скачать книгу бесплатно
***
Солнце почти ушло на покой, когда все дела Адриана были сделаны. Работа приносила ему больше спокойствия, чем тишина. Знакомая рутина бальзамом разливалась по сердцу. Каждое его решение было успешным, каждый приказ учтен и выполнен. Даже ужин в столовой прошел как по маслу.
В просторной столовой не было толкотни, что случалось довольно редко. Монахи ели, как и полагается, стоя возле длинных высоких столов. Подавали уху из речной рыбы. Если Адриан не ошибался, бульон варился на осетре. Он как раз обитал в здешних водах реки Камаяла. Сдобренный приправами бульон содержал в себе кусочки картошки, иногда попадалось и мясо самой рыбы. Однако обилие трав выдавало не первую свежесть продуктов. Паладин, впрочем, не ощутил заметного отличия во вкусе. Подавался ужин с еще теплым хлебом. Братья-монахи искусно добавляли в тесто вино, привнося в него необычный пряный вкус.
Паладина трапеза успокаивала, особенно если это такой сытный и простой ужин. Тяжелый день подходил к концу, и в оживленной столовой легко забывались все проблемы, все накопившиеся тяготы. Люди вокруг занимались тем, что должны делать в первую очередь для себя – насыщаться. Можно было снова вспомнить священные тексты, сравнить цикл жизни с жизнью Феникса.
Но не сейчас. Ужин был важен по-своему. Вечером, наслаждаясь пищей, понимаешь, какие трудности были пройдены, и можно спокойно разложить мысли по порядку. В каком-то смысле, Адриан считал ужин священным временем трапезы. Не понимал, как вообще можно о нем забывать в дни, не отягощенные более важными делами. Даже в походах, когда солнце скрывалось за горизонт, к этому времени его отряд уже должен был быть готов к трапезе. Какие могут быть с утра силы, если ложишься с пустым брюхом?
Ужин с ним обычно разделял Рельнадо, его друг с молодых лет. В плавном потоке из служителей монастыря Гофард так и не смог выловить его взглядом. Он надеялся, что вспышка гнева с утра не сильно задела товарища. Хоть Гофард и считал его неженкой, Рельнадо всегда оставался верен ему, каким бы только он ни видел Адриана. А неконтролируемые приступы у него были обычным делом. Он ничего не мог с собой поделать. Гофард почти всегда считал свои действия оправданными. Ведь только силой можно достичь желаемого, а гнев – зерно этой силы.
Покончив с едой, Гофард направился в собор, который находился в главном корпусе. Именно там была сама жемчужина церкви, достояние самого Феникса – ценнейшая Пепельная Чаша, сохранившаяся со времен пришествия божества на землю. Ее охраняли даже лучше короля. Дозорные у главного входа по карнизам башен, готовые пустить стрелы в неприятеля. Десятки монахов, облаченные в парадные доспехи, сменялись каждые несколько часов на своих постах, вооружившись алебардами. Сотни людей каждый день приходили со всех уголков Единого Королевства, чтобы своими глазами увидеть прах Истинного Феникса. Неусыпная стража следила за рьяными верующими. Ближе, чем на десять шагов воспрещалось подходить к чаше. Никто не смел перечить такому укладу, и на то были причины. Скорее не чашу хотели защитить от богохульников или воров, а самих верующих – от реликвии.
Священный прах Феникса был бесконечен, сколько бы его ни брали. Он был способен на чудеса, большая часть из которых обращала вещи в ничто.
Адриан зашел в большой собор со стороны одного из коридоров монастыря. Почтительно склонив голову, он направился под главный купол. Потолок уходил высоко вверх, оставляя место красочным барельефам и фрескам, изображающим картины прошлого. Почти везде на них огненная птица сражалась либо с людьми, либо с чудовищами. Статуи в нишах пугали своими размерами, скалились на посетителей.
Ступеньки, ведущие в сторону абсиды, торца собора, поднимались с перерывами, образуя площадки для небольших осветительных жаровен. Безмолвные стражи стояли рядом с ними, строго на своих постах. Все, как и всегда. Уже наступила ночь, и в витражных стеклах можно было различить в какой стороне взошла луна. По полу стелился багровый ковер, начинавшийся от уже закрытых главных ворот. Долгий путь нужно было преодолеть, чтобы дойти до божественной реликвии.
