Охота на кристалл

Алан забирает свою повозку и проверяет лошадок, которых проворно запрягает, и они неспешно двигаются по улочкам Оринаиса. Соседка по телу лишь догадывается, что мы будем делать до обеда. Как и предполагала Эмма, Алан посещает ряд лавок и показывает часть товара. Специи у него хранятся в одном бездонном ларце, ткани в другом, нитки и шали в третьем, а уж что скрыто в четвертом – девушка не знала. Что-то Алан покупал, что-то обменивал, но больше продавал свои товары. К обеду они вновь вернулись в знакомую таверну, плотно поели и забрали заготовленную еду. Муж попросил Эмму проверить провиант, так что мы заглянули в полотняные свертки, где обнаружились пироги, сыры, копченое мясо, теплый хлеб и даже горшочек меда. Пока медленно ехали по улочкам в сторону выезда из города, девушка пару раз крикнула торговцам и успела прикупить овощей и фруктов.

Всю следующую неделю парочка провела в дороге. В Скальте климат оказался теплее, так что холодные ночи перестали волновать Эмму, а вот Алан внезапно стал регулярно спать рядом с ней. На секс намеков не было, а вот его рука поутру всегда лежала на девичьей груди. Под одеждой. Соседку этот маневр знатно смущал, а меня настолько же веселил. К концу недели девушка уже спокойно реагировала на этот пикантный нюанс в момент пробуждения, а на горизонте впервые показался самый настоящий замок.

Строение явно намекало на старину, что подтверждалось прорехами в защитной стене и развалившимися постройками тут и там. Основное здание при близком рассмотрении тоже нуждалось в хорошем ремонте, но для меня все равно выглядело впечатляющим.

– Кто здесь живет? – негромко спросила Эмма, когда они остановились во дворе.

– Семья Корсо, – коротко ответил Алан, но чуть позже добавил. – Старый барон часто приобретает ткани для жены и дочери. Переночуем, и утром в путь.

– Хорошо, – закивала девушка, удивленная, что он поделился подробностями.

В последнюю неделю они мало болтали. Эмма еще переживала боль первой брачной ночи, морщась на ухабах, а мужчина не сильно пытался навязать свое общение, но осторожно поглядывал на женушку. Я это заметила, а вот соседка – нет.

Управляющий встретил нас не слишком радостно, явно предвидя траты хозяек. Едва Алан открыл свои сундуки, женщины застыли в восхищении, как и Эмма. Девушка не догадывалась, что муж обладает таким роскошным товаром. Моложавая баронесса тут же сложила руки на груди и просительно воззрилась на супруга, отчего тот сразу же нахмурился.

– Ты еще прошлые тряпки не использовала, – буркнул хозяин замка. – Лежат мертвым грузом, а я мог бы пустить деньги в дело.

– Разве я виновата, что в наших краях нет толковых портних? – удивленно вопрошает женщина, картинно изумившись. – Мы живем в такой глуши! А ведь скоро королевский бал! Ты хочешь, чтобы твоя семья выглядела жалко, а дочь не смогла найти достойную партию? Выдашь её за конюха?

– Не дави на меня, женщина! – проворчал упитанный барон, отчего его супруга лишь слаще улыбнулась и прикоснулась к мужниному плечу.

– Ну пожалуйста, дорогой, – елейно пропела хозяйка замка. – А портниху придется заказать из столицы.

– Это обойдется мне в огромную сумму! – воскликнул пожилой пузан, умудрившийся растерять еще и волосы с зубами.

– Я могу сшить вам наряд, – вдруг произнесла Эмма, удивив всех присутствующих. – Если вы знаете, какой фасон желаете, я могу воплотить его из этих тканей.

– С фасоном проблем не будет, – засияла баронесса. – Я буду рада, если вы возьметесь за дело. Это же выйдет дешевле, чем выписывать портниху из самой столицы.

После этих слов хозяин замка махнул рукой, решив, что уже проиграл спор с женой. Спустя полчаса обсуждения будущего заказа, Алан продал больше ткани, чем обычно, а Эмма нарисовала фасоны платьев, которые надо будет пошить для баронессы и её дочери.

– Сколько это займет по времени? – тихо спросил Алан, когда укладывал свои сундуки в телегу и выуживал оттуда мешки жены.

– Десять дней … и еще десять дней, – задумчиво произнесла девушка, просчитывая в голове план работы.

– Две десятины? – хмуро уточнил супруг и вдруг задумался. – Я могу за это время объехать несколько ближайших поместий и вернуться за тобой.

