Оржицкие «фермопилы» Костенка

Вот воспоминания лейтенанта Герасимова из рассказа Шолохова «Наука ненависти» о событиях в районе Денисовки:

«… Не думал я тогда, что придется побывать у фашистов в плену, однако пришлось. В сентябре я был первый раз ранен, но остался в строю. А 21-го, в бою под Денисовкой, Полтавской области, был ранен второй раз и взят в плен.

Немецкие танки прорвались на нашем левом фланге, вслед за ними потекла пехота. Мы с боем выходили из окружения. В этот день моя рота понесла очень большие потери. Два раза мы отбили танковые атаки противника, сожгли и подбили шесть танков и одну бронемашину, положили на кукурузном поле человек сто двадцать гитлеровцев, а затем они подтянули минометные батареи, и мы вынуждены были оставить высотку, которую держали с полудня до четырех часов. С утра было жарко. В небе ни облачка, а солнце палило так, что буквально нечем было дышать. Мины ложились страшно густо, и, помню, пить хотелось до того, что у бойцов губы чернели от жажды, а я подавал команду каким чужим голосом, окончательно осипшим. Мы перебегали в долине, когда впереди меня разорвалась мина. Кажется, я успел увидеть столб черной земли и пыли, и это – все. Осколок мины пробил мою каску, второй попал в правое плечо».

В основу повествования легла история плена политрука 27-й отдельной роты медицинского усиления 26-й армии Юго-Западного фронта Зиновия Яковлевича Фердмана. Фердман попал в плен 21 сентября 1941 вблизи села Денисовка Полтавской области, был помещен в лагерь военнопленных в селе Боканка, 26 сентября бежал из лагеря и 21 ноября вышел в расположение советских войск.

У Шолохова, который во время войны почти не бывал на линии боев, скорее всего, не было живого разговора с Фердманом. Об этом свидетельствует и документ, хранящийся в фонде КП-233 Государственного музея-заповедника М. А. Шолохова – несколько страниц из шолоховского блокнота под названием «Опросы политрука Юго-Западного фронта 26-й армии 27-й отдельной роты медицинского усиления Фердмана Зиновия Яковлевича».

Рассказ в опросе ведется от первого лица. Фактически это – свидетельства Фердмана сотруднику особого отдела, которые названы опросом вместо допроса через еврейское происхождение Фердмана: немцы не выпускали евреев из плена живыми. Фердман не мог хотеть попасть в плен, не мог быть завербован немцами как диверсант, он мог только бежать из плена. Это автоматически снимало с него все возможные обвинения в измене и освобождало от дальнейших репрессий со стороны НКВД.

Стилистика записанных Шолоховым показаний Фердмана свидетельствует о том, что Шолохов, пожалуй, либо присутствовал на допросе, либо переписал протокол показаний Фердмана в особом отделе.

Среди прочего Фердман дал следующие показания:

«Попал я в плен вместе с рядовыми, без знаков различия, и поэтому остался жив, а командиров, которые не успевают снять знаков различия, сразу берут отдельно, очень сильно издеваются и затем сразу же расстреливают.

Привели нас вечером в лагерь, а на утро вокруг себя я увидел тысяч 20 человек, копошились в грязи, тесноте, оборванные и избитые. Многие, обессиленные от голода, валялись под ногами. Хотя есть давали каждый день, – всем не хватало. Менее сильные физически не ели по 4—5 дней. Кормили просом и подсолнечником. От этого очень много людей умирало от запора. Каждый день выносили по 10—15 мертвых».

Согласно официальным документам Фердман З. Я. пропал без вести в январе 1943 года.

Отразив все попытки прорыва 19 и 20 сентября, оберст Хёфер стабилизировал ситуацию на своем участке обороны.

Напомним, что это – командир боевой группы, выделеной Хубе для действия на правом фланге его дивизии.

К утру нового дня, наблюдая ослабление атак, он пришел к выводу, что противостоящие ему силы советских войск истощены. Не ставя в известность вышестоящее командование, он решил атаковать с. Круподеренцы, создать там плацдарм и установить локтевую связь с 16-м разведбатальоном, находившимся в с. Савинцы.

