Клятвоотступник

Прошел месяц. Для них он оказался на редкость удачным. Эрика в райцентре устроилась в дом престарелых уборщицей. В ее деревне работы вообще не было, почти все сидели на социальном пособии. Всевозможные курсы для молодых немцев были просто-напросто профанацией. Корочки не давали гарантии в трудоустройстве. О престижной работе никто не мечтал. Кое-кто продолжал уезжать на запад страны, там были свои проблемы…

Кузнецов после того, как Эрика трудоустроилась, все чаще и чаще предавался размышлениям, которые его нисколько не кормили. Желание вернуться на русский склад у него то возникало, то пропадало. Он в принципе был не против там поработать, но его не устраивала почти символическая зарплата. Безысходность все больше и больше брала верх над молодым мужчиной. Он, дабы вообще не чокнуться и не сойти с ума, нередко садился в автобус и ехал в Цунден. Этот небольшой городишко все больше и больше притягивал его к себе. Многие улицы были ему почти знакомыми, даже родными. Здесь он оказывался в потоке людей, что в какой-то мере поднимало его жизненный тонус. По городу бродил он иногда часами, но он никогда не заходил в единственный дом престарелых, где работала его любимая. Он прекрасно знал, что ей было не до русских анекдотов. Он и сам видел, что она очень устает на работе и стесняется своей «профессии». Из местных немок, особенно молодых, никто не работал в этих заведениях. После работы Эрика очень долго сидела в ванне и тщательно мыла свое тело. Затем она сильно душилась, словно хотела доказать ему, что на ее нежном и молодом теле нет остатков старости или каких-либо человеческих болезней. Сам русский никогда не заводил речи о стариках или о каких-то альтхаймах. Он всегда щадил ее самолюбие. Да и на это он не имел право. Он, сильный и здоровый бездельник, сидел на мизерной зарплате доверчивой и порядочной немки. Одно, что он мог сделать полезного для семейного бюджета, это экономить.

Необходимость этой «процедуры» он понимал с каждым днем и с каждым часом. Кое-что в этом отношении ему удавалось сделать. Он по деревне все больше и больше ходил пешком. В самый дешевый магазин «Альди» ездил на велосипеде. Резко сократил он поездки и в райцентр. Эрика его экономику не признавала. Она делала все возможное, чтобы холодильник всегда был полным. Однако все это не успокаивало нервную систему беглого. Санька Кузнецов из глухой сибирской деревни хотел большего в этой жизни. Не ради дешевой бутылки пива он скитался по лесам и жил почти все это время отшельником.

Александр вновь и вновь возвращался к своему мужскому идеалу – Фариду. От зависти к богатствам однополчанина ему иногда хотелось плакать. Мысль о том, что надо набрать номер телефона и позвонить земеле преследовала его почти каждый день и ночь. Он иногда открывал записную книжку и вновь ее закрывал. Стыд в прямом смысле его душил. Он, дабы не смалодушничать перед другом, записную книжку все чаще и чаще прятал подальше от себя. В некоторые минуты отрешения от человеческого мира он обращался к Богу и просил у него помощи, возвращался и к пророческому сну родной матери…

Наступила суббота. Александр в этот день, как правило, приезжал в Цунден, чтобы встретить свою Эрику. Она в три часа дня заканчивала работу и после этого они гуляли по городу. До встречи на вокзале у него оставалось около часа. Он направился в парк, в котором всегда было очень многолюдно. Неподалеку от его входа находилось несколько торговых палаток. Всевозможные тряпки и безделушки на этот раз Александра не интересовали. Он неспеша подошел к небольшому искусственному озеру и невольно залюбовался мощным фонтаном, который был установлен в самом его центре. Неожиданно его кто-то по имени окликнул, он повернулся. От увиденного Кузнецов чуть было не присел. За одним из столиков, расставленных на берегу вдоль озера, сидел неудачливый «засранец» Иннокентий, Икона. Рядом с ним сидела Эрика, которая также, как и он, все еще не могла прийти в себя от неожиданной встречи со своим другом. Мужчины, словно давние знакомые, весело смеясь, двинулись навстречу друг другу и по-русскому обычаю трижды обнялись. Никто из них не ожидал, что им когда-то опять придется встретиться. Верзила в свой единственный день работы на складе, честно говоря, и не придавал большого значения личности молчаливого мужчины. Интеллигент был уже в годах, новенькому он был до лампочки. У каждого были свои проблемы, свои головные боли. Сейчас же, скорее всего, сама судьба заставила работяг вновь увидеться. Иннокентий был рад встрече с верзилой. Его глаза вообще заискрились огоньками, когда он узнал, что этот молодой парень является другом красивой немки Эрики, с которой он познакомился на барахолке не без помощи русского торгаша Николая.

