скачать книгу бесплатно
Что касается писателей, то они, как правило, владеют несколькими языками, французским, русским, немецким: Август Коцебу, Юлия Крюденер, Екатерина IІ, Ф. М. Гримм, А. М. Белосельский, З. А. Волконская, А. П. Шувалов и его дочь П. А. Голицына, Ф. Г. Головкин и его супруга Н. П. Головкина, С. С. Уваров, Л. Нарышкин, П. И. Тюфякин-Оболенский, Е. И. Голицына (автор трактата по математике), Д. В. Голицын (автор книги о военном деле). С Уваровым, Головкиным, Белосельским и Коцебу обмен посланиями принимает форму поэтического соревнования, а с госпожой Крюденер – состязания в прозе: принц де Линь пишет продолжение ее романа «Валери». Неудивительно, что в письмах речь частенько идет о литературе, о новых сочинениях и замыслах.
Принц де Линь и его сын Шарль, как очень многие в ту пору, были масонами[99 - Линь был посвящен в ложе «Благотворительная» («La Bienfaisante») в Генте, видимо, в 1765 г., во всяком случае до 1771 г., участвовал в работе аристократической брюссельской ложи «Счастливая встреча» («L’Heureuse Rencontre») в 1777 г., 1786 г., а вместе с сыном в 1778 г. – в открытии смешанной мужской и женской ложи «Истинной и совершенной гармонии» («La Vraie et Parfaite Harmonie») в Монсе. Во Франции принц де Линь посещал ложи «Упорство» («La Persеvеrance») в Париже, «Святого Иоанна Шартрского» («Saint-Jean de Chartres») в Монсо и «Святого Иоанна Монморанси-Люксембургского» («Saint-Jean de Montmorency-Luxembourg») в Версале. Почти все офицеры полка принца де Линя состояли в основанной в 1785 г. ложе «Справедливой Линии» («La Ligne Еquitable»), входившей в материнскую ложу «Великий Восток Монса» («l`Orient de Mons») в Турне, а ее досточтимым мастером состоял он сам. См.: Delsemme P. Le prince de Ligne franc-ma?on // www.bon-a-tirer. 2004. № 4; http://www.bon-a-tirer.com/volume10/pd.html.], но неизвестно, участвовали ли они в заседаниях русских масонских лож. Разумеется, они об этом не распространялись, тем более что в ту пору Екатерина IІ относилась к масонам резко отрицательно. Но среди корреспондентов и знакомых Линя масонов много, в том числе весьма влиятельных: А. С. Строганов, Н. В. Репнин, А. Б. Куракин, И. И. Шувалов, А. П. Шувалов, Л. А. Нарышкин, А. М. Белосельский, А. В. Суворов, Павел I, Д. В. Голицын, С. С. Уваров, а также А. Коцебу, А. Ланжерон, И. Дерибас, принц К. Нассау-Зиген, граф де Л. Ф. де Сегюр, граф Л. фон Кобенцль, Г. М. Спренгтпортен и др.
Позднее Линь напишет в «Характерах и портретах» и в письме к Иосифу IІ, датированном 1788 г., но сочиненном задним числом, что мартинизм изменил трудный характер Репнина, что чтение книги Сен-Мартена «О заблуждениях и истине» (1775) и мистическая вера превратили кичливого, наглого и вспыльчивого человека в добродетельного и скромного, со смирением переносящего обиды[100 - Mеlanges. 1801. T. XXIV. P. 67 («Caricles»); Lettres et pensеes. P. 119; Ligne Ch.-J. de. Caract?res et portraits / Еd. D. Acke. Paris: H. Champion, 2003. P. 277.].
С князем Н. А. Путятиным и князем П. И. Тюфякиным-Оболенским принца де Линя роднит увлечение парками, тем паче что в его трактовке садовое искусство сочетается с использованием масонской символики[101 - Fricke E. L. Le prince Charles-Joseph de Ligne, franc-ma?on // Nouvelles Annales prince de Ligne. 2003. T. XVI. P. 7–123.].
К последнему и весьма тесному кругу относятся светские и дружеские знакомства: Разумовские, Шуваловы, Демидовы, Нарышкины, Голицыны, Варжемоны, княгиня Екатерина Багратион и другие.
