скачать книгу бесплатно
Вмиг обида зажгла в Альнароне нехорошее чувство. Снова этот страх, который испытывали к Денору, причинял боль ему самому. Дикому эльфу захотелось тут же выместить всю свою злость. Пусть же другие страдают, как страдает он. Это знакомое разрушающее чувство, с которым он сталкивался почти каждый день. Не раздумывая больше, он тут же поменял свое решение:
– Вдоль востока созови еще стражей. Сейчас мы в меньшинстве. Потом по следам возвращайтесь, и поскорее. Не дадим им покинуть Тинраль.
Ламьяма молча кивнула и, мгновение спустя, уже удалялась вглубь леса по широким ветвям. Этот взгляд, который напоследок она бросила на Альнарона, выжигал нутро. С детства все сородичи отгораживались от него, пренебрегали им, отстранялись в страхе, стоило им взглянуть в его полностью черные глаза. До сих пор он сталкивался с подобным и все равно не мог к этому привыкнуть. Всю жизнь его встречало отчуждение. С каждым днем оно проникало к нему в сердце и поедало изнутри.
Как же он устал от самого себя.
На востоке должны были быть два дозора. Четверых стражей будет достаточно, чтобы из засады перебить чужаков. В подступившем раздражении он вспомнил о долге стража – никакой пощады чужакам, только смерть. Сотни лет его предки отстаивали границы своей родины от тщеславных людей. Этот лес приютил множество кланов диких эльфов, и их клан Молодой Листвы, ближайший к границе Единого Королевства, был ответственен за остальные. Это была обязанность Альнарона как стража, положенная традициями, которые он не выбирал, но и предавать не собирался. У этого эльфа по многим вопросам было свое мнение, подчас противоречивое. Его жизнь, состоящая из одних наблюдений, дает широкий кругозор, но довольно малые возможности.
Осторожно выбирая ветки на пути, Альнарон неспешно направился вслед за незваными гостями. Страж краем глаза заметил нечто проворное и темное. Наверное, какой-либо зверь, кабан, учуявший чужаков. Группка людей была еле видна, то и дело пропадая из виду за многочисленными стволами деревьев. Для дикого эльфа их человеческая неуклюжесть словно подавала сигналы далеким колокольчиком.
Динь-динь.
Альнарон следил за ними, как охотник следит за добычей. Кровь разгонялась по телу, пробуждая звериное начало эльфа, будто зов предков откликался в ушах. Где-то внутри него было другое желание, отличное от его рассудительности. В такие моменты он понимал, почему их народ прозвали диким.
***
Близилась ночь. Последние лучи солнца еле пробивались в густой лес. Окружающие звуки меняли свой ритм, когда дневные птицы переставали щебетать, и на охоту выходили ночные хищники. Раздавались уханье, далекие писки. Каждый шелест становился заметным.
– Роза! Роза, где ты? – пронесся жалобный зов седого человека. Он слепо мотал головой, пытаясь рассмотреть тени в сгустившихся сумерках. На него тут же набросились остальные товарищи:
– Что ты творишь?!
– Мы тут тебя одного и оставим!
– Всех угробить хочешь?
Безумец лишь смотрел на них пустым взглядом. Он страдающе кривил свое безутешное лицо. От этого сильнее выделялись морщины.
– Она должна быть тут, моя девочка! – уже тише говорил горожанин. Он жестикулировал, то показывая вглубь леса, то со злости сжимая кулаки перед собой. Свой самодельный щит он прислонил к ближайшему дереву. – Мы не можем ее там бросить! Вы же видите, тут явно где-то есть проход.
– Вот и помирай тут, а я не собираюсь, – наотрез воспротивился самый низкий из толпы, вплотную подойдя к седому. – Уже ничего не видно, след потерян. Хочешь дальше копаться в земле, пока тебя эльфы не сожрали? Пожалуйста! Но мы уходим.
Сидя на ближайшем камне, лидер группы задумчиво уставился себе в ноги. Он не хотел встревать в бесполезную перепалку. Воин взвешивал все за и против, и уже был готов дать окончательный приказ, но не решался.