Она была впечатляюще простой. Каменная угловатая чаша, в ширине чуть больше человеческого роста. Края ее были украшены зубьями, подобными клыкам хищника. Святой пепел таился внутри чаши и своим видом ничем не отличался от обычного. В нем не было ничего особенного, совершенно. Просто огромная куча пепла, как если бы монахи собрали его из всех щелей кузницы.
За подобные мысли Адриан и выбивал зубы глупцам.
Карающий Меч Феникса припал на одно колено перед Пепельной чашей, не нарушив дозволенных границ. Одной рукой он достал свой кулон в форме оперения стрелы, поцеловал его, лишь слегка коснувшись губами, и приложил ко лбу.
– Истинный Феникс, если позволяешь мне просить, так дай мне слова, дабы ты услышал их, – Гофард произносил молитву, с которой он всегда начинал. Его голосу лишь вторил ветер, что завывал в щелях стеклянных витражей, да слышалось потрескивание огня в жаровнях позади. – Ведь молю я о свете твоем, который изливаешь. Молю о страсти и желании жить для тебя, ведь без огня твоего нет тепла в наших сердцах. Путь наш милосердный, что выкован злом, должны пройти превозмогая. И простит нас тогда Истинный Феникс, восстав из пепла, дабы вновь обратить нас в прах. Прах к праху.
Он на мгновение смутился отчего-то, словно для него в осознании открылась новая дверь. Что-то щелкнуло в голове, погрузив мир вокруг в тишину, поглощающую звуки. То, что произошло сегодня днем, донеслось до него смятым эхом.
Сейчас Адриан преклонял голову перед пеплом великого существа, которое было творцом всего сущего. Именно он, Истинный Феникс, показал, как от его огня зародилась вся жизнь. Он, явившийся тысячу лет назад, свергнул злостного Бегемота, бесчестного демона, что, затаившись в идолах, отравлял души людей. Мерзкий Бегемот, пасть с миллиардом зубов, пожирал своих служителей в тайне ото всех, а люди почитали его своим создателем. Если бы не Феникс, кто показал бы истину? Кто смог бы изгнать лживого монстра, как не Истинный бог?
И сейчас, спустя столько лет, что выросло на величии Истинного Феникса? Мощь, огненный кулак из десятков тысяч людей, готовых биться во славу имени Его.
Имени, но не истинной сути Феникса. Все забыли, чему действительно учат писания. Мысль поселилась в этот момент по соседству с остальными, заражая их. Что, если сейчас уже завелся новый Бегемот?
Гофард сам подивился собственной мысли. Что за чушь! Видимо, он сегодня совсем утомился, и такие рассуждения должны быть изгнаны, и чем быстрее, тем лучше.
Но все же… Деяния настоятеля и до этого иногда ставили под сомнения его мотивы. Руководствовался ли он волей Истинного Феникса или ради личной выгоды? Ведь постулат Бога был прост – почитайте огонь в своих сердцах и зажигайте новые. Истинный Феникс велел им жить и преодолевать все трудности, дожидаясь его прихода. Тогда он подарит вечную жизнь тем, кто был ему верен до конца.
Верному Дранасу было плевать на вечную жизнь. Он больше не хотел нести огонь Истины в сердца других. Он угас, покорившись власти и старости. Настоятель стал словно этот пепел, покоящийся на одном месте уже почти тысячу лет.
Адриан отложил эти мысли в сторону. Не стоит о них забывать, но и мешать ему они не должны. Сейчас есть куда более важные дела, о которых стоит задуматься. Завтра он обязан будет навестить Оплот Чудес. Предстояла встреча с этим архимагом Анктусом, который никогда не покидал свои чертоги. Гофард еще ни разу не виделся с ним, и не ощущал большого желания. Он был уверен, что разговор предстоит не из приятных.
Гофард еще раз взглянул на свой стальной медальон. Он был неестественно теплый, истертый до блеска. Пальцами провел по слегка выпирающим петелькам. Он чуть встряхнул его, почувствовав внутри перекатывание песчинок. Адриан верил в чудо, ведь он в каком-то смысле сам его сотворил. В его руках было одно из них, и это что-то да значило.
О чем шепчут листья
Оставим в покое церковника и поговорим о том, что вы, наверное, забыли в истории нашего Единого Королевства. Да, я, конечно, не зря упомянул этого импульсивного монаха, чей характер может вводить в недоумение. Он тоже сделает решающие ходы в этой истории. Его время настанет, и об этом вам еще предстоит узнать.
