С Новым годом, Италия!

– Ну…. Я могу бесплатно поить тебя кофе в кафе, и… у тебя есть шанс почувствовать себя любимым сыном в большой и дружной семье – встретить с нами Новый год! Папе ты почти понравился.

– Нет, спасибо! Как встретишь, так и проведешь. Ещё варианты?

– У меня нет больше вариантов. Может у тебя есть предложения?

– Хм… надо подумать.

– «Побывать в Италии» – сразу убери этот пункт в своём списке!

Опережаю события, потому что по его пошлой улыбке понимаю, о чем он думает.

– Это был единственный пункт, во всём списке, – он усмехается. – Теперь даже не знаю….

Лекс встаёт и осматривается.

Хватит уже расхаживать голым по моей-немоей квартире!

Я не выдерживаю и ухожу в ванную, проверить, высохли ли его боксеры. Они висят на полотенцесушителе. Трогать не решаюсь, но по виду похоже, что почти сухие.

Довольная, что он, наконец, отсюда уйдёт, я разворачиваюсь, чтобы крикнуть, но тут же врезаюсь в него в проеме.

За что мне всё это! От нашего столкновения с него соскальзывает полотенце.

Последний раз я видела голого мужчину в детском саду, когда мой одногруппник, демонстрируя свою пипетку, интересовался – у меня так же или нет?

Тогда это было удивительно, но сейчас….

Вместо того, чтобы смущаться, нахал заталкивает меня обратно в ванную. Он хватает мою руку и, разжав на ней пальцы, касается своего каменного пресса, а потом….

Только не вниз!

А потом он ведет ее вверх!

И с каждым сантиметром выше, мои глаза округляют больше! Я чувствую его, но взгляд опустить не могу.

– Если я не могу побывать в Италии на Новый год, то может, прямо сейчас сократим пространство между нами?

Лучше бы ты сократил свое тело между мной и собой, хотя бы на десяток выпирающих сантиметров!

Моё сердце стучит, как ненормальное, лицо горит, а он спокоен, как удав! Конечно, для него, наверное, это привычно – стоять голым и лапать чужими руками себя. Может это какая-то разновидность мастурбации?

Не выдержав отсутствия личных границ, я рычу на Лекса:

– Они высохли!

Я вырываю свою руку из его ладони и, прикрыв угол обозрения, протискиваюсь в расстояние между ним и душевой кабиной, сбегаю оттуда под его неуместный хохот.

Закрывшись в спальне, я сижу на краю кровати и жду, когда он оденется. Пусть уходит к дьяволу отцу и к чертовой матери, а своим я скажу, что он в командировке до следующего года!

Лекс стучит в дверь.

– Монашка в бегах… можно войти? Я уже одет, больше смущать не буду.

Сама встаю и открываю.

Он и правда, уже в одежде. Его челка высохла и снова прикрывает пол лица.

– Ты не боишься окосеть? – смотрю на нее, так и хочется убрать за ухо.

Он не отвечает на вопрос, и, словно читает мои мысли – убирает сам и, будто смущаясь, осторожно улыбается, скользит по мне взглядом.

– Ладно, мышка, спасу твою чувствительную попку. Я согласен. Но у меня есть условие.

– И какое?

Складываю руки на груди, предчувствуя опять какую-нибудь пошлость, потому что «чувствительная попка» его голосом звучит именно так.

– Я поживу у тебя до Нового года.

– Зачем? Ты мне нужен только по субботам и на сам Новый год.

Терпеть его три недели совсем не входило в мои планы.

– У меня кучу корпоративов весь декабрь и почти все – в центре. На Ducuti гонять зимой – не сезон. Метро – мне не по статусу, такси… тоже неудобно. А ночевать у друзей – уже нервно, их жены меня ненавидят.

– Я их очень понимаю! Ты у меня всего три часа дома, а я уже начинаю тебя не любить.

– Да брось, ты меня полюбишь! Я – классный мэн… Шумный, но классный!

