На последний шанс меньше

– Варщик? – Никита нахмурился. – Повар что ли? То есть, я имею ввиду – наркоту готовит который?

– Ну да, наркоту. – Виктор говорил с бесстрастной, подчёркнуто деловой интонацией. – Варщики готовят товар, следят за его качеством, а мы с Алексеичем продаём. Бизнес у нас такой – лекарствами торгуем…

– Ну, про это я уже догадался, – Никита почесал затылок, – да то не моё дело… Но что такого особенного в этом, как ты сказал, варщике?

– Сам не знаю, если честно. – Виктор скривил губы. Его лысая голова склонилась набок. – Известно это только Алексеичу, но он со мной подробностями не поделился.

– С тобой и не поделился?! – В голосе Никиты прозвенело искреннее удивление. – Со своим главным помощником?!

– А что тебя удивляет? – Виктор хмыкнул, невесело улыбнулся. – Какой-то полководец однажды сказал, что если бы подушка узнала о его планах, он бы её сжёг. Даже своим людям доверять можно только в определённых пределах. Ты вроде парень не глупый, должен такое понимать…

Ещё одну часть дороги одолели в молчании, слышно было только рычание мотора да шорох асфальта под колёсами.

– Ну а как же ты всё-таки этих-то подманил? – Никита не унимался, любопытство жгло его. – Письмо им послал по почте?..

Виктор сжал губы, нахмурился, покосился на Никиту неодобрительно… Но вздохнул и помотал головой.

– Ладно, расскажу! Но всё на самом деле просто. Знаешь, Никит, в людях надёжнее рассчитывать на плохое, нежели на хорошее – ошибаться будешь реже…

– Это ты о чём?..

– Да всё о том же. – Виктор невесело вздохнул. – Есть у нас один товарищ – тебе его имя ничего не скажет да и знать его тебе не надо. Работает он у нас долгое время… И крыса ну просто редкостная! С делом своим, правда, хорошо справляется, Алексеич его потому и держит, хотя я бы давно уже избавился от гада…

Никита слушал внимательно, смотрел на Виктора неотрывно.

– Человек этот – падаль, гнида. Предать, я всегда считал, может в любой момент. А потому… Потому я недавно устроил для него небольшое представленьице. Из наших всем известно, что за японца, если к Агаяну пойти, можно хороших бабок отхватить… Ну я и закинул удочку, так сказать. Дал ему поручение отвести ребятам на той самой хате продуктов, а ребята должны были изобразить, что кого-то важного стерегут, и вроде как этот кто-то некий ускоглазый… Я не был до конца уверен, что сработает, но, как ты уже убедился…

Виктор затих, дальше так и вёл молча. Никите хотелось задать ещё несколько одолевающих его вопросов, но он не решился. Как-нибудь в другой раз, за рюмкой. Если к тому времени сам не передумает эти вопросы задавать.

Анна нервничала, кусала губы. Выруливая на главную, она даже забыла пропустить машину и чуть не попала в аварию, настолько путались её мысли.

ОН ужасно недоволен! Анна почувствовала это по его тону, когда он позвонил и велел приезжать в автосервис на Молодогвардейской. Говорил он вроде бы мягко, сдержанно, просил приехать вежливо… но Анна прямо-таки почувствовала его руки на своей шее, ощутила, как жизнь покидает её! Остаётся только надеется, что она ему нужнее живой, нежели мёртвой…

Спустя минуту её машина припарковалась рядом с нужным местом. В окно неожиданно постучали. Анна вздрогнула, взгляд её устремился на молодого человека в синей спецовке. Его щека и нос оказались испачканы мелкими тёмными разводами.

– Здравствуйте! – Когда Анна опустила стекло, он дружелюбно улыбнулся. – Вам чем-то помочь? Может, загнать вашу красавицу на мойку?

– Нет, спасибо. – Анна постаралась незаметно перевести дух. – Я была на мойке совсем недавно.