– Хорошо, – сглотнув ком в горле, кивнула Эмма.

– Где ты будешь жить? – вдруг спросил муж, занимаясь упряжью лошадей.

– Мне дадут место со служанками, – тут же выпалила девушка. – Днем работать, а ночью спать с ними. Есть два раза тоже со всеми в … кухня.

– Хорошо, – кивнул Алан. – Через две десятины я приеду за тобой. Будь готова и убедись, что тебе достойно заплатят за работу.

Кусая губы, Эмма наблюдала, как повозка мужа выезжает за ворота замка. Чувство тревоги овладело девушкой, но она смело шагнула под крышу здания, глотая неуверенность и страх. Ей предстояло сшить несколько нарядов и не оплошать.

Моя соседка по телу сразу взялась за дело, заявив, что ей нужно пространство и много свечей, а также две-три толковые помощницы. Портнихе тут же предоставили требуемое, так что ужинала она в кругу щебечущих девиц, интересующихся жизнью Эммы.

– Я из Чаногории, вышла замуж за торговца и теперь вот кочую с ним по Скальте, – вкратце рассказала девушка, чтобы закрыть все вопросы. – Сам он из Имавиры, так что мы держим путь туда.

– А почему вы уехали из родных мест? – осторожно поинтересовалась одна из помощниц. Рыженькая миловидная девчушка с курносым носиком была до того тонкой, что напоминала тростиночку.

– Моя семья приняла решение уехать на восток, так что я не особо выбирала, – с грустинкой отозвалась Эмма, вспомнив родителей и брата с сестрой.

– Я бы так не смогла, – вставила вторая служанка, глядя в свою тарелку. – Это очень смело – в один день погрузиться в повозку и оставить позади всю жизнь. А как же друзья, родные?

– В наши земли пришли Пески, – тихо произнесла соседка по телу.

Эта фраза мгновенно произвела эффект на присутствующих, даже другие слуги, ужинающие неподалеку, прекратили стучать ложками и уставились на Эмму.

– А как это? – с жалостью поинтересовалась рыженькая помощница.

– Сначала маги начинают заезжать в городок, – с тяжким вздохом сказала девушка, вспоминая дела минувших дней. – Потом путники. С каждым годом их все больше и больше. А потом ты однажды замечаешь, что пыль оседает чаще, да и цвет у неё какой-то серый. В этот момент уже маги официально объявляют на площади, что пришли Пески. А там уж каждый сам для себя решает, что делать. Кто посмелее – бегут куда подальше, оставшиеся начинают кашлять.

– А какие они? – пискляво поинтересовалась какая-то другая девушка из числа тех, кого не выбрали помогать портнихе.

– Пески? – удивленно спросила Эмма.

– Она их не видела, – ответил кто-то за неё. – Тебе же было сказано – уехали подальше, еще до прихода Черного проклятья. И правильно сделали!

– Да нет! Я про магов! – пояснила девушка, не старше рыженькой помощницы. – Какие они?

– Мрачные, закутанные в плащи с ног до головы, – недоуменно ответила Эмма, вспоминая посланников. – Руки у них странные.

– Почему? – удивленно выдохнула еще одна слушательница.

– Я не знаю, – честно ответила девушка. – Они всегда в перчатках были, даже летом, но один раз я увидела какие-то темные полосы. Выглядело жутко.

– Говорят, Пески поглотят весь материк, – вдруг произнес зычный мужской голос, принадлежавший повару.

– Если не вмешается Великий и не избавит от этого проклятья, – ответил ему какой-то другой голос.

– Так он-то и наслал эту напасть! – живо возразил дородный хозяин баронской кухни.

– Дак ведь за дело! – тут же напомнили ему. – Тогда ж война была какая! Великая!

– А сейчас прям все отлично? – проворчал повар. – Пески захватывают материк. От Каелума уже ничего поди не осталось, все сбежали давно к атийцам или еще дальше. Вон, чаногорийцы на вещах сидят. Имавиру тоже давит Проклятье, а о Микилимене никто и не слыхал давно. Может, уже и нет её.

– Одни атийцы радостно потирают ручки, – поддакнул ему кто-то из мужчин. – Когда Пески придут к ним – остальные уже исчезнут, да и у имавирского императора только половина земель останется.

– Чего ж радоваться? – недоуменно возмутилась главная экономка замка, полчаса назад назначавшая помощниц Эмме. – Весь народ хлынет в Атию и Имавиру: и всех корми, землю дай, порядок охраняй. Забот полон рот будет!