Любви все возрасты покорны
Принц де Линь не упускает случай рассыпаться в комплиментах даме, посвятить ей стихи, написать их ей в альбом, сочинить куплеты. До конца жизни он хочет нравиться. Он пишет Гримму (Москва, 3 июля 1787 г.):
Поразительно, к примеру, что Грации перепрыгнули через нашу Священную империю, дабы, бросив Париж, обосноваться в Москве и за двести верст от нее, где мы нашли очаровательных женщин, прекрасно одетых, танцующих, поющих и, возможно, любящих, как ангелы.
Обидевшись на французский пасквиль, обозвавший его «престарелым Приапом, окруженным девками» и расписавший его похождения в России, Линь ответил достойно: «Несколько знатных дам и необходимость проводить почти весь день при дворе не оставляли мне ни сил, ни времени на девок»[102 - Fragments de l’histoire de ma vie. T. I. P. 134.]. В 1801–1807 гг. он засыпает письмами и записками княгиню Екатерину Долгорукую (по большей части без даты – на записках, которые носит слуга, ее не ставят). Была ли это чисто платоническая страсть, как уверяет автор лучшей биографии принца, Ф. Менсел[103 - Mansel Ph. Le prince de Ligne. P. 193.]? Трудно сказать, несмотря на более чем тридцатилетнюю разницу в возрасте:
Давно знакомый с Вами, я люблю Вас девятнадцать лет, немного или сильно, восхищаюсь Вами неизменно и обожаю время от времени. Рано или поздно Вы будете ко мне благосклонной. Став для меня мачехой в том, что касается славы или богатства, фортуна не лишила меня тех даров, кои другие скорее утрачивают: я имею в виду чувствительность. Приезжайте и посмотрите, бахвалюсь ли я (Вена, 20 апреля [1806 г.]).
Принц настаивает:
Я не обхаживаю женщин на немецкий манер, пачкая туфли моей возлюбленной, вешаясь ей на шею и марая грязью ее чулки. Я проделываю сие только с офицерскими женами. Но если мое колено, рука или плечо случайно касаются Ваших, Вы тут же впадаете в гнев [осень 1805 г.?].
Придам даже грубый тон моим письмам и скажу Вам по поводу Вашей сдержанности, лишающей меня прикосновения к Вашей руке, колену и прочих маленьких невинных милостей, навроде попыток взять Вас под руку или коснуться Вашего плеча, что я предпочитаю торговцев оптом, а не в розницу. Я бы простил Вам отказ от розницы, если бы Вы согласились на другое [осень 1805 г.?].
Сердится на строгость:
Я никогда не отправлял в отставку. Я уходил порой в отставку. Я часто получал абшид: но потому, что был уже занят в другом месте. Ныне сего не скажешь, а я его получаю. Нет, Вы не из цивилизованных русских. Вы все еще варвар тех времен, когда вы еще даже не приняли крещения. Вы делаете вид, что верите, будто мои письма и мое чувство к Вам – игра ума. (Теплице, 16 августа [1805 г.? 1806 г.?]).
Принц разжигает ревность княгини, неоднократно поминает другую возлюбленную, «агнца», а также более опасную соперницу, молодую и красивую княгиню Екатерину Багратион, вскружившую голову Вене:
Что побуждает меня безумно любить прелестную малютку Багратион, так это то, что мы все время сравниваем Вас с другими и беспрерывно говорим о дюжине достоинств и полудюжине красавиц. Она мила, и ее общество прелестно (Теплице, 8 августа [1806 г.?]).
Принц называет свои ежедневные записки «сердечным бульоном», подхватывая словцо госпожи де Полиньяк, сорок лет кряду получавшей подобные послания от господина де Майбуа. Он объясняет:
Догадались ли Вы, великая угадчица, почему я пишу к Вам каждый день и проявляю такой пыл и настойчивость? <…> дабы навредить другим влюбленным в Вас, кои покажутся Вам весьма холодными и сухими, поскольку явно не пишут Вам каждое утро.