– Вот именно поэтому – ты слишком шумный, чтобы терпеть тебя каждый день.

– Не бойся, мы почти не будем пересекаться, я работаю по ночам. А ты, уверен, по ночам спишь? Ты работаешь днем, а днем – сплю я. Но в субботу утром – мы будем идеальной парой.

Звучит слишком идеально, но я делаю пояснение:

– И никаких посторонних людей. Ни днем, ни ночью! И ты меня предупреждаешь, когда ночуешь здесь. И когда не здесь – тоже.

– Мы ещё не живём вместе, а ты уже ревнуешь? Забавно!

– Размечтался. Просто хочу знать, если в дверях будет проворачиваться ключ – что это ты, а не грабители. Чтобы я не звонила в полицию.

– Ладно, – на удивление, Лекс сразу принимает мои условия.

– И ты покупаешь продукты, хотя бы иногда! – а тут я наглею.

Хоть какая-то сверх выгода должна быть во всем этом – моя!

– Ты меня полюбишь! – Лекс неожиданно подмигивает вновь одиноким глазом, второй скрывает чёлка. – И твоя семья тоже. Я за вещами, мисс Италия. – Он бьет себя ладонью по лбу, будто вспомнил что-то, – Просто Италия, точно!

Лекс направляется к двери, а я иду провожать.

– Буду вечером, мышка.

«Иди в свой страх, – там твоя сила!» – я повторяю в уме, наблюдая, как Лекс спускается по лестнице. Медленно закрываю дверь.

Глава 6

Я редко хожу по магазинам, особенно за продуктами. И для таких как я, наверное, и придумали доставку.

Открываю холодильник и делаю ревизию: замёрзшие помидоры, кусочек засохшего сыра, пару яиц, майонез и, как я – одинокая морковка в отсеке для овощей. М-да! Совсем негусто.

Обычно я питаюсь на работе, а домой продуктов беру немного, потому что ем столько же. Но чтобы прокормить такого как Лекс, думаю, нужно каждый день приносить в жертву целую курицу, или пару коробок пиццы.

Открываю в телефоне приложение супермаркета, раздел каталог. Набираю в корзину: курицу, колбасу, десяток яиц, сыр, пару батонов, натуральный кофе, молоко, сливочное масло, и зелень. К чаю беру сушки и немного конфет – по-моему, отличный набор гостеприимной хозяйки. Надеюсь, на неделю хватит.

Оформляю доставку.

И пока продукты и Лекс еще едут, я наконец, могу заняться собой и продумать план.

Привожу себя в порядок, надеваю скромную, но как мне кажется, современную одежду – узкие джинсы и мою любимую футболку оверсайз с лицом скульптуры Давида, который надувает розовый пузырь из жвачки. Её подарила мне Соня перед отъездом. Она сказала, что я похожа на него – исчезнувший вид, который нужно выставлять в музее. Но я не обижаюсь, я и правда, немного старомодна.

Вспомнив про рабочую форму, закидываю её в стиральную машинку.

План: первое.

Нужно сразу обозначить границы, за которые Лекс не имеет права заходить. Например, спальня. От двери до дивана в гостинной, где он будет спать, если снова не решит спать на полу, примерно пару метров.

Вот.

Делим пополам.

Ближе, чем на метр он не имеет права заходить. Ванная тоже. Сперва моюсь я, потом он. Чтобы мне не сталкиваться лишний раз с его телом, имеющим способность внезапно расширяться.

На кухне каждый готовит себе сам. Я не хочу стоять у плиты все свои выходные, чтобы доказывать, что я – радушная хозяйка.

Что ещё. Хожу по квартире, раздумываю. Надеюсь, Соня не будет против, если узнает, что в её квартире временно живет посторонний парень необычной наружности. Но, думаю, она на своём Бали уже достигла в духовности стадии принятия.

Может мне тоже туда поехать и поучиться у этого гуру.

