Клятвоотступник

Замкнутость бывшего однополчанина нисколько не раздражала Исхакова. Боксер молчуном и тихоней был и в армии. Фарид после второго «стопаря» воообще разошелся. Он страшно хотел рассказать своему лучшему другу все то, что он пережил за эти годы. Александр очень внимательно наблюдал за своим земелей, который то тараторил как из пулемета, то стучал кулаками по столу. Иногда ему казалось, что он вот-вот стукнет кулаком по огромной голове официанта, который обслуживал их столик. Чернокожий паренек, поняв то, что маленький азиат с седой головой довольно богатый посетитель, решил основательно за ним поухаживать. Делал это он превосходно. Он успевал вовремя доливать в его рюмку спиртное, с усердием он также вытирал шваброй на полу смачные харчки, которые «испускал» изо рта пьянеющий рассказчик. Не проходило и пяти минут, чтобы негр не прошаркивался возле столика, за которым очень громко говорили и очень громко матерились. Русского языка прислужник не знал, но это не мешало ему хорошо «калымить». Где-то через час Фарид очень основательно поднагрузился и решил немного опорожниться.

Официант мгновенно уловил желание своего клиента. Он ловко подхватил его под руку и осторожно сопроводил его до туалетной кабины. Минут через десять друг верзилы не без помощи того же негра осторожно приземлился на небольшую кожаную кушетку. Клерк очень мило раскланялся и даже трижды низко кивнул головой, когда новый казах с улыбкой одарил его купюрой стоимостью в сто долларов. Кузнецов купеческий жест своего друга приметил сразу же. Он улыбнулся и тихо произнес:

– Земеля! Я вижу то, что ты опять продаешь боеприпасы нашей славной Группы войск в Германии… Фарид, ты уже генералом стал или у тебя сейчас есть другие каналы?

Исхаков с некоторой недоброжелательностью посмотрел на того, кто ему сейчас задал вопрос. Некоторое время он молчал. Скорее всего, переваривал в своей голове вопрос друга. Он сегодня часто вглядывался в довольно грустные глаза некогда преуспевающего армейского боксера и старика. Он все еще не мог понять душевного состояния Александра, который значительно уступал ему в употреблении спиртного. Он, понимая его подвох, кисло ухмыльнулся и произнес:

– Ну, ты, боксер, что с Луны свалился? Я сейчас сорю этими теньгами и долларами потому, что они у меня сейчас есть… Да и на завтра я уже накопил…

Исхаков на некоторое время опять приумолк. Молчал и Кузнецов, которому не терпелось узнать истоки больших капиталов у своего друга, который в армии ничего собой выдающегося не представлял. Новый казах с ответом явно медлил. Подобную реакцию верзила ожидал. Мало кто из богатых людей отваживался говорить о подноготной своих барышей. На какое-то время лицо казаха озарилось улыбкой, и он небрежно опрокинул рюмку водки в свой рот. Затем он ткнул вилкой в тарелку и также небрежно закинул в рот пару ломтиков красной рыбы. Александр с большим вниманием наблюдал за его действиями. Он уже нисколько не сомневался в том, что Фарид раскроет свои карты. Его душа даже несколько ликовала, когда его друг опрокинул очередную рюмку водки в рот и сквозь зубы проговорил:

– После армии жиз-ня у меня была, словно чер-ная туча… У нас в городе все и вся прихватизировали бывшие партийные, советские и комсомольские работники. Я же в этих домиках не жил и не работал. Честно скажу тебе, зема… Начинал я с самого нуля… До палочки с нулями пришлось идти довольно долго… Сначала ездил в Москву за тряпками. Заработок у меня был негустой, все отдавал бабам… Тогда я был очень голодный на эту живность, они же сильно бедствовали по деньгам. Я ведь красотой ни тогда, ни сейчас не блещу…

Размышления нового казаха о женщинах и о мужской красоте рассмешили собеседника. Ему захотелось выпить за мужчин и за женщин. Фарид его тост с удовольствием поддержал. Некоторое время друзья занимались поглощением блюд. Александр все еще почему-то не мог четко определить, что за деликатесы он кушал и кто их заказывал. Улыбающее лицо молодого негра к нему то приближалось, то куда-то проваливалось в некуда.