Альнарон проследил за ними почти до границы леса. Чем ближе они подходили к полям, тем больше эти люди становились беззащитны. По их разговорам дикий эльф понял, что они высматривали телегу, следы которой сам четко различил в нарастающей темноте. Они тянулись со стороны Гаспора прямо между древних деревьев. Несколько раз группа чужаков доходила до следов, и шла обратно в лес, будто выстраивая ход движения по колеям от колес.
Вся эта ситуация всерьез заинтересовала Альнарона. В том подозрительном месте деревья словно росли реже, образуя прогал. Как раз здесь хватило бы пространства для повозки. Примятая трава говорила о том же: совсем недавно кто-то без препятствий въехал в чащобу. Следы заканчивались не так далеко от границы леса и просто пропадали, упираясь в уже непроходимую стену из деревьев и кустарников.
По виду можно было сказать, что здесь довольно часто проезжали, и это взволновало лесного стража. Это был не его участок патруля и, если он не ошибался, здесь дозор несли эльфы родом не из его деревни. Невозможно, чтобы люди беспрепятственно могли так хозяйничать долгое время.
И сейчас группа чужаков вновь вернулась на то место, где заканчивались следы от телеги. Люди бранились между собой, поднимая шум на всю округу. Альнарон замечал, как мелкие зверьки выбегали из своих укрытий, когда какой-нибудь из жителей королевства повышал голос.
Теперь чужаки мало что нового могли поведать. Пора было покончить с ними.
Не так долго пришлось ждать подмогу. Альнарона все же нагнала Ламьяма с двумя другими стражами. Они, не проронив ни слова, сразу заняли выгодные позиции. Денор прекрасно видел в надвигающихся сумерках лица новоприбывших и ни одно из них не узнал. Скорее всего, это они и должны были патрулировать этот участок леса. Оба старше Альнарона, более опытные. Стражи другой деревни четко и слаженно двигались, каждый из них был уверен в собственных силах.
Интересно, Ламьяма уже рассказала им, вместе с кем они охотятся на людей? Казалось, она все еще неуютно чувствовала себя в присутствии Денора. Даже отсюда, он замечал, как эльфийка с осторожным интересом косится в его сторону.
Тем временем внизу уже завязалась драка. Седой мужчина хотел вновь позвать некую Розу, но другой человек грубо пытался заткнуть ему рот. Слышны были бессвязные захлебывающиеся звуки, еще больше ругани. Несколько чужаков подбежали разнимать их, создав неразбериху. Командир в кожаных доспехах резко встал, твердым голосом приказывая прекратить, но зачинщики не унимались.
И это был идеальный момент, которого так ждали стражи леса.
Один из стражей натянул лук, подав этим условный сигнал. Треск тетивы был слышен лишь диким эльфам, способным выделить его из общего шума. Остальные лесные лучники также приготовили свое оружие для выстрела.
Альнарон целился в самого подготовленного воина, что как раз стоял к нему боком. Этот лидер группы яростно жестикулировал перед рассорившимися людьми. Он больше всего походил на легкую жертву.
Каменный наконечник направлен в шею. Главное не промахнуться. Сейчас закончатся все ожидания.
Чья-то стрела первой сорвалась в толпу. Вскрик боли заставил людей резко встрепенуться и податься в стороны. Еще две стрелы незамедлительно влетели в тела: одна попала в глазницу какому-то детине, а другая осталась торчать в груди человека рядом. В тот же миг, когда стрелы стражей просвистели в воздухе, Альнарон выстрелил, сразу доставая еще одну стрелу. Промахнулся, шаркнув наконечником по плечу солдата. Воин успел дернуться в сторону, как только эльфы дали о себе знать. Денор уже заранее думал, что его цель – не жилец, и оттого был неприятно удивлен.
Через секунду, оправившись от ступора, люди как по команде запаниковали. Они беспорядочно понеслись из леса, словно напуганные звери. Петляя между деревьями, они держали перед собой свои самодельные щиты, но то и дело запинались и падали. Лидер чужаков, легко отделавшись от первого выстрела, схватил деревянную баррикаду. Чуть погодя в нее влетела еще одна стрела.
