Неприятности по-пекински

– Уровень организации «Инга», – прокомментировала ситуацию Ева, подойдя ко мне.

– Это точно, – согласилась я.

Группе, в которой училась Ева, с Ингой пришлось ещё тяжелее, чем нам. По её словам, иногда они могли сидеть без дела минут двадцать, потому что Инга просто не знала, чем их занять. Также Инга уговорила Еву и ещё одну ученицу весной сдать международный экзамен по китайскому языку в Москве. Я немного удивилась, услышав об этом, потому что моя первая преподавательница Диана говорила, что первый уровень подтверждать непринято. Но Инга, видимо, просто хотела, чтобы кто-нибудь составил ей компанию в этой поездке, ведь прежде всего она сама собиралась сдавать экзамен и потому пообещала девочкам сопроводить их. Ева с одногруппницей зарегистрировались и оплатили экзамен, а вот Инга пропустила сроки регистрации, но ни капли не расстроилась и без зазрения совести отправила учениц в столицу одних.

К вечеру горячая вода наконец появилась.

Прежде чем мы легли спать, у нас в комнате пропало электричество, и случайная студентка-казашка, которую я встретила в коридоре, отвела меня на первый этаж к комендантам. Китайцы всё настроили, и электричество снова появилось, но девушка по-русски объяснила мне, что розетки в комнатах предназначены только для телефонов. От использования фенов, электрических чайников и чего-либо ещё могут возникнуть такие проблемы. Хотя мы ничего подобного в комнате не включали.

– Подождите, а нам же здесь не будут каждый день менять постельное бельё, да? – с отвращением глядя на пододеяльник, спросила Ева, когда мы ложились спать. – Просто дома я каждый день меняю.

– Радуйся, что тебе хотя бы один комплект выдали, – ответила я.

Постельное бельё, правда, оставляло желать лучшего: наволочка еле налезала на подушку, а простыня была вдвое больше матраса, но, как я поняла, в этом общежитии многое оставляло желать лучшего.

Глава 3. Когда начнутся занятия – одним руководителям известно

К восьми утра мы с девочками уже собрались и ждали куратора, который, как мы поняли со слов Ольги, должен был зайти за нами прямо в комнату. Нам очень хотелось спать, но мы не ложились, чтобы потом не спускаться. Каждая из нас уже прокляла эти кровати за то, что они находились над столами, а не стояли на полу, как у всех нормальных людей. Я взяла свою подушку, положила на стол, и, сев на стул, легла на неё головой. Тая сделала то же самое. Лишь в половине одиннадцатого появилась Ольга, чтобы собрать с нас деньги на трансфер до аэропорта, когда мы будем уезжать через месяц. Она сказала, что встреча с куратором пройдёт в полдвенадцатого у входа в общежитие.

В назначенное время мы с Евой и Таей вышли на улицу. На крыльце уже столпился народ, и я впервые увидела остальных ребят, которые приехали сюда учиться. Их было много, но они не стояли все вперемешку, а придерживались своих групп и руководителей. В толпе показался парень нерусской наружности, одетый во всё белое, включая кепку. Он оглядел всех и крикнул, чтобы мы шли за ним. Насколько я знала из информации, которую распечатала ещё дома, куратора звали Алмазом.

Алмаз привёл нас в столовую. Там было светло, прохладно и пахло чистящим средством. Для начала мы должны были положить денег на красную карточку. Все выстроились в огромную очередь напротив маленького окошечка, где сидел пожилой китаец. Нам не нужно было ничего ему говорить, только протянуть наличку и красную карточку.

За столом раздачи стояли пожилые китайцы и китаянки в оранжевой форме, которым можно было просто показать пальцем на еду, которую хочешь, если забыл название. Большая часть этих блюд не внушала мне доверия. Я по жизни привередлива в еде, а в шестнадцать лет вообще избегала пробовать что-либо новое. В итоге я взяла рис и мясо, похожее на наггетсы. Курица оказалась вкусной, а вот рис был совсем пресным, но его специально так готовили. В Китае рис редко выступает основным блюдом, чаще всего его используют, чтобы заедать острое.

Мы взяли палочки и подсели за стол к толстой китаянке, потому что других свободных мест не было.

– А кто-нибудь умеет есть палочками? – спросила я.

– Нет, – растерянно ответила Ева. – Я как-то не учла, что в Китае все едят палочками.

Если бы Ева это учла, то наверняка положила бы в чемодан столовые приборы, причём в таком количестве, чтобы хватило на всех нас.