После тоста за сильный и слабый пол Фарид включил свой «мозжечок» на полную катушку. Он, как это было возможно сделать, с силой притянул друга к своей физиономии и со вздохом произнес:

– Ты, паря, не думай то, что я на тряпках сделал большие деньги… Эти деньги я искал очень долго… Закупал скотинку в своей округе, затем чуть подальше. С напарником научился воровать, Сибирь ведь большая… Зелененькие дали простор и к бабьим утехам… Эти бабы меня раньше на пушечный выстрел не подпускали, сейчас только выбирай… Сегодня забавляюсь Аллочкой, месяц назад была Машенька… Секретуток я лично сам выбираю, выбираю при одном условии… Они без всякой балды соглашаются…

Отбор женщин по «половому» принципу рассмешил полупьяного Александра. Он дружелюбно посмотрел на покорителя женских сердец и по-озорному сказал:

– Ну, ты, мой земеля, молодец… Я вижу, что ты очень многому добился в этой жизни… Не скрою, что я тебе чуть-чуть даже завидую, особенно твой Аллочке…

Чисто человеческая зависть друга нисколько не смутила Фарида. Упоминание об Аллочке, очередной его любовнице, только подлило ему масло в огонь. Он в данный момент был готов выложить перед земелей все свои мыслимые и немыслимые тайны. Подкупала его и зависть друга к его успеху. Фарид от радости заплакал. Затем с явным усердием крякнул и скороговоркой протараторил:

– Ты, мой старший брат мой младшей чурки… Я тебе обязательно сделаю сегодня женский сюрприз… Вот клянусь тебе, даю тебе слово дембельское…

На клятвенные заверения своего земели верзила никак не реагировал. Он только очень внимательно вглядывался в смуглое лицо друга и почему-то смеялся. Почему он сейчас смеялся, над кем или над чем, он сам толком не мог понять. Одно он знал очень четко. Его смех был со значительной долей горечи и сожаления за свое прошлое, и с еще большей долей страха за свое будущее.

Молодые мужчины в номер пришли в полночь. Александр на правах относительного трезвенника с большим прилежанием раздел своего друга и уложил его на широкую кровать. Аллочки в постели не было. Гость лег в соседнюю комнату на диван и сразу же заснул. Разбудили его ровно в четыре часа ночи. Он нехотя открыл глаза и увидел перед собою молодую девушку, плечи которой облегала красная накидка. Через несколько мгновений накидка стремительно опустилась на пол и перед ним предстала обнаженная женщина. Запах ее духов пьянил его, и он протянул блондинке руки…

После ночной попойки друзья окончательно пришли в себя только поздно утром. К этому времени для них уже был приготовлен завтрак. Александр к столу явно запаздывал. Он сидел в просторной ванне и все обдумывал ночное посещение красивой блондинки. В том, что она была русской, у него сомнений не было. Как и не было сомнений, что ночной бабочкой была не Алла. Он, усердно оттирая мочалкой свое мощное тело, в какой-то мере сожалел, что этой ночью изменил Эрике. Она очень многое сделала полезного для него не только как для человека, но и даже, как для военного преступника. Он намеревался с ней жить и дальше.

Фарид сразу же заметил угрюмое лицо своего друга и поэтому решил его немного развеселить. Он с улыбкой пригласил его за стол и по-озорному проворковал:

– Ну, как дела, мой земеля? Я ночью был бобылем, а ты с блондинкой вижу очень славно поработал. Морда твоя почему-то тусклая, словно ты где-то побывал на учениях или таскал тачку с кирпичами…

Кузнецов на саркастическое замечание друга ничего не ответил. Он только взял большой стакан русской водки и залпом его выпил… Через час мужчины сидели за небольшим столиком на самом берегу моря и лениво потягивали прохладное пиво. Закусь и пиво заказывал Фарид. Александр с каким-то унынием смотрел на бывшего однополчанина, который всегда улыбался при том или ином заказе. Улыбался он и при рассчете. Новый казах и впрямь сорил деньгами, таких денег у туриста из Германии не было, не было никогда. В заднем кармане спортивных брюк у него была единственная купюра стоимостью в двадцать марок. Эти деньги он планировал истратить во время встречи с земляком. Чем больше общался беглый солдат со своим некогда армейским коллегой, тем сильнее скребли кошки в его душе. Фарид не только имел большие деньги, но и был в курсе всех событий, которые происходили как в Казахстане, так и в Испании. Он то и дело «крутил» свой мобильный телефон и вел с кем-то разговоры то на русском, то на казахском языках.