Тройка бывших строителей социализма буквально через пару минут нашла общий язык. Мерилом единства была не только русская водка, но и немецкие сосиски с горчицей. Мужчины после первой рюмки принялись болтать, Эрика в разговор не вступала. Она сидела и наблюдала за потоком людей, который нескончаемо двигался вокруг прекрасного озера. Иногда она поднимала голову вверх и подставляла лицо к солнцу, которое, несмотря на закат лета, продолжало дарить гуляющим щедрость своих лучей и тепла. Кузнецов при разговоре с Иконой держался настороженно. Он все боялся о чем-либо важном из своей жизни проговориться. В принципе в его жизни ничего сверхестественного и не было. Он еще раз в этом убедился, когда услышал исповедь о поистине уникальной жизни своего собеседника.

Иннокентий Поляков после окончания военного училища служил в ГСВГ, пять лет пролетели незаметно. Затем был Кахазстан, потом дембель. Майор в запасе подался в Молдавию, где в молодости познакомился с симпатичной немкой. После развала Советского Союза он решил уехать на историческую родину предков своей жены, русской немки Полины Рудель. Бывший офицер до самой последней минуты не верил в то, что ему судьба будет благоволить выехать за бугор. Один из чиновников припугнул еще относительного молодого мужчину, что немцы навряд ли пустят к себе тех, кто совсем недавно с оружием в руках защищал тоталитарный режим. Поляковы ждали документы на выезд ровно пять лет. За это время Икона сильно поседел. Приехали сюда и здесь проблемы. Немецкие власти направили переселенцев на восток, где жизнь с каждым днем затухала. Руссакам предстояло три года жить на одном месте, иначе помощи никакой. Бывший военный инженер просил жену попытаться найти пристанище на западе страны, та была решительно против. Через год после приезда семейная пара посетила небольшой городок Росслау, где тридцать лет назад молодой лейтенант начинал офицерскую службу. Съездили они и в Лейпциг, последнее место службы в ГДР. Казалось, все здесь было так, как и раньше. Однако это только казалось… Здесь все было другое: люди, дома и даже воздух…

Чем больше отставник вел разговор о своей жизни, тем больнее становилось на сердце верзилы. На какой-то миг он опять оказался в роте капитана Макарова, в кругу своих сослуживцев. От теплых воспоминаний о пребывании в ЗГВ, ему даже отдыхающие становились роднее и ближе. Сейчас он нисколько не отрицал, что многолетнее отшельничество его ожесточило, сделало даже диким. Только благодаря своей любимой он постепенно снимал с себя маску ненависти и отчужденности к людям. Он повернулся и внимательно посмотрел на Эрику. Его пристальный взгляд она заметила и весело улыбнулась. Александр незаметно продвинул свою руку к девушке. Через несколько мгновений их ладони слились в единое целое…

Неожиданно кто-то сзади подошел к Иннокентию и хлопнул его по плечу. Молодая парочка на появление незнакомой женщины сначала никакого внимания не обратила, каждый занимался своим делом. Александр, раскрыв рот, продолжал слушать монолог Иконы. Эрика по-тихоньку тянула прохладное пиво и глазела вокруг. Лишь после того, как Иннокентий быстро выскочил из-за стола и стал обнимать женщину, верзила перевел на нее взгляд. Она была по возрасту ровесницей мужчины, симпатичная и стройная. Появление Иры, так представила она себя молодым людям, в корне изменило прежний «режим» времяпрепровождения отдыхающих. Икона позиции своеобразного тамады почти сразу же «сдал». Ведущей за столиком стала новенькая, которая вела разговор с Иконой то на немецком, то на русском языках. Это и привлекло к ней внимание верзилы. Он уже намеревался покинуть столик и прогуляться с Эрикой вокруг озера.