Но пока что перенесемся далеко к югу от Сопирона, ближе к границе Единого Королевства. Здесь находился крупный город Гаспор, просто переполненный людьми. Отличный перевалочный пункт, удобные пути между соседними городами для торговли. Люди стекались сюда не меньше, чем в столицу, чаще всего из-за его доступности. Влияние церкви с годами здесь слабело, позволяя богатым людям ближе подобраться к власти.
Этот город граничил с густым и древним лесом Тинраль, заимевшим в народе плохую репутацию. Всякий, кто туда заходил, больше не возвращался. Еще в далекие эпохи, до пришествия Феникса, ходили байки об оживших деревьях, смертоносных ветвях, шепчущих листьях. Конечно, у страха глаза велики, учитывая, сколько людей к тому времени бесследно сгинули в темной чаще. Лишь спустя столетия сказки о живом лесе частично были развенчаны.
Их называют дикими эльфами – с виду похожие на своих собратьев на севере, только особо не любящие мороз. В отличие от северян, кожа у них не бледная, и почти не отличается цветом от кожи любого здорового человека. Заостренные уши, как и полагается их народу. Но вот волосы их всегда были зелеными, чаще темного оттенка. Иногда, однако, встречаются локоны почти ядовитого цвета.
Сейчас прошло чуть больше века с тех пор, как в королевстве объявили лес Тинраль запретным. Его границы казались нескончаемы, перекрывая собой проход на юг. Массивные деревья упирались на востоке к Лживому морю, а на западе вплотную подступали к горам, которые прозвали Рогами Слепого.
Все живые существа отличаются своей любознательностью. Жажда знаний толкает в темную пропасть, полную ответов. Так и люди раз за разом пытались покорить этот лес, узнать его тайну. Даже несмотря на вечные политические распри во времена, когда о Едином Королевстве даже не было речи, люди хотели достигнуть юга. Они не желали покорять морскую стихию, горы на западе их не прельщали. Позже север сам отдался во власть Истинного Феникса. В своем безрассудстве человечество поставило цель – юг должен быть достигнут.
Любая попытка пересечь Тинраль всегда оказывалась безуспешной. «Духи леса не пускают» – говорили выжившие и гордились в тавернах своей сохраненной жизнью. «Духи леса охраняют» – говорили авантюристы, лорды и смелые воины. Все более желанной становилась идея. «Здесь меня точно никто не найдет» – говорили воры, убийцы и прокаженные. Только они достигали своей цели. Больше о них никто не слышал.
То, что случилось тысячу лет назад, пронеслось огненным вихрем по землям. Тогда все разрозненные королевства объединились под крылом Феникса. Тогда мы поняли, что есть нечто большее, чем мы способны представить. Ссоры между соседями, воодушевленными Посланием Пламени, сходили на нет. Многие из них покорились от страха перед носителями Имени Его. Церковь Истинного Феникса объединила все земли, становясь богаче и целостней год за годом. Войны потеряли всякий смысл, ведь Пламенный Бог наказал ценить жизнь во всех ее проявлениях и создавать новую. На этой почве и взросло Единое Королевство, что здравствует до сих пор.
Однако в те стародавние времена власть досталась влиятельному лорду, которого и нарекли королем. Почему? Спросите это у Голоса Феникса, пророка, написавшего Послание. «Своих детей, что отдали пламя жизни мне, я поведу сам. Повести свой народ должен человек, которого он выберет». Пройдут еще сотни лет, прежде чем титул короля растеряет всю власть, перейдя в церковные руки.
К слову, люди никогда сильно не стремились покорять морские дали; лишь недавно смогли обогнуть по воде проклятый лес и встретить поселения других народов. Почему же жители Королевства не нашли их раньше? Может, были так увлечены тем, что происходило совсем рядом. Может, не пытались мечтать о непостижимом и далеком. Каждый думал об уютном гнездышке у себя дома, о своей безопасности. Сначала молили судьбу, чтобы на утро проснуться живыми. Молили лордов о безопасности, чтобы не быть убитыми соседями. Теперь каждый молится Фениксу, но ни один из прошлых страхов так и не исчез.
Почти пятьсот лет назад, король Иармо был ослеплен своим величием. Проблемы извне давно перестали существовать из-за отсутствия соседних держав. Мысли о большей власти опьяняли его, питая все самые смелые решения. Он желал, чтобы именно его имя написали под значимыми событиями в истории Единого Королевства. Конечно, напишут, но только на ее черных страницах.