Для атаки оберст Хёфер выделил один батальон 64-го полка. Но его выдвижение задержалось из-за того, что единственный пригодный для переправы мост оказался поврежденным. На его починку у саперов ушел весь световой день, и только к вечеру он был готов.

Очевидно, что речь идет о мосте через р. Чумгак, что протекает в долине между Круподеренцами и Филипповичами.

В 21.30 солдаты 2-го батальона оберст-лейтенанта Райманна начали выдвижение на исходные позиции.

Уже в сумерках они столкнулись с крупной войсковой колонной, следовавшей от реки им навстречу. На пароль не последовало никакого ответа, и немцы решили, что перед ними советская войсковая часть, каким-то образом просочившаяся через боевые порядки. Солдаты противника немедленно открыли винтовочный и пулеметный огонь по колонне. Часть красноармейцев, не ожидая такого удара, разбежалась, часть сдалась в плен.

Утром 97-я дивизия полковника Ф. В. Мальцева пошла на прорыв с рубежа у Оржицы. Одновременно 116-я – в районе с. Денисовка. Все попытки не увенчались успехом. Поэтому в течение дня наиболее боеспособные части стали стягиваться в район Оржицы, где намечалось основное направление прорыва.

Артиллеристами 98-го гаубичного артполка майора Н. П. Кузнецова из 97-й дивизии был возведен мост в районе г. Оржица. Были засыпаны проемы между опорами разрушенного моста и таким образом создана импровизированная дамба. По ней с утра удалось переправить на противоположный берег до сотни автомашин, которые сосредоточились на южной окраине с. Онишки. В 11.00 21 сентября после десятиминутной артиллерийской подготовки в атаку пошли части 97-й дивизии. Возглавил их какой-то командир в звании комбрига. Если нет ошибки в определении звания, то этим человеком вполне мог оказаться И. И. Щербаков, занимавший должность интенданта кавалерийской группы.

Достаточно быстро немцы не только обнаружили место переправы, но и подготовились к отражению атаки. Несколько раз ходили на прорыв бойцы 69-го и 233-го полков 97-й дивизии, но безуспешно, пробить в немецкой обороне брешь, достаточную для вывода окруженной группировки, им не удалось. В боях на переправе был убит командир 233-го полка майор И. К. Ботвенко, а комбриг И. И. Щербаков был тяжело ранен и попал в плен.

По командирам полков КОВО – 97-я сд: 69-й сп – подполковник С.Х.Альбиков; 136-й сп – полковник Ф.А.Веревкин; 233-й сп- подполковник Д.В.Михайлов. А вот в 189-й сд в 864-м сп командиром был майор Ботвенко И. К..

В 23.00 майор Н. П. Кузнецов повел свою группу на прорыв в сторону г. Лубны. С включенными фарами на предельной скорости автомашины проскочили немецкие окопы и к 1.00 22 сентября достигли с. Пятигорцы и Михновцы. Поскольку у автомашин закончился бензин, дальше было решено выходить пешим порядком. В селах были оставлены раненые, которых было невозможно взять с собой, а транспорт уничтожен. Разбившись на мелкие группы, красноармейцы самостоятельно двинулись в восточном направлении.

Вот здесь есть нестыковка, так как согласно другим данным, под Пятигорцами колонна была разбита немцами. И было ли это наступление или попытка вывезти ранених?

Вечером в части 6-го корпуса поступил приказ, который требовал прекратить бесплодные атаки и перейти к обороне. По мере того как техника или вооружения будут выходить из строя или к ним закончатся боеприпасы, их следовало уничтожать.

Для 209-го корпусного артполка 21 сентября фактически стало последним днем существования. Подполковник Д. К. Бурков лично следил, как красноармейцы выводили из строя орудия, ломали и сжигали трактора и автомашины. Выпустив последние снаряды по противнику, артиллеристы ушли в пехоту.

Около 19.00 генерал А. И. Лопатин отдал приказ частям корпуса разбиться на группы по 4–5 человек и самостоятельно пробиваться на г. Лубны. По имевшимся в штабе армии данным, там оборонялись четыре наших полка. Никто даже не подозревал, что в Лубнах уже противник и приказ войскам идти в его сторону означает для них верную гибель.

К этому времени 26-я армия удерживала район овальной формы диаметром около 30 км. Северный край окружения достигал с. Красеновка, на западе – с. Чернобай, на юго-западе – с. Ирклиево, на юге – с. Большая Буромка.

