Холмов трагических убийство

– Ничего себе мотельчик… – пораженно воскликнул Джон, медленно подъезжая к сооружению. -Я представлял его явно не таким. Не слишком ли опасно для обитания опаснейшей группировки?

– Эта группировка профессиональна, так что нет. – предположил Мик. -Если они хорошо

подготовились, то их нахождение здесь не должно вызывать у кого-то вопросов, верно?

– Да, все же слухи об их злодеяниях основаны не на пустом месте.

Донлон подъехал к гостинице, но не остановился, а поехал дальше. Удивленный таким решением, Бенсон недоуменно воскликнул:

– Куда ты едешь? Нам надо попасть в Гранд-Энд, оставь машину на месте!

– Если мы поставим машину здесь, то мы будем представлять еще больший интерес, что совсем не играет нам на руку. Кстати, сними значок, иначе тогда нас точно опознают и все наше задания пойдет к чертям.

– Не буду я снимать значок! – начал пререкаться другой. -Для меня честь и долг…

– Хватит спорить, ты все равно снимешь этот проклятый значок. – настоял шеф.

– Не буду я этого делать! – упрямо противился его подопечный.

– Нет, будешь! – обернувшись к собеседнику, ударив кулаком по спинке кресла, зло повелел первый.

– Нет, не буду!

– Я тебя уволить могу в любую секунду! – угрозил Джон.

– Не можешь, потому как только я в твоем участке являюсь профессиональным детективом.

– Никакой ты не детектив, а просто мой помощник, замену которому я найду в два счета.

– Раз я не детектив, то зачем ты позвал меня на эту миссию?

– Миссия! Какое важное слово, не так ли?… Раз ты такой упорный, то придется действовать жестко. – тот достал из кармана револьвер.

В глазах Мика сразу же вспыхнули огоньком страх и жалость. Он придвинулся спиной к двери и немного приподнял руки. Вдруг послышался звук клаксона стоящей сзади машины, облитый всеми красками выражения гнева и свирепости. Услышав его, шериф опять повернулся, положил обратно револьвер и чуть ли не бессознательно нажал на педаль и рванулся дальше.

– Ладно, ты прав, уволить тебя я не смогу. – остывши сказал он, слегка одним глазом посматривая назад. -Но значок изволь снять.

– Что на тебя нашло… – с облегчением вздохнул Бенсон. -Никогда не думал, что буду стоять на грани жизни и смерти из-за какого-то значка, когда твоя судьба находится в руках твоего же напарника.

– Добро пожаловать в криминальный мир. – улыбнувшись, воскликнул Донлон, внимательно смотря на дорогу. -Тебя и не такое ждет, ведь каждый тут может оказаться не тем за кого себя выдает, и, поверь мне, я знаю о чем говорю.

Доехав до какого-то безлюдного умиротворенного, но в то же время и жуткого, закоулка, блюстители закона притормозили, а затем вышли из автомобиля. Окруженные тремя полуразрушенными стенами, они дошли до тротуара и направились к зданию. Полисмены прошли немного-немало двести метров, как были уже у входа. Джон наступил на ковер и, оставив на нем черный след от своих сапог, открыл двери и перешагнул через порог. Все внутри казалось еще больше, чем снаружи – высокий вертикальный столб, от которого отходили более мелкие горизонтальные, прикрепленные к балконам, будто не имел конца, а сами эти балконы со стеклянными бортами, проходящие вдоль каждого этажа, снизу казались и вовсе продолжением друг друга. Впереди Донлона располагалась стойка со множеством разделенных между собой окон, в каждом из них виднелось мило улыбающееся лицо, ожидающее своего гостя. Еще буквально несколько минут детективы рассматривали и запоминали каждый угол, лесенку и дверь. Закончив описывать своими глазами круги и вернувшись взглядом в изначальную точку, Мик и Джон опомнились, и подошли к одному из проемов.

– Здравствуйте! – послышался тонкий голосок за окном. -Что привело вас к нам?

– Мы… – замялся Донлон. -Решили съездить куда-то отдохнуть, и не нашли места лучше…

– О, несомненно, вы сделали лучший выбор из всех возможных! Не буду вас задерживать, перейдем сразу к сути – какой номер пожелаете? На одного, двоих, может быть четверых? – быстро спросил голос.

