной карточке, но, видимо, не мне одной пришла в голову эта светлая мысль: к окошку с китайцем уже выстроилась длиннющая очередь. В середине потока стояла Соня – моя соседка по парте. Я подошла к ней и, улыбаясь, сказала:

– Сонь, я же занимала?

– Ну, только после меня ты занимала, – согласилась она, и я встала за ней.

Китайские студенты, также стоявшие в очереди, никак на это не отреагировали.

Пока я стояла в очереди и выбирала еду, все столы успели занять, поэтому села я тоже с Соней. Когда места начали постепенно освобождаться, появились девочки – Ева, Тая, Полина и Галя. Даже не знаю, что это вдруг заставило их снизойти до сухой и такой тяжёлой для Евиного желудка столовской еды.

– А почему отдельно? – резко прервал тишину голос Алмаза. Куратор стоял возле нашего с Соней столика.