– Но, может быть, у вас есть какие-то проблемы в моторе?.. Может быть какие-то шумы?..

Анна хотела отказать уже грубо, но только взглянула парню в глаза – и сразу прочла в них смысл, которого от волнения сразу не углядела.

– Да, вы правы… – Она неуверенно кивнула. – Какие-то шумы в моторе… Надо посмотреть.

– Отлично! – Он благодушно кивнул. – Садитесь, пожалуйста, на пассажирское сиденье. Я сам отгоню машину в бокс.

Анна послушно пересела, а парень устроился на водительском и уверенно взялся за руль. Машина рыкнула и покатилась к широко распахнутым воротам автосервиса, где её уже ждали другие мужчины в такой же спецовке и такие же испачканные, словно клоны первого, только постарше.

Машина заехала внутрь, парень зарулил на яму и остановился. Открыв дверь и оглянувшись, он оживлённо произнёс:

– Всё, ждите. Сейчас всё проверим!

Не успела Анна ничего сказать, как он выпрыгнул и был таков. Дверь осталась незапертой, но Анна не решилась пересесть, ждала того, чего сама не знала. Так прошло минут пять. Снизу послышались какие-то звуки, голоса. Похоже, машину и вправду осматривают. Анна даже подумала, что как-то она глупо поступила. Подъехать к автосервису – это не значит заехать в него. Придётся оставить машину и выходить обратно. А ребята пусть работают, ладно уж…

В салон, не особо торопясь, сел ОН. Как всегда серьёзный. Как всегда деловой.

– Привет, Анют, – произнёс он с подчёркнутым спокойствием, взгляд его скользнул по девушке с холодком. – Как дела?..

Анна промолчала. Она почувствовала, что вся похолодела. Скоро кофта на спине намокнет, а зубы предательски застучат.

– Ну? Чего молчишь? – Он глянул на неё пристальней, и, как почудилось девушке, чуть-чуть теплее. – Молчанием делу не поможешь. Рассказывай всё. Я хочу знать твою версию.

Анна сглотнула, постаралась успокоиться. В самом деле – не хорошо ей млеть и бледнеть. Не к лицу. Тем более перед НИМ.

– Ты хочешь поговорить про то, что случилось этой ночью? – голос её – и Анны возблагодарила бога! – не дрогнул, прозвучал даже почти уверенно. – Правильно?

– Ну разумеется. – Мужчина важно кивнул. – Сегодня в Самаре нет новости важнее, чем эта. Мне уже кое-что рассказали, так что я в основном в курсе. Но… хотел бы послушать и тебя.

Он продолжил глядеть на Анну пристально, но во взгляде его уже не было того холода, как в начале. Лицо его разгладилось, губы тронула легчайшая улыбка, а в голосе перестала звенеть сталь… Всё это взаправду или от избытка чувств Анне только мерещится, но духом она чуточку воспряла.

– Наш общий с вами знакомый вчера сообщил, что агаяновские поедут отбирать японца у кутузовских. До мельчайших подробностей историю не знаю, но мне стало ясно, что они направят бойцов в какой-то загородный дом, где якобы должен будет находиться этот варщик. В плане было перебить охрану, а его забрать.

– Логично… – Он кивнул. – Дальше…

– Я подумала, что этот японец нам всё равно нужен, так что будет глупо его упускать! – Анна уже не говорила – тараторила, словно оправдывалась, и, хотя сама заметила это, не могла остановиться. – Ты как-то говорил, что он может быть очень полезен! Да и лишний раз по бандам ударить неплохо. Чем меньше у них бойцов, тем они слабее…

– И это тоже логично… – Мужчина снова кивнул, но от него опять повеяло холодом. Анна передёрнула плечами, словно на неё подуло январским ветром. – Ты узнала всё это и решила действовать. Напрягла человека из другого управления, тот отрядил людей патрулировать нужное место…

– Ну да… – Анна нетвёрдо кивнула. Нервы её натянулись, как струна. – У патруля была простая задача – держаться в тени, а когда услышат выстрелы, то мчаться и хватать всех, кто под руку попадёт. Разве тут есть что-то ошибочное?..

