Сны о красном мире

– Мне… когда? – спросил Мастер Света.

– Я не вправе…

– Брось, кто узнает? – в который раз перебил Сарон и осекся. Глаза Варнора бывали порой слишком красноречивы, особенно сегодня.

– Есть вещи, неизвестные даже… – заговорил он и замолчал. Уже произнесенные однажды, слова осыпались на мозаичный пол, но и там продолжали выглядеть нелепо. Им не было места в этом разговоре, как и всем другим.

«Кто?» – беззвучно вопрошали темные, лишенный блеска глаза Сарона.

«Творящий», – два черных озерца ртути, если бы ртуть была черной, покрылись мелкой рябью.

«Но это миф!»

«Я – тоже миф».

«Зачем тогда все это?» – зрачки Мастера засветились изнутри, становясь похожими на укутанную в густой облачный слой, словно в погребальный саван, Тер.

«Здесь я равен тебе».

«Кайл?»

«У него своя судьба. Выше твоей. И моей».

«Милия?»

«Ты же сам говорил, между ними есть связь».

«Я?»

«Скоро».

Виноватая улыбка, родившаяся в глазах Всезнающего, умерла, не коснувшись его губ.

– Он опять все слышал! – взорвался Варнор. Все же он был человеком и… – Мальчишка! Он не достоин степени Хранителя.

– Само собой, – Сарон даже не пытался скрыть улыбку. – Это уже степень Мастера, хотя лично я сомневаюсь, что смог бы подслушать чью-либо мыслеречь, а твою – особенно, – гордость за Ученика, пусть и бывшего, была сильнее, чем эмоции, вызванные неожиданным откровением Всезнающего.

– Сил нет смотреть на твою довольную рожу, – вдруг выдал Варнор, рванул с шеи цепочку с переплетенным в одно символами Тер и Сойла и швырнул куда-то в угол.

Сарон, будучи свидетелем не одного приступа нервозности Мудрого за последние месяцы, счел за лучшее не вмешиваться. Зачем пытаться усмирить бурю, если она утихнет сама?

– Я уже больше месяца не принимаю виталис, – неожиданно спокойно произнес Варнор. – Не смотри, еще лет десять это никак не скажется на моем физическом состоянии, а больше просто не нужно. Сойл проиграл. Этот мир либо уничтожит нас и останется жить, либо погибнет, и мы, разумеется, тоже. Второе более вероятно. С формулой не вышло, Калон Ушел, а Кайл не знает и десятой доли того, что нужно. Пусть он и Преемник, но все равно он не справится один, а второго Координатора у нас нет, да и Кристаллы…

– А ты?

– Что – я?

– Ты – Всезнающий.

– Всезнающий! – сказал как плюнул. – Я ничто без этой многомудрой дряни. Вот она – Всезнающий.

Темный зрачок Сферы хладнокровно взирал на Варнора, не подтверждая и не опровергая его слов, равнодушно и безжизненно, как… машина? Сарон даже удивляться не стал – поразительные мысли, похоже, просто, преследовали его сегодня.

– А главная проблема в том, – между тем продолжал Варнор, – что я перестал понимать то, что она мне подсовывает. Так что даже все Ушедшие Координаторы, вместе взятые, включая Калона, ничем…

Поистине, сегодня день потрясений! Это слишком для износившегося сердца, пронзенного толстой ледяной иглой боли и страха, которая после слов Мудрого словно раздалась в стороны, готовая разорвать упорно сопротивляющийся ее тупой силе комок мышц и сосудов. Мастер невольно потянулся рукой («Дрожит») к груди.

– Так значит… значит… и я буду там? – проговорил он, с трудом проталкивая слова сквозь внезапно сгустившийся воздух. – Значит… все, кто… кто Ушел? – кивок в сторону стола.

Всезнающий встал, походил и остановился. Так, чтобы не видеть Сферу. Спиной к Мастеру Света.