Эти разговоры моя соседка по телу понимала с трудом, хотя разговоры о Песках везде одинаковые. Родители размышляли, куда податься: в морозную Атию или теплую Имавиру, но и там, и там никто их не ждал, да и гарантий благополучной жизни не давал. Разговоры о Песках плавно перешли в политику и слухи. Эмма не слишком вникала в эти пересуды, не понимая беглой речи местных, занятая мыслями об оставленной семье, а вот я прям подалась вперед, чтобы все услышать. Интересно же! Скальтийцы говорили на смеси языков, которую соседка в целом понимала. Мне удавалось вычленить русские словечки, что облегчало процесс.

В те моменты, когда Эмма вспоминает о своей семье, меня одолевает тоска по маме. Стараюсь не хандрить, чтобы не провалиться в депрессию, но грудь сжимает от боли и дыхание дается с трудом. Иногда я не замечаю, как это настроение передается соседке и девушка вдруг плачет моими слезами, хмуро спрашивая себя, отчего она так грустна, ведь о своей семье сейчас даже не вспоминала. Человек склонен искать оправдания, и Эмма приписывала мои эмоции своим тяготам.

Уложили нас спать в девичьей. Тут обитали незамужние девушки, служившие в замке. Комната была скудно обставлена и напоминала ночлежку, хотя такой и была на самом деле. С утра пораньше все спешили по делам, приступая к работе, а возвращались уже после ужина, который был, когда хозяева уходили к себе спать. Поэтому девушки и спешили выйти замуж, чтобы обрести семью и вить гнездо. Когда в помещении погасили свет, молодые служанки все еще переговаривались между собой.

На заре подняли и накормили. В основном все молчали, сонно поглощая еду, прекрасно зная, что следующий прием пищи будет на закате, а то и позже. Эмма в сопровождении служанок вошла в выделенную гостиную и попросила девушек отсортировать ткани, предназначенные баронессе, от тех, что приобретались для её дочери. Занятая рисунками, она детально проработала будущие наряды. Я была впечатлена – Эмма отлично переносила задуманное на бумагу. Заказчицы проснулись к обеду и неспешно позавтракали, когда нам объявили об их визите.

Работа закипела так, что мы падали в постели обессиленными и в полете засыпали. Ела портниха с помощницами уже сонная, а утро воспринимала с мрачной решительностью. Во время очередной примерки в комнате появилось большое зеркало в полный рост. Заказчицы крутились на невысоком табурете, рассматривая будущие обновки, пока я впервые разглядела свою соседку. Густая грива вьющихся темных волос была не новостью, а вот ровная смуглая кожа да тонкие черты лица делали девушку настоящей красавицей, иначе не скажешь. Копну локонов обычно покрывал платок, для удобства и защиты от пыли, но в доме им Эмма не пользовалась. Фигуру я чувствовала и так, но без зеркала вздернутый нос не увидеть. Саму же соседку удивил цвет глаз. Она подумала, что раньше очи так сильно не выделялись на лице. Списав все на освещение, девушка продолжила работу.

Эмма отсчитывала дни и с нетерпением ждала возвращения Алана. Вот это, я понимаю, выдержка! Уехал, и ни привета, ни ответа на двадцать дней! Какая там весточка? Знать бы, жив ли он! А соседка не волнуется, да и некогда ей. Руки исколоты иголками, ткани кроятся и сшиваются со скоростью света, а заказчицы еще умудряются вносить правки в уже почти готовые наряды.

В день, когда Алан должен был вернуться за женой, у девушки произошла неприятная ситуация. Барон отказался уплатить оговоренную сумму, мотивируя, что Эмма работала не одна, а с двумя помощницами, а значит, и оплату получит на две трети меньше. Портниха опешила, ибо за столь короткий срок успела сшить по три платья каждой из заказчиц. Понурая Эмма встретила мужа с узелком в руках у конюшен.

– Что с тобой? – сразу же спросил Алан, без приветствия. – Тебя кто-то обидел?

Вместо ответа, девушка, едва сдерживая слезы, лишь смогла кивнуть. Горечь душила её, но портниха понимала, что она никто перед господами. Большая ладонь вдруг ухватила её за подбородок и заставила поднять голову.

– Что случилось?

– Барон отказался платить всю сумму, – сглотнув ком в горле, призналась Эмма. – Я много работать, очень много, но иметь двух помощниц, так что мне платить только треть.