– Отступаем! Быстрее! Бросайте все! – кричал он непонятно зачем. Все вокруг уже давно это поняли, думая только о собственных шкурах. Некоторых из его людей все равно настигли стрелы диких эльфов, как те ни старались бы убежать. Воин еще некоторое время старался отступать со своим ненадежным щитом, но все же бросил его и что есть мочи помчался к полям Гаспора, вслед за товарищами.
Ни одна стрела его не настигла. От этого Альнарон почувствовал новую волну раздражения. Даже здесь никакого толку от него не было.
– Вы оставайтесь на месте, – указал остальным эльфам один из опытных стражей жестким, не терпящим отказа, голосом. Он вместе со своим товарищем устремился по ветвям в сторону сбежавших. До границы леса было не так далеко, вряд ли бы они успели перебить всех выживших.
Альнарону не оставалось ничего, кроме как подчиниться приказу. Легко передвигаясь по растущим снизу веткам, эльф быстро спускался с дерева. Почти бесшумным прыжком на землю он закончил свой спуск.
Теперь здесь царила тишина, привычная для леса. Перед ним лежали пятеро убитых, но никто из них не был сражен от его руки. В колчане позорно осталась пара стрел. Никудышный из него был страж, и он злился на свою бесполезность.
Альнарон прошелся мимо тел. Всего несколько минут назад вон тот человек пытался врезать другому. Сейчас для них ничто не важно – они оба лежали мертвыми. Носком кожаного сапога Альнарон поддел труп, перевернул. Стеклянные глаза ничего не отражали. Сняв с мертвого тела полный колчан, Денор с неприязнью отбросил его в сторону.
Чертово железо. Дикие эльфы никогда не пользовались металлом, считали его попиранием законов природы. Потому почти все оружие и инструменты этого народа были сделаны из камня и кости. От этого эльфы сильнее виделись дикими в глазах Единого Королевства, и в какой-то момент лесной народ стал гордиться этим. Невежество людей ничуть не волновало жителей Тинраля. Такие глупцы сейчас и лежали в собственной крови, на чужой земле среди опавшей листвы.
Спустилась Ламьяма. Она все еще держалась на расстоянии от Альнарона, с недоверием поглядывая в его сторону. Пытаясь вести себя естественно, эльфийка присоединилась к обыску мертвецов. Стражи скидывали все железо в кучу: стрелы, деньги, ножи, застежки на ремнях. Сапоги с металлическими набойками полетели в эту же свалку. У одного в кармане обнаружилась вилка, не понятно только для чего.
Закончив с ними, Альнарон еще раз внимательно осмотрел место засады. Ламьяма продолжала делать вид, что все еще рыщет в одеждах чужаков.
Кого-то не хватало. Денор вспомнил седого безумца, который своим криком будто ворошил осиное гнездо. Эльф заметил, что его нет среди мертвецов, хотя отчетливо помнил, как того ранили. Он не смог бы далеко убежать.
Тот человек был преисполнен горем, и Альнарон знал таких людей. Они теряли близких и, поборов весь здравый смысл, шли наперекор судьбе. Дикий эльф вспомнил, как читал похожую историю. Какой-то глупый рассказ о человеке, который отомстил за свою семью во имя Феникса. Один человек не дрогнул, остался верен своим убеждениям и пожертвовал собой в неравной битве с матерью всех монстров, но зато смог ее победить. С тех пор человечество называло его героем. В книге было слишком мало от реальности, ведь таких людей не бывает. Такие личности сами ломались быстрее. Мир вокруг менял их, а не они – этот мир. И такими дураками бывали не только люди.
Денор направился вглубь леса, всматриваясь в заросли между деревьями. Последние лучи солнца уже были бессильны здесь. Хоть зрение диких эльфов от природы позволяло лучше видеть в темноте, Альнарону было сложно что-либо различать. Оглянувшись через плечо, заметил, как на него смотрит Ламьяма. Ей стало любопытно куда он идет, но, встретив взгляд, эльфийка сразу продолжила копошиться в вещах.
Альнарон не далеко отошел, когда услышал его, где-то по правую руку в нескольких шагах. Тяжелое дыхание выдало присутствие человека. Молодой страж не спеша направился в ту сторону, пытаясь различить силуэт среди теней.