– Только их разум, Сила, заключенная в них, а тела… Механизмам, качающим воду, воздух, дающим тепло, и приборам здесь, на Вершине, нужна энергия. Органическая. Даже можно сказать, живая.

Где-то в уголке сознания тлела искра изумления. Варнору казалось невероятным то, с какой легкостью он открывает Сарону тайны Сойла. Рядом с изумлением мутно чадил ядовито-зеленый огонек злорадства – все равно Уйдет, пусть хоть перед смертью…

– Пойду, – сказал Мастер и встал. Тень Ухода оформилась, стала ясной, отчетливой, и Всезнающему подумалось, что Сарон теперь и сам мог бы узнать – «когда?», но отчего-то не стал. Жжет, оттягивает язык бесполезное теперь «Подожди – побудь еще – поговорим», но вместо этого:

– Ты так и не сказал, зачем пришел.

Сарон остановился у двери, рука – на литом шаре ручки.

– Ты неоправданно жесток со своим… с Кайлом. Он не настолько виновен.

Пауза. Долгая, утомительная. Варнор по-прежнему стоит спиной. Сфера ни при чем – ему страшно смотреть в глаза тому, кому осталось всего…

– Что ты решил с девушкой?

– То же, что с остальными. Она молода, привлекательна, найти мужа будет просто, – и, словно пытаясь оправдаться, добавил: – Нужно жить, выждать время, должен быть еще шанс.

– Ты знаешь?

– Нет, надеюсь. Иди, тебя ждут в Зале Света.

– Кайл?

Варнор все же решился и повернулся к Сарону лицом.

– Да, Кайл.

– Прощай.

Ответить было выше его сил.

25

Накатило внезапно, как тогда, во время Совета. Даже место было почти то же, с той лишь разницей, что сейчас Кайл был один и стоял у входа в Угол Истины.

Малопонятный разговор Всезнающего и Сарона на мыслеречи оставил после себя головокружение и привычный солоноватый привкус во рту и ворох не то вопросов, не то догадок. Единственная польза была в том, что Мастер Света был там, где Кайл надеялся его найти. Он мог знать, куда отвели Милию. Расспрашивать знакомых оказалось бесполезно, поскольку Верхние уровни Сойла пребывали в легком шоке. Женщина вошла в гору через портал! Одна! Где сейчас? Кто знает. Кто-то из Мастеров увел. Говорят, она из Тени. И собой недурна… Выйдя из камеры Ливита, Кайл направился прямиком к Углу Истины, только шагнуть под арку не решился. Дурное предчувствие, что ли? Да и при мысли о том, не пойти ли за Мастером самому, слова, сказанные Всезнающим сегодня утром во время непродолжительной аудиенции, или лучше сказать – головомойки, начинали жечь не хуже раскаленного железа. Алый плащ Хранителя, который Солар «навсегда запятнал преступной беспечностью и неосторожностью, граничащей с глупостью», давил на плечи каменной глыбой размером этак с гору. Еще было чувство вины. Только, вопреки ожиданиям, наказывать никто не стал, то ли Хранителей чаша Искупления миновала, то ли Всезнающий посчитал более действенным самобичевание и угрызения совести. Уж лучше бы Искупление. А теперь еще и Милия. Понятно, смутилась, когда Рейн вошла. Сбежала – тоже понятно. Но сюда, в Сойл-гору?! С девушкой творилось что-то, чего Солар пока не мог понять. Да и чувства… Они мешали сосредоточиться. Постоянно вспоминались запах ее волос, вкус сухих губ или его собственное отражение в блестящих от слез глазах, и это ее «Анжей», как к очень близкому человеку, отчего начинало сладко ныть в груди. Может, Рейн права и стоит пойти к Мастеру Сердец? Хотя вряд ли светит получить в жены «женщину из Тени». Ну не бежать же с ней, в самом деле, как Мастер Альдо со своей Сирил! Милия сейчас под таким наблюдением, что и бесплотный дух не проскочит.