Мужчина промолчал. Брови его сошлись на переносице, лоб взбороздили морщины. Тяжело вздохнув, он громко прочистил горло и с хрипотцой произнёс:

– Вроде бы нет… Вот только все они теперь мертвы. Восемнадцать трупов, Аня… Восемнадцать! – Лицо его резко стало багровым. – Ты представляешь, какая это бомба?! Ты воображаешь, какое это привлечёт внимание?! Восемнадцать трупов! Это бахнет так, что всем нам головы поотрывает! Через своих людей я, конечно, постараюсь добиться, чтобы это не попало в телевизор, но будет чудом, если сюда не приедет какая-нибудь шишка из Москвы, чтобы всех поставить раком! Ты понимаешь это?! Если бы просто босота какая в удобрение пошла – всем было бы плевать! Но теперь погибли менты… При том варщика у нас так и не оказалось…

Анна застыла, неподвижная и бледная, как статуя из гипса. Мужчина скосился на неё и отвернулся. Желваки его взыграли и вздулись, а пальцы словно бы ищут, что сломать: сунь гвоздь – в узел завяжут!

– Пока всё тихо, но так продлится недолго, – продолжил он уже спокойней. – Не сегодня, так завтра кто-нибудь любопытный пронюхает лишнего и история взорвётся, как я уже сказал, как бомба. Заденет всех связанных и нас в том числе. Нас даже в первую очередь.

У Анны невольно вырвалось:

– Что же нам делать?!

– Спокойно! – Мужчина посмотрел на неё с укором. – Спокойно, Аня. Что это за вскрики?.. Ситуация, конечно, не простая, но ведь и мы не простаки… – Он задумался. – Я считаю, что ещё день, ну максимум два продлиться затишье – настолько удастся придержать эту историю. Но не дольше. Потом эту плотину прорвёт, и тогда… Но до тех пор у нас есть ещё время провернуть то, что мы задумали. Нужно только успеть…

Анна слушала, как ОН объясняет, следила за его жестами, мимикой. На сердце у неё потихоньку легчало. Она страшилась, что станет единолично виноватой во всём, но, похоже, об этом речи не идёт…

– Что агаяновские, что кутузовские – со всеми ними надо кончать. А после сегодняшней ночи – тем более… Вряд ли у них хватит мозгов затихориться, наоборот, думаю, в ближайшее время от них стоит ждать новых подвигов. – Мужчина говорил медленно, вдумчиво. – Кто-нибудь захочет мстить… И всё такое. Потому, Аня, вот что: сейчас ты едешь к себе в управление и делаешь в точности то, что я сказал. Задача твоя простая. Попутно к тебе подключаться мои люди. Нам надо будет действовать синхронно, потому всё должно быть исполнено в абсолютнейшей точности! Думаю, за день-два мы управимся. И мы не должны допускать больше никаких промахов, Аня… – Взгляд мужчины стал жёсток и остёр, как лезвие гильотины. – Мы не должны…

День перевалил далеко за середину. Солнце стало красным, воспалённым. Не смотря на уход лета, оно до сих пор греет нещадно, будто отыгрываясь за дни холода и заморозок, изредка падавших на Самару. Люди спешат с работы, едут домой. Скоро отдых, ужин и любимая передача или канал в YouTube. Но это для одних. Для других активный день только начинается. Нужно сделать закладки, пообщаться с клиентами, привезти-увезти товар, решить вопросы с какими-то неприятными типами… Но это приносит деньги. Хорошие деньги! И люди работают, вертятся, варятся в этом супе.