– Второй вариант. Да, Мик? – обратился тот к Бенсону.

Его напарник, не ожидав такого несвоевременного обращения, в мгновение кивнул головой и отошел в сторону, где и стоял прежде.

– На двоих. – повторил голос. -Отличненько. У нас есть три комнатки, все они очень хороши, мы можем вместе осмотреть их.

– Нет, не надо. – вперед Донлона ответил Мик. -Просто поселите нас в любой из них.

– Конечно, он обойдется вам в шестьдесят долларов за ночь.

Полицейский обменялся еще парой фраз и, взяв протянутые ему ключи, подошел к коллеге, и, дважды ударив его по плечу, потопал дальше по направлению к серебристым дверям, за которыми, по всей видимости, находился лифт.

По истечении тридцати секунд друзья были уже на третьем этаже, где в отведенном для них номере им предстояло жить еще несколько дней, а может и недель. В любом случае, к полудню, они, полные сил, уже сидели за столом и были готовы продолжать свое затянувшееся расследование, вопросов в котором становилось все больше, и ответы на которые им только предстояло раскопать в песке бесконечных переплетающихся тайн.

Они добрались до Гранд-Энда, но теперь у них была другая задача – найти того, кто может помочь им найти нашу цель, за которой они туда и приехали. На этом этапе, думаю, мы преодолели границу между глуповатой авантюрой, коей мы сначала и представляли нашу затею, и серьезным криминальным делом, каким она является сейчас. Детали его завели нас на настоящую кровавую тропу, идя по которой мы, уверен, наткнемся еще и не на одно ужасающее для нас открытие.

Из книги “Дело о Безликой Семерке”

Хорошо поев и подремав, стражи порядка обсудили все происходящее и решили, что лучшим способом поймать цель будет нехитрый план: узнать у кого-либо, когда последний раз она была здесь, а затем, обратившись к местным констеблям, напасть на ее след. Сказать, что этот план был ненадежным и не детальным – значит ничего не сказать, однако это уже совсем не тревожило Мика и Джона, ведь они были не столько заинтересованы в деле, сколько готовы с энтузиазмом распутывать каждую его нить.

Глава 8

Весь оставшийся день детективы пробыли в своей комнате, где каждый раздумывал над волнующими его вопросами. Джон помечал что-то на своей карте, пока Мик записывал длинными строками какой-то текст на вырванном из его блокнота листе. Солнце неспешно уплывало за линию горизонта, оставляя на мокрых дорогах непрерывный след золотистых бликов, протянувшийся примерно до соседней улицы. Вскоре городом завладела ночная темень, но она была по-своему волшебна и нисколько не мрачна, как до этого – все те же светло-голубые огни свисали с небес и наблюдали за мирным существованием этого места, сохраняя его невозмутимую умиротворенность. В полночь ее прервал прилетевший на крышу черный ворон, еще долго ворчащий таким раздражающим и донельзя противным голосом, что все заставшие этот стон отдали бы все, дабы более не слышать его.

К рассвету, видимо ослепший от взора яркого светила, он неожиданно затих, а спустя еще пару минут уже можно было уловить звук порхания его крыльев, которыми он безнадежно бился о воздух, устремляясь ввысь в надежде на новую, более яркую и светлую жизнь.

Какими бы печальными и сокрушительными ни были наши жизни, в них всегда найдется проблеск чего-то инородно светлого и радостного. Кто-то не замечает его, а кто-то приумножает в разы. Вся судьба – лишь нескончаемая река, по которой плывет одинокий кораблик. Парус его – удача, мачта – стойкость, а капитан в нем – вы.

Из книги "Дело о Безликой Семерке"

На весь номер раздался раскатистый звон будильника. Джон, упершись лицом в подушку, чтобы не видеть выступающих из-за штор лучей света, начал бродить рукой по поверхности тумбы в поисках своих наручных часов. Порыскав ею некоторое время и ничего не найдя, Донлон все же, прикрывая лицо рукой, встал с кровати и посмотрел на свое запястье, на котором увидел смирно регулирующие ход времени, отрывисто передвигающиеся стрелки.

Шериф посмотрел на соседнюю кровать, в которой непробудно дремал его товарищ. Он лежал на боку и раз в полчаса переворачивался на другой, в поисках самой удобной позы.