Он настаивает: «Читайте и храните меня как „Курс любовной литературы“» ([Теплице, осень 1805 г.?]). Дабы подчеркнуть литературную игру, он добавляет славную цитату из «Опасных связей», изменив ее смысл:
Не моя в том вина[104 - Принц де Линь и Екатерина IІ используют эту цитату, обсуждая Потемкина (Вена, 12 марта 1790 г.; Царское Село, 21 мая (1 июня) 1791 г.).]. Я искал женщину, более достойную любви, дражайшая княгиня. Я ее не нашел. Потому приходится возвернуться к Вам (Теплице, 7 июля [1805 г.]).
И заключает: «Известно ли Вам, что моя любовная переписка близится к концу? Будь Вы благоразумны в Вене, у нас было бы время любить друг друга, а не писать об этом в письмах» (после 16 августа [1805 г.? 1806 г.?]).
Литературные аргументы не действуют, и Линь прибегает к историческим параллелям, уподобляя княгиню Долгорукую царице. Он без конца напоминает, что она была любовницей Потемкина, и сравнивает их манеру ухаживать. Письма против пушек: «Я немедля откажусь от сих любовных излишеств, каковые стоят мне дороже, чем бессарабские канонады и молдавские оркестры» ([осень 1805 г.]).
Екатерина Долгорукая предстает как Екатерина Великий, как высшее существо, одновременно мужчина и женщина:
Побыв доныне матерью, будьте женщиной, галантной дамой, а после – достойнейшим мужчиной, любезным, элегантным, образованным, совершенного тона, тем, кем Вы в конце концов являетесь, превосходя во всем оба эти пола. Вы легендарное божество (Теплице, 16 августа [1805 г.? 1806 г.?]).
Принц доводит обожествление до богохульства:
Пастушок Парис вручил всего одно яблоко. Я бы дал Вам три, ибо Вы объединяете всех трех богинь, прибегших к его суду. Я больше люблю и лучше знаю эту троицу, чем другую. Вы даже одна из них для двух наших религий, рассорившихся из?за славного голубка, но в другом роде. Вы мать, дочь и Святой дух («Аттестат добродетели, стойкости, ума и очарования, выданный самой прекрасной и любезной из женщин после 17 лет близкого общения» (беловой вариант [1805]).
В эпистолярной игре принц де Линь постоянно меняется ролями: он сравнивает себя с Екатериной IІ и Нинон де Ланкло, а княгине отводит роль Потемкина и аббата Жедуена[105 - Куртизанка Нинон (Анна) де Ланкло (1616–1706) в возрасте восьмидесяти лет якобы соблазнила аббата Никола Жедуена (1667–1744), члена Французской академии (с 1719 г.). Вольтер опровергает эту легенду в своих сочинениях: «Век Людовика XIV» (1752–1768), «В защиту моего дядюшки» (1767), «Принцесса Вавилонская» (1768), уточняя, что этим аббатом был не Жедуен.].
Скажу Вам, как императрица, отчитавшись перед князем[106 - Г. А. Потемкин.] о диспозиции войск, направленных против Швеции: «Верно ли я поступила, мой учитель?» (Теплице, 21 августа [1806 г.]).
Приветствую Вас, дорогой и очаровательный аббат Жедуен, любите малость Вашу Нинон, любящую Вас всем сердцем ([лето 1805 г.]).
О, любезный мой аббат Жедуен! Как мы будем счастливы вместе! То будет урок морали, физики, теоретической и практической философии и вечного блаженства («Аттестат добродетели»).
Отведав «сердечного бульона», должны ли мы заключить, что княгиня Долгорукая была последней и самой сильной страстью принца де Линя? Или, вернее, что она занимает особое место среди русских, покоривших его сердце? Возможно. Но княгиня не случайно завещала серую тетрадь, в которой хранились письма, Сергею Семеновичу Уварову.