Итак время идёт, дела бегут. С наступлением глубокой ночи большинство людей, прямо или косвенно работающих распространителями, отправлялись домой или в места, где ночуют. Ох и разнообразный же это люд! Например Петя Журавлёв, прожжённый хулиган и воспитанник детского дома в Кировском районе, время от времени сбегающий, чтобы потратиться на удовольствия. Студенты вузов, безработные отцы и матери одиночки, бывшие и нынешние сидельцы и даже люди в возрасте, такие как сторож Шамиль Батруддинович, уже глубокий пенсионер, однако человек, никогда в жизни не упускающий возможности дёрнуть за длинный рубль. Все они, конечно же, шестёрки, предпоследняя цепью в звене, где последнее звено – клиент. Закладчики. Курьеры. Многочисленные и легкозаменяемые. А вот люди над ними – эту уже группа посекретнее. Среднее звено. На всю Самару не более тысячи человек в самый доходный год. В остальное время намного меньше. Профессиональные барыги, многие нигде и никогда не работавшие. Минимум половина сидевших: хулиганство, воровство, мошенничество. Своеобразные люди, особенные. Костяк торговли, когда за деньги и товар человек либо отвечает головой, либо сам покупает, со скидкой конечно, чтобы потом продать дороже. Выше только опт.

В этот вечер многие такие дилеры не на шутку встревожились. Прокатился слух, что кто-то выцепляет торговцев поодиночке, избивает, отбирает товар и деньги. Люди хватались за оружие, постоянно держали друг с другом связь, но тревожный процесс продолжался.

В самом деле какие-то бандиты, подозрительно осведомлённые о именах и местах проживания барыг, зажимали тех в тёмных углах. Нападали внезапно, по двое-трое на одного. Били, грабили и уходили. Все случалось молниеносно. Жертвы не успевали даже испугаться. Телефоны тоже отбирали.

Кто-то всё-таки умудрялся найти позвонить, вспоминал номера и предупреждал, кого знает. Помогло это правда мало, так как никто не увидел в нападениях системы, не угадал нечто большее, нежели простой разбойничий налёт. Человек же подозрительный, осведомлённый о местах нападений, сразу бы обо всём смекнул, стоило бы ему только взглянуть на карту. Налёты шли с юга Самары на север, методично от квартала к кварталу, словно на шахматной доске. Начались в десять вечера и ровно в три ночи остановились. Система. Расчёт.

В тот день была ограблена большая часть дилеров, связанных с Кутузом и Агаяном. Уцелели редкие везунчики.

Агаяновским и кутузовским был повод всполошиться – их дилеров щемили беспощадно. В любой другой день по первому же сигналу на дерзких началась бы охота, и она бы не кончалась, пока виновные, обливаясь горючими слезами, не отправились бы к предкам… Но не сегодня.

Вечером в половине одиннадцатого в «Арарат», а через пятнадцать минут уже в «Леруа Мерлен» нагрянула полиция. Здания оцепили: никто не входит, не выходит. По постановлению на обыск принялись переверчивать всё вверх дном, зверски портить мебель, разбивать хрупкие предметы. Когда же в каждом здании нашли по килограмму героина, спрятанному в одном и том же месте – в туалете в сливном бочке – началась настоящая кутерьма! Людей задерживали пачками! Около тридцати человек растолкали по машинам и отправили в изолятор. Помимо понятых нахватали ещё кучу свидетелей.

Левон узнал о происходящем, когда каким-то провидением решил сам прогуляться в аптеку за обезболивающим. Со сжатыми кулаками он наблюдал, как к заведению – через минуту после того, как он вышел! – подъезжают и врываются в него люди в форме. Виктору доложили об облаве, когда он заправлялся, и хотя в это время он был далеко, но тут же затихорился и на съёмную квартиру не поехал.

Рестораном и строительным магазином дело не кончилось. Спустя совсем немного времени Левон узнал, что взят их склад на Владимирской, что закрыт ещё один маленький, но очень важный продуктовый на Мичурина. Виктору так же сообщали, что полиция прикрыла ещё три ключевые точки, которые Кутуз использует для Дела.