Перспективы рисовались в мрачных тонах, причем с завидным постоянством. Если бы не этот переброс Трансформы, все выглядело бы не так удручающе. Тем более что у Кайла имелась идея, да и не идея вовсе, а так, предположение. Глубокий слой памяти, откуда Сарк извлек формулу, мог сохранить кое-что о том, как эта формула туда попала. Защитных блоков больше нет (каким-то образом Влайд Лен Альдо увязал барьер с естественной плотиной, за которой находились воспоминания раннего детства, начиная с момента рождения), и раз Милия стала вспоминать отца, значит… Главное, чтобы суть Трансформы не исказила… Воздух сгустился и словно зазвенел от напряжения. В дальнем уголке что-то мелькнуло, и из ничем не примечательной низкой дверцы-арки, прямо сквозь нее, вышел Мастер Света.

Он огляделся, но, похоже, даже не заметил Кайла. Сделал несколько шагов к выходу. Несколько решительных шагов человека, которому нужно еще многое успеть. Раз… Два… На седьмом Сарон остановился, как будто кто-то окликнул его, медленно повернул голову туда, где возвышался белый прямоугольный монолит алтаря Отречения, изъеденный знаками, как старое дерево паразитами, и только сейчас заметил стоящего под аркой входа Солара. Глаза его вспыхнули и потухли. За спиной поднималась плотная масса мглы с ослепительным бело-голубым кантом.

Шагнувший было навстречу Наставнику Кайл попятился и уткнулся спиной во что-то плотное, чуть пружинящее. Оглянулся – вход затянуло колышущейся темно-серой пеленой. Коэны, горевшие в Углу Истины, потускнели и съежились, как сухие листья в жару. Кругом царили густые сумерки; в них были только три источника света: белый алтарь Отречения, все отчетливее проступающий и наливающийся алым проем той самой двери, словно ждущая очередную жертву хищная пасть, да бело-голубой контур черной тени, которая сделалась в полтора раза выше Мастера Света и нависла над ним рассерженной змеей, раздувшей капюшон. Сарон был бос. Куда делась его обувь – непонятно. Кайлу отчего-то стыдно было смотреть на ноги Наставника, худые, со вздувшимися венами. Но в глаза смотреть было еще труднее, потому что к Хранителю Солару пришло понимание того, что сейчас произойдет и зачем он здесь. Мелькнул в памяти сон – не сон Ухода Калона и продирающий до костей диалог с Всезнающим на Совете (теперь-то Кайл был уверен, что это его голос разрывал голову). Почему согласился стать Преемником Калона? Ведь проще было отказаться. Однако подчиняясь какому-то внутреннему алгоритму, Кайл всю свою жизнь искал именно сложных путей. Уход Мастера Координатора казался репетицией перед вот этим… действом. Кто и почему вновь выбрал непонятно чьего сына Кайла Анжея Солара в Преемники, сам Солар не знал, только зло метались в голове слова Сарка: «Может, это просто рука Судьбы? Почему ты молчишь?»

– Почему ты молчишь? – как во сне повторил Кайл, глядя в спину стоящему у алтаря Мастеру.

Тень обвилась вокруг ног Сарона и израненного знаками камня, как будто боялась, что добыча ускользнет. Бело-голубое свечение растеклось пленкой по монолиту, сделав знаки яркими и живыми, заполнив врезанные в его плоть канавки. Мастер Света поднял руки и положил их на выдавленные в поверхности отпечатки ладоней. Невидимые Кайлу, они тоже были наполнены цветом Силы Мастера и пульсировали в такт его сердцу, отсчитывающему последние минуты жизни.

– От того, что во мне, и того, что есть я, Отрекаюсь.

Голос Мастера сухой, безжизненный, словно не его. Задергалась, разворачиваясь, тень, выстилая дорожку к той самой двери. Соскользнули и безвольно повисли вдоль тела руки, лишившиеся силы. Сарон прошел по дорожке, не оглядываясь, как многие до него, и канул в алый зев.

