Охота на кристалл

– Почему именно Марина? – осторожно спрашивает батюшка.

– По заверениям лекарей ваша дочь впитала в себя большое количество магии, что позволит ей стабилизировать дракона, – уклончиво отвечает князь, бросая на меня короткий взгляд.

– Кто-то еще годится на эту роль? – задумчиво интересуется граф Крылов.

– Нет, – цедит Сергей Григорьевич. – Из возможных вариантов в стране осталось семь магичек, но их резерв крайне мал, так что я бы даже не пытался пробовать. А те, кто подходят, увы, давно вышли из брачного возраста.

– Как это будет? Марина…

– Дело крайне деликатное, – осторожно начал незваный гость. – Император велит сохранить все в тайне, ибо дворец наполнен шпионами Атии и Скальты. Для всех мы с вашей дочерью внезапно влюбились, и вы одобрили этот союз. Нам велено удалиться в Грозовое облако и провести ритуал. Для всех: мы укрылись от общественного порицания, на деле же необходимо практиковаться в полетах. К моменту битвы дракон должен быть полностью готов.

– Резон в этом есть, но не ценой же репутации Марины, – проворчал Дмитрий Константинович, откинувшись на спинку кресла.

– Как я понял, Александр не ожидал, что ваша дочь так быстро найдет жениха, – со снисходительным хмыком вставил князь.

Вот же ж козлина. Намекает, что я слишком прыткая?! Да, я такая!

– Что будет дальше? – сдержанно и даже немного безразлично спрашивает батюшка.

– К сожалению, я не могу обещать вам полную безопасность Марины Дмитриевны, ибо всадница должна быть с драконом, – негромко и с некоторым сожалением выдает шокирующую новость Громов, добавив еще немного к моему шоку. – В день битвы, особенно.

– Что? – изумленно выдыхаю я.

– Понимаю, – одновременно кивнул граф Крылов.

– Что? – повторяю вопрос, уже таращаясь на отца. – В каком смысле "понимаю"?

– Дракон почти неуправляем без всадницы и их связи, – терпеливо поясняет Сергей Григорьевич, взглянув на меня пристальнее.

Что-то в глубине его глаз изменилось. Кажется, мужик осознал, что перед ним молодая, ну почти, особа, которая не грезила с детства войнушками и не играла с мечами.

– Ритуал стабилизирует зверя, и только в присутствии всадницы от меня будет толк в бою, – продолжил князь вкрадчивым голосом, но я так и вижу приманку в его руке. Создается впечатление, что меня, будто дикое животное, заманивают и готовятся схватить в силки.

– А что, без ритуала вы нестабильны и бесполезны? – язвительно спрашиваю я, в страхе от перспективы, что разверзлась передо мной.

Я верхом на драконе?! Да они совсем слетели с катушек?!

– Скорее являюсь сгустком эмоций и способен нанести вред своим же, – не меняя тона, отозвался Сергей Григорьевич. – Неужели вы желаете нашим воинам пасть от огня своего генерала?

– Простите, но я еще не успела проникнуться патриотическими чувствами к Имавире, – продолжаю открыто язвить, судорожно думая над ситуацией. – Так что на данный момент отвечу кратко – мне всё равно.

Сощуренный взор дракона, что опалил меня с ног до головы, я еще долго не забуду. Сказанное оскорбило его лично, или что? Поджав губы, мужик пыхтит в недовольстве, сверля взглядом графа Крылова, будто желает, чтобы на меня тут же повлияли, если не отчитали, но Дмитрий Константинович и ухом не ведет. Вернувшись к разглядыванию меня, дракон, очевидно, ждет подобострастного согласия.

Так-так-так. Всё это срань и вонь! Главное, кристалл!

– Что я получу от этого, – прямо спрашиваю, глядя в глаза князю. – Ну, кроме вас в мужья, очевидно.

В этот момент мужчина медленно приподнимает брови, видимо, полагая, что является божьим даром, и любая девица должна плясать от счастья. В ответ я молча развожу руками, намекая, что хочу чего-то более весомого, а не только его тушку на голову.

– Моя дочь влюблена в своего жениха, – вкрадчиво вклинивается Дмитрий Константинович, когда пауза в кабинете затягивается.

– Теперь её жених – я, – недовольно отрезает Сергей Григорьевич.

– Вы поняли, что имелось в виду, – холодно вставил граф Крылов.

– И что я должен делать с этой информацией? – насмешливо усмехнулся гость дома.