– Вставай, Мик. Уже девять, а ты до сих пор лежишь в постели. – начал будить того шеф.

– Ты сам-то когда проснулся? Дай мне еще десять минут… – сонно сказал другой и повернулся к Джону спиной.

– Какие десять минут, Бенсон! У нас на сегодня дел выше крыши, а ты всерьез хочешь, чтобы я тебя ждал.

– Я последнюю неделю спал по пять часов в день, так что в один день могу и подольше поспать, сам-то ты того не хочешь?

– Ты недооцениваешь значение нашего задания. Мы не можем тратить время на такие глупости, если будем это делать – все наше расследование пойдет коту под хвост! Или и вовсе стоить кому-то жизни.

– Брось ты! – рассмеялся Мик. -Скажу тебе прямо: я не верю в существование Семерки, и все, что тебе наговорил Говард и эти детишки – полнейший бред, никак не относящийся к реальности.

– Погоди, откуда ты знаешь что мне рассказал Говард? – не понял Донлон.

– Ты вообще в курсе, что его клетка находится по соседству с моим кабинетом?

– Правда? Я почему-то никогда этого не замечал… Но все наши разговоры не были громкими, поэтому удивительно, что ты их вообще слышал. – признался Джон.

– Как забавно! Пару секунд назад ты обвинял меня в том, что я трачу наше время, а сейчас сам становишься этим человеком!

– Ты не первый человек, который обращает мои слова против меня же. – заметил шеф.

– Это и неудивительно. Попробуй для начала поискать проблемы в себе, а только затем – в других. – смело заявил детектив.

– Как ты смеешь!? – рассердился Джон, начав размахивать руками в воздухе.

– Хватит относиться ко всем своим помощникам как к чему-то незначительному и третьестепенному, без них ты – никто! А мое пожелание все-таки обдумай. – Мик встал с кровати и подошел к торшеру в углу. -Зная твою настойчивость, спорить с тобой у меня нет никакого желания. Я буду готов через пять минут..

– Насчет настойчивости ты прав. – уверенно произнес Донлон. -Если что-то и может остановить такого человека как я, то это только пуля в голову!

– Метафорично… – задумался Бенсон и начал одеваться. -Надейся, что нам не придется это проверять.

– И все же, почему ты не веришь в существование Семерки? – вернулся к интересующему его вопросу Джон.

– Весь этот пазл никак не может сложиться воедино: улик слишком мало, и каждая связана с другими очень уж ненадежно, будто их точка соприкосновения выдумана самими вами. Я, наблюдая за тем, как вы пытаетесь раскрыть это убийство, постоянно ловил себя на мысли, что все выводы, которые вы делаете, образуются в ваших умах только потому, что в глубине вашей души что-то непостижимое играет за вас – вы, сами того не понимая, создаете несуществующие связи со всеми другими вашими находками. И боюсь, что в итоге, после всех проделанных шагов, вы придете к тому, что никакого преступления изначально никто и не совершал.

– Не совсем понимаю твою идею, что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, друг, что чем дальше вы заходите, тем больше сходите с ума. Разве ты сам не понимаешь? Ты чересчур хочешь закрыть это дело раз и навсегда, потому что это единственный твой шанс прожить свою чертову жизнь не зря. Ты так же очень хочешь помочь этим детям, потому что чувствуешь ответственность за них. Но у тебя нет ничего, что может доказать то, что Безликие – это не чья-то выдумка, созданная для того, чтобы просто напугать всех. Посмотри на себя со стороны и попытайся взглянуть на все это в здравом уме…

– Если ты считаешь, что все это нереально, тогда зачем помогаешь мне?

– Помогаю? Смелое заявление, Донлон! Это наша первая совместная стоящая миссия, в которой я нахожусь только из-за того, что ты мой босс, приказы которого я выполнять обязан.

– Получается, все, что мы проделали, было зря?

– Как бы это печально не было, но да. – согласился Мик.

– Но тогда зачем Говарду врать про ее существование? – ничего не понимая, задался вопросом шериф.

– Это хороший вопрос… Может быть, он кого-то прикрывал. А может в этом кроется и какая-то другая, более странная причина.

– Но это ведь невероятно глупо! Кого может прикрывать такой человек как он?

– Я расследовал не один десяток ограблений, покушений и прочих ужасающих вещей, и, поверь мне, то, что может казаться нам абсолютно бессмысленным, может казаться другому гениальной идеей.