– Нет, ты не Роза, – старик говорил с кем-то. От боли в его голосе стало понятно, как тяжело ему давалось каждое слово.
Дикий эльф напрягся, уже приготовив кривой костяной кинжал, перевязанный на рукояти оленьей кожей. Тихо раздвинув ветки кустов, Денор осторожно всматривался вперед.
Седой человек сидел у крупных корней дерева, прислонившись к древней коре. Он со страдальческим лицом держался за стрелу, которая глубоко вошла под ключицу. Руки его были в крови. Уставившись во тьму перед собой, мужчина что-то шептал. Он медленно задыхался, ранение мешало ему говорить:
– Нет, нет, нет. Моя Роза… Она почти ребенок. Но такая же милая. Скажи, ты видела Розу, мою доченьку? Ты же видела?
Рядом с ним не было ни души. Слезы текли по щекам человека. Ясно виделось, что он был в бреду, его начало знобить. Дикий эльф уверенней прошел сквозь заросли, уже не скрывая своих намерений. Здесь нечего было опасаться.
Внезапно сработали инстинкты: ощущалось рядом еще чье-то присутствие. Резко остановившись, Альнарон проникался всеми своими чувствами. Сколько бы он ни вслушивался, ни всматривался в темноту, ничто не выдавало опасности. От этого только сильнее заиграли нервы.
Тем временем, человек слабо повернул голову в сторону эльфа. Мужчина смотрел на него с самой наивной просьбой в глазах:
– Ты же видел мою доченьку? Вы должны были ее видеть.
Альнарон вглядывался в плачущего чужака, вызывающего знакомую жалость. Где-то в глубине души эльф понимал этого человека. Слишком хорошо он изучал жизнь и культуру людей. Бывало, он незаметно наблюдал за их работой в поле, высоко засев на дереве у границы леса. Видел, как они общаются, радуются, ссорятся из-за мелочей. Замечал, как в нарастающих сумерках молодые пары уединялись на сеновалах. Чувства, эмоции, слова.
Почти, как и у диких эльфов. Почти все время, заклейменный проклятьем у своего народа, Альнарон наблюдал и за их жизнями. Только его родственники были с ним рядом. Родители и сестра никогда не бросали его, не сторонились, как другие. И кроме них у него никого не было.
Он понимал людей, как понимал и диких эльфов. Тонкая грань между ними размывалась. Отличия народов виделись иногда такими глупыми для Альнарона. Ведь каждого из них так же заботили сон, голод, комфорт. Все они вне зависимости от расы думали о продлении рода, о своих родных и близких. И мерзавцы среди них попадались, без разницы – родом из леса они были или из Единого Королевства. В простых обыденных вещах все похожи друг на друга.
Но это были всего лишь размышления, утопичные мысли Альнарона. Реальность всегда сурова к таким выводам. В его руке был костяной кинжал, а перед ним – враг леса. И как бы он ни понимал боль, чувства и стремления этого человека, дикий эльф не забывал, чему его учили.
Чужаки не должны выжить. Не забывать долг перед своим народом. Убивать без сожаления, как наказывал им Терзаемый Бог.
Страж вновь направился к раненому, оставаясь начеку. Всматриваясь в соседние заросли, ничего подозрительного он так и не обнаружил.
Альнарон вплотную подошел к умирающему человеку, сел напротив. Тот разразился новыми рыданиями о своих незавершенных делах, упрямо держась двумя руками за окровавленную стрелу, но все боясь ее вытащить. Он понимал, что это конец, но продолжал твердить одно и то же:
– Ты же найдешь мою, дочку? Ее Розой зовут.
Последние мольбы, которые никто не услышит. Тебе говорят, что все будет хорошо, но ты сам понимаешь горькую правду. Ничего уже не станет лучше. Врут в лицо, хотя и не верят собственным словам. Отвечаешь согласием, ведь смирился или может обидеть не хочешь. Ты соглашаешься, потому что самому хочется верить в эту ложь, о которой все давно знают.