На телефон приходит оповещение, что курьер уже в пути.

Второе.

Нужно снять какое-то видео, где я на сцене, чтобы потом показывать родителям, что я учусь. Это самое сложное. Может пойти на недельные курсы и там попросить, чтобы меня поснимали. Так, записываем – найти подходящие курсы.

И третий пункт – взять отпуск на новогодние праздники. Потеряю в деньгах очень много, но буду стараться обходить стороной свою работу.

Вроде не так много проблем. Главная – Лекс. Может не так всё и страшно и он окажется не сильно досаждающим соседом.

Да, и главный пункт – при мне не ходить ни нагишом, ни в полотенце. И всегда проветривать помещение. И не курить в квартире. И не шуметь, когда я дома. И убираться в доме, когда меня нет.

Хм. Будет для него аскезой, чтобы мысли пошлые в голову не лезли.

В дверь звонят. Странно, оповещения, что доставка прибыла – еще не было. Подхожу к двери и смотрю в глазок – в подъезда стоит Таня, наш бармен, с пакетом в руках. В таких обычно делают заказы на вынос.

Открываю дверь:

– Привет! – совсем не ожидала её увидеть.

Но она вместо приветствия протягивает полный пакет:

– Могла бы и сама спуститься за заказом, а не гонять уставшую, плохо спавшую женщину по этажам.

– А я ничего не заказывала, – растерянно пожимаю плечами и запускаю Таню в квартиру.

Она осматривается.

– Я тебя не осуждаю… такую квартиру содержать, наверное, непросто… но не знала, что ты спишь с посетителями за еду.

– Что? Не понимаю….

Такие обвинения в свой адрес я слышу впервые.

– Племянник крокодила приходил забрать куртку, а тот на него наехал, мол, что за беспечность, зима, а он без куртки и телефон не взял, мол, никто дозвониться не может, потеряли. А племянник сказал, что спал у тебя.

– Он не спал у меня… вернее, спал, но не со мной, а здесь, где ты стоишь – он спал в позе младенца.

– Фигня… – Таня морщит нос, словно мой рассказ совсем не интересен, а вот еë. – А потом на Петровича наехал Лекс и, мол, что он совсем не заботится о своих сотрудниках, мол – мало платит, что у них холодильник пустой и есть нечего. И вот… заказал. Так что – ешь!

– Но….

– Я же говорю, не осуждаю, а вот за шефа сказать не могу, – Таня щелкает меня по носу и разворачивается к двери. – Я бы с ним переспала даже бесплатно. Но ты молодец, продержалась. Чао, мисс Италия!

Похоже, Лекс оплатил не только заказ на вынос, но и приплатил Тане, чтобы всячески надо мной издевалась.

Дьявольский сын!

***

Таня уходит, а я несу пакет на кухню. Посмотрим, что он там заказал.

Пу-пу-пу-пу….

Мясо с мясом в мясном соусе, пару бургеров, картофель фри и сырный соус. Он явно заботился не обо мне. Мог бы хоть пироженку заказать для меня – в нашем кафе они самые вкусные, особенно брауни.

Я ем мясо, но только то, что сама приготовила.

Наш повар в мясном цехе – йети с повышенной волосатостью. И я видела пару раз, как он доставал свои волосины из тарелки прежде, чем отдать. С тех пор в кафе я ем только салаты. Повар в салатном цехе – милейшее создание. Она так их украшает, что даже если сочетание ингредиентов не сочетаемое, то вид – всегда вызывает аппетит!

И ты наслаждаешься тем, что вилкой прикасаешься к шедевру.

Краду у Лекса пару полосок картофеля фри и ухожу в гостиную – смотреть немое кино. Следить за прохожими через тройной стеклопакет – увлекательное занятие, моя медитация. А сейчас, когда медленно падает снег, люди в предвкушении праздника неторопливо прогуливаются по оживленной улице, кутаются в теплые шарфы, ловят носом снежинки.