– Ладно, тогда смотрим на неё и складываем пальцы так же, – сказала я, указав на китаянку на другом конце стола.

Поначалу у меня не получалось держать палочки, они постоянно выпадали из рук. Но китайская студентка взяла себе столько еды, что к концу обеда, который для нас стал ещё и завтраком, мы почти научились, просто смотря на неё и следя за движением рук.

Алмаз сказал нам спать и отдыхать до пяти часов. Второй день обещал пройти так же скучно, как и первый. Мы с девочками немного погуляли, затем вернулись в столовую на ужин, состоявший из тех же блюд, что и обед, а потом встретили куратора на лестнице в общежитии. Он прошёл мимо, даже не заметив нас, но я его окликнула:

– Алмаз!

Он повернулся.

– А вот мы пришли, что нам делать? – спросила я.

– Молодцы. Можете, сходить в столовую на ужин.

– Мы там уже были.

– А, ну, тогда отдыхайте! Я хотел другим показать «Лотос», но вы же уже знаете, где это. – «Лотосом» назывался супермаркет, в который мы вчера ходили за водой и баоцзы. – А где ваш руководитель?

– Мы без руководителей.

– Понятно.

– А когда начнутся занятия?

– Вам руководитель всё расскажет! – бросил напоследок Алмаз, спускаясь вниз по лестнице.

Когда мы вернулись в комнату, Тая предложила поиграть в игру «Я никогда не…», чтобы убить время и узнать друг друга поближе. Я выиграла. Потом мы несколько раз сыграли в «Чепуху» и, насмеявшись с получившихся бредовых историй, устали друг от друга и уткнулись в телефоны. Сидеть в интернете в Китае было проблематично, так как многие мировые соцсети и мессенджеры там заблокированы. К счастью, «ВКонтакте» был доступен, но даже там я общалась в основном с мамой из-за разных часовых поясов.

Евина мама не особо переживала за свою дочь. По крайней мере, за весь месяц нашей совместной жизни я ни разу не видела, чтобы Ева говорила с мамой по телефону в комнате или выходила для этого в коридор.

Тая, в отличие Евы, частенько выходила в коридор. Ей звонили все члены семьи по очереди: мама, папа, бабушка, дедушка. И вот, поговорив с мамой тем вечером, Тая сообщила нам, что её мама написала жалобу в турагентство, посоветовавшее им эти курсы. Через несколько часов Таин папа переслал дочери переписку с расстроенной Верой. Китаянка Вера помогала Таиному отцу искать гостиницу, показывала ему Пекин, пока он был здесь, и теперь упрекала его в неблагодарности. Мол, она к нему со всей душой, а он и его жена – жалобу! Примерно так я поняла ситуацию, потому что, хотя Тая и зачитывала оригинальную переписку, я мало что разобрала. Вера писала по-русски очень неграмотно.

– Может, теперь на нас обратят внимание, – предположила я.

Вечером Ева пошла чистить зубы (она делала это по три раза в день), а я быстро уснула, так как привыкла соблюдать режим, и мне не помешал даже свет, который девочки держали включённым. Не помню, от чего я проснулась, но, приподнявшись на кровати, я увидела на пороге Алмаза, а рядом с ним Таю. Она придерживала дверь как дворецкий.

– Столовая работает с семи утра. Занятия начинаются в восемь, – сразу начал объяснять Алмаз.

Спросонья я не всё уловила и не додумалась задать вопросы. Только когда куратор ушёл, я поняла, что он не сказал нам, где находился сам колледж. Зато его интересовали другие моменты:

– Ну что, вы с мальчиками познакомились уже? – спросил он с улыбкой.

– Нет, – ответила Ева.

– Как нет? А я что, не мальчик, что ли?

– Вы мальчик, – согласилась Ева.

– Надо познакомиться и с другими тоже, – сказал он.

– Да нам и втроём хорошо, – подала голос я, начав соображать, что происходит.

– Да как? Нет, надо найти вам трёх друзей-китайцев. Вот вам сколько лет?

– Шестнадцать, шестнадцать и четырнадцать, – ответила я за всех.

– Что? – театрально удивился Алмаз. – Шестнадцать и четырнадцать? Спокойной ночи! Сидите в комнате, никуда не ходите, ни с кем не знакомьтесь! – И он ушёл.

– Вика, а знаешь, что Алмаз сказал, когда только вошёл? – спросила Ева, улыбаясь.

– Что?