Кузнецов с завистью смотрел на своего друга, который был при деле, а может просто-напросто гнал картину перед «немцем». Александр деловые и неделовые разговоры нового казаха пропускал мимо ушей, они его не интересовали. Он сидел на песке и вглядывался в море. Огромная масса воды, сливающаяся с горизонтом, располагала к мыслям о прошлом и о будущем. Он весело усмехнулся, когда вспомнил урок географии, на котором его любимая учительница Галина Ивановна поставила самому вредному и тупому верзиле большую двойку. Санька не только ничего не рассказал о Средиземном море, но и не мог его показать на географической карте. Он только тупо смотрел на женщину и почему-то улыбался…

Друзья пролежали на пляже до самого обеда. Никто из них не собирался идти на обед, все были сыты. Не тревожили их и женщины. Фарид еще утром, находясь в постели, позвонил своей Аллочке. Подруги ночь провели весело и беззаботно. Они катались на туристическом автобусе и любовались ночным пейзажом. Алла предупредила своего шефа, что если им будет скучно, то она обязательно приедет. Узнав о прекрасном настроении женщин, Александр успокоился. Его душа также постепенно успокаивалась после «греха». Про себя он отметил, что ночная блондинка была не только милой, но и очень страстной…

Жара все больше и больше заявляла о себе. Друзья, вдоволь належавшись и накупавшись, решили погуляться. Прогулка по гористой местности была для них полезной и необходимой. Прохладный ветерок приятно освежал их головы и способствовал новым разговорам. Как и раньше, заводилой был Фарид. Он, скорее всего, от потока новых мыслей даже страдал и частенько делал остановки. Он то присаживался на небольшие скамеечки, напоминающие собой толстые чурбаны, то садился на раскаленные горные глыбы. Интерес к деловой болтовне своего друга у Александра все больше и больше пропадал. Он все больше и больше замыкался в себе. Чем больше хвалился Фарид о своих успехах в бизнесе, тем сильнее было желание у нищего русского уехать в родную Сибирь и организовать там свое дело. В собственном успехе он нисколько не сомневался.

На одной из горных вершин друзья решили основательно перекурить и отдохнуть. Фарид присел на каменный лежак, затем вытащил пачку сигарет и с жадностью затянулся. Александр от курева отказался. Его в такую жару уже подташнивало от обильной пищи и пива. Для Исхакова обильное застолье и курево было повседневной нормой. Глубокие затяжки дорогостоящих сигарет прибавляли ему силы и он опять ударился в жизненные размышления. Он в очередной раз смачно затянулся, затем посмотрел на несколько смурного друга и со вздохом произнес:

– Эх, Кузнец, если бы мы с тобою раньше знали, какая разница существует между болтовней нашего замполита и реальной жизнью, то дров куда меньше было… Я к родичам приехал с дембельским чемоданом и с альбомом… У них также было пусто, скудную зарплату годами не выдавали… Положение у твоего земели было тухлое, очень тухлое… Иногда даже хотел идти учиться на прапора, они никогда в армии не голодали…

После этого он стянул с себя белую футболку и шорты. Затем он, оставшись в одних плавках, растянулся на лежаке. Через пару минут он захрапел. Верзиле загорать или спать не хотелось, он сидел возле своего друга и молчал. Палящее солнце продолжало основательно припекать. Ему на какой-то миг вновь захотелось спуститься вниз и погрузиться в воду. На его предложение пойти назад на пляж и покупаться, Фарид никак не прореагировал. Он, заложив руки за голову, продолжал с закрытыми глазами лежать и тихо сопеть. Через некоторое время его напарник также разделся и прилег на лежак. Кузнецов закрыл глаза, однако сон не шел. Думать ему также не хотелось, в его душе и в его голове было почему-то пусто. Через некоторое время его кто-то сильно дернул. Он нехотя открыл глаза. Перед ним сидел Фарид, который усердно отдирал руками облезшую кожу со своего живота. Такое занятие Александра рассмешило. И он, словно извиняясь за свою нетактичность, с усмешкой спросил своего друга:

– Фарид, что ты новое приготовил для меня за время своего сна? … Я тебя внимательно слушаю…

Казах лукаво улыбнулся, и похлопав себя по красному животу, по-философски произнес:

– Одно, мой друг, ты и я должны уяснить четко… Ни одна власть, ни красная, ни белая и никакая другая рабу не даст счастья… Простой человек это счастье должен брать своими руками и своей головой… Я пять лет назад был мелкой сошкой… От нищеты и бессилия довольно часто плакал…

Он неожиданно на некоторое время замолчал, затем повернулся спиной к Александру и сказал:

– Вот, Санек, посмотри на мою спину… Это следы моих богатств… Они у меня и до сих пор болят, особенно ночью… Плохо и то, что в последнее время мое сердечко пошаливает. Оно в армии было еще надорвано, к начмеду ходил…

Кузнецов быстро спрыгнул с лежака и стал внимательно рассматривать спину тощего и неказистого мужчины. Поперек его спины виднелся широкий след от ножа или от другого острого предмета. Он с сожалением посмотрел на своего друга. Вчера и даже сегодня он не обратил внимания на этот шрам. На какой-то миг глаза молодых мужчин встретились, никто из них не отвел взгляд в сторону. Фарид, тяжело вздохнув, с каким-то облегчением произнес:

– Мне в ту ночь помог Бог… Мне еще очень глупому мог прийти большой каюк…

Короткая история, рассказанная другом, до глубины души потрясла беглого солдата. Исхаков ради денег воровал домашнюю и совхозную скотину, затем ее перепродавал. Во время одного набега на усадьбу зажиточного крестьянина хозяина разбудила сторожевая собака. Он сразу же рванулся в хлев, где стояло около десятка упитанных бычков. Напарник Фарида успел смотать удочки, он же пожадничал. Ему не хотелось уходить без добычи, за что и пострадал. Хозяин, увидев бандита, сорвал со стены хлева косу и со всей силой ударил вора. Страшная боль молниеносно пронзила его спину, не помогла ему и толстая рубашка. Упитанный владелец бычков не стал добивать низкорослого казаха. Он схватил его за шиворот и протащил его через весь огород. Затем со всей силой перекинул его через небольшой ров, которым была опоясана усадьба… Фарид опять продолжал воровать…

Кое-что рассказал он и о своем дальнем родственнике, который работал в милиции. Майор не воровал, однако деньги имел приличные. Перепродажа иномарок приносила недавнему афганцу куда больше прибыли, чем какие-то коровы бывшего солдата ЗГВ. Не без помощи его Фарид организовал свое дело. У владельца автомастерской сразу же появились клиенты. Через год он открыл продовольственный магазин. Еще через год подобных магазинов у него было уже три…

После прогулки друзья спустились к морю. Затем они покупались и сели за столик. Явного желания напиться до чертиков ни у кого не было. Воспоминания о недавней военной службе разжалобили мужчин. Фарид немного всплакнул, повлажнели глаза и у Александра. Молодые люди, встретившиеся через несколько лет, понимали, что армейская служба была и осталась для них настоящей школой жизни. Лишь после того, как пляж полностью опустел, они решили расстаться. Фарид на прощание крепко обнял своего друга и со слезами на глазах произнес:

– Знаешь, Кузнец, если надумаешь мотать из Германии, то приезжай ко мне. Я тебе всегда помогу… Даю честное слово… И еще тебе напоследок скажу… Мне об этой притче еще мой дед говорил. Родина есть всегда родина. Я хоть и казах, пусть даже чурка, но чурка родная. И это мне дает силы… Ты там сытно жрешь, но ты там чужой, чужак… Чужая страна у тебя только силы забирает…

У Кузнецова неожиданно выступили слезы. Они, скорее всего, вызвали у Фарида очередной виток доверительных мыслей. Он еще раз с силой прижал к своей груди своего друга и уверенно произнес:

– Эх, мой земеля… Я вижу у тебя дела совсем плохие, ежели у такого силача и такого красавца бегут слезы… Я тебе всегда буду рад, клянусь памятью своей матери и отца. Санька, приезжай к нам… У нас есть где разгуляться, на наш век всего хватит… Я, честно говоря, иногда боюсь этих голодранцев и все в моем трехэтажном замке закрываю… Я все-таки думаю, что они не посмеют на нашего брата руку поднять, не говоря уже о каких-либо революциях…