Магазины, склады, забегаловки – всюду, что представляет для Кутуза и Агаяна деловую ценность, сунулась волосатая полицейская рука. Везде находили одно и то же – героин в сливном бочке. Кутузовские и агаяновские понимали всю подлость ситуации, скрипели зубами но поделать ничего не могли.

В этот вечер на свободе остались лишь Виктор с несколькими людьми да Левон с группой братков, чудом избежавших посадки. И вот одновременно с этим и приходили звонки о том, что кто-то бомбит барыг. Левон ярился, Виктор матерился. Каждый чувствовал, что кто-то очень могущественный наступает им на горло, бьёт пот дых и ниже пояса, вонзает нож в спину. Кто-то пинками тиснит их к пропасти, а им и противопоставить нечего! Каждый в этот вечер ощутил бессильный гнев и отчаяние. Каждый в эту ночь не спал, глотал кофе и думал, что же будет дальше…

Глава 13

Задел на будущее

Карпухин заинтересованно глядит на кроссворд. Ложка в его правой руке помешивает чай, левая кисть лежит на бумаге и упирает палец в строчку, губы что-то шепчут. Костюм всё также висит на нём мешком, но за все дни Карпухин ни разу не подал вида, что это его напрягает. Может быть вообще этого не замечает, а может быть, как в армии – лучше носить размером больше, чем меньше?.. Но тут не срочка, тут форму можно и новую взять, к портному опять же обратиться. Денег это стоит немного…

Кутуз уже давно перестал ломать над этим голову и просто был благодарен за наведённый мост. Мало ли у кого какие причуды? Некоторые вообще по новой моде разрисовывают татуировками лица. Молодые парни и девушки ложатся под иглу не думая, что через годик-другой пожалеют об этом обязательно, а вот сводить эту красоту намного сложнее и больнее, чем колоть. Не на заднице набил, на лице…

Глубоко вздохнув, Кутуз спросил в трубку:

– Это всё?..

Виктор уже полчаса поясняет нынешнюю ситуацию и за всё время ни разу не повторился: так много есть чего сказать.

– Ну, в общем, да. – Голос его как всегда рычит, будто медвежий. – Можно ещё добавить про моё общее ощущение этого кавардака, но не думаю, что оно необходимо.

– Нет, – Кутуз мрачно цыкнул, – не необходимо… Я отключусь на пять минут, мне надо подумать.

– Хорошо…

По привычке Кутуз сунул трубку в ящик, потом скрестил руки на груди, тяжко вздохнул и затих, погружённый в раздумья, как субмарина в море. Карпухин молча продолжил вписывать буквы в столбики.

Ситуация вырисовывается ужасная, прямо таки катастрофическая. Некоторые люди убиты, некоторые пропали, больше половины за решёткой, пускай и временно. Вся торговля заглохла. Дилеров ограбили, точки логистики прикрыли. Везде «нашли» герыч в сливном бачке… Организовавший подобное человек либо имеет чёрное чувство юмора и откровенно насмехается, либо не имеет его вовсе и этой неприкрытой системой как бы говорит: «Я всесилен! Я могу всё, что захочу!»

Кутуз не заметил, как закусил губу, и лишь когда стало больно опомнился.

Да, ключевые точки потеряны, люди заневолены… Ещё эта дебильная история с засадой! Если бы у Вити не убили брата, тоже, кстати, путёвого человека, Кутуз не раздумывая избавился бы от такого «работника»! Но Витю всё-таки понять можно… Эх! Теперь уже точно ясно, что борьба идёт не только с Агаяном, но и с кем-то намного более опасным! Да и не борьба это – пока только избиение. Избиение его, Юрия Алексеевича Кожемякина, человека, ни разу в жизни никому не позволившего себя безнаказанно задеть…Что же делать? Как же быть?

– Иван Тихонович… – произнёс Кутуз в пропахшей кофе тишине. – Как вы думаете – бывают ли выходы из безвыходных ситуаций?

Карпухин поднял на заключённого глаза, на его худом лице проступило скептическое выражение.