– «Почему вы мне не сказали, что вы без руководителя?» – посмеялась она.

– Мы же говорили! А который час?

– Полдвенадцатого.

– Главное вовремя прийти, – саркастично заметила я и снова провалилась в сон.

Глава 4. Как Алмаз стал девочкой

Завтрак был скудным. Я взяла себе некое подобие бутерброда: две сухие булочки с кунжутом, а между ними тонкий кусочек колбасы и слегка пережаренная яичница. Китайцы в столовой ели это блюдо палочками, но я, выдавая в себе русскую, ела руками, как будто это был гамбургер. Больше всего меня удивило отсутствие в китайской столовой чая. Работники могли предложить только негорячий напиток, по словам Таи, напоминавший компот из сухофруктов. Компоты я не люблю, но есть этот псевдобургер всухомятку было невозможно, поэтому со следующего дня я стала носить с собой на завтрак воду.

– Пойдёмте за ними. Они с руководителем, значит, они знают, где колледж, – сказала я девочкам, показывая на парней из группы, что ехала со мной и Евой из аэропорта.

Здание колледжа находилось практически напротив столовой. Ребята, за которыми мы шли, даже знали нужный этаж. Там уже столпилось много народу, и никто не выглядел так же растерянно, как мы. Пока я выискивала глазами Алмаза, чтобы задать ему пару вопросов, Ева и Тая завели разговор с одной из руководительниц. Оказалось, что тест, который должен был распределить нас по группам для обучения, прошёл вчера, пока мы засыпали на столах в своей комнате.

– Алмаз!

Услышав меня, куратор подошёл. Вчера вечером у меня не было возможности это заметить, но теперь я обратила внимание на то, что Алмаз был совсем невысоким, почти моего роста.

– Мы вчера не писали тест и сегодня не знаем, куда идти, – сказала я.

– Вы не писали тест? – переспросил он, слегка удивившись. – А вы китайский знаете? Хоть чуть-чуть, хоть капельку?

– Ну, немножко знаем, – ответила я, вспоминая, кто сколько лет учил язык.

– Тогда вам туда, – сказал Алмаз, указав на одну из дверей.

Групп было всего две. Одна для тех, кто уже начал учить китайский и хоть что-то знал, а во второй знакомились с таблицей пиньиня. Нам даже повезло, что мы пропустили тест, потому что знали мы не так уж много, но некоторых ребят, которые знали даже больше, чем мы, определили в группу начального уровня, и они по одному переходили к нам, пока в нашем кабинете не закончились стулья. Мы же учились здесь изначально и успели занять места поближе к доске. Мы с Евой сели за одну парту, а Тая подсела к девушке примерно нашего возраста по имени Полина.

Полина рассказала, что вчера Алмаз возил их парк. Было немного обидно, ведь нам он сказал, что покажет всем ближайший торговый центр.

Так как мы приехали в колледж, а не в школу, у нас были не уроки, а пары. Первую пару вела учительница, не назвавшая своего имени, поэтому здесь я буду называть её просто Лаоши, что в переводе с китайского означает «учитель». Название своего предмета Лаоши тоже не объявила, но это было что-то связанное с лексикой. Мы изучали названия фруктов и овощей.

– Мы такое в первый год в Белгороде проходили, – сказала я Еве, вспомнив, какой огромный список наименований продуктов нам когда-то выдала Диана.

– А мы не учили фрукты, – ответила Ева. – Мы вообще первые два месяца только по пиньиню читали.

Здесь мои знания превышали Евины. Тая тоже тему еды уже проходила, но мы не жаловались.

Вторую пару вела учительница, которая, может, и представилась, но говорила она так быстро, что я ничего разобрала. Её вообще понимал только один человек в аудитории. Учительница спросила, как его зовут.

– Юра, – ответил он.

В китайском языке отсутствует звук «р», поэтому, как учительница ни старалась повторить его имя, ничего у неё не получалось. А Юра не уставал представляться снова, хоть ему и было смешно.

– Р-р-р-р! – вдруг зарычал Сёма – мальчик лет тринадцати, сидевший передо мной.

Вся аудитория покатилась со смеху.

Вечером после занятий нас повезли смотреть арт-зону 798. Это пространство на месте заброшенного завода, где творческие люди оставляют граффити и скульптуры, а люди бизнеса открывают магазины, кафе и галереи. Я слышала про это место, и оно входило в мой список «Обязательно посетить в Пекине», однако оно меня разочаровало. Возможно, я просто не разбираюсь в современном искусстве, а возможно, это Алмаз повёл нас самым скучным маршрутом.