По факту – уже намного менше, так как все означенные населенные пункты захвачены немецкими войсками.

Во время перехода штаба в с. Денисовка 21 сентября попал в плен подполковник О. С. Ярохович, начальник 2-го отделения отдела укомплектования 38-й армии.

В г. Лубны на момент появления передовых частей 16-й танковой дивизии оказался подполковник О. С. Ярохович из штаба 38-й армии. После атаки немцев на штаб армии он вместе с тремя командирами поехал в северном направлении, пока не добрался до г. Лубны. Решив, что на восток ему не прорваться, он со своими спутниками направился на запад и разыскал в с. Кандыбовка штаб 26-й армии. Там он оставался вплоть до 21 сентября, так и не получив никакой новой должности.

При отражении прорыва 21 сентября солдатами 16-й танковой дивизии был взят в плен командир 884-го полка 196-й дивизии майор С. П. Жук. Он рассказал на допросе, что его дивизии был придан танковый батальон, насчитывавший 18 сентября 36 машин «Т-26». Соединение прибыло 18 сентября в с. Сазоновка из-под г. Черкассы, имея задачу прорваться на г. Лубны. Генерал К. Е. Куликов и его штаб имели сведения, что там могут находиться только мелкие прорвавшиеся группы противника, и появление целой танковой дивизии для них оказалось неприятным сюрпризом.

Хотелось бы в это верить, но нигде и никто больше не подтверждал наличие в Сазоновке на 18 сентября 36 советских танков.

Полки немецкой 125-й дивизии выступили в полном соответствии с приказом в 9.00.

А вот ее левый сосед – 239-я пехотная – остался на месте. Ее командир объяснил свое бездействие отсутствием четких данных о противостоящих войсках противника.

Советские войска поздним вечером и ночью предприняли ряд контратак и в с. Кандыбовка отрезали одну из боевых групп. Отдельные части окруженных предпринимали попытки прорыва.

Так, у с. Богодуховка пробилась через немецкое оцепление целая колонна грузовых автомобилей. Она ворвалась в само село, где расположилась батарея тяжелых полевых гаубиц. Поднятые по тревоге артиллеристы успели занять свои места у орудий и стали расстреливать одну машину за другой. Однако сдержать всю массу прорывавшейся техники немцы не смогли, и ее значительная часть выскользнула из котла и устремилась на восток.

Еще одна попытка прорыва состоялась у с. Ивановка, и она также оказалась для немцев неожиданной. Однако они сравнительно быстро пришли в себя и организовали оборону. В ней приняли участие группа солдат 239-й пехотной дивизии под командованием фельдфебеля, к которой уже утром на помощь пришли роты 420-го полка. Бой закончился к полудню, немцы уничтожили около 30 грузовиков, взяв в плен около 300 красноармейцев. Среди пленных оказалось значительное количество женщин, многие из которых вели бой с оружием в руках наравне с мужчинами.

Начавшиеся атаки прорывавшихся советских войск существенно замедлили, а на отдельных участках остановили немецкое наступление.

Правофланговые 24-я и 125-я дивизии крайне медленно пробивались вперед, то и дело отбивая контратаки. Неоднократно их передовым отрядам приходилось оказываться в полуокружении и отражать удары с нескольких направлений одновременно.

Существенное облегчение наступило только поздним вечером, когда с севера к с. Савищина подошли части 134-й, а с запада к с. Кандыбовка – 262-й дивизий. Наступивший перелом в боевых действиях сопровождался быстрым ростом количества военнопленных, которое к вечеру достигло нескольких тысяч.

Разрозненные остатки полков и батальонов, ранее входивших в соединения 26-й армии, укрылись в лесах и рощах, разбросанных вдоль р. Оржица, и продолжали оказывать немцам ожесточенное сопротивление.

К исходу дня 24-я дивизия достигла северной окраины с. Тарасовка и русла р. Оржица до с. Зарожье.

Тем временем основные силы 420-го пехотного полка заняли с. Лисевичев, намереваясь далее следовать по маршруту через с. Клименки на с. Савинцы.

К 10.00 солдаты 419-го полка заняли южную окраину с. Устеньков, 466-й полк после полудня взял северо-западную часть с. Клименки.