На какое-то время за столом наступила пауза. Передышку использовал Иннокентий. Он быстро сбегал в небольшой ресторанчик, находящийся почти в двух шагах от озера, и принес оттуда бутылку коньяка и четыре больших бокала пива. После первого тоста за здоровье гостьи старшие продолжили разговор вновь. Молодые им не мешали. Они молчали и с улыбкой наблюдали за теми, кто очень непринужденно рассказывал друг другу о своей жизни. Новенькая все больше и больше становилась для верзилы близкой и даже в некоторой степени родной…

Война по-живому разрезала немецкую семью, которая жила в Кенингсберге. Дед Иры в это время служил в гитлеровской армии и защищал Берлин от советских войск. Ее мать, будучи еще маленькой девочкой, попала в плен и была изнасилована советским солдатом. Потом она оказалась в Литве, где два года работала в доме зажиточной женщины. Затем пятнадцатилетнего подростка направили в детский дом в город Гродно, в Белоруссию. Каких-либо документов, удостоверяющих ее личность, у нее не было. Магда пробыла здесь два года, почти каждый день плакала. Язык своих врагов она не знала, но руки у нее были золотые. Руководству нравилось трудолюбие немецкой девочки. Не последнюю роль сыграло и то, что она хорошо вышила портрет Сталина, за который получила грамоту. После этого начальство доверило ей учить вышивке других. В этом же детдоме молоденькая учительница труда познакомилась с шофером Евгением. Белорус давненько присматривал за красивой девушкой. Они решили пожениться. У Магды сразу же возникли проблемы. Ей было шестнадцать лет, но она была без паспорта и без фамилии. Директор уговаривал ее взять фамилию русскую или революционную. Однако она не хотела быть ни Петровой, ни Ивановой, не говоря уже о Советской или Октябрьской. Она хотела быть только немкой и носить фамилию своих предков. Местные власти все-таки пошли ей навстречу, однако, не до конца. Они ее полностью советской не признали, ей дали только вид на жительство. Документу, в котором было написано, что Магда Мюллер является гражданкой Германской Демократической Республики, учительница была чрезмерно рада. Вскоре молодые люди поженились, жениху было 23, невесте семнадцать. Через год семейная пара переехала в деревню Андрушовка Щучинского района Гродненской области, к родителям Евгения. Здесь родилась и Ира, дочь немки социалистической Германии и отца из советской республики Беларусь…

Рассказ женщины очень сильно заинтриговал подвыпившего Александра. Много нового от нее сейчас узнавал и Поляков, который, еще будучи советским офицером, совершенно случайно познакомился с Ирой, когда отводил своего сына в немецкий детский садик. В его глазах были слезы. Дабы и совсем не разрыдаться, он переводил взгляд то на Александра, то на Эрику. Много воды утекло после того, когда семейная чета Мюллеров проводила военного инженера, выполнившего интернациональный долг по защите передовых рубежей социализма, в Советский Союз, к новому месту службы. Поляков, приехав на землю предков своей жены и на прежнее место службы, решил разыскать прелестную Ирочку. Друзья быстро нашли друг друга и довольно частенько встречались. Жительнице прекрасного города Лейпцига небольшой городишко Цунден был очень хорошо знаком. Здесь родился и вырос ее муж Вольфганг, учитель рисования. Сегодня он не приехал, был на курсах. Не пришла и Полина, жена Иннокентия, она умерла полгода назад.

Монолог Иры вызывал у сидящих не только слезы или сожаление, но и смех. Бывшая учительница русского языка заставила мужчин в прямом смысле хвататься от смеха за животы. Заразительно смеялась и Эрика, когда гостья рассказывала о рождении своей сестры. Ее появлению способствовали офицеры КГБ. Магда и Евгений в то время жили в небольшом городе Лида. Супруги работали на заводе, где также работали и специалисты из социалистической Германии. Офицер КГБ, узнав о том, что Магда Мюллер прекрасно владеет немецким языком, вызвал ее к себе в кабинет. Задание было очень простым. Ей предстояло передавать все то, о чем говорили немцы. Машинистка крана попыталась отказаться. Начальник очень сурово посмотрел на строптивую русскую немку и резко произнес:

– Товарищ Мюллер, в наших руках вся ваша судьба… Одно хочу сказать, что хорошая работа будет очень хорошо поощрена…