Туда и обратно мы ехали на метро, но от арт-зоны до него было далековато.

– Алмаз, а есть способ быстрее добраться до метро? – спросила я, умирая от жары.

– Бежать, – ответил он.

Мы сдавали по два юаня, чтобы кураторы купили нам проездные. С Алмазом в тот день работал Оуэн – толстый китаец в зелёной футболке. Он не знал русского, зато хорошо говорил по-английски, потому что учился в Америке.

По сравнению с Оуэном Алмаз был совсем не похож на китайца, и это заметила не только я.

– А кто вы по национальности? – спросила у куратора Ева, когда мы ехали на эскалаторе в метро.

– Я? Кореец. А фамилия у меня, знаете какая? Джон.

Я бы сказала, что он был, скорее, Алмаз-джан. На корейца он был похож ещё меньше, чем на китайца, но Ева, кажется, поверила.

– А вы когда-нибудь были в России? – спросила она.

– Да.

– В каком городе?

– В Красноярске.

– О, Тая как раз из Красноярска, – вспомнила я.

– А вы откуда? – спросил нас куратор.

– Из Белгорода, – одновременно ответили мы с Евой.

– А-а-а, так это вы те девочки из Белгорода, которые не захотели подписывать со мной документы! – воскликнул он. Мы не поняли, о чём речь, и тут он сказал: – Знаете Ингу?

До Евы дошло не сразу, а я поняла: это Алмаз был тем знакомцем Инги, о котором она молчала до последнего момента. Ева принялась объяснять ему, что мы не могли ждать, пока Инга разберётся с бумагами, но Алмаз был уверен, что мы что-то имели против него лично, и обиделся.

– Ева, подожди, – сказала я. – В каком смысле вы на нас обиделись? Вы что, маленькая девочка, что ли?

– Да. Стал девочкой, когда узнал, что вы не захотели со мной документы подписывать! – Видимо, так ему интерпретировала Инга. Правда, я не могла понять, он действительно обиделся или шутил.

– Ну мы же на вас не обиделись за то, что вы к нам два дня не приходили, – напомнила я. – И за то, что вы не предупредили нас о тесте.

– Вы что, не писали тест? – Он сделал удивлённое лицо.

– Да, мы вам утром об этом сказали. А ещё вы не взяли нас в парк!

– Так что считайте, что мы квиты, – поддержала меня Ева.

– Вы нам ещё должны, – в шутку добавила я.

– Вот женщины хитрые! Ты посмотри! – Алмаз обратился к Юре, стоявшему рядом.

– Что? – Парень снял наушник.

– Ничего!

Среди шестидесяти четырёх учеников десять были без руководителей, в том числе семнадцатилетний Юра – единственный ученик из Украины, а не из России. Но забывали всегда почему-то только про нас троих.

Глава 5. Шоппинг вместо уроков

После того как на второй день обучения нас всех повели в конференц-зал, чтобы повторить цифры и названия месяцев, руководители самой многочисленной группы – из Краснодара – заявили, что если всё продолжится в таком духе, то они потребуют возврата денег и увезут детей обратно в Россию. В колледже не хватало преподавателей, а те, что были, почему-то учили самым основам. Кто-нибудь постоянно говорил:

– Марина учит китайский уже четыре года! Естественно, ей скучно!

Я ещё не знала никакой Марины, но очень ей сочувствовала.

Нам всё это, конечно, тоже не нравилось, но Тая сказала:

– Я лучше родителям ничего говорить не буду. А то мама сейчас напишет ещё одну жалобу, и меня вообще отсюда выпрут!

После того случая Вера, разумеется, извинилась перед Таиным отцом. Она переговорила с коллегами, которые согласились, что организация у них действительно на низком уровне, и пообещала всё исправить. Мы ждали.

На следующий день всех собрали в конференц-зале, чтобы провести ещё один тест, по результатам которого нас снова разделят, но уже на три группы. Теперь мы с девочками боялись попасть в группу, где изучали пиньинь, но не были до конца уверены в своих знаниях. Поэтому Ева нашла ответы на тест в интернете, как только включили аудирование. Мы списали не всё, а лишь половину, чтобы нас не определили в самую продвинутую группу. Мы считали, что на среднем уровне нам троим было бы вполне комфортно.