– Проявить деликатность? – со сталью в голосе отозвался хозяин кабинета.

– У нас нет времени на это, Дмитрий Константинович, – со вздохом напомнил князь. – Если бы не обстоятельства – между нами этот разговор вообще не состоялся бы.

– Я понимаю, но все же вынужден настаивать, – не унимался батюшка, не повышая голоса.

– Хорошо, – сдался Сергей Григорьевич, поморщившись. – Какого рода деликатность вы хотите?

– Среди той награды, что ожидает вас за ваши… жертвы во имя победы Имавиры, будет кристалл? – прямо спрашиваю я, перебив бесполезный разговор и сжигая взглядом нового жениха.

– Возможно, – уклончиво отвечает гость.

– Тогда я, ВОЗМОЖНО, вам помогу, – гну свою линию, делая ударение на нужное слово. – А до тех пор советую поторговаться с императором. Раз он заказывает музыку в этом спектакле, то пусть раскошеливается на фуршет.

Мрачный, сверлящий меня взгляд игнорирую и поднимаюсь на ноги. Любезно улыбнувшись графу Крылову, произношу в звенящей тишине:

– Обо всех остальных деталях можете договориться без меня. Батюшка, я вам полностью доверяю, но кристалл – это мое твердое условие. Без этого ищите другую дуру, которая рискнет жизнью, отправившись на войну. А у меня и правда после падения болит голова.

Медленно, но уверенно покидаю кабинет, чтобы выйти на веранду через гостиную. Усаживаюсь на диванчик и печально гляжу на звезды. Мыслей в голове никаких, или скорее неперевариваемый сумбур. Что делать? Как так быстро всё изменилось? Все же было хорошо!

Блять!

Тяжко вздыхаю и вновь рассматриваю звездное небо. Ничего знакомого не вижу, хотя я и дома не увлекалась астрономией, но найти на севере Полярную звезду мне по силам. Здесь же такой не было, как и всего ковша Большой Медведицы да и Малой тоже. Где мои Умка с его мамой? Плывут, наверное, по родному небу и знать не знают, что их ищут в другом мире. Глядя на незнакомую луну, ощущаю на душе тоску. Этот спутник не похож на тот, что плывет рядом с моим миром: кратеры и темные части иные. Так и не заметно, но, впервые приглядевшись, уже не ошибешься.

"Боже, что я делаю? Правильно ли это делаю? Подскажи мне, что я не совершаю непростительной ошибки", – такие мысли крутились в голове, словно на повторе.

Не знаю, сколько я так просидела, безразлично глядя вдаль. Очнулась, услыхав шаги Дмитрия Константиновича, и только тут заметила, что щеки в слезах. Торопливо вытираю следы отчаяния и встречаю печальный взгляд графа.

– Как все прошло? – тихо спрашиваю, пока огненноволосый мужчина присаживается рядом.

– Ты получишь кристалл, – сразу же произнес батюшка с тяжким выдохом, очевидно, беседа далась ему непросто. – Но только после битвы. Князь договорится с Александром, но все это будет возможно не сразу. Жрецы не самые быстрые исполнители обещаний. Ритуал пройдет без свадьбы, обойдемся помолвкой. Когда все закончится, она будет разорвана и ты сможешь выйти замуж за Лариона.

– Что? – изумленно таращусь я, распахнув глаза. – А разве брачный ритуал не предполагает… Ну, там…

– Мы сошлись во мнении, что можно обойтись и без… близостей, – помявшись, отозвался Дмитрий Константинович. – К тому же, кажется, князь также не горит желанием связывать себя узами брака. Но тебе придется участвовать в битве. Этого я никак не могу изменить.

Сглатываю ком в горле. Всё, что мог, этот мужчина сделал для своей дочери. Лучших условий, что при первой помолвке, что при второй я и сама не смогла бы выторговать – он максимально позаботился о судьбе Марины Дмитриевны Крыловой.

Тут на веранду выходит Софья Алексеевна в домашнем халате, накинутом на сорочку. Сдвинув брови в тревоге, женщина торопливо подошла, сев между нами, и, схватив меня за руку, пристально посмотрела на мужа.

– Мне доложили, что к нам приходил князь Громов. Он объяснил поступок императора? И что мы будем делать? – тяжело дыша, спросила графиня.

Казалось, что она готова ко всему, вплоть до эмиграции. В этот момент в патио появляется Заря. Дмитрий Константинович усталым жестом зовет младшую дочь к нам и обнимает её, когда сестренка присаживается к нему на колени.