Король Иармо, с позволения церкви, организовал самую масштабную кампанию со времен объединения земель. Ораторы короля и монахи церкви разбредались по всему королевству, призывая на покорение Тинраля. Тот проклятый лес называли угрозой, и на каждом углу восславляли грядущую победу над ним. Матери прощались с сыновьями, которые гонялись за сказками: за тайнами, что в них хранились. Наемники видели небывалую награду меж темных деревьев. Узникам и предателям обещали свободу. Все королевство позабыло о рутине, воцарившейся с приходом Феникса. Все королевство верило, что уже завтра прольется свет истины на юге.
Больше полугода заняли сборы первой экспедиции. Воодушевление и единый замысел сдвигали горы, сжигали в головах лишние мысли. В то время Гаспор был лишь деревней, и жители его были переполнены энтузиазмом. Тысячи людей ютились у костров, проверяли по несколько раз снаряжение. Воины готовились к неизвестности, полируя мечи. От скуки и пылких идей балагуры выпускали копившийся пар на окружающих. Пересчет провизии, пересчет обмундирования. Легион топоров. Пустые обозы. Крики в темноте, столпотворения, проклятия.
Здесь предадут огню десятки людей за ересь и трусость. Сотни даже не доживут до дня наступления. Тысячи не вернутся после него.
Сейчас оба народа называют тот день Днем Листопада. Тогда экспедицию отбросило к границе леса, не успели люди толком ее пересечь. В этот день незваные гости задыхались со стрелами в горле. Стеклянный взгляд жертв смотрел в небо из ям, полных острых кольев. Ловушки нещадно поджидали жителей Королевства на каждом шагу. А когда первопроходцы встречали смерть в капканах, остальных с деревьев стрелами начинали теснить дикие эльфы.
Еще один миф перестал существовать. Для человечества сказка стала осязаемым врагом, без предупреждения готовым убить любого, кто переступит порог его дома. Это было дикостью, схожей с животной. Лесной народ по праву заслужил свое прозвище – дикий.
Много было кровавых лет у Гаспора. Деревья пропитались ненавистью и со злобой глядели на Королевство еще многие века. Были и победы, но разве можно их таковыми назвать, если в итоге ничего не достигнуто? За все время люди и эльфы устали от этой бесполезной войны, и сейчас каждая сторона старается не замечать друг друга. Диким эльфам никогда не были нужны чужие земли, а человечество обрело смирение. Теперь Тинраль считается запретным лесом. Все понимают, что ничего не изменилось, хотя мы и перестали бояться. Теперь духи из прошлого – вредные соседи, которых лучше не трогать.
Но сегодня их потревожили вновь.
Проклятый
Вся его жизнь была большой загадкой для него самого. Никто не мог ответить на его вопросы, которые мучили с детства, потому что ответов, наверно, и не было. Он достаточно прожил, чтобы принять свою судьбу, но полностью избавиться от раздумий было сложно. Такой простой пустяк, малое отличие от других сделало его отверженным среди своего народа. Но никто его не изгонял или открыто не жаждал смерти, по крайней мере сейчас. Альнарона лишь обходили стороной, будто зная его грязный секрет, о котором он сам не догадывался.
Дикого эльфа перестала донимать эта отчужденность уже несколько лет. Отмахнулся от других, как от назойливых мух, вечно жужжащих под ухом. Он свыкся, признал самого себя и свое место в этом мире. Бывало, на него накатывали мысли покончить со всем этим абсурдом. У него было много вариантов: правильный разрез на руке, веревкой на ветке или просто наткнуться на разъяренного медведя. Но ничего из этого не давал ему сделать его собственный страх. Просто жил дальше, как того хотели родные, только не понимая зачем.
И ведь проблема была только в одной детали. Единственное, что отличало Альнарона от остальных – его полностью черные глаза. Само ночное небо не могло сравниться с мглой, поселившейся в глазах эльфа. Их пустота пугала его дикий народ, и с постоянным страхом, окружавшим Альнарона, приходилось только мириться.
Дозор проходил без происшествий. Изо дня в день ничего не менялось, отчего можно было сойти с ума. Шелест листьев, далекие отголоски животных. Где-то перекликались птицы. Вокруг царила безмятежность, которая Альнарону уже осточертела. Там внизу, под ветками, стелился ковер из травы и пожухлых листьев. Из него проростали густые кустарники, готовые спрятать любую живность. Весь лес был живым, находясь в постоянном движении. Однако здесь ничего значимого просто не могло произойти.