От занятий в тот день мы были освобождены, так как преподаватели занимались проверкой тестов. Чтобы хоть как-то нас развлечь, Алмаз, заручившись помощью китаянки Нади, повёз всех на китайский рынок для русских «Ябоулу». Там можно было купить всё что угодно, но мама попросила меня не покупать чай. Она часто имела дела с китайцами по работе, а они всегда дарили в подарок чай, так что его у нас дома было предостаточно.

– Ой, смотрите, вывеска на русском! – сказала я, когда мы ещё даже не дошли до рынка. Я уже отвыкла от русских букв на улицах, хотя не провела в Пекине и недели.

– Это русский район, – пояснил Алмаз.

Я стала присматриваться к людям на улице. Многие из них действительно выглядели как русские.

«Ябоулу» оказался рынком не в привычном для меня понимании: это был скорее торговый центр на семь этажей. Среди множества магазинов легко было заблудиться, и мы, конечно же, заблудились. Причём заблудились все, судя по тому, с какой радостью две девушки крикнули: «О, это, кажется, наши!», когда мы с Евой и Таей ехали на эскалаторе. Мы проезжали там уже третий раз, потому что никак не могли понять, нужно нам подняться, чтобы выйти из этой секции, или всё-таки спуститься. Кроме тех двух девушек, мы встретили ещё и Марину – ту самую, что учила китайский четыре года – и решили, что уж она-то точно выведет нас отсюда. Мы оказались на этаже, где был выход на улицу, и Марина предложила выйти здесь, обойти торговый центр и найти место, где мы заходили. Там мы должны были встретиться с Алмазом. План оказался рабочим.

Алмаз уже сидел на диванчике при маленьком кафе. Рядом стояли группы с руководителями.

После «Ябоулу» нас повели в китайский ресторан. Естественно, перед этим на поход туда нужно было сдать деньги. Алмаз обещал, что мы попробуем блюда традиционной китайской кухни, но самого главного – утки по-пекински – там не было.

Мы сели за стол на четыре места, и к нам подсела девушка из Екатеринбурга по имени Юля. Она быстро влилась в нашу компанию. Ева пожаловалась на боли в животе якобы из-за китайской еды, и Юля посоветовала ей лекарство, помогавшее пищеварению, а с Таей у них вообще было много общего, так как они в разное время ездили в один и тот же лагерь в Сибири.

В центре стола располагалась кастрюля или, можно даже сказать, котёл. Там варили рыбный суп. Нам подали тарелки со смесью мелких орешков, лука и чего-то оранжевого, а когда суп был готов, его залили туда. Из сидевших за нашим столом только я согласилась попробовать рыбу. Как вы помните, я предпочитала не есть ничего нового, а рыбу вообще никогда не любила, но китайская официантка так добродушно её предлагала, а все так принципиально отказывались, что мне стало жалко и я согласилась. И рыба, и суп мне понравились, несмотря на остроту блюда. Раньше я не ела острое, потому что окружающие обычно негативно реагировали даже на простые упоминания об острой еде, но тогда я поняла, что это был как раз тот вкус, которого мне всегда не хватало в жизни.

– Ну что, как вам еда? – спросил Алмаз, подойдя к нам.

– Слишком остро, – ответила Ева.

– Остро? Пойдёмте со мной.

Девочки встали, и я встала вместе с ними, хотя опасалась, как бы Алмаз вообще не вывел нас из ресторана за то, что нам не понравилась еда. Однако он привёл нас к столику, где были разложены ингредиенты, из которых состоял суп – то, что нам принесли в тарелках.

– Можете заново «собрать суп». Просто вот это не кладите, это острое, – сказал он, указав на тот самый непонятный оранжевый компонент.

– А если мне и так нормально, можно вернуться? – спросила я.

– Можно.

Я ушла обратно за стол. Без элемента, от которого отказались девочки, суп был бы пресным, ведь оставался лишь бульон, орешки, бобовые и зелень – совсем не тот вкус.

Помимо супа нам также подали желе, по цвету напоминавшее соевый соус, с кусочками арбуза и кунжутными семечками. Меня сильно смущало такое сочетание, и я не стала это есть. На столе была ещё нарезка из цитрусовых. Свою порцию апельсинов я разрешила съесть Еве, так как она вообще отказывалась пробовать то, за чем мы сюда пришли. Десерт мне показался вкусным, возможно, потому что в нём не было ничего специфического. Он напоминал простые оладьи с мёдом.