– Жди тут, – коротко бросил Алан и, попросив конюха покормить лошадей, решительно зашел в замок.

Эмма в тревоге прижимала к груди свой мешок с вещами и деньгами, прислонившись к повозке Алана. В душе росло желание уехать отсюда побыстрее, а вот я просто негодовала, когда нам объявили о заработанной сумме. Девушка пахала от зари до зари, а, оказывается, должна была делать это все одна! Тогда бы да – заплатили сколько условились, а так только треть и будь рада и этому.

Внезапно показался Алан и быстро всучил Эмме тяжёленький мешочек с монетами. Взвесив его в руке, девушка распахнула глаза – там было больше, чем надо. Забрав поводья у конюших, мужчина помог жене усесться в телегу и неспешно направился прочь. Уже смеркалось, но, очевидно, делать привал супруг не планировал, пока Эмма металась от неизвестности. Когда же они свернули с тропинки и остановились, чтобы разжечь костер, девушка, да и я тоже, уже не вытерпели.

– Как ты смог забрать деньги? За нами погонятся?

– Не волнуйся, – спокойно ответил Алан. – Просто намекнул, что барон не держит своего слова, и я обязательно расскажу это всем помещикам в округе, а может, и в столице. А когда его женушка услышала о том, что больше не приеду и всем посоветую обходить их владения десятой дорогой – заверещала, словно сумасшедшая. Мне тут же заплатили.

– Почему? – как-то затравленно спросила Эмма, глубоко дыша от волнения, стоя в двух шагах от мужа.

– Что «почему»? – удивился супруг.

– Почему ты сделал… это? – пояснила она.

– Ты моя жена, – уверенно ответил Алан. – Мне казалось, что я оставляю супругу в тепле и спокойствии, но выяснилось, что из тебя выжали все соки, да еще и не заплатили. Я должен был промолчать?

– Спасибо, – сглотнув ком в горле, Эмма вдруг прижалась к мужу и обняла, чем знатно его удивила. – Я так устала за эти дни и каждый день тебя ждала.

Глава 6

Никогда еще ночевки в лесу не были так желанны. Эмма тесно прижалась к мужу у огня, обнаружив, что из еды остались две груши, бурдюк с водой и три пирожка.

– Я рассчитывал поесть в замке и там же переночевать, но не вышло, – признался Алан. – Ты голодная?

– Нет, – закачала головой девушка. – Меня покормили напоследок.

Внезапно вспомнив о подарке от помощниц, она засуетилась и выудила из мешка завернутый в ткань мясной пирог. Одна из девушек оказалась невестой повара и была благодарна за учебу у портнихи, желая в будущем связать жизнь с этим мастерством. Так что ужин оказался весьма неплохим, а ночь, внезапно, наполненной лаской. Хотя, честно признаться, Эмме было больновато, но она настолько была рада видеть мужа и так благодарна, что он защитил её перед благородными господами, что не особо обращала внимание на дискомфорт.

Утро началось с ароматов жареного мяса. Алан уже поймал какого-то зверька в лесу и, пока тушка готовилась на вертеле, очищал небольшую шкурку. Я от этого вида чуток скривилась, но не Эмма; она была рада еде, не зная, когда им удастся полноценно поесть. Ну, что ж, практично. Позавтракав, девушка наслаждалась солнышком и спокойным днем.

– Устала? – почти нежно спросил муж, немного нахмурившись при этом.

– Просто радуюсь, что не придется шить весь день, – с быстрой улыбкой отозвалась соседка по телу.

Я, если что, тоже очень рада. Мы пахали не разгибая спины почти три недели, или как у них принято считать – две десятины.

– А я купил тебе нитки, – смутившись, признался Алан, выуживая из одного из сундуков в телеге несколько мотков разной пряжи; изумительно тонкие нитки сочных цветов удивили Эмму. Девушка тут же подошла ближе, уставившись на подарок.

– Большое спасибо, – прошептала она, прикасаясь к зеленой нити. – Это очень дорого.

– Свяжи для себя что-нибудь, – пожал плечами мужчина, вручая свои покупки жене.

Пока она рассматривала цвета, ощупывая тонкую и мягкую пряжу, на лице Эммы вдруг появилась улыбка. Супруг преподнёс ей очень нужный и ценный дар. Покушав в спокойном молчании, они собрались в путь. Девушка откровенно спала до полудня, наслаждаясь отдыхом, а вот в обед пришлось повозиться, ибо Алан внезапно добыл целую лань. Эмма растерялась, увидев так много мяса, не зная, как сохранить всё для пропитания и не дать пропасть. Супруг освежевал тушу и насадил её на вертел, доставая из запасов промасленную бумагу. Общими усилиями они заготовили оленину и наелись вдоволь.