– Марине предстоит помолвка с Сергеем Григорьевичем, чтобы князь смог участвовать в битве в качестве дракона, – начал граф, детально объясняя условия помолвки.

Вариант с последующей свадьбой тоже наличествовал, но и там был нюанс с десятилетним сроком моего приданного. На моменте, где надо летать на драконе, я заскулила, видимо, от страха, но быстро взяла себя в руки, почувствовав ободряющие объятья графини. Когда стало ясно, что помолвка с Ларионом еще не совсем оборвана – Заря заметно расслабляется.

– Я уж думала, вы заставите меня выйти за него, – буркнула девица.

– Не настолько я суров, чтобы ломать жизни обеих дочерей одним махом, – вздохнул Дмитрий Константинович.

– Кто бы мог подумать, что мы будем отправлять своего ребенка на битву, – грустно произнесла Софья Алексеевна, поцеловав меня в висок и крепче прижав к себе. – Скажи мне, что Громов позаботится о нашей девочке.

– Я взял слово чести, – с кивком тихо ответил батюшка.

– И какой у нас план? – чуть оживившись, интересуется графиня.

– О помолвке с князем завтра станет всем известно, – негромко продолжил говорить единственный мужчина семьи. – В ближайшее время вы трое отправляетесь в Грозовое облако поддержать Марину. Заря сможет продолжить учебу, а заодно посещать вас. В имении пройдет ритуал и обучение полетам. Когда станет известно о движении вражеского флота – вы вернетесь в столицу, а Марина отбудет с женихом к морю. Чтобы избежать слухов о подготовке к бою – для всех наша дочь влюбилась в князя и разорвала отношения с прежним женихом.

– Я? – удивленно вставляю.

– Так надо, – настоял Дмитрий Константинович. – Никто не должен знать, для чего нужна эта помолвка. Пусть все считают, что повод самый романтичный. Князь готов изобразить безумно влюбленного, поправшего все нормы общества. До конца военного положения рты на замок. Даже между собой этого не обсуждаем. Слуг могут попытаться подкупить.

– Опять мы будем самым скандальным семейством столицы, – терпеливо вздохнула Софья Алексеевна. – Ну, ничего.

– Нам не привыкать, – со смешком поддакнул батюшка.

После этого мы все, казалось, вздохнули легче. Но я еще не до конца осознала предстоящее дело.

– Марина – драконья всадница, ну надо же, – немного восхищенно произнесла Заря, заставив меня вновь заскулить от паники.

В спальню меня отнес граф Крылов, чтобы не будить Патрика. Бедняга и так без устали таскал меня по лестницам в гостиную и сад, когда я все же решалась прогуляться по лабиринту. Пару раз он же и находил меня среди изгородей, когда конечности выходили из чата, так сказать.

Заря пришла ко мне в спальню спустя несколько минут и улеглась рядом на постель, крепко обняв.

– Боишься? – шепчет сестренка, а у самой голосок дрожит.

– Да, но тут не боялся бы только дурак, – со вздохом отвечаю я. – Интересно, то, что у нас не будет секса, ведь не повлияет на дракона? Может, он не воспримет ритуал с чужой барышней.

– Я думаю, князю виднее: если он согласился, значит, знает, что можно и без близости, – шепчет Заря.

Несмотря на метания и неразбериху, засыпаю практически сразу. Утром чувствую себя разбитой и вообще злой. Сестра всю ночь прижималась, и я вспотела как мышь. Умываюсь и спускаюсь на завтрак, дождавшись слугу. Едва все семейство Крыловых уселось за стол, в дверях появился князь Громов. С цветами. Софья Алексеевна его чуть ли не испепелила взглядом, настолько ей не нравился кандидат в родственники. Джейн проворно забрала букет, пока Сергею Григорьевичу поставили дополнительные приборы.

– Что вас привело к нам так рано? – не выдержав молчания, уточнила графиня, пока я делаю вид, что меня тут вообще нет.

– Изображаю безумную любовь, – мрачно выдал новый жених, присаживаясь рядом со мной.

Пробыв буквально час, князь уезжает во дворец.

– Сегодня мне предстоит шантажировать императора, – усмехнулся Сергей Григорьевич, прощаясь со мной на крыльце особняка. Вокруг уже начинают бродить любопытные.

– Искренне желаю удачи, – шиплю с милой улыбкой, пока мне лобызают ручку.