В 1806–1809 гг. двадцатилетний дипломат, прикомандированный к русскому посольству в Вене, не остался равнодушным к обаянию семидесятилетнего «чаровника Европы». Линь в стихах, сопровожденных шутливым рисунком, уподобляет Уварова Ганимеду, похищенному Зевсом. Посылает ему поэму в духе «Оды к Приапу» Алексиса Пирона (1710)[107 - Текст не сохранился. Упоминается в «Смеси» при публикации другого стихотворения: «Тому же господину Уварову, посылая ему оду на тему, кою не осмеливаюсь назвать, примерно ту же, что в замечательной оде Пирона». Mеlanges. 1808. Т. XXXI. P. 166–169.].
Друзья осыпают друг друга градом похвал в стихах и в прозе.
Линь:
Добрый день, прелестная миниатюра разного рода достоинств, коим пристало быть явленными при случае, причем тому должен быть повод самого возвышенного рода. Добрый день, милейшая энциклопедия всего самого наилучшего, приятного и важного, что есть во всех народах. Добрый день, друг моего сердца (б. д.).
Я ему никогда не писал, Ваше лицо, Ваше сердце, Ваш ум, Ваши милые стихи, только Вам свойственная манера, точный вкус, тонкий такт, Ваша деликатность, Ваш превосходный тон, столько же прелести, сколько образованности и веселости в разговоре, глубина мыслей, немного меланхолии, когда Вы пишете, превращают Вас в совершенное создание (б. д.).
Уваров:
Я только вас бы восхвалил
И милое очарованье
Того, кто целый мир пленил,
Кто в сем искусстве заслужил
И впрямь профессорское званье.
Фрагмент письма господину принцу де Линю от 20 июля 1807 г. из Вены. С тех пор, как Вы уехали, я более не сочиняю стихов; сохраняю себя для Вас и духом и телом.
Принц де Линь с удовольствием беседует с Уваровым, дарит ему свои воспоминания о французском дворе, о Марии-Антуанетте. Насколько далеко заходила их взаимная симпатия? Тексты свидетельствуют о литературной игре и не более того. Вернувшись из Вены, С. С. Уваров в 1811 г. женился на Е. А. Разумовской, дочери министра народного просвещения и племяннице русского посла в Вене. У них было четверо детей, три дочери и сын. Принц де Линь женился еще в 1755 г., у него было семь законных детей и две побочные дочки. Как мы видели, женщинами он продолжал интересоваться до конца своих дней.
Напомним, однако, что за десять лет до встречи с Уваровым принц де Линь прочел в рукописи первые тома воспоминаний его друга Джакомо Казановы и написал ему восторженное письмо:
Треть этого очаровательного второго тома меня рассмешила, треть возбудила, треть ввергла в раздумья. <…> Вы убедительны в качестве умелого физика. Вы покорили меня глубиной метафизики, но в сфере антифизической Вы разочаровали меня своей робостью, недостойной вашей отчизны. Почему Вы отвергли Измаила, пренебрегли Петронием, обрадовались тому, что Белисса[108 - Тереза Беллино (Анджела Калори).] оказалась девицей![109 - Uzanne O. Les relations de Ligne et de Casanova // Annales prince de Ligne. 1920. № 1. P. 335.]
В окончательном тексте «Истории моей жизни» появляются гомосексуальные сцены (антифизические, как говорили в ту пору). В юности в Константинополе Казанова сперва отверг домогательства турка Измаила, но затем уступил, возбудившись видом обнаженных дев. Через двадцать лет подобная сцена повторилась в Петербурге в 1765 г. с А. М. Луниным. В любовном приключении с певицей Беллино, выдававшей себя за кастрата (их голоса ценились выше), Казанову привлекла именно сексуальная неопределенность. А отсылку к «Сатирикону» объясняет другое письмо Линя к Казанове: «Ваш римский ужин с хорошенькими аббатами уступает пиру Тримальхиона. Побудьте изредка Петронием, раз Вы столь часто бываете Горацием, Монтескье и Жан-Жаком»[110 - Ibid.].