– Завтра к вечеру будем в деревушке, – произнес мужчина, вытирая нож и убирая его в ножны на поясе. – Там обменяем большую часть мяса на продукты и заночуем.

– Хорошо, – закивала Эмма.

Весь путь до населенного пункта прошел, как и недели до этого. Алан правил лошадками, а девушка вышивала, усевшись у борта телеги. Я в это время либо дрыхла от скуки, либо флегматично следила за ходом вышивки и с каждым днем погружалась в легкое уныние, ибо о кристалле ничего неизвестно. Создается впечатление, что такого вообще не существует; и все больше кажется, что я застряла здесь. Что мне делать? Как выбраться из тела соседки? Куда податься? Как вернуться домой? Эти вопросы я задавала себе и не находила ответа.

В деревеньке остановились на постоялом дворе, где проворный хозяин тут же велел заняться лошадками, а Эмму с мужем проводили к очагу и предложили сытный ужин. Супруг предварительно защитил телегу, так что девушка держала свой мешок на коленях, когда они въезжали в поселок. В комнате уже ждала ванна, в которую Эмма сразу же залезла, по пути снимая одежду. С сапожками пришлось повозиться, но, едва живительная влага омыла тело, полегчало нам обеим. Алан же с улыбкой присел на стул и наблюдал, как супруга плескалась в лохани. Девушка все еще стеснялась мужа, но уже не так, как раньше. Разлука позволила ей соскучиться, а заступничество мужа – по-новому взглянуть на него. Когда настала его пора купаться, Эмма осмелела и подошла ближе, схватив тряпку и намылив её. Заметив удивленный вид супруга, девушка чуть смущенно пояснила:

– Одна из обязанностей жены – помогать мужу.

– Ты стала лучше говорить на имавирском, – заметил Алан, подавшись вперед и позволяя намылить себе спину.

– Учусь, – со вздохом призналась девушка. – Одна из помощниц, которая помогала мне шить у барона, была родом из Имавиры. Она по моей просьбе говорила по-имавирски. Я учила этот язык, но мало практики.

– Я не слишком болтлив, – вздохнул мужчина. – Но обещаю, что буду чаще разговаривать с тобой.

После помывки Алан улегся на постель, наблюдая за тем, как расчесывается Эмма. Соседка чувствовала волнение, но оно скорее было приятным. Ночь супруги провели в обнимку, лишь перед самым сном занявшись сексом. Лучше он не стал, но и боли как таковой уже не было, скорее сказывалась нехватка подготовки. Полагаю Алан не знал, как надо, а, значит, Эмме придется открыть рот и сообщить мужу, что удовольствие получает только он.

Следующий день прошел в торговле. Супруг продал излишки мяса таверне и договорился о запасе провианта. Уже к обеду они покинули деревушку, направившись в следующий городок. Дни девушка проводила в шитье, а ночи – в тепле объятий мужа.

– Расскажи мне об Имавире? – просит она, под моим чутким напором. – Говорят, у вас распространена магия. Я и сама видела у тебя что-то охранное. Жаль, моему папе такое не пришло в голову.

– Мне повезло, – осторожно отозвался Алан, обнимая её перед костром. – Я оказал услугу магу, и он отблагодарил меня кое-какими из своих амулетов. Позже мы встретились вновь, и я опять оказал ему услугу, так что мои сундуки значительно увеличились в объеме, хотя внешне выглядели прежними. И товар в них не портится.

– А остальные торговцы?

– Им повезло меньше, – лаконично пожал плечами мужчина.

– Но говорят, что в Имавире повсеместно пользуются магией, – возразила Эмма, припоминая слова встреченных путников и покупателей отцовской лавки. – У вас даже есть Университет.

– Да, такой имеется, – закивал Алан, но тут же с сомнением добавил. – Там учатся не только благородные господа, но и среди них мало кто обладает магией. Те, в ком она пробудилась, вынуждены служить Ордену. Хочешь ты или нет – магия – это всегда проклятье. Так что мало кто открыто ею пользуется. Либо ты борешься с Песками, либо …

– Либо? – недоуменно переспросила Эмма, повернувшись к нему боком.