– К чему вы это, Юрий Алексеевич?

– Да так… – Кутуз уставился в одну точку. – Мысли вслух…

– Это не мысли вслух. – Карпухин снова опустил взгляд на кроссворд. – Это, скорее, риторический вопрос… Хотя и произнесённый, как мысль, вслух.

Кутуз пожалел, что обратился к следователю, тот любит иногда поумничать. А молчание – золото.

– Вы уже всё? – Карпухин поднял взгляд снова. – Так-то время у нас ещё есть, в этот час тут почти никого не бывает.

– Нет, ещё минут пять. – Кутуз поёжился, поёрзал на неудобном табурете. – Подумать мне надо, посидеть спокойно минуту-другую…

– Ну хорошо, я не против. – Карпухин пожал плечами. – Я тоже вместе с вами подумаю, кроссворд поразгадываю…

На несколько минут снова наступила тишина. Кутуз мучительно перебирал варианты, крутил так и эдак… Всюду выходит, что, вполне возможно, пора паковать чемоданы и валить. Да, надо ещё на свободу как-то выйти… Но мысль трусливо бежать, разрушив тем самым своё имя и свою репутацию настолько противна, что от досады хоть волком вой!

– Есть ли выход из безвыходной ситуации?.. – снова незаметно для себя Кутуз сказал вслух. – Есть ли где-нибудь этот чёртов выход?..

Карпухин посмотрел на заключённого внимательней. Оценил его хмурое, в мучительных размышлениях лицо, его шепчущие невесть что губы и уставившиеся в никуда глаза. Покряхтев, он как бы между прочим произнёс:

– Выход есть всегда. Смотря с какой точки глядеть…

– Что?! – Кутуз опомнился, как от пощёчины. – Вы что-то сказали?..

– Сказал. – Карпухин важно кивнул. – Просто ты тут, Юрий Алексеевич, опять в слух размышлял. Спросил, есть ли выход из безвыходной ситуации, а я ответил, что выход есть всегда.

– Что ты имеешь в виду? – Вид Кутуза стал уставшим, сдавшимся. – Растолкуй, а то я что-то не понимаю…

– Ну… – Карпухин закинул ладони за затылок и откинулся в кресле. – Выход есть всегда, я ж говорю, всё зависит от точки зрения. Просто этот выход может не нравиться. Может быть неприятен или даже противен. Но выход есть всегда. Даже из задницы.

Кутуз не улыбнулся, только крепко задумался и снова замолчал, опять погрузившись в мысли. Карпухин последил за ним ещё немного, потом заново принялся за кроссворд.

Тяжело, словно поднимает здоровенную гирю, Кутуз кивнул собственным выводам. Губы его вытянулись в прямую линию, взгляд из задумчивого стал решительным. Сглотнув, он открыл ящик и достал телефон. Набрав Виктора, Кутуз прислонил трубку к уху и даже не успел услышать гудков, как на той стороне ответили:

– Да?

– Всё, Витя… – Кутуз говорил не своим голосом. – Точка кипения достигнута… Достигнута точка невозврата. Сейчас мы с тобой будет разруливать эту ситуацию, и для этого нам придётся связаться с одним хорошо тебе известным и очень неприятным человеком. Запоминай, что нужно сделать и что кому нужно сказать… И да, ты не в курсе – агаяновским сильнее наших досталось, или так же?..

Скрестив ноги, Агаян сидит на кровати, локтями упирается в колени, а ладонями поддерживает голову. Лицо его, как у статуи Марса, бога войны древних римлян: суровое и жёсткое, что камень. В камере с ним ещё два человека, оба приблатнённые, и оба помалкивают, стараются быть вообще незаметными, как стены и пол.

То, что передал Левон – это дикий ужас. Это удар в спину! Это песок, брошенный в глаза! Очень болезненно, очень неприятно. Неприятно?.. Смертельно! Как пуля, летящая в лоб!