Как мы помним, А. А. Меншиков приохотил юного принца де Линя к подобным забавам. Во время Семилетней войны принц свел близкое знакомство с неким офицером, рожденным «для любви к обоим полам», и письмо от него переполнено игривыми гомосексуальными шутками, упоминаниями Эвмолпа и Гитона, персонажей «Сатирикона», а также Ганимеда, Александра Македонского, Фридриха IІ[111 - AML, I, 49. Письмо без подписи отправлено из немецкого города Лимбурга, 6 декабря [1758?], где войска стояли на зимних квартирах. На нем зачеркнутые пометы, чернильные и карандашные: «письмо обер-шталмейстера» и «письмо князя Потемкина»; обе атрибуции совершенно невозможны, несмотря на всю склонность Л. А. Нарышкина к балагурству. Хотя французский язык шероховатый, нет оснований считать, что письмо написано русским. Только поэтому мы не включили его в русский вариант книги (интересующиеся могут прочесть его во французском издании).].
Поэтому трудно не процитировать пушкинскую эпиграмму 1835 г. на князя М. А. Дондукова-Корсакова, председателя петербургского Цензурного комитета, назначенного вице-президентом Академии наук по протекции президента Академии С. С. Уварова:
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что <жопа> есть.
Но, разумеется, не это было главным в общении принца де Линя с Сергеем Уваровым. Вместе с госпожой де Сталь[112 - См.: Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М.: Новое литературное обозрение, 2001.] он сформировал ум юноши, ставшего затем идеологом царствования Николая I, создателем знаменитой триады «православие, самодержавие, народность».
В заключение повторим, что настоящее издание впервые дает возможность русскому читателю познакомиться с подлинной перепиской принца де Линя с его русскими знакомыми и друзьями.
В настоящее время мы вместе готовим новую книгу, посвященную принцу де Линю и России. В нее войдут три мемуарных сочинения: «Письма к маркизе де Куаньи», «Письма о последней войне с турками», «Реляция о моей кампании против турок» и подлинная переписка 1787–1788 гг. с австрийскими, французскими и бельгийскими корреспондентами (в первую очередь с Иосифом IІ, Кобенцлем и Сегюром) по собранным нами архивным материалам.
Переписка принца де Линя с русскими корреспондентами
Александр I (1777–1825), император Всероссийский (с 1801 г.)
Куплеты принца де Линя на день рождения[113 - 12(23) декабря.] Его Величества Императора Всероссийского[114 - Decin, SOA, Fonds Clary Aldringen, 154. Единственный известный на сегодняшний день экземпляр стихов, напечатанных на отдельном листке. Водяной знак бумаги (охотничий рог), указывающий на бумажную фабрику Geb. Kiesling, а также погрешности во французском языке говорят в пользу предположения, что стихотворение было напечатано в Германии. В начале царствования Александра I принц де Линь обратился к нему с просьбой проверить, как обстоят дела с его русским пенсионом. Отсылки к Александру Македонскому, в том числе как к миротворцу, сумевшему примириться с побежденными им персами, и упоминание римского императора Тита, изображаемого в античных источниках и в трагедии Ж. Расина «Береника» (1671) идеальным правителем, указывают на то, что стихотворение, возможно, было написано в период между заключением в июле 1807 г. Тильзитского мира с Наполеоном и выходом в 1810 г. России из направленной против Англии континентальной блокады. Однако подобные хвалебные уподобления появляются с самого начала царствования Александра I.]
1
Я видел некогда, как слава
С государем сим родилась.
Возвеселилась вся держава:
Столь добрым был, прекрасным князь.
Я знал: он Александром станет
Таким, как древности герой,
Но никогда не перестанет
Быть Титом мирною порой.
2
Прелестной бабушке подобен,
Источник блага и щедрот,
Он прост, любезен и незлобен,
Превозносим из года в год.
С тем, кто умел быть мира стражем
И полководцем, он сравним.
О нашем Александре скажем:
Полтавы дух повсюду с ним.
Александр I принцу де Линю, Санкт-Петербург, 10(22) мая 1801 г.[115 - AML, II, 252 (подписное письмо, бумага с траурной каймой); APL. 1931. T. XII. P. 19 (местами ошибочное чтение).]