А я рада, что не слышу ни этих голосов, ни того, о чем кричат их души.

Прибывшая доставка отрывает меня от веселой парочки, жующей багет на ходу. Они отщипывают друг у друга кусочки хлеба, балуются. Мы с братом Максом тоже иногда так дурачились.

Забираю доставку, раскладываю продукты по местам. Отобедав омлетом с помидорами, потому что брать у Лекса считаю неправильным, я навожу порядок во всей квартире. Это помогает мне не думать о нем.

Переживаю.

Домываю полы в коридоре, напевая любимую песню Фунтика, и не успеваю я вылить ведро с грязной водой, как в дверь раздаётся не звонок, а ужасно нетерпеливый стук. И судя по громкости – стук ногой. Отставив ведро в сторону, скольжу в носках до двери. Стук повторяется снова и снова, громче и громче, что хочется открыть дверь так резко, чтобы стукнуть ей в ответ по лицу с той же громкостью.

В глазок толком ничего не видно, обозрению мешает непонятная форма и фактура:

– Кто там? – предусмотрительно спрашиваю прежде, чем открыть.

– Мышка, это мы, открывай уже! – слышу нетерпеливый голос Лекса.

Мы?

Открываю, а на меня надвигаются пара огромных коробок.

– Тэкс, подвинься… – Лекс кряхтит и протискивается с ними в квартиру и, не останавливаясь, тащит их к столу.

Тётя Маша огрела бы его тряпкой по лицу за то, что в уличной обуви по помытому. Но я не тётя Маша, поэтому, стиснув зубы, мысленно желаю ему навернуться. Следом за ним с большой спортивной сумкой заходит его друг и компаньон – тот, с которым он часто выходил курить.

Лекс опускает коробки у стола, а второй парень скромно стоит у двери. Он не такой разрисованный, как Лекс, но тоже неординарно выглядит: светлые волосы ёжиком, брови будто не его, а накладные – тёмные, и на одной то ли шрам, то ли выбрита полоска, а в ухе серьга из серебра или белого золота. Ему бы бандану или повязку на глаз – он мог бы быть пиратом. Не удивлюсь, если имя его окажется Джек.

Он опускает тяжёлую сумку у входа и делает странный для парня приветственный жест – складывает пальцы в фигуру пистолета и, коснувшись импровизированным дулом виска, будто чиркнув, вскидывает руку немного вверх и в сторону.

– Привет, мисс Италия! – парень радушно улыбается, пока Лекс шуршит коробками. – Мы не познакомились вчера. Паркер.

Не Джек, а всего лишь Паркер! Что за имена у них? А ещё над моим смеются.

– Как ручка? – пытаюсь угадать, откуда такое прозвище.

– Хех! – парень громко усмехается. – Нет, типа Стетхем из фильма "Паркер". На спор стырил кольцо в ювелирке, так и прилипло.

Странные у них ассоциации! Почему тогда не «Властелин колец»? Не решаюсь произнести мысли вслух, но их озвучивает одиночный «хрюк».

Мда, он на Стетхема похож также отдаленно, как я на Пенелопу Круз. Главное, чтобы к его рукам не прилипло что-то из этой квартиры.

Чувствуя неловкость от изданного мною звука, я выглядываю в подъезд и проверяю – нет ли остальных тринадцати парней со вчерашнего банкета? Вдруг они там стесняются и за дверью ждут, когда их пригласят войти, познакомиться со мной лично. Но, слава богу – там никого. Закрываю дверь.

Паркер смотрит с застывшей улыбкой и придурковатым выражением лица, будто не знает, что еще сказать.

– Зачетный принт! – он указывает пальцем на мою футболку.

– Угу… – вскользь улыбаюсь в ответ и оборачиваюсь на Лекса.

– Тут у меня аппаратура дорогая…. У тебя ещё стола не найдётся, где я мог бы миксовать перед работой? – Лекс осматривает комнату и, конечно, не найдя второго, указывает на обеденный. – Мы же не аристократы… да, мышка? Кушать будем на кухне.