Кузнецов после теплого и трогательного прощания с бывшим однополчаниным еще пару часов бродил вдоль моря. В маленькую комнатенку испанской старухи ему не хотелось идти, не тянуло его и к Эрике. Душевное смятение, появившееся после слезного прощания с Фаридом, полностью им овладело. Он не кривил душой, что у этого казаха и непутевого солдата жизнь получилась, притом довольно неплохая. От зависти к успехам своего друга у бесцельно бродящего мужчины до боли сжималось сердце. Из его глаз текли слезы. Ему было стыдно перед своим соотечественником, который сумел нагрести столько денег, которые ему, красивому и сильному человеку, никогда и не снились…

Эрика со слезами на глазах встретила своего любимого. Он была встревожена его долгим отсутствием. Аллочка пару часов назад ей звонила и сообщила, что ее Сарсенбайчик уже давно пускает пузыри в постели. Кузнецов в эту ночь не прикоснулся к телу своей любимой немки, не протягивала ему руки и она. Она лежала рядом с ним и терзала себя мыслями о том, что же произошло в тот вечер и в ту ночь, когда она оставила своего русского наедине с казахом Фаридом. Имя и внешность друга Кузнецова очень смешили молодую девушку. Загадочное поведение красивого и высокого мужчины ее очень беспокоило и настораживало. С этими тревожными мыслями она и заснула. Перед сном она просила Бога о том, чтобы в завтрашний день отъезда домой, да и во все последующие, у нее с Александром все было хорошо…

Первый день после отпуска для молодой пары ничего радостного не принес. Не было у них радости и на следующий день. На третий день определенная надежда для радости появилась, появилась только для Эрики. На двери продуктового магазина в районном центре Цунден она совершенно случайно увидела объявление о том, что срочно требовались продавцы. Через пару минут она уже сидела в кабинете директора и слушала его указания. Мужчина непонятной национальности на ломаном немецком языке с большим непонятным акцентом рассказывал ей о предстоящей работе в качестве кассирши. О том, сколько ей будут платить, он ничего не сказал. Не спрашивала об этом и пришедшая. В конце беседы господин Шварц подвел молодую особу, жаждующую работать, к большому портрету, на котором был изображен владелец десятков, а может, даже и сотен магазинов объединенной Германии. Очень длинную фамилию продуктового магната до падения Берлинской стенки Эрика никогда не слышала. С трудом выговаривала она ее и сейчас. Старика с большим горбатым носом и с огромными оттопыренными ушами она никогда раньше не видела, и не знала. Да и в настоящее время он ей особой радости не приносил. Цены на продукты питания в этом магазине росли с каждым днем. Красивая женщина для приличия очень внимательно разглядывала старое, но очень богатое существо. Тому, кто его увидит в магазине первым, предстояло сразу же бежать в кабинет и информировать начальство.

Магазин открывался в восемь часов утра. Новенькая приехала на работу почти за час до его открытия. Шефа в кабинете еще не было, вместо него сидела незнакомая женщина средних лет. Эрика, оскалив почти все свои зубы, вежливо поздоровалась и мило откланялась неизвестной начальнице. Затем она подошла к кассе и легко запрыгнула на небольшое кресло. Оно, как ей казалось, было сделано специально для нее. Покупатели в магазине отсутствовали, что также ее обрадовало. От нахлынувшего блаженства она даже размечталась. Кайфовать ей пришлось совсем недолго. Минут через пять пришла замдиректора магазина и повела ее на склад. После очень короткого инструктажа начальницы Эрика принялась загружать тележки всевозможными пакетами и овощами. Потом она, надрывая пуп, толкала тележки в торговый зал и раскладывала продукты на прилавки. Успела она побывать и в холодильнике, из которого выгрузила пару сотен куриных тушек. Господин Шварц, словно забыв о вчерашнем инструктаже, через свою заместительницу давал новенькой все новые и новые указания.

Только около двух часов дня у Эрики появилась первая возможность немного передохнуть. Она, еле-еле передвигая ногами, вышла через заднюю дверь складского помещения и села на скамеечку, на которой сидели два бомжа. Старики лениво потягивали пиво из маленьких бутылочек и о чем-то болтали. Работница от усталости закрыла глаза и стала жадно вдыхать свежий воздух. Появившееся чувство голода на некоторое время ей удалось приглушить. Неожиданно зарокотала машина. Сидящая девушка открыла глаза и обомлела… Из новенького «Мерседеса» вышел сгорбленный старичок, который был одет очень неряшливо. В руках у него был целлофановый мешок.