В 12.45 передовые части стали докладывать, что они достигли края котла: в бинокли хорошо видны значительные массы советской пехоты, конница, многочисленные обозы, колонны гужевого и автомобильного транспорта, отчетливо слышны звуки идущего жестокого боя.

В это же время поступило сообщение из штаба XI корпуса: командование предупредило части 125-й дивизии о том, что прорвавшаяся из с. Богодуховка колонна автомашин с пехотой в скором времени вполне может оказаться в тылу соединения. Командир дивизии немедленно поднял по тревоге все штабы и тылы, однако все обошлось. На будущий день разведывательный батальон дивизии был придан 419-му полку.

К концу дня наступление 125-й дивизии приостановилось. В районе сел Красеновка – Кандыбовка шли бои, и положение оставалось неясным. Там отмечалось скопление значительных сил советской пехоты, которые в течение всего дня атаковали части 239-й дивизии и левый фланг 420-го полка. По-прежнему препятствием оставались минные поля, выставленные на дорогах, перекрестках и на подъездах к мостам и переправам. Только в с. Горошино саперы сняли 60 мин.

Поздним вечером, около 23.00, поступила ориентировка из штаба XI корпуса. Она сообщала, что войска 26-й армии ведут упорные бои в районе русла р. Оржица. Их намерением является организация прорыва, для чего они, прикрывшись сравнительно слабыми силами, сконцентрировали наиболее боеспособные части на главном направлении – у г. Оржица. Помимо г. Оржица скопления советской пехоты отмечены в лесах и селах вокруг нее. Из этого района следует в ближайшее время ожидать новых атак и попыток обхода с применением тяжелой техники, в том числе – бронемашин. У окруженных все еще достаточно артиллерии, в том числе крупнокалиберной, однако, как показали бои, боеприпасов к ней уже недостаточно. Советские орудия преимущественно обстреливают дороги, переправы и места сосредоточения немецких войск, поэтому непосредственная поддержка ими попыток прорыва представляется маловероятной.

Общее количество военнопленных, захваченных солдатами 125-й дивизии за 21 и 22 сентября, составило 18 795 человек.

Около полуночи начался прорыв крупными силами на участке 239-й дивизии. Первому удару подвергся 444-й полк в с. Регушовка и 372-й – в с. Кандыбовка.

Через час почти одновременным ударам подверглись позиции у сел Регушовка, Кандыбовка, Красеновка и Богодуховка.

Известно, что одной из дивизий, действовавших на участке обороны немецкого 372-го полка, была 264-я, которой командовал полковник И. Г. Бондарь.

Как и прежде, красноармейцы выдвигались из глубины на грузовиках и, приблизившись к немецким окопам, выпрыгивали из кузовов и атаковали противника в пешем строю. Поддержку атакующей пехоте оказывала артиллерия, однако эффективность ее действий оказалась невелика: в полной темноте, не видя целей, артиллеристы по большей части стреляли по площадям.

К сожалению, должная организация прорыва отсутствовала, и каждая часть вводилась в бой и действовала самостоятельно, без согласования с другими. Такая тактика позволяла немцам маневрировать своими малочисленными резервами, отбивая одну атаку за другой.

По мнению командира 239-й дивизии, ночная атака являлась «механической реакцией со всех сторон окруженного противника на все усиливавшееся давление».

Но даже такие удары привели к серьезной дезорганизации управления немецкими частями на передовой, и их командование никак не могло сообразить, где же наносится главный удар: атаки шли отовсюду.

Крупная колонна смогла прорвать немецкую оборону и ушла в сторону с. Богодуховка. На остальных участках к 5.00 все атаки оказались отбиты и установилась тишина. Казалось, силы атакующих иссякли.

Однако, как только взошло солнце, бои возобновились с еще большей силой. Вновь с севера и запада показались длинные моторизованные колонны с красноармейцами. Уже через несколько минут 372-й полк, оборонявшийся вокруг с. Кандыбовка, оказался охвачен с фронта и с флангов, в не менее тяжелом положении оказался 444-й полк в с. Регушовка.