Было время, когда эта часть леса Тинраль казалась ему необъятной. Тогда еще здешние места были незнакомы Альнарону, отчего он с легкостью мог заплутать. Когда отец учил его Пути Леса – искусству бега по деревьям – мнилось, что еще многое нужно узнать о своем родном доме. Вскоре, даже если пейзаж вокруг не сильно менялся, для восприятия дикого эльфа любые мелочи становились особенностями. С годами он стал ориентироваться в пограничных районах, с виду почти не отличавшихся друг от друга. Теперь ощущалось, как будто его лес стал намного меньше.
Деревья были стары и надежны. Высоко поднимаясь к небу, они распускали десятки крупных веток, пересекающихся между собой. Эльф не колеблясь сменял их под ногами, стремительно проносясь среди желтой листвы. Широкий плащ, сплетенный из листвы, колыхался позади него, сливаясь с окружением.
Дикий эльф не боялся упасть, пробегая на большой высоте по деревьям. В его движениях виделось мастерство, отточенное годами. Умение и ловкость были самыми важными качествами у стражей диких эльфов. Альнарон видел путь из переплетений ветвей впереди, оценивая их хрупкость под собой, замечая преграды. Путь Леса стал настолько прост, что эльф даже не мог представить, как тяжко давалось это мастерство в начале обучения. Этим знаниям научил его отец много зим тому назад, когда Альнарон был еще юнцом.
Все было проще в то время. Именно те годы, которые Альнарон провел в учении с отцом, были ему по-настоящему дороги. Тогда он чувствовал себя более значимым. Альнарону, бывало, думалось, что сейчас он сам теряется в череде лет и проживает чужую жизнь в далеком будущем, как бы абсурдно это ни звучало. Вот-вот он проснется и поймет, что это лишь видения, мнимые воспоминания.
Но он не просыпался. Альнарону хотелось изменить что-то, лишь не знал, какой мог быть у него выбор.
Он был одним из стражей леса, первым, кто встретит опасность извне. И эта работа, которую он должен был выполнять, являлась, наверное, самой бесполезной. Последние несколько десятков лет дозоры стражей – скука несусветная. В крайнем случае, можно было наткнуться на испуганного человека, но тот скорее себе навредит, чем жителям Тинраля. Не имея толком цели, стражи только и делали, что бессмысленно слонялись по лесу, но все равно продолжали гордиться своим долгом охранять пустой лес. Таков был уклад в клане, и менять его никто не собирался.
Традиции здесь чтили и чутко хранили, боясь нарушить устоявшуюся схему. Здесь все было построено на знаниях предков. Дети наследовали обязанности родителей, не пытаясь найти собственный путь. Династии резчиков по дереву и камню, строителей, охотников и прочих – каждый дикий эльф должен был передать потомкам свои умения. Достойно было продолжать дело своих предков, и потому считалось обязательным иметь по два ребенка в семье. Как и дело отца, так и дело матери должны были передаться будущему поколению. Потеря стареющих знаний и уход от своего наследия считались позором.
К слову, в их клане давно никого не изгоняли по такому поводу. Как ни противилась молодая кровь, неизменный цикл продолжался. Настолько дикие эльфы привыкли к такому укладу жизни, что и не старались менять его. Альнарон из рода Деноров тоже не стал спорить с этим порядком, понимая всю его важность. Но это не дало ему уверенности в правильности выбора, который сделали за него.
Альнарон остановился на миг оглядеться. Всматриваясь в однотипный пейзаж, дикий эльф будто утонул в идиллии леса. Листва покрывалась осенней ржавчиной и начинала ровно стелиться по земле. Где-то внизу промелькнул силуэт кабана, донеслось негромкое чавканье. Страж даже не обратил на это внимания.
Мало что вообще могло случиться в этом вечном лесу. К сожалению эльфа, здесь всегда все будет таким же умиротворенным, как и вчера, как и неделю назад и больше.
Надо было хоть как-то провести время с пользой, пока дневной свет пробивался сквозь густую листву. Расправив плащ, эльф аккуратно присел на толстую ветвь. Спина уперлась в шершавую кору, по которой сновали мелкие муравьи. Альнарон снял свой лук, повесил его на ближайшую надежную ветку. Туда же повесил и свой кожаный колчан. Каменные наконечники зашуршали в нем, напоминая о кончающихся запасах. Впрочем, незачем было таскать с собой целую кипу стрел.