Дальше офицер не стал ничего объяснять, немка и сама догадывалась. О пребывании в кабинете чекиста Магда своего мужа не информировала, боялась за его здоровье. У Евгения очень часто прихватывало сердце. Она решила по-другому увильнуть от спецзадания. Она забеременела. Забеременела, несмотря даже на очень плохие бытовые условия. Супруги снимали маленькую комнатенку у старой бабки на самой окраине города. Зимой в ней было просто невозможно жить. Питьевая вода в бачке иногда замерзала. Довольно часто им приходилось спать в верхней одежде. Интерес к беременной женщине у офицера Комитета Государственной безопасности вскоре пропал. Специфическое появление сестры вызвало всеобщий хохот слушателей. Рассказчица, окинув взглядом сидящих, весело произнесла:

– Одним словом, господа настоящие и вчерашние товарищи… Давайте выпьем за нашу жизнь… Я не скрою, что она в прошлом была и не так всегда хороша… Несмотря на это, я с большим удовольствием еще раз прошлась бы по прекрасным улочкам социалистического прошлого…

Все дружно подняли рюмки и также дружно чокнулись. Александр в один миг опрокинул содержимое в рот и уставился на Иру. Она была сейчас для него своеобразным символом женщины и человеческого достоинства. Он нисколько себе не лукавил, час назад эта незнакомка была для него просто чужой. Да и сейчас он не намеревался с ней искать каких-либо контактов. Его волновало совсем другое, которое у него, как у мужчины, как у молодого и красивого парня, отсутствовало. Осознание того, что у него никогда не было силы воли и то, что он всегда спасовал перед трудностями, приводило его в бешенство. Он довольно часто отводил глаза от сидящих и сжимал зубы. Сейчас он ненавидел себя за трусость, за неспособность постоять за свои жизненные идеалы. Сравнивая себя с сидящими и с тем, что эти люди пережили, он приходил к далеко неутешительным выводам.

Всю дорогу домой Александр молчал. Он, уставившись в окно автобуса, все думал и думал. Лишь временами он крепко сжимал ладонь своей любимой девушки. Та отвечала ему такими же крепкими рукопожатиями. Любви в эту ночь у молодых людей не было. У беглого просто-напросто не было настроения. Он также чувствовал упадок своих физических и душевных сил. Лежа в постели, он все больше и больше осознавал никчемность своего пребывания в этой стране. Молчала и Эрика, которая очень сильно переживала за своего русского. В эту ночь они впервые за все время совместного проживания не пожелали друг другу спокойной ночи. Они также не поцеловали друг друга. Госпожа Крюгер утром на автобусную остановку пошла одна, Кузнецов остался в постели. В ней он провалялся почти до самого обеда. К холодильнику он также не прикоснулся. Ему ничего не хотелось делать, ему все было безразлично. Только после обеда он вышел на улицу и решил более спокойно и трезво взглянуть на себя со стороны. Мысли, словно назойливые мухи, заползали в его голову и жалили, и жалили…

Александр на этот раз решил не ездить в город. Ему необходимо было спокойствие и одиночество. Его опять потянуло в лес, там он надеялся уединиться. До леса было километров пять, а то и больше. Приличное расстояние не испугало молодого человека. На окраине деревни он зашел в небольшой ресторанчик и купил «горбатого». Водку «Горбачев» он брал лишь однажды и почти полдня плевался. Даже и не потому, что он дико презирал бывшего советского правителя. Он не любил водку, которая не дотягивала до сорока градусов. В немецких магазинах таковая была большой редкостью.

Кузнецов подошел к лесу и остановился. Лес опять неумолимо манил его в свои объятия. На какое-то время он закрыл глаза и отключился от внешнего мира. Лесной воздух приятно щекотал его ноздри, шелест деревьев успокаивал его нервную систему. Вдоволь надышавшись целебным воздухом, он открыл глаза и уверенно пошел в глубину леса. Через несколько метров он присел на сильно согнутую березу, которая соседствовала с могучей сосной. Слезы все падали и падали из глаз мощного исполина, падали на нежную белую кору березки. Отшельник вновь оказался в плену грустных мыслей. Дабы погасить ненависть к своей персоне и на некоторое время забыться, он приложился к горлышку бутылки. Водка почему-то не «шла» и это его очень злило. Он закрыл глаза и широко открыл рот. После нескольких глотков он с презрением посмотрел на ребристую бутылку и на синюю этикетку. Затем он смачно выругался и громко зарыдал. Его душа вновь оказалась в плену равнодушия и апатии. Беглый через некоторое время опять раскрыл рот, и зажав зубами горловину ребристой бутылки, сильно запрокинул голову…

Дезертир некогда могучей армии вернулся на квартиру немки Эрики Крюгер поздно вечером. Вернулся он с твердым намерением покинуть Германию. Ему надоел бродячий образ жизни в этой сытой стране. Сейчас он уже нисколько не сомневался, что его решение покинуть часть и дезертировать, было роковой ошибкой. Не утешала его и Эрика, которая отдавала ему всю свою душу и любовь. Красивая немка не могла заполнить его душевную пустоту, понимание его собственной никчемности. Сейчас ему претили также всевозможные богатства и ценности этой страны, для приумножения которых лично он ни грамма усилий не приложил.