В глазах раненого виделась глупая надежда на то, что мир может быть другим. Альнарон давно уяснил, насколько он несправедлив.
– Нет, – мрачно ответил дикий эльф, воткнув кинжал под подбородок чужаку. Его лицо на миг исказилось болью, чтобы навечно обрести покой.
Со смачным хлюпом костяное острие вышло из черепа. Теплая кровь выплеснулась с напором, еще сильнее оросив ладонь. Человек завалился на бок и смиренно замер на земле.
В этом убийстве не было особого удовольствия. Только обязанность и никакого сожаления.
Вытерев руки и кинжал об одежду чужака, Альнарон встал, не отрывая тяжелого взгляда от трупа. Он вспомнил, зачем пришли люди. Следы от колес, некая Роза. Слишком много событий для обычного дня в дозоре. Нужно было возвратиться в деревню и рассказать отцу.
Напоследок проверив карманы человека, Альнарон уже собрался идти дальше. Но того, что случилось после, он совершенно не ожидал.
Снова чувство чужого присутствия остановило эльфа. Сначала был звук, подобный закипающей воде. Он нарастал со всех сторон, сжимая в тиски. Альнарон от неожиданности резко соскочил с места, спиной прислонившись к ближайшему дереву. Слева в непроглядной тьме что-то двигалось. Подобно бурлящей жиже, тьма колыхалась словно ткань. Она возмущалась, чувствовалось, как в ней нарастает сила. Дикий эльф в неуверенности вжался в ствол, даже не представляя, что происходит.
– Кровь! Моя кровь! Убийца! – стража оглушил тонкий визг, от которого сводило челюсть. Он машинально прикрыл уши, непроизвольно сгорбившись от боли и неподдельного страха. Немыслимое творилось вокруг, и Альнарон совершенно не понимал, что делать. Ничего вокруг не могло издать подобные вопли. Только живая тень леса, кипящая в воздухе.
Альнарон сконфужено стоял, обхватив голову руками. Он боялся пошевелиться, кровь тяжело налилась в руки. Он был не в силах даже взглянуть на клубящуюся тьму, что опасно шипела. Денор в испуге ожидал новых вскриков, но ничего не происходило.
Только бы это все прошло. Только бы ничего больше не случилось.
– Я все сделала правильно, – леденящий шепот прошелся по коже. Он был мягким, сожалеющим. Голос будто заползал в сердце, сдавливая органы.
Немыслимое.
Альнарон завороженно уставился во мглу. Нечто изменилось в воздухе, пронеслась искра, и его стало неумолимо тянуть в мрачную круговерть. Денор потерялся в своих ощущениях. Он чувствовал, будто вся его душа падала в бесконечный колодец, на дне которого ожидала эта тьма. В ней стало проглядываться что-то манящее, затягивающее в себя. Словно тьма была частью его самого.
Если у тени были глаза, то сейчас она начала вглядываться в дикого эльфа. Они были как два бесконечных водоворота из тьмы, подобной цвету его глаз. Денор переставал замечать вокруг листву, кусты, траву. Незримые линии протянулись в воздухе, создавая между Альнароном и мглой глубокую связь.
И внезапно все оборвалось.
Сознание эльфа резко вернулось в этот мир, отчего в голове все смешалось. Как испуганное животное, клубящаяся тень встрепенулась. Дернувшись в стороны, будто вырываясь из оков, она устремилась прочь, вглубь леса, обтекая деревья.
– Нет! Стой! Подожди! – опомнился Альнарон не понимая, зачем вообще зовет это существо обратно. Он резко подался вперед, теряя равновесие. В последний миг удержавшись, выпрямился, пытаясь привести мысли в порядок. Он медленно подошел к месту, где только сейчас было это нечто.
Эта тьма теперь казалась ему такой уютной, продолжением его истинной натуры. Они будто были знакомы всю жизнь, а он даже не понимал, что за существо только что видел. Дикий эльф знал о ней все, но не мог передать словами ничего. Денор не понимал, что именно сейчас произошло, но, кажется, знал, как это назвать – судьбой.