Что-то властно и грубо толкнуло Кайла к камню с полыхающими знаками, и тот же жуткий громовой голос вонзился в мозг, требуя ответа:

– Отвергаешь?

– Принимаю, – шепчет Солар.

Кружится и качается перед глазами алтарь.

– Возьми, – бросает с небес щедрый даритель, и руки Кайла тянутся к краю монолита, прикасаются к нему, вбирают в себя бело-голубые струйки, и знаки бледнеют.

Силен был Эдин Гай Сарон, Мастер Света. Даже крохи, доставшиеся Солару, значительно расширяют возможности разума, силящегося сейчас переварить обильное подношение.

Кайл поднял глаза, и каменный свод заколыхался, потерял форму, плотность и сделался прозрачным.

Всезнающий сидел в Зале Сферы, залитом бело-голубым сиянием, бьющим сквозь хрустальный колпак, возвышающийся над столом. Сфера наполнилась до краев чистой энергией света, которая была подвластна Сарону и щедро делилась с ним Силой. Как непохожа она была на Силу, подчинявшуюся Калону, и по мощи, и по… цвету, если можно так выразиться. Личная карта Сил Ушедшего Мастера Света, пока еще не отправленная в Архив к десяткам тысяч других, была того же оттенка, как то, что наполняло сейчас Сферу. Чистая, без пятен и точек других цветов, равномерно насыщенная… Идеальный кандидат на место Всезнающего. Был. Интересно, случалось ли, что кого-то выбирали дважды?

Карта Калона, темно-синяя с изумрудной кляксой Преемственности чуть левее центра. Края кляксы размазались, потеряв четкие очертания. Калон был свидетелем Ухода, уже будучи в зрелом возрасте и имея степень Мастера, поэтому Дар Ушедшего не оказал особого влияния на его возможности. С Кайлом же было иначе. Его личная карта Сил, как и две другие, лежала на столе перед Варнором. Она была густо-золотой с двумя пятнами: темно-синим, в форме веера с размазанными краями, и четким бело-голубым, похожим на ладонь, раза в два больше синего. Еще бы, ведь на этот раз процедура проводилась по всем правилам! Было еще кое-что. Нижний угол карты переливался всеми возможными и невозможными цветами и оттенками. Что это могло значить, Варнор не знал. И узнать теперь не мог. Даже переполненная энергией Сфера была для него недоступна. Видеть красочные картинки – одно, а понимать их – совсем другое. Больше всего Всезнающий боялся, что это другое останется недоступным до конца, того самого, который он намеренно ускорил, отказавшись от «дающего жизнь» – виталиса.

Насколько Варнор помнил, предыдущий Всезнающий сделал то же самое, а потом принялся присматривать Преемника. На эту роль у Варнора, как и у предшественника, имелось три претендента: Мастер Трансформы Зейт, Мастер Снов Солт, и Кайл, несмотря на чрезмерно цветистую карту Сил… Хотя нет, не «несмотря», скорее «благодаря» и «именно поэтому». Сын? С физиологической точки зрения – да, но не с моральной. Разве можно считать сыном того, кого не растил, не воспитывал… А Сфера ему ответила. Вне всяких сомнений. Было в высшей степени ребячеством устраивать парню подобный экзамен, однако цель достигнута, и Варнор теперь твердо уверен в том, что способность чувствовать Сферу передается по наследству. Не поэтому ли кандидатов предписано избирать из тех, кто не имеет детей? Все равно Всезнающий предпочел бы видеть своим Преемником Зейта или Солта, уж слишком много, получается, зависит сейчас от мальчишки. Не выдержит. Сломается. А тогда…

Ощущение нестерпимого зуда между лопатками было лишь приблизительным физиологическим аналогом того, что подсознательно чувствовал человек, когда кто-то на расстоянии добивался приватного разговора с ним посредством мыслеречи. Раздраженный тем, что его размышления прервали так бесцеремонно, Всезнающий недовольно «спросил»:

«Кто?»