Не менее аккуратно Альнарон Денор вытащил из своей кожаной походной сумки книгу. Состояние ее было просто ужасным: переплет исшаркан, корешок порван. Нескольких страниц не хватало, а те, что остались – пострадали от времени и влаги.
Эльфу нравилось читать. Этот процесс доставлял ему удовольствие, неважно что за чтиво ему попадалось. За возможность ознакомиться с людскими книгами Альнарон все же был благодарен судьбе – лишь кастам стражей и летописцев позволялось изучать человечество, обучаться их языку и письменности. Надо всегда знать то, что у врага в голове. Кто же думал, что люди могут оказаться настолько интересными для Альнарона?
Молодой страж прочитал достаточно много трудов, написанных людьми, но все равно эта книга местами была ему непонятна. Язык людей давался не так сложно, как считалось. Некоторые слова были в новинку. Некоторые, думалось эльфу, он сам неправильно истолковал, хоть это и не сильно влияло на общее впечатление от прочитанного.
Альнарону было не так важно, о чем книга. Прошлый раз он читал некий трактат о пользе конских хвостов в медицине. Дикие эльфы даже и лошадей не держали, так что для него это были совершенно бесполезные знания. Сейчас он едва бы вспомнил, о чем именно говорилось в книге. Для эльфа главным был сам процесс чтения.
Сначала он совершенно не понимал, о чем идет речь в романе, который читал сейчас. Альнарон пытался снова и снова подбирать правильный перевод, выделял угольком неизвестные термины. Позже он вернется в деревню, чтобы свериться с некачественным, на его взгляд, словарем, который хранился в библиотеке клана. Ему будто хотелось одолеть эту книгу, чтобы она стала его личным трофеем. Это давало ему смысл хоть к чему-то стремиться. Такая бесполезная цель была лучше, чем полное ее отсутствие.
Книга ощутимо оттягивала сумку, хоть и не мешала стражу проноситься по ветвям. В обучении Пути Леса отец Оррик не раз привязывал к ногам сына камни. Он никогда не щадил его, обучая важному мастерству. В то время Альнарон часто злился на него, как и все подростки в своем возрасте. Сейчас, вспоминая те дни, дикий эльф не раз мысленно соглашался с отцовскими методами: только через сложности можно было добиться большего. Навыки давались с болью, но от этого тренировки становились эффективнее. Если у Альнарона когда-нибудь будет ребенок, не исключено, что он получит те же уроки. Если бы когда-нибудь…
Денор потер большим пальцем багровый переплет книги, отгоняя от себя тревожные мысли. Вспоминались мелочи, которые били больно, складываясь в одну большую картину. Проклятому не дозволено иметь детей, никто даже и не согласится возлечь с ним. Хоть он и не желал заводить семью, такая несправедливость терзала душу. Удивительно, что многое становится желанным лишь после запрета. Интересно, что бы сказал отец на его мысли? Молодой эльф почти никогда не делился с ним подобными рассуждениями. Обычно он старался впитывать каждое его слово, слушая сильный голос.
Остановился в книге чуть дальше середины. В ней была история об успешном дворянине, что пользовался успехом у пышных дам. Подавляющая часть текста была заполнена описаниями романтических похождений светской личности. Сцены соития, местами в красках, нарушали естественный уклад природы. Это и забавляло, и вводило в недоумение. Неужели подобные истории могли быть реальны? И это правда, что такие вещи можно засовывать в человека? Он читал, пытаясь понять логику, но все больше появлялось желание обратиться к медицинским трактатам о строении людей.
Альнарону думалось, что было бы, имей он такой же успех у девушек? В его возрасте он давно должен был найти себе пару, да и как стражу ему пора было уже и ребенком обзавестись. Все равно стражей ждала вечная жизнь в дозорах. Старший брат на несколько зим старше него, а его жена уже была беременна вторым. Но вот младшая сестра, хоть и достигла нужного возраста, пока не собиралась выходить замуж. Она была слишком поглощена кожевничеством и почти догоняла уровень матери. «Я всегда могу успеть найти себе дурака для замужества», – говорила сестра и зарабатывала недовольный тычок от матушки. Мать любила подкреплять жестами свое мнение, чаще даже не высказывая его.
Все реже Альнарон уделял время своим родным. У всех была своя жизнь. У всех свои обязанности.