– Ты и вправду расследовал много дел, и знаешь о чем говоришь – тут я не могу не согласиться, но я так и не могу понять, как все то, что мы сделали, не имело смысла?

– Не преувеличивай Ты сделал не так уж и много, потраченная неделя для тебе уже завтра стоить ничего не будет.

– Дело не только в проведенном впустую времени – это было делом всей моей карьеры, всей моей жизни! Каждый из этих семи дней я просыпался с мыслью о том, что у нас впереди – светлое будущее, а у нашего города – былое величие! А теперь, за секунду, все это рухнуло, и я потерял желание заниматься тем, чем когда-то мечтал.

– Таких дел по всему миру – хоть отбавляй! – задорно воскликнул Бенсон в попытках поддержать начальника.

– Ты не понимаешь… – глубоко вздохнул Джон и поднес руку ко лбу. -Я напишу письмо Солу, и буду действовать так, как он скажет.

– Ты подчиняешься указам какого-то мальчишки? – усмехнулся Мик. -Он одержим этим делом, так что его ответ будет вполне ожидаемым. Я вот что тебе советую – не слушай его, ему терять нечего – обо всем этом он забудет через месяц-два, а потом и вовсе уедет из города, навсегда покинув и тебя. Твоя привязанность к нему излишняя и безответная, и…

– Ты хочешь отдалить нас? – загадочно спросил шериф.

– Нет конечно! Я просто говорю, что ты слишком сильно зависишь от него. Просто представь – самый важный человек в округе повинуется какому-то мелкому воришке, это ведь просто смешно! Подумай только какая реакция будет у людей, если это вскроется.

– Ладно… хорошо… Я с тобой согласен, но письмо я ему напишу.

– Разумеется, само собой. Просто я не хочу, чтобы ты подозревал меня в чем-то.

– Я никогда не сомневался в твоем профессионализме, и сейчас не собираюсь. – обнадежил своего друга Донлон.

Шеф полиции взял лист бумаги, незаточенный карандаш, который он впопыхах бросил в рюкзак перед отъездом, и, пока Бенсон продолжил собираться, начал судорожно записывать:

"Дорогой Сол, скорее всего, ты не ожидал получить от меня письма в первые дни нашего пребывания в отеле, но это послание вынужденное. Пишу я по причине того, что у меня совершенно нет мыслей и идей по поводу того, что нас ждет дальше. Я опустошен, и потому обращаюсь за советом к тебе, поскольку только ты один можешь мне его дать.

Все дело в том, что в голову мне за мгновенье пробрались мрачные фантазии, которые теперь не будут давать мне покоя. Прошу отнестись ко всему что написано ниже с холодной головой.

Гипотеза, повергшая меня в столь глубокие размышления, полагала, что все проделанное нами не имело ни цели, ни смысла, из-за того, что никакой Семерки изначально не существовало. Я знаю, такое утверждение на первый взгляд может показаться крайне нелогичным и ты посчитаешь меня слетевшим с катушки, но вспомни последнее предложение предыдущего абзаца. Все, что у нас есть – это слухи, причем даже их источник нам неизвестен. Я ни в коем случае не настаиваю на этой версии, так как мне и самому хочется, чтобы она оказалась ложью.

В связи с такими обстоятельствами, мне нужна наводка, подсказка, как нам действовать.

С нетерпением ожидаю ответа.

Твой коллега, напарник и друг."

Шериф поставил жирную точку, через несколько секунд превратившуюся в нечто похожее на кляксу, и, бросив карандаш, вышел из комнаты. Тем временем, Мик, уже обутый и с револьвером за поясом, стоял и смотрел в окно, на стекло которого градом обваливались крупные капли утреннего дождя. Он пристально следил за передвигающейся толпой, не сводя глаз с суетливо метающихся из стороны в сторону ног. Его зеленые глаза то и дело цеплялись за какой-нибудь мерцающий фонарь или любой другой объект, мертво стоящий на месте, и, если какое-то движущееся тело попадало в его поле зрения, он непременно начинал наблюдать за ним, рассуждая о его направлении, характере движения и вообще обо всем, о чем мог рассуждать человек такого же аналитического склада ума, как и он.

Погруженный в свои раздумья, он совсем не услышал щелчка двери, с коим в комнату вернулся Донлон.