Господин принц де Линь! Ваше письмо от 20?го числа прошлого месяца, составленное в выражениях, к коим я был как нельзя более чувствителен, подало мне весьма приятный повод заверить вас в почтении, каковое ваши достоинства издавна побуждают меня питать к Вам. Я также рад уведомить Вас, что никакие пенсионы не отменены и Ваш без всякого сомнения сохранен, и если в настоящее время он задержан, то сию неисправность следует приписать иной причине, каковую постараются в будущем устранить. Почитающий вас и весьма благосклонный к Вам
Александр
Санкт-Петербург,
10 мая 1801 года
Принц Виктор-Амадей Ангальт-Бернбург-Шаумбург-Хоймский (1744–1790)
Дальний родственник Екатерины IІ. На русской службе с 1772 г., участвовал в двух войнах с Турцией. Генерал-поручик (1782). При взятии Очакова командовал колоннами правого крыла. Награжден орденами Св. Георгия, Андрея Первозванного и Александра Невского. Смертельно ранен на войне со Швецией.
Принц де Линь. Портреты
Я хочу, чтобы к двум предыдущим[116 - Герцог Карл Александр Лотарингский (1712–1780), австрийский фельдмаршал, и Фридрих IІ.] присовокупили за его достоинства, любовь к долгу, соединенную с твердостью под самым сильным огнем, скрупулезной честностью и логикой, принца Ангальтского, убитого шведами шесть лет назад, героя перед лицом истории[117 - Caract?res et portraits. P. 176. Текст написан в 1796 г.].
Принц де Линь. Письма о последней войне с турками[118 - Mеlanges. 1796. Т. VII. P. 175–176. Мемуары, оформленные как письма к графу де Сегюру (лагерь под Очаковом, 1 августа 1788 г.). Перевод В. А. Жуковского // Вестник Европы. 1809. № XXI, ноябрь. С. 20–21.]
Вижу родственника Екатерины[119 - Принц Ангальт-Бернбург (прим. Линя). В оригинале: «кузена императрицы».], который сначала может показаться последним из офицеров ее армии: такова его скромность и великая простота! Он все, и не хочет казаться ничем! в нем соединены все дарования, все возможные качества; он влюблен в должность свою и в ружейные выстрелы; часто ввергается в излишнюю опасность; любит выставлять других и уступать им принадлежащее одному ему; нежен умом и сердцем; имеет тонкий и верный вкус; любезен, кроток; ничто не может ускользнуть от его замечания; скор на ответы; все быстро объемлет умом своим; тверд в своих правилах: снисходителен ко мне одному, но строг к себе и к другим; чрезвычайно учен и – словом, наполнен истинным гением военного человека.
Граф Л. фон Кобенцль принцу де Линю, СПб., 12 мая 1788 г.[120 - AML.]
Вы скоро вновь узрите, любезный принц, старого друга, который радуется, что сможет обнять Вас: это принц Ангальтский, который едет завтра в Елисавет[град]. Императрица пожаловала ему 10 т[ысяч] рублей на экипировку и 300 рублей столовых денег ежемесячно. Вы узнаете в этом Екатерину IІ. Я был рад познакомиться с принцем Ангальтским, человеком истинно достойным.
Принц Ангальтский принцу де Линю [19 декабря 1788 г.][121 - AML; DLA. Archives Cotta. Ms IV. F. 267 r.–v. Очаков был взят 6(17) декабря 1788 г.]
Сего 19-го
Из вашего бывшего жилища у Дамаса[122 - Граф Роже де Дамас познакомился с принцем Ангальтским в Германии в декабре 1787 г. по пути в Россию.] в углу у печки я пишу Вам, что мы едем в санях в мечеть в Очакове, где грянули и прогрохотали «Te Deum» за взятие его[123 - На литургии в мечети, превращенной в храм, священник читал текст Евангелия на вход Господень в Иерусалим. См.: Рассказ священника очевидца о взятии Очакова / Мерцалов А. Е. // Русская старина. 1887. Т. 56. № 10. С. 213–215. Оратория «Te Deum» Джузеппе Сарти, походного композитора и дирижера оркестра князя Потемкина, была исполнена в 1789 г. огромным хором и военными оркестрами, с колокольным звоном и пушечной пальбой.]. Дамас, у которого я Вам пишу, уже не отрок-герой, как Вы его прозвали, а искусный мастер[124 - Надо ли предполагать, что принц Ангальтский сообщает Линю о посвящении Дамаса в масонскую степень мастера?], мастер по всей форме. На приступе он командовал батальоном гренадеров и первым преодолел ров и частоколы, подал руку десяти гренадерам, помогая пройти сей ретраншемент; он отнюдь не слаб. Ров глубокий, частоколы крепкие и сильно наклоненные вперед, и несмотря на это мы все преодолели, тогда как колонна левого крыла поднималась в город через брешь. Вот отчет мой, Трамсдорф[125 - Видимо, граф, затем принц Франц Фердинанд фон Траутмансдорф-Вейнсберг (1749–1827), полномочный посланник в Австрийских Нидерландах (1787–1789), камергер, затем гофмейстер венского двора. Упоминается в письме Линя П. А. Румянцеву (суббота 22 [ноября 1788 г.], см. с. 480 настоящего издания.] Вам все расскажет. Пишу Вам в Яссы; Вы не соблаговолили мне ответить, но я за это не стал Вас менее любить.