Единственный недостаток подобного общения был в том, что «вызываемый» не мог заранее определить, кому он понадобился.

«Хранитель Солар».

Нельзя сказать, что Варнор очень удивился. Это было вполне предсказуемо. Но события развивались слишком быстро. Непозволительно быстро. И где-то на краю сознания зрело понимание того, что подобного темпа Варнору без поддержки, которую он питал от Сферы, не выдержать.

«Откуда модель мыслеречи?»

«Сам».

«??!»

«Есть возможность восстановить формулу».

«Знаю».

Всезнающий слукавил. Конечно же, он не думал об этом способе, просто понял, что Кайл имеет в виду, чуть раньше, чем тот «заговорил». У Солара еще не было достаточно сноровки в беседах подобного рода, а Варнору не слишком нравилось, когда хорошие идеи приходили первыми не ему, и поэтому…

«Займусь сам».

«А Милия?»

Варнор ясно «видел» умоляющий взгляд Кайла – увлечение грозило зайти гораздо дальше допустимого. Это не должно произойти. Всезнающий был уверен. Почти.

«Судьба женщины предсказуема. Она останется и родит Сойлу сыновей».

«Даже если получится восстановить формулу?»

«В любом случае».

«Что же делать мне?»

«Ты определился, кем хочешь стать?»

«Да. Мастером Иллюзий».

То, что Кайл сделал и что еще собирался сделать, в совокупности тянуло на два-три десятка лет Искупления или, хуже того, на бессрочное Изгнание. Такого рода наказаний не случалось уже много лет, но Всезнающий любил делать исключения. Персонально для него. Словно отец, который всю жизнь попрекает сына за его рождение.

«Отец…»

Думать плохо о матери не хотелось, да только зеркало – обычное – не врет.

«Интересно, Мастера догадываются? Или сводят это к сакраментальному «бывает»? Сам ведь тоже… Пока не просветили… просветил. Зря, наверное, брякнул о Мастере Иллюзий, ведь не собирался же и в самом деле… Да и какой из меня Мастер, если в Хранители не больно гожусь. И потом, не Мастер Иллюзий, а Мастер Снов… Хоть Солту было бы приятно…»

Стена коридора метнулась навстречу. Кайл едва успел выставить руку, чтобы не приложиться о камень, отполированный до блеска. Пришлось остановиться и дать возможность глазам избавиться от разноцветных пятен, преимущественно белых с легким оттенком голубого. Цвет Силы Сарона. Плохо приживается «подарочек», хотя, в принципе, еще и суток не прошло… да и спать приходилось все больше урывками, зато сил потрачено… Тут не только к стенам – к полу начнешь, как к родному, прижиматься.

Мутило. Кайл выудил из-за пояса тряпицу и привычно прижал к носу. Хорошо хоть в коридоре никого не было, а то мигом бы в лазарете оказался. Одно хорошо: Солар теперь точно знал, где Милия. Знание пришло само по себе, как будто, Уходя, Мастер Света вложил его в Дар, если, конечно, такое вообще возможно. Поэтому-то и пришлось прервать «разговор» с Всезнающим. Еще понял, что тот – назвать его отцом язык не поворачивался – не станет ничего делать, потому как, скорее всего, уже поздно и следы памяти о формуле затерялись среди других воспоминаний, как старых, так и новых, оказавшихся там с его, Кайла, подачи.