Дома Александра ждал очередной сюрприз. Сделала его опять неугомонная Эрика, которая почти смирилась со своей участью уборщицы в доме престарелых. Очередное пьянство любимого человека она приняла, как должное. Она прекрасно знала, что большинство русских мужчин в случае больших неудач и также больших праздников, да и не только больших, часто впадают в пьянку. Не исключением был и ее русский. В том, что сегодня господин Капут напьется, у нее сомнений не было. Она еще вчера заметила довольное странное, даже несколько отрешенное, состояние своего друга. Ее сюрприз Санечка «получил» рано утром, когда основательно проспался. Бледный, словно мел, он сразу же рванулся к холодильнику и опустошил бутылку холодного пива. Затем он вышел на балкон и закурил. Эрика вышла минут через пять, вышла нагой. Она знала слабости своего русского, который всегда любовался ее голым телом. Он довольно часто скидывал с нее в постели одеяло. Русский и на этот раз на ее приманку клюнул. Он небрежно бросил окурок через балкон и с силой привлек ее к себе…

Информация Эрики на какое-то время, словно смерч, опрокинула все планы беглого. Он в очередной раз решил попытаться найти счастье на родине своей любимой женщины. Он никогда не думал, что это очень хрупкое создание будет так мужественно бороться за его счастье. Именно благодаря Эрике, немка Ира Мюллер обещала сделать все возможное и невозможное для того, чтобы он, военный дезертир бывшего Советского Союза, получил в Германии вид на жительство. Молодой парочке обещал также помочь и Иннокентий. Кузнецов взял время на размышление до нового года, дальше метаться уже было бесполезно. Беглых, подобных ему, в сытой стране было достаточно много.

По данным организации защиты прав человека ФРГ (немецкое общество мира) до вывода Западной группы войск из ее состава было зарегистрировно 600 беженцев, которые попросили политического убежища в стране. До 1997 года немецкие власти отказывали в политическом убежище русским дезертирам, несмотря на то что секретные службы убеждали их в том, что дезертирам на их родине грозит тюремное заключение до 20 лет или смертная казнь. Только под давлением депутатов Бундестага всех фракций власти изменили свое решение. Дезертиры Советской Армии получили право политических беженцев.

До Нового года оставалось почти два месяца. У молодых все текло по-старому. Эрика работала, Александр лоботрясничал. Он никак не мог найти себе работу. Он был не только безработный, но и без определенного гражданства. Бороться за право жить в этой стране у него опять не хватало мужества и воли. Зайти к чиновнику для него большого труда не стоило. Его беспокоило совсем другое. Оно было самым страшным и пугающим. Он нисколько не сомневался, что немецкие чиновники не простят ему лжи. Им нужна только правда и только правда. Ему предстояло рассказать о перестрелке с полицией, о парикмахере и даже о том, как он чистил магазины и дворы. Сомнения все больше и больше закрадывались в его душу. Своими тревожными мыслями он с Эрикой не делился, у той и своих забот было достаточно. Безысходность вновь господствовала в душе беглого. Он опять стал раздражительным, он все больше и больше прикладывался к бутылке. Эрика с ужасом наблюдала за тем, как молодой мужчина из-за нервных стрессов преображался. Это замечала не только она, видел это, и он сам. Буквально за месяц после «сюрприза» в его густой шевелюре появились седые волосы, их с каждым днем прибавлялось и прибавлялось. Он, дабы не пугать своей сединой Эрику, сделал короткую прическу.