– Все, думаю мы можем продолжать. – заявил он.

– Неужели ты уже получил ответ от Планка? – не веря в такой расклад событий спросил Мик, продолжавший стоять спиной к вошедшему.

– Еще нет, но мы ведь не можем сидеть тут и бездействовать, правильно?

– Тогда какое у нас задание? – готовый сделать все, что потребуется, поинтересовался Бенсон.

– Найти того, кто может помочь нам найти Семерку. Надеюсь ты не забыл, что несколько ее участников регулярно посещали это место. Сначала надо понять, кто может владеть подобного рода информацией. Та женщина, с которой мы разговаривали вчера, как только прибыли сюда – мне кажется, что она может навести нас на верный путь.

– Тогда что же мы медлим? Вперед к ней! – подняв нос воскликнул Мик.

– Оружие можешь оставить здесь, оно тебе не понадобится. – опасаясь того, что пистолет может вызвать страх у обывателей, посоветовал Донлон.

Детектив последовал просьбе шефа и, оба вышли из своего уютного и теплого номера. Впереди них раскинулся узкий, но чересчур длинный коридор, вдоль него расстилался мягкий красный ковер, а на стенах висели различные сюрреалистичные картины. На потолке же висели четыре громадные люстры, окрашивающие все в яркий желто-оранжевый цвет. Через метров семь-восемь, одна из стен сменилась на вид хрупкой стеклянной низкой стенки, с ее стороны можно было узреть все величие Гранд-Энда, начиная от постоянно работающих лифтов и заканчивая номерами в противоположной части этажа. Но стражи порядка не собирались рассматривать все представленные их глазам красоты, и вместо этого пошли дальше, к лестнице, которая располагалась в самом конце этого холла. К слову, в нем не было ни единой души – все уже находились либо внизу, где разные персоны любили проводить целые дни, сидя на удобных просторных диванах за бокалом вина и играя в карты, либо на улице, но такое бывало намного реже.

Полисмены, шустро перепрыгивая чепез ступеньки, спустились вниз, в главный зал, о чем сообщала миниатюрная табличка возле большого круглого стола, гордо стоящего прямо по центру помещения.

Десятки необыкновенно похожих друг на друга людей не давали прохода – каждый бежал куда-то в разных направлениях, сражаясь за место стать первым в этой сумасшедшей гонке, участником которой, сам того не понимая, оказывался любой вошедший в отель. Вокруг того самого стола, о котором упоминалось ранее, всегда собиралось много народу, так как обычно там на утре присаживались знатные лица, пользовавшиеся небывалой популярностью, и будто притягивали всех других посетителей гостиницы из, как те сами любили называть себя, ''передних рядов'', которые воспользовались бы любой секундой, чтобы покрасоваться перед первыми. Эти известные личности часто заводили беседы на умные темы, но по правде говоря, совсем в них не разбирались. Они любили обсуждать все, что угодно, но только не то, о чем действительно могли бы аргументированно подискутировать. Однако, на их счастье, все, кто к ним присоединялся тоже были из людей недалеких, и могли слушать это надоедливое трепетанье целыми днями и ночами напролет. Вероятно, обусловлено это было тем, что при разговоре обе стороны использовали слова исключительно высокого штиля, и потому их речь была приятна уху, если, конечно, не вдаваться в заложенную в них идею. Рядом с сей компанией постоянно спорящих, обычно устраивалась и другая, люди "попроще''. Они занимались тем, что сначала подслушивали разговор соседей, и затем начинали разбирать не только сам выдвинутый тезис, но и все представленные аргументы. В итоге все кончалось обычно тем, что эта группа становилась настолько заворожена рассказами других, что забывала цель своего собрания, и поздно ночью, так и не дождавшись конца монотонной беседы, либо вся засыпала, либо расходилась по своим комнатам.

Блюстители закона протиснулись между трущимися об их куртки телами и подошли к стойке. У нее, на удивление, было намного меньше человек – около нее, облокотившись на колонну, курил сигару и посматривал на часы пожилой мужчина, изредка выглядывающий что-то в окне. Джон, словно обратившись к стеклу, начал басом:

– Здравствуйте, милейшая. Это Джон… Джон Донлон, ваш вчерашний гость. Мы бы хотели знать… – его голос внезапно оборвался от увиденной на лице Мика улыбки, видеть которую он совершенно не привык. -Тебе смешно?!