План действий выстроился в голове за считанные мгновения, и если вначале еще можно было остановиться, то теперь уже все равно поздно, потому что под широким плащом Хранителя, прижатые рукой к телу и надежно скрытые от посторонних глаз не только алым бархатом, но и иллюзией отсутствия (спасибо Мастеру Солту за урок) находились таблицы Перехода и карты-диаграммы Сил участков Тер и Тени с обозначенными на них Постоянными, Перемещающимися и Новосотворенными, не старше четырех лет Тер, Дверьми. Не все, все Кайл не в состоянии был бы унести, только те, что могли понадобиться сейчас. Оттолкнувшись от стены, Солар пошел дальше. Времени снова было в обрез, но на этот раз он был более чем уверен, что все получиться. Даже если хватятся таблиц, даже если обнаружат, что идущий в его комнату – не он сам, а немая, бездумно шагающая копия, даже если кого-нибудь ненароком потянет пройтись по лестнице, по которой он сейчас спускается и которой практически никогда не пользовались, и даже если стоит кто-нибудь у двери в каморку, где коротают часы проходящие Испытание и наказанные и где находится сейчас Милия, у него все равно будет возможность реализовать задуманное.

У нужной двери – найти ее не составило труда – никого не было. Отсутствовал и незримый наблюдатель – Всезнающий оказался слишком самоуверенным. А что касается замка, так его и вовсе не существовало. Никто из временно обитающих здесь никогда не покидал комнату до истечения назначенного срока и после, если за ним не приходили.

– Я боялась, что не увижу тебя, – сказала Милия, когда Кайл вошел, и осталась стоять посреди комнаты, не решаясь подойти. Старалась держать себя в руках, но беспокойные глаза выдавали волнение, скользили по фигуре Солара, как будто боялись остановиться. На лицо, на руки, в сторону, в пол, в глаза, снова в сторону и на руки…

– Я испугалась и… мне было так неловко, когда Рейн вошла…

Глаза, губы, руки….

Кайл не удержался и сгреб ее в охапку, не обращая внимания на то, что таблицы, лишившиеся поддерживающего их плеча, шелестя, посыпались под ноги.

Нельзя… На это нет времени…

…Время тонкой нитью ручья струилась по равнине Вечности, огибая случайные препятствия, вихрясь во впадинах. Из ниоткуда в никуда. Встал у нитки странный человек неопределенного возраста, оперся на посох – кривую палку – подумал, вглядываясь незрячими глазами неизвестно куда, присел, улыбнулся и опустил широкую, изогнутую ковшиком ладонь в ручей. Брызнула вода на сухую, словно выдубленную, кожу, наполнила ковшик и, просочившись сквозь пальцы, потекла себе дальше. Поднес человек ладонь к губам, но не выпил – оставшимся жажду не утолить. Разжал пятерню, а вода… не вода, пыль – струйкой вниз. Только камни припорошила…

Когда Милия, задрожав, обмякла в его объятиях, Кайл отодвинулся и потер глаза. Будто пыль попала. Сердце все еще сладко колотилось от пережитого, а лежащая рядом девушка гладила его по обнаженной груди, нежно целуя шрам. Не будет теперь покоя, если случится снова оказаться в комнатке для Испытания, – слишком много ярких воспоминаний.

Попавшиеся на глаза таблицы безжалостно вытолкнули Солара в реальность.

– Время, – проговорил он, вскочил и принялся лихорадочно натягивать на себя одежду. Бросил Милии «одевайся» и стал разбирать лежащие на полу бумаги. Найдя нужное, метнул взгляд на девушку – оделась: платье, одолженное Рейн, и старый плащ Посвященного, в глазах недоумение и обида.

Порывшись в столе, Кайл нашел в одном из ящиков старый помятый тубус без крышки, затолкал в него туго свернутые таблицы и карты – едва влезли – и протянул Милии руку.

– Идем.

– Кайл…

– Потом.

Закрылась за спиной дверь комнатки. Пальцы Милии подрагивают в руке – наверное, сильно сжал. По лестнице в Зал Света никак, и камерой Ливита нельзя – увидят, оставался портал. Опасно, заметят, зато быстро.