Ангальт
Княгиня Екатерина Павловна Багратион (1783–1857)
Дочь графа П. М. Скавронского, посла в Неаполе (1785–1793), масона, и Е. В. Энгельгардт, любимой племянницы князя Потемкина. В 1800 г. Павел I против ее воли выдал ее замуж за генерала П. И. Багратиона, будущего героя Отечественной войны. Красавица вскоре рассталась с мужем и переехала в Вену. Принц де Линь, госпожа де Сталь, Поццо ди Борго посещали ее салон в Вене. В 1807 г. в Карлсбаде она познакомилась с Гёте. Родила дочку от Меттерниха. После 1815 г. переселилась в Париж. Среди завсегдатаев ее салона было немало писателей, в том числе Бальзак[126 - Cadot M. L’image de la Russie dans la vie intellectuelle fran?aise (1839–1856). Paris: Fayard, 1967. P. 68–69.].
Принц де Линь послал ей стихотворение вместе со своей книгой о фамильном парке «Взгляд на Белёй» (видимо, третье издание, вышедшее в 1795 г.)[127 - Mеlanges. 1807. T. XXIX. P. 202.] и, вероятно, любовные стихи, посвященные «Кн. Б.»[128 - Mеlanges. 1801. T. XXI. P. 294.].
В 41?й тетради своих мемуаров (1811), озаглавленной «Предисловие к посмертному изданию» и предназначенной его другу Александру де Лаборду, принц злится на преувеличенную активность благотворительных обществ: «два дурака и три глупые бабы чинят препятствия нашим невинным развлечениям под предлогом, что лучше им послать деньги, которые мы тратим на маскарадные костюмы». А затем приводит злое письмо, которое он «только что написал княгине Багратион».
Принц де Линь Е. П. Багратион [Вена, 1811][129 - Fragments de l’histoire de ma vie. T. 1. P. 373–374.]
Правда ли, любезная княгиня, что благотворительная болтовня чинит препятствия нашим невинным развлечениям? Если принцесса Полина[130 - Вероятно, Полина Курляндская, которую принц де Линь упоминает в письмах к княгине Е. Ф. Долгорукой.], изменив цель празднества, видимо, не желала, чтобы ей его задали, его не будет; я отправлю свой наряд моему кюре, чтобы он продал его в пользу бедных, которых встречаешь на всех лестницах, ибо потраченной на него суммы не хватит ни на окулиста, ни на улей, ни на то, чтобы научить слепого видеть, глухого слышать, немого говорить; из?за меня пловец может утонуть в реке Вене.
Барыш купцов за время карнавала мог послужить на благо человечества. Я ему жертвую ваше шампанское. Не желаю его больше пить; я готов проводить реформы у других, но, к сожалению, не у себя.
Я скоро самолично явлюсь к Вам, любезная княгиня, за ответом!