Сокамерники всё же осмелились заварить чай. Агаяну тоже поставили кружку крепкого – тот благодарно кивнул и снова погрузился в раздумья.

Левону за его дурость хорошо бы голову снять, но людей осталось уже так чертовски мало, а нового удара ожидать можно в любой момент… А кто остался с Левоном? Без него эти бараны разбегутся, как отара без пастуха. Ничего важного им доверить нельзя…

От злости у Агаяна застучало в висках. Он закрыл глаза и постарался успокоиться, несколько раз медленно, с шумом вдохнул и также медленно выдохнул. Не хватает для комичности ещё помереть от кровяного удара – враги будут в полном восторге!

Из коридора долетели громкие шаги, через мгновение замок на двери загрохотал, она раскрылась и на пороге возник дежурный с висящей на руке резиновой дубинкой.

– На прогулку, – скомандовал он тоном, не терпящим промедлений.

Сокамерники оглянулись на Агаяна, потом оба с явной неохотой поднялись, потянулись к выходу. Агаян пошёл следом. Брёл за их спинами и всё думал над вопросами, свалившимися на голову, как кирпичи.

Прогулка выдалась унылая, как и любой день в заключении. Все молчали, даже шёпотом не переговаривались, словно траур держат. Впрочем, Агаян этому только обрадовался. Меньше болтовни – меньше отвлечений.

В камеру возвращались с опозданием. Дежурный отвлёкся на какие-то дела и поручил следить за заключёнными подвернувшемуся вертухаю, а сам ушёл и вернулся только минут через двадцать.

– Вперёд! – По его команде колонна арестантов двинулась к «хате». – Разговорчики не разговаривать!

Никто и не разговаривает, но кто будет спорить?.. Неожиданно Агаян заметил, что дверь в их камеру открыта, оттуда выходят служивые и о чём-то увлечённо разговаривают. Шутки шутят! Один из приблатнённых тихо чертыхнулся, второй никак не выказал удивления, только кулаки его сжались аж до хруста.

– У вас был обыск, – пояснил дежурный очевидное и встал сбоку от прохода в камеру. – Порядок сами наведёте. Внутрь!

Заключённые вошли и ахнули: всё выпотрошено так по варварски, что на то, чтобы такой бедлам разгрести, уйдёт полчаса, не меньше! Каждый прошёл к свой шконке, благо «живут» в камере нового типа, трёхместной. За спиной раздался грохот захлопываемой двери, скрежет засова, поворот ключа и быстро удаляющиеся шаги.

– Суки! – гаркнул один с покрасневшим от негодования лицом. – Шакалы погонные!

Агаян посмотрел на свой перевёрнутый матрац, на вынутую из наволочки и брошенную всю в перьях подушку. Решив никак не выказывать недовольства, он просто быстро, как смог, перестелил шконарь и улёгся, закинул руки за голову.

Арестанты наводили порядок, а он продолжал размышлять, и размышления уводили его всё глубже в сторону простого, но неприятного вывода: нужно мириться с Кутузом. Нашлась какая-то тварь похуже старого чёрта. Если грызня между ними продолжится – не сносить головы ни первому, ни второму.

Нет сомнения, что ныне произошедшее вовсе не дело рук Кутуза: это проделки кого-то намного более опасного, и, похоже, уже и раньше вмешивавшегося в их дела… Но что скажет на это сам Кутуз? Согласится на перемирие после всей крови, что они пролили? Или заупрямится, как осёл, встанет в позу?..

Агаян повернул голову: на подушке лежать стало как-то неудобно, в затылок что-то упирается. Несколько раз поправив её и не удовлетворившись результатом, он со злостью сел и принялся мять пух, стараясь нащупать твёрдое место. Пальцы ощутили нечто, ухватили. Агаян замер, по его горлу прокатился комок. Пальцы нащупали шов – аккуратно распущен, оттуда и лезут перья… Продавив твёрдое до разреза, Агаян вынул коробочку от зубочисток. Внутри белеет скрученный листок.