В глазах у девушки зарябило. Кто-то схватил ее за шиворот, в мгновение ока выдернул из мрачного коридора и поставил в странном треугольном зале с мерцающими, как мыльный пузырь, перегородками, за которыми смутно угадывались какие-то помещения. Испугаться просто не было времени, да и Кайл… Уже не рядом, занимается чем-то непонятным, как будто прыгать из одного места в другое для нее в порядке вещей.

«Особенный! Черта с два! Такой же, как все. Получил что хотел, и поди, детка, погуляй, я занят своими оч. важными мужскими делами… Дура! Дура!»

Милия стояла, глотая злые слезы, и буравила взглядом спину Солара, в спешке двигающего какие-то рычажки по обе стороны от толстой каменной рамы со вставленными в нее без всякого порядка черными угловатыми камнями.

– Кайл…

Поднял руку со скрещенными средним и указательным пальцами. Вроде как «минуточку» сказал. Но Милии молчать не хотелось. Неизвестно откуда всплыло чувство вины, неуверенность в себе и слишком похожее на правду подозрение относительно всех этих его действий перед каменной рамой молчать не давали. Ей просто необходимо было выговориться, даже если он и половины не услышит.

– Я не знаю, что на меня нашло тогда. Побежала… Злилась непонятно на что… И вдруг этот… зов, вернее, я его слышала все время, с тех пор, как ты меня привез сюда. Честно, я не хотела поддаваться, так вышло. Все вокруг было такое… чужое, и Рейн… А ты… Знаешь, у меня было чувство, словно крылья за спиной выросли. Я… я даже, кажется, видела их… нет, не видела – знала, знала, что они есть. Оставалось только руки поднять, но ты так испугался, и я… А потом свет… Он шел сквозь меня, и было так тепло и… радостно… Золотой свет вместо крови! И что-то во мне… другое, не мое… Наверное, это похоже на бред сумасшедшей. Я иногда даже думаю, что все так и есть, что я просто больна, но этот бред ужасающе реален, как… как исчезнувшая с появлением Звезды тень. А может… может, я на самом деле умерла тогда, когда Сарк…

Кайл замер. Слушал все-таки.

– Я же знаю, – почему-то шепотом произнесла девушка, – я почти умерла там, в тумане, сама превратилась в туман… Знаю. Как с крыльями.

Солар обернулся и понял, как был прав, решив отправить ее обратно в Тень. Милия была на грани. Глаза выдавали. Не каждому по силам пережить смерть и новое рождение. Хотя пережить-таки можно, а вот осмыслить… Наверняка Мастер Света приподнял бы бровь, изучая ее карту Сил – зыбкое, неустойчивое полотнище из двух оттенков золотого, нежного и насыщенного, густо-алого и какого-то мертвенно-серого.

– Ты не умерла, я… мне пришлось..

– Отдать часть своей жизненной силы, знаю, мне говорил это Мастер с меняющими цвет глазами, Зейт. Это он увел меня из коридора, а потом долго объяснял, чего мне не стоит делать с… с тем, что нечаянно оказалось у меня, и все равно…

– Нет. Ты слишком реальна для духа! – шутка оказалась нелепой и неуместной и вызвала на лице Милии горькую усмешку. – Ты человек Тени, наше солнце не имеет над тобой власти.

– Это нелогично. Я видела свою тень до Появления.

– Это другое. Это – тень Силы, твоя суть.

В глазах девушки возник вопрос, но объяснять было некогда. Высшие силы и так слишком щедры с ним сегодня. Камень вестала на груди Милии бился в плену белого золота, придавленный старым, как мир, символом – три кольца, оплетенные вокруг четвертого, а в центре литерный знак «сой» – «странник». Знак был похож на идущего человека. Иногда, на старых изображениях, над «головой» идущего встречалась точка, тогда к имени знака прибавлялся звук-доля «л», и «странник» превращался в «пришельца». Неужели девушка не чувствует пульсации камня? Нет, чувствует, потянулась к весталу рукой. Поняла.