День после этого прошел ужасно. В обед к нам в дом явилась Антонина Павловна, но её взяла на себя матушка, пока я позорно сбежала в свою спальню. Дальше табуном шли любители сплетен, желающие узнать подробности скандальной помолвки загадочной дочери графа Крылова.

Ночью в моей спальне появился Ларион. Злой как демонюка.

Глава 48

– Это правда? – рявкнул мужчина, едва проник в комнату.

– Смотря, о чем ты, – ровно отвечаю, оглядывая его с ног до головы.

Бывший жених явился в военной форме походного типа. Китель не парадного белого цвета, а какого-то камуфляжного, без дополнительных украшений. Очевидно, что мужчина явился из полевого лагеря.

– О твоей помолвке с Громовым, – цедит Ларион, сверля меня свинцовым взором.

– Да, – коротко отвечаю, вставая с постели и надевая халат.

Как знала, что он явится, потому и напялила перед сном сорочку. Сейчас бы сверкала перед ним голым задом. Мне не надо, чтобы он кинулся на меня в постели. Там он совсем потеряет голову, а лучше, чтобы этот воин остался холодным. Глянув, как тяжело дышит Ларион, я уж мысленно приготовилась к драке, но стою перед ним с гордо поднятой головой.

– Как ты могла? Чем он тебя взял? Не думал, что ты столь падка на мужчин! Стоило мне только уехать, как ты…

– Что, я? – строго перебиваю этот поток слов. – И будь добр, тише. Мне скандал в спальне не нужен.

– Ну, да, – горько усмехнулся мужчина, всплеснув руками. – Это же так расстроит князя! Марина, какого проклятого… Я думал, что хочешь за меня замуж. И что же случилось, а? Только я уехал – ты тут же переключила внимание на другого?! Решила, что тебе больше к лицу титул княгини? Я тебя больше не устраиваю?! Недостаточно хорош? Или что? Чем он лучше меня? Целуется искуснее?! Ты уже отдала ему то, что мне даже потрогать не позволила? Или мне отведена лишь ступенька в твоем коварном плане на пути к Громову?!

– Ларион Борисович, – неожиданно раздался шипящий голос Зари. Девушка быстро проскальзывает внутрь моей спальни. – Что вы себе позволяете? Вас услышит весь дом!

Возмущенно вспыхнув, сестра застыла, с укоризной глядя на ночного гостя.

– Меня только что назвали расчетливой шлюхой, – стараясь ровно дышать, четко выговариваю, с усмешкой взглянув на Лариона. – Что-то еще желаешь добавить?

– Марина…, – тише произнес бывший, но тут же замолчал, и мы словили несколько секунд тишины в комнате.

– Всё, что заготовил – произнеси сейчас, – сжав кулаки, продолжила я, пылая от злости. – Чтобы потом не смел говорить, что я тебя не выслушала и не дала ничего сказать.

Взгляд мужчины дрогнул, и сдвинутые брови выдали сомнения. Тяжелое дыхание колышет его грудь, хотя в глазах все еще плещется ярость от предполагаемого предательства.

– Ну, что молчишь? – сощурившись, провоцирую, цедя слова сквозь сжатые зубы. – Пришел обвинять и сыпать оскорблениями – так давай смелее! Это твой единственный шанс! Больше такой возможности не выпадет.

– Может, вам стоит спокойно поговор…

– Помолчи, Заря, – осекаю сестру, наставив на неё палец. – Ларион Борисович здесь не за ответами, а лишь для того, чтобы заклеймить меня предательницей, падкой на титулы и чужих мужиков.

На несколько мгновений в комнате повисает тяжелая тишина, полная яростных взглядов между мною и бывшим женихом. В какой-то момент Ларион выдыхает и молча направляется к окну. Я настолько полна злости, что шагаю за ним, чтобы в последний момент схватить мужчину за ворот кителя и потянуть на себя. Оказавшись лицом к лицу, шиплю жениху:

– Я запомню каждое слово, произнесенное тобой сегодня. И да, это был последний раз, когда я считала тебя своим.

С силой отталкиваю опешившего жениха от себя и рывком захлопываю створку окна. Задернув до кучи еще и тяжелую портьеру. Лишь спустя секунд десять за окном послышался шорох. Видимо, гость не сразу отошел от моего прощания. Дышу, как паровоз, начав шагать по комнате. Слов в голове масса, но приличных среди них мало, так что просто молча передвигаю ногами под выжидательный взгляд Зари.

– Марин, может, надо было сказать ему правду?

– У Лариона была возможность спросить, но он предпочел промолчать, – выплюнула я, застывая на месте и раскинув руки в разные стороны. – Что я сделала не так? Где повела себя недостойно?