В с. Красеновка были окружены два дивизиона и штаб 239-го артиллерийского полка; наконец, в с. Богодуховка вступили в бой 3-й батальон 444-го пехотного и 4-й дивизион 239-го артиллерийского полков. Фронт обороны 239-й дивизии оказался разорван на несколько самостоятельных участков. Их солдаты дрались независимо друг от друга, и командование соединения ничем не могло им помочь. Все, кто мог держать в руках оружие, были брошены на отражение прорывов.

Особую роль в ночном и утреннем боях сыграла немецкая артиллерия. Именно она расстреливала двигавшиеся по дорогам колонны, встречала огнем с короткой дистанции, а нередко почти в упор, атаки красноармейцев. В случае необходимости артиллеристы вели бой как пехотинцы, удерживая свои огневые позиции до последнего. Штаб артиллерийского полка отстреливался наравне с рядовыми солдатами.

Самый тяжелый бой пришлось выдержать солдатам 372-го полка. В 22.25 предыдущего дня его батальоны заняли южную часть с. Кандыбовка и там закрепились. Силы немцев состояли из 1-го батальона без 3-й роты и неполного 3-го батальона. В составе последнего отсутствовали по одному взводу от 13-й и 14-й рот. Усиление составляло одно орудие от 1-го дивизиона 239-го артполка.

Всего полтора часа удалось отдохнуть немцам, как вскоре после полуночи с северо-запада послышался нарастающий шум моторов. Командиры немедленно подняли солдат по тревоге, и те изготовились к бою. Через полчаса показалась моторизованная колонна, в голове которой шли бронемашины.

Не доходя до села, она приостановила движение, чтобы пропустить вперед пехотинцев и конников. Развернувшись по обе стороны от дороги, они бросились в атаку на немецкие позиции. Бой шел около 30 минут и закончился в пользу немцев: первая атака захлебнулась. Следующие четыре часа не дали им ни минуты отдыха: то на одном, то на другом участке завязывались перестрелки. И хотя никаких крупных атак так и не произошло, немецкие солдаты все время оставались в напряжении.

Новый удар был нанесен в 5.00. Атаку двух свежих стрелковых батальонов поддерживали несколько артиллерийских батарей. Красноармейцы шли на немецкую оборону почти в полной темноте, укрытые проливным дождем. Используя все преимущества, подаренные им природой, вскоре они прорвались на стыке между немецкими 1-м и 3-м батальонами и вошли в село.

Одним из первых встретило огнем колонну выдвинутое вперед в качестве поддержки пехоты орудие лейтенанта Хасселя. Оно находилось на огневых позициях, прикрывая северную окраину с. Кандыбовка. При отражении атаки сначала были выбиты все лошади, потом – прислуга. Сам лейтенант Хассель получил ранение, а орудие было выведено из строя.

Командир немецкого 372-го полка оберст Руннебаум на момент атаки находился на командном пункте 3-го батальона. Он вместе с адъютантом бросился на свой полковой КП, чтобы оттуда руководить боем, но по дороге наткнулся на еще одну группу прорывавшихся окруженцев. Чтобы спастись от них, немецкие офицеры спрятались в болоте. Видимо, красноармейцы бросили им вслед несколько гранат, разрывом одной из которых комполка был ранен.

Тем временем 3-й батальон образовал «ежа» на южной окраине села, а роты 1-го – на северо-востоке и юго-западе. Находившиеся на командном пункте полка связисты оказались отрезаны от остальных частей и заняли круговую оборону. В качестве прикрытия они использовали автомашины взвода связи полка и грузовики передового отряда. Таким способом немцам удалось избежать разгрома и существенно снизить свои потери.

В 7.02 начальник связи 372-го полка передал в штаб дивизии радиограмму: «Помощь – немедленно, иначе все пропало! Русские атакуют танками! На помощь, на помощь, на помощь!» Все передавалось открытым текстом, посколько у офицера связи не имелось времени, чтобы закодировать передачу.

Вскоре атакующие заставили солдат 3-го батальона оставить свои позиции и отойти в северо-восточную часть села. В результате в немецкой обороне образовался разрыв, в который тут же устремилось до роты красноармейцев. Бой в селе продолжался до 12.30, когда командиры 10-й и 11-й рот, почувствовав, что напор атакующих ослаб, решили нанести по ним контрудар. В качестве основного направления они избрали северо-западное.