Князь Александр Михайлович Белосельский (1752–1809), с 1799 г. Белосельский-Белозерский
Писатель, дипломат и коллекционер, посланник в Дрездене (назначен в 1779, 1780–1790), Турине (1792–1793), причислен к русскому посольству в Вене (1790–1792), сенатор, обер-шенк, член Российской академии (1800), почетный член Академии наук и Академии художеств. Писал на французском языке: «О музыке в Италии» (1778); «Послания к французам» (1784, 2?е изд. «Французские стихи чужеземного князя», 1789); («Дианиология»), 1790, и на русском. Был женат на В. Я. Татищевой (1764–1792), а затем на А. Г. Козицкой (1773–1846). Отец княгини З. А. Волконской. Масон.
Белосельский и Линь постоянно обменивались шутливыми стихами. Некоторые Линь напечатал в «Смеси», другие остались в архивах обоих сочинителей; несколько текстов опубликовал Андре Мазон[131 - Mazon A. Deux Russes еcrivains fran?ais. Paris: Didier, 1964; см. также: Гречаная Е. П. Когда Россия говорила по-французски: русская литература на французском языке (XVIII – первая половина XIX века). М.: ИМЛИ РАН, 2010.]. В русское издание мы включили только два послания в стихах и прозе, наиболее соответствующие эпистолярному жанру. Перечислим остальные.
Принц де Линь: «Куплеты, найденные на приборе князя Белосельского, на мотив „Жил-был Генрих IV“, которые он обожает и превосходно поет на свой день рождения, за столом у княгини Голицыной, урожденной княжны Грузинской»[132 - AML. Анна Александровна Голицына (1753–1842), супруга генерала Бориса Андреевича Голицына (1766–1822), добрые знакомые Линя.]; «Князю Белосельскому, который написал на моем сборнике и показал, что Вольтер написал на его»[133 - Mеlanges. 1796. Т. XIII. P. 439–440. Разумеется, Вольтер не мог ничего написать на сборнике стихов, вышедшем после его смерти. Послание Вольтера к Белосельскому (27 марта 1775 г.; D19388) было напечатано во «Французском Меркурии» в мае 1775 г. Оригинал утрачен. В альбоме Белосельского оно записано секретарем Вольтера Ваньером, вероятно, когда он приехал в Петербург заниматься библиотекой философа. Видимо, его и показал Белосельский Линю. В несколько измененном виде стихи опубликовал граф Янош Фекете Галанта (тоже знакомый Линя) как адресованные лично ему. См.: Stroev A. Les filleuls de Voltaire // Histoire de la littеrature et jeux d’еchange entre centres et pеriphеries. Paris: L’Harmattan, 2010. P. 181–190, и наше предисловие к книге (c. 28–29).]; «Русскому князю, приславшему мне чай. На мотив „Сельских игр“»[134 - Mеlanges. 1801. Т. XXII. P. 20–21.]; «Его имя в сих стихах, он читал нам накануне так, как я без лести повествую тут»[135 - Mеlanges. 1808. Т. XXXI. P. 143.]; «Князю Белосельскому, коему дама, мною названная[136 - Княгиня Е. П. Багратион.], сказала, что я передразниваю его рассеянность, и коей мстит сказками и эпиграммами на мой счет и всем, что его вежество и обходительность велят ему каждодневно говорить и делать. Четырнадцать или пятнадцать строк помещены под портретом его»[137 - Mеlanges. 1808. Т. XXXI. P. 169–172.]; стихи, записанные князю в альбом (27 марта 1792 г. в Вене)[138 - Верещагин В. А. Московский Аполлон. Альбом князя А. М. Белосельского. 1752–1809. Пг.: тип. Сириус, 1916. С. 72.].
А. М. Белосельский: «Послание о рыцарстве принцу де Линю (Петербург, 1803, дата окончательного варианта)[139 - РГАЛИ. Ф. 172. Оп. 1. Ед. хр. 152. Л. 123–127, копия с собственноручными поправками; Mazon A. Deux Russes еcrivains fran?ais. P. 345–348.].
Принц де Линь А. М. Белосельскому, Вена, 22 марта 1792 г.[140 - Mazon A. Deux Russes еcrivains fran?ais. P. 75–78.]
Ваши стихи прелестны, любезный князь, и разумны, хотя и рождены пламенем вдохновения; а я, ни тем, ни другим не обладая, отвечаю Вам и обнимаю со всей горячностью чувствительного сердца и благодарностью за добрую память.