Он прочитал меньше четверти книги, когда услышал тревожную трель птицы. Доля фальшивости в ней, которую не смог бы распознать городской житель Гаспора, резала слух Альнарону: звучал предупреждающий сигнал другого стража, где-то восточнее. За всю жизнь только в паре случаев ему довелось слышать сигнальные свистки. Последний раз их использовали год или два назад, когда люди забрели в соседний район леса. Тогда это были наивные подростки, решившие найти здесь приключения. Они верили, что с ними не могло произойти ничего плохого. Видимо, никогда не встречали опасностей. Теперь из их костей дикие эльфы сделали какие-нибудь украшения.
Не перевелись глупцы среди людей. Другого незваного гостя, кроме как человека, здесь быть не могло.
Альнарон бережно вернул в сумку истерзанную книгу, особо не спеша на зов сородича. Небось, опять несколько отчаянных душ пришли либо спрятаться, либо что-нибудь спрятать. Один раз, помнится, попался ему старик. Тот горестно кричал, ругая свою судьбу. Альнарону стало настолько интересно тогда, что он спустился к нему с ветвей. Без сожаления он пустил ему стрелу чуть ниже кадыка, наблюдая за вытекающей человеческой кровью. В последние свои секунды старик смотрел на него с долей облегчения и, в то же время, осуждая. Он будто не ожидал такой боли, не знал сколь мучительно расставаться с жизнью.
Люди, подобные ему, приходили сюда найти скорую смерть, и эльфу не важно было, по какой причине. Денор был не против пострелять в чужаков, это хоть как-то разбавляло скуку.
Легко перебегая с ветки на ветку, Альнарон поправил для надежности колчан. Лук держал в руке для удобства. Страж быстро пересекал расстояния высоко над землей, оставляя за собой только шелест листвы. Это был словно полет совы, летящей к далекому гнезду. Как белка, не замедляя шаг, эльф находил надежную опору и тут же сменял позицию. Для любого человека эта неземная акробатика была чем-то недостижимым. Альнарону же она стала рутиной.
Чудеса, что происходят каждый день, перестают считаться таковыми.
Прозвучал еще один сигнал, уже ближе. Страж заметил затаившуюся среди ветвей эльфийку. Он знал ее, Ламьяму. Она, как и Альнарон, почти сливалась с окружением, облаченная в золотистый плащ. Ламьяма, казалось, переусердствовала с маскировкой, пытаясь полностью запахнуться в накидку. Только несколькими месяцами ранее эльфийка прошла инициацию в стражи. Неопытна и импульсивна, сказал бы Альнарон, если его спросят. Но нет, никому особо не было интересно его мнение.
На ходу подготовив стрелу, Альнарон тихо опустился на ветку пониже. Его цель была снизу, даже не пытаясь скрытно себя вести. Человек десять, пыхтят и неуклюже пробираются, словно кабаны. Они еще не слишком глубоко ушли в лес, но уже достаточно далеко от границы, что было необычно. Альнарон внимательно следил, притаившись среди увядающих листьев, изучал каждую мелочь у чужаков.
И эльф понимал, что они явно не собирались здесь просто так помирать. Люди целенаправленно шли за чем-то конкретным, знали, что их ожидает. Группа двигалась по парам, стараясь образовать кольцо. Это смотрелось несколько потешно, особенно когда они наступали друг на друга, но все же подобное оправдывалось эффективностью построения. Половина из них наготове держала в руках по луку, напряженно направляя его на все подозрительные ветви. Остальные несли громадины из сбитых досок, служащие щитом для лучников. В таком тандеме они могли хорошо согласовать оборону, даже при внезапной атаке. Они знали, куда идут, и приготовились, как могли. Люди за эти годы тоже хорошо изучили тактику своего неприятеля.
– Роза! – неуверенно крикнул человек, седой и гладковыбритый. Его зов был полон глупой надежды, будто сам понимал, что на него никогда не откликнутся. Люди вокруг начали перешептываться, явно утихомиривая его.
Роза? Помнилось, есть такой цветок у людей, кажется, красный с шипами. В книге как раз такие цветы дворянин дарил своим женщинам в обмен на их распутность. Альнарон как-то читал о металлических штуках, способных соперничать с этими розами. Вроде их называли монетами.
Зачем тогда этому человеку звать цветок? Они даже не растут здесь в лесу, это точно.
Эльф почувствовал, как на ветке повыше Ламьяма начала двигаться. Слегка натянулась тетива.