«Сдало» и его лицо. На лбу и под глазами появились первые морщины, которые уже не «смывались» ни днем и ни ночью. Ухудшился и нравственный климат среди некогда близких людей. Русский днем и ночью молчал, молчала и немка. Она все больше и больше находила свою отдушину в слезах. Плакала она, как правило, после работы, когда уставшая бродила по улицам Цундена, дабы выработать очередной план спасения своего друга, который все больше и больше от нее отдалялся. Она стала избегать встреч и с теми, кто намеревался ему помочь. Причиной этому было довольно странное поведение русского парня, который до сих пор не мог определить свою судьбу. Почему он так мучает себя, и не только себя, такой вопрос она ставила перед собою неоднократно. Ответа она не находила. Несмотря на это, она все продолжала искать пути спасения своего любимого человека. Очередной из них представился совсем скоро.

В первый день рождественских праздников молодых к себе в гости пригласила Ира Мюллер. Они приглашению очень обрадовались. Особенно радовался этому Александр, который очень хотел увидеть большой город. Он, будучи солдатом, довольно часто слышал от офицеров лестные отзывы об одном из самых красивейших городов социалистической Германии. Приглашенные поехали к почти незнакомой женщине и нисколько об этом не сожалели. Компания, состоящая из десятка людей, была в некоторой степени родной. Здесь был Икона и также женщина-аусзидлерша. Была и супружеская пара немцев, проживающая в соседнем подъезде дома. Гости быстро познакомились друг с другом и сели за стол. Затем они пошли гулять по ночному городу. Город и на самом деле был красавцем. На следующий день вечером Эрика и Александр были уже дома. Они почти до позднего вечера делились своими впечатлениями о Лейпциге и о тех, кого они впервые в своей жизни встретили. Видя счастливое лицо своего друга, Эрика надеялась на то, что лед вот-вот «тронется» и он начнет жить полнокровной жизнью. Однако в этом она сильно ошибалась. Встреча с русской немкой Бертой Бэр и с немцем Петером Райманом только добавила Александру размышлений. Эти размышления во многом отличались от того, о чем он думал только вчера и даже час назад. Чем больше он вникал в жизненный путь новых знакомых, тем сильнее сжималось его сердце от своей беспомощности и даже от какой-то животной кротости.

Беглого особенно поразила история, рассказанная аусзидлершой. Берта принадлежала к послевоенному поколению. Немецкая деревня с русским названием Семеновка, где она родилась, находилась на реке Тобол. Девочка рано познала цену труда и цену знаний. После средней школы обладательница серебряной медали поступила в Карагандинский торгово-экономический институт. Затем была работа, должности. Пришла и первая любовь, которая оказалась непрочной. Муж стал ей изменять, развод оформили без всяких нервов. Почти месяц молодая женщина не находила себе места, она очень тяжело переживала. Причины для этого были, притом весомые. Ее муж, бывший электрик, благодаря ее настойчивости и таланту, заочно закончил институт и стал инженером. Через некоторое время горлопана заметили и избрали зампредседателя профсоюзного комитета фабрики. Отец двух маленьких детей почти все время пропадал на общественной работе. Он дома палец о палец не ударял. Все по хозяйству делала его жена. Она варила и стирала, делала в квартире ремонт. На ее хрупких плечах были коровы и свиньи. Общественник сначала пристрастился к вечеринкам, потом к женщинам…

Грянула перестройка. Нищета и беспредел все больше и больше стучались в двери некогда зажиточной семьи. Берта после долгого раздумья решила уехать на историческую родину своих предков. Приехала туда через год после падения Берлинской стены, попала на восток страны. Власти сюда направляли все новые и новые потоки аусзидлеров. Всевозможных курсов здесь было хоть пруд пруди, работы не было. Берте, благодаря знанию немецкого и русского языка, удалось устроиться переводчиком в одну из фирм. Материально стало немного легче. Вскоре и сама жизнь у нее приобрела какой-то смысл. Она познакомилась с мужчиной, который был старше ее на двадцать лет. Владимир был русским, приехал из России. Приехал он сюда не ради сладкого калача, а ради душевного успокоения. В бывшем Союзе жизнь у него складывалась сначала довольно хорошо. После окончания университета работал в райкоме партии, потом подался в науку. Он успешно защитил кандидатскую диссертацию, через два года написал монографию. Молодой ученый все больше и больше работал на-гора: читал лекции, печатался в газетах, писал книги. Шли годы. Человек с большими способностями, как теоретик и мыслитель, не мог не видеть водораздела между теорией и практикой руководящей партии. Он стал писать письма в партийные издания, в которых высказывал свою точку зрения. Она довольно часто не совпадала с генеральными установками.