Он еще несколько раз схватил пустоту перед собой в тщетной попытке почувствовать недавние переживания. Все ушло, вмиг унеслось далеко в глубины Тинраля. Человек все еще смотрел пустым взглядом в темную даль леса, умиротворенно опустив уголки рта. Дикий эльф все же вернулся к нему опустить веки.
***
Альнарона еще трясло, когда он вернулся на место засады. Двое незнакомых ему стражей переговаривались между собой, собирая все железное, чтобы потом выкинуть к людям на поля города. Лесу не нужен был мерзкий металл на своей земле. Каждый раз этот жест выражал предупреждение. «Вот что останется от вас среди наших деревьев», – кричали одиноко лежащие мечи и стрелы.
Альнарон шел как в тумане, поглощенный остатками необычных чувств. Он чуть не налетел на Ламьяму, которая вовремя отшатнулась от него. Та посмотрела в его черные глаза все с тем же пренебрежением, подкрепленным страхом. Ее подбородок потемнел от крови, а из походной сумки торчали бедренные кости. Эльфийка знала порядок вещей и сделала все, как и полагалось стражам. Позже она отнесет эти кости к ремесленникам деревни, где они пригодятся в хозяйстве. Из них выточат ножи, столовые приборы, расчески. Множество других полезных применений найдутся для такого материала.
Альнарон увидел вспоротые ноги у людей. У одного из них была вывернута наружу грудина, из которой торчали сломанные ребра. Ламьяма помнила обычаи и чтила их безукоризненно. Сердце врага завершало хорошую охоту.
Один из старших стражей подошел к Альнарону со стандартным приветствием – рукой провел сверху вниз по глазам со словами:
– Да пройдут страдания, брат.
Денор в ответ повторил жест. Слегка оглянувшись назад, он проследил, как Ламьяма, ловко подпрыгнув, ухватилась за ближайшую ветку. Через секунду она уже уносилась прочь, теряясь среди листвы.
Смущало то, насколько сородичи были спокойны. Леденящий визг тьмы они должны были слышать. Окружающее умиротворение не вязалось с тем, что только недавно произошло в дюжине метров отсюда.
Слишком подозрительно.
– Ты хорошо проявил себя, – довольно продолжил страж. Его другой товарищ размеренно навешивал на себя колчаны людей. – Проследил за чужаками, вроде даже одного подстрелил. Молодец.
Альнарон будто видел перед собой беспомощное лицо человека, его единственной жертвы. Тьма бурлила в голове эльфа, пропуская мимо ушей слова одобрения.
– Остальные все же убежали, человека четыре. Но это уже не важно. Они и так уяснили урок.
Страж задержался на глазах Альнарона, пытаясь уловить движение в них, но после сдержанно сделал ожидаемый вывод:
– Из рода Денор, так ведь? – эльф жестом указал на глаза, недвусмысленно намекая. – Я уже заметил. Мы слышали о тебе, но меня особо не волнует твое проклятье. Мы в деревне Белослез смотрим больше по поступкам, а не по родству. Так что, спасибо тебе, страж, за исполненный долг.
Он в пол оборота повернулся, собираясь вернуться к напарнику. Напоследок бросил Альнарону:
– Здесь мы закончим сами, а ты можешь возвращаться в свою часть леса. Легкого шага тебе.
Они действительно ничего не слышали. Никто из них не догадывался, что произошло совсем рядом с ними. Здравые мысли ускользали. Альнарон начал сомневаться, стоит ли говорить о совершенно непонятном событии.
Нет, не нужно. Никто не поверит ему. Так он даже хуже сделает самому себе. Ведь, кто он, собственно? Проклятый из рода Денор, видевший живую тень, черную как его глаза.
Когда всю жизнь тебя не слушают, ты привыкаешь к этому. Это становится частью жизни и пропадает само желание делиться мыслями с другими. И как бы плохо ни было, как бы ни вихляла судьба перед носом, ты привыкаешь все это держать в себе. Даже близким, с которыми проживаешь многие годы, сложно рассказать свои переживания. Чувства – это нечто сокровенное, которое могут испортить другие. В сердце кроется недоверие ко всему, ведь места в нем для веры почти не осталось. Слишком много вокруг пренебрежения, чтобы довериться.