В ответ Бенсон лишь еще шире улыбнулся. Края его рта были в паре сантиметров от ушей. Так и не поняв, что позабавило его напарника, Донлон, опять уставившись на стекло, продолжил:

– Извините… Так вот, я бы хотел знать, не водилось ли у вас тут…

Раздался громкий смех Мика, который было хорошо слышно даже несмотря на возгласы других находящихся в зале.

– Над чем, черт тебя побери, ты смеешься? – взбесился шериф.

– Ты хоть проверял, сидит кто за этим стеклом или нет?

– Что? Там серьезно никого не было!? – вскрикнул Джон и приподнял голову, чтобы посмотреть за стойку. -А! Чтоб им всем головы порохом набили и разорвали на куски! Зачем я тут стоял и распинался?

Донлону, человеку довольно вспыльчивым, было свойственно вмиг меняться в настроении, отчего в любую секунду ты не знал чего от него можно ожидать. Это всегда забавляло меня, но больше я удивлялся от его умения поддержать и вовремя сказать правильные слова. Это всегда будоражило мой разум, и раньше у меня никак не укладывалось в голове, как он, получив новое совсем безынтересное и унылое задание мог подбодрить любого на его завершение, и теперь я, кажется, понимаю – даже если что-то пошло не так, он никогда нам об этом бы не сказал…

Из книги "Дело о Безликой Семерке''

С грубыми словами, которыми Джон оперировал как никто другой, он подошел к следующему окну, и, удостоверившись, что за ним кто-то есть, стал изъяснять свой вопрос. Он быстро пробормотал что-то и, положив руку на стекло, стал дожидаться ответа. Но, к его сожалению, он получил лишь наиболее подходящую для того, чтобы уйти от ответа фразу "извините, мы не можем вам ничем помочь'', и, крайне неудовлетворенный ею, проворчал себе под нос:

– Почему все постоянно так говорят? Я начинаю им все больше не доверять.

"Лучше бы он продолжил разговаривать с пустотой''. – подумал про себя Бенсон и сказал:

– И кто, если не эта женщина, может нам помочь?

– Не знаю… хотя идейка одна у меня есть…

Джон любил говорить загадками, и думаю, это можно считать одним из его талантов. Он так непринужденно мог сделать самую очевидную вещь таинственной, что ты и сам начинал верить в то, что она не такая уж и очевидная. Когда он заканчивал короткой фразой свою поистине стоящую мысль, во всем его образе не хватало только одного – задумчивого хитрого взгляда.

Из книги "Дело о Безликой Семерке''

– И какая же? – дерзко спросил Бенсон.

– Кто лучше всего помнит своих постоянных гостей?… – загадочно сказал Донлон.

''Не преувеличивай свою гениальность, отвечая вопросом на вопрос''. – снова подумал про себя Мик.

– Ты не знаешь? – разочарованный тем, что не получил ожидаемого ответа от коллеги, спросил другой. -Конечно же, хозяин отеля, это ведь очевидно.

– По-моему мы не совсем понимаем друг друга.

– Все очень, очень просто: нам нужен владелец этого местечка, кто как ни он должен знать в лицо своих давних посетителей?

– Да уж, идейки у тебя определенно не самые реалистичные – я не представляю как ты собираешься найти его, а затем еще и раздобыть такую информацию.

– Запомни: посредственная идея – значит бесполезная идея. – парировал Донлон.

– Знаешь, если я назвал твою идею нереалистичной, это вовсе не значит, что она оригинальная. – оспорил Мик.

– А у тебя есть идея получше? – уверенный в своем успехе, задал риторический вопрос Джон.

Гробовая тишина сказала все сама за себя, и, подождав еще немного, шеф громогласно дал наставление найти того, кто всем здесь заведует. Хоть Мик и не верил в их успех, отказаться выполнять приказ он не мог, и потому не отходя от стойки, вновь подошел к стеклу и спросил об имени того, кого они собираются искать. Без промедлений он получил в ответ всего три по-настоящему важных для расследования слова: "Мистер Роберт Грейди''. Это имя сразу въелось в память Донлона, и он сразу понял, что оно еще часто будет напоминать о себе. Впрочем, об этом пойдет речь далее…