– Стой, – еле слышно прошептал Альнарон, но достаточно, чтобы эльфийка поняла. Не лучший первый опыт для новоиспеченного стража после безмятежных месяцев дозоров.
Каждый мужчина внизу был крепкого телосложения. Похоже, все они рабочие с ближайших полей. Они вели себя организованно, но все же ощущалась их неуверенность и явное волнение. Сейчас чужаки превосходили стражей числом. Несмотря на свою лучшую позицию, здесь не стоило геройствовать. Оставалось только ждать.
Люди осторожно ступали вперед, целясь почти во все стороны и надежно выставив щиты. Они что-то высматривали и похоже, что не только эльфов. Может, Роза – это чье-то имя, а не растение? Эта мысль тихо прозвучала в голове, и Альнарон решил, что она имеет право на жизнь. Скажем, они потеряли некую Розу, пришли ее здесь искать. Но с какой стати им было настолько далеко заходить в лес? Все знают, что в этих местах любой человек уже сразу считается трупом.
Приходилось только ждать и прислушиваться к тихим разговорам.
– Зря все это мы затеяли, – ныл детина с густой шевелюрой. Он мотал деревянной конструкцией, словно уже отмахивался от невидимых стрел. – Мы совсем отклонились от следов. Ни одна повозка здесь точно не проедет.
– Заткнись, Хамли, черт возьми. Просто заткни свой рот, пока я тебя сам не пристрелил, – низкорослый лучник рядом нервничал сильнее, упрямо целясь перед собой.
– Следы совсем пропали, надо возвращаться, – голос еще одного, бородатого в грязной одежде.
– Корнель, мы сделали все, что могли, возвращаемся, – произнес самый молодой из них, но не менее крепкий. Кажется, он обращался к старшему этой группы. Им, как понял Альнарон, являлся суровый на вид воин, единственный в грубой кожаной броне. Если остальные походили на работников с полей, то этот производил впечатление умелого солдата.
– На месте, – отозвался их лидер. Работяги остановились и даже слегка расслабились, убедившись в отсутствии хозяев леса. Чужаки стояли почти под ветвью, с которой Альнарон усердно вслушивался в их переговоры. Отсюда люди были открыты как на ладони. Первая стрела пробила бы череп солдата. Затем последовала бы резкая смена позиции, за время которой Ламьяма могла подстрелить другую жертву.
Все можно было закончить сейчас, без вреда себе и неопытной эльфийке. Разве не надо было показать, кто главный в лесу? Для этого стражи и тренировались, оттачивали навыки. Давно уже дикие эльфы могли осыпать стрелами чужаков, перебить их всех, не задумываясь. Может так бы и сделали другие. Немного геройской уверенности, из-за которой ощущаешь себя бессмертным. Такое чувство заглушало все вокруг, скрывало правду за огромным пластом собственного эго.
Альнарон же продумывал все изъяны, способные раскрыться в его идеальной картине победы, и их было здесь предостаточно. Он скорее поверит, что случится одна из возможных ошибок, чем доверится судьбе, будто все пройдет идеально. Обычно мы получаем не то, что хотим, и надо быть готовым ко всем последствиям.
Денор все еще ждал. Даже Ламьяма доверяла чутью более опытного стража и не производила лишнего шума. Похвально. Хотя, скорее всего, она больше боялась быть замеченной.
Командир чужаков нервно пожевывал губы, всем видом выдавая свои тяжелые мысли. Несколько раз оглядев подопечных, он мотнул головой в сторону, откуда пришли:
– Дойдем до того места, а там решим. Может, мы что-то упустили.
Руки человека крепко сжимали лук не то от злости, не то от нервов. Его товарищи молча кивнули и попятились назад. Их лица выражали облегчение, что затуманивало их внимание. Все могло закончиться и без пролитой крови, если они сейчас покинут лес.
Группа людей отдалялась, и Альнарону это тоже принесло некоторое облегчение. Стоит убедиться, что они покинут владения природы.
– И мы так просто их отпустим? – сверху неуверенно донесся голос молодой стражницы. Кажется, она рассчитывала на другой, более радикальный исход.
– Они могут сами уйти. Надо проследить за этим, – Альнарон посмотрел наверх, сквозь листву, где ему встретился послушный взгляд эльфийки.
И этот взгляд моментально улетучился. В следующий момент Ламьяма изменилась в лице, стараясь скрыть неловкость. Она только сейчас поняла, кто именно пришел ей на выручку.