Он, кряхтя, поднимает коробку и ставит на стол, а мне остается только кивнуть. Но мысленно в его список я добавляю еще один пункт – миксовать в квартире можно только овощи в салате, или пусть миксует тряпку с ведром – вытирает за собой следы, что натоптал.

Не аристократы… может, во мне течет золотая кровь, и по вечерам я устраиваю себе ужин при свечах: надеваю пышное платье и ем китайскими палочками рассыпчатый рис.

Сверлю Лекса взглядом кролика из "Винни-Пуха" – хочется его послать, но воспитание не позволяет.

– Спасибо, по-братски, Италия, – Паркер переводит на себя мое ангельское терпение и добавляет шепотом. – А то моя уже пригрозила разводом. Ты спасла ячейку общества.

Да! Только яичную ячейку придётся пополнять намного чаще.

Я просто пожимаю плечами и мило улыбаюсь.

– Кстати, – Паркер прибавляет громкость, отвлекает Лекса от распаковки. – Вы оба приглашены ко мне на днюху на следующих выходных!

– Я работаю! – сразу обрубаю всевозможные уговоры.

– Разберёмся!

Лекс протяжно произносит и, отвлекшись от коробок, подходит.

Я же, скрипя сердцем, смотрю на мокрые следы, которые остаются за ним.

– Разуться не желаешь? – моё терпение лопается. – Раз ты не аристократ – вон там ведро и тряпка!

Я указываю на него. Лекс оборачивается и снимает куртку:

– Сорян, мышка! Я всё уберу. Но сперва мы перекусим, – он кивает Паркеру, чтобы тот раздевался. – Ты ведь не всё схомячила?

– Я – не мышка! У меня имя есть! И-та-лия! Повторяю для особо одарённых!

Складываю руки на груди, косясь на Паркера.

– Ок!

Лекс будто не понимает, чем я недовольна и накрывает меня с головой своей курткой, от которой пахнет сигаретами и приятным мужским парфюмом. Я пытаюсь выбраться, но он под свои смешки накидывает на меня куртку друга.

Я как мастер Шаолиня – отмахиваюсь и громко рычу, пытаясь скинуть с себя куртки.

– Всё, всё! Я пошутил! – Лекс капитулирует и забирает тяжёлые пуховики, улыбается своей наглой улыбкой.

Ррр! Так и хочется побыть тётей Машей!

– Тебе с ним будет весело! – Паркер, видно, радуется, что спихнул придурковатого друга.

Но Лекс со словами «подержи» пихает его куртку обратно ему в руки, а сам открывает шкаф, спрятанный в нише:

– Сюда?

Киваю. Я уже тысячу раз пожалела о своём предложении.

Лекс вешает куртки и разувается. Паркер тоже, и без приглашения оба идут мимо ведра в сторону кухни. Приспешник дьявола что-то рассказывает Паркеру про предстоящее мероприятие, а мне приходится самой наспех вытереть следы, иначе паркет вздуется.

Захожу на кухню немного позже.

– Ты ни к чему не притронулась, – Лекс озадаченно протягивает Паркеру гамбургер. – Ты мясо не ешь?

– Ем, – брезгливо гляжу на контейнер, в котором лежит стэйк от йети. – Я омлет поела.

Пусть сами едят мясо с волосами.

– Точно не будешь? – Лекс снимает крышку, нюхает, а я мотаю головой. – Зря!

Зря ты мясо заказал.

– Здесь приборы, здесь тарелки, а тут чай и кофе, – я по очереди открываю шкафчики, ящички и недоверчивым взглядом сверлю обоих. – Приятного аппетита.

Надеюсь в аду нет проблем со сковородками и ничего не пропадет.

– А ты? Даже с нами чай не попьешь? – Лекс берёт пару вилок, и проверив есть ли в чайнике вода, давит на кнопку.