– Служишь империи, – вздохнул мужчина. – В любом случае, имавирцам магия дается через артефакты, а они дороги и, значит, доступны преимущественно знати.

Я в этот момент закатываю глаза, ибо ничего удивительного – закон силы и привилегий во всей своей красе. Очевидно, что и действует он везде, к сожалению.

– Какой он, ваш … император? – осторожно спросила Эмма, прижавшись к мужу теснее и вспоминая сломленного короля Чаногории, занятого лишь угасанием своих земель под напором Проклятья.

– Не так давно на престол взошел Александр, – пожал плечами Алан. – Император не юнец и уже отец подросшего цесаревича. Он успел показать свой характер и не слишком уступчивый нрав. Все службы проверяются и идут увольнения в имперских ведомствах. В нашей гильдии тоже перестановки, но я не сильно вникаю в политику. Скорее это обязанности брата, чтобы у нас не было проблем с законом. Когда придет время осесть на месте, тогда и придется разбираться со всеми тонкостями.

Супруг говорил медленно, но, пожалуй, впервые так много. Внушаю Эмме, что это хороший знак, и понукаю поощрять общение.

– А потом? – осторожно спросила девушка. – Как ты хочешь устроиться и где?

– Я говорил, что в столице живет мой брат с женой, – напомнил Алан. – Осядем неподалёку и займемся лавкой. А ты … как хочешь?

– Однозначно, кочевая жизнь трудна, – честно ответила моя соседка, пока я усиленно киваю. – Мечтаю обрести свой дом, где можно растить детей и встретить достойную старость. Хотелось бы много света и хорошую кухню, где будет приятно готовить.

– Ты любишь кашеварить? – с улыбкой поинтересовался супруг.

– Да, – зардевшись закивала девушка. – Мне нравилось радовать семью вкусными блюдами. Иногда удавалось приобрести редкие пряности, что делало простые рецепты … особенными.

– Тебе нравилось жить в Чаногории? – вкрадчиво спросил Алан.

– Зимы там затяжные и холодные, – хмыкнула Эмма. – Лето короткое, а осень с весной дождливые. Солнечных деньков маловато, но всё, конечно же, портят Пески. Я боюсь, что буду вновь смахивать их в своем доме. Несмотря на всё это, мое детство было … радостным.

– Ты тоже хочешь большую семью? – неопределенно поинтересовался Алан.

– Да, – легко пожала плечами девушка. – Что плохого в счастье, собственном доме и детишках? А ты … хочешь детей?

– Никогда не думал над таким, – хмыкнул супруг. – Но полагаю – да. Двоих парнишек и дочку мы вполне осилим.

Этот план понравился Эмме, так что девушка, смутившись, опустила взор. Впервые она мечтала о детях с Аланом, и это понравилось ей. Будущее уже не казалось страшным или неоднозначным.

– Значит, наша цель такова: мы еще пару лет путешествуем так, – соседка махнула головой на распряженных лошадок с телегой. – А позже построим свой дом в столице?

– Да, – коротко ответил муж.

– Хорошо, – утвердительно кивнула девушка. – Я согласна.

– Завтра мы пересечем границу Имавиры, – вдруг сообщил супруг. – Так что у тебя будет возможность познакомиться со страной и всеми её уголками.

– И подучить язык, – вставила Эмма с энтузиазмом, подняв голову.

– И это тоже, – с мягкой улыбкой согласился Алан.

В путь утром отправились раньше обычного. Большую часть вещей мужчина собрал сам, позволив супруге поспать подольше. Дорога к границе стала шумной почти сразу, толпы народа стремились в Имавиру: торговцы и простые переселенцы. Среди последних царило волнение, заинтересовавшее Эмму. Отрывки разговоров, услышанные девушкой, были наполнены тревогами о прохождении контроля. О чем речь, мы с соседкой поняли лишь к вечеру, отобедав с Аланом без остановок. Впереди толпы вдруг выросло небольшое здание, преграждающее всем путь, а на входе стояла вооруженная охрана.

– А что мешает всем обойти его через лес? – тихо спрашивает Эмма, пересев на козлы к мужу.

– Магия, – хмыкнул он. – Пройдя границу незаконно, каждый получает метку, которую несложно отследить.

Эта новость меня слегка напрягла. Если граница имеет магический барьер, то может ли она обнаружить гостя в Эмме? И что со мной в таком случае будет? А??? Моя паника явно передалась соседке, так что девушка взволнованно ерзала на облучке.