Атака оказалась поначалу удачной и вскоре принесла первых пленных. Но и у красноармейцев были хорошие командиры! Уже через несколько минут немецкие роты оказались накрыты прицельным артиллерийским и минометным огнем. Вскоре большая часть офицеров и унтер-офицеров оказались либо убиты, либо ранены. Немецкая атака застопорилась, оставшиеся в живых солдаты 11-й роты отошли на исходные позиции.

Однако немецкие 9-я и 10-я роты, находившиеся на южной окраине Кандыбовки, продолжали наступление, двигаясь по обе стороны от главной улицы села. Бои шли буквально за каждый дом, сад или огород, однако постепенно немцы теснили красноармейцев все далее и далее вглубь. Вскоре они деблокировали полковой командный пункт, а спустя некоторое время установили связь с 1-м батальоном. Последний немедленно подключился к общему наступлению и атаковал квартал в северо-западной части Кандыбовки.

Поскольку судьба оберста Руннебаума и его адъютанта все еще была неизвестна, командование полком и всей обороной села принял на себя майор Райнкобер (уж не тот ли Райнкобер, что в чине полковника и должности командира полка будет принимать участие в обороне Бреслау в 1945 году?). Он приказал организовать оборону северо-восточной части села вплоть до перекрестка, перебросив большую часть рот на защиту юго-западной окраины. Двум взводам он поручил зачистку села и центральной улицы.

К этому времени немцам удалось выбить советские войска из села, однако артиллерия и минометы все еще продолжали обстрел, нанося противнику новые потери. Противопоставить им было нечего, приходилось ждать помощи извне.

В 13.30 появились солдаты 1-го батальона 444-го полка, и с их помощью удалось полностью восстановить оборону на всех участках. Артиллерийско-минометный обстрел сразу стих.

Но не успел 1-й батальон 444-го полка достичь дороги на с. Круподеренцы, как последовала третья атака. Немцы отбили ее с большим трудом, затратив почти все оставшиеся у них боеприпасы.

К 16.40 бой за с. Кандыбовка прекратился. Не пробившись через него, советские войска ушли в восточном направлении. Бои за село обошлись им дорого: немцы насчитали около 500 убитых и 150 пленных. Собственные потери противника также оказались очень высокими: убито 114 человек, из них пять офицеров, ранено 169 человек, из них семь офицеров, пропали без вести 28 человек. Особенно много убитых и раненых оказалось на западной окраине с. Кандыбовка, где шли наиболее ожесточенные бои.

В боях за это село погибло большое количество командиров штаба 264-й дивизии. До сего дня числятся пропавшими без вести: ее командир полковник И. Г. Бондарь, военком полковой комиссар Г. Л. Заграбян, начальник политотдела батальонный комиссар Кулагин.

В плен попали начальник штаба соединения подполковник Т. Ф. Кашаев и начальник артиллерии подполковник К. Н. Богородицкий. Через кольцо немецкого окружения смог пробиться с небольшой группой бойцов командир 1058-го полка подполковник Н. П. Доценко.

Не менее тяжелым оказалось положение двух батальонов немецкого 444-го полка, оборонявшихся у с. Регушовка. Он отбил несколько атак, прежде чем одна из автоколонн, ведомая несколькими бронемашинами, прорвалась южнее села. Однако немцам удалось сомкнуть горловину, не позволив остальным советским частям пробиться через нее. Вскоре кризис обороны был преодолен, и командир полка получил приказ оказать помощь соседнему 372-му полку.

Выполняя его, 444-й полк отправил в с. Кандыбовка свой 1-й батальон. Незадолго до полудня он добрался до места и вместе с солдатами 372-го отразил очередную атаку.

Туда же ускоренным маршем направился и передовой отряд майора Райфенштуля. В районе с. «Коммуна Ленина» он наткнулся на колонну автомашин и пехоты, насчитывавшую несколько сот транспортных средств и около 3 тыс. красноармейцев и командиров. Они, видимо, прорвавшись через немецкую оборону, остановились на короткий отдых и именно в этот момент попали под удар артиллеристов майора Райфенштуля. С близкого расстояния орудия стали расстреливать колонну, нанося ей огромные потери и внося дезорганизацию и панику в ряды красноармейцев.