– Не хочу. Я в своей комнате, если что, – одариваю Лекса искусственной улыбкой и удаляюсь к себе.

***

Закрываю дверь в спальню, включаю телевизор и, убавив громкость прижимаюсь ухом к стене, подслушиваю:

– По-моему, я ей не понравился, – голос Паркера.

– Она странная, но добрая, хоть и врушка, – голос Лекса.

Хочу возразить, но я за стенкой.

– Зато вариант отличный! – Паркер.

Конечно, такую дуру как я – ещё поискать!

– Да, она ничего… разукрасить, приодеть. Поиграю немного в семейку Адамс, – Лекс.

– На днюху приводи, хоть поржем, – Паркер.

– Стопэ! Она типа… моя дэушка! – на удивление Лекс меня защищает.

Не хочу больше слушать обсуждение меня. Прибавляю громкость телевизора и беру блокнот – выписываю свои требования к Лексу. Туда же заношу правила проживания и факты его биографии, о которых знают родители.

Пусть учит.

***

Родители знают о моём парне немного. В основном только то, что: он замечательный, добрый, отзывчивый, не привередливый, ест, что дадут, ласковый и умный. И он – бизнесмен.

Стук в дверь прерывает мои представления об идеальном мужчине.

– Чао, Италия! – Паркер прощается, а я открываю дверь.

Лекс подаёт ему куртку и я, как радушная хозяйка, прощаюсь самой милой на свете улыбкой, которую только могу изобразить.

– Приятно было познакомиться! – добавляю на прощание, когда Паркер открывает дверь, даже машу ему рукой.

– Как легко тебя сделать счастливой, – Лекс усмехается. – Просто выгнать друга.

– Да, и буду еще более счастлива, если ты усвоишь кое-какие правила, а также свою биографию, о которой знают мои родители. Нам так будет проще изображать идеальную пару.

– Логично, – он соглашается и подходит к своим коробкам. – Ну и что я должен знать о своей биографии?

– Момент.

Я беру из спальни свой блокнот и, подойдя к нему, протягиваю:

– Вот, твой перечень фактов о тебе.

Лекс окидывает меня скептическим взглядом и, взяв мои зарисовки, плюхается на диван и приглашает присесть рядом.

– Посмотрим… кхм, а сердечки зачем нарисовала?

– Не обращай внимания. Я всегда что-то калякаю, когда думаю.

– Тэк-с… добрый, отзывчивый, умный, внимательный, – он многозначительно одобряет мой перечень, – преданный, ест всё, что дают… – Лекс переводит на меня озадаченный взгляд. – Ты сейчас лабрадора описала или меня?

– Тебя!

И правда, выглядит, как характеристика собаки-поводыря.

– Ну допустим… – он усмехается и продолжает зачитывать. – У меня овощная лавка?

– Ну да! Ты же бизнесмен.

– Бизнесмен, а не торговец на рынке!

– На Сахалине торговцы овощами – одни из самых богатых людей! Знаешь сколько там помидоры стоят?

– А что, там кроме овощей заниматься нечем? Нефть, газ… туризм?! Что-то более престижное, по-твоему, мне не подходит? Тем более, что я живу в Москве, а не на Сахалине.

– Разводишь бойцовских собак? Ты вообще на бизнесмена не похож.

– Развожу глупышек! – Лекс фыркает в ответ и скользит по мне оценивающим взглядом. – Ладно…, овощи, так овощи!

Он зачитывает дальше:

– Не шуметь, не курить, никого не водить, убираться, умываться, самому готовить, стирать, в спальню не заходить. Ты точно в твоих представлениях моя девушка, а не начальник гестапо?

– Я тебя не знаю, какой ты в жизни, поэтому заранее устанавливаю черту, за которую ты не должен заходить.

– Понятно, почему парней ты придумываешь, а не живешь с настоящим! Потому что с тобой настоящей – жить невозможно. Может, я лучше у друга поживу, и сделаем вид, что мы вообще не знакомы?