– Ты ни в чем не виновата, – сочувственно произнесла нежным голоском сестренка. – Это ведь…

– Отчего же мне так паршиво? – тихо спрашиваю, растеряв весь запал, и обессиленно валюсь на постель, чтобы бесцельно глядеть в потолок. Спустя пару мгновений кровать прогибается под весом Зари, и она укладывается рядом.

– Потому что он обидел, – лаконично подсказывает девушка, рассеяно перебирая пальчиками кончик моей косы. – Не дал возможности объясниться.

– Да и что я могла ему ответить? – шепчу я, глубоко дыша, глядя в темный потолок. – Сам потом узнает.

– Простишь его? – тихо спрашивает сестренка, переплетя наши пальцы в замок. – Он ведь придет вновь, когда всё уже станет известно.

– Нет, – качаю головой, понимая, что эта дверь закрылась окончательно. Я больше не хочу никому давать несбыточных надежд.

– Сурово, – вздыхает Заря. – Я бы так не смогла.

– Потому что ты любишь, в отличие от меня, – спокойно отвечаю, понимая, что в душе разрастается черная дыра.

Я никого в своей жизни не любила, но не раз была свидетельницей романтических драм. Одна из таких разворачивалась на моих глазах и на всю жизнь научила, что не всегда это светлое чувство – благо для человека. Моя мама любила и была любима в ответ, только счастливой истории не получилось. Когда мы едва переехали в свою квартиру, я заблудилась во дворе и наткнулась на играющих в футбол пацанов. Один из них меня заметил и отвел домой.

– Ты кто? Откуда такая красивая? – с улыбкой спросил парень с высоты своего роста.

– Я – Малина, – пропищала я, еще не осилившая букву "р".

– Ну, пойдем, Малина, – хохотнул мальчишка, протягивая руку.

Мне было пять, а Паше – пятнадцать, но в тот день он влюбился в мою маму. Взрослую женщину с малолетним ребенком. Какими глазами он смотрел на неё, словно на богиню. Конечно же, она не приняла всерьез его взгляды. Паша вырос, сходил в армию, но кружить вокруг нас не перестал. Все на районе уже знали, что он с ума сходит по Ларисе Анатольевне Яблочкиной. Даже Пашина мать со смехом называла её невесткой. Помню, как он помогал мне с уроками, всеми правдами и неправдами напрашиваясь в гости, но до самого последнего дня я оставалась "Малинкой". Я знала, что мама впервые мужчину в нем разглядела только после армии. Паша явился прямо с поезда, даже к себе домой не заглянул. С довольной улыбкой победителя на лице. Но тот факт, что она старше его, всегда останавливал маму. Раз за разом молодой человек получал от ворот поворот, но упрямо продолжал свой штурм.

Не знаю, каким уж способом – однажды он добился взаимности, но легче от этого не стало. Мама выгнала ухажера наутро и продолжала отказывать. Паша связал жизнь с военной стезей и частенько пропадал, появляясь словно солнце на севере – редко, но ярко. Пару раз я встречала его в клубах, откуда меня везли домой, читая нотации. Однажды спас от мутных ухажеров в сомнительном баре, где нам с подружкой не повезло с ними познакомиться. Паша раскидал их словно кегли, не выпуская изо рта зубочистки. За этим весело наблюдали его друзья, отдыхающие за соседним столиком. Оглядев меня с ног до головы, он коротко кивнул на выход и отвез домой. Подружку тоже подбросили. Так, с моей помощью он попадал к нам в квартиру и уже наглостью оставался до утра.

А однажды стало известно, что Паша женится. Эта новость была громом среди ясного неба для мамы, но она не показала ни единой эмоции.

– Может, хоть теперь успокоится и заживет счастливо, – сказала она тогда.

Только вот новобрачный явился к нам поздно ночью. В день свадьбы. Пьяный и злой. Они ругались до хрипоты, а я надела наушники и ушла к себе. Утром Паша еще спал у мамы в кровати. Голый. Надо ли говорить, что в браке он пробыл недолго. Примерно два месяца. И с тех пор мужчина регулярно прорывался сквозь сопротивление Ларисы Анатольевны. Жить открыто она не соглашалась, хотя все бабульки на районе знали, куда ходит ночевать Павлик. Он увлекался историей, всякими военными стратегиями, шахматами и психологией, а я пыталась привить ему вкус к музыке, хотя этот воин всё равно слушал свои песни с кавказским колоритом. Мама же увлеклась танцами и ходила в ДК, где у меня были занятия. Так и жили. Паша то околачивается рядом с мамой, то на своих "заданиях" по полгода. Вечно ругань из-за денег, которые мужчина подкладывал в мамин кошель, мотивируя тем, что должен обеспечивать свою женщину. Я окончила школу, поступила в Консерваторию и окончила её, даже успела устроиться в оркестр. Во все эти моменты рядом были они оба.