Обратно мы снова ехали на метро. Вагон был забит людьми, поэтому Алмаз не мог сказать всем, когда выходить. Здесь нам помогла Юля, уже выучившая название нашей станции метро. Мы вышли, а за нами последовала рыжеволосая пожилая руководительница со своей группой.

– О, Валентина! – Подбежал к ней Алмаз. – Я боялся, что вы не выйдете! Людей просто много!

– А за нас вы не боялись? – спросила я, имея в виду себя, Еву и Таю, хотя за Юлю тоже можно было волноваться, потому что и она приехала в Китай без руководителя.

– А за вас… Да вы если и потеряетесь…

– «Да вы если и потеряетесь, то не страшно», да? – посмеялась я.

– Нет, просто вы девочки умные. Я уверен, вы даже если и потеряетесь, то обратно вернётесь! – выкрутился Алмаз.

День был таким насыщенным, что вечером я уснула непробудным сном и очень удивилась, когда утром все заговорили о каких-то казахах. Якобы казахские студенты ночью напились и разбушевались в коридоре. По словам Евы, они ломились к нам в дверь:

– У нас же на двери написано, кто здесь живёт. И они кричали: «Вика, Ева, Тая! Выходите! 424-я!» Я так испугалась!

Многие руководители, беспокоясь за детей, снова пожаловались. Проблему с буйными казахами пообещали решить, и я их больше не видела. Однако нельзя сказать, исключили их на самом деле или то были только слухи, потому что я не видела их и до инцидента, не считая случая с девушкой, которая отвела меня к комендантам, когда в нашей комнате отключилось электричество.

Глава 6. Пятый уровень для чайников

По результатам нового теста нас распределили на три группы. В первую попали те, кто совсем не знал китайского. Во вторую – те, у кого был первый уровень. Знания студентов последней группы должны были соответствовать как минимум четвёртому уровню, потому что преподавать им собирались лексику и грамматику с пятого. Всего в международном экзамене по китайскому языку, на который ориентируются все китаисты, тогда было шесть уровней.

Специально сделанные ошибки нас не спасли, и мы с девочками попали в третью группу. Первую пару там вела уже знакомая нам Лаоши. Ева и Тая сели вместе, а я на всякий случай подсела к Марине, хотя ещё даже не представляла, как сложно будет здесь учиться. Я понимала примерно половину того, что говорила Лаоши. Еве было труднее и Тае почему-то тоже. Им помогала руководительница группы из Тюмени, сидевшая перед ними. Марина, наверное, ненавидела меня за многочисленные вопросы, но выбор у меня был невелик. Кто-то сказал, что теперь переходить из одной группы в другую нельзя.

Лаоши распечатывала тексты из своего учебника на непривычно больших листах (размера, наверное, А3), и мы читали их на уроке. Пиньиня под иероглифами не было, что не просто усложняло задачу, а делало её практически невыполнимой, ведь перестать читать по транскрипции я должна была только на третьем году обучения. Нелегко учиться на пятом уровне, когда у тебя второй. Поэтому, приходя в общежитие после обеда, я брала распечатку с текстом, открывала электронный китайско-русский словарь, переводила всё и подписывала пиньинь, чтобы читать на завтрашнем занятии. Ева и Тая тоже ничего не понимали, но им казалось достаточным перевести текст по фото и просто узнать, о чём он.

Вторую пару вела учительница по фамилии Ван. Это была молодая и не очень женственная китаянка, с которой мы несколько дней подряд учили одну и ту же фразу. Кто-то перевёл её так: «Со своим уставом в чужой монастырь не ходят». Но это был лишь приблизительный русский аналог, чтобы все поняли, о чём речь. В учебнике, из которого учительница Ван взяла задания, давался перевод на английский язык, который был более точным: «When in Rome, do as Romans do».

В стоимость поездки были включены четыре больших экскурсии – в Пекинский зоопарк, парк Мира, Летний императорский дворец и на Великую Китайскую стену. Но помимо них нас иногда возили и к другим достопримечательностям Пекина, разумеется, за дополнительную плату. Например, в пятницу после уроков и обеда мы отправились смотреть так называемые олимпийские объекты, оставшиеся с 2008 года. Они меня мало впечатлили, впрочем, у них и не было шанса – на сам стадион нас не пустили. Возможно, он не работал в тот день, а возможно, туда в принципе не пускают туристов. Поэтому мы с Евой и Таей просто походили по округе, посидели на лавочках, несколько раз по приколу поздоровались со случайными китайскими прохожими и в назначенное время вернулись к автобусам.