Он вопросительно вскидывает бровь, а я непреклонно молчу и зеркалю его бровь. У нас поединок, кто первый сдастся. Чье положение более безнадёжно?

– Ладно! Но у меня тоже будут свои требования, – он ехидно улыбается. – Раз уж ты моя девушка, то и выглядеть должна, как моя девушка, как девушка бизнесмена, а не, как… и ты иногда меня поддерживаешь. Например, сходишь со мной на день рождения Паркера, и может ещё куда в пару мест.

Лекс протягивает руку, чтобы заключить пари. Смотрю на нее и не решаюсь подписать контракт – контракт с дьяволом.

– А как я должна выглядеть? Как кукла, которых пол Москвы? Глядя на которых не поймёшь – их пчелы покусали, или они алкоголички, или ботокс поплыл? А может мне нарастить мертвые волосы, ресницы как у коровы, и накачать силиконом губы, и грудь? Я себе нравлюсь такой, какая я есть!

– Мне тоже такие нравятся… но будь хотя бы не как он. – Лекс тыкает пальцем в принт на футболке. – Не как античная статуя!

– Может ты просто ничего не понимаешь в искусстве?!

– Может тебе просто нужно найти свой стиль?

– Такой как у тебя – чёрта из табакерки?

Уголок его дергается в ухмылке:

– Ты даже разговариваешь как раритет.

– А ты – как му… как мужчина, который обиделся на женщин и прячет свою ненависть за дурацкими приколами.

Ну вот, мы ещё и дня не живём вместе, а уже, похоже, ругаемся.

Лекс замолкает на несколько секунд и смотрит мне на губы.

– Как мужчина, очень любящий женщин, скажу,… целуешься ты, как богиня!

Лекс щурит взгляд, как хищник, скользит им по лицу, касается футболки. Похоже, я его разозлила. Ещё немного и он вцепится в меня, разорвёт футболку, а потом и моё тело на части.

Я думала он сыт, а я трясусь от страха. Лекс тянет ко мне руку, отчего мне становится не по себе. Я вскакиваю с дивана:

– Блокнот оставь себе. Вдруг у тебя память такая же плохая, как и твоя способность быть тактичным и уважать личные границы других.

Он тоже встает и, нахмурившись, надвигается на меня:

– Личные границы? – он усмехается и продолжает наступление. – Может это я утром на тебя набросился, чтобы спасти своё враньё в глазах добрых, внимательных, любящих тебя людей?

Он говорит громко и чётко каждое слово, а я отступаю, прячу уши за ладонями.

Слишком громко и страшно.

– Заметь, это ты меня поцеловала и это ты предложила сделку – написала целый список ограничений, а теперь выставляешь меня чудовищем.

Сделку с дьяволом, громкий голос которого вгоняет меня в панику. И чтобы прекратить эту атаку, мне ничего не остаётся, как зажмуриться и громко защищать. Мой писк разрывает пространство, и я на огромной скорости лечу в пропасть. Страх неизвестности, что там внизу, на что я приземлюсь – разъедает в груди огромную дыру. Я приземляюсь в воду, а проплывающие мимо рыбы хлещут меня хвостами по лицу и голосом Лекса тревожно зовут:

– Италия… Италия… мисс Италия!

Я резко открываю глаза: белый потолок, и люстра, как останавливающаяся карусель кружатся надо мной, но испуганное лицо Лекса всё прекращает:

– Ты чего, мышка? – Лекс сидит на краю кровати и смотрит, широко раскрыв глаза.

– Никогда… никогда не повышай на меня свой голос.

Очерчиваю взглядом спальню.

– И выйди из моей комнаты.

– Эмм. Ладно.

Он встает и останавливается в проеме:

– Ну ты это… отдыхай, ладно?

Молча смотрю на него. Такое со мной не впервые.

– Если что – зови!

Он закрывает дверь, а я – глаза. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.