Внешний вид владельца супермашины Эрику не испугал. К специфической одежде некоторых жителей она уже привыкла. Ее сейчас пугало совсем другое. Старик, как две капли воды, был похож на того, чей портрет красовался в магазине. Она, от внезапно появившегося страха перед начальником, привстала и громко ойкнула. Затем бросилась к центральному входу супермаркета. Через несколько секунд она уже была в кабинете директора. Шеф от внезапного визита продуктового магната сильно растерялся. За все время работы он и сам никогда в глаза не видел старика. Одно он знал точно, что у него в банках были сотни миллионов марок и три любовницы. Почему три, не больше и не меньше, господин Шварц и сам не мог понять. Ему об этом на ушко совсем недавно рассказал корреспондент местной газеты, написавший большую статью о магазине.

Дальше события разворачивались очень стремительно. Всем и вся руководил директор супермаркета. Он в срочном порядке отправил новенькую бдить за дальнейшими действиями прибывшего магната, Ей, как самой молодой и красивой, также надлежало хоть на какое-то время придержать богача. Как это сделать, никто ей рекомендаций не дал. Она решила действовать на свой страх и риск. Сначала она для убедительности подбежала к огромному портрету. Сомнений у нее не было. Этот старик и тот на улице были близнецами. Она еще раз убедилась в том, что прокола в ее действиях не было. После этого она очень уверенно вышла из магазина и с ослепительной улыбкой продефилировала в сторону небольшого зеленого скверика. На ее удивление там было спокойно, даже очень… Богатое существо сидело на скамеечке, и обнажив огромную плешину под тусклые лучи солнца, лениво потягивало пиво. Уже знакомые ей старики занимались тем же. Поведение начальника очень обрадовало Эрику. От радости она присела на противоположную скамеечку…

В супермаркете в это время происходил настоящий переполох. Господин Шварц, прижав руку к сердцу, бегал по магазину и в прямом смысле буйствовал. Почему он кричал, почему сильно размахивал руками, он и сам не понимал. Однако в том, что все подчиненные его понимали, он нисколько не сомневался. Минут через десять все и вся было в полнейшем порядке. Его заместительница внесла важные изменения в некоторых бумагах. Благополучно убежали и три африканца, которые перебирали на складе овощи за символическую плату. Успели также испариться две темнокожие ученицы продавцов. Госпожу Крюгер шеф не трогал. Она сейчас выполняла очень важную миссию…

Эрика с магнатом появилась только через полчаса. Старику очень нравилась обходительность и очаровательная улыбка красивой девушки. При входе в супермаркет он с молодой особой тепло распрощался и даже слегка поцеловал ее руку. Новенькая от неожиданного счастья была на седьмом небе. Со счастливой физиономией она подошла и к директору, который был почему-то очень серьезный и, словно часовой, стоял у огромного портрета всегерманского продуктового магната. У мужчины непонятной национальности почему-то дергалась левая рука. Он, скорее всего, от нервного напряжения подошедшую брюнетку не замечал. Дрожали руки и тряслись колени у всего обслуживающего персонала супермаркета. Ожидалась очередная волна сокращений, никто не хотел быть выброшенным на улицу. Присутствие большой персоны или вероятность крупного воровства почувствовали и многочисленные покупатели. Кое-то из них стал очень внимательно разглядывать друг друга, надеясь найти в соседе важную персону или вора…

Развязка наступила минут через пять. Миллионер, почему-то стоящий в очереди, спокойно подошел к кассе и начал вытаскивать из небольшого целлофанового мешка пустые бутылки из-под пива. Директор и Эрика очень внимательно следили за каждым его движением. Никто из них не мог понять очень неординарного поведения старика. Новенькая неожиданно для себя повернула голову в сторону и увидела двух заросших бомжей. Они стояли у входа в магазин и почему-то махали всесильному старику руками… У нее сразу же душа ушла в пятки. В том, что она жестоко ошиблась в определении личности настоящего владельца несметного количества магазинов, она уже нисколько не сомневалась. Со слезами на глазах она посмотрела на портрет большеухого старца, затем перевела взгляд на бомжа и медленно пошла вон. Через некоторое время ей вдогонку донеслось на ломаном немецком языке одно только слово «шайзе», что по-русски означало «дерьмо».