Все изменилось в один день. Нам сообщили, что он погиб. Я помню, как мама плакала, схватившись за парадный китель с орденами, который пришлось отдать. У нас не было практически ничего из его вещей: кружка, зубная щетка, короткая однорядная расческа, несколько книг, пара смен домашней одежды да тапочки с ботинками. За каждый из этих предметов он бился не на жизнь, а на смерть. Первой была кружка. Когда Паша приволок свою тару и демонстративно поставил в наш шкаф – мама выбросила её в окно, глядя ухажеру в глаза. В мусорку полетели и две следующие. Потом железная Лариса Анатольевна сдалась, и черная огромная супница, из которой мужчина любил пить кофе, осела рядом с нашей посудой. И так по каждому предмету, но Паша упорно отвоевывал территорию, и вдруг всё закончилось. Мама была разбита и разрушена. Винила себя, что побоялась чужого мнения и взглядов. Что скажут люди. Горько сожалела, что так мало любила его. Мы и до этого редко обсуждали Пашу, а уж после, так и подавно. Я знала, как маме больно, и эта агония была с ней до сих пор. Вполне вероятно, что она и в коме тоскует по нему.

А я навсегда запомнила, что любовь – это большой риск. Когда любишь – собой больше не владеешь. Ты принадлежишь другому человеку.

Ночь Заря провела в моей спальне, так и уснув, обнимая мою руку. Глядя на эту во многом нежную девочку, чувствую свои несовершенства. Я не такая добрая, великодушная, не такая искренняя и, пожалуй, не способна на любовь. Даже если меня и посетит высокое чувство, то, боюсь, для мужчины это станет больше проклятьем, чем благословлением. Эх…

Утром на завтраке у нас вновь князь Громов. Мрачен и явно с бодуна. При виде его недовольной морды на душе стало чуть светлее. Не от его близости, а от страданий. Не всё же мне одной тут метаться от злости.

– Как продвигается ваше дело? – тихо спрашиваю я, гипнотизируя ложку с кашей и фруктами, которую осторожно несу ко рту.

– С переменным успехом, – буркнул Сергей Григорьевич, незаметно добавляя в чашку с чаем что-то из своей фляжки.

– Моё имя уже полощут на всех углах, а император жмет кристалл? – хмыкаю, быстро глотая питательную добычу. Руки уже начали трястись от напряжения.

– Александр – тот еще скряга, – буркнул мрачный мужчина во всем черном.

– А как же щедрость монарха? – усмехаюсь я, скосив на жениха глаза.

– Эта сказка не про него, – не менее скептично отозвался князь, выгнув одну бровь. – Он – дракон, а мы не склонны к необдуманным тратам.

– Я заметила, – насмешливо произношу, отворачиваясь к родителям, тихо переговаривающимся напротив нас. Заря хмурилась на свою тарелку справа от меня.

– Что вы имеете в виду? – мрачно спросил гость.

Вместо ответа я лишь демонстрирую правую руку, на которой отсутствует помолвочное кольцо. Вчера Софья Алексеевна отдала графине Красавиной то, что её сын торжественно презентовал мне. Новый жених подобным не озаботился.

– Семейная драгоценность находится в родовом имении, – легко ответил Сергей Григорьевич. – Как только будем там – получите свою побрякушку.

– Оставьте её себе, – снисходительно отмахиваюсь я со смешком. – Кому будет дело до кольца в усадьбе? А там и битва не за горами. После всем уже станет ясно, для чего было сие представление. Полагаю, что на этом наш союз и распадется, так что нет нужды лишний раз тревожить старые замки.

– А для чего же вы тогда ткнули меня в отсутствие кольца? – проворчал мужчина. – Чтобы показать, какой я дурной жених?

– И это тоже, – язвительно усмехаюсь, отпивая чай из чашки, которая предательски задрожала. – Ну и позлить, конечно.

– Осторожнее, – тихо предостерег князь и кисло добавил. – Пил вчера я, а руки трясутся у вас. Какая удивительная связь между нами, не находите?